Утром, сидя над чашкой своего обычного чая, зеленого без сахара, Рейна снова и снова возвращалась мыслями к вчерашнему разговору в сарае. Убить по-тихому… это не вязалось с предыдущей теорией слежки. И хотя чисто гипотетически перспектива стать объектом охоты давно не казалась чем-то из ряда вон выходящим, но вот причины… Причин она не понимала. Совершенно.
Чай остывал, над ободком чашки уже не поднимался тонкий пар. Мысли крутились, пытаясь состыковаться в хоть сколько-нибудь стройную картину. В конце концов на ум пришло решение, может быть, не самое оптимальное, но единственное в имеющихся условиях. Потянувшись за телефоном, девушка набрала номер мистера Грина.
— Доброе утро! — очень бодрым тоном приветствовала она начальника. — Хотела поинтересоваться, не могу ли я взять на пару дней отпуск. Ну или за свой счет отгул… О нет-нет, ничего серьезного, просто дела семейные… Все благополучно, не беспокойтесь… Лучше всех! Большое спасибо, обязательно. Всего доброго!
Нажав отбой, девушка хмыкнула. Ухмылка получилась жесткая. Бесшумно поднявшись в спальню, Рейна вытащила из шкафа рубашку и джинсы. Она нечасто надевала это, справедливо полагая, что в платье смотрится куда женственнее. Но сейчас речи об изяществе и очаровании не шло. Короткий взгляд в зеркало — на худую, широкоплечую фигуру. Легкий поцелуй в плечо Джонни, торчавшее из-под одеяла. До его будильника еще десять минут. Он не хватится. В раннем уходе без прощания нет ничего необычного. Так бывало и раньше — если Грин отправлял переводчиком на какую-нибудь утреннюю встречу.
Затянув волосы в хвост, Рейна подхватила сумочку, с вечера небрежно стоявшую на комоде. Зачем прятать то, что всегда на виду и уже примелькалось. После сумочки пришел черед ветровки, наброшенной на плечи, и ключей от машины. Вот теперь все.
Ездила Рейна не часто, но машина всегда была в полной исправности, подготовленная в любой момент к чему угодно. Вырулив с парковки, девушка повернула на север, к выезду из города. Автомобилей навстречу попадалось немного. Ехала она быстро, но без нарушений. Дорога предстояла неблизкая. Внимание полиции явно было не тем, что требовалось в данный момент.

Выехав за черту города, Рейна, одной рукой продолжая придерживать руль, второй покопалась в сумке и отыскала между пистолетом и глушителем телефон. Выложила его на сиденье и, открыв адресную книгу, вбила в поиск комбинацию из нескольких цифр, после чего послала вызов на найденный номер. Когда пошли гудки, девушка плечом прижала аппарат к уху.
— Алло… да, это я… Надо увидеться. Это срочно… именно, ты же меня знаешь. Я уже в дороге. Конечно, известно. А ты как думал. За кого вообще меня принимаешь? Дождись.
Нажав отбой, Рейна отключила сигнал звонка, кинула телефон обратно в сумку и чуть качнула головой. Челка поползла на один глаз. Прямое как линейка шоссе уходило под колесами за горизонт, Справа и слева мелькали то рощи, то холмы, то строения поселков. Навстречу пропылил огромный автобус. Девушка прищурилась, глядя вперед, где на ветровом стекле память набросала маршрут. Затем медленно и плавно вдавила педаль газа в пол. Машина за доли секунды набрала скорость — и пейзаж за боковыми окнами смазался. Только серая полоса шоссе ускользала под капот, с каждой минутой все быстрее. Пролететь вот так, на пределе, пару десятков километров, — что может лучше взбодрить в ранний утренний час. Тем более, после долгих напряженных размышлений.
Коснувшись кнопки на руле, Рейна опустила стекло слева от себя — и ветер ударил по щеке и уху, вскидывая челку вверх, наполняя салон машины запахом жары и резины. Кое-чего, правда, в этом запахе не хватало… Быть может, пока.

Около полудня Рейна остановилась на заправке и перекусила. Отъезжая, выкинула пакет из-под еды в мусорный контейнер — вместе с упаковкой туда полетел бумажник Мейсона. Пустой. Карты нашли себе пристанище одна — в придорожном кювете, вторая — в мусорном баке около небольшого супермаркета, третья — в урне на остановке автобуса еще часа через два езды. Теперь все чисто.
Не то чтобы Рейна опасалась, что ее найдут как убийцу. Но сейчас тратить время на выяснения отношений с полицией совершенно не хотелось. Так что пусть ищут. Подольше.
Когда вдоль шоссе замелькали знаки, Рейна сбросила скорость, начав вчитываться. Через полчаса нужный указатель нашелся — и девушка начала выискивать глазами поворот. Свернув, наконец, с главной дороги, Рейна через сотню метров съехала на обочину и достала телефон. Несколько звонков и сообщений от Грейс, одно — от Джонни. Его Рейна открыла первым. Ашер был немногословен — наверное, опять набирал текст костяшкой пальца, занятый либо завтраком, либо уже разбором и реанимацией какой-то техники.
«Люблю, скучаю, не задерживайся вечером». Рейна вздохнула. Не факт, далеко не факт, что она вообще успеет обернуться за одни сутки.
«Прости, сегодня точно задержусь. Еду встречать в аэропорт очередного ближневосточного гостя. Самолет в полночь. Днем сегодня подремлю на работе, а дома жди завтра после обеда. Целую». И в эти слова очень хотелось верить. В то, что завтра к вечеру она будет дома, лежать в его объятиях и знать, что все в порядке.

Солнце уже клонилось к западу, окунаясь в вечернее марево, рисуя длинную тень от машины, которая катилась и катилась дальше по пустынной трассе. Рейна сидела, полностью расслабившись, и только пристально следила за дорогой. Хотя логика подсказывала, что случайных встречных здесь уже не попадется.
Свет фар с каждой минутой становился все заметнее — по мере того, как небо темнело, теряя красные отблески заката. Но ехать было уже недалеко — в этом Рейна не сомневалась, глядя на зарево, обозначившееся по краю горизонта. Зарево электрического сияния.
Чем ближе было стальное заграждение, тем медленнее ехала Рейна. Тут не то место, чтобы гонять на сверхзвуковой без особого на то разрешения. У будки КПП девушка остановилась и опустила стекло, дожидаясь, пока к ней подойдет сурового вида дежурный. Никаких улыбок, деловой тон. Удостоверение личности подверглось долгому и внимательному изучению. Пару раз свет фонаря направляли ей в лицо. Рейна не реагировала. Наконец первые ворота отъехали в сторону.
Тронулась Рейна очень плавно. К чему резкие движения… Нервных здесь не любят. Вторые ворота оставались закрытыми до тех, пока машина не затормозила прямо возле решетчатых створок. Еще один дежурный с холодной вежливостью указал в сторону, куда следовало запарковаться. Рейна подчинилась быстро и молча. Так же быстро и молча вышла из салона и встала возле дверцы, выпрямившись и расправив плечи.
— Сдайте оружие, если оно у вас есть. Пребывание на объекте с оружием запрещено.
Может быть, дежурный и удивился, когда девушка подняла с переднего пассажирского сидения изящную дамскую сумку, украшенную декоративным замочком и несколькими металлическими цепочками. Еще больше он наверняка удивился, когда из этой сумочки были извлечены пистолет и глушитель. Но ничем себя не выдал.
— Забрать сможете на обратном пути.
Рейна кивнула.
— Вас сейчас встретят. Ждите здесь.

***

Винтовка за спину — скорее, по привычке, чем из опасения встретить реальную угрозу, полтора десятка ступеней вниз, дверь под пролетом. Комната без окон, только маленькое вентиляционное в углу под потолком. Лампочка без абажура, свисающая на проводе. У стены распиленная пополам цистерна, на треть полная воды. Рядом ковш. На полу — решетка, через которую вода сливалась, похоже, прямо под здание. Цивилизация, чтоб ее…
Оружие и каску пришлось снять. Вода оказалась теплой и с мелкой песчаной взвесью, но вымыть руки и лицо — самое то. И волосы смочить. Чтобы не так жарко. А пить страшно… Интересно, Манар догадается принести не только поесть, но и напиться?
Матрац оказался расстелен у самого окна. Впрочем, место неважно. Важно ощущение, что можно снять бронежилет, разгрузку и вытянуть слегка гудящие после ночного забега ноги. И прикрыть глаза на полчаса, давая отдых организму, почти сутки работавшему на пределе.
Роджерс улегся последним. Манар расщедрился на десять банок консервов, несколько лепешек и трехлитровую бутыль воды. Ели и пили молча.
— Сколько ждать? — поинтересовался Пирс.
— Часа полтора, я думаю. Полковник сказал, что расчет на два, но мы тут уже минут тридцать прохлаждаемся.
— О да, двадцать восемь градусов в помещении вместо тридцати восьми на солнце, — хмыкнул Даггер. — Как бы не простыли.
Кто-то беззлобно цыкнул, кто-то отмахнулся. Сил спорить и что-то доказывать не было.
— Смит, ступай в командный пункт, проверь обстановку, — велел майор через четверть часа.
Смит тут же поднялся и исчез за дверью. Через несколько минут внизу послышался шум и возбужденные голоса. В мгновение ока отряд был на ногах, застегивая бронежилеты. Роджерс уже бежал по лестнице.
— Блокпост к северу от нас атакован! — кричал дежурный. Солдаты толпились в дверях спального помещения, протирая глаза и требуя пояснений еще раз и помедленнее. Роджерс, уже подошедший к столу с телефоном, потребовал того же, но куда решительнее.
— Прекрати панику, ты… — кулак обрушился на столешницу, заставив взметнуться облачко пыли. — Здесь зона боевых действий, что, забыл?
— Наша зона, не ваша, — резко выкрикнул дежурный, отстраняясь. — Распоряжаться у себя будете.
— Да как…
Но ссора не успела разгореться, потому что на столе у дежурного затрещала рация.
— Прием!
— Прием. Приближается автоколонна. Машины не наши. При нынешней скорости будут здесь меньше чем через четверть часа.
— Проклятье… — процедил сквозь зубы Роджерс, отступая к двери. — Эти не могут быть за нами.
— Значит, это их, — философски пожал плечами Уитман.
Из спального помещения вышел высокий смуглый мужчина с капитанскими погонами союзнической армии.
— Полная боевая готовность, — не глядя на Роджерса, распорядился он. — Выясним, кто едет.
— Кто-кто… — пробормотал Пирс. — Санта-Клаус на оленях…
Никто не засмеялся.
Солдаты разобрали карабины, надели каски и двинулись к выходу. Навстречу им спешно шагали часовые с периметра. Автоколонна поднимала пыль, скрываясь за ней в лучах быстро поднимающегося солнца. В следующий миг по ушам всех обитателей блокпоста ударил нарастающий вой и… взрыв. Граната не долетела до здания и разворотила кладку колодца посреди двора. Смуглый капитан изменился в лице.
— За мной! — крикнул он каким-то надтреснутым голосом и метнулся вдоль здания к приоткрытым воротам одноэтажной пристройки.
— Неужели… — выдохнул Уитман. — Остановитесь, трусы!
Большая часть взвода бежала за командиром. Ворота в мгновение ока были распахнуты. За ними обнаружился бежевый пикап неузнаваемой по причине разбитости марки, на кузове которого висели несколько бронещитов, а крышу кабины венчал пулемет.
— Стойте! — снова крикнул Уитман, выходя на крыльцо.
— Отставить, — одернул его майор. — Вернись. А то еще решат, что ты их задержать хочешь, и пальнут со страху.
Но голос его звучал слишком, нарочито холодно и деловито.
Вторая граната разорвалась за углом здания. Пикап взревел старым мотором и лихо вырулил из гаража. В кузове устроились десять солдат. Командир и водитель — в кабине. Пока машина ехала по двору, к ней подбежали еще двое, а третий кинулся поднимать шлагбаум. Командир высунулся из окна и крикнул что-то по-арабски.
— Альба, что там? — со вздохом спросил Роджерс.
— Если вкратце — советует внять здравому смыслу и валить, пока не поздно, предоставив нас нашей судьбе.
— Звучит до жути логично, — проговорил Смит, глядя не на беглецов, а на машины, чей путь продолжала отмечать клубящаяся пыль. — А уж патриотично…
— Отставить, — негромко повторил Роджерс. — Наш конвой уже должен быть на подходе. Так что эта театральная труппа с гранатометом нам не помеха. Верно?
— Так точно, — хором отозвался отряд, подбираясь в ожидании приказа.
Пикап вильнул по минному полю, вырулил на дорогу и рванул вперед на весьма внушительной для его возраста и нагрузки скорости. Через мгновение в ощутимой близости от его задних колес землю взрыла еще одна граната.
— Смит, найди арсенал. Пирс, за тобой шлагбаум и состояние двух фронтальных пулеметов. Даггер, бегом к дальним пулеметам. Нам надо понять, что имеется в нашем распоряжении. Альба, за тобой крыша и выбор позиции. Остальные — следите за обстановкой. Всем быть наготове.
Группа быстро рассредоточилась. Мысли об усталости и передышке отодвинулись на второй, а то и третий план. Роджерс быстро глянул свои боеприпасы. Восемь магазинов. Должно хватить. Он шагнул в командный пункт — и встретился взглядом с Манаром, который застегивал бронежилет, положив автомат поперек стола. Лицо лейтенанта обострилось и сразу стало на десять лет старше.
— Я только что принял сообщение от вашего командования. Конвой попал под массированный обстрел с занятого противником аванпоста к северу отсюда и возвратился на базу, понеся большие потери…
Роджерсу показалось, сердце зависло в грудной клетке, замирая перед следующим ударом. Возвратился на базу… Это означает, что бандиты обнаглели настолько, что захватили аванпост, что эти выродки-союзники им такое позволили, что дорога перекрыта и конвой расстрелян, что под пулями могли пострадать знакомые ребята, что конвой должны переформировать и отправить другим маршрутом… Это означало одно: его восемь человек застряли здесь на неопределенный срок лицом к лицу с превосходящими силами противника.
— Манар, кто-нибудь из ваших еще остался?
— Четверо, — отозвался лейтенант. — Мои друзья. Мы вместе получили назначение сюда месяц назад. Они сейчас в арсенале вместе с вашим парнем.
— Значит, нас здесь тринадцать человек. Неплохо… — невесело усмехнулся майор. — В условиях чрезвычайной ситуации беру командование на себя. Так и передай своим друзьям: если хотят выжить — придется подчиняться.
Манар неопределенно дернул плечом, взял автомат и вышел из комнаты. Роджерс пошел следом. Арсенал располагался тут же, за стеной, и его содержимое, мягко говоря, не впечатляло. Смит и четверо парней — ровесников Манара сноровисто пересчитывали магазины, вытаскивали ящики с пулеметными лентами и РПГ. Последних отыскалось всего три штуки. И десяток снарядов.
Послышался гул еще одного взрыва.
Затрещала рация.
— Прием, — автоматически отозвался Роджерс, наблюдая за печальными итогами инвентаризации оружия.
— Альба, — прошипело в рации. — Крыша сойдет, но укрытия нет. Противник рассредотачивается вокруг поста. В наличии восемнадцать машин, семь из них с пулеметами.
— Что по численности?
— Думаю, в каждой от шести до десяти человек, но точный подсчет затруднителен.
— Наблюдай. Эрви, бегом наверх, нужно соорудить гнездо. Из чего угодно.
— Матрасы, — лаконично бросил в рацию специалист-сапер Эрвендин, массивной бесшумной тенью взбегая по лестнице.
— Даг, Пирс, что пулеметы?
— В рабочем состоянии, — почти хором отозвались бойцы. — Но расположение… Тут только смертнику оставаться, учитывая, что нас берут в кольцо.
— В смертники записываться запрещаю, — резко оборвал их майор. — Наша задача — держаться до прибытия конвоя. Уйти отсюда мы уже не можем.
— Два часа уже давно истекли, — раздался голос Уитмана. — Или мы чего-то не знаем?..
— Конвой обстрелян и придет с задержкой.
В рации послышался тихий присвист. Но ни брани, ни лишних вопросов. Каждый из этих бойцов знал, на что идет. Знал всегда, отправляясь на задание, с которого мог и не вернуться. Знал — и только пересчитывал заново цели.
— Нужно два добровольца на оставшиеся пулеметы, — Роджерс выразительно глянул на Манара.
— Ариф, Джад, — выкрикнул лейтенант. Оба солдата молча шагнули вперед. Дисциплина у оставшихся заметно возросла.
На этот раз гранатомет ухнул где-то позади здания.
— Пристреливаются, — заметил Уитман. — И похоже, экономить боеприпас не спешат.
Пулеметчики выскочили из здания и бегом кинулись к обложенным мешками позициям.
— Прикрыть! — рявкнул в рацию майор. Но мог бы и не напоминать — из окон обоих этажей слаженно застрекотали автоматы. А чуть погодя на более низкой ноте их хор поддержали два пулемета, выплюнувшие короткие очереди по медленно приближающимся к периметру машинам. Может, и не причинили ощутимого ущерба, но заявили о себе достаточно громко.
— Держим периметр, если пройдут мины — отступаем внутрь, — распорядился Роджерс. — Патроны экономим, цели подбираем тщательно. Альба, новости?
— Подсчитать не удалось — микроавтобусы с закрытыми окнами. Дальность подходящая. За работу?
— Да. Уитман, ты тоже наверх. Вдвоем веселее.
Второй снайпер кивнул и скрылся за дверью. По ушам опять ударил взрыв.
— Эрви, раз они до нас достреливают…
— Есть, майор, — Эрвиндин вскинул на плечо РПГ и приблизился к двери. Пулеметы огрызались короткими вспышками огня в сторону разношерстной колонны, которая отвечала пулеметными и автоматными залпами, но пока даже ощущения не было, что бандиты попадают хотя бы в мешки. Скорее, игра на нервах. Впрочем, с этим могли бы не напрягаться…
Легко вскарабкавшись по узкой лесенке к люку на крышу, Эрвиндин сначала положил на прогретый солнцем бетон РПГ, затем быстро вынырнул сам, тут же распластавшись, чтобы не привлекать внимания стрелков. В диагональных углах крыши лежали кучками свернутые в рулоны матрасы, за которым замерли с винтовками Альбанезе и Уитман. Эрви подполз ближе к краю. Низенький парапет едва ли мог служить надежным укрытием, но оглядеться было необходимо. Целей и так было явно больше, чем гранат.
Машины продолжали маневрировать, постепенно приближаясь. С некоторых уже высадили группы бойцов, которые расположились за примитивными переносными щитами.
— Хватит любоваться, — раздался голос Альбанезе. — У меня пока только один. Пора показать им, кто здесь.
Эрви хмыкнул и подтянул оружие поближе. Так же осторожно поднял на плечо и прищурился, подбирая цель. Заметил, как один из бандитов, высунувшийся слишком далеко из кузова пикапа, взмахнул руками и рухнул на землю. Несколько пуль с характерным щелчком ударились о бетонные стены. Пикап ехал не слишком быстро, хотя то и дело дергался из стороны в сторону, объезжая неровности. Эрвиндин выдохнул, спуская курок. Граната со свистом устремилась вниз — и пикап расцвел огненным тюльпаном.
— Чистая работа.