Глава 18. V

Предложенная автором музыка к главе:

Римский-Корсаков – Полет шмеля

Fatboy Slim - Right Here, Right Now

~oЖo~

- К сожалению, моя юная подруга не ценит оперу так как я, - откровенничает он со мной, будто бы я была его старой знакомой. Его акцент кажется поистине странным, не совсем итальянским, но очень даже близким к нему. Независимо от акцентирования, его английский определенно аристократический. – Весьма возможно, она также найдет тебя исключительной. Джейн, подойди сюда и познакомься с Изабеллой. Ты находишь ее… исключительной?

Женщина-вампир при ближайшем рассмотрении кажется моложе, примерно тринадцати-четырнадцати лет. Кто его знает, как давно она застыла в таком возрасте? Джейн приближается в шуршании шелка, смотря на меня в беспечном раздумье.

- Здесь, у всех на виду, Аро? – спрашивает она с явным восторгом. – Ты уверен?

- Да, да, начинай, если сможешь, - говорит Аро, оценивающе вскидывая голову. – Но, думаю, ты будешь разочарована. Мы, без сомнения, разберемся во всем позже, но маленькая проверка не помешает.

Джейн просто стоит на месте, ухмыляясь мне, словно я самая смешная вещь, которую она когда-либо видела в жизни. На самом деле это чертовски жутко, и мне кажется, оставалось бы таким, даже если бы она и не являлась вампиром-подростком. Я помню, смотрела как-то черно-белый фильм "Дурная кровь" с милой белокурой девчушкой в главной роли, которая была хорошей до тех пор, пока у нее в голове что-то там не перемыкало. Затем у нее делались абсолютно безумные глаза, и она убивала людей, после чего ведя себя как ни в чем не бывало. Джейн довольно сильно смахивает на сиквел, этакий «Дурная кровь: Вечный вампирский пубертат».

Не зная, что еще предпринять, но вместе с тем не желая раздражать их, я решила просто… улыбнуться в ответ.

Неверный шаг, бесспорно. Она хмурится. Пугающе, но уже не так жутко.

- Извини, Джейн, я должна что-то сказать? – спрашиваю я. Помимо меня и этих вампиров в коридоре задерживается горстка людей.

- Не волнуйся сейчас о Джейн, - говорит Аро с довольной улыбкой и указывает на свою оперную программку, открытую на кратких биографиях актеров. – Давай поговорим об этом: композитор Менотти. Замечательное итальянское имя, но эта музыка? Нет, это не итальянская музыка. Почему он настоял на создании такого неприятного шума?

Невероятно.

Я смотрю на кремовые страницы дешевой программки, включающей перечень кратких биографий и фотографии каждого члена актерского состава, в том числе Эдварда и доктора Аданы. В то время как Аро педантично разъясняет мне, почему именно он не является поклонником Менотти, я все так же продолжаю глазеть на фотографии, пытаясь разобраться в своих мыслях. У меня на снимке настолько скучающий вид, что я бы все отдала, лишь бы снова вернуться в то время, когда его делали. И Эдвард… я помню, что есть некие правила о том, чтобы держаться подальше от новостей и оставаться вне публичной жизни. Он же наверняка не попадет в беду из-за своего появления в маленькой театральной афишке, выпускаемой университетом?

Черт побери, где ты, Эдвард?

В настоящее время они с Элис должны уже были добраться до ее дома, поэтому он вернется с минуты на минуту.

Расслабься, просто расслабься. Аро, кажется, довольно болтлив.

- Изабелла, тебе ведь девятнадцать лет, так? – спрашивает он, не особо дожидаясь моего подтверждения. Полагаю, ему прекрасно известно, сколько мне лет, учитывая то, что он, согласно словам Эдварда, лично выбирает всех стипендиатов Вольтерры. – У тебя славный голос и изумительное сценическое обаяние.

- Спасибо, - протягиваю я, в страхе понимая, что в лобби находится не очень много людей.

Анника ушла; остались только Лео и его театральные друзья, они просто болтают и слоняются вокруг без дела. В тот момент, когда я уже намереваюсь извиниться и уйти, Аро подтверждает то единственное, что всерьез расстраивает меня в моем выступлении.

- Так вот, для твоего возраста все не так уж плохо, но твое высокое до в конце? - говорит он, качая головой и чуть морщась. – Почему бы взамен не спеть ноту пониже? Твои высокие тона столь прелестны, такие полные и красивые, как и должны быть у женщины. Твое соль – прекрасно, си – мило, цельный звук, ля – очень мило, но затем ты добираешься к до, что напоминает невесть откуда-то взявшегося маленького поющего мальчика. Ты чувствуешь это? Похоже на крошечный звоночек от детского велосипеда.

Он даже подносит воображаемый звоночек к уху, делая вид, что его невозможно услышать.

- Я точно знаю, что вы имеете в виду, - соглашаюсь я, застигнута врасплох совершенно справедливым замечанием Аро. – Я хотела взять низкую ноту, но доктор Адана сказал, что это послужит напоминанием о том, насколько молода Моника и насколько жалкая у нее жизнь.

- И что ты думаешь? – спрашивает он, кивая и хмурясь. – Что ты думаешь об этом глупом решении?

- Я думаю, это послужило напоминанием о том, насколько жалкое мое высокое до, - признаюсь я.

Вопреки себе я начинаю расслабляться, во всяком случае, мысленно. Физически я как будто частично парализована. Такое чувство, что все происходит в замедленном темпе. Мой мозг, по-видимому, не может решиться между бегством и… бездействием. Я не в силах оказать сопротивление этим существам, а они до сих пор не пытались запугать меня. Аро вполне мог находиться здесь просто для того, чтобы побеседовать об опере. В конце концов, сейчас я официально являюсь его инвестицией. Однако у Джейн, судя по всему, имеются дурные мысли по отношению ко мне. Вид у нее такой, словно она страдает запором, да еще и злится при этом.

- Дай ему время, - рекомендует Аро. – С таким голосом, как у тебя, маленький колокольчик позже станет большим колоколом. Безусловно, твое изменение внесет свои поправки, если это окончательное решение, но я бы, наверное, подождал с ним, чтобы посмотреть, что произойдет. Может быть, через пару лет при правильном обучении, изменение сделает голос даже лучше… ах, но есть ли у тебя на самом деле эти пару лет, вот в чем вопрос?

- Что? – спрашиваю я, с трудом перерабатывая смысл его слов.

Не говори ничего вслух. Вольтури очень серьезно относятся к технической стороне вопросов. Раньше это казалось дурацкой игрой – не произносить вслух слово «вампир». Сейчас же у меня такое чувство, будто меня испытывают. Будто испытывают Эдварда на основании того, что я скажу.

- Что ты знаешь о нас, Изабелла? Вот главный вопрос, – бормочет он, наклонившись ко мне ближе, отчего я могу чувствовать его сладкий гипнотический…

Я наклоняю голову вниз и вправо, стараясь, чтобы это выглядело как застенчивый жест, и делаю глубокий вздох. Аро своим холодным пальцем приподнимает меня за подбородок. Его взгляд вмещает странную, не обещающую ничего хорошего, смесь проницательной оценки и, предположительно, благосклонности?

- Я не буду гневаться, Изабелла, - уверяет он меня ровным бархатным голосом. Я чувствую прохладу его дыхания на своем лице, но сама вдохнуть не смею. – Я просто заинтригован. У Эдварда не будет неприятностей, если ты скажешь мне правду. Как много ты знаешь?

Честность – лучшая политика, говорит бабуля Свон в моей голове. Но иногда разумнее попридержать свой язык.

- Вы знаете откуда-то Эдварда? – спрашиваю я голосом, который, надеюсь, звучит вежливо. Что-то мне подсказывает, что любезность своего рода важна для Аро. – Мне очень жаль, но если он говорил дожидаться вас, это, должно быть, выскользнуло из моей головы. Понимаете, я так сильно нервничала из-за выступления. Пожалуйста, простите меня.

- Почему это не работает, Аро? – наконец, шипит в разочаровании Джейн.

Она только что назвала меня это?

Мысленно я вычисляю расстояние между театром и домом Элис. Эдварда еще не будет, по крайней мере, десять минут, ну, пять, если он быстро водит.

- Вот на что я приехал посмотреть, Джейн, - говорит Аро, все еще улыбаясь мне. – Ну, на это и оперу, конечно. С ней ничего не работает. Все терпят неудачу. Ты, я, сын Карлайла Эдвард, даже Деметрий. Она исключительна, даже в человеческом облике. Представь себе потенциал.

Вот теперь я на самом деле выгляжу растерянной, что, к счастью, помогает мне поддерживать вид невинной овечки. Лео и один из его друзей еще задерживаются на некоторое время, но их объятья очень смахивают на прощание. Не знаю, чего мне хочется больше: сказать им, чтобы они ушли или остались? Насколько мне безопасно здесь с ними? И вообще, насколько безопасно им?

- Приятно было вести с вами беседу, - говорю я вежливо, по крайней мере, надеюсь, что у меня так получается. – Спасибо, что пришли на оперу. Я как раз собираюсь пойти переодеться.

- Изабелла, минутку, пожалуйста. Где Эдвард? – спрашивает Аро. – Он не ждал нас, но я на самом деле надеялся увидеть его. У меня есть кое-что для него.

Лео какое-то мгновение вопросительно смотрит на меня, и я машу ему с вымученной улыбкой. В этот момент я бы предпочла, чтобы он ушел.

- Увидимся через минуту, - говорю я, думая о том, увижу ли я его когда-нибудь снова. Незачем ему подвергаться опасности из-за меня. Я – та, кто влюбился в вампира, и он не должен пострадать из-за моих проблем.

Аро обращается ко мне со скудной, но на удивление убедительной видимостью любезности. У меня такое чувство, что если я отвечу ему то, что он посчитает адекватным ответом, со мной все будет в порядке. Моя интуиция говорит мне, что Аро, подобно Ганнибалу Лектору, не составило бы труда отнестись ко мне как к пище, если бы я повела себя невежливо.

А я могу быть учтивой. Эдвард в основном невероятно формален, что может быть одним и тем самым. Я думаю о вежливом до неприличия Эдварде, кроме тех случаев, когда угрожают его девушке, а затем о всех этих ф-бомбах (Прим. пер. – слово, обозначающее «фак» на сленге), рычании и сломанных клавишах.

Понимая это, я начинаю нервничать по совершенно другой причине. Не думаю, что он воспримет эту ситуацию иначе, чем враждебно, если только здесь нет еще и Карлайла.

Быть может, появление Эдварда и не такая хорошая идея.

С противоположного конца коридора звучит смех, похожий на звучание колокольчиков, доносящийся снизу и из-за угла, со стороны общественного входа в театр. Похоже, мужчина и женщина. Похоже, вампиры.

- Это должно быть интересным, - говорит Аро, явно забавляясь ситуацией. – Джейн, отведи Беллу в зал. Ни звука. Не причини ей вреда, но в любом случае, не дай уйти. Мы еще не закончили нашу маленькую дискуссию.

- Ты хочешь, чтобы я нянчилась с человеком? – хмурится Джейн.

Звонкий смех приближается, и из-за угла появляются два прекрасных вампира, склонив вместе головы в разговоре. Они высоки и потрясающе привлекательны. Женщина красива до такой степени, что я на какое-то мгновение отвлекаюсь, пока не слышу голос мужчины. Затем я вижу его лицо, все еще в профиль, в то время как он заигрывает с ней.

Это лицо, этот голос.

Это лицо и голос, которые преследовали меня в кошмарах с той самой ужасной ночи из прошлой осени, как раз с началом резкого похолодания. В один страшный момент я с коридора переношусь в переулок за «Клавишами»; лица близких мне людей проносятся в моей голове, тогда как сама Смерть склоняется надо мной. В окружении зла мне холодно и одиноко. Я чувствую руку на своем плече и закрываю в ужасе глаза.

Только не снова.

Рука намного меньше, но боль приносит точно такую же, как и та, что тащила меня в темноту. На этот раз на моем плече рука Джейн, которая протаскивает меня через актерский вход на сцену в ослепляюще стремительный момент. Я быстро мигаю, делая глубокие и бесшумные вдохи. В тот момент, когда я понимаю, что ее рука больше не касается меня, паника, которая овладела мной в мгновение ока, начинает отступать в медленном ползущем отливе. Мое плечо пульсирует в месте, где Джейн хватала меня, но, кажется, обошлось без переломов. Это та же чертова рука, что и в прошлый раз. Когда мои глаза начинают привыкать, я понимаю, что здесь не так темно, как я думала, а тусклое красное свечение от светового табло «выход» над нашими головами показывает мне, что внимание Джейн скорее приковано к щели в двери, чем ко мне.

- Аро, как оперная молодежь? Все, как ты и надеялся? – беззаботно интересуется мой ночной кошмар.

Наверное, он не видит меня. Разве он не слышит мое сердцебиение? Что, если он знает, что здесь есть человек?

- Стоящая поездка, учитывая все обстоятельства. Деметрий, тебе улыбнулась хоть какая-то удача в поисках твоей маленькой певчей птички? – доносится через двери голос Аро, в то время как я пытаюсь собраться с мыслями.

Деметрий.

У моего монстра есть имя. Почему-то то, что я знаю его имя, заставляет чувствовать себя странно лучше, словно он всего лишь еще один вампир, а не «вампир», как всеобщий ночной кошмар; как всплывающая реальность.

- Нет, ее вообще не было в том клубе, - говорит он. – Я говорил тебе, что ее там и не будет. Она просто не может быть живой.

- Ох, но ты ошибаешься, мой друг, - смеется Аро. – Ты не чувствуешь ее? Она только что была здесь, мы говорили об опере. Более того, у нее была одна из главных ролей.

- Нет, я не верю в это. Ты шутишь, Аро, - фыркает Деметрий. – Это не может быть она. Мой человек пел какую-то поп-музыку.

- Посмотри сам, - говорит Аро, вероятнее всего, указывая ему на афишку. – Я наблюдал за ней на сцене на протяжении целого часа, пока ты бесцельно бродил по городу, потерявшись хуже обычной ищейки.

- Невозможно, но так похоже на нее, - он умолкает. – Подожди, что это? Но это же он! Он и есть тот чудаковатый вампир, который был готов драться за нее, когда в пределах досягаемости были сотни людей. Это было очень странно, Рената; он был начисто взбешен. Так, словно я прервал его охоту, а не наоборот. Его поведение было так иррационально, что я подумал, что игра не стоит свеч. Вступать в бой с непредсказуемым противником ради простой еды в то время казалось глупой затеей, но теперь мне интересно. Чего он мог хотеть от нее?

- Как странно, - обольстительно дерзким голосом произносит женщина. – Мне она кажется заурядной.

- Рената, дорогая, - доносится до меня голос Аро. – Ты все еще дуешься на меня за то, что я отослал тебя? Я же говорил тебе, почему ты не можешь придти. В зале присутствовал читатель мыслей, а у тебя нет навыков в их сокрытии. Джейн в качестве охраны было достаточно, и она знает, как контролировать себя.

- Да, мы все знаем, что ты держишь свою болонку на коротком поводке, - отвечает Рената.

Джейн шипит рядом со мной, в то время как Рената громко смеется.

Четыре вампира, один из которых уже нападал на меня, а Эдвард может войти в дверь в любую минуту.

Он ни за что не сможет победить их всех, но, зная его нрав, нет никаких сомнений, что он попытается. Джейн, как мне кажется, вообще не обращает на меня внимания, хотя я уверена, все было бы по-другому, если бы я попыталась смыться. Медленно я засовываю руку под юбку, чтобы достать из кармана шорт свой телефон.

- Мне так жаль, Джейн, - обращается Рената к Джейн из-за двери, но в ее голосе нет ни капли сожаления. – Что ты там делаешь?

Я не могу просто взять и сообщить Эдварду, чтобы он не приходил. Быстро печатаю ему сообщение, держа цветы и телефон под таким углом, чтобы Джейн не увидела, чем я занимаюсь. К счастью, телефон у меня все еще работает в беззвучном режиме.

Вредные девушки снова докучают мне, возвращайся обратно. Встретимся в общежитии.

Надеюсь, он купится на это.

- Небольшое задание для меня, - говорит Аро, отчего слегка сутулое и сгорбившееся положение Джейн опять становится ровным. – Джейн делает то, что я говорю, и я люблю ее за это. И ты должна следовать ее примеру, Рената. Я попросил тебя остаться с Элеазаром, и где же он? Говорил же я тебе, эти гуманисты всегда теряются. Они не могут сконцентрироваться. Думаю, это все их диета – они постоянно голодны. Всегда такая легкая добыча.

Гуманисты? Что ж, если честно, это лучше, чем называть Калленов «вегетарианцами», хотя и это, предполагается, должна быть шутка. Анжела – вегетарианка, и овощи в эту диету включены обязательно. Эдвард никогда не рассказывал, что есть и другие, помимо его семьи. Интересно, если бы дело дошло до драки, этот Элеазар был бы на их стороне или пошел бы против них? Это либо двое против четырех, либо пятеро против одного. В любом случае, мне это не нравится.

- Он будет с минуты на минуту, - настаивает она. – Элеазар захотел осмотреть кампус, и я отправилась вместе с ним. Он нашел нечто удивительное, так что я приготовила тебе подарок. Он, конечно, совсем не одобрил мой поступок, но припрятал это для меня в качестве любезности.

- Сюрприз для меня, Рената? – спрашивает Аро. Затем, он, должно быть, коснулся ее, поскольку после паузы мягко произнес: - Действительно очень приятный сюрприз. Не могу дождаться, когда он будет готов. Но ты ревнуешь меня к этой человеческой девочке, на которую я пришел посмотреть? Это очень мило, моя дорогая, но ты должна знать, что нет причин для беспокойства.

- Из того, что ты рассказал Элеазару, он сделал выводы, что она может быть каким-то щитом, - дуется она. – Я просто хочу, чтобы ты знал, как много для меня значишь.

Я – щит? Поэтому Эдвард не может читать мои мысли?

Аро не может читать меня, Деметрий не может выследить меня. Если бы ничего из этого не было правдой, то я была бы уже либо умерщвлена Аро, либо просто давно мертва, будь это Деметрий. Я смотрю на Джейн, задаваясь вопросом, что именно этот маленький фрик пытался сделать мне. Наверняка что-нибудь скверное. Бросаю взгляд на телефон. Ответа еще нет. Просто немножко времени, вот все, что мне нужно. Мне становится плохо от мысли, что Эдвард наткнется на группу вампиров, к которым у него нет доверия. Если Аро здесь, то почему нет Карлайла? Не могу представить, что Карлайл знал об этом визите и не приехал.

- Я до сих пор не могу поверить, что она жива, - недоверчиво настаивает Деметрий. – Где она? Я хочу увидеть ее, чтобы убедиться, что это не одна из твоих шуток, Аро.

- Ты совсем не чувствуешь ее? – спрашивает Аро. – А что насчет так называемого помешавшегося вампира-пианиста, ты чувствуешь его? Он был здесь не полных пятнадцать минут назад.

- Такое иногда случается, – отвечает Деметрий. – Он был так взбешен тогда, когда я увидел его, так зол. Самое странное, что под всем этим скрывался классический мученик. Я никогда не чувствовал ничего подобного. Выведи его из себя и у меня будет…

Мой телефон оживает, указывая на новое сообщение.

Извини, я немного опоздал. Элис продолжала задавать вопросы и отказывалась выходить из машины. Надеюсь, ты не пойдешь в общежитие одна в это время вечера.

Часть моего мозга, задавшаяся однажды вопросом о том, посылает ли Эдвард полнотекстовые сообщения, испытывает такой уровень удовольствия, что оставшаяся шокированная часть меня не может не позавидовать ей.

- Почему бы тебе не отправиться на ее поиски? – подбивает его Аро. – Она, наверное, все еще в своей гримерке. Деметрий, помнишь, что я сказал раньше? Сейчас все удваивается. Не убивай ее, если случится такое, что ты ненароком наткнешься на нее. Верни ее, не причиняй вреда. Это приказ. Я очень заинтересован в ней, как и в гуманисте.

Глыба льда, добравшаяся до моего желудка, оттаивает на несколько градусов, когда я понимаю, что моя Смерть уже не находится в паре шагов от меня. Если только я не чересчур доверяю Аро. Я начинаю шептать одну из тех «окопных» молитв, что «Карлайл где-то рядом со своими человеколюбивыми дружками-вампирами и что все они вскоре вальяжной походкой войдут через дверь, и мы сможем позвать Эдварда, чтобы он позависал с нами».

Ага, конечно, Белла, а затем мы все вместе пойдем и устроим милый вампирский ужин-воссоединение, где половина стола будет усыпана лишь иссушенными тушками моих однокурсников, а я буду восседать за второй и вдобавок получу дополнительную эксклюзивную тарелку, изготовленную специально для меня.

- Итак, ты хочешь затеять игру? – смеясь, спрашивает Деметрий. – Тогда ладно. У меня есть и другие способы отслеживания, хотя я никогда прежде не нуждался в них. Я хочу какое-то вознаграждение, если не получу хоть немного вкуса.

- Я бы начал с гримерок, - бросает ему вслед Аро, и я слышу шорох быстрых шагов, ведущих в сторону раздевалок.

Элис знает, что у меня с собой телефон, кошелек и ключи. Забрала ли она все остальное? Не причинит ли Деметрий вреда моим коллегам по опере? Меня начинает мутить, когда я думаю об Аннике и Лео, и даже о тех, кого не люблю. Если с ними что-нибудь случится, это будет моя вина.

Джейн открывает передо мной дверь, и я выхожу прежде, чем она вытолкнет меня сама. Она выглядит разочарованной моим послушанием, а я тихонько радуюсь, что не была обращена в вампира в худшем из всех возрастов. С одной стороны я понимаю, что это, должно быть, ужасно для нее, но с другой – это многое объясняет.

Рената отказывается смотреть на меня. Приятно видеть, что бессмертие автоматически не предполагает зрелость. По каким-то причинам она не выглядит столь грозной, как другие.

- Что, Изабелла? Я сказал ему не убивать тебя, - говорит Аро оборонительным тоном. – Ты должна понимать, что я здесь главный, и моя охрана не причинит тебе вреда до тех пор, пока я этого не захочу. Иногда я меняю свое мнение.

Мое правое плечо категорически не соглашается с таким безоговорочным послушанием его охранников, но я думаю, поднимать этот вопрос сейчас будет невежливо, а мне определенно хочется поддержать ненасильственный ход мыслей Аро. Я также хочу убраться отсюда до возвращения Деметрия, если это вообще возможно. Я просто киваю и вцепляюсь в свои цветы.

- Я удивлен, что Эдвард оставил тебя одну на столь долгое время, - хмурится Аро. – Разве он не должен был к этому времени уже вернуться обратно?

- Нет, боюсь, мы встретимся немного позже, - быстро говорю я.

- Возможно, мы сможем собраться все вместе! - живо говорит он. – Почему бы тебе не позвонить Эдварду прямо сейчас? Я с таким нетерпением ждал нашей с ним сегодняшней встречи. Возможно, ты сможешь изменить свои планы, сделав для меня любезность?

Если бы я была таким славным вампиром, как Карлайл, могу только представить, с каким удовольствием я бы пообщалась с Аро. В самом деле, могу. Видно, что он много знает об опере. Я даже могла бы счесть забавным его чувство юмора, если бы он, в принципе, не шутил о моей смерти. Карлайл знает и доверяет ему. Интересно, может, это такой легкий способ избавиться поскорее от тех неизбежных вещей, что он запланировал. А возможно, он просто хочет поговорить.

Я задумываюсь об этом легком пути всего на долю секунды. И если бы я была Аро и захотела убедить Эдварда, то послала бы для этого Карлайла, или, по крайней мере, привела бы его с собой для вступления.

Если все то, что говорил Эдвард об Аро, правда, то последний должен понимать это. Во что же он играет? Почему бы не взять с собой Карлайла? И кто сказал, что они этого не сделали?

- А вы разве не друг Карлайла? Они с Эсме здесь с вами? – спрашиваю я в надежде. – Мы в какой-то мере ожидали их визита. Я знаю, что он очень хорошо отзывается о вас.

- Ах, думаю, он вскоре будет здесь, - говорит он с жестким блеском в глазах.

Аро напоминает мне самого очаровательного велоцераптора из «Парка Юрского периода». Могу с уверенностью сказать, что он невероятно умный и, возможно, даже в некоторой мере достоин восхищения, но прямо сейчас он пугает меня до чертиков. Точно так же как те детишки, которые провели половину фильма, в ужасе прячась на блестящей кухне от страшных динозавров, точно так же и я ломаю голову над тем, как мне попасть домой и не стать чьей-то закуской.

- Думаю, нам было бы очень приятно встретиться с вами, будь у нас такая возможность, - говорю я, мой шепот едва слышен, мои глаза широки как блюдца. – Но, боюсь, Эдвард недоступен оставшуюся часть вечера. Спасибо вам за цветы, Аро. Это был долгий вечер для меня, я истощена, так что если позволите, мне сейчас хотелось бы просто отправиться домой, пожалуйста.

- Если это действительно твои предпочтения, Изабелла, - осуждающе говорит он, вытаскивая кремовый конверт, запечатанный воском с темно-красной буквой «V». – Можешь отправляться по своим делам. Полагаю, тебе необходимо спать, по крайней мере. Но пообещай мне, что передашь ему приглашение. Это для вас обоих. Должен сообщить, что твое присутствие обязательно, хотя я надеюсь, что вечер принесет удовольствие всем. Он поймет. Обещаешь?

- Обещаю, - говорю я, кивая. Я пытаюсь забрать конверт, но Аро не отпускает его.

Рената смеется. Любезность Аро улетучивается за секунду, и он кажется более сердитым, чем раньше. Интересно, что бы случилось, если бы я просто взяла да побежала. Мне бы не досталось приглашение, и я бы не смогла сдержать своего обещания. Не думаю, что это закончилось бы чем-то хорошим. Я слышу, как стучит кровь в ушах, и смотрю вниз на коридор, где в любой момент может появиться Деметрий.

- Не волнуйся, - подтрунивает Аро. – Я удостоверюсь в том, чтобы дать тебе фору.

- Что? – в шоке спрашиваю я. Просто отпусти меня прежде, чем он вернется, пожалуйста!

- Ах да, Изабелла, - говорит он, дергая конверт на себя, чем заставляет меня подойти к нему еще ближе.

- Да, Аро? – из-за страха, перехватывающего мое дыхание, едва слышно спрашиваю я.

Он слишком близко придвигает свое лицо к моему, но вместо абсолютно разозленного монстра я вижу… веселье?

- Беги! – шепчет он со зловещей улыбкой, выпуская много сладкого гипно-дыхания мне в лицо. Я стараюсь не дышать и в какой-то момент понимаю, что он больше не удерживает конверт.

Мой разум раскалывается между отчаянным желанием бежать изо всех сил, будь проклято это платье, и стремлением заверить Аро, что я вежлива, культурна, и поэтому несъедобна. То есть, я надеюсь, что так это и работает. В конечном счете, благодаря Аро-дыханию, все, что мне остается, это пьяно доковылять до выхода за время, которое кажется мне целым годом.

Я широко распахиваю дверь, и прохладный ветерок заставляет меня сделать глубокий, очищающий голову вдох. Я свободна, но как надолго? Я видела, как невообразимо быстро двигается Эдвард. Сколько смогу продержаться я в юбке и на каблуках? Правда, мои каблуки вроде тех, на которых Джинджер Роджерс часами отбивала задом наперед чечетку, но я не приучена к ним, и, тем более, не являюсь Джинджер Роджерс. Я также ни быстрая, ни сильная, но слабость всегда полагалась на хитрость и численность. Может, я могу замаскироваться или смешаться с толпой. Чувствую, как на меня накатывает очередная волна тошноты, и оглядываюсь на слоняющихся без дела студентов. Они кажутся бродящими мирными оленями, не догадывающимися о своем истинном месте в пищевой цепочке. Они выглядят скучающими. Я чувствую себя преследуемой.

Все еще не очень полагаясь на свое чувство равновесия, я замечаю группу из десятка студенток, направляющихся немного наискосок по отношению к дороге, ведущей к общежитию, и неловко подбегаю, чтобы присоединиться к ним. Они смотрят на меня как на сумасшедшую, но они еще не видели сумасшедших. Я примазываюсь сбоку от их группы как раз вовремя, чтобы краешком глаза увидеть, как Деметрий выходит из Университетского центра исполнительных искусств. Сдвигаю волосы на одну сторону, прикрывая лицо, и украдкой бросаю взгляд, наблюдая за своим преследователем. Он останавливается, принюхиваясь к ветру. С опозданием пинаю себя за то, что не подумала об этом раньше, и обвязываю юбку вокруг талии над шортами, засовывая цветы и приглашение Аро в скомканную ткань как раз вовремя, чтобы присоединиться к еще большей группе бегунов, направляющихся в нужном мне направлении. Я бросаюсь к ним, так что по-прежнему остаюсь незамеченной. Верх моего платья не подходит по стилю и цвету, но моя удача меняется к лучшему с переменой ветра – по-видимому, снова как раз в нужный для меня момент. Через плечо я замечаю Деметрия, несущегося к девушкам, от которых я только что оторвалась, на невероятной, но технически все еще человеческой скорости.

Страх заставляет мои ноги напрячься, и я представляю себя парой быстрых ножниц, рассекающих толпу бегунов. Слышу возгласы возмущения и один крик боли, исходящие со стороны, куда направился Деметрий, и мой желудок сжимается в новом приступе тошноты. Жжение от кожаных ремешков на новых сценических туфлях «Мэри Джейн» удерживает меня от рвоты, когда я делаю резкий рывок по направлению к главному входу в общежитие, пока бегуны сворачивают за угол. Я не ела уже долгое время, так что все, что досталось от меня кустам, - это желчь, страх и травяной чай.

Вдобавок ко всему на ступнях показываются красные прожилки крови, пропитавшей мои чулки.

Превосходно, это точно удержит вампиров на расстоянии. Почти так же как акул в воде.

Использую свой ключ и тихо ругаюсь, пока захожу в лифт, все еще не чувствуя себя в безопасности, но не в состоянии заставить его подниматься быстрее. Вытаскиваю телефон из кармана, чтобы отослать последнее сообщение Эдварду

Не дыши, порезала ногу. Сейчас в лифте.

Последний раз я бегала, как сегодня, в десятом классе, когда мне пришлось сдавать «президентский» тест на физическую подготовку. И сейчас, полностью выбившись из сил, я медленно ковыляю по короткому коридору к двери, опускаю юбку, подхватывая левой рукой букеты и конверт, и пытаюсь восстановить дыхание. Дверь уже слегка приоткрыта, и я вхожу, безумно надеясь на то, что с другой стороны находится нужный мне вампир.

Эдвард смотрит на меня с тревогой и замешательством, но подходит ближе и просто держит меня секунду в объятиях, в то время как я хриплю в облегчении. Прислоняю голову к груди и слышу стук крови в ушах, чувствую, как она пульсирует, проходя через тело. Пытаюсь успокоиться, но все мое тело становится барабанной дробью тревоги. Все еще не дыша, он вдруг нежно целует меня. Глаза Эдварда сужаются, когда он облизывает свои губы, пробуя на вкус… что? Адреналин? Желчь и травяной чай?

- Не волнуйся, - вздыхаю я, взмахивая рукой. Не могу заставить себя сказать больше.

Эдварду, по-видимому, есть много чего сказать, но он задерживает дыхание и вместо этого отправляет мне сообщение.

Я не спешу проверять телефон, зная, что это будут своего рода требования объясниться, а я даже приблизительно не соображаю, как рассказать Эдварду о случившемся, и при этом не разгневать достаточно сильно для того, чтобы Деметрий мог выследить его. Он помогает мне разуться, пока я неуклюже шарю в аптечке над умывальником в поисках медицинского клея. Эдвард вытаскивает телефон из моего кармана и толкает им в меня, слегка нахмурившись в беспокойстве.

Что случилось? Почему ты бежала в своем платье?

- Дай… мне… секундочку, - с придыханием произношу я, несколько преувеличивая свою одышку.

Я подношу каждую ступню к умывальнику, сперва промывая их, а затем накладывая очень болезненный слой кровеостанавливающего, жгучего-словно-щупальца-медузы клейкого вещества с медицинским запахом и высушиваю его, прежде чем наложить сверху самоклеющиеся повязки.

Эдвард открывает окно и становится рядом, время от времени периодически выдыхая в него.

- Белла, что, черт возьми, происходит? – требовательно спрашивает он, хотя, по сути, выглядит больше встревоженным, чем разгневанным.

Все еще не в состоянии придумать что-нибудь более-менее сносное, я просто выпаливаю то, что было у меня на уме с тех пор, как я увидела монстра – Деметрия – снова.

- Эдвард, думаю, тебе лучше изменить меня, причем немедленно, если это возможно.

- Белла, пожалуйста, будь серьезной. Я только что провел тридцать очень неловких минут, будучи допрошенным Элис, - говорит Эдвард с совершенно потерявшимся видом. – Между прочим, которая, боюсь, сходит с ума. Думаю, у нее появились подозрения, хотя она продолжает менять свое мнение на счет всего происходящего. На самом деле догадки у нее правильные, но она тут же их отвергает, несмотря на то что сама идея начинает ее по-настоящему беспокоить.

- Я была вынуждена сказать, что у тебя волчанка, – бормочу я. – Она задалась целью разузнать все в прошлое воскресенье. Ладно, просто выслушай меня. И что бы ни случилось, обещай мне, что ты не будешь сердиться хорошо?

- У тебя кровь, ты вспотела, и я уверен, тебя недавно стошнило, - холодно замечает Эдвард. – А теперь ты просишь изменить тебя, причем прямо сейчас. Так почему, собственно, мне не захотеть рассердиться?

- Потому что есть вампир, встречавший тебя однажды в разгневанном виде, – говорю я. - Он может выследить тебя лишь тогда, когда ты снова придешь в подобное состояние, потому что это… я не знаю… это его талант, как у тебя читать мысли.

- Ты хочешь сказать мне, что эта ищейка сейчас гонится за тобой? – спрашивает он, щипая себя за переносицу.

Я лишь надеюсь, что это носощипание – не попытка обмануть меня и скрыть этим безумную ярость. Нет. Нельзя. Мы не можем себе этого позволить.

- Все в порядке Эдвард. Он не может выследить меня, – поспешно заверяю его я. – Так же как и ты не можешь читать мои мысли. Я, наверное, стану чем-то вроде щита, когда ты изменишь меня.

- Белла, неприятно тебе это говорить, но даже двухлетний малыш смог бы выследить тебя сейчас, не говоря уже о вампире.

Я опускаю взгляд и вижу крошечные капельки крови на ковре, цветочные лепестки наполовину осыпавшихся букетов, которые я вместе с конвертом уронила на пол. Несколько приземлившихся на землю лепестков ромашек образовали дорожку к двери. Он прав. Каждый мог выследить меня.

Да я сама могла бы выследить себя.

- Я все тебе расскажу, но нам надо убираться отсюда, прямо сейчас.

- Черт, - шипит Эдвард себе под нос. – У нас еще одна проблема.

- Он здесь? – спрашиваю я в ужасе.

- Нет, это Элис, - говорит он, в то время как ее маленькая фигурка проплывает через дверь. Одна из ее рук заполнена белыми, фиолетовыми и красными лепестками. Выглядит она… даже не знаю, как это описать.

Элис не плачет, но выглядит так, будто бы кто-то поджег ее внутренности. Она похожа на сумасшедшую пациентку в психиатрической больнице, с которой никто не хочет связываться.

Она выглядит как моя лучшая подруга, сестра, которую я всегда хотела, страдающая от мучительной боли.

Она смотрит на лепестки на полу, затем поднимает глаза и прожигает нас двоих таким взглядом, словно видит впервые в жизни. Она указывает на мои ступни и, вдобавок ко всему, начинает смеяться.

- Ребята? У меня только что был самый худший случай дежа-вю за всю мою жизнь, - нараспев и каким-то пустым голосом произносит она, подходя к моей кровати, и поднимает с земли приглашение от Аро, вручая его Эдварду, прежде чем я могу остановить ее. Проклятье, это последнее, что бы я хотела дать почитать ему прямо сейчас. – Эти цветочные лепестки, ты со своими перевязанными ступнями, и ты, Эдвард, ты должен понюхать это. После того, как ты это сделаешь, ты поможешь мне найти Джаспера.

---

Большое спасибо LoraGrey за прекрасную редакцию текста.

Жду всех на форуме.