Впервые доверившись кому-то, кого я считала никем, я не прогадала. Бьянка оказалась права. По поводу клуба и всего, что с ним связано. Теперь у меня в руках грязные деньги, пикантные секреты и список влиятельных людей, которые платят за услуги моих девочек довольно приличные суммы и, если понадобится, помогут мне в достижении моих целей. Дела идут в гору. Я очень быстро поднимаюсь по пищевой цепочке, с каждым днем становясь все большей и большей угрозой тому совету, который знали мой отец и дядя. На моей стороне деньги, ирландское оружие, которому я прокладываю пути транспортировки через свои края, люди, которые устали от устаревших канонов, и возможности, которыми я собираюсь воспользоваться. О темных грозовых тучах на горизонте моего существования я стараюсь пока не думать. Всему свое время.

Сейчас же я почти официально хозяйка здешних краев. Почти всех. Остается вернуть лишь мои виноградники, которые Молинари не собирается мне отдавать, что уже откровенно начинает меня бесить. Этот старый дурак всеми силами пытается удержаться на плаву, пока я готовлю ему чертовски кровавую участь, не задумываясь о последствиях.

Но я не помню, когда в последний раз нормально спала. Сознание уже давно начало меня подводить, а нервная система сходить с ума. Тонны косметики, от которой зудит кожа, больше не спасают так же, как и десятки чашек кофе вместе с опустевшими за эти дни упаковками снотворного и антидепрессантов. Но это исключительно мои проблемы, которые я обязана решить сама. И нет, это не гребаная совесть за реки пролитой крови и десятки пострадавших в этой неравной войне между семьями. И это даже не осознание опасности, вызванной проблемами с доставкой наркотиков. У моего виска, обжигая своим холодом, повис не только пистолет, вложенный в руку Молинари, но и приличное количество стволов в руках тех, кому я еще неугодна.

- Это счета из клуба… - появившись в дверном проеме, Бьянка запнулась на полуслове, едва подняла свою голову, чтобы посмотреть на меня.

Она изменилась. Посвежела. Ей удавалось высыпаться. Она пребывала в шоколаде, пусть и не на стороне кровной родни. Она больше не заикалась о нашем прошлом, не смотрела на Ника так, словно он ее, и никогда не говорила ничего лишнего. Бьянка знала цену своему поведению. Ее сын был все время рядом с ней, в этом доме, в самой дальней комнате на втором этаже, которая когда-то была гостевой, а сейчас принадлежала ей и этому маленькому комочку, за которым в отсутствие Бьянки присматривала Агата, пожилая женщина, которую привел Ник. Я держала свое слово… пока она держала свое.

- Отправь их… - к черту! Я не хочу думать о клубе. Пора заканчивать все это дерьмо с Молинари. Я устала ждать… жить в неизвестности. - Где Тобиас? Ты его видела?

- Да. Он на улице, - слегка замешкавшись, ответила Бьянка. - Так что мне делать с этим?

- Отдай их Нику, - рявкнула я, поднимаясь, и, обогнув ее, направилась на улицу.

Тобиас находился в окружении двух парней, служащих в моей охране, в которой я по-прежнему не видела смысла, ведь меня никто и ничто не спасет. Поэтому пришла пора действовать.

- Росси! - заорала я, быстрым шагом приближаясь к нему. - Мне нужны ответы! Сейчас же!

Он сказал что-то парням, которые, кивнув, принялись расходиться, и повернулся ко мне, засунув руки в карманы.

- Ты говоришь так, словно я тебе изменил, - рассмеялся он, но это было ни черта не смешно.

- Мне нужно знать, что решило бюро…

- Хэй, тише, - тут же переменился в лице Тобиас, осматриваясь, словно параноик, не услышал ли кто то, что я начала говорить, и, схватив меня за локоть, притянул к себе критически близко. Клянусь, мне стало настолько больно, что я едва терпела то, как его пальцы впиваются в мою кожу, но злость одержала надо мной верх.

- Пусти, - рявкнула я, вырывая руку.

- Послушай, Фрэнки, все не так просто, как ты себе представляешь, - Тобиас схватил мое лицо, заставляя посмотреть ему в глаза, и между нами возникло что-то более интимное, чем обычно, то, что иногда проскакивает, как мысль о чем-то большем, что может возникнуть, но никогда не случится. Но сейчас физическое удовлетворение это последнее, что меня интересует. Я хочу заглушить жажду крови, которая сжигает меня изнутри, жажду определенной крови, и едва держу себя в руках.

- Нет, это ты меня послушай, - прошипела я, не отрывая от него глаз, - я не собираюсь ждать вечно, пока вы, ребятки, решите для себя, когда вам будет удобнее разобраться с Молинари. Вам нужна информация? Пожалуйста. Я даю тебе три дня, но после этого…

- Что после этого, Фрэнки? Ты возьмешь мою машину и свой чертов глок и пойдешь к Молинари пить кофе? - Росси отпустил меня, пряча руки в карманах и снова осматривая меня со странной ухмылкой на губах, ухмылкой человека, обладающего превосходство над собеседником и ситуацией, но это далеко не так. У меня есть чертов козырь в виде моей непредсказуемости, и я планирую им воспользоваться.

- Да, Тобиас. Именно так я и поступлю, - ответила я с абсолютно серьезным выражением лица, заставив Росси рассмеяться. - Именно так. Или ты сомневаешься во мне, милый?

Между нами повисли молчание и странное напряжение. Росси дал слово беречь меня, и с каждым днем это удавалось ему все хуже. Разрываться между плохим и хорошим, мной и Ником, мной и Бьянкой… Тем, что ему нужно сберечь, и тем, что можно испепелить дотла. У меня же все намного проще. Есть лишь цель отправить Федерико Молинари на тот свет и свести счеты с жалкими людишками, которые уничтожили всю мою семью. Только после этого я смогу заняться всем остальным.

Мой сотовой зазвонил, прерывая наше гипнотическое созерцание друг друга. Я посмотрела на экран. Неизвестный абонент.

- Это Николас? - прищурился Росси, ведь ожидал он именно его. Но нет. Это был не чертов Сантиньери, который сегодня тоже получит свое. Я не прогадала со своими предположениями, когда, подняв трубку, произнесла имя, которое позволяют себе произносить далеко не все.

- Чудесный день, не так ли, сеньор Молинари?

- Нам нужно встретиться, - сухо ответил он.

Росси уставился на меня так, словно я говорила с призраком. Но нет. Это был тот самый человек, которого я ненавидела больше всего на свете. Человек, который убил моего отца. И то, что он будет требовать встречи, было ожидаемо, ведь сегодня на моих виноградниках были уничтожены все бочки с вином. На моих виноградниках, которые все еще во власти Молинари. Да, это был отчаянный ход, несущий с собой огромные потери, но цель стоила того, и я планирую все восстановить, как только мне предоставят такую возможность. А этот звонок… он позволяет мне вести чертову игру.

- Не думаю, - отвечаю я. - Да и вы сами говорили, что я никто, и что вам не о чем вести со мной беседы, сеньор Молинари.

Напряжение только растет. Я практически ощущаю, как он едва держит себя в руках и явно хочет поговорить о чем-то большем. О том, что нам еще не доводилось обсуждать после того, как Эрик МакЛейн отдал Богу душу.

- У тебя есть кое-что мое… - Молинари практически пытается задавить меня своим тоном и могуществом, но я больше не хочу играть. Я хочу то, что по праву принадлежит мне.

- Вы о власти? Почтении? Земле? - улыбка не сходит с моего лица, в то время как Росси быстро кому-то звонит, вероятно, отдавая приказ собрать информацию или перехватить звонок, но все это неважно. Если мне нужно будет найти Федерико Молинари, я сделаю это без особого труда.

- У тебя Бьянка и ее сын, - едва сдерживая свой гнев, говорит он, но это то, что совсем не зависит от меня. Это наша с ней сделка, и не более.

- Я ее не держу, - отвечаю я и провожу рукой по зеленой ветке лозы, которая аккуратно расположилась на стене деревянной беседки, которой здесь когда-то не было. - Но раз уж мы с вами практически встретились, то я хотела бы узнать, когда вы отдадите мне мое. Например, виноградники.

- Ты заигралась, девочка, - рассмеялся Молинари.

- Еще нет. Только вхожу во вкус.

- Достаточно. Этот спектакль пора прекращать. Ты превращаешь в посмешище и наши края, и свою фамилию.

- Я строю новую эру, - практически сорвавшись на крик, говорю я и, глубоко вдохнув, привожу свой тон в порядок, - и я практически дошла до вершины…

- Оглядывайся по сторонам, девочка, ведь я обещаю тебе, что ты не закончишь начатое.

Звонок обрывается. Осознание того, что моя жизнь висит буквально на волоске, приходит практически моментально. Я играю в опасные игры, и мне пора заканчивать. Я дала Росси три дня, но теперь у меня их нет. Я мишень. Живая и дорогостоящая, и первое, что мне нужно сделать, это убраться с местности, которая так легко просматривается. Мне необходимо пойти в дом, но сил совершенно нет. Обойдя деревянное сооружение, я поднимаюсь на помост и оказываюсь в обвитой плющом беседке, и, опустившись на деревянную скамейку, на которой лежит мягкая подушка для сидения, чувствую, как к горлу подкатывает ком.

Я закрываю глаза. И в тот же миг слышу шум прибоя и кончиком языка ощущаю сладкий вкус травяного чая, который каждый раз, когда я нервничала, заваривал мне отец. Он словно рядом… словно только что поставил передо мной чашку с напитком, который еще настолько горячий, что его невозможно пить, и пошел обратно в дом, оставив меня наедине с мыслями, ведь только так, по его мнению, и можно прийти к пониманию происходящего. Я практически ощущаю его рядом и, делая глоток чая, который обжигает меня изнутри, вспоминаю, ради чего все это делаю. Вспоминаю, что у меня нет шанса проиграть. Вспоминаю, что это я исконно хозяйка этих земель. Я, а не Молинари. Кровь моей семьи, которой умыты его руки, я смою его кровью.

- Что он сказал? - Тобиас пытается вывести меня из моего странного транса, но ему ничего не удается ровно до тех пор, пока я сама не прихожу в себя.

Росси смотрит на меня со слегка испуганным выражением лица. А я понимаю, что он ни за что не позволит мне осуществить то, что я задумала, поэтому мне предстоит сделать так, чтобы его не было рядом хотя бы какое-то время. Но это практически нереально.

- Поговори со мной, Фрэнки, - он приседает передо мной на корточки, в слишком интимном жесте прикасается к моим ладоням и практически целует их, притягивая к своему лицу. Но мне нужно не это. Мне нужна опора… солдаты… наемники… а не те, кто этой чертовой нежностью каждый раз напоминают мне о том, что я девушка.

- Отвези меня на виноградники… На ту часть, которая все еще моя.

- Это небезопасно…

- Я знаю. Просто отвези, - шепчу я, и он соглашается.

Мы не ждем Ника и ничего не говорим Бьянке, а просто садимся в огромный черный внедорожник и отправляемся в путь, поднимая за собой сухую пыль. За нами следуют еще две такие же машины с ребятами внутри, но здесь только он и я, и на какое-то мгновение я забываю, что все настолько плохо, и просто смотрю на горячего и чертовски сексуального парня, который, заметив это, невольно улыбается. Ямочки на щеках сводят меня с ума, и я поддаюсь тому, что ненавидела буквально несколько минут назад. Я поддаюсь желанию.

Я нежно дотрагиваюсь до его волос и провожу пальцами по чуть влажной от жары шее.

- Что ты… делаешь? - улыбается он, поглядывая то на меня, то на дорогу, все еще не сбавляя скорости.

- Просто… наслаждаюсь, - также улыбаюсь я и тянусь губами к его уху, впитывая в себя едва слышный стон.

- Фрэнки… это…

- Ну, давай, - шепчу я, обводя языком ушную раковинку и ласково посасывая мочку уха, - скажи, что это не лучшая идея, Тобиас.

Он начинает учащенно дышать, да и я ничем не лучше. Жара и возбуждение заставляют меня задыхаться, пока я аккуратно провожу рукой по его груди и ниже.

Машина резко тормозит.

- Фрэнки, - Тобиас поворачивается ко мне, но все, что я делаю, это облизываю губы. И этого более чем достаточно. Он бросает в рацию ребятам что-то вроде того, что нам нужна не6ольшая остановка, словно они глупы и совсем не понимают, зачем мы на самом деле остановились, и это меня откровенно веселит. А затем он, как чертов дикарь, подхватывает меня и усаживает к себе на колени, максимально отодвинув от руля водительское сидение. Жадно блуждая по моему телу, его руки срывают одежду, тем самым доказывая мне, что я была права. Он жаждет меня… и дважды просить его не приходится.

Воздух в машине становится критически горячим. Дышать совсем нечем. Я облизываю мужские губы, слегка соленые от капелек пота из-за выключенного кондиционера и черной машины, которая под палящим солнцем словно гребаная микроволновка, а Тобиас просто уничтожает меня изнутри. Его толчки сильные и резкие, его ладони грубые и до чертовой боли сжимают кожу моих бедер, заставляя меня двигаться все быстрее и быстрее, но я практически не прилагаю усилий, отдаваясь его силе и власти, наслаждаясь волной эйфории и чувствуя странную пульсацию от чего-то нового, что мы еще никогда не переживали.

- Ты… ты сводишь меня с ума, Фрэнки, - шепчет он, проводя языком по линии моей ключицы, пока я привожу дыхание в порядок. Каждый раз после Тобиаса… после нашей с ним близости это словно гребаный квест… Я задыхаюсь, а мое тело не слушается, желает продолжения и тянется к нему… Так же, как и сейчас. Он страстно целует меня в губы, проникает языком в мой рот, ласкает мою обнаженную спину и позволяет мне немного полежать на нем, прижаться к его груди и почувствовать, как медленно успокаивается его сердцебиение.

И лишь после я одеваюсь, и мы едем дальше без какой-либо надобности говорить о произошедшем. Но я понимаю, что рано или поздно нам придется со всем разобраться… разобраться с нами.

- Почему ты решил стать копом? - я посмотрела на Тобиаса, сосредоточенного исключительно на дороге. До виноградников оставалось не так уж и далеко, но я не хотела ехать в гробовой тишине.

- Агентом, - в который раз поправляя меня, рассмеялся он и взглянул в мои глаза.

- Ладно, Росси, агентом, - подхватила его настрой я.

- Я… я не решал на самом деле. Так сложились звезды.

- О, хватит мне тут заливать эту романтическую хрень, - толкнула его в плечо я.

- Нет, я серьезно, - он задержал свой взор на мне всего лишь на мгновение, но энергетика счастья хлестала из него, словно через край, - когда отца убили, мать была подавлена, но, кроме того, она понимала, что вскоре придут и за нами. Ты же помнишь, что у нее есть сводный брат в Чикаго?

- Кажется, припоминаю…

- Мать попросила его забрать меня к себе, но, к моему огромному удивлению, он приютил не только меня, но и ее. Но он… он не был простым клерком, или что-то типа того, он работал на какую-то контору, которая, узнав, кто я, точнее мое имя, фамилию и чертову родословную, заинтересовалась мной. Моя мать была в ярости. Но я… Я был готов на многое, чтобы отомстить за отца и уберечь ее. Я понимал, что в одиночку ничего не смогу, но с ними у меня была реальная возможность и возможности получить этот шанс. Так меня завербовали.

- ЦРУ?

- Нет, - рассмеялся Тобиас. - Точнее не совсем.

- И как это понимать?

- Я вхожу в состав специальной межведомственной группы Интерпола, которая охотится за Федерико Молинари…

- Да брось. Неужели вот так просто?

- Ни хрена не просто, Фрэнки. Я многое сделал, чтобы стать тем, кем являюсь. Я обучался, давал информацию и с легкостью смог…

- Внедриться к моему дяде, чтобы врать ему в лицо, - слегка раздраженно бросила я.

- Он знал.

- Что прости?

- Лучиано знал. Ты слишком недооцениваешь своего дядю, Фрэнки. Он был добр, но не слеп, - сказал Тобиас, разрывая мое сознание. - А еще он всегда следил за тобой, присматривал, как мог, и винил себя за то, что тебе пришлось бросить все и уехать. Я же в меру своих полномочий собирал информацию о тебе в бюро и предоставлял ее ему.

- Выходит, что ты шпионил за мной и работал на две стороны?

- Вроде того, - пожал плечами он. - Хотя Молинари стоит у меня первым в списке, но я никогда не забывал, кто я и откуда.

- И кто же ты?

- Тот, кто любит тебя, Фрэнки.

- Тогда ты обязан понимать, почему Молинари должен умереть. Ты тот, кто это понимает, как никто другой.

- Я тот, кто предан тебе и твоей семье, и тот, кто ни за что не даст тебе совершить глупость и не даст тебя в обиду и…

- А Дарриан? - произнесла имя я.

Но ответ получить не успела. Металла коснулся звук, напоминающий ливень и огромные дождевые капли, но небо оставалось девственно чистым. Это был град из пуль, за которым последовал гребаный удар. Я почувствовала дикую боль и услышала, как кто-то кричит. Это была я… А дальше наступила темнота.

Предыдущая глава