72. Ренэсме. И все остальные.

В доме стало значительно тише, Эсме, Элис и Эмметт собрались на охоту, Розали и Карлайл пойдут после них. Джаспер остался присматривать за Беллой. Всё-таки репутацию исключительной выдержки ей взрыв гнева подпортил.
- «Эдвард, тебе ещё интересен Овидий»?
Улыбка Элис. Хитрейшая улыбка, когда сюрприз удался. Я опускаю ресницы в знак согласия. Да, всё ещё интересен, в её исполнении.
- «После охоты мы ещё зайдём кое-куда. Представляешь себе, куда именно? И зачем именно? Это будет, безусловно, приятный для Беллы подарок ко дню рождения».
И проказливым эльфом скрылась вместе с остальными в лесу.
Я знаю, что это. Спасибо!!!
Белла отошла, чтобы не мешать Сету, к дальнему окну, и я тоже, чтобы рассказать, держа за руку, почти шёпотом то, что один раз уже рассказывал неподвижной Белле.
И про переговоры, и какие договорённости были достигнуты и подтверждены, и про резко увеличившуюся за счёт друзей, стаю Джейкоба. Теперь Белла слышала и слушала, и обдумывала услышанное.
Тихо хмыкнула по поводу выросшей стаи - от судьбы не убежишь. Радостно раскрыла глаза, узнав, что вражды между стаями нет, и можно гулять, где захочется, и что Ренэсме теперь под охраной и Непреложного закона тоже, но, тут же, печально вздохнула.
Ну, да, в каждой бочке мёда… Даже то, что именно позволение Джейкоба сняло опасность войны, качество мёда не улучшило. Белла тоже собственник, ревнивый причём, по себе знаю. А перепалка у крыльца Джейкоба с Роуз - чья очередь кормить малышку - только подтвердила, что право любить Ренэсме есть не только у нас. А куда мы денемся… у Ренэсме тоже есть её право…
Потом новости все кончились, мы просто стояли, и молчали, и Белла все новости обдумывала ещё раз, наверное… Но дыхание стало в какой-то момент резким, и пальцы в моей руке напряглись.
- Что такое, Белла?
Тишина Беллы может быть и предгрозовой…
- Никто на тебя не сердится.

А что Ли рычит, так она всегда рычит, даже без повода, характер такой, ты её знаешь.

- И ничего странного ты не совершила. Точнее, нет, на самом деле просто удивительно, что ты сумела так быстро опомниться. Ты держишься молодцом. Никто не ожидал.
Кисловатая улыбка с взглядом через плечо на уже храпящего от неудобного положения Сета была ответом на мои уговоры. А лицо Беллы так и осталось напряжённым. Что там, в предгрозовой тишине?
- Я думала о Чарли.
Храп Сета успокоил до некоторой степени Ли, она перестала рычать, да и Джейкоб с Розали восстановили очерёдность обязанностей (или привилегий), и успокоились тоже. Минута тишины.
- А-а… - протянул Джаспер, пристроившийся под лестницей, когда для него стала понятна причина напряжения Беллы, это не опасно.
Не опасно. Но очень тяжело для Беллы. Подумаешь, не могу читать мысли. Но Белла - открытая книга, правда, после обращения, только когда она хочет, и так говорит, что только читай. Не хочется. Очень.
Уже собирается тоска, а ведь собственно разлука ещё не объявлена.
Чарли уже позвонил на неправильный номер, ему ответили, что информацию раскрывать не имеют права, есть другие инстанции, пусть позвонит туда-то и туда-то, там тоже ничего не могли сказать, не то, чтобы не хотели, но не располагали информацией, только предложили подождать. Разругался со всей сетью, утром с ним говорила Эсме, пообещала найти правильный номер. Пока Сета перевязывали, он ещё дважды позвонил, но телефона уже никто не брал. Он будет звонить снова, и мы снова будем ему врать. Но это не может тянуться без конца.
Ради защиты от Вольтури Чарли придётся сообщить, что Белла не перенесла дороги, умерла, а Белле придётся лежать в гробу холодной, недвижной, бездыханной. Это не проблема. Перенести слёзы мамы на груди у Фила, при определённом усилии возможно, но слышать, как давится рыданиями Чарли - это будет… тяжело.
Был ещё личный план Беллы, план Б: встретиться с Чарли, ничего не объясняя, и пусть сам себе придумывает причины такого изменения дочери. Но, ведь жажда… или вдруг сам правильно догадается…
- Мы обязательно должны уехать, так? На время. Якобы в Швейцарию, или в Швецию? - глядя в упор в глаза Джаспера, спросила Белла.
Он ответил с мрачной уверенностью.
- Да. Это единственный способ защитить твоего отца.
Приговор, прозвучавший абсолютно категорично, сделал лицо Беллы таким же мрачным.
- Мне будет его не хватать. И всех остальных, кто здесь останется.
И Джейкоба.
Белла проводила его взглядом, когда Джейкоб с Ренэсме на руках в сопровождении Роуз после прогулки входил в дом. Она ещё на него злилась, но… уже почти простила, как всегда, даже без той тяги он оставался её лучшим другом, а ещё он был Запечатлённым. И как он перенесёт разлуку со своей «печатью»? Ревнивая радость минуту погостила на лице и ушла. Белла всегда хотела ему добра, даже когда злилась. Она раздражённо фыркнула своим мыслям, но в ответ на мой вопросительный взгляд только молча покачала головой. Злость ушла, а тревога и печаль - остались.
Карлайл минута в минуту спустился с весами и метром. Время. Сейчас Ренэсме будет проходить обязательный осмотр. Если соблюдать пропорции, то Несс… Ренэсме должна уже притормаживать в росте. При последнем замере изменений не обнаружилось, и Джейкоба тряхануло. И меня. Что то этот осмотр покажет. Сейчас в гостиную войдёт Джейкоб. И Ренэсме. Джаспер немедленно встал на стражу, как и мы, когда он был слабейшим из нас.
Белла недоумённо посмотрела на меня, что всё это значит.
- Шесть часов, - поясняю я.
- И? - взгляд Беллы прикипел к Ренэсме, на руках у, настороженно остановившейся в дверях, Розали.
В сопровождении не менее настороженного волка.
Ах, да, Белла так много пропустила, что и процедура замеров для неё новость.
- Пора измерять Несс… э-э… Ренэсме. - объяснил Карлайл
- А.а. И так каждый день?
- Четырежды в день, - рассеянно поправил Карлайл, жестом отправляя незадействованных лиц к дивану.
Ренэсме вздохнула, ей процедура скучна и непонятна.
- Четырежды? В день? Зачем?
- Она растёт очень быстро, - продолжаю я пояснения Карлайла, обнимая Беллу за талию, да ещё и её руку держу в своей.
Я не держу её, я держусь сам.
Очень быстро. И мы не знаем, что будет. На какой скорости пронесётся вся жизнь Ренэсме, на какой срок нам доверено чудо, когда она…

Белла, ты сильнее меня, помоги…

Вот она уже какая, наша дочь. Прекрасная. Кожа не сияет, как у нас, а как будто светится изнутри, тонкий румянец на щёчках, губки чуть ярче, лепестками роз. Кудри прикрывают шейку, пропорции из младенческих всё ощутимее меняются на детские, и никаких подозрительных отклонений. Ренэсме растёт идеально здоровой. Только невыносимо быстро. Даже за то время, что ушло с момента, когда Белла обняла свою дочь, и до этой минуты, Ренэсме немного изменилась. И вампирскому взгляду эти небольшие изменения уже заметны. Нетрудно всё понять, и Белла превратилась в моих руках в ледышку.
Она уже поняла. Теперь мы держимся друг за друга, и летим в пучину будущего горя вдвоём.
Вдвое быстрее.
- Что же нам делать? - в ужасе прошептала Белла.
Не знаю.
- Не знаю.
Вес. Из-за спины Карлайла шкалы не видно. В мозгу Джейкоба, удерживающего малышку на весах, чтобы не ёрзала, идёт привычная работа: считает и сравнивает в уме. Что интересно. Запечатление дало Джейкобу способность думать на вампирской скорости, или раньше он просто ленился? Карлайл тоже считает, результаты у обоих одинаковы. На несколько граммов меньше ожидаемого?
Теперь рост. Ренэсме послушно застывает, вытянувшись во всю длину у Роуз на руках.
- Замедляется, - выдавил Джейкоб сквозь стиснутые в тревоге зубы.
- Нужно, как минимум ещё несколько дней измерять, чтобы выявить тенденцию, Джейкоб. Пока ничего не обещаю.
- Вчера она выросла на пять сантиметров. Сегодня меньше, - упрямо замечает оборотень.
- На восемь сотых сантиметра, если я правильно меряю, - тихо произнёс Карлайл.
- Да уж, док, меряйте правильно, - чуть ли не с угрозой велел волк.
«Ты, псина, знай меру! Не тебе Карлайлу указывать! У него, что ли, душа не болит»! - напряглась Роуз.
- Стараюсь, ты же знаешь, - с привычным терпением заверил Карлайл.
Джейкоб вздохнул.
- О большем просить не могу.
Пальцы Беллы весьма чувствительно стиснули мне руку. Чем её слова волка задели? Да, очень похожи на те, что когда-то говорила она, мне.

Белла…
Ты, всё-таки, собственница покруче моего. Даже слова жадничаешь. Я, в принципе, не против, только вот звон…
Белла…

Ренэсме занервничала, завертелась у Розали на руках.
«Мою! Хочу мою! Хочу говорить»!
Роуз не телепат, услышать на расстоянии не может, и Несси требовательно потянула ручку к щеке Розали. И Розали наклонилась, чтобы увидеть ещё раз меня и Беллу, но уже прозрачными. И ещё только Беллу, меня как бы выдвинуло за край.
Розали вздохнула.
- Что ей нужно? - требовательно спросил Джейкоб, и пальцы Беллы опять впиваются в руку.
- Беллу, разумеется, - ответила со вздохом Розали, и пальцы ослабляют хватку.
Розали посмотрела на Беллу.
- Ты как?
- Волнуюсь, - честно призналась Белла.
- Мы все волнуемся. Я не об этом.
- Держу себя в руках, - ответила Белла, крылья носа вздрогнули, впитывая запах ребёнка, но рука так и осталась лежать в моей руке спокойно, хотя я, на всякий случай, стиснул её, как мог, чтобы предотвратить, ну, хоть притормозить возможный рывок.
Розали, сжатая, как пружина, передала Белле дочку, рядом со мной материализовался, готовый ко всему, Джаспер, а Джейкоб закусил губу, но с места не сорвался.
«Беллз, я вытерплю и привыкну, я умею привыкать, только не сделай ей ничего плохого! Ты же ей мать… не сорвись… молю»…

Одному тебе, что ли, не впервой терпеть и привыкать, псина.

Белла удивительно ловко приняла Ренэсме, как будто сто лет этому обучалась.
Или ждала. И теперь они, наконец, вместе. И Несс... нет, Ренэсме и только Ренэсме… сразу протянула ручку к материнской щеке.
Прозрачная хищница, сильная, гибкая и опасная, такая, какой Белла в жизни не была, неслась на Джейкоба, а он вытянул вперёд руки жестом успокоения, не успевая ничего. На трансформацию нужны какие-то доли минуты, а у него не было и их.
Да, если бы те парни из Порт-Анджелеса наткнулись на такую Беллу… Я усмехнулся, и Белла эту усмешку заметила, усмехнулась в ответ, она себе нравилась. А потом нас обоих пробрала дрожь, когда хрустнули кости Сета. Ренэсме только слышала треск, смотрела она на Джейкоба, всё время только на Джейкоба, и видела только его. Как мимо него пронёсся комок из вампира и оборотня, как Джейкоб кинулся к Сету и нёс его в дом, целый, не изломанный, и это хорошо, как потом кинулся к ней, к Ренэсме, вернулся к ней, и всё стало очень хорошо.
Ренэсме показывала своё видение событий и лучезарно улыбалась.
Сет хороший, не дал поломать её Джейкоба. С её Джейкобом ничего не случилось.
- Замечательно! - простонала Белла. - Супер!
- Это потому, что он вкуснее, чем мы, - говорю я Белле.
Не самый лучший довод, да и шутка так себе, я не умею быть остроумным, когда досадую. Всегда у меня так. А сейчас я делю свою досаду с Беллой, и мне легче.
Потому что досадно нам одинаково по одному и тому же поводу.
- Я же говорил, что не только вы, и я ей нравлюсь, - парировал оборотень, но ответ был не веселее моей шутки.
Оборотень не был готов успокоиться.
- «Моя! Я хочу показать», - похлопала нетерпеливо Ренэсме ладошкой по щеке Беллы.
- «Вы много говорили, я хочу».
Белла переключилась немедленно на Ренэсме, видя то, что дочь хотела показать.
Картинки пошли одна за другой.
Розали расчёсывает прядку за прядкой локоны. Приятно.
Потом Карлайл с метром наизготовку - надо вытянуться и замереть. Не интересно.
Эмметт не даёт поймать свой палец. Весело.
- Кажется, она хочет устроить просмотр всего, что ты попустила, - шепнул я Белле. - Она хочет, чтобы ты всё знала, чтобы могла понять.
В прозрачном ореоле возникла титановая кружка с донорской кровью, еда. Вкусно пахнет.
Кровь в памяти Ренэсме! Кровь в Ренэсме!
Скорее выхватить дочь из рук, пока Белла не соединила одно с другим! Джаспер, услышав меня, в то же мгновение стянул руки Беллы за спиной.
- Что случилось? - встревожилась Белла.
И Джаспер смотрел точно так же.
- Ренэсме вспоминала, как ей хочется пить, - пересказываю я увиденное, опасаясь, что пересказ встревожит, спровоцирует Беллу. - Вспоминала вкус человеческой крови.
Джаспер усилил хватку, опасаясь того же.
- Да, - согласилась Белла. - И что?
На лице Джаспера тоже возникала маска недоумения. Я не увидел, а он не услышал всепоглощающей жажды. Тень памяти жажды - больше ничего… и той уже нет.
- И, оказывается, ничего. Ложная тревога. Джас, отпусти.
Джаспер освободил Беллу от захвата, и Белла немедленно потребовала дочь обратно. И я спокойно её вручил. И Джейкоб облегчённо выдохнул.
«Молодец подруга! Сорваться, шею намылить - это у неё запросто. Так и то, за дело. А безмозглым кровососом Белла всё равно не стала. Подумаешь, вампир. Я вот - оборотень, и тоже ничего. Нормально всё. Главное - Несси с ней хорошо».
Ещё раз, для порядка, вздохнув, Джейкоб облегчённо повалился рядом со спящим Сетом на диван. Всё хорошо?
Вроде, но почему так собраны брови Джаспера, что за мучительный вопрос скривил рот?
- Не понимаю! - взорвался он. - Это невыносимо!

Ты столкнулся вплотную с феноменом Беллы, эмпат и стратег, даже у Вольтури от Беллы неспокойствие в душе - или в том, что там у них вместо души - случается, а уж им-то грех на отсутствие опыта жаловаться.

Под удивлённым взглядом Беллы Джаспер широким шагом прошёл к задним дверям, промаршировал по лужайке, даже не перерыкнувшись с пропустившей его Ли, чего не бывало, и, под её удивлённым взглядом, перемахнул на другой берег. Похоже, если бы не зрители, не гордость, он бы бегом бежал.
Ренэсме показала Белле картинку почти панического ухода Джаспера. Почему?
- Вернётся, - успокоил я своих удивительных женщин. - Ему сейчас необходимо побыть одному, переосмыслить кое-что в жизни.
Например, всегда ли можно верить тому, что говорят.
- Он на меня злится? - робко спросила Белла, ведь возглас о непонимании относился именно к ней, а Белла не любит, когда люди из-за неё чувствуют дискомфорт.
- Нет. С чего бы…
- Тогда что с ним?
- Досада гложет. Не на тебя, на себя. Подозревает… самоисполняющееся пророчество - кажется, это так называют.
- Как это? - спросил Карлайл, направляясь к креслу, обычно всякие психологические загадки его никогда не интересовали.
И Розали устроилась в своём любимом, приняв самую элегантную позу, и я. Можно бы остаться стоять, как надгробные камни, но без практики такое стояние можно устроить и на людях, а вот это уже слишком.
- Гадает, правда ли новорождённому вампиру так трудно справиться с собой, или при должном старании и сосредоточенности мы все могли бы держать себя в руках не хуже Беллы. Даже сейчас он считает, что по-другому никак, вот и бесится. Верил бы в себя по-настоящему, был бы шанс подняться в собственных глазах. Из-за тебя ему придётся пересмотреть уйму лживых аксиом, Белла.
- Но это нечестно, - возразил Карлайл, - Мы все разные. У нас разные планки. А вдруг у Беллы это сверхъестественная способность? Может, в этом её дар.
Белла застыла, обдумывая услышанное, и Ренэсме сразу почувствовала, что случилось что-то интересное. В голове у неё прошли заново, как на перемотке, слова Карлайла и застывшая Белла.
«Моя. Плохо»?

Что ты, маленькая моя, как раз всё совсем не плохо. Если у твоей мамы такой дар… и почему бы и нет.

- Интересное предположение. И вполне логичное, - согласился я.
По лицу судя, на первых порах Белла от своего предполагаемого дара в восхищении не была. Как если бы вместо обещанного Диснейлэнда ей подсунули фартучек для кухни, или очень полезную зубную пасту. Но потом что-то изменилось. По глазам побежали другие эмоции, словно Диснейлэнд обязательно будет. А потом глаза стали грустными. Нет, всё-таки Диснейлэнда не случится. Надо будет спросить, о чём она думала. Причём, она тоже села, как мы. Учится?
А Джейкобу эти размышления неинтересны. Он доволен тем, что у него есть. Глаза затягивает туман. Ещё минута другая разговоров на неинтересную тему - и он уснёт, рядом с Сетом.
- Тебе когда-нибудь попадалось самообладание в качестве дара? - спросил я у Карлайла. - Думаешь, это сверхъестественная способность? А, может, это - исключительно заслуга Беллы…
Карлайл пожал плечами.
- Немного напоминает то, что умеет Шивон - хотя талантом она никогда свою способность не считала.
- Шивон, твоя приятельница из ирландского клана? - уточнила Розали. - Разве она что-то такое умеет? Я и не знала. У них же там Мэгги в одарённых числится?
- Шивон так и думает. Но при этом обладает способностью сформулировать желание и… как-то воплотить его в жизнь. Ей кажется, что она просто умеет правильно планировать, хотя я подозреваю, что тут нечто большее. Например, когда они принимали Мэгги в клан. Лиам ведь тот ещё собственник, но Шивон захотела - и вышло по её.

Нет, Белла точно училась, глядя на остальных, как вести себя по-человечески. То с ноги на ногу переступала, то голову наклонила, но вообще она занята другим. Ренэсме всё показывает и показывает те моменты своей жизни, которые считает интересными. И я смотрю, через раз вставляя в их разговор фразу другую, мне тоже интересно и необходимо, я ведь отец, как-никак.
На руках у Джейкоба можно следить за зверушками и птичками, а на руках Розали - нет, все куда-то разбегаются. Белая густая жижа - детская смесь - фф-у! Карлайл говорит, Розали говорит - а жижа всё равно противная. И вся сцена с отбиванием ложки и вид Розали в пятнах смеси.
Белла старалась не улыбаться. Детям надо есть молочные продукты.
Колыбельная прозвучала дважды, значит, понравилась. Ренэсме я её напевал, когда приносил дочку проведать Беллу. Белла вздрогнула, разглядев себя на дальнем плане - измождённую, укутанную в синее покрывало, вид - словно под покрывалом лежит скелет из анатомического кабинета.
Песочного цвета волк, хороший Сет, а у него на носу примостилась бабочка лимонница. Посидела и улетела. Удобные руки и ласковое лицо Эсме. Перелистываемые руками Розали страницы толстой книги. В книге - фотографии видов и животных. Интересно, но они не пахнут и не двигаются. И ещё важные события познания мира, и ещё, но картинки плывут, теряют смысл. Белла в панике оглядывается.

Всё хорошо, милая. Просто девочка устала.

Оглядываюсь на Беллу снова, хотя ясно, что связных историй можно ждать только утром, после пробуждения Ренэсме. Во сне порхают бабочки, плывут пятна. Ренэсме спит и видит сны. А Белла… подглядывает. Приложила ладонь к горячей щёчке и застыла. Мир снов очень маленького человека на самом деле не так уж и мал. Весь доступный мир и мы, взрослые, и мысли о нас. Калейдоскоп мышления, мастерская мышления.

Теперь поняла, почему я все ночи проводил у постели девочки Беллы, когда она спала, и АБСОЛЮТНО не скучал? А ведь я не видел, только слышал, да и то, крохотные обрывки, сказанные во сне.

Интересно, а чем заняты сейчас другие неспящие, когда за окном темно и звёзд полно небо в разрывах облаков?
А Белла смотрит сны. Обрывки событий дня, лица взрослых, цветные пятна порхают бабочками. Лица повторяются, одни чаще, другие - реже. Белла и Джейкоб - чаще всего. Я мелькаю реже их двоих, но чаще всех остальных, даже чаще Розали! Так и должно быть, хотя и обидно. Белла - самый главный для дочки человек, Ренэсме была с ней безотлучно, была одной крови и плоти двадцать восемь дней, Джейкоб… Джейкоб ей нужен, не знаю по какому закону, но жизненно необходим, а я… я больше был с Беллой эти два дня, чем с дочерью. Я был рядом с Беллой, так, как обещал. Нет, не так.
Я был, есть и буду рядом, иначе меня нет на этой земле.
А сейчас Белла смотрит в окно. Первая ночь вампира Беллы. Смотрит и удивляется, что всё равно всё видит. Просто у пейзажа за окном сменились краски. Меня это тоже в своё время забавляло.

- «Та-дам-м-м!!!» - Элис.
Её голос смолк, а разбуженный им звон остался.
- Наконец - то!!!
Белла после моего неожиданного восклицания непонимающе посмотрела на меня, глядящего пристально в окно, и стала высматривать то, что заинтересовало меня.
Неспящие ещё вне видимости, но скоро подойдут, они уже… уже…

Ты поймёшь, Белла, ты скоро всё поймёшь…

… и звон сменяется набатом.
Вот Ли, скосив в сторону Беллы настороженный взгляд, скрылась в кустарнике, увидев Элис на противоположном берегу. Её сложно не увидеть, стоящую на ветке, в луче выглянувшей из-за туч луны.
Элис, раскачавшись на ветке, как гимнастка, исполнила свой любимый номер - перелёт через реку ласточкой. Эмметт прыгнул в воду блинчиком, чтобы не погрузиться, а нестись по поверхности торпедным катером, взрезая воду, поднимая её крыльями. Эсме не фигуряла, она просто прыгнула, а Джаспер… ему не до номеров, самый трудный кульбит в - собственном уме - ему ещё предстоит сделать. Он и прыгнул, думая о другом, хорошо, не попал в воду, а и попал бы, не заметил.
Сияющую улыбку Элис видно ещё из окна, а уж тем более, когда она бесшумной торпедой влетела в гостиную. И все остальные следом.
Праздник можно начинать, только шёпотом, Ренэсме спит.
Что-то должно произойти, Белла обводила взглядом каждого члена семьи, и каждый отвечал своей, личной, недежурной улыбкой.
Элис - улыбкой сфинкса в хорошем настроении.
«Отгадаешь - покажу, не отгадаешь - тем более покажу»!
Ещё бы, зачем бы тогда так долго было читать нелюбимого Овидия.
Эсме - ласково и ободряюще.
«Белла, дорогая, всё будет хорошо».
Всё должно быть прекрасно, мама.
Эмметт в предвкушении.
«Краснеть не будет, а жаль, зато глазки в пол уткнёт, как пойманная в тёмном углу в обнимку с одноклассником первая скромница школы. Не сегодня, так завтра». Обломится. Хотя кто его знает, два из трёх пари он сегодня выиграл.
Карлайл - участливо.
- «Это - Элис, цунами, который не остановить, ему можно только покориться».
Я так надеюсь, что на этот раз Белла будет рада сюрпризу…
Джаспер не улыбался, он просто вглядывался в абсолютно неизвестное ему существо.

Не огорчайся, брат, я тоже её не знаю.

Я улыбаюсь, разумеется, радости моей семьи, но как примет сюрприз Белла, я не знаю.
Элис протянула к Белле руку с зажатым в ней бронзовым большим, не от современных замков, ключом ручной ковки, украшенным огромным розовым бантом из атласной ленты. Белла, перехватив удобней Ренэсме, протянула руку ладонью вверх.
С Элис не спорят.
- С днём рождения! - шёпотом взвизгнула Элис, опуская ключ в подставленную ладонь.
Белла закатила глаза.
- Так ведь само обращение ещё не точка отсчёта. Свой первый день рождения ты сама только через год отмечала.
Улыбке Элис позавидовал бы хитрец всех хитрецов Локи.
- А мы не вампирский день рождения отмечаем! Рано ещё. Сегодня - тринадцатое сентября, Белла. С девятнадцатилетием!
- Нет! Ни за что!
Как я и предполагал. Забавная мелочь, которую я ни за что не потеряю: нежелание Беллы быть старше меня. На целых два года.
- Не считается! Я перестала стариться три дня назад. Мне всегда будет восемнадцать!
А мне будет насчитывать все месяцы и дни, и даже часы, которые прошли со дня моего человеческого рождения и до дня и часа обращения.
Белла…
- Подумаешь! - передёрнула плечами Элис. - Мы всё равно празднуем, так что нечего тут.
Белла сдалась. Белла может злиться, и даже негодовать, но - это Элис, сестрёнка. Чего ради сестрички не сделаешь… Даже отпразднуешь день рождения, которого строго говоря, уже и нет. Трёх дней ведь не хватает, и больше не будет никогда. Начался новый отсчёт.
- Готова открывать подарок? - пропела Элис.
Ну, если на то пошло… мой подарок приготовлен гораздо раньше, и именно к сегодняшнему дню.
- Подарки, - поправил я, вытаскивая из кармана ключ от «Ламборджини», на который даже собственноручно! приладил скромный бантик, синий. Самый подходящий Белле цвет.
- Сначала мой, - Элис показала мне язык, заранее ожидая пререканий.
И будут. У меня есть хороший аргумент.
- Мой ближе.
- А мой - на полминуты раньше. Да ты посмотри, в чём она ходит? - простонала Элис. - Глаза б мои не глядели. Так что мой важнее.
А что. Рубашка как рубашка. Даже не помялась. Между прочим, сама Элис мне её и выбирала. Мужчинам прикид Беллы нравится.

А для чего и шьются наряды, Элис?

Белла нахмурилась, соображая, в чём связь между тяжёлым бронзовым ключом и её гардеробом. Есть связь. Как говорит Элис - обалдеешь…
- Бросим жребий! - сообразила Элис. Ну, этот - камень, ножницы, бумага.
Наконец-то Джаспер оттаял, усмехнулся. Спорить с Элис? Я только вздохнул.
- Признавайся уж, кто выиграет… - с кислой миной, предвосхищая
неблагоприятный ответ, потребовал я.
- Я! - расцвела Элис.
Кто бы сомневался.
- Вот и славно.
Ну, если мой подарок будет вторым, почему бы мне его и не подсластить.
- Тогда мне, наверное, лучше подождать до утра, - кивнул я на оборотней, спящих сном титанов после титанических подвигов.
В общем, так оно и есть. Без них, да без несущей стражу вечно рычащей на
кого-нибудь Ли, не было бы ни Беллы, ни Ренэсме, ни меня. Вообще, мало кого бы осталось для начала, чтобы остальным исчезнуть потом. А последний из нас ушёл бы сам, потому что не для кого было бы жить… пусть спят…
- Открывать мой подарок при Джейкобе будет куда интересней. Хоть кто-то по достоинству оценит.
Белла улыбнулась, камешек-то в её огород. А то я не заметил, что ключик с маленьким бантиком энтузиазма не разбудил. Несмотря на синий цвет.
- Ага! - пропела Элис. - Белла, отдай Несс… Ренэсме Розали.
- А где она обычно спит? Ну, где кроватка…
Элис пожала плечами. Вот ещё. Вся мебель, пусть и рассчитана больше на людей, всё-таки функциональна. А приобретать кроватку в доме, где столько ждущих рук...
- На руках у Роуз. Или у Джейкоба. Или у Эсме. Ну, ты поняла. От рождения с рук не спускают. Она вырастет самым избалованным на свете полувампиром.
Вполне может быть, смеюсь я тихо, чтобы не разбудить единственное чудо на земле, мою дочь.
- И самым неиспорченным, - добавила Роуз. - Ей не с кем соперничать и некому завидовать. Она прекрасна, и она единственная такая на свете.
Белла взглянула на Розали, и та ей ответила тёплым взглядом. Они вдвоём сражались за Ренэсме. Они победили. Теперь они понимали друг друга.
Элис, сунув Белле в руку ключ, обвязанный розовым бантом, потащила её за локоток к выходу.
- Пойдём скорее! - торопила Элис, от нетерпения и радости и так мелодичный голосок Элис перешёл в разряд голосов завораживающих сирен.
- Он что, снаружи? - попыталась приоткрыть тайну подарка Белла
- Вроде того… - Элис уже начала нетерпеливо подталкивать виновницу торжества к двери.
- Надеюсь, тебе понравится, - сказала Розали. - Он от всех нас. Хотя главным образом от Эсме.
- А вы? Не пойдёте? - обнаружив, что кроме нас троих никто с места трогаться не собирается, спросила Белла.
- Хотим дать тебе время освоиться, - объяснила Розали, почти приоткрыв тайну. - Впечатлениями потом поделишься.
Эмметт заржал, прижав ладонью рот, чтобы не разбудить Ренэсме.
- «Уж впечатлений должно быть много. Потрясающих! Или я зря старался. Эд! Ты уж напрягись, не пожалей себя! И не пожалеешь! Жена - новорождённая… это круто!»

Ну, Эмм… доиграешься. Напомнил ты мне кое-что. Я тебе эти рекомендации, и про жену - новорождённую, припомню, при случае. Хоть Белла не телепат, но и так кое-что в этом ржании почуяла, поёжилась.

Мы вышли из дома в ночь, и Белла, наконец, улыбнулась.
Ни одному, ни второму ключу не улыбнулась, даже особого интереса не проявила. Так, вежливо. А тут вдруг улыбка, словно отыскала потерянное.

Чему, ты мне скажешь, Белла?

- Наконец-то! Энтузиазм проснулся, - с одобрительным кивком Элис отпустила руку Беллы, чтобы с эффектным двойным сальто перелететь через реку.
Я и Белла прыгнули без затей, зато синхронно, и понеслись за Элис строго на север. Иногда Элис неслась так быстро, что следовать за ней можно было только по запаху.
Я знал, куда, но Белла не знала, и подарок вручал не я, так что мы скромно следовали в фарватере сестрички. До подарка оставались сущие пустяки. Ещё три дерева, скала, обросшая мохом - и всё, пришли.
Элис резко остановилась и бросилась назад, нам навстречу, под Овидия. Да теперь-то, что прятать?
- Только не дерись, - предупредила она Беллу и прыгнула.
- Ты что?! - непонимающе воскликнула Белла, но Элис уже забралась ей на закорки и закрыла глаза ладонями.
Вот он зачем ей был нужен, Овидий, я его возненавижу…
Очень рискованный трюк с новорождённой, и выполнить его может только тот, кто знает наперёд, чем это может кончиться. Элис.
- Чтобы не подсматривала, - объяснила она свои действия.
- Могла бы меня попросить. И обойтись без цирка, - высказал я свои претензии.
- Ты бы оставил ей щёлочку.
Вот почему женщины мне никогда не доверяют?...
- Давай лучше бери её за руку и веди.
- Элис, я… - только попыталась о чём-то сказать Белла, но тайфун Элис, вошедший в силу, уже не остановить.
- Спокойствие, Белла. Делаем, как я сказала.
Делаем. Иначе хуже будет. Я переплёл пальцы Беллы со своими.
- Потерпи, Белла. Пару секунд. А потом пусть кого-нибудь другого достаёт.
Идти было легко, дорожка была расчищена.
- Мог бы и повежливее, - ворчливо упрекнула меня Элис. - Ведь это и для тебя подарок.
- Да, ты права, - ах, как ты права, сестрёнка… - Спасибо!!!
- Ну-ну. Ладно, - Голос Элис зазвенел от восторженного предвкушения. - Стойте тут! Поверни её чуть-чуть вправо. Так. Всё. Готова?
- Готова.
Вот этого я не знаю, насколько. На сущие секунды я вижу всё раньше Беллы, пока Элис спрыгивает со своего командного мостика и открывает Белле глаза.
Среди могучих стволов вековых сосен стоял небольшой каменный домик. Я его помнил. Ничего особенного, заброшенный дом егеря. Теперь это был домик из наивной детской сказки, или прибежище изгнанной из обычных будней мечты.
Кусты жимолости, чьи плети залезли даже на деревянную черепицу, поздние розы в крохотном палисаднике под окнами. Серо-голубые стены под светом звёзд, днём они станут светло серыми, гармонирующими с цветом соседних гранитных скал. Деревянная дверь, совершенно списанная с какой-нибудь старинной иллюстрации. Дорожка к дому выложена гранитной плиткой глубокого фиолетово- аметистового оттенка. При свете дня дорожка тоже посветлеет, а после дождя будет поблескивать, как будто и вправду сделана из аметиста.
Почему-то домик вызывал в памяти дом волшебницы, к которой попала девочка Герда, когда пошла искать своего ледяного братца Кая. Потом ей пришлось оттуда сбегать.
А мы не сбежим, мы вместе, и у нас - другая история, но мне нравится идея остановленного времени в её домике.
Моя Герда. Моя Белла.
Я сто лет тому назад замёрз. И знал, какой я. И вполне уверился, что нет такого огня на свете, который бы меня отогрел. Что такой она и будет, моя вечность. Ледяной.
А ты всё-таки пришла.
- Ну как? - негромко, чтобы не портить для Беллы сказочную атмосферу, спросила Элис.
Белла молчала.
- Эсме хотела, чтобы у тебя было место, где не надо оглядываться, не надо вслушиваться в звук чужих шагов. И чтобы от семьи быть недалеко, - объяснял я причину именно такого подарка.
Дом для сердца Беллы - вот что это такое. Эсме прекрасно поняла, что самое сокровенное Белла не позволяет слышать и видеть никому, кроме того, кому это предназначено. Желание сделать такой уголок подтолкнуло её фантазию, дало стимул.
- Эсме только дай повод что-то отремонтировать. Если бы не это, избушка ещё сто лет бы разрушалась, - всё говорил я, чтобы сгладить для Беллы масштабы подарка.
А то будет, как с «Гардиан».
А Белла молчала.
- Не нравится? - вытянулось лицо у Элис.
«Ошиблись… вроде все косточки Белле перемыли, перебрали, чтобы не ошибиться со стилем. Вот и подарили… С Эдом надо было поговорить. Он её лучше знает. Сейчас, может, и поблагодарит, а потом и носа сюда не покажет».
- Ты только скажи, мы в два счёта всё перестроим, - спешила Элис перекрыть провал предприятия, найти пути к его спасению. - Эмметт и так хотел несколько сот квадратных метров добавить, второй этаж, колонны, башню приделать, но Эсме решила, пусть всё останется, как предполагалось. Ты скажи, мы займёмся, времени это почти не…
- Тс-с-с. - нарушила своё молчание Белла.
Элис замолчала. Белла нарушила молчание. Сейчас будет вынесен вердикт.
- Вы дарите мне дом на день рождения? - шёпотом, как будто кто-то собирается подслушать, спросила Белла.
- Нам, - поправил я. - Нашей семье. И это не дом. Так, избушка. В доме хоть развернуться есть где.
- Не обижай МОЙ домик, - попросила шёпотом Белла.
Элис просияла.
- Тебе нравится?
Белла отрицательно покачала головой, но глаз от дома не отрывала.
- Ты от него без ума? - догадалась сестрёнка.
ДА! - кивнула головой Белла.
- Вот Эсме обрадуется! - вернула себе прежнее сияние Элис.
- А она, почему не пошла с нами? - наконец-то вернула себе голос Белла.
«Почему, почему… потому что», - маялась Элис, не зная, как объяснить, и с отчаянья сказала правду.
- Ну, все помнят, как ты «обожаешь» подарки. Не хотели на тебя давить и заставлять, если он тебе не подойдёт.
- Да неужели он мог мне не понравиться? - изумилась Белла.
- Им будет приятно, - похлопала успокоенная Элис Беллу по руке. - В любом случае, гардеробная укомплектована. Пользуйся с умом.
- А ты разве не зайдёшь?
Элис отступила на пару шагов назад, так, нечаянно, прогуливаясь по новенькой плитке для своего удовольствия, и оказавшись вне пределов досягаемости для изящной ручки новорождённой.
- Эдвард всё тебе покажет. А я потом… наведаюсь. Если сама одежду правильно не сможешь подобрать - звони.
Элис с сомнением посмотрела на Беллу и улыбнулась.
«Этого я, кажется, не дождусь… никогда».
- Джас на охоту зовёт. До встречи.
И, изящно вильнув крохотным смерчиком, оставшимся от стремительного рывка, сестричка исчезла.

73. Замок Беллы.

- Надо же, - неприятно удивилась Белла, - Я и правда такая страшная? Побоялись прийти. Мне теперь стыдно. Даже спасибо, как следует, не сказала. Надо вернуться, поблагодарить Эсме…
«Закон защиты от Беллы», только сбоку…
- Белла, не глупи. Никто тебя не боится.
- Тогда почему…
- Это часть подарка. Дать нам побыть вдвоём. Просто Элис слишком туманно изъясняется.
- А-а, - мелодичный, новый голос Беллы, который ей так нравится, звучит в лесу, где на десятки километров ни одного человека, ни одного вампира, даже след Элис простыл. Где только мы. Я и она.
Белла?
Меня подводит мой совершенный слух, или сейчас прозвучал двойной голос? У меня что-то не только со слухом проблемы, но и с осязанием тоже. Искры летят.
Я беру за руку Беллу, она в ответ судорожно, до боли, стискивает мою. Волна энергии от этого нервного прикосновения прошивает тело.
Новорождённая.
Сколько раз я отрывался от Беллы, только потому, что она, засыпая от усталости, не позволяла себе засыпать, чтобы взять у своей короткой жизни побольше, ничего не потерять. А сколько раз твердил - стоп, чтобы её сердце смогло успокоиться, отдохнуть? Больше ей нечего опасаться - ни болезней, ни слабости, ни усталости - ничего.
Это другая Белла, которую я совершенно не знаю. Пара поцелуев - всего лишь слабые намёки на то, какая она теперь, Белла.

Любовь моя, если наш второй медовый месяц будет для тебя не так, чтобы очень, помни - я люблю тебя.
Ты сильней сейчас, и выносливей, но помни - я люблю тебя.
Нервничаю… и смущаюсь, что могу не соответствовать. Как обыкновенный мальчишка.
Как тебе это, Белла?

- Пойдём, устрою тебе экскурсию, - потянул я её в дом.
Белла засмеялась, заливистым коротким смешком, ничего такого, вроде, не подразумевающим, только поток огня по жилам бежит сильнее.

О чём ты сейчас думаешь, Белла?

- А мне? Я тоже хочу посмеяться.
- Да смешного-то ничего нет, - зашагала мощёной дорожкой к дому Белла. - Просто подумала, что сегодня первый и последний день вечности. В голове не укладывается. Даже теперь, когда там такая уйма места.
И снова рассмеялась. А я усмехнулся. Если считать по-человечески днём время активности вплоть до сна, то да. Мы, вампиры, живем всего один день.
У дубовых дверей мы остановились. Ключ к дому вручили Белле. Она - хозяйка, ей и открывать. Она и повернула ключ в замке. Как удивительно… Сильная или слабая, вампир или человек, но Белла - всегда хозяйка дома, где мне хочется жить.
- У тебя всё так естественно получается, Белла. Я даже забываю, как тебе, наверное, непривычно. И жаль, что я не могу услышать, о чём ты думаешь.
Новый дом Беллы, новой Беллы. И если честно, мы совсем недавно повторно… Да почему повторно? Мы первый день по-настоящему, вампирами, женаты.
А тот раз как, не по-настоящему, что ли? И тогда по-настоящему.
Стоп, разобраться.
Тогда сочетались браком наши души - это несомненно. Но о настоящем сочетании плоти говорить-то не приходилось, верно? Тогда было обручение, обещание.
А вот теперь пришло время познания.
Вот такая у нас долгая свадьба, Белла, длиной в месяц.
И новобрачную жениху полагается переносить через порог.
- Ай! - пискнула новобрачная, оказавшись на моих руках.
- Пороги - мой конёк, - напомнил я.
- И всё равно любопытно. О чём ты сейчас думаешь? - открыл я дверь в маленькую каменную гостиную.
- Обо всём. Одновременно и сразу. О хорошем, о том, что тревожит, о новом и необычном. В голове одни восторженные слова. Эсме - настоящий мастер. Тут всё просто идеально.
Ну, если не считать, что здоровякам, вроде Эмметта, тут придётся биться головой обо все притолоки и матицы, что нежелательно. Дерево может не выдержать. Но дом-то не его, это наш дом, дом Беллы.
Жёсткий камень стен и тёплые на вид, деревянные полки для книг или забавных сувениров и игрушек, несколько картин, переехавших из большого дома, просторный основательный камин - дань любви и людей, и вампиров, к живому огню, а в нём уже разгорелся топляк, и сине-зелёные язычки пламени, окрашенные морской солью, скачут по поленьям. Вещи и мебель разных стилей и эпох, объединённые красотой и совместимостью, подчёркивают одну идею - это дом, он есть и будет всегда. Дом, над которым не властно время. Белла это чувствовала. Глаза сияли, перебегая с одного предмета интерьера на другой, но всё чаще останавливались на мне.

Белла, милая, подожди меня, ты ведь больше не слабая человеческая девочка, не испытавшая ничего. Дай мне время, я отбоюсь, осмелюсь. К тому же мы увидели не всё. Разве тебе не любопытно?

- Повезло, что Эсме пришла в голову мысль сделать лишнюю комнату. Никто ведь не держал в планах Несс… Ренэсме.
Белла обидчиво нахмурилась.
- И ты, Брут?
- Прости, милая. Они её в мыслях постоянно так называют. Хочешь, не хочешь, а цепляется.
Белла вздохнула, упрямо сдвинув брови. Будет стоять на своём.
Ренэсме… Ренэсме… никаких Несси. Только Ренэсме. Собственное творение Беллы, во всех смыслах.
Пора продолжать экскурсию, одной гостиной дом не ограничивается.
- Сгораешь, небось, от желания посмотреть гардеробную? Я в любом случае скажу Элис, что да. А то расстроится.
- Мне уже пугаться?
- До смерти.
Узкий каменный коридорчик со стрельчатыми сводами. Всё, как в замке, только маленьком. Ладно, проехали… или нет, или это тоже навечно.

Ткач, представляешь, я её действительно не знаю. Не представляю, когда замок «Белла» будет мной познан до конца.

- Вот здесь будет детская Ренэсме, - открыл я дверь в комнату, где кроме пола из светлого дерева ничего ещё не было. - Не успели доделать. Куда там, когда по округе рыщут злые оборотни…
Белла тихонько засмеялась. Двое из этих злыдней сейчас сладко дрыхли на диване в большом доме. И Розали от чистого сердца желала им крепкого сна как можно дольше.

А кто это тихонько рычит у моего плеча? Белла, неужели в твоём уме зреют
какие-то не слишком мирные планы? Мне даже интересно, даже очень…

Ещё один переход. И ещё один зал замка Беллы. Если… если он действительно - её замок.
- А тут наша комната. Эсме попыталась перенести сюда кусочек острова. Как знала, что мы прикипим к нему душой.
Огромная белая кровать. Точная копия той, которую я так благополучно разгромил первой.
Так страшно разгромил. Не знаю, что в моей памяти сильнее: наша первая ночь, сделавшая нас мужчиной и женщиной из смущённых подростков, первый накат, вампирские глаза Беллы и её «Да», или тот рассвет и набирающие силу пятна на её плече. Всё одинаково сильно отпечаталось, но синяки я себе прощу, уже простил, ради этой наступающей ночи, первой брачной ночи вампиров.
Пол под цвет песка на пляже, стены насыщены полуденным тропическим солнцем, и одна стеклянная стена, выходящая к пруду. Сейчас вода спокойна, как спящий залив. Ну, ещё спокойнее. Зато дорожка луны не разбивается на мелкие осколки.
- О! - вздохнула Белла.
- Знаю, - шёпотом ответил я.
Помню, чувствую, солёную волну, Беллу - наяду, русалочьи волосы на волне, лунную дорожку… и всё, что было потом.
На острове было безраздельное царство Эсме, а здесь отвоевал себе территорию и разгулялся тайфун «Элис».
- Вот за этими двойными дверями - гардеробная. Сразу предупреждаю, по размерам она больше спальни, - и сваливаюсь в хохот.
Всевидящая Элис, знающая наперёд, что всем её шедеврам судьба старыми девами провести свой век безвылазно в гардеробной в фирменных чехлах, всё равно выбирала и покупала, в надежде - а вдруг! А вдруг сестричка переменится!

Нет уж. Иначе она бы не была МОЕЙ Беллой, да и твоей сестричкой тоже не стала бы. Хватит тебе для шопинга и Розали, тем более что с ней сейчас намного легче общаться. Мне, по крайней мере.

Белла?

- Элис скажем, что я прямо с порога кинулась в гардеробную, и что часами оттуда не вылезала, меряя всё подряд, - шепнула Белла, а руки уже добрались до удобных вихров на затылке и накручивали прядку на палец.
Белла…
А гори оно огнём!!!
Готов я или нет, смогу ли быть равным, неважно!
Вздрогнувшие губы так близко… И вампирские глаза… голодные вампирские глаза…
И пальцы, вдруг переставшие тянуть непослушную прядь.

Не оставляй их, Белла, не оставляй меня сейчас… Никаких цепей, никакого звона, только грохот набата в ушах от биения собственного сердца.
А-ах, какие сладкие губы, нежные, тёплые, требовательные!
Ещё!!!
Да, Белла, ещё!!!
До стона, до боли! Вампиры знают, что такое боль, только синяков не носят…
Мне чуть жаль того, что это невозможно? Да! Не расплатой за прошлые синяки, а знаками любви Беллы… я их хочу, но не сбудется…
Ещё, Белла, ещё!!!
От сердечного стона до стона от боли есть море огня, я понятия не имею, какой оно глубины, но мы ведь узнаем, прямо сейчас, да, Белла?
Вдвоём, вместе…
Мы тонем, Белла, ничего?
Только вот рубашка, наброшенная Эсме на мои плечи, пока я рассказывал о твоих подвигах, никак не сползает, даже с твоей помощью, пока ты на моих руках.
Ну, вот ты и дома, стоишь на полу цвета песка под тропической луной.
Я тогда умирал от страха, снимая каждую отдельную тряпочку, считал, почти по баллам, насколько я открыт. Для тебя. Сейчас считать некогда, твои руки уже спустили первую линию обороны с плеч, в ленточки.
Ещё Белла… ещё один поцелуй, горячий до ожога, я ведь могу себе позволить ещё, да?
Могу, ещё бы, если быстрое дыхание рвёт воздух в клочки, а пальчики и не думают отпускать те самые вихры на затылке.
Ну вот, не везёт твоим нарядам сегодня, то лев платье с плеч спустит, то я - рубашку, и тоже - в клочья.
А и зачем нам она, а тем более располосованное не моими когтями платье…
Вот у нас как: рубашка за рубашку, брюки за платье….. око за око, Белла?
Мой поцелуй, в обмен на твой!
Белла…
Последние клочки ткани сползают, слетают с тела, как клочки тумана на утреннем ветру.
Белла… ты не можешь увидеть, и понять не можешь, какая ты. Совершенство и силу вампирского тела изнутри освещает солнце, то самое, что зажгло меня неполные два года тому назад. Я был ледяным, правда. Абсолютно ледяным. Откуда мне было знать, что есть огонь, от которого и лёд горит?
О-о-ох… Прикосновение струящегося живого шёлка к груди, животу, струйки шёлка бегут по плечам, по шее, ловят вихры, а мои руки ловят этот шёлк, и я горю, весь.
Что, Белла?
Всё, что ты хочешь, всё - тебе, всё для тебя, прими …
И если снова падает на меня моё небо в облаке искрящихся в лучах луны волос, так тому и быть.
Искры летят. Это перед грозой, Белла. Облако-то грозовое.
Поцелуй бьёт молнией и обжигает, снова… и сдвоенный грохот двух сердец звучит двойным громом, поднимает штормовой ветер.
Шторм разгуливается, надвигается шторм, берег мой обетованный… волной от дыбом вставших волос на макушке до пальцев ног и обратно.
Когда-то, давно, в прошлой жизни, я доносил до своего берега только шёпот силы, нежность, бережность, - всё остальное отшвыривал и топил, это было больно, Белла, но иначе было нельзя. Тогда.
А сейчас, сию секунду, прими, всё прими: нежность и страсть, огонь и ласку, всё сразу, всё, что у меня есть, прими…
Я вдруг ужасаюсь тому, что идёт и уже не остановить… Белла!
- Белла!
- Да, Эдвард…
- Белла, накат!!!
- Да. Эдвард! Да! Пусть будет!
Для той, что может без труда побороть льва…
Всё - тебе, всё - для тебя, всё!!!
Каждая волна зачёрпывает из глубин то, что там притоплено до срока, и выносит - тебе, Белла…
Они бесконечны, эти отложенные дары, любовь моя…
- Я люблю тебя, я с тобой, берег мой…
- Я люблю тебя, Эдвард…
Самый высокий, самый тяжелый, моряки называют такой девятым!
- Белла!
- Да, Эдвард!
- Белла… Белла…
- Да…
Шторм, порыкивая, угомонился, на время. Он вернётся, я знаю, и Белла знает, что вернётся, наверное, скоро. Очень скоро. Всё, в чём я отказывал Белле, все её дары, тоже отложенные до срока, все вручаются мне… сейчас…
- Белла, растратишь все запасы за одну ночь…
- Не надейся, их хватит на вечность…
Бегущие лёгкие поцелуи, по груди, плечу, шее…
- Белла.
- Да, Эдвард.
- Штормит…
- Да!
Гудит моё сердце, гудит сердце Беллы, смертным такого не выдержать, но для бессмертных нет опасных порогов. Пусть гудит!
Накат, Белла!!!
- Да!
Почти неслышное, томительное, заставляющее следить за ним, прикосновение пальцев к коже, скользящее от подмышки по рёбрам, по бедру, к колену…
- Белла.
- Да, Эдвард.
- Разгонишь волну…
- И?
И пусть будет! Да, Белла?
Пусть будет…
Самым лёгкими и нежными из поцелуев, бабочка позавидует, прикасаюсь к согретой коже шеи, а удар энергии… соперничает с тем, что идёт от ладони, снова и снова запоминающе скользящей по бедру, по крутому изгибу талии…
Красные роговицы глаз в тени ресниц обманно темные, почти карие, неизменной глубины, вдруг ударили воспоминанием: ночь обручения. Я пообещал Белле
кое-что, в обмен на кое-что другое, даже обещание выполнил.
- Белла, помнишь ночь обручения?
- Такое разве забудешь? Ты мне пообещал.
- И выполнил обещание.
- Не хитри-и, человеку ты отдал только одну крошку от обещанного пирога, остальное зажал. Отдавай теперь всё!!!
Да, Белла, да!
Всё что хочешь, всё, на что я способен, всё!!!
Штормит, Белла, ох как штормит, бросает моё сердце на волне, и твоё тоже! Кто теперь берег, кто - штормовая волна, или две волны сшивает одна молния в единое целое…
Ведь теперь это навечно, Белла…
Посреди штормующего моря стоит нетронутым утёсом белоснежная кровать с балдахином, и пусть стоит. Целее будет. Не ей выдержать такое… тут доски опасно потрескивали и мелкой щепой летели в стороны.
А, ладно, перестелем потом. У вечности много времени, хватит на всё.
А у ночи - нет. Она не то, что мы, утомилась, истратилась, тает и бледнеет. Вот и первая пичуга запела за прозрачной стеной.
- Тебе не жалко? - спросила Белла, когда песня за стеной смолкла.
- Чего именно? - недоумённо спросил я.
- Всего. Теплоты и мягкости кожи, вкусного запаха. Я-то ничего не теряю, а ты - вдруг тебе грустно, что всё это исчезло?
Я засмеялся: что за вопросы после такой штормовой ночи, разве они не ответили на всё?
- Грустно? Человека, менее склонного сейчас грустить, я даже представить не могу. Невозможно. Кто, кроме меня, умудрился получить помилование и королевство любви - и всё в один день!
- Уклоняешься от ответа?
Я прикоснулся к её щеке, гладкой, тёплой от нашего жара, теплей, чем положено, нежной, а какой ей ещё быть…
- Белла… Всё это украшало тебя - человека, кто бы спорил, но только издали. Рядом это было ежесекундное, ежемгновенное напоминание, как ты хрупка, недолговечна. Даже самая жгучая боль от жажды, которую я испытывал
когда-либо, от запаха твоей крови, от её песни, после Вольтерры трансформировалась в боль, которой и названия нет, глубоко внутри, там, где-то под сердцем, и она говорила о том же. Ты - смертная, ты хрупкая.
Ты - единственный человек, которому я хотел «сказать» - люблю, всей силой своего существа, в полный голос. Я орать хотел, как я тебя люблю, а приходилось только шептать. Так что жалеть мне не о чем. Я полон до краёв. Нет в мире никого, богаче меня.
Я уткнулся носом в пушистую макушку, так удобно устроившейся у меня на груди головки, и потянул воздух.
- Кстати, и сейчас ты пахнешь для меня исключительно. Ты и в этом - мой личный сорт героина.
Белла приподняла голову, заглядывая в моё лицо, и её губы оказались так близко, грех не воспользоваться. Упавшие волосы стеной отгородили нас вообще от всего. Больше нет ничего вообще, только мы, мы летим, Белла, в грозовом облаке твоих волос… и там шторм?
Да, Белла…
Да…
Прудик за окном стал жемчужным, скоро солнце взойдёт. Ночь кончилась. Белла вынырнула из облака, глянула, не без сожаления, на изменившийся цвет, пошедшей мелкой рябью от предрассветного ветерка, поверхности воды, поинтересовалась:
- Сколько так будет? Вот смотри, Эсме с Карлайлом, Розали с Эмметтом, Элис и Джаспер - они же не закрываются на весь день в комнате. Они всё время на виду, в одежде. Получается, когда-нибудь желание утихнет?

Белла, что ж ты делаешь, обхватила руками и ногами - «не отдам»! Ты ведь ждёшь ответа на вопрос, а как тут отвечать, если вскипает волна… я, конечно, камень долгой выдержки, но не настолько же… подожди, я сначала отвечу.

- Трудно сказать. По-разному, у кого как. А ты ни на кого не похожа. Обращённый, кроме жажды, поначалу, ничего испытывать не способен. К тебе это не относится. Спустя год у обычного вампира просыпаются и другие желания. Они, как и жажда, никогда не утихают до конца. Вопрос в том, чтобы их совмещать, выделять главное…
- Сколько по времени?
Я улыбнулся, даже нос сморщил. МОЯ Белла, пока всю информацию досконально не получит, не отцепится.
- Самый тяжёлый случай у Эмметта с Роуз. Лет десять я и на пять километров подойти к ним не мог. Даже Эсме с Карлайлом их с трудом переваривали. В конце концов, сладкую парочку отселили. Эсме построила им отдельный дом. Роскошнее, чем этот - Эсме вникает во вкусы каждого, ну и дома строит соответственно.
- Десять лет, говоришь?
Белла задумчиво прописала «десять лет» пальчиком по груди, по животу…

Белла!!! Так разговора не получится, имей в виду… ни сейчас, ни через десять лет, ни через сто, так я подозреваю… Дай-ка лучше руку мне, спокойнее будет, искры переносить проще.

- И всё придёт в норму? Как у них?
Ох, Белла, вампир без году полсуток…
- Не знаю, что ты имеешь в виду под «нормой». Ты же видела, родные живут совершенно обычной жизнью. А по ночам ты спала.
А по ночам Белла спала, и не слышала ничего, и не могла слышать, спящий человек в доме накладывал некоторые ограничения, что даже забавляло любовников. Эмм с Роуз, не склонные ограничивать себя, вообще сбегали «в кустики», за несколько километров от дома.
- Когда не приходится тратить время на сон, остаётся уйма свободного времени. На все желания хватит. Поэтому я лучше всех играю на рояле, больше всех (за исключением Карлайла) прочитал книг, изучил кучу наук и говорю на стольких языках. Эмметт будет тебе вешать лапшу на уши, что без телепатии я ничего такого бы не добился, однако на самом деле у меня просто был вагон и маленькая тележка свободного времени.
Больше не будет, смеялась Белла, снова беря меня в плен, льющимся шёлком спелёнывая по рукам и ногам, больше не будет, смеясь, соглашался я, отдаваясь плену, ныряя в надвигающуюся волну с головой.

Белла притихла на моём плече, слушая утреннюю возню птиц за окном. Солнце уже поднялось, и прудик уже не перламутровый, а сияюще-розовый, отражая зарю. Ненадолго, солнце сменит положение, прудик станет прозрачным до дна, а днём будет облачно, и он станет серым. Но в наше первое утро он такой, сказочный. Сейчас можно окунуться в зарю не поэтически, а вполне натурально, просто прыгнув воду.
Но придётся отложить. У нас остались считанные минуты только для нас, а я пока не готов отрывать от себя тепло Беллы ради рассветных ванн. Лучше оставить ей эти минуты неги, ну, и мне.
Расправлять душистые прядки волос, пропускать их сквозь пальцы, чувствовать её, впитывать кожей всего тела. Слышать, как бежит искра от соприкосновения от груди до пальцев ног. Возвращать себе все долги судьбы передо мной.
О чём она думает сейчас, что вспоминает? Обо мне, о себе?
О чём бы она ни думала, память о человеческой жизни Беллы у меня богаче, надёжнее, у новорождённых с этим проблема… или как? На самом деле.
На самом деле отсыпается только балласт, мусор жизни. Душа, основы личности остаются.
Хотя… основы бывают разными, и балласт - соответственно. Джеймс, Виктория, Аро… Каждый выбирает свой груз по себе. Это их проблемы, у меня они другие.
Белла.
Остаётся вопрос её вечной тайны для меня, как она прожила семнадцать лет, до встречи со мной, и не набрала балласта, мусора, а ведь и я старался от «великого ума» загрузить её за наши полтора года этим «добром» по полной…
Ничего лишнего не приняла, и при обращении ничего важного не потеряла….
А со мной как? Насколько полно я - человек перенёс себя через обращение. Наверное, я был не совсем плохой человек. Но незрелый. Совершенно. Хотя мнил о себе, надо полагать, много. В свои семнадцать лет я всё ещё был мальчиком. Таким и замёрз. Если бы не Белла, таким мог бы и остаться. Вечный ледяной мальчик… Из-за Беллы, ради Беллы я менялся. В этой истории много боли, и если бы только моей.
Расти, мужать - это больно, очень. Оно стоило того?
Белла, МОЯ Белла, её ладонь на моей груди - это стоит всего и даже больше.
Только в глаза не заглядывать, а то утону опять, а у меня есть и другие планы.
То, что есть только у нас и ни у кого больше…
- … Ренэсме.
Белла замерла. И искра пригасла. Так и должно быть. Для Беллы я фигура исключительной важности, но Ренэсме - важнее всего.
А для меня?
И для меня…
Потерялся я с приоритетами. Заблудился в двух соснах. Они обе важнее.
Вот так-то, умник.
- Всё хорошо, милая. Одевайся, и через две секунды мы будем там.
Белла вскочила на ноги, натянулась как струна - на запад, в сторону большого дома, в сторону Ренэсме. Огнём шарахнуло по крови - обнажённая Белла в полосе утреннего света. Белла обернулась ко мне, облила меня взглядом с головы до ног.

Что, хорош?

Потом опять потянулась взглядом на запад и снова обернулась ко мне. Чувствую, что улыбка расползается по лицу - Белла на распутье.

И у тебя, жизнь моя, проблемы с приоритетами?

- Главное - найти равновесие, милая. А у тебя так хорошо получается, что ещё совсем чуть-чуть, и всё станет на свои места.
- Ночь ведь принадлежит нам, да?

Да, Белла, тебе, ну, и мне, разумеется, да, принадлежит нам.

Я просто распухаю от гордости - новорождённую Беллу столетний хрыч не разочаровал. А ведь это только первая ночь, впереди их целая вечность, и Белла права, даров не убавилось, они только приросли от одного взгляда на неё, и требуют отдать их, отдать! по назначению.

Придётся дожидаться НАШЕЙ ночи, и имей в виду Белла, я намерен их отдать все…

- Если бы это было не так, думаешь, я стал бы спокойно смотреть, как ты одеваешься?
Белла чуть улыбнулась ответу, опустив ресницы…

…. да что ты со мной делаешь, я ведь сейчас никуда не смогу тронуться!

Смогу.
Ренэсме.
Она скоро проснётся.
Белла рывком бросилась в гардеробную, искать что-то взамен того, что невнятными обрывками разбросано по всей комнате. Стремительно распахнуты резные двери гардеробной и Белла встала в дверях, как вкопанная.

Приветствую вас, последствия урагана «Элис».

Кое-что сквозь Овидия я рассмотрел и подозревал, но чтобы настолько… И как Эсме на такое согласилась! Длиннющая комната, по площади - почти со все жилые помещения вместе взятые, уставлена стойками, как в магазине, а на них чехлы… чехлы. В каждом наверняка что-то исключительное, с точки зрения Элис. Пахнут шелками, атласом, тонким кашемиром, зверем - что-то меховое, кожей, опять шёлком. Но и я не забыт. Моя стойка тоже имеется, скромно устроилась у стеночки, тоже с перебором, но не с таким!!!
- Что здесь моё? - напряжённым голосом спросила Белла.
- Если не ошибаюсь, твоё всё, кроме этой, моей стойки.
- Целиком?! - ахнула Белла.
Что тут поделаешь, пожал я плечами…
- … Элис.
- Элис! - дуэтом со мной вскрикнула Белла.
Однако и имя может прозвучать, как ругательство.
- Отлично, - сквозь зубы выдавила Белла, рванула молнию на ближайшем чехле и зарычала.
Прелестное вечернее розовое платье, в пол. Как раз по лесу в нём бегать. Другие чехлы выглядели и пахли не лучше. На лице Беллы - паника с бешенством пополам. А если громить всё начнёт в поисках чего-то пристойного? Это займёт немало времени.
- Давай, помогу, - сказал я, успокоительно погладив по плечу.
А ты сможешь? - вопросительно посмотрела на меня Белла.

Я очень многое могу, жизнь моя, мне ведь сто десять стукнуло, пора бы и научиться кое-чему.

Должно же быть среди всего этого парада прибежище для белья. Где-то там, незаметно приткнутый, может найтись и маленький уголок снисхождения к человеческим вкусам Беллы, так, для юмора и контраста.
Запах дерева привёл в дальний конец комнаты, к встроенному комоду, из ящиков тянул успокоительный запах хлопка, расцвеченный разными оттенками красок, химических, органических. От одного пахло джинсовой тканью. Точно - джинсы. Дизайнерские, естественно, но, нормальные джинсы без кружавчиков и стразов. Белла прыжком пролетела всю гардеробную, благодарно улыбнулась джинсам и изумлённо - мне.
- Как тебе это удалось?
- Джинсовая ткань пахнет по-особому. Каждая ткань имеет свой запах. Теперь поищем хлопок?
Так, это не здесь, здесь постельное бельё, нет, это точно не то, но ящик надо оставить открытым, в нем дамские тряпочки, здесь - моё бельё, будем иметь в виду, вот… маечки, топики, футболки, с коротким рукавом, с длинным. Берём белую, с длинными рукавами. Угадал? Признательный взгляд в ответ. Хоть что-то я о своей жене знаю…
Белла ухватила обе вещи, ткнулась в них носом, запомнить.
- Спасибо! - горячо поблагодарила за избавление от затяжных поисков и приступов бешенства.
Спинкой прикрыла от меня ящик с нижним бельём, выхватила что-то, и скрылась за ближайшим рядом белоснежных чехлов. Хоть для чего-то пригодились, в качестве ширмы и то ладно.
Смешно, трогательно и опять горячо. Нетерпеливые руки рвали с меня вчера одежду, ничего не смущаясь, а сегодня убежала одеваться за ширму.
Белла… Белла… я по тебе с ума схожу…
- Белла, тебе полки с обувью видны?
- Угу. Элис даже кроссовки не забыла, хоть за это спасибо.
Ну, всё, готова. Она и человеком одевалась быстро. Но и я не промах, тоже умею не копаться. Да мне и проще. Хлопковые брюки, бежевый пуловер.

Белла, что?
Я и одетый неплох?
Ничего, дождёмся НАШЕЙ ночи и я «расскажу» тебе, как мне хорошо от того, что я тебе нравлюсь.
А заодно как ты безумно нравишься мне, в этом, вроде, простом, прикиде, скрывающем всё, что я хочу видеть, ощущать. Что не позволительно видеть никому, кроме меня, да, Белла?

Мы покидали гардеробную не на той скорости, с какой влетели. Сохраняя на лице внимательную враждебность, Белла принюхивалась к белоснежным чехлам. Чтобы узнавать врага за три шага.
Время. Ренэсме вот-вот проснётся или уже проснулась. Нам пора покидать Домик Беллы. Конечно, он и мой, а когда устроим детскую, это будет дом нашей семьи. И
всё-таки это Дом Беллы. Дверь на тяжёлый бронзовый ключ закрыла она. Покидали мы дом, держась за руки и бегом. Что в этом от желания скорее увидеть дочь, а что - от радости обладания силой, ловкостью, скоростью - подарками вампирского тела, - какая разница. И то и другое - всё прекрасно. А забег до дома предложила провести наперегонки, в расчёте на победу.
Ну, уж нет! С твоей подачи я вышел на новую скорость бега, тебе, за это, и расплачиваться, проигрышем.