Глава 7
Мы мчались по предрассветным дорогам Италии. Я не знала, куда везет меня Деметрий, и, в сущности, мне было все равно. Я была разбита, физически и морально. Стоило мне закрыть глаза, как я видела ИХ безжизненные тела на обочине дороги.
Этот странный незнакомый мужчина, управлявший сейчас мотоциклом, казался мне одновременно смертельно опасным и невероятно притягательным. Мой мозг кричал, что он кровожадный убийца, бездушное чудовище, но мое сердце говорило совсем иное.
Все тело болело, голова нестерпимо кружилась, я хотела только одного: остановиться и прилечь, свернувшись калачиком, где угодно, только чтобы ничего не видеть и не слышать, забыть весь этот ужас. Я поняла, что больше не могу держаться за седло, еще чуть-чуть – и потеряю сознание. Слегка наклонившись вперед, я робко обвила руками талию Деметрия и прислонилась к крепкой спине моего спасителя. Я не могла отрицать, что он вырвал меня из лап смерти, но надолго ли?!
Наступило утро, но мгла не рассеивалась – небо было затянуто тучами, грозившими пролиться дождем. Вскоре по стеклу моего шлема застучали первые капли, а еще чуть погодя пошел проливной дождь. «Даже погода как будто оплакивает погибших ребят», − подумалось мне.
Кожаный костюм поначалу достаточно хорошо защищал от непогоды, но все же и он начал промокать. Моего спутника дождь, похоже, ничуть не беспокоил, хотя его одежда (темные классические брюки и светлая шелковая рубашка) совершенно не подходила для езды на байке, особенно в такую погоду. Наконец наш мотоцикл остановился под навесом у входа в небольшой мотель. Повернувшись ко мне, Деметрий легко и бережно одной рукой снял меня с байка, поставил рядом и озабоченно спросил:
− Постоишь пару минут? Я могу быть уверен, что ты никуда не денешься и не наделаешь глупостей?
− Обещаю, − с трудом проговорила я, негнущимися от холода пальцами расстегивая и снимая шлем. А потом добавила: − Возвращайся скорей, мне страшно. Честно говоря, у меня зуб на зуб не попадал, то ли от того, что я вся промокла и замерзла, то ли это было нервное, от пережитого мной стресса.
Нежно обняв меня, он начал тихонько поглаживать меня по спине, словно ребенка, а я прильнула к нему, безуспешно сдерживая дрожь. Постояв так несколько секунд, он неохотно отпустил меня, надел непонятно откуда взявшиеся темные очки и пошел – вероятно, снять номер, насколько я смогла сообразить в таком состоянии.
Вернулся он очень быстро и, взяв меня под руку, повел в наш номер. Я еле волочила ноги, постоянно спотыкаясь. Меня мучило головокружение, у входа в наш номер я чуть снова не потеряла сознание. Заметив мое состояние, Деметрий успел подхватить меня на руки, и, открыв дверь, легко, словно пушинку, внес меня в небольшую комнату.
− Прости, это лучшее, что у них есть, − сказал он и опустил меня на кровать.
− Не имеет значения. Мне все равно.
− Зато мне не все равно: тебе нужно отдохнуть, ты измучена, только что чуть в обморок не упала. Это никуда не годится, – с заботой в голосе произнес он. − Позволь, я помогу тебе раздеться, ты насквозь промокла. Я надеялся, что твой костюм лучше тебя защитит.
− Еще этого не хватало, − из последних сил сопротивлялась я.
С трудом справившись с застежками куртки, я попросила, чтобы он отвернулся. Но Деметрий молча смотрел на меня остановившимся взглядом, как будто не слышал моих слов.
− Как знаешь, − устало произнесла я. − Мне все равно.
Куртку я сняла без проблем, а когда дело дошло до брюк, голова снова закружилась, и я потеряла равновесие, но Деметрий стремительным движением подхватил меня, не дав упасть на пол. Держа меня на руках, как ребенка, он вдруг спросил, не поднимая глаз:
− Как тебя зовут? Я ведь даже не знаю твоего имени.
− Маргарита… Марго, − я почти шептала.
− То же имя… − едва слышно выдохнул он.
Я почувствовала, что остатки сил покидают меня, и с тяжелым вздохом уронила голову на плечо Деметрия. «Холодно», – жалобно пробормотала я и, закрыв глаза, провалилась в глубокий сон.
Pov Деметрий
Марго лежала в моих объятиях, откинув голову мне на плечо и закрыв глаза. Я понял, что она уснула, вот так просто взяла и уснула. Ее организм был измотан до предела. Даже во сне тело девушки сотрясала крупная дрожь. Ей было холодно.
Передо мной стояла весьма ответственная задача: не разбудив ее, попытаться раздеть и каким-то образом согреть. Поскольку сам я для этой цели категорически не годился, вариантов было не так уж много, а точнее, всего два: укрыть девушку одеялом в надежде на то, что она рано или поздно сама согреется (тут я с сомнением покосился на тонкое покрывало, которым была застелена кровать), или попытаться согреть ее с помощью горячего душа. Второй вариант казался более надежным, но в высшей степени непростым. Итак, требуется раздеть и отнести в душ это чудо по имени Марго. Вот уж не думал, что мне когда-либо придется заниматься чем-то в этом роде.
Первым делом нужно было извлечь девушку из промокшей одежды. Сказано – сделано: пара секунд – и разорванные на части кожаные брюки полетели на пол. За ними отправились какие-то крошечные детали женского гардероба, в которые я старался особенно не вглядываться – во избежание…
Завернув Марго в покрывало, я подхватил ее с кровати и отправился в ванную. Слава Создателю, девушка продолжала крепко спать, никак не реагируя на мои манипуляции. Отрегулировав воду в душе так, чтобы она была немного теплее, чем тело девушки, я недолго думая снял с нее покрывало и забрался в душевую кабину прямо с ней на плече. Направив на девушку струю горячей воды, я начал растирать ее тело свободной рукой. Так я и думал: дело оказалось сложным и даже опасным – я испугался, что не справлюсь с собой. Ее волшебный аромат, по-прежнему не вызывавший у меня жажды крови, тем не менее, действовал сильнейшим образом, возбуждая во мне совсем другую жажду.
Изо всех сил отгоняя от себя неподобающие мысли, я старался не забывать, зачем мы очутились в душе, и все же каждое прикосновение к постепенно нагревающемуся телу, каждый вдох теплого влажного воздуха, пропитанного все усиливающимся благоуханием пробуждали во мне самые низменные инстинкты, справиться с которыми я почти не надеялся. Поэтому как только Марго перестала дрожать, а кожа ее порозовела, я с огромным облегчением сбежал из душа, завернув мою драгоценную ношу все в то же покрывало. Проклиная обстоятельства, заставившие нас остановиться в заштатном мотеле, а не снять номер в хорошем отеле, где постояльцам полагались бы махровые простыни, я, как мог, укутал девушку, наспех отжал свою одежду, чтобы не привлекать к себе внимание льющимися с нее струйками воды, и быстро, на пределе человеческой скорости, вышел из номера.
Первым делом нужно было избавиться от мотоцикла. На всякий случай я заглянул в единственный уцелевший кофр, надеясь найти там что-то из одежды Марго. Но, к моему разочарованию, там оказалась только маленькая дамская сумочка – явно принадлежавшая Марго, судя по нежному аромату. Еще я наткнулся на примитивную, но все же аптечку. Быстро закинув мои находки в номер, я вернулся к мотоциклу и погнал на нем обратно, в ту сторону, откуда мы недавно приехали, но чтобы не терять драгоценное время, свернул с автобана в первый же придорожный лесной массив. На то, чтобы превратить мотоцикл в кучу металлической крошки и разбросать его останки по лесу, у меня ушло от силы минут пять.
Когда с «железным конем» было покончено, я наведался в небольшой городок поблизости и купил одежду для Марго, а так же решил обновить и свою, которая никуда не годилась после утренней непогоды и вынужденного купания в душе. Прихватил в ближайшей пиццерии немного еды и бутылку какого-то напитка (вот когда неожиданно пригодилась моя привычка наблюдать за людьми) и стремглав помчался в мотель, стараясь держаться подальше от дорог, чтобы остаться незамеченным. Я хотел успеть до пробуждения Марго. На бегу я рассеянно соображал, не упустил ли чего-нибудь важного и не ошибся ли с размером одежды для моей красавицы. Меньше всего мне хотелось возвращаться в магазин женской одежды и снова общаться с отчаянно кокетничающей продавщицей. Впрочем, это были еще относительно приятные размышления, которые, к сожалению, не могли вполне отвлечь меня от других, куда более серьезных и даже пугающих...
Перед дверью в наш номер я на секунду замер, чтобы привести в порядок выражение лица. Совершенно ни к чему было понапрасну волновать Марго, поэтому в номер я вошел, заранее приготовив широкую радостную улыбку.
Pov Марго
Я проснулась от навязчивой головной боли. Все еще лежа в кровати, я огляделась, пытаясь понять, где я. Потом, обнаружив, что что-то мешает мне двигаться, я постаралась выбраться из покрывала, в которое была завернута, как в кокон. Как оказалось, кроме покрывала на мне ничего не было. Это настолько шокировало меня, что, снова поспешно натянув его на себя, я судорожно стала вспоминать, что со мной произошло. Страшные картины ночной трагедии, мое неожиданное спасение и приезд в этот мотель… Последнее, что я помнила, это жуткий холод от промокшего под дождем мотоциклетного костюма и крепкие объятия моего спасителя. Неужели он раздел меня?! Меня бросило в жар от стыда, я испуганно осмотрела себя, насколько это было возможно, хотя и не знала толком, что именно хочу или боюсь обнаружить. К моему облегчению, кроме свежевымытого тела, ничего не наблюдалось. Испуг сменился удивлением и благодарностью: он позаботился обо мне, сняв мокрую и грязную одежду, и даже вымыл и укутал меня, чтобы согреть. Правда, представив себе весь процесс, я вся сжалась от запоздалого смущения, но где-то на краешке сознания пробежала искра возбуждения и легкого сожаления, что я пропустила нечто волнующее.
Вскоре я услышала звук поворачивающегося в замочной скважине ключа. Схватив покрывало, я быстро обернула его вокруг себя, чтобы прикрыть наготу. В номер вошел Деметрий. Увидев, что я не сплю, он широко улыбнулся, потом положил на стол какие-то пакеты и подошел ко мне. Вглядевшись в мое лицо, он озабоченно спросил:
− Как ты себя чувствуешь? Тебе получше?
− Голова раскалывается.
− Подожди-ка. Я забрал из мотоцикла аптечку, может, там найдется какое-нибудь обезболивающее. Посмотри, я в этом почти ничего не смыслю, − сказал он, улыбнувшись, взял со стола аптечку и передал ее мне.
− Да, я принес тебе кое-какие вещи, надеюсь, тебе все это подойдет, иначе мне придется снова отправляться в магазин.
Я взяла аптечку и пакет с одеждой и направилась в ванную. Сегодня Деметрий мне не препятствовал, видимо, уверившись в том, что мне стало лучше. В ванную я ушла не только из-за смущения, но, главным образом, чтобы спрятать от Деметрия мое лицо. Актриса из меня всегда была никакая, поэтому мне с трудом удалось сохранить невозмутимый вид, когда он подал мне аптечку. В последний раз я видела эту коробку в руках у Алекса: сосредоточенно сопя, он искал в ней бактерицидный пластырь для Ани, когда она случайно уколола палец о какую-то местную колючку. Алекс… Аня… Ноги подогнулись, и я села прямо на холодный кафельный пол ванной комнаты.
Слезы полились рекой, принося неожиданное облегчение. Я старалась плакать беззвучно, чтобы не пришлось отвечать на неминуемые расспросы Деметрия. Только через несколько минут я смогла встать и, ополоснув лицо холодной водой, начала одеваться.
К моему удивлению, Деметрий угадал с размерами: все, начиная от нижнего белья и заканчивая джинсами со спортивной курточкой, подошло идеально. Отыскав в аптечке обезболивающее, я приняла его, очень надеясь, что оно мне поможет − чувствовала я себя препаршиво. В аптечке обнаружилась и новая зубная щетка, оказавшаяся весьма кстати.
Когда я вышла из душа, на столе уже был накрыт завтрак – Деметрий и об этом позаботился. Сам он тоже переоделся во все новое: на нем была черная футболка и светло-синие джинсы, на ногах были симпатичные кроссовки, а на стуле висела новая толстовка, чем-то напоминающая ту, что я видела на нем в Венеции.
Этот человек был само обаяние. Он подошел ко мне вплотную и пристально посмотрел мне в глаза, замерев, как статуя. Он был похож на древнегреческое божество − такой неповторимо красивый, гордый и надменный. Все в нем говорило о благородном происхождении: то, как он как он держался, как разговаривал. И я понимала, что со мной он другой, не такой, каким он был со своими людьми там, на дороге. Я не чувствовала опасности, только необъяснимую нежность и любовь, исходящую от нас обоих, будто что-то незримо нас связывало. Чувства переполняли меня. И я не смогла удержаться: посмотрев так же пристально, как и он, ему в глаза, я потянулась к нему, сама не зная, что собираюсь сделать. Он наклонился ко мне, его лицо вдруг оказалось так близко… Я дотронулась до его щеки, мимолетно удивившись ее ледяной прохладе, и, ни о чем больше не думая, прильнула к его четко очерченным губам в страстном поцелуе. Он сжал меня в объятиях, отвечая на мой поцелуй еще с большей страстью и рвением. Я уже не отдавала себе отчета в своих действиях, я растворилась в этом поцелуе, в этом необыкновенном существе, которое завладело мной безраздельно…
Неожиданно в моей голове начали болезненными вспышками высвечиваться обрывочные, но невероятно яркие образы: он и я так же целуемся, не желая отрываться друг от друга; мы прощаемся, он садится на коня и скачет вдаль, к горизонту, а я стою и смотрю вслед удаляющемуся всаднику, пока он совсем не скрывается из виду; одиночество, страх, угрозы со всех сторон; темнота, страх, я не понимаю, где я; я бегу по лесу, раздирая босые ноги в кровь, длинное платье мешает мне, слышу лай собак; ко мне приходит осознание того, что это конец…
Я очнулась в кровати. Деметрий сидел рядом, с нежностью и тревогой неотрывно глядя на меня. Увидев, что я пришла в себя, он встрепенулся, изменившись в лице.
− Как ты себя чувствуешь? Ты так напугала меня, − взволнованно спросил он.
Я молча отвернулась. В голове снова крутились ужасные картины вчерашней бойни: неподвижный взгляд мертвого Алекса, бьющаяся в агонии Аня… ее душераздирающие вопли звенели в ушах. И последнее страшное видение разъедало мою и без того измученную душу.
− Прошу тебя, не молчи! − взмолился Деметрий. − Я не могу ничего изменить. Это уже случилось, и мы должны это пережить. ТЫ должна это пережить, и я не сумею тебе помочь, если ты замкнешься в себе.
Я посмотрела на него, словно затравленный зверь, из глаз сами собой полились слезы.
− Пойми, я не могу… Они все мертвы. Все. И я тоже, я умерла давным-давно, − причитала я. − И это видение... Какой ужас!
− Я так испугался! Мы целовались, и вдруг ты стала вздрагивать, а потом, отстранившись от меня, замерла с совершенно остекленевшим взглядом и ни на что не реагировала. Когда я попытался тебя растормошить, ты начала что-то бессвязно бормотать, а потом вообще отключилась – слава Богу, ненадолго. Кое-что из сказанного тобой показалось мне до боли знакомым, но слышанным мной многие и многие годы тому назад, − рассказывал он. − Что ты увидела? Что это было? − его голос был полон тревоги.
− Я не знаю, я не хочу об этом говорить. Это что-то страшное, необъяснимое. Я не могу в это поверить, не хочу.
− Расскажи! Вот увидишь, тебе станет легче, − Деметрий погладил меня по щеке и заправил за ухо упавшую на лицо прядь волос. От этого простого, какого-то домашнего жеста мне стало немного легче дышать, и я попыталась описать свое видение словами:
− Я видела нас с тобой, это были какие-то стародавние времена. Мы прощались, ты уезжал куда-то… Нет, это полный бред, наверное, мне это приснилось. Это просто очередной кошмар!
− А, что были и другие?
− Были… в детстве, а потом… перед отъездом в Италию все началось снова.
− Что за видения? Что ты видишь?
− Я вижу свою смерть…
− Я никому не позволю тебя обидеть, − твердо сказал он.
− Это не будущее, это прошлое. Это уже случилось… когда-то давно.
− Я знаю, что мы прощались. Это было наяву в нашей с тобой совместной жизни. Это было несколько веков назад. Ты должна поверить… и довериться мне. Если ты расскажешь, тебе станет легче, обязательно!
− Ты уехал. И стало темно. Я не видела ничего конкретного, лишь обрывки. Меня допрашивали, обвиняли, заперли в темном холодном подвале. Кто-то выпустил меня, пожалел... Это была пожилая женщина, она сказала: «Беги, беги, как можно дальше!» И я побежала, но я была босиком, платье очень мешало, а еще было холодно. Лес... я бежала через бурелом, не разбирая дороги. Потом услышала лай собак, погоня была уже близко. Силы покинули меня, и я упала. А потом... увидела, что моя смерть рядом… и темнота.
− Девочка моя. Прости меня. Прости, что я допустил все это. Меня не было рядом. Я не смог защитить тебя. Лучше бы я умер вместо тебя, − В отчаянии он сгреб меня в охапку, посадил к себе на колени и начал баюкать, будто младенца. Боль оглушала меня, выворачивая душу наизнанку.
Он положил голову мне на грудь, нежно обнял меня за талию и шептал не переставая:
− Прости, прости, прости меня… Я не успел. Я должен был увезти тебя, как только узнал, что тобой интересуется этот гад. Мы с тобой жили в Англии. Наши семьи были знатными и довольно состоятельными, с самого детства мы были неразлучны, как будто сама судьба соединила нас. И вот, когда мы выросли и поняли, что любим друг друга не только как друзья, на горизонте возник барон Джозеф Уинтер. Однажды на балу он увидел тебя и потерял покой, вознамерившись заполучить тебя любой ценой. Я недооценил вероломство этого подонка, не подумал, что он может решиться на такую невероятную подлость. Когда я вернулся, все было кончено. Я узнал, что твоих родителей убили, выдав их смерть за несчастный случай, а тебя, оставшуюся без защиты, схватили, обвинив в колдовстве… Он не сломил тебя и решил отомстить таким образом нам обоим.
Я был в глубоком отчаянии, без тебя жизнь потеряла смысл, и лишь жажда мести не давала окончательно сойти с ума, завладев всем моим естеством. Я выследил его, дождавшись, когда он останется один. Когда я нагнал его в лесу, собираясь воздать ему по заслугам за все его злодеяния, мне помешали: внезапно появился странный человек с жуткими красными глазами. Это был мужчина средних лет, его кожа была мертвенно бледной, а одеяние выдавало в нем аристократа, он улыбнулся мне какой-то дьявольской улыбкой, а потом с ошеломляющей скоростью бросился на Уинтера и впился в его шею зубами. Я остолбенел от неожиданности и ужаса. Когда с этим негодяем было покончено, незнакомец отбросил его бездыханное тело и медленно подошел ко мне.
− Ты потерял все, Деметрий, − обратился он ко мне, и я увидел сочувствие в его глазах. − Я мог бы прекратить твои страдания. Но ты обладаешь талантом, о котором сам не подозреваешь, поэтому прости, но я вынужден подарить тебе вечную жизнь. И с этими словами он схватил меня за шею и молниеносно укусил.
− Я не знаю, сколько времени я горел в адском пламени. Ты видела, как это происходит: твоя подруга, скорее всего, уже обратилась. Господь Бог проклял меня, когда забрал тебя и послал мне встречу с этим существом, даровавшим мне бессмертие – и душевные муки длиной в вечность. И хоть я больше не горел от яда вампира, я невыносимо страдал от боли, которую было не унять никогда.
Я ласково гладила его волосы, вложив в свои прикосновения всю любовь, на которую была способна. Я больше не плакала. Все мысли занимали мои видения и рассказ Деметрия. Это было нечто нереальное – вампиры действительно существуют, причем не в каких-то затхлых чертогах, а вполне комфортно живут рядом с людьми и умудряются оставаться неузнанными, разгуливая по улицам средь бела дня. Я никак не могла поверить ни ему, ни себе. Однако факт оставался фактом: я видела, на что они способны, и должна была признать факт их существования. О страшной судьбе Ани я старалась не думать, решив для себя, что расспрошу о ней Деметрия чуть позже – слишком многое обрушилось на меня за последние несколько дней.
− Так значит, ты вампир? И питаешься человеческой кровью? – робко спросила я. − Хотя… мне все равно, кто ты. Мне важно, что ты со мной. Я готова умереть снова, если уж так суждено, но только не жить без тебя.
− Я хочу, чтобы ты знала: твоя кровь не вызывает во мне жажды, для меня ты никогда не будешь едой, ты особенная и неповторимая, и твоя жизнь для меня бесценна.
Я обвила его шею руками и нежно поцеловала его прохладные губы. Он с жадностью ответил на мой порыв.
Наш поцелуй был таким страстным и долгим, как будто после него нас ждала сама смерть.
Я сходила с ума от любви, вкладывая все свои чувства в этот поцелуй. Сердце бешено забилось в груди, словно птаха, готовая вырваться наружу, внизу живота завязался тугой узел сладкой ноющей боли. Деметрий, будто почувствовав мой настрой, прервал поцелуй и бережно положил меня на кровать. Он навис надо мной, вновь впиваясь в мои и без того разгоряченные губы. Не прерывая поцелуя, он помог мне избавиться от одежды. Его руки ласкали мое пылающее тело, приятный холод скользил по шее, груди, животу. Прикосновения были настолько нежными и легкими, что я буквально тонула в блаженстве. Я чуть отстранила его, поднявшись на колени, и, целуя, стала медленно его раздевать. Нетерпеливо простонав, он порывисто сорвал с себя одежду, скрывавшую от меня его божественное тело, такое белоснежное и восхитительно красивое. Я припала к его груди, поглаживая и целуя каждый сантиметр прохладной мраморно-гладкой кожи, и она как будто согревалась под моими руками и губами. Я самозабвенно ласкала его, не находя в себе сил оторваться от любимого. Внезапно перехватив инициативу, он привлек меня к себе, страстно целуя, и положил на спину. Теперь он стремился доставить мне удовольствие, безошибочно находя самые чувствительные точки на моем разгоряченном теле. Я вся пылала от накатывающего желания. Он шептал мне слова любви, распаляя меня еще сильнее. Больше не в силах сдерживать себя, мы устремились навстречу друг другу. Я почувствовала его в себе, он был нетороплив, явно сдерживая инстинкты, которые могли в любой момент возобладать над человеческой стороной его натуры. Хотя мой вампир не жаждал моей крови, но в остальном все же оставался самим собой − самым опасным хищником на земле. Он двигался осторожно, как будто дразня меня, доставляя мне сказочное удовольствие и в то же время возбуждая во мне сильнейшее желание. Мне хотелось большего. Мои движения навстречу ему стали более порывистыми, мне хотелось ощущать его как можно глубже, быть его и только его. Не выдержав его дразнящей игры, я сделала намекающее движение, Деметрий без слов понял меня, мы перекатились, поменявшись местами, и я оказалась сверху. Ему оставалось только поддаться моим желаниям, лаская мою грудь и целуя мои влажные губы. Я двигалась так, как было угодно мне, доставляя неземное удовольствие своему ангелу и себе. При очередном глубоком проникновении я почувствовала, что на меня накатывает сладостная волна удовольствия, накрывающая меня с головой. Я изогнулась, издав стон наслаждения, а любимый подался мне навстречу, доведя меня до полного экстаза, и в этот момент его тоже настигло цунами удовольствия. Его лицо в этот момент было бесподобным.
Я положила голову ему на грудь, не спеша размыкать наши сплетенные тела. Его прохладная кожа приятно остужала мою, все еще пылающую. Он обнимал меня и нежно проводил пальцами вдоль позвоночника. Его движения были такими собственническими, как будто он говорил: «Ты моя!»
Счастливей момента в своей жизни я не испытывала. Я хотела впитать все ощущения, запечатлеть в памяти все до мельчайших подробностей. Я нашла то, что искала, вернее, кого. Я искала себя, а нашла его. Я − это он. А он − это я. По отдельности мы всего лишь существовали; встретившись, мы вдохнули жизнь друг в друга.
Деметрий склонился надо мной и стал гладить по голове, шепча нежные слова, под которые я вскоре уснула. И впервые за последнее время мне снились хорошие сны. Я видела нас обоих счастливыми в нашей прошлой жизни. Деметрий был человеком − красивым, полным жизни юношей с выразительными светло-серыми глазами и совершенно очаровательным румянцем. Я не могла отвести от него глаз: даже здесь, в этой сказке, я была так же, как и наяву, ослеплена его красотой, так же чувствовала неодолимое взаимное притяжение наших душ. А он, в свою очередь, не сводил глаз с меня.
Я была благодарна судьбе за эту короткую иллюзорную передышку.