29. Торжество

Ярко освещённый дом Калленов словно радушно распахивал руки, навстречу подъезжающей машине, гирляндами китайских фонариков, проброшенных по стволам соседних деревьев, не иначе идея Элис. И две вазы с розами, моего любимого оттенка румянца Беллы, по обеим сторонам двери, своей величиной и охапками едва помещавшихся в них цветов говорили о том же. Элис разгулялась… нда.
Белла, завидев первые знаки этого рррразгула, даже испуганно охнула.
- Это вечеринка, - напомнил я. - Расслабься.
- Хорошо, - слабым голосом отозвалась она, но даже не шевельнулась, чтобы выйти из машины.
- Можно вопрос? - не подавая мне руки, она вертела в руках фотоаппарат.
После последней перепалки я боялся любого её вопроса, просто молчал и ждал, что может сейчас свалиться на мою неразумную голову.
- Когда я отпечатаю кадр, - Белла смотрела на моё лицо подозрительно прищуренными глазами, - ты на снимке будешь?
Я с облегчением расхохотался, смеялся, помогая выйти из машины, смеялся, втаскивая её за руку на крыльцо. Вряд ли Элис ожидала такого эффекта, но, несуразно огромные букеты, действительно, напомнили, какими приемами в легендах не отражающиеся в зеркалах, а в современном мифотворчестве - ещё и исчезающие с фотографий, таинственные, могущественные вампиры соблазняли бедных девушек. Если Белла уже способна шутить, значит, всё остальное тоже должна принять нормально.
Как только мы вошли в гостиную, хор Калленов грянул «С днём рожденья тебя», всю, до последней ноты, и щёки Беллы залил румянец. Но это было только начало!
Следя взглядом за тем, куда смотрела Белла, я видел, как стиль Эсме перехлёстывал замысел Элис.
На столе, пододвинутом к роялю, букет роз в высокой хрустальной вазе и горящая свеча, обвитая розовой лентой, рядом - скромная стопка подарков в серебристой бумаге. Маленькие изящные бутоньерки, прикреплённые к перилам лестницы. Всё это - композиция Эсме.
Но она дублировалась и умножалась, словно отражённая во множестве зеркал, бесчисленные розы, занявшие в вазах и вазочках каждое свободное место, слегка теснились, чтобы поделиться им с зажжёнными декоративными свечами. На столе рядом с изящной композицией антиподами расположились огромный именинный торт, облитый розовой же, малиновой глазурью, который и восьми людям не съесть, не то, что одной человеческой девушке, тем более семи вампирам, и высокая стопка десертных тарелочек. Одним словом, нас ожидал весёлый кошмар. Чтобы с этим справиться, одного чувства юмора Белле могло и не хватить.

Не сердись на свою подругу, Белла, даже нас, вампиров, иногда оторопь берёт от её идей.

Плечики Беллы были совсем закаменевшими, когда я притянул их, обнимая, к своей груди. Почувствовав за спиной надёжную защиту, она стала освобождаться от напряжения, но только когда я поцеловал пушистую макушку, окончательно успокоилась.
Первыми к ней подошли Эсме и Карлайл. Эсме осмелилась не только осторожно коснуться руки, но даже поцеловать в лоб, Карлайл бережно коснулся плеча и шепнул:
- Прости, Белла. Элис просто невозможно было остановить.
Вторыми подошли, по подготовленному сценарию, Эмметт и Розали. Розали на слова приветствия не расщедрилась, но сохранила светское выражение лица, и Эмметта, ухмылявшегося от всей души, злобным взглядом не сверлила, когда он разговаривал с именинницей.
- Ты совсем не повзрослела! - весело упрекнул он. - Я-то надеялся заметить разительные перемены, а ты, как всегда, растрёпанная и покрасневшая.
- Спасибо, Эмметт, - пробормотала она, и температура её кожи на шее под ушком, где нашли себе уютное местечко мои пальцы, стала ещё выше.
«Однако вогнать её в краску стало ещё проще», - хохотнул Эмметт. - «Её причёской, никак, ты лично занимался»?
- Я выйду буквально на секунду, - объявил он и заговорщически подмигнул Элис. - Пока меня нет, не делай ничего смешного, ладно?
-Постараюсь, - ответила она под ментальный аккомпанемент Шалтая - Болтая.
Кроме цветочного безумства предстояло ещё что-то, этого чего-то ждали все, но секрет был только в уме Элис, и, скорее всего, Джаспера, но ему пока было не до весёлых штук. Он так и остался на самом дальнем от нас расстоянии, около лестницы.
«Эдвард, поздравь её от меня. Я не могу. Она сейчас… прости», - адамово яблоко пробежалось вверх-вниз по его горлу, и меня накрыло его чувство жажды. Собственное горло обожгло огнём, но цепи воли привычно натянулись - это человек, нельзя! Нет, это больше, чем человек, это - Белла. Белла. Чужая жажда отступила, ушла из сознания.
- Пора открывать подарки! - потащила Элис подружку за локоток к столу.
Остатки румянца растаяли, наступил момент, которого Белла не желала сильнее всего, она сделала последнюю попытку избавиться от него, тихо, с упрёком, проныла:
- Слушай, я ведь просила…
- А я не слышала, там шумно было. Открывай! - освободив Беллу от фотоаппарата, Элис подала завёрнутую в подарочную бумагу картонную коробку, содержимым которой за мгновение до нашего прихода завладел Эмметт.
Супружество с Розали даром не прошло: огромные руки быстро и ловко орудовали отвёрткой и пассатижами, старое радио, аккуратно вынутое из панели, уже в виде плотного комка лежало в мешке для мусора, а новое как раз устанавливалось на его место.
У Эмметта был выбор - смотреть на лицо именинницы, когда она раскроет пустую коробку, или установить стереосистему самому. Он выбрал второе, что кое о чём говорило. Белла ему нравилась, как человек и возможная сестра, ему не хотелось видеть выражение её лица, лица обманутого, пусть и в шутку, человека. Свой простой и ясный душевный мир Эмметт не желал загружать никакими огорчениями.
Белла подержала слишком лёгкую коробку в руках, прочитала на нарядной наклейке имена авторов подарка, и с некоторым опасением вскрыла серебристую упаковку. Аббревиатура из цифр и букв, технические данные, даже название фирмы на коробке, ей ничего не сообщили, что вызвало презрительную улыбку мисс Непревзойдённого механика. Наконец, чтобы понять, что ей подарили, Белла открыла коробку, и бровки в недоумении поползли вверх. В ней… ничего!
- М-м-м…. спасибо, - вернув брови на место, вежливо сказала Белла.
Джаспер не выдержал интриги, прыснул:
- Автомагнитола! - и, продолжая хихикать, пояснил. - А Эмметт её сейчас устанавливает, чтобы отрезать тебе пути к отступлению!
Схлынувшая вместе с румянцем волна аромата позволила Джасперу покинуть безопасный рубеж и подойти поближе, ему тоже хотелось видеть лицо именинницы, а не только наши спины.
Белла стрельнула взглядом в мою сторону, и понимающе поджала губы. А что я, я тут ни причём, это не моя идея - вручить радио в подарок таким безоговорочным способом, но мне понравилось.
- Джаспер, Розали, спасибо огромное! - растеряно сказала Белла, и прокричала третьему участнику заговора. - Спасибо, Эмметт!
В ответ рявкнули включённые на полную мощность все колонки стереоустановки.
Что-то ритмичное, соло на ударных инструментах, чистый сочный звук производил впечатление недалёкого грома.
-Теперь наш с Эдвардом! - от счастья, что долгожданный момент, наконец-то, пришёл, Элис не справлялась с голосом.
Теперь-то кассета, упакованная, как и все подарки, в серебристую бумагу, и перевязанная красной лентой с кокетливым бантиком, попадёт в руки хозяйки!
Белла гневно зыркнула в мою сторону, ожидая чего-нибудь похожего на предыдущий подарок, или вообще, ключи от «ауди-купе». Я был сама невозмутимость, моя совесть абсолютно чиста. Кроме концентрированной любви, моей и Элис, в маленьком пакетике ничего не было, а любовь, как известно, за деньги не купишь, нигде.
Именинница уже собралась призвать меня к ответу, что там, в пакетике, но помешал Эмметт, шумно влетевший в гостиную, и вставший за спиной невысокого, относительно Эмметта, Джаспера.
- Я как раз вовремя!
Это уж точно, как раз чтобы я успел поправить сбежавший на лоб тот самый, самый непослушный, локон, получить заряд энергии, промчавшийся знакомой дорожкой к сердцу, и сбившимся голосом поклясться:
- Ни цента не потратил!
Ресницы на вздрогнувшем лице захлопали, как крылышки потревоженной бабочки, я знаю, почему. Сейчас по нервам Беллы бежал удар моего сердца.
Она перевела дыхание и сказала, словно прыгнула с обрыва:
- Ладно, давай!
Эмметт в предвкушении захихикал.
«Теперь твои творения в превосходном звучании будут доставать не только нас, но и всю округу»!
Белла, нарочно округлив глаза, как будто пугаясь заранее, потянула жёсткую бумажную ленту….
- Чёрт, - пробормотала она, глядя на палец.
Кровь. «La mia cantante», крохотная рубиновая капелька… Я ещё стоял на краю, но рядом уже всё рушилось!
«КРОВЬ! Успеть отнять! Успеть!»
К Белле нёсся уже охотник, а не брат Джаспер, а между ним и Беллой НИКОГО! Надо убрать её с линии атаки, куда-нибудь прочь, за мою спину! Рывок, и охотник промахнулся, налетел на меня, но продолжал ещё свирепее рваться из моих рук туда, мимо меня, за…
… за МОЕЙ КРОВЬЮ!
Поток запаха стал мощней, гуще, стал горячим! В горле, как топке, жгло огнём, моя жажда вырвалась из-под контроля! Жажда против жажды, сила против силы! Джеймс был сильнее, этот - увёртливее, но справлюсь. Это только МОЁ! Кто-то ещё ухватил охотника, потащил назад. Кто-то, кому МОЯ кровь тоже нужна? Ещё один охотник? Со всех сторон голодный рык, много, слишком много, это плохо, но буду рвать до последнего, это МОЁ!
- Эмметт! Роуз! Выведите Джаспера из дома! - приказал жёсткий голос без жажды, голос, имеющий право приказывать.
Мужчина и женщина потащили охотника вон. Я должен их знать, да, Эмметт и Розали. Значит, напавший - Джаспер. Женщину, которая им открыла дверь, зажимая рукой рот и нос, чтобы не вдыхать запах, и ушла вслед за ними, я знаю - это Эсме. Пока напал только один Джаспер, это хорошо. Остальные удержались. Не осмелились?
- Эдвард, пусти меня к ней, - приказывающий голос стал мягким, тихим, и в нём по-прежнему нет жажды.
Он может быть не опасен? Только один человек на свете может быть мне не опасен,
Карлайл, лучший из людей. Вампир, говорящий со мной, - Карлайл.
А она… она - «La mia cantante», Белла.
Белла.
Моя жизнь.
Налетевшее безумие схлынуло, я уже в порядке.
Почему так нестерпимо горит горло, я ведь не Джаспер, чтобы сорваться от вида одной капли крови? Почему Карлайл сказал - «пусти меня к ней»?
Я кивком разрешил ему это, потому что из горла сквозь пекло прорывался только рык, и повернулся, вслед за шагнувшим за мою спину Карлайлом.
Вот почему.
Белла сидела на полу у опрокинутого стола, среди осколков хрусталя и фарфора. Один рукав светлой блузки влажно отливал красным от пропитавшей его свежей крови, по руке продолжала бежать тонкая струйка, и лужица под рукой всё увеличивалась. Очевидно, был повреждён незначительный кровеносный сосуд.
Я замер. Где стоял. Сглатывая набегающий яд.
Карлайл осматривал раны, оборвав мокрый изрезанный рукав. Кожа на руке выше локтя была рассечено в нескольких местах, но только одна рана была
глубокой, остальные - рваные царапины. Белла морщилась от боли, но, ни жалоб, ни стонов себе не позволяла. Элис, не дыша, протянула ей полотенце.
- Вот, возьми.
Я стоял. Захлёбываясь болью в горле и ядом.
Карлайл отвёл в сторону полотенце.
-В ране есть мелкие осколки, их надо сначала вынуть.
Из оторванной от накрахмаленной праздничной скатерти полосы отец сделал импровизированный жгут и перетянул раненую руку чуть ближе к плечу.
Я стоял. Понимая, что причиной всему был мой «спасательный» швырок за спину. Кровь Беллы на моих чистых каменных руках, не способных соразмерять свою силу с её лёгкостью и хрупкостью. Горло жгло адским огнём, как в Финиксе, только здесь была моя непосредственная вина, что кровь Беллы снова была пролита.
- Белла, отвезти тебя в больницу? Раны я мог бы обработать и здесь, - предложил Карлайл.
- Лучше здесь, - прошептала она.
Ну, понятно, завтра же об этом событии узнает весь Форкс, но первым ещё сегодня, с массой сопутствующих вопросов и комментариев, об этом узнает шеф полиции.
Белла этого не хотела из-за Чарли. И ради меня…
- Перенеси её на кухню, - велел Карлайл, обращаясь ко мне. - Там удобный стол.
- Я сейчас принесу чемоданчик, - выскочила из гостиной Элис.
Пока я нёс Беллу, слышал, как неровно бьётся сердце, наверное, от боли, или от потери крови. Но на вопрос отца, как она себя чувствует, ответила привычным «всё хорошо».
Что хорошего? Что даже в собственном доме я не сумел сберечь её от беды?
Элис принесла дежурный чемоданчик, с набором болеутоляющих, антисептиков, и хирургических инструментов для экстренной помощи, Карлайл начал их раскладывать в том порядке, в каком они понадобятся.
- Эдвард, тебе лучше выйди, - посоветовала Белла, устроив руку на столе.
- Ничего, справлюсь.
Запахом крови пропитан весь воздух, даже если остальным легче, чем мне, всё равно его слишком много, это опасно. Джаспер уже далеко, я его не слышал, но он только что сорвался! Быстро охотника могла успокоить только добыча, а она ещё здесь…
- Не надо! Карлайл и сам справится. Выйди, отдышись… - уговаривала Белла, морщась от боли, после того, как Карлайл залил ранки обеззараживающим раствором.
В этом не было смысла, но в том, что сейчас, когда ей самой больно, она нашла силы думать - каково мне, было что-то обидное.
- Я останусь…
Запах живой крови перемешался с едким запахом антисептика. Запах лекарств - это не запах горящего дерева и плоти вампира, Белле нужна защита, если Джаспер вернётся. Больше я не мог ему доверять. Отец тоже думал о Джаспере, но не о том, что может случиться, когда тот вернётся. Он боялся другого.
- Эдвард, - в голосе отца крепла тревога. - Пока не поздно, найди Джаспера. Сейчас ему плохо, и в таком состоянии он никого слушать не будет, кроме тебя.
Я должен его ещё и успокаивать?!!!
Но в этом была и разумная составляющая. Элис для Беллы опасности не представляла, тем более в присутствии Карлайла, а я рядом с Джаспером смогу лучше контролировать ситуацию. Но оставить сейчас Беллу…
- Пожалуйста, - сказала она.
Они оба правы, рядом с Джаспером я полезнее, моя борьба с жаждой сейчас - всего лишь обиженное мальчишество, не более. Но чувство, что Белла думала о моём состоянии больше, чем о себе, продолжало мучить своей неправильностью и после того, как я выскочил через заднюю дверь во двор. Эсме стояла у гаража, настороженно вслушиваясь в звуки, доносящиеся из дома.
- Мне так жаль… Как там Белла? - тревожно блестя глазами, спросила она.
- Ничего страшного, несколько порезов. Карлайл сделает всё, что необходимо. Я иду к Джасперу.
Мама, молча, проводила меня взглядом, когда я понёсся по следу ушедшей дальше троицы.
Они ушли за дальние перекаты, к плёсу, Эмметт и Розали стояли стражами над замершим, свернувшимся в тугой узел, Джаспером. Если и говорили о чём-то, все слова уже были сказаны, меня встретило молчание. Карлайл был прав, Джасперу было плохо, и вовсе не от того, что у него отняли добычу.
- Ну, как там? - осторожно поинтересовался Эмметт.
- Нормально.
- Ревёт?
- Кто? - не понял я.
- Ну, Белла.
- Ты видел в Финиксе, чтобы она плакала?
- Так там был чужой. Ох… - понял свою бестактность Эмметт.
Джаспер поднял голову.
- Ты прав Эмметт. Когда нападает тот, кому доверяешь, страшнее. Но и Белла, наверное, права, - свой не нападёт. Я не стал вам своим, Каллены.
- Не говори ерунды! - прошипела сквозь зубы Розали. - Ты вполне прилично справляешься. Не надо было тащить в дом вампиров человека, это как бомба замедленного действия, вот она и взорвалась. И эту бомбу в дом притащил не ты!
-Роуз, ты что? - остановил её Эмметт. - Мы ведь уже договорились…
- Не надо, Розали, дело ведь не в Белле, дело во мне. Сколько лет я уже с вами, но одной капли крови хватило.
- Ну, мы тоже не без греха, порычали, слюнку поглотали… - заметил Эмметт.
-Но не атаковали! Прости, Эдвард. Элис словно родилась тут, а я не гожусь для такой жизни, среди людей. Лучше я уйду…
Этого Карлайл и боялся: отчаяния Джаспера, развала семьи.
- Не зря я была против прихода человека в наш дом! Вот до чего дошло! - раскалилась снова Розали. - Ну, хватит! Праздник, надо понимать, закончился, свой долг мы выполнили, можем продолжить наше путешествие. Мы ни минуты лишней не планировали задерживаться после праздника, дорожная сумка уже упакована, так что…
В этой паре слово «мы» часто вежливая форма слова «я».
- … осталось её забрать. Но пока в доме всё это…
Всё это - это лужа остывающей крови и запах горячей крови от раненой Беллы, и сама Белла. Даже без телепатии то, что входило в комплекс «всё это», легко читалось, Эмметт поёжился от неловкости, а я непроизвольно потянул воздух сквозь зубы. Белла не «это»!
- … тебе не захочется туда входить. Я так и подумала, - выскользнула из темноты Элис с дорожной сумкой на плече. - Карлайл пока занят, Эсме желает счастливого пути, советовала заглянуть в Дженне и поделиться впечатлениями. И звонить почаще. В сезон дождей станет неуютно, думаю, к тому времени экзотика вам успеет надоесть.
Элис специально обходила стороной тяжёлую для нас тему, давая всем возможность успокоиться.
- Посмотрим, - уже гораздо миролюбивей отозвалась Розали, пока Эмметт перегружал сумку на своё плечо.
- Передай Эсме, чтобы готовила место на стене. Я обязательно привезу что-нибудь особо жуткое, сушёную голову, например.
- Фи, Эмметт!
-Тогда маску какого-нибудь жреца вуду, пострашней. Ладно, ребята, вам надо поговорить между собой, так что… пока!
- До встречи, - снизошла, всё-таки, попрощаться Розали, и они умчались.
- Почему ты принесла сумку сюда, ты что-то видела?
- Ничего особенного, - ответила мне Элис, опускаясь на землю рядом с другом. - Розали наговорила бы лишнего немного больше, чем уже сказала, потом ей было бы стыдно, и их возвращение отодвинулось бы на некоторое время. Карлайл с Эсме переживали бы по этому поводу.
Она явно недоговаривала, а сейчас не самое лучшее время для секретов.
- Элис…
Она не ответила, прижалась к груди Джаспера и замерла на несколько минут.
- Джаспер, ты этого не сделаешь, ты меня не покинешь.
- Увидела?
- Джасс, я пойду с тобой.
- Незачем, душа моя, жизнь бродяги не то, что я хотел бы для тебя, и со мной всегда, как на пороховой бочке. Сколько раз мы срывались с места, потому что я давал повод для подозрений… сколько же можно ещё со мной нянчиться! Тебе тут хорошо, семья, долгожданная подруга, и ты всё это заслуживаешь. У тебя выдержка, как у Эда, сравнимая разве что с выдержкой Карлайла.
- Нет, - шепнула Элис, отпустив Джаспера и обхватив себя за плечи. - Нет, только у Эда. Я тоже не выдержала, убежала, как только Карлайл послал его к тебе.
Отец послал меня, чтобы я говорил, удержал от неразумного шага. У меня нет для Джаспера слов утешения, только правда, в которой не хочется признаваться самому себе. Тяжёлая правда не давала устоять на ногах, и я тоже сел на увядшую траву.
- Нет, я тоже не гожусь в соперники Карлайлу. Ты думаешь, я защищал Беллу, человека? Только сначала, потом я просто защищал от чужих посягательств МОЁ, не хотел делиться МОИМ. Ни с кем. Понимаешь?
- Схватка была на равных… - уголком рта невесело усмехнулся Джаспер
- Вот, ты почувствовал. Для меня уже не было своих, только соперники, я тоже был в состоянии охоты, ну, почти.
- Нашей жажды было слишком много на тебя одного. Но ты и без Карлайла всё равно бы остановился!
- Может быть… Но сути не меняет. Джаспер, кроме Карлайла все облажались в большей или меньшей степени, мы с тобой одинаково, так что или не наказывать никого, или наказывать всех.
- Чем, изгнанием? - ахнула Элис и зажала рот руками.
- Ты и это увидела?
Элис отчаянно замотала головой, отказываясь от случайно вырвавшегося, подсказанного намерением Джаспера, слова.
Изгнание - жутко трагическое, жутко красивое слово. Не бегство, а изгнание, очень благородно звучит. Белла потеряет бой-френда и друзей… готовых при первой же царапине вцепиться ей в горло.
- Значит, можешь посмотреть сейчас, как вариант.
- Эдвард, а как же ты? Мы потеряем только Форкс, а ты? А Белла?!
Холодно как. Остывшая осенняя земля, чёрная холодная вода, чёрное небо в редких ледяных иглах звёзд тянули из меня остатки тепла. Я забыл, как бывает холодно, забыл, как быть таким же холодным. Это больно…
- Эдвард, подумай!
Не могу. Холодно и больно.
- Я думаю, что у Карлайла было достаточно времени, чтобы обработать рану, и даже забинтовать. Пора домой.
- Я не могу показаться ей на глаза, Эд, я просто боюсь, пойми, - даже не пошевельнулся на своём месте Джаспер, но его ждали дома.
- Посидишь за гаражом, пока Белла не уедет, или влезешь в реку с головой, вода отличный изолятор для любых запахов, пошли.
В доме пахло хлоркой и больницей, забивая даже запах роз. Осколки посуды уже были убраны, и мать оттирала пятна крови отбеливателем. Отец давно уже всё закончил, и развлекал Беллу рассказом о безумной в своём материнском отчаянии Элизабет Мейсен, о её просьбе спасти сына любой ценой, о моём обращении, хотя эта тема вряд ли была поднята по инициативе отца. Я застал уже конец повествования.
- … с трудом решился. И всё-таки о сделанном я не жалею: я ведь спас Эдварда… Однако, тебя надо будет отвезти домой.
- Я отвезу, - объявил я о своём возвращении.
Белла вглядывалась моё лицо, но я старался, чтобы она не увидела то, чего я ещё сам не решил - возможное бегство.
-Лучше Карлайл, - предложила она, пройдясь взглядом по моей рубашке в пятнах её крови и глазури от торта.
Как будто её блузка в точно таком же виде, да ещё с оторванным рукавом, выглядела
лучше.
-Я в порядке, только сменю рубашку, и тебе очень не мешало бы переодеться, - нарочито сухо по-деловому заметил я. - У Чарли случится инфаркт, если увидит тебя такой. Скажу Элис, пусть принесёт что-нибудь из одежды, - чётким шагом направился я вон из гостиной.
-Он очень расстроен, - Белла постаралась шёпотом, потише, передать отцу впечатление от моей физиономии.
Я же старался, чтобы она не заметила! А когда это у меня получалось…
- Да, - отозвался отец. - Сегодня случилось именно то, чего больше всего боится Эдвард: из-за нашего естества ты оказалась в опасности.
- Он не виноват.
Ну, разумеется …
- Ты тоже, - честно заметил отец, сопровождая её в гостиную.
В гостиной она предложила помощь Эсме в уборке пола, это с пораненной-то рукой! Эсме, конечно, отказалась, и в ответ на вопрос, как сама Белла, выслушала восторженный комплимент:
- В порядке! Карлайл штопает раны быстрее, чем все мои предыдущие доктора.
Карлайл с Эсме немного посмеялись - не мудрено научиться искусной штопке за пару сотен лет.
Когда Элис, подыскав похожую блузку в запасах Эсме, взамен испорченной, увела её наверх переодеваться, Белла тревожно спросила у подружки:
- Всё очень плохо?
- Пока не знаю, - ответила та.
- Как Джаспер?
-Сильно расстроился. Это было испытанием, прежде всего, для него, а он не любит показывать слабость и проигрывать.
-Джаспер не виноват.
Кто бы сомневался…
- Передай, что я ничуть на него не злюсь, ладно?
- Да, конечно, - пообещала Элис.
Я уже с трудом выносил стремление Беллы всё загладить, с её вечным пунктиком - сохранять мирные отношения со всеми, даже с врагами, но мы не враги, мы просто… идиоты.
Решившие, что раз до сего дня ничего не случалось, значит, нам всё дозволено… даже выпендрёж, даже небрежность! Если бы ленточка была тканевой, бантик был бы не таким пышным - это недопустимо! А без хрусталя и фарфора - не comme il faut!
А главное, мы позволили себе после Финикса возгордиться и подзабыть, что инстинкт над нами, каменными и могучими, довлеет гораздо сильнее, чем над хрупкими слабыми людьми! И Белла чуть не погибла. А теперь она старалась… снять с нас чувство вины? Волной накатывал стыд. Снять чувство вины, чтобы нам не было за себя стыдно? Вслед за стыдом накатывало бешенство, очень хотелось что-нибудь раскрошить в щепу, в пыль….!!!
Слова прощания, пожелание спокойной ночи прозвучали под осторожные взгляды родителей в мою сторону. Они меня знали достаточно хорошо, чтобы понять, что стоит за моим излишне спокойным поведением: я на пределе. Элис тоже решила не усугублять, просто собрала и всунула Белле в руки фотоаппарат и подарки:
- Спасибо скажешь потом, когда откроешь!

Движение воздуха, от слишком резко закрытой мною двери в дом, ударило холодом, как у плёса. Бешенство сразу угасло, оставив только стыд и печаль. Это мой дом, и я в него вернусь, но Беллу сюда я уже не осмелюсь привести.
Я подмечал каждый её взгляд, и на китайские фонарики, и на громоздкие вазы у дверей, от которых она чуть не бегом бежала. Она их, может быть, возненавидит на всю жизнь, как и свои дни рождения, вон как спихнула с глаз долой, за спину, подарки. И бантик на радио, прикреплённый Эмметтом к панели, сняла, и ногой старательно затолкала подальше. И радио не включила… Сжалась на своём месте и молчала. Молчала, даже когда я принуждал её пикап к канувшей в лету скорости в непроглядной для её глаз темноте грунтовки, чтобы увезти её поскорее и подальше отсюда. Изгнание или побег? Как это трактовала бы Белла, спроси я её об этом? Кажется, если бы она даже заплакала, мне было бы легче, я мог бы что-то понять. Только на повороте на трассу она неуверенно попросила:
- Скажи что-нибудь… - то есть она ждала, что я первым найду слова.
Ну, например: случилась небольшая неприятность, но всё ведь обошлось,
бла-бла-бла … - нет, этого я сказать не мог, потому что это ложь.
- Что, например? - отозвался я замёрзшим, от холода бесповоротно закрытой за Беллой двери нашего дома, голосом.
- Скажи, что прощаешь меня.
Что?!!!
Белла не собиралась меня прощать, всё обстояло гораздо хуже и непонятнее: ОНА просила прощения, у меня!
- Прощаю? За что?
- Будь я аккуратнее, ничего бы не случилось.
Ах, вот в чём дело! Причина, оказывается, не в нашей вечной жажде, не в ослабивших бдительность и самоконтроль вампирах, а в той капельке крови, за которой человек Белла так безответственно не досмотрела!
- Ты всего лишь порезалась упаковочной лентой, это не тот случай, после которого наступает уголовная и любая другая ответственность, - отрезал я.
- Всё равно я виновата, - убеждённо ответила она.
Она виновата, и ещё как! Не в том, что порезалась, а в том, что принимала на себя ответственность за всё, даже за наше… естество! Откуда-то из глубины поднимался холодный безжалостный гнев, под его ударом не разрушится стол или стул, зато крошатся иллюзии. Она хотела, чтобы я сказал что-нибудь. Ладно, скажу.
- Представь, что случилось бы, порежь ты палец в доме Майкла Ньютона перед Джессикой, Анджелой… перед обычными друзьями. В худшем случае они бы не сумели правильно наложить повязку, истратили бы весь рулон бинта, и на этом инцидент был бы исчерпан! Даже если бы кто-то нечаянно толкнул тебя, а не швырнул в панике, не глядя, куда, и ты бы всё равно упала и порезалась, дальше что? Ну, по дороге в больницу ты заляпала бы кровью сиденье в машине, а Майк держал бы твою порезанную руку и пытался бестолково остановить кровь, а не боролся с желанием высосать её всю до капли! А пока тебе накладывали швы, топтался бы у дверей процедурного кабинета и бледнел от переживаний, а не сглатывал голодную ядовитую слюну! Белла, не бери чужую вину на себя, мне это не помогает, наоборот, даже хуже делается!
- Каким образом в наш разговор попал Майк Ньютон?
Скажите, какая сложная логическая цепочка, в год не выстроить!
- Майкл Ньютон попал в наш разговор, потому что он, чёрт возьми, подходит тебе гораздо больше!
- Лучше умру, чем буду встречаться с Майком Ньютоном. Лучше умереть, чем встречаться с кем-нибудь, кроме тебя!
Разве речь сейчас идёт о нежных чувствах? Нет, речь идёт о прагматике, о вульгарной безопасности, и здесь уже не место эмоциям, холодная рассудочность должна стать моим оружием. Она может поранить, обидеть… но заставит сравнить, подумать?
- Пожалуйста, только мелодрам не надо, - холодно парировал я.
- А ты ерунду не говори! - гневно выпалила Белла, и оставшуюся часть пути мы промолчали.
Ответный удар был сильнее, чем я ожидал. Картонный меч моего рассудка был бессилен против железного щита рассудка Беллы. Всё, что ей я сейчас наговорил, для неё давно не аргумент, ещё с весны, и тогда я это принял. Чёрт! Да я тогда не просто это принял, я счастлив был! И сколько потом об этом было говорено-переговорено. Действительно, ерунда… А больше у меня ничего нет.
Только то, что превыше всего, даже превыше счастья быть с ней рядом, для меня стала её хрупкая человеческая жизнь, и что мир вампиров для Беллы опасен всегда, даже в кругу любящих её … вампиров. Моя вина. Уступал себе, уступал ей… закрывал глаза на очевидное, и снова уступал, ей, себе.

Что мне теперь делать, Белла?

Неужели был только один выход, способом Джаспера - побегом? Кстати, как там с ним… он ведь, действительно, не виноват. Приехали, в доме Свонов светились окна гостиной, и работал телевизор, ревели трибуны на матче, и на их фоне частил спортивный комментатор, стараясь перекричать рёв болельщиков. Можно сейчас же уйти, но сил нет, на что-нибудь решиться.
- Ну, идём? - спросила она, не двигаясь с места.
- Мне нужно домой, - это ведь, почти, правда.
- Ну, в честь моего дня рождения! - попросила она, вылезая самостоятельно из машины.
Её нежеланный праздник, как способ давления на меня. Прелестно… Или… или мы всё сделали не так, и у меня появился шанс исправить хоть что-то… или…

Что мне теперь делать, Белла?

- Слушай, нельзя же и так и эдак: либо ты хочешь, что бы окружающие игнорировали твой праздник, либо нет.
Белла коротким вздохом перевела дыхание, словно почувствовала себя уверенней.
- Ладно! Я не хочу, чтобы ты игнорировал мой праздник. Жду тебя наверху, - решила она, и полезла на сиденье забирать подарки, свидетельства неудачного торжества.
- Не хочешь, не бери, - предоставил я Белле исправление наших ошибок.
- Хочу, - заявила она.
Всё-таки Белла ничего не делала наполовину. Если приняла свой праздник, то вместе со всем сопутствующим.
- Карлайлу с Эсме он обошёлся в приличную сумму, - предупредил я, на всякий случай.
- Ничего, переживу, - мужественно ответила она, стараясь в одной руке уместить и фотоаппарат, и подарки, и при этом закрыть дверцу пикапа.
Та громко чвакнула, закрывшись от толчка плечом, Белла старалась не беспокоить пораненную руку. Ей ведь неудобно!
- Давай их мне, - вылез я из машины и забрал свёртки, - отнесу наверх.
- Спасибо, - впервые с той минуты, когда мы покинули дом Калленов, улыбнулась она.
Теперь у меня было право сказать:
- С днём рождения, Белла.
И бережно поцеловать вздрогнувшие губы. Самое опасное оружие Беллы - пьянящая нежность - снова выбивало меня из колеи. Она нарочно затянула поцелуй, потянувшись ко мне на носочках, но его вкус вдруг больно ударил в виски напоминанием, как я вмиг отбросил всё то, что было Беллой, и дрался только за ЕЁ КРОВЬ… и я отстранился, на этот раз у меня не было права на её щедрость. Но поскольку я никогда не позволял себе переходить определённых границ, для Беллы ничего необычного не произошло.
- Жду тебя в комнате, - улыбнулся я и ушёл за угол, к её окну.
Чарли услышал сквозь рёв воодушевлённых трибун только хлопнувшую входную дверь.
- Беллз?
- Да, пап, я, - отозвалась она, войдя в комнату.
- Как всё прошло?
- Элис превзошла саму себя: цветы, свечи, торт, подарки, в общем, всё как
полагается.
Это точно, постаралась сестрица…
- Что подарили? - Чарли тоже поступал так, как полагается, спрашивал, на самом деле не интересуясь подарками вовсе.
- Стереоустановку в машину, и ещё подарки, но я их пока не вскрыла.
- Вау! - судя по тому, как скрипел диван, Чарли от удивления даже пытался приподняться.
«Вот свяжись с богачами», - удивление носило печать неловкого беспокойства.
- Да уж…. - добавила к отцовскому «вау» с той же интонацией Белла.
А ведь по более доступному для меня отцу можно прочесть, как к подарку отнеслась его закрытая от меня дочь, ничего лестного.
- Ладно, пойду спать.
- Что с рукой? - забеспокоился отец.
- Ничего, поскользнулась.
- Белла, - укоризненно вздохнул Чарли.
- Спокойной ночи, папа, - ускользнула доченька от возможных вопросов, где и как она в очередной раз сумела пораниться.
Белла влетела в свою комнату, прихватила зубную щётку с пастой, какие-то вещички, и поспешила привычным маршрутом в ванную, а я устроился на кровати, рядом с серебристыми пакетиками. Пакет с кассетой словно прилип к руке, теперь я отлично понимал Элис, когда она прятала подарок в школьный рюкзак. Так затолкать их куда-нибудь с глаз долой, или…? Так и не определился до возвращения Беллы, умытой и переодетой в новые топик и брюки карго. Понятно, зачем ей нужно было работать аж по два дня в неделю. Ни от Элис, ни тем более от меня, Белла бы такого презента ни в коем случае не приняла, впрочем, и мы ни за что такого бы не дарили. Собственный подарок для себя, а ещё больше - ради меня. Как это я, желая сделать жизнь Беллы легче, умудрялся только усложнить её?
- Привет, - это единственное разумное слово, которое пришло в голову, когда Белла вернулась.
- Эй, - забираясь ко мне на колени, муркнула она. - Можем открывать?
Прижавшись к груди, она потянулась за пакетиками, зажатыми в моём кулаке.
Не успел переложить. Я - не успел, ага.
-С чего вдруг такой интерес? - прыжок на колени, после крика в машине, был утешительным призом для нас обоих, но неожиданный энтузиазм в отношении подарков внушал подозрения.
Не хотелось получать утешительный приз за счёт волевого усилия Беллы.
- Сам заинтриговал, - решительно потянула она из кулака узкий длинный пакет, подарок Карлайла и Эсме.
Проклятье, с красным пышным бантом!
- Лучше дай мне, - отобрал я пакет, хватит Белле на сегодня бантов с режущими краями.
-Ты мне доверишь поднять крышку? - съязвила Белла, держа в руках уже распакованный футляр с туристическим ваучером на два билета внутри.
Мелкий шрифт потребовал некоторого времени, чтобы прочесть и разобраться, что же это такое.
- Мы летим в Тампу? - восторженно изумилась Белла.
- По крайней мере, так было задумано.
- Поверить не могу! Рене с ума сойдёт! - счастливо пискнула она и тут же беспокойно сдвинула бровки. - Слушай, а ты-то согласен? Там ведь солнечно, придётся весь день сидеть взаперти.
Да гори все мои угрызения совести огнём! Ну, не будет она приезжать в гости к Калленам, придётся сестричке, как раньше, самой в Форкс наведываться, и на ленче вместе с Джаспером отдельно посидит. И что значит - согласен ли я? Я не могу допустить, чтобы она летела в такую даль в одиночку! Про несколько дней разлуки даже речи быть не может, мне неизбежных охотничьих мучений хватало с избытком.
- Постараюсь справиться.
Белла раза три рассматривала ваучер, причём, с обеих сторон, хотя ничего на обратной стороне напечатано не было, даже понюхала.
- М-м-м… солнцем пахнет.
- Белла, ваучер напечатали в типографии неизвестно где, и перевозили не в кузове твоего пикапа, он ничем, кроме типографской краски пахнуть не может.
- А мне пахнет! - мечтательно фантазировала она. - Солнцем, и немного мамиными духами.
Они - гении, мои родители, и как жаль, что этого они не увидели и не услышали…
- Что? - отвлеклась от своих мечтаний Белла.
- Знал бы, что вот так среагируешь, позвал бы Карлайла с Эсме.
- Только не сюда! - паническим взглядом обвела она «свои апартаменты».
- Им достаточно было бы и под окном постоять, послушать. И не морщись,
момент-то уже упущен. А мне почему-то казалось, что ты рассердишься.
- Ну, конечно, всё это слишком, но это ведь не только мне одной. Полетим вместе!
- Оказывается, здравый смысл у тебя всё-таки имеется, - подначил я слегка. - Знал бы, тоже подарок купил бы.
Если бы сумел придумать что-нибудь столь же желанное.
Отложив ваучер на прикроватную тумбочку так осторожно, словно он из хрупкого стекла, на мой подарок Белла смотрела уже с огромным любопытством. Она так и не развязалась, красная лента, уложенная пышным бантом, с невидимым человеку узким кантом умершей и высохшей крови. Этот подарок я тем более не дам Белле распаковывать!
- Что там? - растеряно спросила она, разглядывая серебристый диск в пластиковом футляре, там ведь могло быть что угодно, не так ли…
Записанное поздравление в стихах или прозе, или в виде театрального действа - от Элис можно чего угодно дождаться, или новейший фильм, или самый брэндовый диск самой модной супермега поп-звезды, или запись кого-нибудь из моих любимых
джазменов пятидесятых.

А на самом деле это музыка моего сердца и голос сердца Элис.

Удивительно, как эта модель плеера ещё работала, но она работала, как и компьютер, как и её «шевроле». Кстати, я тоже морально устаревшая, но, вполне, работоспособная модель.
Пока Белла возилась с наушниками, я установил диск и включил воспроизведение. Наушники для меня звука не перекрывали, только приглушали. Нда, качеству звучания далеко до идеала. Но наши с Элис старания оправдались, даже с таким звуком именинница слушала очень внимательно, хотя все записанные вещи она уже слышала раньше, только вокальные партии были новинкой.
Нервно поправила соскальзывающую на волосах дугу крепления и потянула воздух сквозь зубы от боли, руку, видно, потревожила. Надо будет спросить у Карлайла, обошлось ли только порезами, или есть ушиб суставов, неспроста Белла, придерживая раненую руку другой, баюкала её, как куклу, музыка, как анестезирующее средство, скорее всего, не работала. Куколка из боли и бинтов беспокоила меня всё больше, особенно когда Белла постаралась смахнуть незаметно слёзы.
- Рука болит?
Белла сдвинула наушник.
- Что?
-Рука. Она болит?
Она снова собралась стереть собравшуюся сбежать слезинку и остановила движение на полпути.
- Нет, дело не в этом…. Милый, музыка просто чудо, о лучшем подарке и мечтать нельзя. Даже не верится… - оборвала она фразу на полуслове.
- Живой звук лучше, но ты бы не позволила купить рояль, что бы я мог играть прямо здесь?
Белла обвела глазами комнату, зацепилась взглядом за дверь в коридор, и усмехнулась. Ну, да, просторы комнат в этом доме не позволят приютиться даже фортепиано, что уж тут заикаться о рояле. Впрочем, взгляд говорил в более широком смысле: для семьи Свон инструмент выходил далеко за пределы границ «слишком».
- Конечно, нет! - категорично ответила она, снова надвинув наушник.
Может быть и так, именно музыка была причиной слёз, но почему «куколка» в бинтах ведёт себя всё беспокойнее, не находя удобного места?
- Белла, рука? - самовольно сдвинув наушник, снова спросил я.
- В порядке, не беспокойся.
Ну, конечно, в полном порядке, если не замечать, как она старалась дышать ртом…
- Сейчас принесу тайленол.
- Ничего не нужно, - упрямилась она, но причина упрямства обнаружилась немедленно, как только я направился к дверям.
Совершенно панически она прошипела:
- Чарли!
Если бы он мог меня обнаружить в этот час в его доме, встреча могла бы стать проблемой. Только человек может встретиться с вампиром в единственном случае - если вампир не против, а сейчас я, принимая во внимание время и место, очень этого не хотел. Моя цель - аптечка на кухне.
- Он меня не поймает, - заверил я Беллу, выскальзывая в коридор.
«Что случилось»? - пискнула дверь.
«Белле нужно лекарство».
«Шкафчик на кухне скрипит почище моего», - предупредила лестница.
«Я буду осторожен».
«Не беспокойтесь, сэр, я ещё не настолько старо, чтобы не прикрыть звук ваших шагов», - любезно прошуршало ковровое покрытие в гостиной.
Чарли досматривал матч, там происходил опасный момент, и трибуны бесновались, так что тень за своей спиной, даже со стаканом воды в руке, он не заметил.
Что примечательно, таблетки Белла выпила без препирательств, но с видом, что просто уступает моей настырности. Стоик Белла… но мне всё равно не смешно.
«Колыбельная» продолжала звучать, я, невольно подстраиваясь к душевному
состоянию Беллы, начал снова вслушиваться. А действительно получилось, удалось выразить всё, что чувствовал, даже некую мысль можно проследить.
О чем я тогда просил неведомые могущественные силы: сберегите Беллу? Именно, хотя пока Каллены и сами неплохо справлялись. Если не считать…

Секьюрити чёртов, ты о чём думаешь? Белла устала уже до синевы, это если не считать пораненной руки и выпитых таблеток! Займись делом, а не размышляй!

- Поздно уже, Белла.
- Нет, совсем нет, я не дослушала! - прижала она плотней наушники к голове.
- Слушать можно и лёжа, но недолго, - начал я процедуру укладывания Беллы в кровать.
Р-раз - снять Беллу с колен, оставив прижатой к боку на весу.
- А…
Два - содрать одеяло с кровати.
- … мне…
Три - положить Беллу.
- …так…
Четыре - укрыть одеялом.
- … удобнее!
Пять - лечь на одеяло самому и слегка приобнять, чтобы не вздумала выбраться.
- Я и не спорю, ТАК - действительно удобнее… - шепнул я на ушко.
Быстрый, только мой, вздох Беллы, в ответ на который сердце всегда отзывалось ударом. И, тем не менее, самоуправство мне даром не прошло.
- Сильный, да? Быстрый, да? Справился с бедной девушкой, как… - возмущённая Белла не находила слов.
- … как вампир, - предположил я.
- Как тиран!
- Я он и есть, Белла, ты сама говорила.
- Ладно, спасибо, - перебралась голова Беллы с подушки на моё плечо.
- Не за что, - зарылся я лицом в роскошь душистых волос.
Белла плыла в волнах музыки, «Колыбельная» завершилась, через десять разделительных секунд тишины начался «Эдельвейс», потом пойдут «Горный тролль» и «Уроки танцев». «Эдельвейс» я ещё уступлю, а остальное пусть лучше завтра дослушает. А я пока подумаю о своём.
О чём это я… ах, да, если не считать сегодняшний день. А как его считать? Как день случайной ошибки, отвернуться и забыть? Такое я боюсь оставлять за спиной.
Среди всех гневных всплесков была одна здравая мысль, была…
Почему это случилось.
Хрусталь, фарфор, жёсткая ленточка … пышный праздник. Не в этом дело, а в том, что сорвался Джаспер, а следом запаниковал я. А потом и я почти сорвался, уже второй раз.
Открытая «La mia cantante», райский порог моего ада. В первый раз меня спас Карлайл, во второй раз … Карлайл. Это его призвание, и это было потом.
Начнём сначала.
Почему сорвался Джаспер, а потом я. Нет, главное - почему сорвался Джаспер. В Финиксе было просто море крови, и он его вытерпел, пробежал мимо, но до дыма костра ещё надо было дотерпеть. Он смог тогда, но почему-то не смог теперь.
Он держался в отдалении, около лестницы, пока Белла краснела, как маков цвет. Потом аромат Беллы пригас, стал обычным, какой он уже привык переносить. А тут подоспела шутка с пустой коробкой, и он осмелился сократить расстояние до … как в кафетерии, не критично. И тут …
Вот в чём фокус!
В Финиксе он знал, ну, хотя бы, предполагал, чего ждать, дома всё случилось неожиданно. И он сорвался. А я? Запаниковал по той же причине, и кинулся не останавливать, а атаковать, по той же причине.
Неожиданность.
Ну, правильно. Вампир легко увлекается, а для Джаспера атмосфера радости особенно желанна, его просто как магнитом притянуло. Он не успел собраться.
И что из этого следует, что Джасперу, во избежание беды нельзя на пушечный выстрел приближаться к Белле? А как без него будет Элис? Мне что, терять их обоих? Нет, не здесь решение вопроса, Джаспер - не единственный вампир на свете. Даже если его не было бы, и никого из клана не было бы рядом, один вампир всё равно бы остался.
Остаюсь я, всегда слишком близко, как сейчас, потому что это - Белла, меня притянули к ней тысячи причин, сплетённых в одну нить на двоих. И я тоже легко отвлекаюсь, и ещё как легко!
Проклятье! Я снова для неё опасен, даже хуже прежнего, потому что не предсказуем. Прежде хотя бы боль держала меня настороже, теперь я надышался так, что и не обращаю внимания! А ведь я так хотел стать к ней нечувствительным, думал, что так стану для неё относительно безопасным, так старался, и даже добился своего. И что теперь? Мир людей от этого не стал надёжнее. Стеклянный стакан, в котором я принёс воду, разбившись, режет не хуже хрусталя, стекло есть везде, и в окнах вставлено оно же, а ножи на кухне…, а острые сучки в лесу!… Господи, да я просто везунчик! За всё время «моей Беллы» всего ОДНА такая «неожиданность»! И я всегда буду к ней не готов. Чем дальше, тем больше Всё время, пока я буду рядом …

Что мне теперь делать, Белла?

Может, вернуть боль, увеличив расстояние между нами? Не целовать, не прикасаться, не ловить снов… то есть перейти к дружеским отношениям. Это же ад! Я не хочу!!! Не могу… Уже «Горный тролль» завершается.
- О чём ты думаешь? - спросила она.
Думаю, как отодвинуться, и смогу ли… А если нет другого выхода? Как ей сказать: давай свернём с этой дорожки… иначе когда-нибудь я нечаянно тебя убью.
- Ну… взвешиваю все «за» и «против».
Белла съёжилась на мгновение, потом села, чтобы снять наушники и выключить плеер.
- Я ведь попросила не игнорировать мой день рождения? - сказала она, косясь куда-то в сторону.
- Да, - согласился я, приподнимаясь следом и не представляя, чего от этого вопроса-утверждения ожидать, но уж точно ничего хорошего.
-Так вот, ещё не полночь, мой праздник ещё не кончился, хочу, чтобы ты снова меня поцеловал.
И зачем я только сказал про «за» и «против»! А затем, что она имела право ЗНАТЬ. А зная, применить единственное оружие, которое у неё было - свою любовь ко мне, очень грозное оружие. Я ещё трепыхнулся, выставив иронию щитом:
- Кажется, лимит поцелуев на сегодня был уже исчерпан.
- Ну, если не хочешь, не надо себя заставлять! - язвительная провокация была мне ответом.
Неужели мне ПРИДЁТСЯ заставлять себя не хотеть? Господи… вдох-выдох-вдох.
- Не дай Бог мне себя заставлять!

Что, Белла, солнце моё неразумное, непонятно-то? Это ведь так просто, только больно… очень…

Я исполнил желание именинницы, разумеется. Прикоснулся к её губам, имея в виду свои планы. В планах у меня самый лёгкий осторожный поцелуй, только чтобы не огорчить …
Мои планы и планы Беллы не совпали.
Тонкие пальцы под аккомпанемент разогнавшегося пульса перебирали вихры на затылке, перехватывали, удерживали, сладкое напряжение губ требовало больше, чем я собирался дать, всегда требовало больше, а я всегда осторожничал.
К чёрту всё! Только не сегодня, не в её праздник, сегодня я ещё ничего не решил, и, может, всё перерешу по-другому!
Сегодня её день, сейчас - её минута и её закон! Как она хочет, сколько ей надо… и мне, как она хочет.
Мои пальцы пробежались по волне кудрей, руки утонули в них, потерялись, ощущая их мягкость пальцами, ладонями, их непослушное своеволие - тыльной стороной рук, запястьями, по которым они лились до соскользнувших по предплечьям вниз манжет рубашки.
Губы прижались друг к другу так крепко, что я чувствовал биение пульса на своих губах, словно оно было моим, как и дыхание, одно на двоих. Так уже бывало, и тут я всегда останавливался, но не сейчас! Горячо? Так и должно быть, только так…
Маленькие кулачки судорожно стиснули мои вихры, натянулось струной прижавшееся ко мне тело, эта струна звучала, и попадала в тон той силе, что расплескалась сейчас во мне.
Осторожный язычок опасливо тронул мою верхнюю губу и спрятался, а вдруг за это что-нибудь суровое будет. Сейчас ничего не будет, только гул в голове, низкий гул силы сквозь прорванную плотину. Сейчас, в минуту Беллы, я стал таким же … смелым… или отчаянным… и повторил вслед за ней ЭТО - прикоснулся кончиком языка к напрягшейся губке. Удар, обвал, полёт не знаю куда, наверное, в пространство Беллы, если её язычок встретился с моим. И еле слышный всхлип, словно удар дефибриллятора, подбросил моё толкающееся сердце из груди к
горлу. «La mia cantante» пела в своём королевстве, и моя, каменная, пела вместе с ней, я и не знал, что это возможно. Это за гранью того, что я мог себе вообразить, и граница королевства, где мы с Беллой ещё не бывали. Мы шагнём туда вдвоём, сейчас…
Вот только отдышаться надо… вдох-вдох-выдох, вдох-вдох-вдох-выдох…

Что это со мной? Белла?!

Оторванная от меня, Белла обессилено откинулась на подушку, с суматошным пульсом и рваным, захлёбывающимся, совсем как у меня, дыханием. Или наоборот, я, совсем как человек, задохнулся? Однако … От изумления моё сердце быстро вернулось на место.
- Про-сти … - вдох-вдох-выдох, разбушевавшаяся сила трудно возвращалась в нормальное состояние. - Я … не и-мел права…
Что это было?
Крышеснос. Вот как это бывает. Без предупреждения и без пощады…

- Разве кто возражает? - кулачки вместо ускользнувших вихров ухватили рубашку, глаза смотрели с непонятным торжеством и ожиданием.
Своей волей Белла, «La mia cantante», «Поющая для меня» не хотела покидать территорию своей победы …

Что мне теперь делать, Белла?

В доме слишком тихо, Чарли давно досмотрел свой матч и уже заснул, сколько ещё осталось мне от дня Беллы? Нисколько. Цифры на часах начали отсчёт нового дня…
- Уже совсем поздно, постарайся заснуть.
- Нет! Хочу ещё один … - Белла развернула часы на тумбочке экраном к стене, чтобы не смущали.
Ещё один поцелуй … слышать «Поющую для меня», чувствовать собственную песню … на своей территории Белла так могущественна! Я про всё забуду и всё себе прощу ради её королевства, даже провал в охотничий инстинкт. Как же я хочу этого!!! Кажется, так сильно я ещё ничего не желал, разве только её крови …
Не-ет, ещё одного крышесноса я сейчас не выдержу. Вдо-ох. Выдох. Вдо-ох. Выдох.
- Похоже, ты переоцениваешь мои волевые качества.
На личике в раме из разметавшихся локонов проявилось живейшее намерение обсудить этот вопрос всесторонне.
- Что соблазнительнее: моё тело, или моя кровь?
Хороший вопрос. Если из-за чувств, которые будил первый пункт обсуждения, я совсем иначе чувствовал в поцелуе второй … не слабее, чем до этого, но, иначе …
- Пожалуй, одинаково… - усмехнулся я.
Кулачки потянули рубашку, намереваясь проверить это экспериментально, а, может, и нарушить равновесие в желанную для неё сторону, крышеснос обещал ей такой шанс. Зато меня напугал своей притягательностью. И неожиданностью. А неожиданность для Беллы чревата опасностью, если рядом - вампир.
- Слушай, может, перестанешь испытывать судьбу и попытаешься заснуть?
- Договорились, - вздохнула она, пока я заново укутывал её в одеяло.
Она повозилась ещё немного, пытаясь устроиться удобнее, легла на бочок лицом ко мне, и руку прижала к плечу. Раненую … Рядом с бинтом рука горела огнём, что же было под повязкой? Холодный компресс помог, с побледневшего личика ушло напряжение. Белла боролась со сном, как могла, старалась не закрывать глаз, но усталость была сильнее, она уснула.
Ну, и к чему мы пришли? К тому, что Белла стала для меня драгоценнее, чем была, хотя, кажется, куда уж больше. И страх за неё стал ещё сильнее, её безопасность - единственной моей молитвой и заботой. Никаких «факторов неожиданности»!
Элис может предсказать то, что ожидаемо, но случайности вне её долгосрочного видения. Если бы меня не было рядом с ней на стоянке … а случайная капля крови … тут она вообще ничего не успела, даже ойкнуть …
Что я натворил!!! Королевство Беллы, как же! Ящик Пандоры - вот что это такое! Желание, страсть - я ведь почувствовал силу этого при первом же нашем поцелуе, хорошо, что окрик следившей за нами Элис захлопнул шкатулочку довольно надёжно, а сейчас я её распахнул настежь! Для нас двоих … А Элис, сосредоточенная сейчас на друге, не позвонила, не крикнула … Я же Беллу чудом не сломал, и то, только от удивления, что сам задохнулся … и осуществился бы «первый вариант».
Какой там фактор неожиданности! Если я рядом …
Другого выхода нет, надо обеспечить безопасное расстояние между нами. Немедленно!
Меня трясло и корёжило как от перспективы голодовки, так и от того, что может случиться, если я её не выдержу, трясло так, что я предпочёл встать с кровати и носиться по комнате обезумевшей летучей мышью.
Придётся возвратить так тщательно по минутам собранное «время Беллы». Распрощаться с функцией личного водителя в школу и на работу, с обязанностями репетитора, с дежурством личного секьюрити по ночам. Оставить только общение в школе. И забыть, что существует такое понятие - нежность!
Или я погублю её.
тревожила руку. Охладить рану своими руками значило побеспокоить, разбудить, это было неразумно. В том, что я остался до её пробуждения, не было ни капли разума, просто я страшился начать голодовку прямо сейчас.
Она проснулась ещё до писка будильника, сначала счастливо улыбнулась, обнаружив меня в комнате, это нечасто случалось, обычно я убегал раньше её пробуждения. Потом лицо стало хмурым. Ей, наверное, не понравилось, как я выглядел.
- Доброе утро, Белла, - подал я голос из кресла.
Мне тоже не понравилась эта её складочка на переносице, и пристальный взгляд не понравился.
- Да, доброе утро.
- Как рука?
- Нормально.
- Ты не будешь против, поездить пока самостоятельно?
- Нет.
А этот её испуганный лаконизм не понравился ещё больше.
- Мне пора. Увидимся в школе.
Больше никаких нежностей, никаких!
Но ноги не хотели двигаться к окну, только к Белле… Ничего не случится, абсолютно ничего, если поцеловать кладезь её тайны, высокий лоб, и ткнуться носом в спутанные волосы. И от одного глотка аромата ничего не может случиться… Как мне не нравится эта складочка на переносице, разве так должен начинаться её день? Я только… СТОП! Стоп… Вон отсюда!!!
«Ты что творишь!» - взвизгнула рама.
«Прости, это в последний раз, больше я тебя не побеспокою», - пообещал я на бегу, что-то расколов по дороге. Булыжник… он не я, ему не больно. Это я, разрываясь пополам, даже кричать не могу, закричу - потеряю последний глоток аромата.

30. Голодовка

Клан ожидал меня, с новостями, на крыльце дома в компании дорожной сумки. Я не ожидал, что Джасперу так тяжело достанется срыв, ведь когда я уходил, он был уже в норме … так мне показалось.
- Что происходит?
Джаспер собирался осуществить задуманное, удариться в бродяжничество без Элис, и, разумеется, был пойман ещё на стадии замысла.
- И мы решили, что немного уединения будет нам только на пользу. В Денали нет ни школы, ни соседей людей, только свои, - объяснила Элис, обнимая друга за талию. - И тебе должно быть немного легче … без нас.
Без Джаспера, кинувшегося на Беллу.
Джаспер старался не смотреть мне в глаза, любуясь окрестностями. Я, вернувшийся от человека, ещё несущий на себе запах человеческого жилья, запах человека, бил по его и так уже израненному самолюбию. Плевать мне на его самолюбие, да и на своё тоже.
- Вы никуда не едете. Оба. Вы мне нужны. Элис, тебе придётся следить за мной каждую минуту, пока я рядом с Беллой. Каждую! Как на первом свидании. Говорить не надо, достаточно вызова. Джаспер, ты мне должен помочь. Вряд ли первые дни я буду в состоянии адекватности. Так что лёгкой жизни у тебя не будет. И не беспокойся, к жажде крови это не имеет никакого отношения.
Брови Джаспера удивлённо поползли на лоб. Чтобы сверхвыносливый Эдвард не попросил, а потребовал его помощи? Самолюбие братца стало на глазах восстанавливаться.
- Но в школу я не пойду! - честно признал он границы своих сил - показаться на глаза Белле он был не в состоянии.
- И не надо. С тебя хватит и того, что свалится на тебя дома, а дома я буду подолгу, с ночными отлучками покончено.
- Эдвард, вы же не поссорились, нет? - заволновалась Эсме, прижав руки к груди.
- Нет. Но я совершил ошибку, за которую расплачивается вся семья и может поплатиться Белла: нельзя вампиру приближаться к человеку так близко. Эту ошибку надо исправить.
- А как же Белла?
- Будем общаться в школе. Дружить …
- И Белла на это согласилась?
Я вступал на скользкую тропинку вранья и домыслов.
- После вчерашнего, думаю, для неё это будет не так трудно принять. Да, Элис, тебе тоже не стоит сегодня идти в школу. Ты свою подружку знаешь, начнёт выспрашивать, как и что, это не будет способствовать успокоению.
- Да, - согласилась, болезненно поморщившись, Элис, - но что ты ей скажешь про нас с Джаспером? Она ведь спросит.
- То, что вы предполагали сделать. Для Беллы вы вдвоём уехали на Аляску.
Семья вернулась в дом, только Карлайл пошёл к своей машине.
- Эдвард, это разумно, не спорю, но ты … ты уверен, что это тебе по силам?
- Уверен, - соврал я, сбегая в дом переодеться.
Началась голодовка.
В «вольво» ни следа запаха Беллы, вчера мы путешествовали в её пикапе. Машина просто ледяная. Для Беллы я заранее включал в такие сырые холодные дни печку, чтобы прогреть салон, и рука привычно нажала на тумблер. И вернула его в прежнее положение: тепло в салоне уже никчему.
У поворота автоматически вглядывался, нет ли одной знакомой «субару», вечно её хозяин бросал машину в неудобном месте, и поёжился, отвёл глаза. Пусть бросает, где хочет, к дому Свонов я сегодня не поеду, и завтра, наверное, и … никогда.
Не сообразил, что, раз за Беллой не заезжать, запас времени мне тоже никчему. В школу приехал намного раньше обычного, сидел в машине, чтобы случайно не столкнуться с кем-нибудь, меня и на обычную вежливость не хватит.
Сейчас, вот сейчас она должна приехать, а её всё нет, или я глохну от напряжённого ожидания рычания «шевроле», ведь пора уже. А если рука разболелась так, что вместо школы поехала в больницу? Так ведь и не спросил у Карлайла, что он предполагает. Позвонить ему? Нет, Элис уже следит, скажет, если что не так. Как холодно, зря выключил печку. Тепло для Беллы - это почти как сама Белла. Я ведь собираюсь добиться, чтобы она отвыкла от меня, а не наоборот. Наконец-то знакомый звук двигателя: Белла едет! В зеркале мне абсолютно по-идиотски улыбался прибабахнутый вампир. Белла едет!
Нет, такое лицо не годится для друга, надо надеть маску, как у Майка, когда он разговаривает с Джессикой. Вот гадость-то! Но иначе весь мой замысел полетит в тартарары. Почти приехала, проедет ещё одну улицу, и свернёт к парковке.
Белла приехала… можно выдохнуть. Лицо бледное, с тенями под глазами, конечно, не выспалась. С этой минуты я ей только друг, но по-прежнему - джентльмен. И имею право, просто обязан, подойти, поинтересоваться.
- Как себя чувствуешь? - открыв дверь пикапа и подавая руку, спросил я.
- Отлично, - соврала она.
Внимательные глаза прошлись по моей физиономии, время сдавать экзамен моей маске. Моя физиономия сейчас выглядела лучше, но неестественнее. Белле не понравилось, но вопроса, что это со мной, не задала, а я не разъяснил, не осмелился сказать, что я теперь только друг, и мы молчали всю дорогу, и в классе молчали, и на переменах.
Оказывается, ни о чём, кроме любви к ней, и о том, как мне плохо после того, как я решился на отстранение, я говорить не мог, а эта тема у меня под запретом. А разговор, даже обиняками, о том, что случилось у Калленов, был под запретом для нас обоих.
Только когда она морщилась, я спрашивал, как рука, и получал односложный ответ: нормально. Чего больше было в её молчании: недоумения, робости, тревоги, гордости, наконец, как во времена игнорирования, я не знал, и на этот раз не хотел узнавать. Её говорящие глаза спрашивали, что происходит между нами, тонкие пальцы вздрагивали в ожидании моей руки, а я делал вид, что ничего не замечаю.
А что я мог сделать, сказать - не тронь меня, иначе я грохнусь прямо тут посреди коридора и буду целовать эти пальчики, наплевав на всех вокруг? Не спрашивай, а то не удержусь и расскажу, как мне плохо и почему? Она ведь так и делала: не спрашивала и не прикасалась.
Белла всё делала правильно, и от этого мне делалось ещё хуже. Она терпеливо ждала ответов на свои немые вопросы, а я не осмеливался их дать.
Было в этом истязании для меня и хорошее: я мог смотреть на неё, когда она не смотрела в мою сторону, мог дышать её ароматом, и не мог надышаться. Но для Беллы не было в этом ничего хорошего.
Мерзкий парадокс не позволял даже посмотреть на неё лишний раз: всё плохое, что испытывала она сейчас, должно принести ей в будущем благо - безопасность.
На ленче за нашим столом было пустовато, привычно занимаемые Джаспером и Элис места остались пустыми. Когда за столик уселись Бен с Коннором, как и Элис, изучавшие французский, а она с Джаспером так и не появилась, Белла всё-таки нарушила молчание.
- Где Элис?
- Элис с Джаспером.
- С ним всё в порядке?
А что с ним может быть не в порядке, если его любимая рядом …
- Некоторое время будет отсутствовать.
- Что? Куда направился Джаспер? - вскинулась она.
В страну чужих мучений.
- Да так …
- И Элис, значит, тоже, - обречённо шепнула Белла.
Да, они оба там.
-Да, сестра на время отлучилась. Убедила Джаспера на время поехать в Денали.
Молчание вернулось, Белла, бросив ленч, собрала плечики, голова всё ниже опускалась над столом. И больная рука опять прижата к груди…
- Рука болит?
- Кого интересует чёртова рука? - огрызнулась она и закрыла лицо ладонями.
Значит, я опять не понял. Всё утро она высматривала подружку, чтобы убедиться, что всё не так плохо, и не находила. Ей причиняла боль неизвестность, а я думал - рука, и приставал, как дурак. А теперь она узнала, что всё плохо, хуже некуда. Уже вторая пара ушла из семьи, и, разумеется, по её вине.
И я снова давился словами, которых нельзя произносить, что с Джаспером всё как раз совсем неплохо, и Элис недалеко, вся в каплях мелкого дождя устроилась на дальней сосне, не выдержала, примчалась.
«Эд, она плачет!»
Как будто я не чувствую!
«Это жестоко, Эдвард!»
Да что же сестрица делает! Я же сейчас сломаюсь, признаюсь, что наврал, и всё станет ещё хуже! Она видит Беллу, видит и меня, это хорошо …
«Уй-ди» - беззвучно, одними губами, Элис поймёт.
«Эд!»
«И-на-че нель-зя», чувствую, как маска сползает с лица, и не могу удержать, только бы Белла этого не увидела!
«Уй-ди!»
«Хорошо, уйду. Что же ты с собой делаешь!»
А это уж моё дело …
Элис ушла.
И Белла закрылась, ни лишнего взгляда, ни движения руки. Всё самое главное, самое страшное она уже знала. Может, моё поведение истолковала, что я тоже считаю её виноватой в развале семьи …
Было так мерзко на душе, что молчать стало совсем просто. Чем хуже она обо мне подумает, тем лучше для неё. А если за стеной молчания она решит, что, чем так, лучше совсем никак?
Солнце моё, не надо!
Надо … чем хуже, тем лучше. Чем хуже, тем лучше.
Под этот речитатив прошла вся вторая половина дня, до той минуты, когда я провожал её к пикапу.
- Приедешь вечером? - спросила вдруг она, глядя в пол.
- Вечером?
Почему вечером, неужели ещё не определилась с перечнем вопросов за целый день? Или надо набраться смелости, чтобы расставить все точки над «i»…
- Я же работаю сегодня. Миссис Ньютон отработала вчера за меня, сегодня я за неё.
- Ах да…
Теперь понятно, почему приехала позже, созванивалась… Всё правильно, из-за недоразумений с парнем жизнь не останавливается. Из-за недоразумений со мной её жизнь не должна останавливаться.
- Так приедешь, когда я вернусь домой? - настойчиво повторила она.
Куда я денусь. Никуда.
- Если хочешь.
- Конечно, хочу, как всегда! - открытый настежь взгляд глаз цвета тающего шоколада утопил в себе всю горечь сегодняшнего дня, и ухнуло в груди сердце -
Белла со мной, чтобы там ни случилось, Белла со мной!
Сейчас бы рассмеяться, обозвать себя болваном, повиниться в дурости, и всё будет хорошо!
Ишь, как сердчишко взыграло от одного взгляда! Если отступлюсь, Белла откроет ящик Пандоры, не зная, что в нём, доверяя мне. Но я себе не доверяю. Не допущу, не открою. Но всё равно приеду, лицемерно играя роль друга.
Как наркоман, решивший урезать себе дозу, и слабовольно подскребающий себе лишнюю крупицу.
- Ну, тогда ладно, - спрятал я под миной равнодушия своё нелегальное счастье.
И если я докатился до лицемерия, чего уж там, можно и подворовать… немного. Быстро коснулся губами щеки и отодвинулся, прихватив с собой полные лёгкие аромата и чувство горячего шёлка на губах. И дверь пикапа немедленно прикрыл, пока воля на страже. И ушёл, не дыша. До вечера я как-нибудь доживу, доживал же раньше.
Теперь … домой? За стеклом уже бежали ухоженные газоны последних домов, Форкс кончился, а там - Белла. Белла уехала на работу, сама. Это уже вторая потеря за день, но я пока в порядке. Потом мы увидимся. Увидимся, мы увидимся вечером… как?! А что, я помогу сделать уроки, надо же компенсировать время, потраченное на работу. Только вдвоём в её комнате, буду дышать полной грудью …
СТОП! СТОП! Ведь уже решил однажды, что это ЗАПРЕЩЕНО! Один на один с Беллой я не справлюсь с собой, на своей территории Белла сильнее. Стоп…
Но, упустить шанс увидеть её ещё раз, надышаться впрок, я не хотел, и потом, я же обещал, правда? Мне нужна страховка, да, со страховкой я не сорвусь. Чарли! Чарли уже будет дома. Если не отходить от Чарли, я не сорвусь. Так, Чарли … с чего я вдруг решил составить ему компанию … с чего бы … У нас перегорел телевизор, да. Я нечаянно опрокинул чашку с кофе, и залил телевизор, а сегодня региональный финал по … да неважно, Чарли сам подскажет. Белла приедет, начнёт готовить ужин … нет уж, если нет подготовки к урокам, не будет и возни с ужином, прихвачу пиццу. Придётся есть вместе с Чарли, ладно, переживу. Белла приедет, будет грызть пиццу, что-нибудь смешное расскажет про покупателей, я надышусь, сколько успею, потом … потом кончится передача, и я попрощаюсь. И уйду. Не буду думать об этом, а то замёрзну. И вообще, мне нужно ещё найти эту пиццу. В Порт-Анджелес, что ли, смотаться, и выбор лучше, и от магазина Ньютонов дальше, и времени уйдёт больше. Поехали!
Гонка за пиццей помогла потратить время, но обратная дорога подарила столько горечи, что не в продых. Мы ехали по этой дороге, я говорил, насколько я опасен, и Белла плакала, и прятала слёзы. Но сейчас я ещё опаснее, я убью её не от жажды, а от любви …
Нет.
В Форкс с пиццей я вернулся уже в полуразрушенном состоянии.
- Эдвард? - удивился мистер Свон. - Ты что такой, с Беллой поссорился?
- Нет, она на работе. Я дома облил телевизор кофе, чашка опрокинулась.
- И …
- Он сгорел. Там должна была быть интересная спортивная передача, важный матч, финальная игра …
Не так начал разговор, и настроение не то, каким должно быть! Чарли почувствует подвох!
- Не замечал за тобой раньше такого интереса к спортивным передачам, - подозрительно заметил он.
- И сейчас его нет, но нужда заставляет, - начал я импровизировать на ходу.
- Очень интересно, какая?
- Эссе по социологии, поведение большой толпы во время состязаний, с упором на актуальность, ну, внутренняя и внешняя обстановка и всё такое. Я всё откладывал до последнего дня, завтра сдавать, и вот такая неприятность.
- Да уж, проблема. А у Беллы как с этим?
- Мы не говорили, наверное, готово.
- Со мной ей точно пришлось насмотреться. Ты давай, устраивайся, я сейчас найду, как раз финальная игра по баскетболу. Это не бейсбол, но тоже подойдёт.
- Я тут пиццу принёс, ничего? Пицца с ветчиной.
- И Белле не придётся возиться с ужином. Отлично!
Чарли быстро увлёкся происходящим на экране, сжевав свою порцию между делом, так что особо давиться человеческой едой не пришлось, а я, старательно уставившись в экран, слушал улицу. Легковушка, стайка мотоциклов с воплями и визгами, ещё легковушка, припарковалась у соседнего дома, хозяин вернулся домой, грузовичок …
Белла едет!
- А? А? Ты заметил, какая комбинация получилась?
Надеюсь, мою обалдевшую улыбку Чарли отнёс на счёт команды.
- Да, Чарли, отличный бросок!
Пикап уже припарковался, сейчас Белла войдёт в дом.
- Папа! Эдвард! - зазвучал её голос, в нём столько радости и тепла!
Я здесь, солнце моё.
- Мы здесь! - отозвался Чарли.
Теперь главное - успеть надеть маску «белого клоуна», хватит с меня маски тупости Майка, - и удержать новую маску на своей физиономии, когда Белла войдёт в комнату.
Не удержу! Увижу её лицо и не удержу!
- Привет, - неуверенно сказала она, глядя на двоих мужчин, уставившихся в телевизор.
- Привет, - Чарли не смог оторваться он экрана, а я просто не смог. Прятал остатки радости.
Белла уже дома.
- Мы только что перекусили пиццей, - сообщил дочери Чарли. - По-моему, ещё осталось.
- Угу . - без энтузиазма отозвалась доченька, в голосе радости как не бывало.
Теперь, когда вся её радость погублена, и я осмелился к ней обернуться.
- Я скоро, - соврал, да ещё и улыбнуться сумел, не отрываясь от дивана, вежливо, как мистер Вейс пациенту.
Белла потопала на кухню, но вместо того, чтобы заняться пиццей, забралась на стул с ногами, подтянула их к подбородку, и замерла, как котёнок, смертельно обиженный безразличием. Ждала, наверное, когда я перестану строить из себя придурка. Не дождётся. Плохая была идея, прийти вечером, в горле уже саднило от горечи, и маска вполне надёжно прилипла к лицу.
Что-то обиженный котёнок придумал, нашёл себе развлечение, понёсся с фотоаппаратом, оставленным со вчера на холодильнике, в свою комнату. Что фотографировать - комнату? Потом Белла, не спеша, давая мне время оценить своё поведение, одуматься, спустилась вниз и вошла в гостиную.

Только не это, Белла, это же не я, это маска «белого клоуна», отрабатывающего номер! Белла, не надо …

Не избежать. Сначала Белла сфотографировала отца, он застеснялся и, жмурясь после фотовспышки, нахмурился.
- Белла, зачем?
- Да ладно тебе! - принуждённо улыбаясь, Белла уселась на пол перед диваном.
- Сам знаешь, мама будет звонить, и интересоваться, пользуюсь ли я подарками. Обижать её не хочется, значит, пора браться за работу!
- Но, меня-то, зачем снимать?
- Потому что ты такой красавчик! - ввергнув того в ещё большее смущение, весело ответила отцу Белла.
Чарли пробурчал себе под нос, что двадцать лет назад…
-Эй, Эдвард, - котёнок продолжал играть в свою игру, принуждая «белого клоуна» изображать «рыжего», бросил мне в руки фотоаппарат. - Щёлкни меня с папой!
-Улыбнись, Белла, - включился в игру Чарли, когда доченька села рядом с ним на диван.
Белла улыбнулась отцу, может, и не очень счастливо, зато тепло, и я нажал спуск. Моя роскошная память этот снимок: Белла с отцом, яркие, словно облитые солнечным светом, - оставит отдельно, он мне понравился.
- Давайте, теперь я вас вдвоём, - щедро предложил Чарли, чтобы не обходить гостя стороной, и фотоаппарат перелетел к Чарли.
Вот и осуществился коварный замысел: у Беллы будет фото «белого клоуна», с чертами моего лица.
Белла встала рядом со мной, ожидая от меня хоть чего-нибудь человеческого.
Ну что ж, я приобнял её за плечо, чтобы снимок не выглядел совсем уж нелепым, а Белла обняла меня за талию. Поза вполне дружеская, пусть и несколько формальная, для любительской съёмки сойдёт.
Белла ждала съёмки, прижавшись к моей груди, там, где сердце. И пушистая макушка у самого лица. От близкого тепла, от любимого аромата волос, я «поплыл», хотя «лицо» ещё удерживал, и ЗАСТАВЛЯЛ себя не «плыть». Господи, почему ты не пронёс эту чашу мимо меня …
- Белла, давай повеселее, - напомнил Чарли.
Наверное, Белла просьбу выполнила, потому что щёлкнул затвор.
Хорошо, что это не рентгеновское видео, не видно, как съёживается от, вроде как, беспричинной боли одно идеально здоровое сердце.
Чарли, прекращением фотосессии, спасал меня от пытки счастьем, я выскользнул из обливавших меня искрами рук Беллы, как только он завершил съёмку, и убрался назад в кресло, чтобы… чтобы ОНА, даже нечаянно, не оказалась рядом. Усилие принуждения вымотало меня, ещё одно прикосновение, и я… плохая была идея.
- Хватит на сегодня снимков, - сказал Чарли, пряча фотоаппарат между диванными подушками. - Наснимаешь что-нибудь ещё, не такое скучное, как твой отец.
В будущий альбом бабушки Беллы я не хотел попасть таким. Но могу и не попасть, даже таким. Когда ей надоест «белый клоун», и она освободит от меня память, а заодно, и фотоальбом. По крайней мере, один серьёзный шаг я к этому будущему уже сделал.
Белла, уже не играя в веселье, села с онемевшим лицом на диван, зажав руки между колен. Не поворачивала головы в мою сторону, кажется, даже не шевелилась вообще.
Какая жестокая пародия на «Масло Лоренцо» … Мы сидели не просто далеко друг от друга, каждый из нас сидел в своём коконе горя, и не дай Бог ей прикоснуться к моему!
Я дотерпел до конца игры, боковым зрением следя за застывшей на диване фигуркой.
- Мне пора, - сказал я вставая.
- Ладно, пока, - ответил Чарли, не отрываясь от анонса следующей передачи, предоставив Белле, на правах хозяйки, проводить гостя, и перекинуться парой слов не для отцовских ушей.
«Кхе, были когда-то и мы молодыми …».
Гость был благодарен за деликатность, хотя на этот раз предпочёл бы на неё не нарваться.
Я уходил, ожидая чего угодно, но не вопроса, на который уже заранее был предопределён ответ.
- Вернёшься?
- Не сегодня.
Это был ответ … подонка. Или проклятого вампира, когда он рвёт себя на куски.
Больше Белла не сказала ни слова, не двигаясь с места, пока я мог её видеть.
По газам, побыстрее отсюда! Куда? Некуда. Мой дом, моя комната, моё солнце остались позади. А я боюсь сейчас остаться один в темноте.
На первом же повороте я остановился, закрыл машину и бросился назад, прячась от случайных прохожих и машин. Неважно, что я сам себе закрыл вход, деревья я себе не запрещал. В окне Беллы было ещё темно, наверное, прибиралась на кухне, или ещё сидела с отцом … Лучше подойти с фасада, где светятся окна гостиной.
Картина у дома швырнула меня ничком на землю.
Белла стояла, глядя вслед скрывшейся в темноте машине, там же, где я её оставил.
Не знаю, какой длины будет моя вечность, но страшнее этого я не увижу ничего: Белла ждёт… и знает, что не дождётся… Меня затрясло, хуже, чем утром, уткнувшись лицом в землю, чтобы не видеть, я всё равно её слышал; сердце Беллы на пустой улице было слышнее собственного. До-ждусь, до-ждусь, до-ждусь… Уходи-Белла, тихо, медленно и очень больно билось моё о рёбра, как сумасшедший о стены своей палаты, уходи-Белла… или я встану и выйду к тебе!
Начался дождь, мелкий, осенний, он шуршал по асфальту, по листьям, по моей спине, Белла стояла и ждала, пока обеспокоенный отец не пошёл посмотреть, чем это доченька занимается - сидеть с парнем в машине столько времени, да ещё так поздно, не очень прилично. Парня не было, его девочка стояла одна под дождём. Простынет же!
- Беллз, ты что тут делаешь?
- Ничего, - ответила доченька и неспешно двинулась к дому.
Теперь я мог встать. Хорош … На рубашку и брюки камуфляжным узором налипли палые листья и хвоинки. На руках и рукавах по локоть - налипшая земля. Как она сюда попала, так избирательно? На мокром газоне, где я прятался за кустами, две узких взрытых полосы. Я держался за землю, чтобы не рвануться к Белле, и земля меня держала, как могла, около метра, а потом пришёл Чарли.
По шагам Беллы я прошёл в воображении вслед за ней на кухню, там хлопнула дверца холодильника, пряча не съеденную пиццу, пожурчала вода, и свет погас. Потом еле слышно покряхтела лестница - Белла ушла к себе. Теперь дерево - моё пристанище. В освещённой ночником комнате происходил обычный ритуал - Белла собирала туалетные принадлежности для похода в ванную и ночную пижаму, только очень медленно, останавливаясь чуть ли не на каждом шагу, словно вспоминая, что делать дальше. А потом вернулась, в старом тренировочном костюме: в футболке с коротковатыми рукавами, и штанах с оттянутыми коленками. Так и думал, что новый симпатичный комплект - только для меня.
Дождь усиливался, Белле не нравился его шум, если бы я был рядом, я бы тихонько пел, и она бы заснула, улыбаясь. А теперь мне что мешает: ветер, дождь, то, что Белла не услышит? Всё равно я мог петь для неё.
Ночь без Беллы - это моя самая долгая потеря, сидением на дереве не замещаемая, даже если петь. Я понял это, замерзая медленно и верно, и почему не обрастал сосульками, непонятно.
Дождь, перемежаясь от слабого сильному и затихая снова, смыл почти всю землю с рук, остальное смоется только под душем. «Вольво» после такого водителя тоже придётся срочно отчищать, а это значит, что до звонка будильника я ждать не могу. Пора уезжать. Если я хочу увидеть Беллу в школе, продолжая играть свою проклятую роль, пора уезжать.
Вечно бессонный дом Калленов был ещё и напряжённо бессонным, но встретил меня только Джаспер.
- Помочь?
- Здесь только водительское кресло не в порядке, справлюсь, - отрезал я.
- Тебе видней, но я должен тебе помочь, ты меня для этого остановил. Эдвард, ты отвратительно выглядишь.
- После душа буду выглядеть пристойно.
- Не в этом дело. Ты слышишь, что я хочу тебе помочь?
- А-а, в этом смысле. Так помогай … - меня потряхивало от накопленного холода, избавиться от дрожи никак не получалось.
- Я стараюсь, но тебя словно нет здесь.
Как я могу быть здесь, если Белла там, ждёт, но не дождётся!
- Эдвард! Хватит!
- Что?
- Я чувствую, каково тебе, я знаю, что из-за Беллы. Но кроме неё есть ещё люди: Карлайл, Эсме. Элис, даже злюка Розали. Если ты страдаешь, мы мучаемся вместе с тобой.
Да, сестрёнке тоже несладко.
- Как она, как Элис?
- Я с ней, и она не сопротивляется, поэтому терпимо. Эдвард, я могу тебе помочь, только когда я рядом. Но если ты будешь вот так вечно носиться, я буду бессилен, и ты себя без отдыха загонишь.
- Куда? В сумасшествие? Вампиры с ума не сходят.
- Не знаю, куда. Но, твоим близким это не на пользу. Ты должен отдыхать, отвлекаться.
- И как это?
- Займись музыкой.
- НЕТ!!!
- Не настаиваю. Устроим драчку, или начнёшь учиться вышивать, крестиком.
- Ччто-о-о?!
- Или гладью, это непринципиально, - расщедрился, чёртов эмфат.
- Джаспер, с тобой всё в порядке?
- Это как посмотреть, зато тебе немного легче, - усмехнулся он.
Он до меня всё-таки добрался, противная дрожь прекратилась.
- И тебе соответственно, - предположил я.
- Ещё нет. Но это мои проблемы. В школу ты обязательно пойдёшь, - тяжело выдохнул Джаспер. - Тогда я и отдохну.
- А как ты собираешься это делать?
В мыслях эмфата был он сам, отражённый в огромном зеркале Розали во фраке и со скрипкой в руках.
- Шутишь?
- А может быть, и нет. Смотря по тому, насколько ты меня вымотаешь.
Джаспер, действительно, выкладывался. В дом я вошёл, словно укутанный в вату. Меня смущали грязные следы от моих ботинок; и полное отсутствие следов неудачного праздника, словно ничего и не было, царапнуло не слишком больно.
Дрожь не возобновлялась, я мог появиться на глаза другим родственникам и переброситься парой слов, не пугая их.
- Карлайл, что с рукой Беллы? Вчера ночью она просто горела огнём и болела. От обычных порезов такого не должно случаться.
-Ты прав, но я на этот раз наложил другую мазь, старый испытанный и прочно забытый медициной рецепт. После заживления от ран следов не останется. Никаких.
К утру температура должна была уже упасть, но лекарство не анестетик. Боль, к сожалению, продержится, даже чуть дольше, чем обычно в таких случаях. И не беспокойся, ушиба суставов нет. Вот ты…
- Ничего, себя же я анестезией обеспечил. Местной.
«Джаспер», - усмехнулся отец.
- Да.
Теперь в душ и переодеться, полностью, одежда испорчена настолько, что годится только для мусорного бака.
«Эд», - осторожно прозвучал ментальный голос Элис.
- Я в порядке, спасибо Джасперу. Ты мне ни разу не позвонила.
- В этом не было необходимости, я отслеживала каждую минуту, как ты сказал, - голос Элис звучал из-за двери душа. - Подобрать тебе что-нибудь из одежды?
- Если хочешь, всё, до белья.
- Ладно. Эд…
- Не начинай. Я знаю, что ей плохо, но она - человек. Психика людей, тем более подростков, пластичнее вампирской. В данном случае - это преимущество. И отвечаю сразу на второй вопрос. Об обоснованности такого шага. К Джасперу он отношения не имеет, только ко мне. Ты понимаешь природу влечения любящих людей и границы своих возможностей?
За дверью был слышен только свист от резко втянутого сквозь зубы вдоха и долгое ментальное «о-о-о».
- Я сейчас всё принесу.
Эсме подойти ко мне не осмелилась, боялась, словом или жестом причинить мне боль.
- Мама, не мучайся. Как бы плохо ни было, то, что моё, только моё, у меня уже не отнять. А это уже неплохо, да?
- Да, мой мальчик.

В школу я ехал медленно, и с включённой печкой, а в кармане лежал талисман - крышечка от колы, как будто в салоне была Белла. Это была игра с самим собой, но она помогала, к школе я подъехал спокойно и вовремя.
Не может быть, чтобы моя выходка прошла без последствий, и приговор моего высшего суда надо встретить не с достоинством, нет на него у меня права, но с должной выдержкой. Наказание я себе уже определил - новая стадия отступления, полный отказ от её тепла. Я буду отходить по своим же следам, и помнить - чем реже прикосновение, нем сильнее и неожиданней пробой.
И нам обоим будет только хуже.
Белла едет.
И сегодня лицо хмурое, но не такое измученное, без теней под глазами, и руль держит уверенней. Хотя, по тому, как закончился её день, этого нельзя было ожидать. Неужели помогла колыбельная за окном… Очень хотелось так думать, чтобы не думать, какой я её оставил. Самому в кустах было не легче.
А если она сумела в чём-то определиться, стоя под дождём и не зная, что я рядом, что-то решить, когда застывала у шкафа с вещами, или плескалась в душе, … и поэтому ночью её не мучили кошмары нерешённых вопросов… я ведь её не читаю. Для любой девушки такое поведение её парня оскорбительно, непростительно. А Белла гордая. Если подойду, и она скажет: тебе неловко сказать, что всё кончено, и не надо ничего говорить, прости? И отвернётся?

Что мне тогда делать, Белла?

К пикапу я подходил, как приговорённый к плахе, который знает, что заслужил казнь и ничего больше, и всё-таки надеется на помилование. И где тут логика, если в сухом остатке я должен прекратить быть её парнем? Но, хотя бы другом, хотя бы!
- Доброе утро, Белла, - распахнул я дверь пикапа, разглядывая подножку.
- Привет, Эдвард, - осторожно, словно ступая на тонкий лёд, поздоровалась Белла, - как дела?
- Нормально, - привычно ответил я, и осмелился поднять глаза.
Взгляд открытых карих глаз был тёплым и осторожным, он не допрашивал - зачем, или почему, я её вчера мучил. Помилование, незаслуженное и щедрое. Она изучала моё лицо, чтобы знать, чего ждать от сегодняшнего дня, и надеясь на лучшее.
Помилование мне не впрок. Отдых под влиянием Джаспера помог, маску «белого клоуна» я держал уверенно, и взгляд Беллы погрустнел.
Ничего лучшего не будет, будет только хуже. Гораздо хуже.
Вчера я намеревался пожертвовать «временем Беллы» и сжульничал, пришёл вечером в гости. И чем всё кончилось? За это придётся расплачиваться сегодня, быть последовательным, расстаться и с той малостью, что я хотел для себя приберечь на потом.
Житейские мелочи, в которых случайное прикосновение ни о чём не говорит. Подать руку, чтобы помочь выйти из машины, придержать дверь, помочь снять куртку, пододвинуть стул.
Я должен смириться с тем, что больше никогда не почувствую тепла её руки. Белла должна поскорее отвыкнуть от того, что я всегда рядом. От этой мысли по горлу полоснуло горечью, как ножом.
Я, вампир, хотел жить по-людски в человеческом обществе. Это ещё не вина. Вина в том, что я позволил Белле видеть в себе человека, позволил себе думать, что смогу укротить своего монстра. А оказалось - нет. То, что жизнь наказала меня за самоуверенность, справедливо, но вместе со мной расплачивалась и Белла. В этом не было никакой справедливости.
Уютных мелочей, чреватых прикосновениями, было немало. Не то, что я был настолько неловок, что не мог их избежать, просто я привык собирать эти мелкие, приятные бонусы. Разбросанные повсюду бусинки доверия и … и близости. Отныне все они начали играть огромное, не равное их смыслу, значение. И я не собирал бонусы, а подсчитывал потери, и прихватывал горечи всего на бусинку, но их было много. И каждый раз, когда я предусмотрительно отводил руку, Белла это замечала.
Её мои манёвры, вместе с продолжающимся молчанием, мучили всё сильнее. И если бы она начала обижаться! Я бы принял это, как должное, как заслуженное наказание, и мне было бы легче, но продолжалось помилование. Белла не «любая девушка»…
Боковым зрением, или просто тёплым чувством прикосновения взгляда, а к ним, к её взглядам, я стал чувствителен чрезвычайно, я знал, что она на меня смотрела, и взгляды из терпеливых превращались в тревожные. Она меня читала, опять, как всегда, и прочитанное её всё сильнее пугало.
Движения её кое-что напоминали из прошлого - обед в «La bella Italia». Тогда она настойчивой мягкостью показывала, что между нами всё хорошо, я не страшен и не противен, а совсем наоборот. Сейчас пыталась сказать даже больше - что я нужен ей, каждое мгновение, а я убегал, но уже безоговорочно.
Было странно и жутко - видеть Беллу, дышать ей, и одновременно замерзать от голода. И это она считывала тоже, но не знала, что с этим делать. А я молчал.
К концу первой половины дня я набрался горечи «по шейку», а у неё вздрагивали губы. Даже на любимой литературе, по её любимой вещи - «Ромео и Джульетте», она думала не о Монтекки и Капулетти, даже не слышала, наверное, ничего, мистер Берти напрасно дважды задал один и тот же вопрос. Белла очнулась, только услышав мой шёпот, когда я подсказал ответ, пересказала его, и снова ушла в свои глубины. Не надо быть телепатом, чтобы понять, что в этих глубинах никого не было, кроме меня.
Ленч проходил, как и вчера, в молчании, и хуже всего, на это стали обращать внимание. Заинтересованно косилась Джессика, и Майк начал ёрзать, пропускать подначки Тайлера. Лорен напряглась в ожидании скандала, у неё на них чутьё.
Осы стали принюхиваться. Мой промах… Если уж отступать, так по всем линиям, надо было и сесть за отдельный столик, как раньше, теперь поздно.
Белла тоже заметила возросший интерес к нашему молчанию, брови в подступающем раздражении собрались к переносице.
Если первой что-то бестактное скажет Джессика, нарвётся со стороны прибабахнутого Каллена на неслыханное хамство: у меня есть, что вспомнить и напомнить из её высказываний обо мне за три года, пусть думает, кто её подставил; если Майк - просто дам в глаз, главное, чтобы не выбить напрочь. Дисциплинарное взыскание за неподобающее поведение - не самая страшная кара, перенесу не поморщившись. Пальцы уже собирались в кулак, но первой в атаку бросилась Белла.
- Эй, Джесс, не поможешь?
- А что такое? - подпрыгнула она на своём стуле от любопытства.
- Ну… - полезла Белла в рюкзак. - Мама хочет увидеть фотографии моих друзей.
Сними всех, кто сидит за столиком, ладно?
- Да, конечно, - ухмыльнулась та, и, получив фотоаппарат, немедленно сфотографировала Майка с набитым ртом.
Всё, Ясон бросил свой камешек в войско из драконьих зубов, уже нацеленных на неё и её озлившегося вампира. И в стане противников началось смятение: кому фотографировать, как, не снимай пока, я причёску поправлю, ну кто так снимает, удали этот кадр, а вот этот приличный, не Боб Дилан, конечно, но ничего, Анджела, как думаешь, так я смотрюсь лучше? До нас уже никому не было дела.
Пока Белла смотрела на это столпотворение, я мог смотреть на неё, не опасаясь встретиться взглядами. Победительница, выигравшая сражение, взрослый человек, наблюдающий за вознёй детей в песочнице, солнце моё, прикрывшее своим светом от любопытных свою онемевшую тень.
Развлечения хватило на весь ленч.
-Ой-ой! - качала головой Джессика, возвращая фотоаппарат. - Мы батарейку фотовспышки всю разрядили.
- Главное, снимки хорошими будут.
- Их много, конечно, но не все идеальные, - намекнула Джессика.
- Не беспокойся, для мамы отберу лучшие, - заверила Белла.
Это был самый лучший момент дня.
Вторая половина была не лучше первой, даже хуже. Всё было вывернуто наизнанку. Один за другим убегало время уроков, длину которых я когда-то считал излишней, а теперь молчал на них, так сказать, обоснованно, и растянуть их время мне было не под силу, а крохотные перемены были только тем и хороши, что малы. Горечи было не «по шейку», волны её гуляли над моей головой. И всё вместе это было «время Беллы», единственное, на которое я имел право. Осталось два урока… Остался один… Я вёл обратный отсчёт оставшемуся времени, как таймер. Один… Ноль… Звонок. Остался только аварийный запас жизни, как у астронавтов, пока я провожал Беллу до пикапа и открывал дверь.
- Пока, Эдвард?
Даже не спросила, приду ли я сегодня. Ждала, не поворачивая ключа, что я сам это
скажу
- Пока, Белла.
Я сам захлопнул дверь. Сам закрыл в кабине аромат Беллы, пульс Беллы, всю Беллу, с несчастным лицом и плотно сжатыми губами. Взревел мотор, и машина тронулась, осторожно выползла с парковки, завернула за угол. Не к дому, у Беллы сегодня рабочий день. На сегодня, какой бы тяжёлой она ни была, жизнь кончилась.
Белла уехала.
- Каллен? Вы что тут делаете?
Жду… но не дождусь.
- Ничего, мистер Берти.
Белла не вернётся сюда… не раньше начала завтрашнего учебного дня. Надо уезжать.
- Всего хорошего, мистер Берти, до свидания.
- До свидания, Каллен.
«Отличный студент, очень воспитанный молодой человек, но… странный», - провожал мою спину взглядом учитель литературы.
И что тут странного, все, кого покинула жизнь, становятся бледными, холодными и неподвижными. Странного только, что я разговариваю и двигаюсь, словно моя жизнь ещё со мной.
В кабине «вольво» холоднее, чем на улице, машина за целый день выстыла. Согревать её не имеет смысла, Белла никогда больше не поедет к Калленам, а я направляюсь именно туда. Там мой дом, нет, там моё убежище. Отец, мама, братья, сёстры… так мы себя называем, клан бессмертных вампиров, и я один из них, я такой же. Слишком сильный, чтобы быть рядом с человеком, слишком слабый, чтобы быть с ним.
Это её словечко - «слишком». Белла права, «слишком» - это плохо.
Значит, пока я всё делаю хорошо, отстранение от «слишком» - это для неё хорошо. И работа в магазине - тоже хорошо. Отстоит свою смену с Майком, он настолько в границах нормы, что она с ним справится, всегда справлялась, не то, что со мной.
Вечером приедет домой, будут нормальные домашние заботы, обычный спокойный вечер без…. без меня. Мелко и неприятно встряхнуло: я больше не могу видеть эту комнату без меня! И не увидеть Беллу? Встряхнуло снова. Как она ходит, наклоняет голову над книгой, перестраивает свой тарарам под нужды этого вечера, превращая кровать в кабинет для занятий… Не увидеть её лицо не для всех, а собственное, открытое. И что на нём - ожидание, как на улице под дождём? И не постучать в окно, чтобы сказать, что мне без неё плохо, холодно, что я никуда не делся, и не денусь никуда… Нельзя. Долго разрываться пополам очень неприятно, дрожь уже не прекращалась до самого дома. Надо взять себя в руки, чтобы не пугать своих. А лучше, ни с кем не сталкиваясь, поставить машину в гараж и устроить длинную пробежку. Раньше это помогало.
Не столкнуться не удалось, Джаспер караулил у гаража.
- Эд …
- Всё в порядке.
- 2Я вижу, иду к Элис за пяльцами.
Вчерашняя шутка сегодня раздражала.
- Не смешно.
- Нда-а, не сработало, - Джаспер поёжился. - Пробежка не сработает тоже, Элис видела, лучше давай поговорим.
Место раздражения в душе стремительно занимало бешенство.
- Собрался быть моим психоаналитиком?!
- Успокойся и вспомни - это была твоя идея, - в твёрдом голосе братца зазвенела сталь.
- Ладно. Давай поговорим, - смирился я.
- В ваших отношениях уже была попытка быть на расстоянии. Помнишь, чем кончилась?
Я сдался.
- Тебе не помогло, а Белле?
Ей тоже.
- К чему эти вопросы?
- К тому, что всё это мучение бессмысленно и бесполезно. Тебе не жаль себя, ладно, но, может, ты подумаешь и о ней?
Я думаю, только о ней, всегда о ней. Кто же, положа руку на сердце, скажет, что думает о своей жизни меньше, чем о других…
- У меня нет другого выхода!
- Но это тоже не выход, - братец снова передёрнул плечами. - Между вами связь, ты просто её растягиваешь, и думаешь, что она от этого для Беллы изменится. Не надейся, не изменится, верёвочка притянет вас обратно, и скорее, чем прошлый раз. Сегодня мне тебя удерживать сложнее, чем вчера, и, если сравнить с прошлым, в будущем твоё напряжение меньше не станет. Не знаю, кого из вас притянет первым, возможно, опять тебя. Вот и не мучай её напрасно.
- Сам же ты собирался уходить! - напоминать об этом было неделикатно, но он ковырялся в моей боли без жалости, и я тоже его не пожалел.
- Истерики свойственны и мужчинам, я был не в лучшей форме, - усмехнулся Джаспер. - Даже если бы убежал, всё равно бы быстро вернулся, быстрее, чем убегал. Просто Элис не хотела мне даже такой малой толики боли.
Он улыбнулся, отвлёкшись на свои воспоминания о выволочке, устроенной ему подругой, и ко мне снова вернулась моя, сдерживаемая им, дрожь.
И исчезла.
Стыдливое облегчение заполнило душу - все мои усилия бесполезны, я сдамся, потому что Белла всё равно со мной! Ничего нельзя разрушить, всё вернётся: свет, тепло, жизнь! Школа, кресло на поляне, бездонная глубина океана цвета растопленного шоколада, поцелуи и колыбельная, чтобы ей слаще спалось, сны Беллы …
Тяжёлая сладкая волна толкала к машине, прыгнуть, рвануть к магазину, вызвать Беллу на минуточку, чтобы сказать, что всё бесполезно, нам не разлучиться, и оставить её в счастливом недоумении, и ждать её дома, устроившись на кровати, уткнувшись носом в подушку, хранящую тонкий аромат её волос. И дождаться. Уйти в «пространство Беллы», в гармонию двух голосов …
Крышеснос … и монстр, вырвавшись на волю, не убивая, убьёт!
НЕТ!!!
Душу смял ужас, от которого Джаспера повело.
- Эд, что ты делаешь!
- Это не истерика. Если верёвочка держит Беллу… я обрублю её. Белла справится. Сумела же пережить расставание с мамой, когда уехала из Финикса. И я справлюсь, уеду из Форкса. Мне нужен Карлайл, так что поеду в больницу.
Дежавю. Я снова мчался к Карлайлу, чтобы сообщить о побеге, но на этот раз стульев крошить не буду, монстр не ревёт и не мечется, просто замер в ужасе.
- Эдвард, - вернувшийся с оперативки Карлайл внимательно вглядывался в моё лицо в маске «белого клоуна», - осложнения?
- В некотором роде. Поговорил с Джаспером, мы прояснили некоторые детали. Моя затея в задуманном варианте не удалась, требуется кардинальное изменение планов. Я для неё…
… избрал спасительный исход:
Я знаю твёрдо, что любовь пройдёт,
Когда два сердца разделяет море.
В человеческом сердце должна пройти.
- Мне нужно оборвать все ниточки между мной и Беллой, я снова надолго уезжаю из Форкса, лет на семьдесят…
… или навсегда, это уж как сложится.
- Сейчас?
- Нет, сбежать, не сказав ни слова, я теперь не имею права, я обязан объяснить причину отъезда. Завтра, после конца занятий, я…. попрощаюсь.
«Бедная девочка, в начале жизни встретить такое испытание! А Эдвард? Неужели я неправильно истолковал ход Провидения, уготованный для него: не надежда на счастье, а ещё один урок смирения? Они ему дорого даются, и разрыв с Беллой из их числа».
- Другого решения нет?
- Карлайл, сейчас речь не обо мне. С ней не получается по-другому!
«Может, это действительно правильное решение; ампутация по частям имеет другое название - пытка, Белла этого не заслужила. Но каково ей придётся… »
Белла справится, она сильная. А ещё она умеет быстро отгораживаться от тяжёлых переживаний: машина Тайлера, нападение Лонни, измывательства Джеймса. Как бы осторожно я не попрощался, я всё равно встану в этот ряд - причиню ей боль. И она отгородится, должна отгородиться!
- Белла справится, она сильная.
- Значит, оборвать все ниточки, - размышлял вслух Карлайл. - Так, я сейчас подам заявление об уходе, и ещё должен сделать кое-какие распоряжения, но заменить меня сейчас некому, так что домой приеду только после дежурства. Собираться начнёте без меня, консервацией моего кабинета и лаборатории, соответственно, заниматься придётся тебе.
- Я говорил только о своём отъезде.
- Этого недостаточно. Каллены - это ниточки, которые оставят ей надежду.
Это я упустил. Элис, самая надёжная подружка. И не умеет молчать, когда Белла спрашивает. Хорошо, что Джаспера рядом нет, боль вырвалась из-под контроля, и маска начала сползать.
- … и не дадут забыть. Да, так будет правильно. Прости, из-за меня семье придётся терять несколько лет спокойной жизни.
- Ничего, это не первый переезд, и не последний, ради твоего спокойствия перенесём как-нибудь.
Моё спокойствие! Кого интересует моё чёртово спокойствие!
- Эдвард, для тебя переезд ничего не изменит? - Карлайл заметил метаморфозы моей физиономии.
- Изменит, - удерживаясь на молитве о безопасности Беллы, уверенным голосом ответил я отцу. - Она будет в безопасности, это единственное, что имеет для меня значение.

Из машины позвонил Джасперу.
- Я возвращаюсь, прикинь свои силы, может, погуляешь по окрестностям, пока я немного соберусь.
- Мы уезжаем, - понял он.
- Да, завтра.
- Надо собираться, так что я тут нужен. Не беспокойся, у меня высокий порог выносливости, просто было неожиданно. Первый удар, случается, пропускает и хороший боец.
Неизвестно, выдержит ли он второй удар. Меня не трясло, просто скорчило над рулём и не отпускало - оказывается, я всё равно хотел кое-что сохранить. Но логика отца ликвидировала всё, ни одной, даже самой незначительной ниточки мне не оставила! Белла бы сказала - логика не виновата, и отец не виноват, я же сам сказал про ВСЕ ниточки, и что с Беллой не получается по-другому. Ладно.
Ампутация - это долго и мучительно, целые сутки впереди. Надо собраться, самое страшное будет завтра, а сегодня лишь подготовка к операции. Понимание того, что сейчас не всё плохо, завтра будет гораздо тяжелей, выпрямило спину. Это ещё не смертельная боль, это только страх боли, это ещё жизнь. Для эмпата Джаспера вполне переносимо.
В доме к моему приезду уже начали происходить изменения, делавшие уютный дом нежилым зданием.
Зачехлялась мебель, укутывался мой рояль, поливались спецраствором от вредителей и плесени ковры. Через несколько часов их надо будет заложить на хранение.
На моём попечении лаборатория Карлайла и кабинет.
Ну-с, приступим, - сказала как-то летом Белла, засучивая рукава перед генеральной уборкой, и выгнала меня. На охоту.
Джаспер - титан, почти не больно было вспомнить.
Когда-то, во времена моего интереса к науке, мы с Карлайлом делили кабинет и лабораторию на двоих. Теперь здесь только отцовская территория. Тут нужна была особая тщательность, она требовала концентрации, это отвлекало от всего остального, и брат уже переговаривался с Эсме не таким напряжённым голосом.
Готовые лекарственные препараты, полуфабрикаты, на доведение, до состояния готовности, которых уже нет времени, сырьё - рассортировать.
Джаспер держал мои чувства под контролем, и работа шла нормально.
Выключить печь, холодильник, высыпать, слить, отмыть, высушить, расставить по местам. Отключить вытяжной шкаф. Записи оставить до прихода отца, ему решать, что стоит брать с собой. Всё.
Чарли давно должен был вернуться со службы. И ужин миновал, Белла ушла к себе, учить уроки, читать, думать. Ждать… Лучше об этом не думать, Джаспера может не хватить, а дел ещё много.
Кабинет. Укрыть картины, перебрать книги, расставить по шкафам, закрыть. Самые любимые упаковать. Память памятью, но иногда ощущение толстого тома в руках, запах кожи обложки, старой бумаги, шелест страниц дает непередаваемое удовольствие от процесса чтения знакомого наизусть текста. Укрыть кресла.
Карлайл вернулся. Значит, уже за полночь.
Белла должна уже спать. Уже вторую ночь без колыбельной, и я не на охоте, а за окном снова посыпался дождь… Если петь здесь, она услышит, почувствует? Это уже метафизика, а в неё я не верю, не доказуемо. А на практике на таком расстоянии даже мы с Джаспером не слышим и не чувствуем.
Братец шипел сквозь зубы. Ничего, я ему лёгкой жизни не обещал.
Отец упаковывал по коробкам то, что возьмёт с собой, помогал Эсме разобраться с её архивом. Процесс подготовки дома к нашему отсутствию достаточно объёмный, он требовал времени и внимания, а ещё гараж, консервация моего Астон-Мартина и М3 Розали, для них в других местах может не оказаться достойного места. Я занимался машинами, как до этого пробирками. Без энтузиазма, но тщательно.
Элис в консервации дома участия не принимала, на ней оперативная проверка нашего будущего. Прилипла к компьютеру, проверяя наши запасные площадки на непредвиденные изменения: найдётся ли место для Карлайла, и какова репутация вновь избранного мэра. Избыточность активности администрации нам не подходила. Нас могли заинтересовать только такие же мелкие, сонные, неприметные городки, как Форкс.
Всё в который раз начнётся сначала, словно колесо, что катится по наезженной колее. Существование клана войдёт в привычный ритм, разве что старым друзьям придётся побегать, чтобы найти знакомый след, да бродягам обнаружить, что мирный, в общем-то, клан, сменив территорию, на своём новом месте менять своих привычек не собирается, и чужого своеволия терпеть не желает. Привилегия большого клана - устанавливать свои правила.
Пусть там не будет своего дома, только взятый в наём особняк где-нибудь на окраине, но Эсме снова создаст уют для семьи доктора Джонсона, или Бьюкенена, или… в зависимости от комплекта документов, который на этот раз пойдёт в ход. Снова трое великовозрастных родственников молодого доктора отправятся в школу, ведь учебный год только начался, а потом с подобающей легендой присоединятся ещё двое. Ненавязчивое влияние эмфатической составляющей дара Джаспера не раздражало, помогало думать о будущем клана, не как о своём лично, а вообще, отстраненно, без эмоций.
- Вот! Как по заказу! - возглас Элис на фоне тихих, придушенных грустью,
переговоров прозвенел особенно резко. - Город Свитхом!
- И кто его сподобился так назвать? - отозвался Карлайл
- Старатели. В начале прошлого века там нашли золото, люди разбредались по окрестным горам и лесам в поисках золотоносных жил, городишко бурлил и разрастался, даже название сменил. Для выбиравшихся в город из своих медвежьих углов старателей он точно был «милым домом». Но золото себя не оправдало, местный Клондайк быстро истощился, город захирел. От старых добрых времён остались достопримечательностями только ямы, бывшие шурфы, по окрестностям, Тут предупреждение местных экологов-энтузиастов любителям пикников выложено.
- А приметы новых времён есть?
- Есть. Коммуна хиппи-толстовцев, ну, тех, которые исповедуют единение с природой, и чтобы подальше от рассадников греха - больших городов. Ведут себя очень тихо, на сайте местной полиции о них ни слова, только данные о регистрации. Мэрия, она же почта, она же полицейский участок, судя по адресу. Больница. Городку позарез нужны врачи, хорошо бы - универсалы, городской бюджет почти на нуле. Есть супермаркет, можно себе представить, какой, пекарня и аптека. Спорт-кафе, ресторан, забегаловка, где можно промочить горло - три в одном, потому что больше ничего в этом роде нет. Городок усыхает, предложений на рынке жилья хоть сдать в наём, хоть вовсе продать, полно. Есть школа младшей ступени, немногочисленных учеников постарше возят в соседний город, он чуть больше Форкса, но там тоже не густо с учениками, школы высшей ступени нет, только младшая и средняя.
- Может, лучше туда? - предложил Джаспер.
- Уже соскучился по занятиям? По возрасту не подходим. К сожалению, и вакансии для врача тут пока не видно.
- Где этот твой «заказ» находится?
- Вот, на север от нас, почти на границе с Канадой.
- Значит, едем в Суитхом, - решил Карлайл. - Для вас постараемся оформить экстернат в ближайшей высшей школе, чтобы не было ненужных вопросов. Свяжи меня с местным мэром, а потом с конторой по найму жилья.
Переезд входил в решающую фазу, один доброжелательный разговор - и всё будет решено. Молодой врач, горя желанием нести пользу ближнему своему, решил послужить на благо обществу за скромное жалование в надежде на благосклонную рекомендацию в будущем, когда она понадобится. Всё как всегда, и всегда срабатывает.
Остались мелочи. Загрузить в багажники трёх машин всё, что мы увозим с собой. Мне нечего увозить, всё, что есть в моей комнате, принадлежит немного и Белле: диски, которые мы слушали, телевизор, однажды в очень мокрый день смотрели мультики, как маленькие, и смеялись, софа…. крышечка. Пусть всё останется тут, недалеко от неё.
Как будто она сможет всем этим пользоваться, когда опустятся защитные стёкла, и будут заперты все двери! Как будто её может потянуть в этот дом ещё раз …
Всё равно, когда меня здесь не будет, пусть хоть мои вещи вместо меня останутся.
Это бессмысленно и бесполезно, и ни капли не помогает…

Никуда я не денусь, никуда. Главное останется тут, Белла, жизнь моя, что бы я не сказал тебе, что бы не сделал, это всё камуфляж, обман. Никуда я не денусь, даже если окажусь на обратной стороне земли …

Вдох-выдох.
Подать заявление в школу об уходе троих учеников в связи со срочным переездом - это дело Эсме.
Каллены перебираются в Лос-Анджелес, срочное приглашение в престижную клинику, отец поделился таким везением по секрету. Мы ещё не уедем, а это завтра станет новостью номер один, дымовая завеса, укроющая наши следы.
Это будет уже без меня, я буду в школе.
Последние уроки, последние перемены. Но это ещё не конец, конец наступит, когда я с ней буду прощаться. Тогда уж не отмолчаться, придётся говорить. Сказать, что уезжаем.
Причина проста - нам пора. Вообще-то года три-четыре у нас в запасе ещё было. Самые простые способы камуфляжа - смена причёски, стиля одежды, - зрительно меняют и возраст. Но для Беллы - нам пора исчезать, чтобы не вызывать лишних разговоров. Ничего не оставляя за своей спиной, мы должны исчезать как тени, бесследно.
А если она напомнит, что я обещал не оставлять её? Я ей обещал быть рядом, это правда, следовательно, есть и обратная неотделимая сторона - что она будет рядом со мной. Напомнит, обязательно, но не скажет - оставайся, сложности существования вампиров ей хорошо известны, и примет другое решение. Оставить всё и уйти со мной.
- Эд?
- Всё нормально, мой багажник уже заполнен, Джасс, я просто думаю. Поеду в школу.
- Слишком рано, Эдвард, школа ещё будет закрыта.
- Посижу в машине где-нибудь на обочине. Мне надо продумать, что ей сказать, и как, от этого не отвертеться. Не стоит тебя этим нагружать.
- Ладно.
- Стой! - наперерез тронувшейся машине метнулась Элис.
- Что?
- Забей в её телефон мой номер.
- Зачем?
- Ты хоть представляешь, каково ей будет? Я останусь, чтобы поддержать её, всего на пару дней, клянусь! Скажи ей, пусть позвонит, если … надо будет поговорить.
Подружка, почти сестра, почти такая же крепкая нить, как моя, и причины разрывать её, кроме меня, нет. А придётся.
- Через пару дней, как ты говоришь, когда ты уверишься, что с Беллой всё в порядке - а она приложит к тому все усилия, ты её знаешь - твой номер перестанет отвечать. Или устроишь ещё одно испытание, через которое ей и мне сегодня придётся пройти? Что тогда с ней будет? Она не бессмертная, Элис.
Сестрёнка отступила, освободила дорогу, уткнулась в грудь подошедшего Джаспера.
- Уезжай! - махнул тот рукой. - Скорее!