Глава 6. Туше


~oЖo~


Как всегда, Эдвард вне моей досягаемости. Пожалуйста, Эдвард, не уходи. Огонь, я чувствую, он горит у меня в голове. Моя голова, она в огне…

- Кто такой Эдвард, красавица?

Моя голова пульсирует; моя реальность – разломана. Всё пропало. Мне необходимо закричать.

- Успокойся, не надо бояться. Давай поищем твоего Эдварда вместе.

Он слишком быстр, чтобы быть настоящим. Сама Смерть склонилась надо мной.

Где мой крик?

- Шшш, Белла. Это просто сон. Сейчас ты в безопасности, Белла, моя Белла, - напевает он. – Просыпайся потихоньку. Поговори со мной.

Прохладные руки успокаивают нервную дрожь, прохладные губы целуют мой лоб.

- Эдвард. Я не могу найти тебя. Я никогда не могу найти тебя. Ты всегда уходишь.

- Шшш, Белла. Я здесь. Я не позволю ему причинить тебе боль. Ни один человек или существо, или… вещь не причинит тебе боль снова. Я клянусь. Мне так жаль, что я позволил ему подобраться близко к тебе.

Меня заключают в холодные объятья, слышится напев знакомой колыбельной, и я мягко погружаюсь в замечательные сны.

~oЖo~


Его прикосновения – это единственное, что имеет какой-то смысл. Пылающие дорожки магнетического страстного желания появляются везде, где Эдвард дотрагивается до меня. Я не могу унять дрожь и стоны, моя спина изгибается дугой. Из-за движения я теряю равновесие, и он удерживает меня одной рукой. Моя голова покоится в изгибе руки Эдварда напротив его груди – словно я младенец, - а тело расположилось на скрещенных ногах мужчины.

Прохладные руки ощупывают место на голове, где больше всего болит, и я слышу бормотание на французском языке. Слишком быстро – не могу ничего понять. Чувствую себя слабой, но держу глаза закрытыми, пытаясь прислушаться. Когда он говорит, то нежно проводит пальцами по моему лицу и шее, постоянно возвращаясь к тому месту, где боль накатывает лучистыми волнами.

"Elle a été certainement rêver. Elle parle quand elle a des rêves et des cauchemars. Elle se réveille maintenant. Oui, je vais voir pour cela. Merci. Je t'aime aussi."

(Ей абсолютно точно снится сон. И она разговаривает, когда видит этот то ли сон, то ли кошмар. А сейчас она начинает просыпаться. Да, я прослежу за этим. Спасибо. Я тоже тебя люблю.)

- Эдвард, почему ты говоришь о моих снах ей? О нет, что ты слышал? – Я резко сажусь, и моя голова мгновенно начинает пульсировать от боли. Скривившись, прикладываю руки ко лбу, чувствуя себя невообразимо дезориентированной и, как ни странно, защищенной. Мы находимся в моем общежитии, на моей кровати, и я не помню, как мы добрались сюда. На мне все еще одежда из прошлой ночи.

Он смотрит на меня, подняв бровь, и неожиданно замирает.

- Подожди, ты понимаешь меня? Ты говоришь на французском и ничего не сказала мне?

Клянусь, он, должно быть, прилетел с другой планеты. Эдвард еще имеет наглость выглядеть весь таким обиженным и преданным.

- Извини, а у тебя сложилось впечатление, что французский – это своего рода малоизвестный язык? – скептически спросила его я, тыкая указательным пальцем ему в грудь. – Эдвард, это ты так по-дурацки шутишь со мной?

На секунду его лицо становится бесстрастным – капитана Очевидность что-то осенило.

- Ты права, это было невероятно глупое предположение, - произносит он, хватая мою руку. – Я не могу прочитать твои мысли, Белла.

- Да ладно. Добро пожаловать в человеческую расу, гений, - бормочу я, но невероятно тяжело продолжать гневаться, когда его прохладные, изящные пальцы чертят узоры на моей ладони.

- Извини, Эдвард. Я не знаю, почему набросилась на тебя, когда ты… когда ты спас меня от того… - Я внезапно прервалась в замешательстве.

Мои эмоции казались мне чрезмерными и сокрушающими, а разум все еще находился в плачевном состоянии. У меня такое чувство, что некоторые отрывки и кусочки произошедшего, вообще не поддаются никакому смыслу. Мне необходимо понять случившееся, но я определенно не хочу говорить об этом.

- Это моя оплошность, - говорит он виновато. – Я должен был прийти раньше. И уж точно не должен был касаться тебя таким образом.

Эдвард мягко отодвигает меня в сторону, поднимается с постели и засовывает руки в карманы, выглядя при этом несчастным.

- Из-за… твоей девушки? – спрашиваю я с грустью.

- Извини, моей кого? – Теперь он неподдельно растерян.

- Разве у тебя нет великолепной французской подружки, которая, возможно, является блестящим врачом или сексуальной медсестрой… - Я закрываю рот рукой. Хорошо, что хоть одна часть моего тела может удержать меня от болтовни. Легко простонав, я опускаю голову на руки.

Оказывается, это был довольно-таки хороший ход, так как Эдвард вновь опускается рядом со мной и нежно поднимает мою голову за подбородок. Он смотрит мне в глаза взглядом, граничащим с беспристрастностью, но я все равно дрожу от его близости.

- Твой французский нуждается в совершенствовании, Белла, - тихо говорит он, светя мне в глаза небольшим фонариком. – Это был мой отец. Моя семья живет сейчас во Франции. Но ты права насчет профессии врача. Мой отец – хирург, и он рассказывал мне, что именно нужно делать в случае твоей травмы головы. Посмотри наверх, а сейчас проследи за моим пальцем. Хорошо.

Я делаю заметку, что конкретно наличие девушки он не отрицает, но это своего рода звучит именно так. Меня это почти обнадеживает. Если бы Эдвард захотел просто подбодрить меня, разве не стал бы отрицать все напрямую?

- Тогда что неправильного в том, что ты касаешься меня? Я не возражаю. Имею в виду, это ведь не похоже на то, что ты ко мне пристаешь или что-то подобное.

Судя по тому как Эдвард касался меня во время пробуждения, он, кажется, был совсем не против этого. Мужчина нахмурился, став похожим на средневековую икону мученического святого. Это почти смешно.

- Я не должен был пользоваться моментом, когда ты находилась в таком положении. Ты ударилась головой об стену, и это, кстати, тоже моя вина. – Он прекращает дотрагиваться до меня и отодвигается в сторону. Пульсация в голове мгновенно становиться сильнее, и я начинаю чувствовать головокружение, пытаясь встать с постели самостоятельно.

- Есть ли что-нибудь такое, в чем нет твоей вины? – спрашиваю я раздраженно. – Если честно, ты серьезно собираешься винить себя за небольшое происшествие во время того, как был занят тем, что спасал мою жизнь?

Он выглядит столь грустным, что мне хочется забрать свои слова обратно или, по крайней мере, как-то смягчить их. Мне интересно: воспитывался ли Эдвард в семье католиков, как Чарли. Если это правда, то я знаю именно те слова, которые заставят его понять, что трогать меня – это нормально. Это даже не ложь, поэтому я не чувствую никаких угрызений совести за то, что нажав на некоторые точки, смогу заставить Эдварда делать то, что хочу. Избавиться от вины так же просто, как умножить отрицательное число на отрицательное.

- Только что, когда ты касался меня, голова не болела, а сейчас – болит. Твои руки такие прохладные и успокаивающие. Ты не против? Только немножко подольше, пожалуйста. - Он выглядит немного растерянным, когда я оборачиваюсь и наклоняюсь к нему, пытаясь воссоздать нашу прежнюю позицию.

Его руки возвращаются к моему лбу и снова начинают нежные растирания. Я вздыхаю в блаженстве, обещая про себя быть хорошей и не усугублять ситуацию. Эдвард прижимается ко мне немного ближе, и я ощущаю нежное дыхание на своем ухе. О, мой… Я, пожалуй, хочу усугубить ситуацию. Всего чуть-чуть.

Мой пульс учащается, и я уже не могу не коснуться руки, которая убаюкивает меня. Мои пальцы чертят такие же узоры, которые делал раньше Эдвард – восьмерки и круги. Так я указываю ему, что это не ускользнуло от моего внимания. Везде, где наша кожа соприкасается, возникает чувство, будто бы моя душа вращается вокруг наших точек соединения, вибрируя от возбуждения.

- Я должна согреть тебя, - шепчу я в изумлении от контрастирующих температур. Эдвард не ледяной, но ощущение почти такое, будто бы он недавно стоял в промышленном камерном холодильнике или же провёл несколько часов на улице в промозглый день. Вскоре я начинаю бороться с сильной дрожью. Не хочу отталкивать его слишком далеко.

Он ничего не отвечает, просто продолжает нежно растирать кожу головы, и я все еще чувствую его дыхание около уха. Это сводит меня с ума – откидываю голову, чтобы было удобнее на него смотреть. Мужчина внимательно изучает меня, и я понимаю, что его сосредоточенный взгляд заставляет нервничать. Это напоминает мне о том парне в клубе.

- Эдвард, - начинаю я, на самом деле не очень-то понимая, как спросить его о том, что мне необходимо узнать. – Этот парень, он… где он? Ты знаешь?

- Хотел бы я сказать тебе. Мне действительно жаль, но он скрылся. Он убежал во время нашей схватки, а я не мог просто оставить тебя там в переулке. – Сейчас он выглядит очень рассерженным.

- Я не говорила ему свое имя или еще что-нибудь. Он, наверное, не будет… - Я проверяю свои карманы на наличие кошелька и телефона. Все нормально – вещи на месте.

- Нет, я не думаю, что он выследит тебя. Но на всякий случай, сегодня я побуду с тобой, если ты, конечно, не против.

Не знаю, то ли это сотрясение, то ли тот факт, что мужчина, по которому я изнываю, только что заявил, что не собирается оставлять меня на протяжении всего дня, - но все это слишком. Понятия не имею, что я делаю, что точно случилось, или почему Эдвард столь мил ко мне, хотя явно видно, что он расстроен. Чувствую себя словно идиотка, флиртуя с ним, когда он просто делает то, что каждый бы сделал, если бы увидел своего друга в беде. Ощущаю себя идиоткой от того, что вообще флиртую, будучи явственно запутанной, чувствуя себя весьма дурно и, возможно, все еще пребывая в шоке. Он невероятно добр, и поэтому я столь смущена.

- Белла, - спрашивает он, выглядя немного встревоженным. – Ты ведь не против, да?

- Мне так плохо, Эдвард. Ты повел себя удивительно, а я - как настоящая дура. Мне никогда не надо было покидать клуб в одиночку, как вчера. Теперь ты, вероятно, и не поспал, а сейчас пропускаешь свои практические занятия. – Мое лицо снова пылает, глаза начинают щипать с вероятной угрозой пролития слез. – Ты не должен вот так нянчиться со мной, когда у тебя есть свои проблемы.

Я освобождаюсь от его объятий, и мне сразу приходится приложить руки к голове, потому что сильная пульсация и головокружение опять возвращаются. Его прикосновение действительно подобно магии.

- Прекрати. Я нахожусь там, где хочу, - говорит он с угрюмым видом, но его нежные руки возвращаются к моей голове, и это лучше чем пакет со льдом и лекарства. – В любом случае, я взял себе законный выходной. Так что больше никаких возражений.

~oЖo~

Должно быть я задремала на некоторое время, потому что из сна меня выдернул звонок моего телефона и отсутствие Эдварда. И все же голова болела уже не так сильно. Я взглянула на идентификатор номера, и какая-то часть напряжения покинула мое тело.

- Привет, - говорю я, - я пыталась дозвониться к вам вчера. Неужели я перепутала дату нашей встречи?

- Ты в порядке! Ты в порядке. С ней все хорошо, Джаспер. – В голосе Элис действительно слышится облегчение. – Белла, дорогая, мы должны были встретиться сегодня вечером, а не вчера, помнишь? Мы с Джаспером были на этой тупом чертовом выездном семинаре для всех выпускников, работающих ассистентами.

- Мне так жаль, Элис! Я такая идиотка, ты себе не представляешь. Наверное, просто не обратила внимания, когда ты мне об этом сообщила, но уверена, что ты говорила, потому что Анжела тоже вчера не работала.

- У нас не было вообще никакого сигнала в лесу, - говорит она. - А прошлой ночью у меня был ужасный кошмар о тебе, поэтому мы уехали раньше, и как только оказались в зоне действия сети, я получила все эти сообщения от тебя. – Милая, что случилось? – Ее легкий южный акцент проскальзывал, так как она было очень расстроенной.

Я слышу, как на заднем фоне тихо говорит Джаспер. Мне хочется знать, что именно было в ее кошмаре, но я боюсь спросить.

Я подпрыгиваю от звука открывающейся двери, но это лишь Эдвард. Он возвращается обратно в мою комнату с фармацевтической сумкой. Кладет мои ключи на стол рядом с кроватью и начинает вытаскивать что-то из сумки, протягивая мне бутылку воды.

- Элис, я даже полностью не уверена, - говорю я осторожно. - Клуб был забит полностью, и я едва могла двигаться. Потом этот… парень... Не знаю, думаю, он был… тем, кого я видела впервые, но это, очевидно, было не так. У меня начали появляться всякие безумные мысли, и, наверное, началась паническая атака, так что я начала выбираться из клуба. Элис, ты не поверишь, какая это была давка. Я думаю, мы нарушили все нормы пожарной безопасности.

- Белла, мои сны, как правило, в значительной степени попадают в цель. Что с тем парнем, которого ты думаешь, что знаешь? Я видела какого-то мужчину… видела, как он убивает тебя в переулке. Это было так реалистично. – Похоже, она сейчас действительно плачет.

- Сейчас со мной все в порядке, клянусь. Ты на самом деле должна рассказать мне об этом сне. Он пугающе реален, - говорю я тихо. – Этот парень преследовал меня, а потом затащил в переулок. Но Эдвард услышал, как я кричу, и должно быть отогнал его прочь.

- Слава Господу, - шепчет она. – А ты вообще-то не ударялась головой?

- Хм, на самом деле, да, - говорю я, чувствуя благоговейный страх.- Черт побери, Элис, это уже конкретное обстоятельство. Я как-то ударилась головой, как раз после того, как Эдвард бросился спасать меня. Он думает, что у меня сотрясение, и остался на всю ночь. Он замечательный. – Я улыбаюсь ему, чувствуя себя словно в дурмане.

Взгляд Эдварда смягчается, когда он снова на меня смотрит, но выглядит он хмурым и обеспокоенным.

- Он сейчас у тебя? - неожиданно спрашивает Элис.

- Да, - говорю я. – А что?

- Дай мне поговорить с ним!

Эдвард выхватывает телефон у меня из рук, прежде чем я успеваю возразить. Я отпускаю трубку, удивленная тем, как он мог услышать Элис, и немного ошарашенная его скоростью.

- Привет, Элис… Нет.. Уверен…Она умоляла меня не идти прошлой ночью, но я думаю, что по крайней мере одно обследование в ближайшее время нужно провести, да… В этом нет необходимости… Ладно, я спрошу ее...

Он прикладывает телефон к груди и спрашивает, не хочу ли я пойти сегодня к Элис и Джасперу. Я пожимаю плечами и киваю, пытаясь показать, что со мной все в порядке, если это успокоит его. Я действительно не хочу идти в больницу.

~oЖo~


Я достаточно быстро проигрываю эту битву, но только лишь потому, что Эдвард вообще не борется по-честному. Я даже не помню, как согласилась пойти – он смотрел на меня, как будто бы ласкал взглядом, и вот сейчас мы сидим в приемной. Эдвард читает мне вслух мою очередную книгу. Одну руку он обернул вокруг моих плеч и продолжает нежно поглаживать мою голову, несмотря на то, что она уже не так сильно болит. Я понимаю, что мне никогда не будет достаточно того, как он говорит, потому что голос Эдварда – это чудо природы. Я слышу сладкие, как мед, звуки, когда он читает мне прямо на ухо, чтобы никто больше не слышал, и осознаю, что это, в общем-то, самый лучший секс, что когда-либо был у меня. Не могу решить: я больше смущена или возбуждена, но в любом случае, я красная, как рак. Не говорю ему остановиться, потому что впервые за сегодняшний день он не хмурится, не угрюмится и не выглядит виноватым.

Он замолкает и смотрит на обложку.

- Твой материал для чтения становится все лучше и лучше, - ухмыляясь, он изучает изображение на обложке.

- С каких это пор ты обращаешь внимание на то, что я читаю? – спрашиваю я с искренним удивлением.

- Много времени утекло с тех пор, как я читал эту книгу, но это даже лучше – перечитывать ее во второй раз. Где ты взяла ее? – интересуется он, игнорируя мой вопрос.

- О, Анжела мне одолжила, это одна из ее любимых книг. Она увлекается магическим реализмом и заявила мне: «Я не буду говорить с тобой снова, кроме как о Мастере и Маргарите или об эпических поэмах Булгакова».

- А она права, - произносит Эдвард со смешком и продолжает читать мне на ухо.

Я дрожу от наслаждения и слышу, как он резко вдыхает, быстро поднимается на ноги и без своего пресловутого «извини» направляется к сладкоголосой медсестре в приемной. Что бы он не сказал - это срабатывает, потому что спустя несколько минут моя голова оказывается в аппарате для компьютерной томографии.

После быстрой консультации, в ходе которой Эдвард настоял на просмотре результатов КТ, он наконец-то немного расслабляется, и мы покидаем больницу. Меня успокаивает то, что на мне все время остается моя собственная одежда, и не приходится упоминать о других травмах. У меня еще не было возможности увидеть их, но, судя по моему самочувствию, они, наверное, выглядят намного хуже, чем есть на самом деле. Синяки у меня появляются очень легко.

Я закрываю глаза, не желая видеть ни мчащиеся мимо автомобили, ни Эдварда с мрачным выражением на лице. Клянусь, за исключением тех случаев, когда он играет на пианино, он не может выглядеть счастливым более десяти секунд. У него в голове, должно быть, есть комната ожидания для депрессивных мыслей, каждая из которых с нетерпением ожидает своей очереди. Меня начинают поглощать мои собственные мысли. Я не могу избавиться от ощущения, что Эдвард знает больше о том, кто напал на меня, чем рассказал. Тот парень был невероятно силен и быстр. Как утонченный Эдвард может представлять какую-либо угрозу для такого жестокого убийцы, как он? Я знаю, что здесь пропускаю что-то важное, но сейчас не время спрашивать. Я просто буду ждать и наблюдать.

~oЖo~


К тому времени как мы добираемся до квартиры Элис и Джаспера, я более чем вымотана размышлениями или разговорами о прошлой ночи. Просто это слишком сложно для меня, и я беру передышку. Спрашиваю у Элис разрешение принять душ, и ей приходится пообещать Эдварду, что она останется в пределах слышимости – на тот случай, если я упаду. Когда я выхожу, то с небольшой толикой раздражения обнаруживаю, что подруга уже запихнула мою одежду в свою крохотную стиральную машинку.

Мы находимся в ее спальне, и Элис пытается найти что-то, во что я смогу уместиться. Когда я отклоняю предложенную ею маленькую футболку с короткими рукавами, она прищуривает глаза и внезапно закатывает рукава халата, который надет на мне.

- Что, черт побери, сделало это? – потрясенно спрашивает она, указывая на еще «цветущие» красные и черные кровоподтеки на моем правом предплечье.

Я могу разглядеть явный отпечаток руки, особенно там, где его пальцы схватили меня, когда он тащил меня в переулок. Я по-настоящему довольна, что она не может видеть мои плечи – там все еще хуже.

- Элис, - шепчу я, не желая, чтобы парни в гостиной услышали что-нибудь из нашего разговора. Я слышу, как Джаспер играет на гитаре какую-то звучащую по-испански песню. – Мы можем упустить это на время? Я уже устала раздумывать над этой ситуацией. Мне действительно повезло, и Эдвард уже достаточно наволновался о моей травме головы. Думаю, он винит себя за то, что не добрался туда раньше, когда на самом деле все произошедшее - это моя вина. Пожалуйста? Мне нужно расслабиться, а не продолжать проигрывать все это в своей голове.

Она кивает и взамен молча протягивает мне рубашку с длинными рукавами. Когда мы входим в гостиную, я начинаю думать, что Эдвард даже больше телепат, чем Элис, потому что он на секунду останавливает на ней свой взгляд, а затем подчеркнуто смотрит на мое правое предплечье. Я сажусь на единственный простой стул, имеющийся в наличии – на тот случай, если он начнет проявлять любознательность. Некоторое время он кружит надо мной, ходит взад-вперед, как тигр в клетке. Ах, тигр. Я не собираюсь думать об этом.

Джаспер начинает играть смутно знакомую песню на гитаре, а затем останавливается, качая головой.

- Боже, я ненавижу каверы, даже когда делаю их сам, - смеется он. (Прим. пер. – Кавер-версия - авторская музыкальная композиция (часто известная) в исполнении другого музыканта или коллектива. Исполнение кавер-версии может содержать элементы оригинальной музыкальной композиции, на которую (отсюда собственно и название — кавер) накладываются элементы новой музыкальной аранжировки, или полностью имитировать ее)

Брови Эдварда взлетают вверх, а мне лишь остается порадоваться этому отвлекающему фактору.

- Ты имеешь в виду конкретно современную популярную музыку? – спрашивает Эдвард, изогнув бровь. – Зачем делать различие? Любая музыкальная пьеса, которую мы играем, является кавером, если только это не оригинальное произведение.

- Да, я знаю, - пожимает плечами Джаспер. – Это не самая моя последовательная точка зрения, но меня просто достает слышать, как кто-то, кроме Битлз, поет Битлз. Имею в виду, они на самом деле думают, что делают это лучше? Почему бы просто не слушать оригинал?

- Не всегда подразумевается, чтобы сделать лучше, - возражаю я. – Иногда берется одна и та же песня, но сказать ею можно что-нибудь абсолютно другое.

- Назови хоть одну, - бросает мне вызов Джаспер, смотря на меня со всей серьезностью. Он только что включил свое рабочее выражение лица.

- Композиция The Rolling Stones «Дикие кони», кавер-версию которой позже сделали The Sundays, - без колебаний отстреливаюсь я.

- Ты это не серьезно! Ты имеешь в виде никчемную версию коммерческой рекламы пива? – насмехается он.

- И Баффи, - добавляет Элис. – Мне нравится этот саундтрек. Боже, я скучаю по этому сериалу.

Эдвард наконец-то усаживается на диване рядом с Элис. Кажется, эта ситуация его забавляет.

- Ты просто не уделял этому должного внимания, - возражаю я. До этого я также обыгрывала этот аргумент, и хотя мне казалось, что Джаспер более грозный спарринг-партнер, чем Джейк, он сдался. – Постарайся вновь подумать о словах песни. Сначала представь себе Мика Джаггера, который является абсолютным наглецом. Это парень, который поет о том, как подчинить себе девушек и как он симпатизирует дьяволу. И вдруг он слагает о детстве и о какой-то бесстыжей леди с беззаветной преданностью? Что является действительно волнующим в версии Rolling Stones, так это вовсе не то, что Джаггер может быть достаточно крутым, чтобы остановить диких лошадей, оттаскивая их от нее. Ты ведь и так можешь легко представить себе, как он делает что-то еще более жесткое, например, ударяет кулаком медведя гризли по морде – просто для того, чтобы доказать, что он может. Убедительным аргументом является то, что он будет сполна заботиться о ком-то, чтобы так поступить.

- Ну, пока ты убеждаешь меня в том, с чем я согласен, - заявляет Джаспер. – Мы знаем, почему срабатывают оригиналы. А сейчас назови мне хоть одну серьезную причину, по которой пиво-версия должна заслужить внимание.

- Эй, разве ты не слышал, что я только что сказала о своей симпатии к ней? Ты хочешь спать на диване, только чтобы выиграть эту словесную разборку, мистер? – вмешивается Элис, сжимая руку Джаспера.

Я подключаю свой iPod и устанавливаю версию The Sundays.

- Ну и кому от этого на самом деле будет хуже? – Джаспер хитро смотрит на свою жену, что напоминает мне сцену в мыльной опере «Дон Жуан», когда начинают звучать первые аккорды.

- Ты видел когда-нибудь Харриет Уилер из The Sundays? – энергично продолжаю я, не обращая внимания на их обмен любезностями. – Она – миниатюрная, почти такая же маленькая, как Элис, и такая же утонченная, ее песни эмоциональны и чувствительны. Когда она поет те же слова в «Диких лошадях», нас совсем не удивляет тот факт, что она может сильно о ком-то заботиться или упоминает детство. Что на самом деле потрясающе, так это уровень преданности в ее голосе: она действительно пожертвует собственной хрупкой жизнью, чтобы помочь тому, кого любит. Они оба готовы сделать то, что им совершенно не свойственно ради любви. Они в равной степени уязвимы, но по совершенно противоположным причинам.

- Я вижу аспирантуру в твоем будущем, - смеется Джаспер. – Хотя это был запрещённый приём – сравнивать ее с Элис.

Он поддевает жену локтем, но она, слегка нахмурившись, смотрит в пространство.

- В чем дело, цыганенок? – спрашивает он мягко. – Разве ты еще не злишься на меня, а?

- Нет, - говорит она, выходя из своего оцепенения. – Я просто увлеклась, размышляя о том, как далеко я готова зайти, чтобы спасти того, кого люблю. И, как мне кажется, я все еще думаю о Баффи. Это глупо.

- Элис, это что-то наподобие твоих видений, - шепчет Эдвард, опуская хмурый взгляд на свои собственные руки.

- Боже, ты себе не представляешь, – смеется Джаспер. – Я скорее предпочту слушать, о чем думает Элис, чем смотреть каждый день телевизор.

Она смущенно смеется, и я обращаю внимание, что Эдвард снова прожигает взглядом мою руку. Опускаю голову и замечаю, что потираю ее через рукав. Останавливаюсь. Он снова с грустью смотрит на свои руки. Я знала, что пропускать день практики было плохой идеей.

- Ты хочешь играть? Уверена, никто не будет против. – Я киваю на кабинетный рояль, взгромоздившийся там, где в маленькой квартире должна быть столовая.

- Не глупи. – Эдвард кажется удивленным. – Я же сказал тебе, что мне причитается выходной. Плюс ко всему, мы говорили о просмотре фильма.

- Да, и так как это моя очередь, Джаспер, я хочу, чтобы его выбрала Белла, - говорит Элис. – И если я услышу, как из твоего рта вылетают слова «Девчачий фильм», то на самом деле заставлю спать тебя на диване.

- Ооо, «Комната с видом»! – возбужденно визжу я. – В нем Кири те Канава поет Пуччини. Я люблю ее.

Джаспер тяжело вздыхает, но не произносит магических слов.

- О, это один из моих любимых, и я не видела его целую вечность! – с упоением произносит Элис. – Да, опера – это хорошо, но ведь это не единственная причина, по которой он может нравиться. В этом фильме присутствуют три самых горячих поцелуя за всю историю кино. Я правильно говорю, Белла?

Я краснею, делая вид, что заинтересованно смотрю на телевизор, в то время как мое лицо просто горит.

- Арр, выручишь меня, Эдвард? – умоляет Джаспер. – Разве мы не можем посмотреть что-то, по крайней мере, с одним взрывом?

Я бросаю на Эдварда взгляд сквозь ресницы, а он, в свою очередь, смотрит пристально на меня.

- Вообще-то, я бы не отказался посмотреть этот фильм, - говорит он, выглядя собранным, словно при изучении новой пьесы.

Джаспер благоразумно молчит.

~oЖo~

Оставшиеся несколько недель проносятся с одним существенным изменением. Хотя я и не могу назвать действия Эдварда действительно романтичными, но он каким-то образом всегда находится рядом. Это приятно, потому что наконец-то мы можем больше разговаривать. Он задает мне миллион вопросов о моей жизни и увлечениях, и даже отвечает на несколько моих, хоть и полагаю, несколько корректирует их. Иногда я чувствую, что в присутствии Эдварда рядом со мной скрывается намного больше. Он кажется очень бдительным с той ночи. Мое головокружение проходит ко Дню Благодарения, но я предпочитаю остаться в школе, чтобы иметь больше времени для учебы и практики. Мы с Эдвардом празднуем с Элис и Джаспером. Фактически, Эдвард играет все то время, пока мы едим, что отчасти странно, но вместе с тем и мило.

- Ты когда-нибудь видела, как он ест? – спрашивает меня однажды в библиотеке Элис, когда мы остаемся наедине.

Я не могу вспомнить ни одного случая.

~oЖo~

Мои выпускные экзамены идут лучше, чем я ожидала на самом деле. Я нахожусь на последнем экзамене по основам индивидуального пения, которое включает в себя короткое выступление в концертном зале. Эдвард сидит за фортепиано, а весь голосовой факультет наблюдает и делает пометки. Я более чем немного напугана, потому что трое из экзаменующих – довольно известные личности. Одна из них – леди с пушистыми белыми волосами и неизменно кислым выражением лица – запрашивает мою самую новую песню Die Bekehrte композитора Хьюго Вульфа, которую с таким радостным возбуждением предоставил мне доктор Джордж. До меня доходили слухи, что профессорша, которая попросила спеть эту песню, находится в длительной вражде с доктором Джорджем по поводу вокальной техники, и это в некотором роде заставляет меня злиться. Она предположила, что это слишком сложно для меня.
По каким-то причинам, гнев помогает мне взять себя в руки, и я почти мгновенно перемещаюсь в колонну из звука. Я поднимаю голову, киваю Эдварду, и тот начинает играть ноты, от которых идет мороз по коже. В то время как я продолжаю петь полные таинственности слова и позволяю музыке захватить меня, не могу не думать о тончайшей природе действий Эдварда по отношению ко мне, сравнивая их с той интенсивностью, которую я ощущаю в нашей связи. Он постоянно находится рядом, оберегая меня, наблюдая словно завороженный, но никогда не подойдет ближе, чем это необходимо. Его касания, когда он на самом деле касается меня, кажутся такими же нежными, как и вынужденными. Я вижу отдельные элементы, которые не представляются соответствующими, и они начинают накапливаться до такой меры, что у меня возникают подозрения о неправильности всей картинки в целом. Эдвард Каллен что-то скрывает.

Огромная благодарность моей бете LoraGrey за редакцию текста и за перевод с немецкого песни, которую пела Белла на экзамене.



Также большое спасибо Mashunya за помощь с французским и Ранис_Атрис за помощь с музыкой и неизменную поддержку.

Тех, кому приглянулась эта история, ждём с нетерпением на форуме