75. Облики счастья.

- Ух, - выдохнула Белла, смаргивая остатки третьей пары линз.
Это уж точно, можно оставить рояль в покое. Теперь, когда Белле уже не надо концентрироваться, я могу её отвлекать, сколько угодно. И обнимать могу, даже прижать к себе могу, удобно пристроив свой подбородок на плечо, заглядывая в лицо разоспавшейся Ренэсме.
- Я первый подумал - «ух», только сказать не успел.
- Эдвард, у меня получилось!
- Получилось! Просто невероятно! Столько волнений из-за «новорожденного» периода, а ты раз - и его перескакиваешь! И можешь спокойно видеться хоть каждый день хотя бы с Чарли! Рене… ты права, это не для неё. Но у неё есть Фил, значит, не так и трагично, да, Белла?
- Это семейные сложности, Эдвард… - попеняла она. - Опять подслушивал.
- А я кто - не семья? Белла, просто из-за твоей сверхвыдержки моя семья приросла. На одного человека. Или нет?
- Или да… - согласилась Белла.
- Или на двух, или ещё неизвестно, на сколько. Я уже сомневаюсь, что она вообще вампир, не то что «новорождённый», - подал голос Эмметт из-под лестницы. - Такая паинька.
Слова, вроде, обыкновенные, вроде и похвала. Но голос, тот самый, с подначкой, которым весь день, и в присутствии Чарли, намекал более чем недвусмысленно Эмметт на неуспех второго медового месяца, причём уже по вине моей слабости по сравнению с новорождённой. Которой Белла, как скромница и паинька, или слабая «новорождённая», уступает, отказывая себе много в чём.
Белла потянула воздух сквозь зубы, пытаясь удержать весь тот гнев, который давила ради отца.
- Ой, боюсь-боюсь! - уже издевательски заржал Эмметт.
Белла зарычала. Ренэсме зашевелилась у Беллы на руках, проснулась от рыка, поморгала, повертела в недоумении головой и потянулась к щеке Беллы.
- «Где другой? Он хороший, хочу играть с Чарли. Не буду кусать, не буду говорить. Играть. Больше нет»?
В картинке Ренэсме восхищённое лицо Чарли расплывается сонными полосами и тает. Картинка снова становится ясной, но Чарли на ней уже нет.
- «Почему? Жалко».
- Чарли завтра вернётся, - успокоительно заверила Белла. - Чарли будет завтра.
- Отлично! - отозвался, не переставая хохотать, Эмметт.
Теперь к нему присоединилась и Розали. Разумеется, ей весело, когда весело Эмметту, а весело ему было при каждом «наезде» в присутствии Чарли. Если Чарли, в самом деле, придёт, а почему бы и нет, - Белла и Ренэсме для Чарли магнит двойной мощности, - Эмметт продолжит развлечение.

Вот теперь - ВСЁ, Эмметт.
Я не буду терпеть и далее. Но и вызывать тебя сейчас на драку не буду. Ты меня даже остроумно задеть не сумел, но сильно задел Беллу, своими хохмами в присутствии отца. И чтобы ты угомонился, ты должен получить урок. И я тебе его предоставлю.

Белла, он - твой!!!

- Недальновидно, - упрекнул я Эмметта, перехватывая у Беллы проснувшуюся Ренэсме, и подмигивая самым намекающим образом.
У Беллы начали раскрываться глаза.

Да, Белла, он - твой!!!

- Что недальновидно? - не понял Эмметт.
- Глупо, ты не находишь, нарываться на конфликт с самым сильным в семье вампиром?
Эмметт презрительно фыркнул, запрокинув голову.
- Тоже мне!
- Белла! - значительным голосом завзятого интригана обратился я к Белле, и Эмм весь обратился в слух. - Помнишь, несколько месяцев назад я попросил оказать мне одну услугу? Как только станешь бессмертной…
Белла старалась вспомнить, в чём она состояла, та услуга, и ахнула, вспомнив обещание, что после обращения станет быстрой, станет сильной, сильнее всех.
Элис весело засмеялась под ментальные строчки Аристофана. Нет, сейчас они не прятали, а намекали, что время сюрприза подошло.
Джейкоб тоже заинтересовался, оторвался от перекуса, затолкав в рот остаток бутерброда, выглянул из кухни.
- Что за услугу? - прорычал Эмметт.
- Точно? - переспросила меня Белла.
- Поверь мне.

Можешь мне верить, Белла.
Я ведь совсем не слабак, хоть и не медведь, как Эмметт.
Но если бы не твой сверхсамоконтроль, НАША ночь кончилась бы гораздо раньше. Даже разорванный на части вампир регенерируется, просто времени нужно побольше, обыкновенные трещины срастаются мгновенно. А я потрескивал, не раз… Но вместе со мной трещали и доски под нами, громче моего, а ты имеешь свойство увлекаться. Так что я знаю, о чём говорю.

Белла глубоко вздохнула.
- Эмметт, как насчёт небольшого пари?
Эмм с готовностью вскочил на ноги.
- Отлично! Давай.
Белла задумчиво прикусила губу.
Скорость она проверила, и почти два раза меня обогнала, один раз - безоговорочно. Но Эмметт никогда не был хорошим бегуном, и не претендовал на лавры. Его конёк - не скорость, не хитрость, а сила. Даже в драке с новорождёнными он выбирал сильнейших, и справлялся.

Так что ты выберешь, Белла?

- Конечно, если трусишь… - начал Эмметт, увидев её заминку.
Белла расправила плечи.
- Мы. С тобой. Будем бороться на руках. Прямо здесь. За обеденным столом. Сию секунду.
Белла выбрала силу.
Улыбка Эмметта растянулась до ушей. Я чуть не затрещал снова, удерживая свою.

Ты попал, Эмм.

- Белла, - поспешно предостерегла Элис, - Эсме очень дорожит этим столом. Антиквариат, как-никак.
- Спасибо, - беззвучно, одними губами, поблагодарила Эсме.
- Ничего страшного, - предвкушая победу, сиял Эмметт. - Прошу вот сюда, Белла. Приглашающим жестом Эмметт открыл заднюю дверь, и направился к гаражу, Белла - за ним, а мы, зрители, почтительным кортежем следом. Все.
За гаражом на берегу реки среди россыпи камней из земли торчал гранитный валун. Не очень гладкий, но верхушка достаточно ровная и широкая, чтобы дать опору двум рукам, устроившимся локтями на поверхности, как на столешнице, крепко сцепив ладони.
- Значит, так. Эмметт. Если побеждаю я, ты больше ни словом не обмолвишься о моей сексуальной жизни. Ни с кем, даже с Роуз. Никаких намёков, никаких подколок - ничего, - заявила своё условие новорождённая.
Эмметт сощурился.
- Идёт. Но если побеждаю я - держись, будет в сто раз хуже.
Белла резко вздохнула, ей и того, что она вынесла за этот день, было предостаточно. Эмметту этот вздох сказал, что он нашёл настоящую болевую точку, и он саркастически ухмыльнулся. Белла осмелилась замахнуться на его лавры? Ну, так он в полном праве наказать за это возомнившую о себе малышку по полной программе, и начинать можно прямо сейчас.
- Уже стушевалась, сестрёнка? - поддел Эмметт. - Не пылкая ты у нас? Даже обращение не в помощь? Теперь Эду вечность пуританином оставаться. Домик, небось, целёхонький стоит, нигде ни царапинки… Тебе Эдвард не рассказывал, сколько мы с Роуз домов по камешку развалили?
Скрежетнув зубами, Белла крепче обхватила ладонь Эмметта.
- Раз, два…
- Три! - рыкнул Эмметт, и мышцы вспухли буграми.
Поединок начался.
А рука Беллы не дрогнула.
Эмметт увеличил напор, мышцы уже грелись, отдавая почти всё, что могли…
А рука Белы не сдвигалась, ни на йоту.
Место олимпийского спокойствия в голове Эмметта заняло упорство, злой азарт, он уже хрипел…
А рука Беллы так и осталась неподвижной.
Под локтем Эммета уже подозрительно скрипел камень, а по Белле и не заметно, чтобы она как-то напрягалась.
Наконец, и её рука двинулась, только не в ту сторону, куда хотел Эмметт, и предполагали все зрители, кроме меня… и Элис. Вот про что был Аристофан.
Белла слегка напрягла руку, и Эмметт начал уступать. Она засмеялась, и я знаю, почему. Ренэсме, Чарли, даже я, весь этот хрупкий мир вокруг «новорождённой» требовал осторожности. Только когда бежала со мной наперегонки, имела возможность отпустить свою силу на волю, а потом - всё, осторожность и снова осторожность. Эмметт был не так хрупок, с ним можно было, ну, побаловаться, ощутить свою мощь. Эмметт уже рычал сквозь оскаленные зубы, смех Беллы настроения ему не улучшил.
- Не распускай язык! - напомнила ему Белла условия пари, и припечатала его руку к камню.
Между деревьями пошло гулять эхо от оглушительного треска. По невидимой трещине от удара валун раскололся. Немаленький осколок, где-то в восьмую часть веса, соскользнул Эмметту на ногу. Больно или не очень, но ногу Эмм отдёрнул, и Белла закатилась от смеха. Джейкоб и я тоже… посмеивались…
Да что там! Мы просто давились от смеха! Нам ли не помнить про физическую слабость Беллы, которую она компенсировала избытком воли, если было надо. А сейчас волей она зажимала избыток силы!
Несчастный кусок гранита Эмметт от всей души отфутболил за реку, где тот и показал, сколько в него было вложено досады, повалив старую подгнившую сосну.
- Реванш! Завтра! - потребовал, оставшись без короны победителя, Эмметт.
- Сила так быстро не уйдёт, - предупредила Белла. - Может, где-то, через месяц…
- Завтра! - сверкнув зубами, прорычал Эмметт.
- Для тебя - всё что угодно, братик!
Это ласково-уменьшительное - «братик» его совсем допекло, и зло он сорвал на ни в чём не повинном валуне, грохнув об него кулаком, как разгневанные мужчины-люди стучат по столу, доказывая свою правоту. Валун отозвался солидной порцией брызнувшего из-под кулака щебня и облака пыли.
Белла заинтересованно проследила за выходкой Эмметта, потом положила на камень свою руку. Тонкие пальцы, узкая ладонь, изящное запястье. Рука, только что доказавшая своё превосходство в силе. Белла нажала на камень, и он начал поддаваться, сминаясь и крошась. Пальцы собрались в толще камня в кулак, в руке осталась горсть щебня.
- Круто… - изумилась Белла самой себе.
Я помню, как бурлила во мне, новорождённом, радость прибывающей, просто невообразимой, силы, но я и человеком был неслабым спортивным парнем.
А Белла… С её проблемами вестибулярного аппарата, чувствовавшая слабость и неловкость своего тела постоянно, ещё бы ей сейчас не радоваться, не пробовать себя. Она завертелась как волчок, и по-каратистски, как в кино, рубанула по булыжнику ребром ладони. Валун застонал, завизжал - и раскололся надвое, подняв облако пыли.
Белла захихикала. И уже без остановки продолжила крушить несчастные остатки валуна, заливаясь смехом, совсем как Ренэсме, когда давила мамин коллекционный сервиз. Маленькая девочка, да и только. Ренэсме была согласна. Не с тем, что мама - маленькая, а с тем, что игра вправду весёлая. И мама умеет в неё играть. Ренэсме тоже засмеялась, зазвенев звонким колокольчиком.
Белла замерла, слушая звон колокольчика за спиной.
- Это она смеялась?
Остальные замерли тоже. Это был первый смех Ренэсме. Она смеялась не своей игре, а маминой, маминому веселью. Ренэсме уже научилась сопереживать?
Маленькая моя…
- Да, - ответил я.
- Лучше спроси, кто не смеялся, - пробурчал Джейкоб.
Па-адумаешь, состроил я гримасу, почти как Белла. Ну, поозорничала девушка…
- Скажешь, ты в первые дни перевоплощения не оттягивался, псина? - без всякого раздражения напомнил я оборотню, что и волки сталкиваются с тем же самым - с приливом физической силы.
- Это другое! - тоже беззлобно ткнул он меня кулаком в бок.
И почему?
А не потому, что больше не надо бояться за Беллу, со мной ли рядом, с ним ли, больше не надо бояться, что недоглядим, не успеем, что с Беллой что-то может случиться, и тот, другой, оплошает? Джейкоб простил мне обращение Беллы в обмен на её жизнь и безопасность.
- Так я мальчишка был. А Белла вроде как взрослая. У неё муж, ребёнок. Посолиднее надо быть!
Ренэсме, сделав серьёзное личико, тронула меня за шею. На картинке дочки мама носит её на руках, мама говорит, мама говорит с другими, но нигде не смеётся. Это очень хорошо, когда мама играет и смеётся. Очень.
- Что говорит? - спросила Белла.
- Поменьше солидности. Ей было почти так же весело наблюдать за тобой, как и мне.
- Я себя смешно веду? - подскочив к нам, поинтересовалась она у дочери.
Ренэсме немедленно протянула к ней руки, и Белла забрала у меня своё сокровище.
- «Игра, хочу играть»!
И картинка - Белла стискивает в пыль щебень в кулаке.
- Хочешь попробовать мамину игру? - спросила она, подавая на ладони малышке кусочек гранита.
Ренэсме улыбнулась и схватила камень. Он не слушался, не хотел рассыпаться. Между бровками появилась складка, совсем как у Беллы, когда задача не поддавалась решению, она сжала камешек двумя руками, но он только скрипел и пылил. Нахмурившись, Ренэсме протянула камешек обратно. На её картинке все камешки в маминой руке превращались в пыль, а этот остался.
- Сейчас, - сказала Белла, стирая камень пальцами в порошок и пуская его по ветру.
Ренесме снова засмеялась и захлопала в ладоши. И все мы, взрослые, засмеялись вслед её радости.
Солнце садилось, по случайному капризу ветра в разрыв облаков прорвались последние, уже закатные, рубиново - золотые лучи, прошили кроны деревьев, облили светом Беллу с Ренэсме на руках, и Белла засияла, как и положено вампиру в солнечном луче. В первый раз с момента пробуждения.
Белла увидела свои руки, на лице - почти то же выражение, с каким она смотрела на меня в солнечном свете. Ей всегда это нравилось, а вот сейчас так сияет она сама.
Ренэсме, совсем как Белла когда-то, погладила сверкающую кожу, а потом приложила руку к материнской щеке, показав, как на блистающей руке матери матово сияет её собственная рука. Разница. Потом она будет радоваться этой разнице, когда вырастет и поймёт, что в солнечный день от людей ей прятаться не надо. Но это ещё не сейчас. Сейчас разница её смутила.
- Ты - самая красивая, - утешила Белла дочь.
- Разве? - засомневался я.
Она обе прекрасны так, что дух захватывает, по-разному, но равно.
Джейкоб, прикрывая глаза ладонью, словно глядеть больно, протянул к Ренэсме руки, и та с сияющей улыбкой перешла к нему. Джейкоба блеск кожи вампира Беллы не впечатлял. И её восторга по этому поводу он не понимал.
- ЧуднАя ты, Белла, - заключил он.
- ЧУдная, - поправил я.

Белла.
Белла….
А ведь я пропа-ал…
Совсем… хотя полагал, что это случилось давным-давно.
Белла, которая приняла мой комплимент, не смущаясь, как раньше, когда словно получала нечаянный подарок.
Белла, уверенная в своей силе.
Белла, уверенная в своей красоте.
Белла, уверенная, что её любят, и любят заслуженно.
Белла, жизнь моя, любовь моя, моя судьба…
Я тебя не знаю…
Снова…
Ты нравишься мне больше, всегда больше… и я не знаю, что с этим делать.

Белла знала.

Вытащить Ренэсме из рук Джейкоба было уже невозможно.
- Белла, ну имей совесть. Несси и так у тебя весь день на руках просидела. Дай нам хоть поговорить не спеша. Пока Розали не встряла. Вот утешит своего гризли и явится.
- Ренэсме! Ренэсме, Джейк!
- Нет, Несси. Только не начинай опять свирепеть, выслушай.
- Я уже слышала! Имя для твоих деревянных мозгов слишком сложное?! Выучишь! - действительно начала «нагреваться» Белла.
- Не в том дело. Я его не просто выучил, даже распробовал. Ре-е-нэ-эс-ме... Правда, красиво.
Если бы прозвучало просто красиво. Волк буквально пропел его бархатным басом в ритме собственного сердцебиения. Так может петь земля. Голоса вампиров красивы, идеально красивы и чисты, но так произнести его не может никто из нас. А когда Ренэсме вырастет, как тогда зазвучит её имя, пропетое сердцем волка? Всё, начинаю огорчаться: именно Блэк уведёт у меня Ренэсме, больше некому. Кошмар…
- Только это - взрослое имя. А Несси - это наше с ней детское имя. Ну, скажи, ты кому-нибудь позволяла называть себя - Беллз? Кроме Чарли и меня?
- Ну и что! Не скажу, чтобы оно мне нравилось!
- А Несси нравится, когда я зову её так. Спроси сама. Не чтобы все подряд её так называли, а только я. А потом она вырастет, оно ей будет ни к чему. Сколько ему жить, детскому имени… - Джейкоб резко вздохнул, как вампир, стараясь сбросить прилив страха и горечи.
И снова страха.
И никакой эмпат с телепатом не нужен, чтобы это понять. Тем более нам.
На руках у Джейкоба сидела малышка, которой всего четыре дня, и она только что смеялась маминой выходке. Девочка с глубокими карими глазами. Сейчас их взгляд перебегал с лица на лицо с растущей тревогой. Чувствую, сейчас забеспокоится: мама психанула? Надо найти время сказать, чтобы волк следил за своим лексиконом.
Белла тоже резко вздохнула.
- Хорошо. Только для вас и между вами. И больше ни для кого.
- А больше никто и не рискнёт. После сегодняшнего-то, - хохотнул Джейкоб и отправился с Несси в дом.
Пора ужинать, потом плюхаться в ванне, обдавая Эсме душистой водой с головы до ног, потом сидеть на коленях у Джейкоба, пока Эсме расчешет волосы. Большой Эмметт и Розали ушли в свою комнату, до завтра вряд ли выйдут.
«Сегодняшнее» хрустело под ногами свежей щебёнкой. Белла ещё ею похрустела, придавливая ногой те, что покрупней, до мелкой крошки, и, глядя куда-то вдаль, спросила.
- А доски для пола в запасе есть, или заказывать? Следующего раза они не перенесут. Домик хорош, только не на меня построен, только вселились - и сразу ремонт.
- Милая, построен он из расчёта на традиционную новорождённую. Так что материалы для ремонта подготовлены.
- А ты сумеешь, ну, заменить полы, или надо мастеров звать? Знаешь, даже с действием пари, Эмметт… не хочу, чтобы он это увидел.
- Конечно, смогу. Сколько домов уже построено, кроме этого. К этому мне рук
приложить не дали, под соусом из Овидия.
- На корейском? - усмехнулась Белла.
- Нет, на латыни. Настолько незатейливо, ну, просто объявление: «Не входить»!.
- А заменить полы прямо сейчас сможешь, быстро…?
- С твоей помощью легко.
- Так и думала, ты умеешь всё. И доски, чтобы потолще… Тогда давай прямо сейчас, и начнём, да? Ночь, она, знаешь ли, имеет свойство быстро кончаться. А у меня планы не только на ремонт.
- А кровать?
- Кровать… подождёт, годик… другой… или сколько понадобится. Неизвестно, кто эту первым разгромит, если решим ею воспользоваться.
Быстро стрельнув в мою сторону глазами, Белла опять засмотрелась на наплывающие облака.
Мне намекают? Со мною кокетничают?
О-ох, Белла…
Что-то я начинаю волноваться. Не за домик, он будет сохранён, мы - не Эмметт с Розали, не за полы, ну, перестелем ещё раз. Не за собственный треск, переживу, с восторгом. А вот за собственную голову пора. Крышеснос мне обеспечен… судя по вздрогнувшим уголкам губ, и взору, неотрывно устремлённому в небеса.
До дома мы бежали наперегонки. Я бы обогнал, если бы не отвлекался на разгадку полуулыбки. За домом в гараже, где было приготовлено место для «Ламборджини», так неприкаянно и оставшейся в гараже большого дома, нашлось всё - доски, инструменты. По поводу «Ламборджини» я уже не огорчаюсь. Она из того же ряда, что и гардеробная Элис. Мы оба хотим для Беллы больше, ещё больше, гораздо больше. И не умеем сделать, сказать. И идём по самому простому пути - покупаем вещи. Только с Беллой простой, нормальный путь - всегда неправильный. Вот и стоят наши подарки дорожным знаком «Тупик».
Вечер только успел истратить последнюю тёмно синюю краску, когда полы уже были перестелены. Белла прошлась по свежим доскам, потянула запах.
- А мне так даже больше нравится. Лак - это красиво, но доска пахнет живым деревом. Больше похоже на остров.
- Там ещё пахло солью.
- И что… соль была, наверное, другой, она меня не смущала. А деревья как пахли…
- Ты помнишь даже это?
- А разве можно забыть? Я многое что помню…

Белла, это… это… Мне кажется, или это прямая угроза?

- Нет, предупреждение. И не делай круглых глаз. Ты говоришь вслух, иногда. Последний штрих - покрывало и подушки на пол. Вот теперь всё готово.
- Для чего, Белла?
- Для мести, разумеется, - зловещим голосом заявила Белла и скрылась в… в гардеробной!
За открытым окном шумит под ветром ночной лес, даже прудик хлюпает крохотной волной. Не океан, но тоже хорошо. Я жду. Жду Беллу, как ждал на острове после душа. Вопрос только, в чём месть состоит.
А-ах…
Белла.
В комплекте белья, не совсем таком, как на острове, но в том же стиле. Розовый, трогательные ленточки, я назвал его - «нежное доверие». Тогда я отказывался от всего, наливался болью и отчаянием по самые уши. А теперь что делать?
Белла!
- Ты мне задолжал, каждую минуту той ночи. Как порядочный мужчина, ты должен отдавать свои долги. Ты порядочный мужчина, муж мой?
Наверное, хочется в это верить.
Чего я только не насочинял себе тогда, каждое движение, каждый вздох, и платил за это горечью и прикушенным до боли, до треска, кулаком, под тихое дыхание спящей Беллы. Теперь пора всё вспомнить, восстановить, отдать долги. Белле, разумеется. И себе. Я ужасно много нам задолжал.
Не спеша распустить все ленточки, не рвать, не жадничать, нежное доверие обманывать нельзя. Растягивать каждое мгновение до бесконечности, ощущать каждое прикосновение во всей полноте. И вампир Белла тоже вспоминает, как ей было, человеком - неисполненная мечта, терпение и печаль. И мне надо всё это исправить, восполнить. Мы на острове, снова, и мы всё можем. Тихо плещется спящий залив, огромная луна заливает светом комнату, а на полу я и Белла, с чего бы… ах да, Белле слишком жарко, на полу прохладнее… и всё хорошо, я схожу с ума, как всё хорошо, мне всё снится, с Беллой нельзя так, умрёт, но во сне можно. Мы в её сне, она плакала, что ничего не было, что всё приснилось. Не плачь больше - я и ты в одном сне… у нас всё будет, всё есть и будет снова, до восхода далеко. Долгие, плавные и могучие накаты, такие, как нам надо, чтобы не плакать, да, Белла?
- Да, Эдвард.
- Белла… Белла…
- Да…
А ночи не хватило. Не яростный островной, а осторожный неспешный рассвет Форкса… Так я и знал, крышеснос, личный сорт героина. Но его так мало…
- Белла, мы не всё успели…
- Да?
- Да, Белла…
- Эдвард, я не представляла, как ты наказывал себя. Это… ужасно. Больше не буду тебе мстить.
- Будешь. Потому что я молю об этом.
- Тебе ведь больно об этом вспоминать.
- Разве тебе было легче?
- Н-ну…
- Не надо. Не легче, если судить по сегодняшней ночи. И это не боль, это лишь воспоминание.
- Какая разница! Для вампира…
- Хорошо, обсудим это. У тебя память потрясающе много сохранила, несмотря на обращение. То, что есть сейчас, и то, что было, что лучше, по твоей оценке?
- Нельзя и сравнивать. Но для человека это был пик возможного. Ой, ты-то не был человеком… когда я настояла на своём, я тебя обделила… прости.
- Белла, любовь моя, да для меня это тоже был пик возможного! Я ведь тоже не знал, как это будет для нас, когда вампирами будем оба. Так что тебе извиняться не за что. А то, что я напортачил - несомненно.
- Эдвард! Не напортачил! Было прекрасно!
- И мои отказы, как следствие, - тоже было прекрасно?
- Это другое. Ты боялся за меня, как всегда, слишком…
- Конечно, хотя насчёт «слишком» можно поспорить.
- Эдвард!
- Хорошо, не будем сейчас спорить. Но я задолжал нам обоим эти семь дней и ночей. Почему бы и не вернуть себе эти долги, причём сторицей?
- Ну что ж, будет продолжение, пока не возьмём от той потерянной ночи всё, что нам положено. Да?
- Да. И от всех остальных. Весь чемодан Элис.
- Но это получится гораздо дольше, чем запланированный медовый месяц.
- Когда есть вечность в запасе…
- … можно всё успеть и даже больше… Эдвард… - захлестнулись тонкие руки на спине, от объятия снова тело горит огнём.

Да, Белла, только не факт, что нам её хватит…

Тем более что есть и другие точки притяжения. Есть Ренэсме. Джейкоб. Есть Чарли, квилеты. Успевай, поворачивайся, заметь, обдумай, сделай.
Уж на что я вампир со стажем, и то… Вот что бы теперь сказал ткач. Мой коврик, как он сказал, был маленьким, коротким, это в сорок-то лет длиной. Теперь бы и полночи не хватило всё соткать.
Во-первых, Белла, и моё знание, что, при всей её открытости, я до конца так её и не прочёл. Дефект моего личного умения читать, или просто глубина личности, чтобы «распахнуться», ей надо много времени, а на себя у неё времени никогда не хватает, даже вампирского.
Во-вторых, и, в-третьих, - Чарли, с такими дочкой и зятем, не говоря уж о внучке, о которых оборотни знают гораздо больше, чем их ближайший родственник. И оберегают его, от излишнего знания.
Чарли чуть ли не каждый день, или через день приезжает повидаться. Ему одному без моральной поддержки сложно принять такой быстрый рост внучки. Он пугается, но смотрит на сопровождающую его Сью Клируотер, когда она, кивая на Сета, говорит, что о быстрорастущих детях её просвещать не надо, у самой такой, и ничего, привыкла, чего и Чарли желает. И Чарли успокаивается.
Пока я Белле не говорю, а, может и не надо, сама видит, что Сью и Чарли - возможная пара. Им уютно вместе. Мать оборотня, которая знает всё, и отец вампирши, которому всё знать нельзя, да и не хочется, мда…, чего в жизни не случается.
Сью - старейшина, вдова волка, наверное, и сама не без толики волчьей крови, иначе, почему бы достался такой «подарочек» Ли. Но она ещё и мать двух волков, которые бегают в стае Джейкоба. Вот и решилась однажды проводить Чарли к нам, увидеть всё собственными глазами. Увидела.
Что Сет совершенно вампиров Калленов иначе, как за ближайших друзей, не считает. Джаспер у него в учителях по шахматам и военной истории, Эсме - подательница вкусностей, хотя на меня у него особые надежды, а вдруг опять отправлюсь на кухню не только за кровью или кашкой для Ренэсме. Ну, и кроме того, что я «крутой повар», я ещё проверенный друг. Иногда Сет удостаивается чести покатать Несси на своей спине, но это случается нечасто, очередь велика. Карлайл, вожак клана, тоже у сына в друзьях, хотя и часто намекает, что быть оборотнем хорошо, но и образованным человеком неплохо, одно другому не мешает. Карлайл - с точки зрения Сью, безусловно, хороший человек, даром, что вампир.
С Ли - проблема. До Запечатления, до обращения Беллы, в нашей компании было немало горя, её собственное на этом фоне терялось, а теперь, когда все счастливы, она опять одиночка. Но не настолько, как в стае Сэма. Здесь она нужна. Она - бета. Однажды сказала Джейкобу, что теперь вполне может уйти, раз опасность миновала. На что получила заявление альфы.
- Твоя воля, ты знаешь, приказывать не буду, но стая стала большой - пять волков. Без беты никак. А ты - отличная бета, куда как лучше Пола. Хочешь свалить свои обязанности на Сета? Квил, Эмбри, патрулирование, связь со второй стаей. Ты уверена, что он справится? А ведь ему ещё и школу закончить надо. Я, пока, от Несси ни на шаг. Почему - ты знаешь, она маленькая, полувампир. Пока не станет ясно, что она понимает Договор и не нарушит его, я с неё глаз спускать не буду, Я поклялся, помнишь? Тебе решать. Или твои нервы, или интересы стаи.
И Ли осталась. Ей часто приходится заходить в дом, из-за пропадающего здесь альфы, но ей всё равно воняет. Она ведь не пришла к чему-то, а ушла от чего-то. И всё-таки она осталась дома, не пропала где-то в городских дебрях. Всё легче для Сью. И всё равно Сью непросто: как это - вампиры, и вдруг не просто союзники, а друзья, а кое-кому и родственники.
Элис говорит, что Ли очень похожа на Джаспера, когда она его нашла. Он тоже ушёл от… От Марии, и не только потому, что ему физически было плохо, но и от того, что разглядел - он не нужен Марии иначе, чем вечно послушный полководец и палач. Любви не было и не будет, мучить себя дальше не было причины.
Ему повезло, его нашла и спасла Элис. Дала любовь, дала смысл жизни. Но все Каллены вместе взятые не могли его убедить, что Элис не ошиблась в выборе. И только сейчас, после невозможного, феноменального явления новорождённой Беллы, потрясшего до основания все привычные законы, Джаспер идёт к Калленам.
- Семимильными шагами, кстати… - чуть похвасталась Элис, и чистосердечно добавила, - Белла, её счастливый фон, просто осветляет его. Я могу его удержать, но вдохновить его смог только вот такой пример. Белла смущается его почти постоянным присутствием, я вижу. Объясни ей, что это Джасперу необходимо, пока не укрепится сам.
Я хотел бы, чтобы и у Ли была какая-нибудь перспектива прийти к… Может, по цепной реакции после Джаспера, и ей станет легче. Ведь не зря из всех нас он воняет ей меньше, хотя он наиболее невыдержанный из нас. Возможно, по сходству судьбы.
Вот так, подумаешь об одном, зацепишься за другого, и за третьего. Эмметт, потерявший корону первого силача, и даже при повторной попытке её не вернувший, больше нуждается в Роуз, чем когда либо, и Роуз чаще передаёт Ренэсме волку, чему тот несказанно рад. И у него легче выцарапать дочку, его доказательная база опасности Беллы рассыпалась в прах. И все они сцеплены со мной, значит, и я с ними. Как бы теперь Ткач со всем этим разбирался…

76. Туманные миражи будущего.

Но есть и черные нити в шикарном, на первый взгляд, огромном ковре, - посылка, пришедшая обычной человеческой почтой. В упаковочной коробке - старинный прекрасной работы деревянный с золотыми оковками, инкрустированный россыпью мелких драгоценных камней, ларчик. Внутри - ожерелье, простенько и со вкусом. Золотая толстая, витая в виде змеи, цепь, в подвеске в золотой оправе бриллиант чистой воды размером с мячик для гольфа, человеческой шее такое носить обременительно. Судя по некоторым данным, бриллиант прямиком из короны английских королей тринадцатого века. И записка лично рукой Аро на листе с монограммой Вольтури.
«Жду, когда увижу собственными глазами новоявленную миссис Каллен, в девичестве Беллу Свон».
Не самое желанное поздравление со свадьбой. Белла даже зарычала, глядя на послание, да и на подарочек тоже.
- Откуда он узнал?
- Разве ты сама Джейн не сказала? - сделала ясные глаза Элис.
- Я сказала, что дата обращения определена, а не то, что я замуж собираюсь! И дату я ей не сообщала! Элис!
- Ну ладно, я сообщила.
- И зачем? Чтобы тоже порадовались нашему счастью? - теперь рычал и я.
- Нет, наоборот, чтобы не явились непрошеными гостями. Ты ещё переодевался к венчанию, когда мне было видение. Кай собирался с инспекцией, с Алеком, и Джейн, - персонально, и с внушительной свитой. Вот я и сообщила, что на свадьбу они уже опоздали. Даже фантазии Кая не хватило представить себе, что Белла в свадебное путешествие укатила человеком.
- Почему ты мне не сообщила?
- Эд, ты хоть помнишь, в каком состоянии улетал, и что у тебя было впереди? Вот только сообщений про Вольтури тебе и не хватало, да?
Элис права. Это было тогда точно лишним.
- И, тем не менее, прислали приглашение нанести визит. А приглашением Аро пренебрегать чревато.
- Значит, поеду.
Вампир Белла - это не человек Белла, даже бровь не дрогнула.
- Не поедешь!
- Приглашение недвусмысленно, ты сам сказал, что им пренебрегать опасно.
- Ну, хорошо, поедем вместе.
- Нет.
- Что - нет?
- Я поеду одна.
- Белла, это - Вольтури, там один Феликс знаешь, как на тебя смотрел, а что думал! Про остальных не говорю.
- Эдвард, ты… ревнуешь, - подняла бровки миссис Каллен. - Как деликатесное блюдо, я ни для кого уже интереса не представляю, а если Феликс что-то попробует сказать, или сделать, или кто другой, - предъявлю и другие свои вампирские качества.
- Какие, интересно знать!
- Руки из плеч выдерну… - прошипела сквозь зубы миссис Каллен.
Да… это будет впечатляюще. Это нечто новое? Да нет, я просто начинаю раскрывать лучше характер Беллы Свон - человека. Белла никогда не была голубой героиней, кротко страдающей от несправедливости жизни. Просто она чётко знала границы своих возможностей, и действовала соответственно. Сейчас границы иные, и действовать она собирается, согласно им. Всё равно, мало ли…
- Эдвард, не делай такое упрямое лицо. Я поеду одна. И дело не в избытке самостоятельности или силы. Просто Аро меня не читает. Это - главное,
вообще-то - решающее. Если поедешь ты, он обязательно устроит тебе ментальный обыск. И что ты сможешь спрятать? Волков, Чарли, Ренэсме? Особенно Ренэсме.
Я опять замерзаю.
Ренэсме, с её красотой, с её уникальностью. Может, её дар не имеет практического смысла, но он уникален, и уже по одному этому признаку притягателен для коллекционерской жилки Аро.
Моя маленькая… Это ещё одна чёрная нить. Нет, не так. Сияющая нить с длинной чёрной тенью.
Скорость развития Ренэсме по-прежнему была десятикратно быстрее человеческой. Замедление роста происходило пропорционально с обычными детьми. То есть триста шестьдесят пять дней людей укладывались в тридцать семь её дней. Дети начинают ходить самостоятельно в год, некоторые - раньше. Ренэсме пошла в свои тридцать три дня. Не качаясь на нетвёрдых ножках, а уверенно двигаясь, так же плавно и красиво, как тётя Элис. Не зря она так часто останавливала свой взгляд на тёте с походкой танцовщицы. Мы все дружно зааплодировали, и наградой была улыбка удовольствия, что всем понравилось, и Джейкобу. Хорошо, что она только «говорит» понятно для всех, а не слышит, как я.
«Уже… тридцать три дня. Год, можно сказать, уже прошёл, а что я успел… Она не каменная, растёт. Будет взрослеть, будет… стареть. И… угаснет. Вот так быстро»?

Джейкоб, я же слышу, и я тоже считаю дни, помилосердствуй!

Куда там, не дождусь…
Беллу я не читаю, и лицо у неё было такое, какое должна увидеть доченька, только кулаки стиснуты до скрипа.
Управление собственным телом проблем ребёнку не делало. Карлайл, видя встревоженное лицо Беллы «успокоил».
- Умственно Ренэсме развивается гораздо быстрее обычных детей, значит, и учиться двигаться ей проще.
Это верно. Нормальные дети начинают говорить в полтора - два года, но мы с ней общались ещё до её рождения, можно сказать. Отсчитывать надо с её первого ментального дня, плюс - собственная скорость развития мышления. И получилось, что первое слово доченька сказала в свои двадцать пять дней, даже раньше, чем пошла.
- Мама, а дедуля где? - прозвенел через всю комнату голосок, после того, как Розали не смогла понять по ментальной картинке, что Ренэсме важно узнать.
Я этого не видел, только услышал из отцовского кабинета, где пытал который час компьютер, а он мужественно гудел и не сдавался, не выдавая мне той информации, которой не владел. Первое произнесённое голосом слово, первая фраза, первая созданная именно голосом вопросительная интонация. В единое мгновение. Гордиться? Я уже ею нагордился, за первых четырнадцать дней, потом… потом только сравнивал, считал, и ужасался. Ну, первая фраза была из удобных звуков. Но больше Ренэсме не молчала, одной ментальной речи ей не хватало, если собеседник был далеко. И никаких запинок на сложных согласных. Шипящие, твёрдые, частый камень преткновения для детей - звук «р». Не было для доченьки никаких проблем. Словарного запаса пока ещё не хватало, особенно для описания эмоций, впечатлений, поэтому Ренэсме чаще «говорила» по-своему, но уже дифференцированно. С мамой, с папой, со своим Джейкобом, с тётей Элис. Для остальных перевод картинки во всё более усложняющиеся информационно фразы становился труднее, они «отставали». Чтобы объяснить им, что она имела в виду, приходилось картинку как бы упрощать. Лучше уж словами. Конечно, волк был горд тем, что входит в круг «понимающих», но скорость, с которой его Несси разделила своё окружение на тех и этих, пугала его не меньше, чем меня с Беллой.
«Год за месяц. Двенадцать лет за год. Ну, допустим, притормаживает, пока - очень немного. Десять лет за год. Сколько у меня всего лет жизни Несси? Восемь, может, девять? Девочка, подросток, девушка, зрелая женщина… старушка. Всё за девять коротких лет? А вдруг повезёт, вдруг притормозит так, как Карлайл надеется? И вместо обычных девяноста лет Несси проживёт сто двадцать - сто сорок? Двенадцать - четырнадцать человеческих лет… а потом я всё равно останусь один. Волком, человеком просто не вынесу. На сколько десятков лет хватает потери Запечатлённого? Пока не кончатся силы у волка, потом он превращается в человека и быстренько умирает. А они мне нужны, эти волчьи годы без Несси»?
Я бы его жалел, честно, только сил не было. Но и у него сил не было тоже. Сейчас в одержимости Джейкоба не было юношеской влюблённости, он Белле правду говорил, сейчас его чувства были ближе к отцовским, к моим. Иногда он мне просто ментально орал, только ментально, чтобы никто не услышал, тем более Белла.
- «Спасай её! Делай что хочешь, придумай что хочешь, но спасай! Останови»!
Как?
Доченька моя, маленькая моя, сказавшая ещё до своего рождения - «Мой».
Что делать нам, родителям, когда уйдёт дочь, как жить нам? Люди чаще всего не умирают, если у них умирают дети. Они страдают и живут, надеясь на встречу потом. А мы когда встретимся со своей дочерью? Самоубийцы с ангелами не встречаются, а умереть случайно нам не очень светит.
Есть человеческое заболевание ускоренного старения организма, но это было не то. Несси была абсолютно, идеально здорова, это была её естественная скорость. Естественная…
- Возможно, единственным выходом остановить естественный ход жизни Ренэсме будет…, - как-то сказал, глядя на танец Ренэсме под игру Розали со своего второго этажа, Карлайл.
- «…укус. Даже с точки зрения квилетов это не будет нарушением, Ренэсме и так - вампир», - добавил отец уже ментально.
Джейкоб быстро глянул на Карлайла, потом на меня.
- «Думайте, думайте, но не надумайте ничего рискованного, опасного».
Угрожающе так подумал, словно для нас это - пустяк, за который, однако, платить будем по его цене. Треснуть бы, как следует… И что, поможет?
Двадцать четыре пары хромосом.
Оборотни от яда вампиров не обращаются, как люди, а умирают. У Ренэсме, как и у оборотней, двадцать четыре пары хромосом, она тоже полукровка. А если восприимчивость к яду зависит именно от количества пар хромосом, а не от их состава и строения? Ведь не видит же Элис ни оборотней ни… Ренэсме…
Снова пытались пройтись по известным источникам информации, но больше, чем было, ничего не нашли. О том, как дальше росли и развивались дети lobisomem после рождения, совсем никаких данных. Даже записанных в виде легенд. Оно и понятно. Даже те данные, которые проникли в общее информационное поле, так сказать, уже были нарушением заветов предков - не делиться своими знаниями ни с кем, но если вспомнить….
Каури кричала - тебе и потомства надо! И почему тамошние lobisomem охотятся исключительно на красавиц, на женщин… Ну, да, кровь женщины чаще меняется, свежее как бы. А если дело не только в этом, если местные lobisomem знают, что могут иметь детей, давно знают? Как-то они разбираются, знают признаки, по которым понятно, что женщина забеременела. Наверное, не каждая способна на это, неспособная выпивается, и поиски продолжаются дальше. Тогда ясно, почему не все женщины - подружки демонов умирают сразу, после ночи любви.
Трудно вырасти разумным, если тебя не учат, а про диких, тёплых, с бьющимся сердцем, lobisomem, которые и говорить не умеют, сообщений нет. Все сплошь обворожительные соблазнители. Маленькими демонов тоже никто не видел… Отец того полукровки, мать которого видела Каури, свои секреты бережёт ещё тщательнее, чем индейцы, даже тщательнее, чем Вольтури, иначе Карлайл бы что-то знал. А Карлайл не знает. И никто не знает, кроме того, кто забрал своего ребёнка, дав ему напиться досыта. Он мне нужен.
- Кто? - спросил Карлайл.
- Что кто?
- Ты сказал, что он тебе нужен. Кто?
- А-а, я опять думал вслух.
- Да. О ком?
- Карлайл, хотя бы у одного lobisomem есть, или был, ребёнок. Он его не бросил. Пусть он не мог, или не хотел спасать женщину, но своего ребёнка не бросил! Не для того он оставил в живых, не выпил, его мать! Его надо найти.
- Это… да, это - шанс. Значит, придётся ехать. И кому?
- Мне. Отцу. Я найду его, он поймёт, а не поймёт, я из него душу выну, какой бы она ни была, но он мне скажет!
- В одиночку не факт, что ты сможешь его найти, тем более - убедить. Элис!
- Ну, разумеется, куда вы без меня! Фигаро - здесь, Фигаро - там!
- И где это - там?
- Там где Белла.
- Разумеется, о поездке в Вольтерру интересовалась?
- Разумеется.
- И что?
- В принципе - ничего опасного не предвидится, кроме одной детали. И это даже не опасность. Некоторая сомнительность, что вообще данное путешествие может быть совершено.
- Почему?
- Не могу понять, что-то мешает. Как-будто впереди ещё один узел событий, перекрёсток, но с большим количеством путей, клубок какой-то, ни одного конца не видно.
- Ладно, пока отложим, не говоря уж, что путешествие в одиночку Беллы в Вольтерру мне очень не по душе. У нас иные планы. Что скажешь об этом?
- О чём?
- Тебе не видно?
- Эдвард, подожди.
Элис на некоторое время застыла, ушла в поиск. Я следил за её калейдоскопом, но это было сложно. Картинки плывущие, мутные, рваные даже.
- Ну, так. Затея с поездкой в Бразилию точно в таком же вариантном состоянии, что и поездка Беллы в Вольтерру. Ни да, ни нет. Она тоже зависит от неизвестного фактора.
- Элис, поездка в Бразилию не может зависеть ни от чего. Это абсолютно важно!
- И поездка в Вольтерру не менее важна!
- В какую Бразилию собираемся? - поинтересовалась из-за спины Белла.
Неудобство иметь жену - вампира. Её шагов можно и не услышать.
- Я собираюсь. Вглубь амазонской сельвы. В места, где тикуна встречали lobisomem.
- Один ты туда не поедешь.
- Что и требовалось доказать, - мягко улыбнулся за моей спиной Карлайл.
- Но, ты же собиралась одна в Вольтерру!
- Я и туда не хочу одна, но по-другому никак нельзя, это-то понятно, правда? В Вольтерре мне надолго задерживаться незачем, предъявлю свою вампирскую сущность - и домой. На всё про всё - дня три, не больше, а поиски в сельве займут не один месяц, может быть. Это слишком долгая разлука. И потом, если вдруг что-то отыщется, то, что может помочь Ренэсме, а она будет тут? Ведь каждый день…
Спазм помешал ей говорить дальше, да и что говорить…
Я свою доченьку слышу и слушаю, всегда, как слушал Беллу - человека, каждое биение сердца, каждый вздох. А ещё я слышу её мысли, то, что с Беллой недоступно и сейчас. Я слышу, как впитывается информация, как она требует её ещё и ещё. Книгу второй раз читать бессмысленно, память у неё вампирская. Слышу, как обогащается мышление, как образы одеваются в слова. Слышу, когда я ей нужен, только нужен я ей не постоянно. У доченьки так много всего - целый мир, который ей надо понять и изучить самостоятельно.
Когда я слышал ментальное: «папа, почему…» - нёсся со всех ног. И ещё быстрее, когда вопроса нет, когда просто соскучилась.
- Папа, почитай… - и я, восхищаясь тем, что я - вампир, и что у меня такой приятный голос, доставал из памяти найденную вчера в сети приличную историю, и читал.
Меня Ренэсме просила читать чаще, чем кого бы то ни было, кроме мамы. Оказывается, моя память детской литературой не была перегружена, да ещё и определиться надо, что для Ренэсме ещё подходит, а что она уже переросла. Отцовские заботы - радость, счастье, и горькое послевкусие. Коротки очень. В полных шестьдесят два дня Ренэсме, уложив девочку спать, я решил посоветоваться с Беллой, что бы такое заготовить для художественного чтения, и получил нокаут.
- Уже не надо. В смысле, всё ещё надо, знать, что можно порекомендовать, но читать вслух - уже поздно.
- Что значит?
- Значит вот что. Я ведь не читала Ренэсме по памяти, как ты, привычка ещё не выработалась, я читала по книге в руке. Она у меня попросила книгу. И дальше читала сама. Теннисона. Без запинки. Да-да, у меня у самой руки дрожали, когда принимала у неё книгу перед сном. Не знаю, кто постарался, Роуз, Эсме, может, и Джейкоб по указанию своего идола, но она уже грамотная, Эдвард. Даже в два года по её скорости жизни научиться так быстро и хорошо читать… я не знаю, насколько это хорошо.
Карлайл согласился, что это несколько рано, но такие случаи и у людей бывали, и это не патология.
- У вас просто очень здоровая и умненькая девочка.
Пусть вырастет быстро, ладно, но, сколько времени это чудо будет украшать собою мир? И сколько из этого времени отведено для меня? Значит, ехать надо срочно.
- Да, надо определяться, - это уже не голос отца, а голос вожака клана. - В отношении нас особой забывчивостью Вольтури не страдают. А время Ренэсме нам дорого ещё больше. Значит, и тянуть нечего. Сначала - краткий визит Беллы к Вольтури, затем, как только она вернётся, поездка, насколько я понимаю, всех заинтересованных лиц, в Бразилию.
- Что-то затевается? - полюбопытствовал несколько оживший, хотя и не привыкший к первенству Беллы, Эмметт.
Ведь всего лишь годик подождать, а, может, и полгодика хватит, и корону сильнейшего можно будет вернуть. За его плечом проявилось и золото идеальных локонов Розали.
А рядом с сердцем Ренэсме, кроме сердца Джекоба, бьются два человеческих сердца, Чарли и Сью, направляясь к дверям. И у крыльца бьются два могучих волчьих. Ли и Эмбри. Эмбри обещали, что сегодня право, прокатить Ренэсме, будет за ним. Потом он подхватит Квила по дороге и унесётся в патрулирование.
Ренэсме на руках волка, потому что я вижу сквозь него её «картинку»: блеск воды и стайку мелкой рыбёшки. Сейчас они всей компанией отправятся к мелкой заводи за кустами, следить за рыбками и кормить их крошками, одно из любимых занятий доченьки.
- Едем в Бразилию, как можно скорее.
- Ух, ты, попадаем на карнавал! - наполняется воодушевлением Эмметт, и Розали тоже.
Её золотые кудри, плюс фигура, плюс вампирское умение двигаться, - да, это и в прошлый раз вызвало фурор. Даже у парочки затесавшихся в толпу традиционных вампиров. Местные вампиры любят карнавал не меньше людей. Охоты это не отменяет, более того, толпы своих и приезжих гостей предлагают на выбор всё, что пожелаешь. Но и у них есть свой кодекс чести. Из толпы, сопровождающей колесницы, из толпы, встречающей колесницы на улице, из танцующих на улицах и площадях, жертв не выманивают. И без этого полно мест для охоты. А танцующая улица - для праздника!
- Не думаю, что на этот раз мы увидим карнавал, - огорчил размечтавшуюся парочку Карлайл. - Нам нужна сельва, индейцы тикуна. Вернее, то, что они знают о lobisomem и их детях.
- В идеале - нам нужен сам папаша lobisomem, - уточнил я, и несколько приунывшая физиономия Эмма ожила.
Танцы - хорошо, но предполагаемая драчка с неизвестным противником - это, безусловно, лучше! Вряд ли незнакомый демон прямо так захочет знакомиться, и уж тем более делиться секретами. Потеря шанса покрасоваться на карнавале Розали не обрадовала, и она постаралась утешить себя другим.
- По крайней мере, попробуем экзотическую дичь. Крокодилы, анаконды - неплохая замена надоевшим оленям.
- Точно! - восхитился Эмметт. и тут же полез в компьютер выяснять, какими могут быть по размеру и силе будущие объекты охоты.
- И, кроме того, - продолжала искать для себя плюсы Розали, - отдышусь от волчьей вони. Не бросит же псина свою стаю.
У Беллы по лицу пробежала злорадная усмешка, наверное, копия моей. Пусть волк на своей шкуре попробует сейчас то, что нам предстоит, когда Ренэсме вырастет. У меня она ещё и погаснуть не успела, а у Беллы она уже трансформировалась в гримасу боли. Представила, каково ему будет. Уже пожалела?
- Об этом я с Джейкобом поговорю отдельно, - отложила решение вопроса Белла, не глядя на выражение «личика» Розали: чего тут разговаривать…
Как хорошо, что Ренэсме ещё маленькая. Тигров вокруг неё полно, но рвать её на куски, как мы рвали Беллу, никто не осмелится.
- Элис, это твоя забота обеспечить Беллу билетами до Вольтерры и обратно.
- Естественно. На когда?
- Думаю, на двенадцатое декабря будет правильно. Отметим третий месяц Ренэсме - я почти уверен, что ты уже половину праздника продумала и приготовила, как в прошлый раз - и Белла может отправляться.
- Никакого сравнения! Всё будет по-другому! - ответила Элис, взявшая за правило отмечать каждый новый прожитый месяц жизни племянницы.
А что, многие люди отмечают каждый месяц жизни своего первенца, и только после года жизни начинают отмечать праздником только года. Элис это более чем подходит, тем более что у Ренэсме каждый месяц - как ещё один год жизни. На фотографиях, которые они с Роуз нащёлкивают десятками за день, запечатлены все этапы роста, и фотосессию обе тётки прерывать не намерены.
Двенадцатого декабря. Выход Беллы в мир, самостоятельно, вампиром.
- Белла, ты не поедешь одна.
- Мы ведь обо всём поговорили, Эдвард! Аро не должен тебя видеть.
- Я согласен с тем, что ближе Флоренции мне приближаться к Вольтури нельзя, но Белла, там не случайные туристы, и не Чарли с нашей подстраховкой, это толпы, толпы людей, а ты… одна.
- Я новорождённая, пусть и с редким самоконтролем, и ты мне не доверяешь.
- Белла, я просто боюсь! Я всегда за тебя боялся, всё это время, не могу же я отвыкнуть за три месяца от того, к чему привык за годы.
- За полтора года, Эдвард!
- Ну, пусть! Каждый день страха тянул на год, теперь можешь пересчитать заново.
- А Ренэсме? Останется и без меня и без тебя на три дня?
А каждый день Ренэсме не фигурально, а фактически тянет на десять дней. Три дня для неё - месяц. Целый месяц без «её» главных людей.
Теперь я знаю, как это - два тигра, рвущих одно сердце. И мне плохо.
- Эдвард, надеюсь, мне ты доверяешь? - подключился к разговору Карлайл. - Если я провожу Беллу до Флоренции, то вполне смогу убедиться в её выдержке. Белла, против моей компании ты не будешь возражать?
- Не буду, - облегчённо улыбнулась Белла.
Отец, его умение найти выход, примирить противостоящие интересы. Вот интересно, я когда-нибудь смогу, стать таким, раз уж сдвинулся с точки замерзания?
День, другой, третий, заговор молчания вокруг поездок для оборотней держался, пока Белла не осмелилась, всё-таки, сказать Джейкобу, что впереди у него - разлука.
Разлука для начала только с ней, на три дня, для поездки в Вольтерру, одной.
- Беллз, тебе нельзя одной.
- Джейк! И ты туда же… Я что, не доказала, что безопасна для людей?
- А я разве о том? Беллз, ты опасна для себя! Помнишь, что мне рассказала про того, Феликса, про ту штучку Джейн! Они тебя обязательно зацепят, Белла. Ты и слабой девчонкой старалась спуску не дать, где было по силам, мне ли не знать этого, ты им точно захочешь ответить, как следует! И драчка готова. Без нашей поддержки тебя на куски порвут!
- Ну, знаешь, на вас не угодишь. То я слишком слаба, то слишком сильна. Только я ни с кем не собираюсь драться. Это как в налоговую декларацию о доходах отнести. Нравится ли мне или нет налог - дело третье. И чиновник мне может быть противен, но закон надо исполнять. Как то так…
- Поклянись, что так и сделаешь.
- Джейкоб Блэк! Ты за кого меня принимаешь?!
- За новорождённую, которая уже орёт, хотя я говорю очевидные вещи.
- Джейк, сейчас получишь по шее… - уже начала рычать Белла.
- А я о чём? - ехидно улыбнулся оборотень.
- Ты - свой, родной, и взялся меня доставать!
- Чужие в Вольтере могут это уметь не хуже моего.
- Да плевать я на них хотела, что бы там они не говорили, они - чужие!
- Интересное у тебя доказательство родственного ко мне отношения…
- Джейк!!!
- Ладно, Белла. Главное, чтобы и в Вольтерре ты помнила, кто имеет право на твою головомойку, а кто - клыками не вышел. Это, так понимаю, твоя новость для начала. А что следом?
Сейчас Джейкобу станет по-настоящему плохо. Хорошо бы заблокироваться, наглухо.
- Джейкоб, нам надо уезжать. Наверное, всем.
- Как это - всем, и почему? - недоумение Джейкоба ещё не носило катастрофической величины, но стремилось к ней.
- Ренэсме…
- Так, вроде, с Чарли всё устроилось, про волков вообще говорить нечего, в чём дело-то? - уже начал нешуточно пугаться оборотень.
- Квилеты ведь знали, что у вампиров могут быть дети, знали?
- Ну, не сами, с дальних мест истории приходили. То ли верить, то ли нет… только когда ты беременной вернулась, стало ясно, что истории не врут. Ну, наполовину не врут.
- Нам надо узнать вторую половину правды, Джейкоб. Сколько на самом деле живут дети вампиров, что надо сделать, чтобы они не жили так быстро. И письма с запросом не отправить. Придётся отправляться самим за ответом, в Бразилию, надолго. Ренэсме едет с нами.
- Понятно, как же иначе. Так с чего такой похоронный тон, зачем было начинать разговор, только когда до белобрысой дошла очередь гулять с Несси?
- Джейкоб, ты - оборотень, вожак стаи.
- Ну, да.
- Ты не сможешь поехать с нами.
- Вот оно что… ты хочешь нас разлучить.
Мёртвый голос оборотня был точной иллюстрацией того, что было в голове, - холодная неживая пустота. Даже не боль, а полное ничто, я знаю это, я с этим стоял на краю солнечной реки. Белла почувствовала неладное сразу.
- Нет, что ты! Я просто не хочу снова ломать твою жизнь. Ведь сколько раз ломала… - Ты была человеком, когда я объяснял тебе, что такое - Запечатление. Тогда ты поняла. Так я думал.
- И ты ничего не можешь изменить?
- А ты - могла?
- Я не хотела!!!
- Я тоже не хочу. Просто природа оборотня объясняет, чего человек хочет от жизни, мгновенно, без долгих сомнений и размышлений, и - безошибочно. Вот и вся разница.
- А «следующие за тобой», каково им будет остаться без вожака?
- Они не привязанные «голосом альфы», у них свободная воля и своя голова на плечах, поймут. Белла, ТЫ не понимаешь. Ты не спасаешь мою жизнь сейчас от очередного перелома. Ты её просто уничтожаешь.
- Джейкоб, не говори так!
- А как иначе… - мертвый голос не собирался оживать. - Ты помнишь, я пытался остановить тебя, когда ты уезжала в Вольтерру… спасать Эдварда. Даже ценой своей жизни, что, не так? И чем бы была твоя жизнь, если бы я смог тогда тебя удержать…
- Не говори! Я не могу этого слышать! Я даже думать об этом не могу!
- Сейчас ты хочешь сделать со мной то же самое.
- Это жестоко, Джейк, и несправедливо - обвинять меня в этом.
- Тогда просто не делай этого. Не разлучай. Все делают свой выбор, и я тоже, смирись с этим.
- По-моему, где-то я это уже слышала…
- Да? - хмыкнул оборотень.
Но голос Джейкоба больше не был мёртвым. Белла сдалась. Если бы было иначе, была бы она МОЕЙ Беллой? Я больше не буду думать о том, как бы избавиться от оборотня.
- Карлайл, Белле не удалось отговорить Джейкоба. И не удастся.
- Уверен?
- Ещё бы. Нельзя сказать, что это был лёгкий разговор, и он доставил мне удовольствие. Но аргументы у него неубиваемые.
- Это всё несколько усложняет. Ему физически будет крайне тяжело.
- Справится.
- Элис, что ты видишь? Каковы теперь перспективы поездки?
- Нисколько не изменились. Всё, что касается Бразилии, в плотном мутном тумане.
- Может, это влияние оборотня.
- Нет, тогда бы пропало из поля зрения вообще всё.
- А как насчёт фактора, отменяющего поездку в принципе?
- Тоже пока не видно ничего.
- А что видно?
- Акции нефтяных компаний на подъёме, а золото наоборот падает в цене, тёплая погода с редкими заморозками на побережье продержится полтора месяца, потом начнутся настоящие зимние снегопады. Может быть, Ирина явится мириться лично, она ещё не решила. Рене уже в нетерпении, вот-вот позвонит узнать, что и как с Беллой, и в чём причина её долгого молчания.
- Это всё очень интересно и познавательно, Элис, - не без сарказма заметил я, - но вопрос был несколько об ином.
- Эд, я могу видеть будущее, когда предпосылки для него уже есть, но создавать его, согласно только твоим пожеланиям, не в моих силах, - не менее ворчливо отвечала сестра.
Всё плохое кончается, впрочем, как и хорошее, причём, что для одного плохо, для другого хорошо. Трудный разговор Джейкоба с Беллой дал лишние минуты Розали, но результат разговора для неё был неутешителен.
- Мы никогда от него не избавимся?
- Почему же, избавимся, когда Ренэсме вырастет.
Розали потянула раздражённо воздух сквозь зубы.
- Это их Запечатление! А вдруг с Ренэсме выйдет не по правилам? Только мужчины проходят Запечатление, для женщин это ведь не обязательно.
- Конечно, но, ни один мужчина не положит свою жизнь к ногам любимой женщины так, как это сделает Запечатлённый. Разве ты не хочешь выросшей племяннице идеальной семьи? Кстати, для Ренэсме он так отвратительно не пахнет. Даже очень приятно пахнет, - заметила Эсме.
Розали начала поддаваться нажиму.
- Кроме того, что мы вынуждены взять его с собой из-за Ренэсме, есть и некоторая выгода в его присутствии, - подключился Карлайл. - Вампиров местные не жалуют, могут и с колом наперевес пойти, а нам с ними говорить просто необходимо. Оборотень сможет войти в доверие там, где мы окажемся бессильны. Элис, видно это или нет, но и для Джейкоба тоже нужно оформлять документы и билеты.
- Да, - приняла приглашение к действию сестрёнка, хотя с лица так и не сходило напряжённое внимание с досадой пополам.
Туман в видениях рассасываться не собирался.
- Я с Джейкобом и мамой иду на охоту! - прозвенел на весь дом звонкий голосок. - Тётя Роуз, дядя Эмметт, идёмте с нами! Дедуля, ты же не Чарли, ты можешь, пойдём?
- Нет, милая, в следующий раз. У нас есть, о чём подумать, - отказался дедуля.
- Ой, я знаю, о чём. О путешествиях!
- Вот именно, дорогая. Удачной охоты!
- Спасибо, дедуля! - прозвенел голосок в доме и ускользнул за порог.
- Элис, сейчас ни одного фактора, мешающего твоему зрению, нет. Просмотри ещё раз, - озвучил моё желание Карлайл.
Если бы это осмелился в …дцатый раз спросить я, балетка Элис точно бы искала встречи со мной.
- Я этим и занимаюсь, Карлайл, только этим! - сестрёнка страдальчески заломила брови.
Я вижу, что она не видит ничего. Нет, что-то проявилось, резко, болезненно, даже отчаянно.
- Ирина, ходила просто кругами, всё мужество собирала. Ей совсем непросто было решиться на примирение, для этого ей надо простить нам Лорана. Она решилась.
- Простить? - рвётся из меня рык.
Нет ничего хуже памяти вампира, она не бледнеет. Я помню Лорана на поле для бейсбола, и как он отступился от охоты на Беллу, я помню его в памяти волков, убегающего, раздираемого на куски, но я помню и слова Беллы, что Лоран искал её для Виктории, но выпить собирался сам. И единственно, о чём сожалею, что в стае волков не было меня.
- Будь снисходительнее, Эдвард, поставь себя на её место. Она и так совершает титаническое усилие над собой. Надо будет попросить волков побыть в стороне,
на время визита.
- Тогда и я воздержусь от встречи с родственницей, - заявила Розали.
- А ты-то с чего?
- Ах, я с чего? Если бы этот Лоран выпил Беллу, у нас не было бы Несси!
- Роуз, пожалуйста, Ренэсме, а не Несси!
- А волку можно?
- Роуз, определись, наконец, что для тебя важнее!
- Ладно. Волчий запашок меня раздражает, выходки волка бесят, но ведь как-то держусь.
Держится она, - улыбки терпения и ехидства мелкими волнами пробежались по лицам.
- Но если увижу на «личике» этой Ирины траур по Лорану, тут уж все якоря слетят сразу, я ей всё скажу, кто он - её Лоран, и какое место у неё в трио Виктория-Лоран-Ирина!
Нет у женщины врага, страшнее женщины. Мужчина только убьёт, женщина - ещё и уничтожит…
- Да, - согласился Карлайл, - с таким настроем из тебя плохая собеседница.
- Вот именно.
- Элис, она далеко? - забеспокоилась Эсме. - Так или иначе, её можно пожалеть, она собралась мириться, значит, ей надо помочь.
Элис замерла…
- Н… не вижу… пропала.
- Как это - пропала?
- Как обычно, - разъярилась Элис, - попала в зону влияния оборотней!
Это плохо…
- Элис, посмотри снова, может, они разминулись, лес - большой… - жалобно попросила Эсме.
Лес действительно большой, только попасть в зону действия оборотня можно лишь подойдя к нему.
Ответом Эсме был резкий, требовательный звонок телефона, аккомпанементом к нему короткий вой волков, сорвавшихся куда-то со всех ног.
- Беги сюда, возьми Карлайла! - быстро, быстрее привычной скорости, почти кричала в трубку Белла. - Мы на поляне у водопоя, где заросли боярышника! Я видела Ирину, она видела меня и Ренесме, психанула и убежала. Если у нас дома она не появилась, хорошо бы Карлайлу догнать её, поговорить, разобраться. Я беспокоюсь.
И голос Джейкоба прорезался фоном в трубке тревожным рычанием.
- Будем через полминуты, - говорил я уже на бегу, шаг в шаг вместе с Карлайлом.
Я - самый быстрый в семье, но технику вампирского бега мне ставил Карлайл, на короткой дистанции и он умеет развить немалую скорость. Волков, которых сразу позвал Джейкоб, мы, хоть и на секунду-две, но обогнали.

Они так и стояли, на полянке у водопоя: Белла с Ренэсме на руках под охраной волка со вздыбившейся холкой и настороженно поставленными ушами, а поодаль - пара заваленных никому не интересных оленей.
- Она стояла вон на том утёсе, - показала Белла, - может, вызвать Эмметта с Джаспером?
Самого сильного и самого опытного. Не Карлайла, способного воззвать к разуму, а Джаспера, умеющего прямо влиять на чувство. Настолько всё плохо?
- Она… она была очень взбудораженной. И рычала на меня.
- Что?! - что-то я слишком громко и странно рычу.
А, да, это мы дуэтом: названный брат и муж.
«Да что она позволяет себе, эта пиявка! Внимательнее бы следила за своим бойфрэндом, может, и не случилось бы ничего!», - мгновенно вскипел волк.
Карлайл успокаивающе приобнял меня за плечо, Белла позволила Ренэсме потеребить острое рыжее ухо.
- Она переживает, я объясню, успокою, - попытался обнадёжить Карлайл, - думаю, на контакт со мной ей будет легче пойти, она мне всегда доверяла, - подтвердил мысль Беллы отец.
Когда это было… с тех пор многое произошло, и в жизни Ирины тоже.
- Я с тобой, - заявил я отцу.
- «Эдвард, учти, Ирина - не Виктория, она считает себя до сих пор, раз шла мириться, частью нашего клана. Может быть, с ней будет трудно говорить, но сначала - говорить! Никаких жёстких заявлений и жестов! Говорить буду я».

Да, Карлайл.

- «Но твой дар будет небесполезен. Как для обеспечения нашей безопасности, так и для оказания помощи Ирине. Не все мысли мы говорим вслух, даже когда это жизненно необходимо».

Да, отец. Ты часто думаешь о людях лучше, чем они того заслуживают. Иногда это срабатывает, люди в твоём присутствии, случается, действительно становятся лучше.

- Побежали, Эдвард. У Ирины образовалась огромная фора.
И она её полностью использовала. Мы её не догнали, следы её нырнули в стылые волны залива. Иногда в суровые зимы залив даже замерзал, но сейчас он был свободен ото льда. Мы переплыли залив, обежали в поисках следа всю северную часть береговой линии, Ирины не было. И где она могла выйти на берег - неизвестно. Хоть на другом берегу океана. Карлайл позвонил в Денали, включив мобильник на громкую связь.
- Да? - отзвался высокий, чуть отдающий металлом, и от этого ещё более интригующий голос Тани.
Он прекрасен, он завораживает не только мужчин-людей, но это не мой голос, он никогда не был моим. Я ждал единственный человеческий глуховатый голос, может быть, потому что в нём не было и оттенка металла, или потому что он был голосом Беллы. Но я просто безумно рад, что не уловился на эти интригующие нотки в своё время.
- Таня?
- Карлайл?
- Приветствую вас всех. Таня, Ирина не дала о себе знать?
- А должна была?
- Её видели недалеко от нас совсем недавно, очень расстроенной.
- Она ушла от нас ещё перед свадьбой Беллы. В тот день, когда мы с Эсме обговаривали список приглашённых из Денали. Только услышала, что оборотни в числе приглашённых, так и вылетела пулей из дома. Ей стыдно, как и нам, что в тяжёлую минуту мы оставили вас без помощи. Ирина понимает, что наш отказ превратил Договор о нейтралитете в Договор о дружбе, но пойми и её, Карлайл…
- Я понимаю, и сочувствую. Таня, умоляю, если Ирина вернётся, сообщи нам, чтобы у меня стало спокойнее на душе. Передай ей, что я очень хотел бы с ней поговорить.
- А если не вернётся? Карлайл, в нашей семье изначально было четверо, даже пятеро, неужели от проежней семьи останется только… двое? Элеазар и Кармен - они пришли совсем недавно, можно сказать, а Ирина… она прошла с нами всё, даже гибель мамы и… братика, пусть противозаконного, но он был, и мама его любила.
- Таня, не думай об этом, о матери и брате, это был безумный шаг, ошибка - бессмертный младенец.
- Я знаю, знаю и не ропщу, но нас было пятеро, а может остаться…
- Давай надеяться на лучшее, и, Таня, клянусь, мы сделаем всё возможное… я сделаю всё возможное, чтобы Ирина смогла успокоиться.
- Хорошо, Карлайл.
Куда же её мог унести гнев, а может - ненависть? Элис начала постоянное наблюдение за Ириной, но ничего, кроме белой пустыни под ночным беззвёздным небом не видела. И отчаяния… и больше ничего.
- Это я виновата, - уложив дочку спать в её комнате, сокрушалась Белла. - И зачем пошли именно в этот день на охоту, да ещё с Джейкобом! Сидели бы смирно дома, ты бы её услышал, и Джейк увёл бы стаю за реку. Знать, что мы и волки союзники, это одно, но видеть, что мы вроде как семья, - уже другое. Ведь даже на свадьбу прийти у неё духу не хватило!
Ирина, которую я помнил по Денали, была мягче двух других своих сестёр, и не хотелось думать, что она могла измениться настолько… впрочем, именно любовь и меняет кардинально. Я из ледяного идеального мальчика стал живым эгоистом и собственником, Виктория обменяла дар чутья опасности на верность, мягкая и деликатная Ирина… а что приобрела она? Жажду мести?
Я не способен жертвовать во имя мщения тем, что мне не принадлежит - жизнью моих девочек. Это убийственно для меня, и непристойно, к тому же. А своего - права принадлежать моим девочкам - не отдам никому. Эгоист я, и собственник.
- Милая, не мучай себя, это не твоя вина и не твоя проблема.
Ночь уже улыбается в окно, а кто именно интересовался, кому принадлежат наши ночи? Чемодан Элис даже на четверть не опустел… Разве не довольно того, что вскоре нам придётся надолго покинуть НАШ домик, и нашим ночам придётся долго ждать, когда мы вернёмся?
Отличный способ отвлечь Беллу хотя бы на время от забот дня - это вспомнить про мои долги. Интересно, какой она будет сегодня: роковой красавицей, суккубой, феей из ирландских легенд? Ошибся. Не Белла - вампир, а Белла - человек, спешащая получить от жизни всё, что успеет, а добившаяся лишь клятвенного обещания и обручальное кольцо в придачу. В привычных джинсах, в блузке навыпуск, я и не знал, что в комоде имеется и такая, с опущенными ресницами, за которыми спрятан запретный рай.
- Белла, по этому векселю, я, кажется, уже платил…
- По этому векселю ты никогда не расплатишься! С каждой «выплатой» я получаю больше, чем надеялась, что будит подозрения, что что-то ещё не доплачено. А я… да, я жадная, и пусть! Пусть сегодня будет то, от чего ты отказался тогда, так, как ты хотел и запретил себе. Только честно, чтобы я могла сравнить, кому было труднее, кто имеет право на компенсацию.
- Белла, ты уверена, что из тебя получится беспристрастный оценщик?
- Нет, не уверена, но классный вымогатель получится непременно.
- Белла…
Руки новорождённой чуть сильнее рассчитанного толкнули меня на кровать, но рядом со мной комком собралась уже трепетная, слабая, ужасно неуверенная в себе и ужасно гордая девочка. И тонкие пальцы спешат расстегнуть пуговицы на моей рубашке. А ведь она боялась, ужасно боялась, что вдруг да… разочарует. И от замужества отбивалась изо всех сил поэтому - чтобы не связывать меня узами, о которых я потом пожалею.
- Белла, ведь ты боялась меня в ту ночь?
- Я никогда тебя не боялась!
- Нет, не того, что я вампир, по-другому. Скажи, боялась?
- Не скажу… - замерли руки у последней пуговицы.
- Не говори. Слушай…

Слушай, как гудит моё сердце.

Человеку Белле было не до того, чтобы услышать моё, в ушах гудел собственный набат, ей сквозь него и мои слова было сложно услышать. В ту ночь я остановил её руки, своё сердце. Так было надо, так было правильно. Чтобы мы сейчас смогли продолжить с того самого мгновения.
Белла… Белла… пуговки на блузке одна за другой выскакивают из петелек. Узкие ладони только ей свойственным жестом ложатся мне на грудь и скользят замкнуться кольцом на затылке, даже не сдёрнув рубашку с плеч. Для храбрости Беллы-человека это было уже слишком. Остальное было за мной.
Белла… Белла…
Это не «аэродром», и май-месяц давно отшумел, но сейчас ко мне прижимается изо всех сил девочка, в которой ещё только проснётся женщина, сейчас, на моих руках.
И она должна понять, что нравилась и нравится больше, всегда больше, что тело поёт, и будет петь единственную песню, единственной, кому она предназначена:
«Всё тебе, жизнь моя, всё - тебе, всё»…
- Белла… Белла…
- Да, Эдвард…
- Белла, не бойся…
- Да…

Следующий день, и ещё один, в напряжении, в ожидании, но ничего не происходит. Ирина без цели несётся скозь заснеженные пространства, значит, никакого решения не принято. И нечем помочь, только ей решать, что делать дальше. А у нас уже всё решено. Билеты для Беллы до Флоренции и обратно куплены, даже чемодан почти собран, хотя Элис совершенно ничего не может сказать о длительности визита, даже о том, что он вообще будет, поэтому об идеальности подготовки речи идти не может.
- На всякий случай… - бормотала она, укладывая лишний вечерний туалет, и лишних две пары лодочек.
- Элис! - морщилась Белла. - Я - вампир, а не неловкая человеческая девчонка. Ничего не зацеплю и не поломаю!
- Возможно, но с тебя станется в одном и том же отправиться с визитом по двум разным приглашениям. Так что я намерена с тебя требовать клятву, этого не делать.
- Я не собираюсь там пробыть вечность!
- Нет, разумеется, - замерла над чемоданом Элис, пытаясь снова просмотреть будущее, потом страдальчески сморщила лоб, - разумеется, нет, но я не вижу, понимаешь, не вижу ничего определённого, это настораживает. Так что, на всякий случай, упакуем и это…
Белла-человек уже смирилась бы, Белла - вампир тоже смирилась, но удержать тихого шипения сквозь зубы не в состоянии.
Джейкоб из своего угла, в который его неизменно направляет указующий перст Элис, утешающе гудел.
- Перетерпи уж как-нибудь, попадём в эту, в сельву, хоть босиком и в мешке
из-под муки бегай, видел я такой прикид по телеку как раз из тех мест. А сейчас ты, вроде как послом будешь во враждебное государство. Нечего давать повод хихикать всяким Вольтури над Калленами.
- Джейкоб, за моральную поддержку спасибо, но мог бы ты вместе с Ренэсме
куда-нибудь переместиться… - стиснула виски Элис.
- Всегда пожалуйста, - радостно вылетел он со своим идолом на руках из надоевшего угла на лужайку у реки.
- Что, Элис? - тревожно интересовался Джаспер.
- Всё то же самое. Все варианты не бесперспективны, и все без твёрдого шанса на исполнение.
- Значит, пока действуем по задуманному плану, - подвёл некоторое подобие итога Карлайл. - Я провожаю Беллу до Флоренции, жду её возвращения, и как только освободимся, немедленно отправляемся все вместе в Бразилию. Белла, Чарли уже должен знать, что мы исчезаем.
- Я понимаю это, Карлайл, только никак не найду слов, как ему это сказать. Если бы я знала, когда мы сможем вернуться… и сможем ли вообще…
- А завопить в телефон: «Ой, папа, на самолёт опаздываем, не беспокойся, с дороги позвоню», - будет лучше?
- Я прямо на днях скажу.
- Я надеюсь - ты знаешь, что делаешь. Элис, как с билетами?
- Билеты забронированы без даты, но ещё дней десять-двенадцать протянем, и попадём в пробку. На карнавал потянется столько туристов, что ни в один крупный город не попадём, все билеты будут проданы. Придётся отодвинуть поездку на послекарнавальное время, или переквалифицироваться в кочёвников.
- Возможно, это не так уж и плохо, - кивнул головой Карлайл. - Лучше привыкать к кочевой жизни в более цивилизованных районах. В долине Амазонки о многих благах цивилизации придётся забыть. Если есть хоть какие-то данные, то хранятся они у вождей местных племён, колдунов, подальше от крупных городов. Джейкоб, тебе не будет это слишком сложно?
- Шутите, док. Мне как раз проще, чем некоторым, - отозвался оборотень от порога, отряхивая с головы брызги растаявшего снега, Ренэсме повторила этот приём, брызги с её волос полетели Джейкобу в лицо, он испуганно зафыркал, а Ренэсме весело засмеялась.
А меня догнал сладкий спазм. Школа, кафетерий, и у нас с Беллой ещё всё впереди… я её вот-вот увижу…
«Псина!», - привычно - ревниво подумала Розали.
«Это другим будет слишком сложно. Как белобрысая своё совершенство сохранять будет - вот это картинка»! - ехидно повёл глазом в сторону Роуз оборотень.
- Сначала найдём твою знакомую, Эдвард. Тикуна Каури, судя по рассказу, к тебе отнеслась довольно сочувственно. Возможно, она поможет связаться с вождями своего рода. Ну а не получится с тикуна, будем проверять все им родственные племена. Есть у меня и среди тамошних вампиров знакомые дамы. И, тем не менее, раз они традиционные вампиры, их пути могут пересекаться и с нужным нам lobisomem, про которого знает Каури. Просто и быстро не получится, этот вампир настолько старательно бережёт свою тайну, что Вольтури про это ничего не известно.
- Или Вольтури не для всех непререкаемый авторитет, чтобы бежать со всех ног докладывать, - злопамятно заметила Белла.
- Или не считают достойным внимания Верховных, - добавил Джаспер.
- Всему этому может быть место, значит, наши шансы в поисках информации не на нуле, - согласился Карлайл.
- Та-ак, это, в самом деле, будет непростым делом. Каллены исчезнут, я исчезну.
Надолго. Останется бета Ли, с новой стаей, и возможные распри, кому кого слушать. Я к Сэму, прямо сейчас. Вернусь, когда всё решим. Спокойной ночи, Несси. Когда я вернусь, ты уже проснёшься и будет утро.
- Ты так долго будешь говорить?
- Может и не так долго, но и быстро не получится. Взрослым не всегда легко договориться.
- Но ты потом сразу вернёшься?
- Да, милая, я вернусь сразу же.
- Тогда - спокойной ночи, Джейкоб, возвращайся.
- Да, сокровище моё, - сказал, как поклялся, оборотень и выскользнул за дверь.
Для нас это не актуально - взаимоотношения волков, но решение Джейкоба, прямо сейчас утрясти неясные вопросы было последней каплей в чаше ощущения, что всё меняется, и нам здесь быть недолго. Карлайл предложил мне в своём кабинете прикинуть возможные маршруты, и что может быть для этого необходимо, так, словно собирается человеческая экспедиция.
- С нами пойдёт ребёнок. Элис знает всё о вещах, но нагружать её ещё и составлением списка необходимого в походе, уже неразумно. займёмся этим сами.
Я и не задумывался, как много человеческих мелочей, встроенных в нашу жизнь исключительно для камуфляжа, для Ренэсме или жизненно необходимы, или просто крайне желательны. Еда, одежда, место для сна… и ещё куча всего. Список то разрастался моими усилиями, то съёживался под аргументами Карлайла и интернета. Судя по тому, что Белла устроила доченьку на диване, ей не хотелось отделяться от семьи… Мне это показалось каким-то зловещим. Элис участвовала в нашем совете, подавая иногда ехидные реплики, но чаще пыталась в запутанном клубке возможных путей найти наиболее вероятный. Всё одно и то же. Мутные, колеблющиеся образы аэровокзалов, белый снег под ногами Ирины…
- Эдвард, - в который раз привлёк Карлайл моё внимание. - Не отвлекайся, если проявится хоть что-то, более определённое, Элис сама скажет.
Ну, да. Необходимо отключиться от мыслей об Ирине. Даже Джаспер с этим согласен.
- Элис, это пока третьестепенный вопрос, - сказал он, сопроводив своё замечание волной безмятежности.
Это почти подействовало. Картинка белого снега потухла, сменившись мыслями о приближающемся очередном юбилее Ренэсме. В любом случае список необходимого и прикидочные маршруты надо сделать объективно разумными. И я занялся подсчётами количества - о-ох, все кущи рая, думал ли я, что это когда-нибудь будет меня занимать - количества флаконов детского шампуня! Хотя бы на первое время, и где его взять, когда он закончится.
Лавина счастья - забота о доченьке, обвал боли - ждать расставания, сколько уже таких обвалов я перенёс, сколько ещё перенести. Лавин счастья будет всё меньше, обвалов горя… Если не найдём выхода, когда-нибудь рухнет последний.
Ренэсме…

Господи…