«Да что же это такое! – Мэрион раздражённо сжала кулаки в карманах лёгкого жакета. – Дублин, ты ли это?!»
Равнодушное табло в зале отлётов чуть помаргивало тусклыми цифрами, меняя время задержки рейсов: два часа, три, три с половиной. Самолёт, который должен был уже час назад взлететь, направляясь в Рим, где ей предстояла пересадка на Лиму, из-за непогоды совершил посадку в Глазго, и теперь на все вопросы осаждающих справочное бюро пассажиров сотрудница аэропорта лишь устало повторяла: «Прогноз неутешительный, грозовой фронт, все рейсы отложены как минимум до утра. К вашим услугам отель, ресторан, бары…».
За стеклянной стеной снова полыхнуло бело-синим. Через пару секунд оглушительно загромыхало. Затея Мэрион досрочно уехать в Гнездо и попросить Кашири провести курс хотя бы на неделю раньше, явно проваливалась. Самым логичным в этой ситуации было, вероятно, сдать билет и вернуться домой… только вот домом особняк Мерфи ей больше не казался. Без девочек он и не был ей домом. Да и зачем путаться под ногами у разгорающейся страсти, вызывая холодную злость у «мужа»? Ему и так придётся терпеть её, свою фиктивную жену, ещё целых десять месяцев.
Тяжело вздохнув, Мэрион отошла вглубь зала ожидания. Стоя спиной к наружной стене, легче было представлять себе, что внезапно навалившаяся на Ирландию непогода постепенно отступает и утром можно будет благополучно улететь в безоблачную Лиму.
Внезапно в её кармане завибрировал сотовый телефон. Мэрион машинально взглянула на дисплей, ожидая увидеть номер мужа, хотя в её сообщении всё было сказано достаточно ясно: появилась возможность провести профилактический курс немного раньше, поэтому она хочет воспользоваться отсутствием девочек и улетает в Перу прямо сейчас. Но на экране мобильника высветился другой номер, и Мэрион торопливо нажала на кнопку «ответить».
- Что случилось, Грэйс? – встревоженно спросила она. – Как девочки?
Голос свекрови срывался от волнения:
- Анна, милая, Кэйти заболела! Вся горит, больно глотать, кашель. Я звонила нашему семейному врачу, но она не может выбраться из Лондона, а в детской больнице из-за грозы отключили электричество, принимают только по жизненным показаниям… у нас дома тоже темно… Они сказали дать ей жаропонижающее и подождать до утра… Я не знаю, что делать… Ваш домашний почему-то не отвечает. Ты можешь приехать? Знаю, Мэтью в отпуске, но Джон тебя отвезёт…
- Я сейчас не дома, - Мэрион прикусила губу, лихорадочно соображая, как быть. – Но вы не волнуйтесь, я обязательно доберусь до вас.
Билет – ерунда, пустое… хорошо, что она путешествует без багажа… в Гнездо ещё не звонила, собиралась сделать это в Риме… вереница свободных такси перед зданием аэровокзала – отлично! Холодные струи обжигают лицо, бьют по спине… Горизонтальная молния распорола небо над головой – сейчас не до неё!
- Блэкрок, Темпл Хилл, срочно! За скорость – двойная надбавка, но на тот свет не тороплюсь.
- Тогда вы нашли правильного парня, мадам! – круглое лицо рыжего таксиста расплылось в улыбке. Мэрион ещё не закрыла дверцу, а мотор уже взревел на повышенных оборотах. Она торопливо защёлкнула замок ремня безопасности, и машина рванула с места.
В такую ночь у дорожных полицейских наверняка нашлись дела поважнее, чем контролировать скорость на залитых потоками воды автотрассах Дублина и окрестностей. Иначе лихача-таксиста останавливали бы каждую минуту и ему не удалось бы получить свою надбавку, или она вся ушла бы на штрафы за слишком быструю езду.
Не прошло и двадцати минут, как такси уже остановилось перед воротами дома Грэйс. Окна первого этажа тускло светились – электричества по-прежнему не было. Отпустив довольного таксиста, Мэрион взбежала на крыльцо и нашла на ощупь металлическое кольцо старинного дверного молотка, но постучать не успела.
- Слава Богу! – выдохнула Грэйс, распахивая дверь. – Мы с Мартой сделали всё как ты сказала, но пока улучшения нет.
- Ничего, теперь я здесь. Всё будет хорошо, - уверенно ответила Мэрион, идя по тёмному коридору вслед за хозяйкой, освещавшей путь фонариком. Она знала, как важно сохранять спокойствие, и действовала профессионально, хотя внутри у неё всё замирало от страха за малышку. – А Сара? Здорова?
- Здорова, но не спит… боится грозы. Их дом тогда загорелся от молнии. Они были совсем маленькими, но такое, видимо, не забывается, - с горечью сказала Грэйс. – Марта осталась с ней, а я внизу, с Кэйти. Она бредит, мечется… - голос женщины дрогнул, и Мэрион успокаивающе погладила её по плечу:
- Мы справимся, Грэйс. Вы вызвали водителя? Возможно, понадобится съездить за лекарствами.
Грэйс озабоченно сдвинула брови:
- Да, я звонила ему, и он сказал, что выезжает. Странно, что его ещё нет – он живёт всего в десяти минутах езды отсюда. - Словно в ответ на её слова, раздалась трель телефонного звонка. Грэйс торопливо взяла трубку. – Шон? Что случилось? Боже, я так и знала!.. – повернувшись к Мэрион, хозяйка дома прошептала, словно обессилев: - На дорогу сошёл оползень, проезда нет. Теперь вся надежда только на тебя.
- Для начала мне нужен сильный фонарик, чайная ложечка и все лекарства, которые есть в доме, - распорядилась Мэрион, направляясь к ванной комнате.
***
Бурная ночь незаметно сменилась тихим ласковым утром. Мэрион дотронулась ладонью до лба Кэйти и облегчённо вздохнула:
- Почти нормальная.
Девочка спокойно спала, по привычке обеих близняшек обхватив подушку руками. Конечно, до выздоровления было ещё далеко, но Мэрион знала: теперь всё будет в порядке. Облегчение охватило её сразу же, как только она поняла, что это просто корь. Не крупозная пневмония, не дифтерия, не ещё десяток диагнозов, один другого страшнее, промелькнувших в её голове, пока она, старательно скрывая страх и неуверенность, осматривала Кэйти, прослушивала сердце и лёгкие, припадая ухом к худенькой груди и узкой спинке с выступающими лопатками, и с замиранием сердца заглядывала в покрасневшее горло с увеличенными миндалинами, но без налётов! Какой счастье – без налётов! А рассмотрев на внутренней поверхности щёк горящей от лихорадки малышки характерные красные пятнышки, Мэрион чуть не заплакала от нахлынувшей радости. Корь!
Разумеется, тяжёлая корь – тоже далеко не подарок, но сердце Кэйти билось хоть и часто, очень часто, но достаточно ритмично, а кашель был скорее признаком раздражения трахеи, чем симптомом какого-то грозного осложнения. Воспрянув духом, Мэрион принялась за дело, и вскоре с помощью найденных в домашней аптечке лекарств и народных средств вроде уксусного обёртывания и жжёного сахара, им с Грэйс удалось победить жар и облегчить кашель, после чего Кэйти, измученная болезнью, сумела уснуть. Мэрион отправила Грэйс в постель, а сама сидела возле спящей девочки, время от времени осторожно проверяя её состояние.
Через пару часов в комнате вновь появилась Грэйс. Мэрион поразилась тому, как умеет держать себя в руках эта немолодая женщина. Совсем недавно она, растерянная и заплаканная, с трудом удерживала в дрожащих руках фонарик, и вот, пожалуйста – бодрая, подтянутая, в элегантном костюме, со свежим макияжем, как будто и не было бессонной ночи рядом с горящей в лихорадке внучкой. Только усталый взгляд сохранивших былую красоту глаз говорит о том, что ей нелегко далось это тревожное бдение.
- Тебе нужно поспать, дорогая, - участливо сказала хозяйка дома, опускаясь в кресло рядом с кроватью. – На тебе лица нет.
- Ничего, я не устала, - голос Мэрион надломился, выдавая правду, и женщина смущённо улыбнулась: - Во всяком случае, ещё часа на два меня хватит. Особенно если выпью чашечку крепкого кофе.
- Марта уже приготовила завтрак, - кивнув, ответила Грэйс. – Сара все ещё спит, она не сомкнула глаз, пока не утихло ненастье. Надеюсь, эта малышка не заболеет.
Мэрион покачала головой:
- Надежда слабая, ведь корь очень заразна. Я вообще не понимаю, почему Сара ещё не заболела, если они обе были в контакте.
- Всё просто: Сара привита, а Кэйти нет.
- Странно, они же близнецы, - озадаченно протянула Мэрион. – Разве им не должны делать прививки одновременно?
Грэйс вздохнула:
- Сара тогда была здорова, а Кэйти лежала в ожоговом центре. Поэтому так и получилось. И потом Кэйти долго ещё была слабенькой, весь календарь прививок сместился. Поэтому решили начать с самых важных – видимо, вакцинация против кори в этот список не входила. Подробностей я не знаю, этим занималась Айрин… - Грейс осеклась и вдруг внимательно взглянула на Мэрион: - Кстати, я ведь хотела с тобой поговорить, но из-за этих треволнений всё из головы вон.
Сердце Мэрион тревожно ёкнуло: тон Грэйс был слишком серьёзным. И при чём здесь Айрин? Неужели свекровь догадалась, какого рода отношения на самом деле связывают её сына и «невестку»!
- Я… - начала было Мэрион, но замолчала, опустив голову. Что можно было сказать в своё оправдание? Да и нужно ли что-нибудь говорить?
- Пойдём на кухню, - предложила Грэйс. – С Кэйти посидит Марта, малышка теперь до обеда, наверное, будет отсыпаться, а скоро явится с визитом доктор О’Лири, я уже звонила ей, она час назад прилетела из Лондона.
С удовлетворённым вздохом опустившись в старомодное плетёное кресло, стоявшее возле кухонного стола, Грэйс налила Мэрион большую пузатую кружку кофе со сливками, пододвинула к ней тарелку с горячими ромовыми блинчиками и розетку с лимонным сиропом:
- Поешь, выпей кофе, а потом уж я начну мучить тебя вопросами, - ласково улыбнулась она и вышла, а у Мэрион немного отлегло от сердца.
Она жадно выпила кофе, вспомнив, что не ела и не пила уже целые сутки. Потом съела несколько фирменных блинчиков Марты, пожилой кухарки семьи Мерфи, запила их большим стаканом воды и вопросительно посмотрела на Грэйс, которая в этот момент как раз вернулась на кухню, держа в руках большую папку для рисунков.
- Пользуясь отсутствием Люси, хочу кое-что показать тебе, - сказала она, усаживаясь в кресло и развязывая шнурки папки.
- Но… она ведь не разрешала… - нерешительно запротестовала Мэрион.
Грэйс пожала плечами:
- Прямо она не запрещала, а мне кажется это важным. Посмотри, Анна. Ты должна это видеть.
Мэрион взяла протянутую ей стопку рисунков. Уже от верхнего у неё перехватило дыхание: на нём была немного по-детски, но безусловно талантливо изображена она сама – перед зеркалом, расчёсывающая волосы. На втором Мэрион читала, на третьем держала в руках чашку, на четвёртом и всех последующих тоже была она. Одна или с кем-то из близняшек, очень редко Люси рисовала рядом с Мэрион себя, причём только в профиль или вообще со спины. Последние рисунки заставили Мэрион прикусить губу и опустить голову, чтобы Грэйс не видела её лица. На плотных листах бумаги карандашом были нарисованы они с Джоном. Грустные, глядящие в разные стороны. Нижний рисунок явно был когда-то скомкан, но потом расправлен, разглажен и присоединён к остальным.
Взяв себя в руки, насколько это возможно, Мэрион подняла голову и протянула рисунки обратно Грэйс. Та словно только этого и ожидала, подалась вперёд в своём кресле и, испытующе глядя на Мэрион, внезапно спросила:
- Ты любишь моего сына, Анна?
Мэрион покраснела так, что из глаз чуть не брызнули слёзы, но усилием воли заставила себя не отводить взгляд. Что она должна ответить этой сильной женщине, матери Джона? Любой ответ содержал в себе какую-то долю неправды, а врать ей совсем не хотелось.
- Да, - тихо сказала она и увидела, как облегчённо разглаживается складочка между идеально ухоженными бровями свекрови. – Я люблю вашего сына, Грэйс. Но я не Анна. Меня зовут Мэрион О’Грэйди, и я родная мать Люси, вашей приёмной внучки.
Глаза Грэйс изумлённо расширились. Несколько секунд она беззвучно шевелила губами, а потом спросила каким-то незнакомым голосом:
- Джон… знает?
Мэрион молча кивнула.
- Насколько я понимаю, фиктивный брак – это его идея? – уже спокойнее продолжила Грэйс.
Теперь пришёл черёд Мэрион удивляться проницательности свекрови:
- Откуда вы знаете?
- Ох… - вздохнула Грэйс. – Я почувствовала неладное, уже когда он впервые заговорил о том, что вы поженитесь. Пойми, он так любил Айрин, просто души в ней не чаял… правда, мне всегда казалось, что она только позволяет себя любить. И Джон это тоже понимал, так что их отношения, боюсь, не просуществовали бы долго, но тут случилась эта ужасная трагедия… и Джон просто сломался. По какой-то непонятной причине он винил себя в том, что произошло, хотя сам не мог объяснить, какое отношение он имел к тому, что у автомобиля Айрин заглох мотор и она, выходя из машины, буквально шагнула под несущийся по соседней полосе джип. Но факт остаётся фактом: Джон буквально потерял себя. Он забросил дела, и если бы не эта девочка, Эмма, фирма потеряла бы важных клиентов. Он начал пить, и когда внезапная инспекция социальной службы застала его в таком виде… спасло только то, что девочки были с няней – здоровые, накормленные, ухоженные. Но ему вынесли предупреждение, и это его отрезвило. Во всех смыслах.
Мэрион молча слушала. О чём-то из сказанного она уже знала от словоохотливых Миа и Софи, но кое о чём слышала в первый раз. А Грэйс, помолчав, заговорила снова:
- Когда Джон сказал, что собирается жениться, я была просто поражена – мне казалось, что ему понадобится гораздо больше времени, чтобы впустить кого-нибудь в своё сердце… потому что оно принадлежало Айрин. К тому же ты всегда была такой тихой, незаметной… словно бы даже робкой – полной противоположностью моей энергичной и амбициозной первой невестке. Но потом я подумала, что, может быть, в этом всё дело: Джон всегда пасовал перед своей женой, уступал ей первенство – возможно, теперь в нём заговорило мужское начало.
- Да, конечно… - еле слышно прошептала Мэрион, отвечая скорее своим мыслям, чем словам свекрови.
- Однако время шло, и меня кое-что начало беспокоить, - продолжала Грэйс. – Ни ты, ни Джон не выглядели счастливыми новобрачными, как ни старались. Но я видела, что вы оба искренне любите девочек, и считала, что остальное не моё дело. И не вмешивалась в ваши отношения… возможно, напрасно. Во всяком случае, когда позавчера сын явился ко мне в таком состоянии, я поняла, что могу просто потерять его.
- Позавчера?.. – машинально повторила Мэрион. – Но он же… Я не понимаю! Он вернулся домой поздно ночью, на такси, пьяный до бесчувствия…
- Этого я и боялась, - вздохнула Грэйс. – Значит, от меня он поехал не домой. Снова струсил. Сюда он приезжал совершенно трезвым. Поиграл с девочками, почитал им вслух. А потом спросил, нельзя ли ему пожить у меня хотя бы пару недель.
- И вы?.. – безнадёжно выдохнула Мэрион.
- И я сказала, что он знает, где его дом. И что грош цена мужчине, который боится собственной любви… Хотя, надо сказать, - Грэйс грустно усмехнулась, - среди мужчин это такое частое явление, что, наверное, я в сердцах хватила через край. Но мне показалось, что он всё-таки решился. Пойми, ведь он уверен, что ты остаёшься с ним исключительно из-за девочек. Признаться, я тогда не поняла этой его убеждённости, ведь я не знала, что ты родная мать Люси. Но теперь… Впрочем, если ты говоришь, что любишь его… - Грэйс беспомощно покачала головой и замолчала.
- Я люблю его! – с силой сказала Мэрион. – Но он прав: я остаюсь с ним только из-за девочек. Не представляю, как я смогла бы расстаться с ними. Поэтому и держалась так долго… пока не поняла, что мучаю не только себя, но и его. Видимо, мы переоценили свои силы. Вчера это стало окончательно ясно, и я решила, что должна исчезнуть – на время, пока детей нет дома. А потом предложить ему разъехаться – я могла бы жить во флигеле. Правда, сейчас я понимаю, что это почти ничего не изменило бы, но, может быть, ему легче было бы терпеть меня оставшиеся десять месяцев… - она сжала руки так крепко, что их переплетённые пальцы побелели. – Мы могли бы почти не встречаться… - шёпотом добавила Мэрион, представляя себе эту новую жизнь и чувствуя, как у неё перехватывает горло.
- Подожди! – умоляюще воскликнула Грэйс. – О чём ты говоришь? Разве ты ещё не поняла?
- Она не поняла, мама. – Услышав знакомый голос, обе женщины резко обернулись к дверям кухни. – И ты права: я просто трус, если не в состоянии открыть свои чувства женщине, которую полюбил с первого взгляда и в которую влюблялся всё сильнее каждый день, что мне посчастливилось провести рядом с ней.
Джон быстрыми шагами пересёк просторную обеденную зону и взял Мэрион за руку:
- Знаю, я вёл себя как идиот, но всё же мне казалось, что мои чувства даже слишком очевидны. Я люблю тебя, Мэрион, люблю с того первого дня, когда нёс тебя на руках в гостиную. Люблю твою скромную красоту, твою прекрасную душу, твою тихую храбрость… Окажешь ли ты мне честь стать моей женой? По-настоящему! – И Мэрион с замиранием сердца увидела, как этот сильный рослый мужчина, мучительно дорогой ей человек, встав на одно колено, достаёт из кармана чёрную бархатную коробочку…
Она глубоко и прерывисто вздохнула, словно была не в силах насытиться воздухом, и, положив свободную руку туда, где с бешеной скоростью билось её сердце, ответила почти беззвучно:
- Да.
Радостный возглас Джона слился со счастливым смехом Грэйс.
- Наконец-то! – сказала она, с удовольствием глядя, как её сын надевает на палец своей жене обручальное кольцо. – А то совсем меня, бедную, запутали. Оба говорите, что любите, и оба собираетесь освободить друг друга от своей безответной любви. Так можно и с ума свести старушку!.. Целуйтесь уже! – она махнула рукой и отвернулась, вытирая слёзы.
Это было так… необычно: чувствовать уверенное мягкое притяжение сильных рук, и осторожное, а потом совсем неосторожное прикосновение тёплых губ к её губам. И поцелуй – немного неловкий, первый за долгие-долгие годы – такой долгожданный и всё равно неожиданный… И оглушительно стучащее от необъяснимого восторга сердце… «Господи, неужели бывает столько счастья?..» - растерянно подумала Мэрион.
- …Папа, мама, теперь у вас будет настоящая свадьба? – тонкий голосок стоящей на лестнице Сары заставил их вздрогнуть, испуганно отпрянуть друг от друга и тихо рассмеяться.
- Конечно, - уверенно ответил Джон, снова обнимая Мэрион за талию. – Мы ведь ещё должны обвенчаться. И я даже знаю, кого мы попросим быть подружками невесты.
***
- Мэрион?
- Да, это я. Здравствуй, Элис.
- Ты не приедешь на следующий курс.
- Нет.
- Я знаю о Джоне. Мои соболезнования.
- Спасибо.
- Но ведь твои дочери…
- Люси уже шестьдесят три. У неё трое детей и пятеро внуков. И гипертония. Я уже давно не могу приезжать ни к ним, ни в семьи Сары и Кэйти, потому что выгляжу вдвое моложе своих девочек. Я жила только ради Джона, а он в последние пять лет даже не узнавал меня.
- Я понимаю. Я вижу. Но Кашири попросила позвонить. Она ещё в прошлый раз поняла, что ты больше не приедешь. И велела передать, что тот мешочек, который она дала тебе на прощанье, он на крайний случай. Это лёгкая смерть. Растворить в стакане кипятка, когда перестанут действовать лекарства белых, сказала она. И ещё – что у тебя есть дополнительные три месяца на то, чтобы передумать. Хотя ты не передумаешь, я это знаю.
- Нет, не передумаю. Передай, пожалуйста, Кашири мою благодарность, Элис. Ей и моим верным донорам, Аликоре и Чами. И Карлайлу. И вообще… всем вашим. Я обязана вам больше чем просто жизнью. Я обязана вам долгой жизнью, полной любви и счастья. Спасибо.
- Прощай, Мэрион. Я обязательно передам им твои слова. И… если вдруг… ты знаешь мой номер телефона…
Маленькая вампирша положила трубку и благодарно улыбнулась, чувствуя, как её окутывает волна умиротворения.
- Ты ведь знала, что так и будет, - шепнул Джаспер, обнимая её за плечи и притягивая к себе.
- Да, но всё же… Хотя я её понимаю. Я тоже не стала бы жить без тебя.
- Ну, чтобы продлить мою вечность, тебе тоже придётся поменьше рисковать собой. Будем взаимно вечны, малышка! Надеюсь, пока никаких тревожных признаков?
- Пока – ни малейших. Зато есть отличная идея, как поинтереснее и с толком провести ближайшие год-полтора.
- Прошлая твоя идея обернулась изрядной нервотрёпкой, детка.
- Но признай, всё закончилось прекрасно. И время пролетело незаметно… Неужели тебе не хочется развлечься?
- Когда ты вот так на меня смотришь, мне начинает хотеться всего, чего хочешь ты. И ещё кое-чего дополнительно.
- Тогда по рукам! Собирай всех наших!
- Боже, во что я ввязался!
... что можете заказать обложку к своей истории в 
0
