Глава вторая. Оголенные нервы.
Саунд: Kaleida – Think

Я дрожала как осиновый лист на ветру, то ли от страха, то ли от холода. Раньше стресс все время сказывался на мне так: дрожащие руки, затуманенный взгляд и огромный ком в горле, который не давал дышать. Я думала, что жизнь научила меня держать чувства в узде и быть безразличной даже в самых трудных ситуациях, но без практики любой опыт забывается. Так произошло и со мной: за время, которое я была вдали от стресса, тело забыло, как этому всему противостоять.

Я подняла голову. Мы лавировали между машин по забитой дороге, но преследователей за нами не было. В окне мелькали улицы утреннего города. Люди, спешащие по своим делам, даже не подозревали, что произошло в двух кварталах отсюда. Солнце, поднимающееся из-за небоскребов, начинало бликами слепить глаза, и я чертовски пожалела, что со мной нет любимых солнцезащитных очков. Со мной ровным счетом нет ничего. Все, что у меня было, теперь можно выбросить в мусорку. В куртке, оставшейся в больнице, лежала моя нынешняя жизнь: документы, ключи от квартиры - моего временного убежища, к которому я так привыкла, от машины, за которую Эверли Кэрриган еще платила кредит. А теперь ничего этого нет. Я все потеряла. Это и была, наверное, моя первая проблема. Я слишком расслабилась. Я потеряла бдительность. Теперь они знают, где я живу, кто я и где меня можно найти. Да откуда они взялись, черт возьми? И вообще, что это за люди?

- Мне надо в квартиру, - прошептала я, выпрямляясь.
Пора начинать брать себя в руки. Раскисла. Это не похоже на меня. Да и ситуация не та, чтобы распускать тут сопли.
- Эй, потише, милая, - рассмеялся Макс, - это первое место, где они будут тебя искать.
- Кто «они», Макс? – прошипела я и принялась стягивать с себя белый халат, ловко перекладывая из карманов телефон и разные мелочи, которых хозяин халата так и не найдет больше.
- Полагаю, лучшие друзья твоего мужа? – рассмеялся Макс.

В этот момент он был похож на гору, которую сотрясало землетрясением. Макс состоял из одних мышц, которыми он часто пользовался. Большой любитель спортзалов и боев без правил, в белой майке, широких джинсах и черной толстовке на молнии. Если бы я не знала его лично, то встретиться с ним в темном переулке мне бы не хотелось.

Я застыла. Меня переполнила злость и обида, когда Макс вспомнил Сэма. Мой муж явно в курсе происходящего, ведь не просто так его личная охрана оказалась здесь в такую рань. Я сорвалась как умалишенная, и, резко выпрямившись, вцепилась в свитер Максу, сжимая ткань в кулачках и притягивая его к себе. Тело пробили импульсы боли, рука невыносимо заныла, и я ослабила хватку. В первое мгновение он даже не понял, что происходит, его глаза округлились, а губы вздрогнули, и он посмотрел на мое опухшее запястье и слегка стертые костяшки.

- Не смей, черт возьми, говорить об этом, как об очередном вашем развлечении, - шипела я сквозь зубы, - там, - я кивнула головой в сторону, мысленно вспоминая больницу, - погибла ни в чем не повинная девушка… из за ваших чертовых игр…она была моей подругой.

Макс несколько секунд молчал, давая мне остыть и опуститься обратно, а потом бросил:
- Подруга? Ты серьезно? Ты еще не усвоила урок жизни? Ты потеряла свое право на подруг, милая.
- Не тебе мне об этом говорить, - завертела головой я.
- Тот, кто может об этом говорить, совсем скоро прилетит за тобой, - прожег меня взглядом Макс и дернул водителя за плечо, - припаркуйся на заднем дворе.

Я оглянулась. Мы были в спальном районе Чикаго, причем не в одном из лучших. Окружение угнетало, и даже солнечный день не спасал ситуацию. Старые, наполовину заброшенные здания, много бездомных, медленно катящих по улице тележки, подозрительные парни на углу дома напротив.

- Куда мы приехали? – спросила я.
- Туда, где тебя не будут искать, - осмотрелся Макс и вышел из машины.

Я следовала за ним, стараясь не оглядываться, натягивая рукава тонкой кофты, сжимая ладошками сотовые. Мы вошли в грязный подъезд. Запах был просто невыносим. Я поморщилась и задержала дыхание, чтобы меня не вырвало.
Макс был немногословен, и, схватив меня за запястье, потянул за собой, кивнув водителю, чтобы тот остался на входе.

Мы поднялись на четвертый этаж и остановились у потертой двери коричневого цвета с цифрами «49»… или «46»… я уже не знала, это шестерка или перевернутая девятка, так как на соседних квартирах номеров не было вовсе. Макс достал ключи и, быстро отворив дверь, пропустил меня внутрь:
- Входи.

Я нырнула в еле освещенное из-за пыльных желтых штор помещение.
Благо запах тут был поприятнее, нежели в подъезде, и я наконец-то вдохнула полной грудью.

- Побудешь здесь, - Макс прошел на кухню, - тут есть кофе, электрочайник и пара сэндвичей.

Я прошла за ним. Он ловко лавировал по кухне, демонстрируя мне мое временное убежище.
Жилище состояло из двух комнат, маленького коридора и ванной. На полу лежал ковер из пыли, как и практически на всем, что здесь находилось. Мебели в комнатах почти не было, остальное же скорее походило на неудачные эксперименты с древесиной. В воздухе витал запах сигарет. Сегодня здесь точно курили. Квартира походила на какой-то убогий притон, хотя кто знает, чем это помещение служило на самом деле до того, как меня сюда привезли. Кроме того, в воздухе еще царил еле уловимый, слегка сладковатый запах, но я так и не могла понять, что он мне напоминал.

Когда экскурсия здесь была закончена, он проследовал в другую комнату.

- Там телевизор, и вот, - он протянул мне сотовый, - одноразовый. Я не думаю, что тебя смогут выследить, но перестраховаться стоит. Так что повыключай свои игрушки.
Макс двигался к выходу, но я жаждала ответов. Мне нужна была информация, хоть какая-нибудь. А еще мне нужна защита и гарантии безопасности.
- Оставь мне кофту и пистолет, - прочистив горло, произнесла я, обнимая себя в попытке согреться.
- О, - брови Макса сошлись у него на переносице. Он пытался думать. А когда его выражение лица стало опять нормальным, он достал свой второй пистолет, и, протянув его мне, стянул толстовку с себя.
- Сэм скоро будет… я тоже, даже, думаю, раньше него.
- Меня когда-нибудь убьют из-за него, - выдохнула я, проверяя наличие патронов в обойме.
- Тебя не убьют, пока ты с ним, - четко произнес Макс.
Ох, эта вера в своего босса. Я хмыкнула. Макс недоверчиво на меня покосился.
- Вероятность, что меня убьют, пока я с ним, еще больше, - парировала я, пряча пистолет.
- Хм… все возможно, - рассмеялся Макс, и вышел из квартиры, захлопывая за собой дверь.

Замок на двери не был залогом безопасности и не внушал мне доверия, но все же я закрыла его, и на душе стало как-то спокойнее.
Я лениво поплелась на кухню и сделала себе чай, который был любезно оставлен мне тут ребятами Макса или им самим, и в попытках согреться скрутилась в кресле, укутываясь каким-то старым потрепанным пледом. Время ужасно медленно тянулось. Я пила чай и пыталась разобраться в себе, вспомнить момент, когда же я оступилась и в какой момент все пошло не так. Я вспомнила Алису… я же просила ее уйти, но она, такая упертая, не послушалась. Если бы я знала, чем это все закончится, то заперла бы ее в смотровой.
Слезы накатились на глаза сами собой, и мне стало плохо. Лицо Алисы так и застыло в памяти: дрожащие приоткрытые пухлые губы со слегка размазанной помадой, большие карие глаза и темные круги под ними от бессонной ночи в операционной, и небрежно собранные рыжие волосы. Она так ничего и не поняла.
У меня не было права втягивать ее во все это, но я втянула. Мне показалось, что я могу начать все сначала, и никто мне не помешает. Я думала, что у меня есть шанс на этот раз все сделать правильно. Я стала слишком беспечна, и мои решения погубили не меня, а человека, который мне доверился.
Алиса так тепло приняла меня, когда я приехала сюда. Она одна из немногих, кто поначалу говорил со мной в больнице. Потом наше общение переместилось за стены госпиталя. Мы встречались попить кофе и пообедать, ходили на концерты и в кино. Для нее я была бунтаркой Эверли Кэрриган из Рочестера, которая в поисках лучшей жизни убежала от чрезмерной опеки родителей и братьев и пошла учиться на медицинский. Лис знала обо мне только то, что я придумала сама. Я так часто повторяла себе эту вымышленную историю, что сама слишком с ней свыклась, что и привело к событиям сегодняшнего утра. Я начала дрожать и больше не смогла сдерживать плач. Кажется, я выла, кусая кулаки, чтобы хоть как-то утолить боль потери, но не могла. Я сейчас даже не тосковала по Дарриану… слишком много раз мы прощались. Но Лис… Потеряв ее, я сама рассыпалась на части. Она была лучиком солнышка в моей жизни, и его у меня отобрали. У меня нет права прощать такое. Выдохнув, рукавом толстовки Макса, которая напрочь пропиталась запахом сигарет, я стерла слезы.

Отставив чашку, я включила телевизор, чтобы заглушить пухлый ворох мыслей. Но и тут не вышло. Все новостные каналы трезвонили только об одном: о чертовой перестрелке на стоянке центральной больницы и о двух трупах. Двух… двух… почему двух? Кто второй? Кто-то из нападавших, однозначно.

«…шеф полиции сказал, что берет расследование этого происшествия в свои руки и обязательно найдет виновных. На месте уже работают криминалисты. Имена и любую другую информацию об погибших не сообщают, но шеф полиции пообещал устроить конференцию через несколько дней и ответить на все вопросы. Кроме того, считается пропавшей без вести медсестра неотложной помощи Эверли Кэрриган…»
От увиденной своей фотографии мне стало плохо.
«Если у кого-то есть любая информация, сообщайте ее в полицию. На этом пока все. С места происшествия Софи Тарго, канал 112».

Черт. Я должна знать погибших в лицо. А еще я должна попрощаться с Алисой. Я должна увидеть ее в последний раз.

Часы уже показывали почти пять вечера. Не было ни Сэма, ни Макса. Все это время, теребя в руках выключенный телефон Дарриана, я пыталась сложить пазл из событий, которые меня настигли, и стать ближе к ответу на вопрос: - «Кому все это надо?» Периодически я ходила по непонятной квартире туда и обратно, поднимая пыль в воздух. Мне надо разобраться с этим. Мне надо попасть в свою чертову квартиру. Мне надо увидеть Алису. Мне надо… мне надо собраться. Слезы опять начали неприятно щипать глаза.

Я посмотрела опять на телефон Дарриана, который вертела в руках, и, разобрав его, спрятала по карманам толстовки. Я не могла потерять эту чертову вещицу, которая может дать мне ответы.. Мне нужно еще узнать, что на чертовой карте памяти, и почему на его телефоне столько моих фотографий.

За дверью раздался грохот и мужские голоса. Я напряглась и, схватив пистолет, крепко сжала рукоять. Рука опять напомнила о себе, и я, чертыхнувшись и вспомнив здоровяка, о чью челюсть было получено боевое ранение, переложила оружие в здоровую руку. Прижавшись плечом к дверному косяку, я уставилась на дверь, прислушиваясь к происходящему за ней. Замок со скрипом провернулся, и, когда я увидела Сэма, мне полегчало. Макс и мой муж что-то громко обсуждали.
Сэм закрыл за собой дверь и, посмотрев на меня, усмехнулся. Он был как всегда… превосходен. Черные туфли с прошитым нитками светлого оттенка носком, серые классические брюки слегка уже, чем они должны были быть, черный ремень в тон туфлям и молочная рубашка с расстегнутой пуговичкой на воротнике, так небрежно, но в то же время идеально заправлена в брюки. На левой, согнутой в локте руке, он держал пиджак в тон штанам. И его аромат… в этом затхлом помещении был как глоток свежего воздуха… глоток океана и муската. Я не видела его уже, наверное, больше года. Наши пути тогда разошлись, но они расходились и прежде. А потом все возвращалось на круги своя. Я прощала ему его женщин, он мне - моих мужчин. Мы немного вздорили, иногда разносили полдома, а то и целый дом, иногда могли устроить перестрелку. Но мы были привязаны друг к другу узами даже сильнее, чем любовь: бизнес и дикая страсть.
Я уходила, чтобы развлечься, отдохнуть и просто отвлечься от своего бремени. И вот опять точка невозврата нашего замкнутого круга.

- Вся наготове? – улыбнулся Сэм и подошел ко мне так легко, словно насмехаясь, поцеловал меня в щеку.
- Вот скажи честно, ты соскучился? – зашагала я за ним в комнату. – Это ты навел их на меня?

Я спрятала оружие и потерла припухшую руку. Только сейчас, после пары резких движений я наконец-то вспомнила о моем ударе утром. Макс без слов протянул мне эластичный бинт, достав его из бумажного пакетика, и пошел на кухню. Мне явно надо сделать рентген.
- Милая, я сам не знал, где ты, - вполне серьезно произнес Сэм.
- Не знал? А Макс меня как нашел? По звездам? Или по ауре? – зло вторила я, заматывая руку.
- Мне вчера позвонил Дарриан. Он сказал, что ты в опасности. - Сэм достал свой сотовый и показал мне сообщение с координатами моего местоположения, отправителем которого действительно числился номер Дарриана, с которого накануне он звонил мне. – И не смотри так на меня. Как бы я ни хотел убить чертового беглеца, это не моих рук дело.
- Он сказал, кто такие те, кого с утра я видела в больнице? – серьезно спросила я.
- Думаю, целью была не ты, а Дарриан, он что-то знает.. кхм… знал… а так как ты была близка ему, он определенно тебе что-то оставил, - внимательно разглядывал меня мой муж, пытаясь разглядеть, лгу я или нет.
- Не понимаю, о чем ты, - смотрела я на Сэма, пытаясь понять, к чему он ведет, и уже решив, что карту памяти я ему не отдам.

Что бы там ни было, оно нужно и Сэму. Но, похоже, он тоже не знает о содержании чертовой карты. А значит, там явно не рецепт бабушкиного пирога. Хотя, на моей памяти убивали и за семейные рецепты.

Я вкратце пересказала Сэму утро, с одним нюансом: уменьшила время пребывания возле Дарриана. Он внимательно меня разглядывал, и мне показалось, я увидела даже нотки тоски. Неужели мой тиран соскучился? Надолго ли? Смогу ли я противостоять ему, потеряв хватку и землю под ногами после случившегося? Я не впервые уходила от него, но первый раз настолько кардинально поменяла окружение. В глубине души я была настроена остаться здесь, в Чикаго, в городе, таком близком мне, без него до конца своей жизни, в маленькой душной квартирке, с ключами от дешевой машины в кармане, встречая вечерами Лис с тайской едой. Может, такую мне жизнь готовили? Пусть так, но вдали от крови, жестокости и убийств. Вдали от того мира, в котором я родилась. Только вот, похоже, не удалось…

Я сидела на полу у камина в нашем с Сэмом особняке неподалеку от Лос-Анджелеса.
Мы прилетели сюда в тот самый день - день убийства. Самолет Сэма, которым он добирался в Чикаго за мной, ожидал нас на небольшом частном аэродроме. Сэм не позволил мне остаться. Он так любил принимать за меня решения. И я была слишком обессилена, чтобы противостоять ему.
Прошло два дня с той чертовой перестрелки. Я так и не увидела Алису… я даже убедила Сэма пробраться в морг, но, как оказалось, тело оттуда уже увезли. Может, это и слишком неправдоподобно, но кто-то умело подчищал следы за собой. Не найдя подруги, я сидела на холодном полу морга, ненавидя себя и мир, пока теплые руки Сэма не вернули мое внимание в реальность. Я была разбита.

Треск дров в камине меня успокаивал. Я смотрела на огонь, положив ладошки на небольшую деревянную коробку, стоявшую передо мной. Пора расставаться с грузом прошлого. С грузом, который делает меня слабой.

Ко мне подошел Сэм и поставил на пол бокал красного вина. Его взгляд был каким-то необычным, излучающим нежность. А еще мой муж был на удивление тихим и немногословным.
Сэм опустился на диван за мной, и я чувствовала, как он прожигает взглядом во мне дыры.

Я поднесла вино к губам, и, закрыв глаза, глубоко вдохнула сладкий аромат винограда. Особый сорт. Сэм редко открывал вино этого года. Он праздновал свою победу надо мной? Это он все подстроил, чтобы вернуть меня в клетку? Или он скорбел вместе со мной по своему другу и моей подруге?

- Ты уверена, что тебе это не понадобится? Ты ведь столько денег и времени потратила на эту коллекцию, - на удивление спокойно и легко сказал Сэм, без издевок и смеха. Мне даже захотелось заподозрить подвох в происходящем.
- Наверное, - тихо произнесла я и сделала опять глоток вина. Его сладкий вкус и нежный аромат взяли меня в плен снова.

Я открыла коробку. В ней была тысяча моих воспоминаний и десяток моих жизней: разные мелочи, благодаря которым я чувствовала себя живой и принадлежащей своей крови. Старые желтые фотографии дома, в котором я жила в детстве, снимок с родителями; первый побег с виноградника, на который меня повел в детстве отец, показывая, что принадлежит нашей семье; больничная бирка, надетая на мое запястье в тот день, когда меня вернули с того света; ключи от того самого дома; куча бумаг и жизней.
Один за одним я доставала оттуда свои поддельные паспорта и бросала их в огонь. Блондинка Мэгги Харрис из Коннектикута… тогда я ушла от Сэма впервые. Он не давал мне дышать. Наш брак, чертов бизнес и чертова сделка делали меня пленницей. Сколько времени прошло? Лет шесть, наверное. Ох, я тогда и развлеклась.
Рыжие короткие волосы Нэтали Оско из Лас Вэгаса тоже превращались в прах. Тогда Сэм крутил роман с этой чертовой Эмили. Помню, мне тогда было так больно, я чувствовала себя преданной и брошенной. Дела не ладились, Сэму постоянно кто-то угрожал, и я не могла никуда выйти. А клетка была не для меня. Именно тогда я познакомилась с Даррианом. Его Сэм приставил ко мне телохранителем, сам не понимая, чем это все обернется. Именно тогда… Дубаи…

В какой момент я стала такой слабой? Я не была такой, и меня это пугало. Дарриан, наверное, засунул бы меня под холодный душ и держал там до тех пор, пока мои мозги не стали бы на место, пока я не взяла бы себя в руки.

Паспорта сгорали один за другим. Блондинка. Брюнетка. Рыжая. Наконец-то в руках у меня был паспорт, с которым я прожила последний год. Эверли Кэрриган. Фамилия, что так нагло была сперта в одной из компьютерных игр. Фамилия, которую я навсегда запомню как ту, что убила мою подругу. Фамилия самой слабой личности в моей жизни.

- Последний? – прошептал Сэм, когда я застыла, крепко сжимая еще одну книжечку.
Выдохнув, я кивнула.
Он все так же сидел в объятиях дивана, попивая то самое вино и наблюдая, как я сжигаю свое прошлое… опять.

В руках у меня был паспорт, который служил мне залогом безопасности.
Валенсия Гриэр - жена Сэмюэла Гриэр, одного из темных игроков этого города. Наш брак – игра на грани выживания, но именно он позволял мне оставаться живой.
Так было задумано.
Но я ведь не умею без секретов.

Улыбнувшись и допив вино, я закрыла шкатулку, прикрыв несколькими сухими цветами из свадебного букета действительно последний паспорт, тот, который отображал меня. Тот, который принадлежал мне от рождения, и тот, который был последней связывающей ниточкой с моим прошлым. Тот, в котором было написано имя, за которое многие хотят убить. Франческа Морта – имя моего темного прошлого. Мое имя.

---

За редакцию большое спасибо amberit