Такси медленно ползло по закоулкам города, чтобы не встать в пробку на центральных улицах. В окне мелькали приземистые дома, понурые деревья, а дождь оседал каплями на стекле, монотонно стучал по крыше автомобиля.
Я пребывала в состоянии, похожем на помрачение рассудка. Вспомнился учебник по клинической психологии, не будь он помянут к ночи, еще присниться кошмар студенческих лет. Перебрала все симптомы. Ну, точно – маниакально-депрессивный психоз! Здравствуй, лечебница с мягкими стенами и большими дядями-санитарами.
Как еще объяснить полярность эмоций?
Злость на Ярцева, возмущение сменились оцепенением. Мозг затянул сладкий дурман, спеленал, как гусеницу в коконе плотные нити. Рассудок капитулировал на задворки. То внезапный страстный поцелуй по непонятным мне мотивам, то моя несдержанность вкупе с импульсивностью. Ладонь болит, между прочим. То Кирилл подхватывает меня на руки. Галантный рыцарь, герой любовного романа, ё-моё! Куртку свою, вот, дал поносить под дождиком. А я не протестую, даже наслаждаюсь процессом извинений без слов. И, между прочим, на руках меня еще никто не держал, как пушинку.
Не хотелось думать о том, что будет завтра.
Неважно, что может стать мучительно больно, но сейчас эйфория завладела сознанием. Недоумение, восторг, смущение, недоверие, ощущение недоговоренности…
Кирилл прижал меня к себе, а я даже не подумала сопротивляться. Приняла это, как должное. Поймала себя на мысли: пусть таксист потеряет навигатор, заблудится и катает нас по узким улицам старого города до утра. Мы побудем наедине. Помолчим. Мне нравилась близость наших тел. Мужская рука не давила на плечо, скорее, наоборот, давала чувство защищенности.
Ярцев повернул голову вбок, уставился в пространство невидящим взглядом. Я вспомнила это выражение лица, мимику, цвет глаз…
Фотография, которая долго хранилась у меня в письменном столе. Папа не разрешал развешивать по стенам комнаты постеры. Да и не надо было – спасали обои для рабочего стола в личном ноутбуке, картинки в телефоне. Но фото с альбома «Иллюзии зеркал»…

- Что это? – спрашиваю я, забегая в гостиную.
Вытаскиваю наушники из телефона, прячу их в кармане.
Мама кладет на стол квадратную коробочку от компакт-диска. Явная лицензия. Помимо цветного оформления есть еще большой вкладыш с портретами каждого из участников группы.
- Это «Ярость». Подарили мне. Хорошая группа, - говорит мама нарочито бодро. – Ты их слышала?
- Нет, не помню, - я пожимаю плечами. Обычно папа занимается моим культурным просвещением. Рекомендует. Обсуждает. Музыку своей молодости – в том числе. – Скачаю как-нибудь, заценю вашу «Ярость».
- Да не нужно. Вот. Диск есть. Они, действительно, хороши. У солиста голос сильный, чистый. Тексты песен, как ты любишь. С мистикой. Историями любви.
- Прикольно! – выдаю я.
А как еще будет разговаривать тинэйджерка пятнадцати лет отроду?
- Держи, - мама протягивает мне диск.
Я смотрю на допотопное чудо техники. Смешно. Пережиток прошлого. Она бы мне еще свои любимые и бережно хранимые кассеты предложила. Всё давно скачивается в Интернете. Удивляет, что есть группы, которые настолько заморачиваются с выпуском альбома на носителе. Но виниловые пластинки – разговор отдельный. Это моя слабость. Эстетическое наслаждение меломана.
Раскрываю коробочку. Беру вкладыш, разворачиваю глянцевую бумагу с запахом краски. Фото солиста группы. Надпись готическим шрифтом «Кирилл «Ярый» Ярцев».
Свинцовые, грозовые небеса, словно набиты разбухшей ватой. Облака клубятся. Их распарывает острая молния до самого горизонта. Я словно слышу урчание грома – утробное, пугающее. Меня слепит вспышка…
Кирилл стоит посреди иссохшей, растрескавшейся земли. На нём: черная майка, куртка-косуха, потертые джинсы, тяжелые берцы со шнуровкой.
Взгляд задумчив, устремлен вдаль. Отрешенное, красивое лицо с рельефными скулами, плавной линией губ.
Фотограф удивительным образом ловит момент. Невозможно такое спланировать, нельзя сыграть или изобразить: глаза Кирилла похожи на два нефрита, сияющих колдовским, нездешним огнем.
Мне он кажется то ли мистиком, то ли пророком, то ли древним существом, живущим среди нас, простых смертных. Он знает какую-то одному ему известную тайну, несет сам непосильный груз…
Я завороженно любуюсь лидером группы. Кирилл. Резкое имя, даже рычащее. Энергичное. Да. Яростное. Ему подходит. Звучит гитарным рифом из его же песен…
Включаю диск. Музыка захватывает с первых аккордов. Уносит за собой в мир, где живут драконы, воители и бессмертные боги, идет борьба Добра со Злом, ангелы становятся падшими, теряют крылья, а лирический герой просит кого-то взять его сердце, утолить печали и изменить линию судьбы.
Не выдерживаю. Лезу в Интернет в поисках информации. Ее крайне мало. Ничего о личной жизни Кирилла. Только музыка. Фотографии с концерта. Пресс-релизы. Интервью. Той самой фотографии, что покоится в недрах моего стола, нет. Периодически достаю её, жадно всматриваюсь в лицо Кирилла, пытаюсь постичь его загадку. Эдакий Сфинкс из хеви-металл.
- Зачем ты дала ей тот диск? – слышу папин рокочущий голос. – Марина! Я не хочу слышать этот голос в моем доме!
- Игорь! Это всего лишь музыка. Мне нравится. Сашке тоже. Не делай драмы там, где её нет! Давно пора…
Голоса родителей тонут в раскатах барабанов и партий соло-гитары. Странно. У папы – отменный музыкальный вкус. Своему увлечению я обязана родителям, прежде всего. А тут.… Не любит «Ярость». Ну и ладно. Я-то ведь люблю… Его люблю…

Но даже в подростковых мечтах я не задумывалась о том, что будет, когда мы встретимся. Вернее, даже не верила в настолько бредовый выверт судьбы. Мне нравилось именно мечтать, я вовсе не стремилась узнать Кирилла Ярцева в реальности. Концерт пятилетней давности показал – я выросла, увлечение прошло. У меня была своя жизнь, даже подобие отношений с Егором.
Тогда Кир прошел мимо, не заметил, не попытался узнать меня…
И я уж точно не грезила, не ждала, не представляла, что я буду страстно, порывисто и исступлённо целоваться с Ярым. Губы до сих пор горели огнем, я ощущала терпкий вкус табака и алкоголя…
Но Кирилл не узнает, моей маленькой тайны. Не покажу, что он застал меня врасплох, сумел разбередить душу, смог взволновать и вытащить на волю самые безрассудные желания.
Повинуясь безумному порыву, я еще ближе подвинулась к Ярцеву, и он, как само собой разумеющееся, прижал меня к себе. Я вдыхала его запах – еле ощутимый, терпкий, приятный, развратный, черт возьми!
Бергамот, белый перец, имбирь…
Вот с этими специями в парфюмерии у меня всегда было отношение особое. Мужской одеколон с подобной нотой всегда действовал на меня, как валерьянка на кошку, заставляя буквально растворяться и сладко млеть.
Пришлось сдержать вздох разочарования, когда водитель остановился у парадного входа в отель. Новенькое здание из стекла и бетона, построенное аккурат перед олимпийскими играми - события доселе невиданного в наших южных широтах. После взыскательных интуристов ныне здесь останавливались звезды шоу-бизнеса всех мастей.
Кирилл продолжил радовать меня реалити-шоу «галантный джентльмен»: достал из кармана своей куртки бумажник, расплатился сам, не позволил мне даже пикнуть.
- Вообще-то, у меня на карте есть финансовые средства для подобных ситуаций, - заметила я, когда мы подымались по ступенькам к прозрачным дверям.
- Саша, я на редкость упертый ретроград. Не привык, когда женщина за меня платит. - Кирилл бросил на меня укоризненный взгляд. – Не обеднею, если оставлю в такси пару потертых купюр.
Мне оставалось лишь хмыкнуть, признав в глубине души, что согласна с подобным положением дел, но сдержаться не смогла:
- В наше время «купюры» тоже устарели.
- Ха-ха, - поддразнил меня Ярый. – Карта тоже есть. Банковский счет. И, прикинь, - айфон!
Кирилл выудил из кармана куртки, которая по-прежнему висела мешком на моих плечах, гаджет. Повертел им перед моим носом. Хмыкнул:
- Даже сообщения есть. Позже прочту.
И тут сработал мой смартфон, издав мелодичный «дзынь». Я не удержалась, посмотрела на экран. Элька уже ушла в отрыв. Принялась за бомбардировку Viber фотографиями из клуба.
- Посмотри, - протянула я смартфон Киру, - моя подружка и твой басист сегодня в ударе. Последний концерт тура они запомнят надолго.
- Странно. Наш Леха – на редкость скучный товарищ. Когда пришел на прослушивание, то Серега ( я с ним начинал, «Ярость» - по сути, именно его проект. Он тогда был жив) сказал: «Какой парень хороший! Молодой, не пьет, не курит, не матерится. Берем! Кто-то же должен его этому научить!»
Я искренне расхохоталась в голос:
- И как? Научили?
- С переменных успехом, - пожал плечами Кир. – Не помню, чтобы он делал селфи с горячими поклонницами в клубах.
- Тогда Элька завершит дело по падению Лехи в глазах интеллигентных граждан. Её энергии хватит на три Лехи! Главное, чтобы парниша остался жив и не сбежал от ее пылкой натуры в окно.
Посмеявшись от души, Кирилл замялся, затем тихо спросил:
- Ты завтра провожаешь нас в аэропорт?
- Да. Вместе с Элькой. Она обычно занимается билетами, багажом, а я – сопровождением. Завтра, после бессонной ночки, придется мне её подменить.
- Подождешь вместе со мной всю честную компанию? Мои парни выспятся в самолете, но за вещами они вернутся. Тебе, всё равно, придется ехать сюда. Оставайся, Саша. Просто поговорим. Мне… Я давно не… Ай, черт! Сашка, я расскажу тебе о первой песне. Обещал же!
Нет, здравый смысл – не моя сильная сторона. Он что-то попытался пискнуть, однако был задушен без зазрения совести. Нравится мне его, Ярцева, по морде бить, что ли? Проявление любви от женщины, мягко говоря, странное. Задумалась. Чаша весов заскрипела, накренилась…
Ярый сделал вид, что не заметил моего смятения и нервно закушенной нижней губы.
Стараясь не смотреть на Кирилла, чтобы в очередной раз не пойматься в плен зеленых всполохов его глаз, я согласно кивнула, буркнула:
- Ну, идем. Но предупреждаю…
Он улыбнулся мне, не своей фирменной кривой улыбкой, а вполне открыто, даже задорно, с вызовом. Я ничего не могла с собой поделать, буквально растеклась лужицей. Не хватало еще глупо улыбаться, будто умственно отсталая.
Мы направились к парадному входу в отель. В «Хилтоне» бывать и бронировать номер мне не доводилось. Я ожидала двери с привычными фотоэлементами и датчиками движения, но размах «пяти звезд» меня едва ли не убил наповал.
Важный швейцар в красной ливрее смерил нас насмешливым и высокомерным взглядом, но двери распахнул. Оказавшись в огромном холе, освещенном тысячью лампочек в хрустальных люстрах с позолотой, мы подошли к стойке дежурного портье.
Девица при виде Кирилла расцвела, окинув меня оценивающим взглядом, скривилась, как от лимона с кожурой. Но тут же натянула дежурную улыбку. После соблюдения всех формальностей, продолжила стрелять глазами, попросила у Кирилла автограф.
Тот тяжко вздохнул, поморщился едва заметно, но не отказал. Расписался на каком-то клочке бумаги. Вновь перехватил инициативу: взял свою карточку-ключ от номера и потащил меня за собой к лифту. Двери бесшумно закрылись, оставив нас наедине в пяти квадратных метрах.
В лифте мы ехали молча. Удивительно, но с Ярым было приятно молчать. Не чувствовалась неловкость. Кирилл прислонился к стене и закрыл глаза. Я стояла рядом, вглядывалась в его лицо…
До чего невозможный человек! Не позволяет себе сочувствовать. До последнего, упрямо не будет признавать, что его вымотал концерт, напряженный гастрольный график, смена часовых поясов. Будет смиренно играть роль неформала-бунтаря, пряча истинные чувства за иронией во взгляде.
Хотелось провести рукой по его небритой щеке, ощутить рыжеватые колючки щетины, дотронуться подушечками пальцев к губам – легко, невесомо, чтобы самой пощекотать нервы и продлить это неизведанное доселе чувство – «на грани». Забрать хоть каплю его внутренней боли, сомнений…
Мысли о том, что может произойти между нами наедине, я гнала, как надоедливую муху. Совсем запуталась в себе. Но и лицемерить не могла: да, я хочу продолжение, жажду вновь ощутить его губы на своих губах…
Это просто невыносимо! Разум твердит одно, а гормоны, вырвавшиеся из-под контроля, требовали совершенно иного.
Звякнув, лифт открыл двери и выпустил нас. Кирилл не сразу пришел в себя. Медленно открыл глаза, осмотрелся, как будто не совсем понимая, где находится, взял меня за руку. Я вздрогнула, но не выдернула ладонь. Наоборот, сжала его руку, почувствовав сильные и теплые пальцы, направилась к двери номера.
Кирилл приложил карточку к специальному магнитному замку. Дверь открылась. Номер оказался просто огромным. Трехкомнатным.
Ярый прошел через гостиную, не задерживаясь, вошел в спальню. Я, не чувствуя ног, медленно поплелась за ним, стараясь не думать, для чего мы туда идем. Вернее – не додумывать лишнего, мысленно не снимая с Кира серую футболку.
Спальня представляла собой фантазию дизайнера-плейбоя. Настенные бра создавали приятный полумрак. Но больше всего привлекала внимание кровать. Она занимала практически половину комнаты. Золотистое покрывало лишний раз подтверждало статус отеля, его постояльцев, привыкших к роскоши номеров люкс.
- Твою ж мать! Славка! Вот на фига мне апартаменты, куда влезет вся наша банда, включая технический персонал. – Кирилл огляделся. – Угу. Можно еще кофры с осветительным оборудованием впихнуть. Чего уж мелочиться! И «квартирник» сыграть. Дополнительно заработать. Да-а.
- Настолько «ужасно»? – не смогла сдержать иронии я.
- Отвратительно, - Ярый скривился. – Считай, у меня звездные капризы. А братца я все-таки стукну. От всей своей рокерской души, с размахом.
Кирилл ухмыльнулся, добавил:
- Не смотри ты на меня так. Славка – мой брат. Не афишируем информацию. Но это так. Мама постаралась.
- Но… Фамилии разные, - недоуменно выпалила я.
- И отцы тоже. Теперь Славян мой продюсер, финансовый директор, костюмер и черт знает кто еще. Сам захотел, а теперь скулит, что со мной одни проблемы. Меня же достает его дотошность, следование правилам. Пятизвездочные отели, номера со стадион – его почерк. Сибарит недоделанный. Ну, ладно. Будем пользоваться и обживаться.
Кирилл с разбегу прыгнул на кровать - в мокрой одежде и грязных ботинках.
Я ошалело уставилась на него, а он по-мальчишески улыбнулся и подмигнул мне:
- Давай, Саша, присоединяйся! Уважающая себя звезда должна устроить дебош на гастролях.
Я хихикнула, но аккуратно сбросила его куртку, которая по-прежнему находилась на мне, затем сняла свою. Замерла на миг, а потом, плюнув на все попытки разума намекнуть мне, что порядочные девушки себя так не ведут, уселась на золотистое покрывало. Не решилась испачкать парчу грязной обувью. Мне показалось это варварством и кощунством по отношению к горничным отеля, которые потом будут убирать номер.
Кирилл лежал посреди огромной кровати, заложив руки за голову. Прикрыл глаза. Казался отрешенным, и оттого жутко притягательным. Я залюбовалась его точеными скулами, линией губ, длинными ресницами, которые по странному недоразумению природа подарила мужчине. Закусила губу, ожидая, что он приблизиться ко мне, обхватит лицо ладонями…
Однако Кирилл просто лежал, рассматривал меня отнюдь не похотливым взглядом. Я вновь смутилась. Да что же это? У него настроение и поведение меняется с каждой секундой, а я уже давно запуталась в паутине собственных желаний.
- Поговори со мной, Саша, о всяких пустяках. Хочу отвлечься от своих проблем. Тур закончился. Мы облетели всю страну от Тихого океана до Балтийского моря. На этой программе больше не выедешь. Нужны новые песни. Их нет. И я не знаю, когда будут. Вдохнови меня. Расскажи о себе, - хрипло произнес Ярый, утаивая мольбу в голосе.
- Да о чем? Было бы у меня что особенное. У каждого свои заморочки, Кир. Работаю, бегаю как та сивка между концертными залами и отелями; к родителям езжу на выходные. Музыку люблю ту же, что и ты. А! Для себя на гитаре бренчу. Не профессионально. Просто для себя. Не пишу песен. Не получается.
- Добро пожаловать в клуб сдохшей Музы. Чтобы не было грустно, добавим драйва!
Кирилл свесился с кровати, потянулся за курткой, что валялась на полу. Взял айфон из кармана, включил…Камеру, кажется?
- Привет! С вами Кир, рядом со мной Лекса – известный блогер. Расскажи о себе нашим подписчикам.
У меня отвисла челюсть. Вот, оно, как! Отплатил той же монетой. Он примется меня снимать, задавать вопросы, а я – лихорадочно соображать, что же ответить. Ладно. Поиграем!
И меня, как говорится, понесло. Слова вылетали сами. Я начала рассказывать о похождениях с Элькой, особенно, крыше университета, бутылке мартини и распевании песен в нетрезвом виде, а позже – кривых и косых селфи, которые подружка порывалась постить в соцсетях. Хорошо, что я ее остановила.
О, боги! Слила такую информацию. Элька меня прибьет.
Вспомнила первые уроки игры на гитаре. У Кирилла вытянулась физиономия, когда он услышал, что гитаре обучала меня не кто иной, как родная и любимая мамуля.
Ярцев слушал меня очень внимательно, смеялся вместе со мной, подшучивал. Ему быстро надоело баловаться с айфоном. Выключил камеру на третьей минуте моего бенефиса в качестве гостя в виде-блоге.
Затем Кирилл начал рассказывать о себе и брате, их отношениях; как впервые вышел на сцену, и его мотало по ней из стороны в сторону от страха перед публикой; как выбросил телевизор из окна номера, а потом выпросил новый у поклонников, через тоже окно поднимал его вверх на веревке.
Как написал первую песню, почему она переполнена болью, горечью утраты и так красиво ложится на мелодию, всё-таки не рассказал…
Я слушала все это, широко раскрыв глаза, вбирая по крупицам столь редкую информацию о Кирилле Ярцеве.
Пообещала себе: ни одно слово, сказанное лично мне, не покинет стен этой комнаты. Откровенность невиданная. Ни один журналист не смог его разговорить настолько. Значит…
Не знаю, что значит, но предавать Кира не буду. Ибо если я растреплю то, чем делиться со мной Ярцев…
Я потеряю его навсегда. И это будет выглядеть непорядочно пошло.
Постепенно напряжение прошедшего дня дало о себе знать. Я не заметила, как удобно устроилась на кровати, затем прилегла, опираясь на локоть, а потом…
Не поняла, как такое вообще могло случиться. Слушая бархатистый голос Кирилла, я прикрыла глаза, всего на пару секунд. Оказалось – до утра. Заснула, словно находилась в теплой постели дома.
Во сне я видела все того же Ярцева на фоне грозовых небес. Он нежно убирал волосы, упавшие мне на глаза, заправлял их за ухо, едва заметно, обжигая дыханием, целовал и нашептывал нежные слова...

Вопросы можно задать здесь:

Предыдущая глава