Форма входа

Категории раздела
Творчество по Сумеречной саге [264]
Общее [1686]
Из жизни актеров [1640]
Мини-фанфики [2733]
Кроссовер [702]
Конкурсные работы [0]
Конкурсные работы (НЦ) [0]
Свободное творчество [4828]
Продолжение по Сумеречной саге [1266]
Стихи [2405]
Все люди [15379]
Отдельные персонажи [1455]
Наши переводы [14628]
Альтернатива [9233]
Рецензии [155]
Литературные дуэли [103]
Литературные дуэли (НЦ) [4]
Фанфики по другим произведениям [4319]
Правописание [3]
Реклама в мини-чате [2]
Горячие новости
Top Latest News
Галерея
Фотография 1
Фотография 2
Фотография 3
Фотография 4
Фотография 5
Фотография 6
Фотография 7
Фотография 8
Фотография 9

Набор в команду сайта
Наши конкурсы
Конкурсные фанфики

Важно
Фанфикшн

Новинки фанфикшена


Топ новых глав лето

Обсуждаемое сейчас
Поиск
 


Мини-чат
Просьбы об активации глав в мини-чате запрещены!
Реклама фиков

Back in the past/Возвращение в прошлое
Действия происходят в конце Рассвета. Представим, что Волтури убили почти всех Калленов. Оставшиеся в живых, страдают и ситуация кажется безысходной. Но потом появляется шанс соединить семью вновь, но только при одном условии. Эдвард должен вернуться обратно в прошлое, где ему вновь предстоит бороться за Сердце Беллы, так как она его не помнит. Получится ли у него вновь завоевать её?

Свет во тьме
Продолжение истории Клауса и Кэролайн семьдесят лет спустя после окончания сериала «Первородные».

Ключ от дома
Дом - не там, где ты родился. А там, где тебя любят...

Итака - это ущелья (Новолуние Калленов)
После того, как Каллены оставили Форкс и переехали в штат Нью-Йорк, Карлайл борется за сохранение своей семьи - боль Эдварда угрожает разлучить их. Итака - это история о стремлениях сына, любви отца и уникальной семьи, изо всех сил пытающейся поддерживать их обоих…

Parma High
Новый старт для новой учительницы, Беллы, которая приезжает в солнечную Парму, чтобы преподавать английский язык в местной старшей школе. Так привыкшая плыть по течению, она оставалась недовольна своей жизнью. Будет ли она продолжать довольствоваться Комфортом, или же найдёт нечто Потрясающее.

Нечто большее...
Когда закрывается одна дверь, всегда открывается другая. И если набраться смелости и войти, может быть за ней тебя ждёт нечто большее...

Nightfall/Наступление ночи
Белле и Эдварду становится все более комфортно друг с другом, но мир, кажется, восстал против них. Что если кровь Беллы «поет» не только для Эдварда? Что если этот вампир откроет охоту на нее? Или это только начало к чему-то более страшному и жестокому?

Набор в команды сайта
Сегодня мы предлагаем вашему вниманию две важные новости.
1) Большая часть команд и клубов сайта приглашает вас к себе! В таком обилии предложений вы точно сможете найти именно то, которое придётся по душе именно вам!
2) Мы обращаем ваше внимание, что теперь все команды сайта будут поделены по схожим направленностям деятельности и объединены каждая в свою группу, которая будет иметь ...



А вы знаете?

...что можете помочь авторам рекламировать их истории, став рекламным агентом в ЭТОЙ теме.





... что ЗДЕСЬ можете стать Почтовым голубем, помогающим авторам оповещать читателей о новых главах?



Рекомендуем прочитать


Наш опрос
Фанфики каких фандомов вас интересуют больше всего?
1. Сумеречная сага
2. Гарри поттер
3. Другие
4. Дневники вампира
5. Голодные игры
6. Академия вампиров
7. Сверхъестественное
8. Игра престолов
9. Гостья
Всего ответов: 590
Мы в социальных сетях
Мы в Контакте Мы на Twitter Мы на odnoklassniki.ru
Группы пользователей

Администраторы ~ Модераторы
Кураторы разделов ~ Закаленные
Журналисты ~ Переводчики
Обозреватели ~ Художники
Sound & Video ~ Elite Translators
РедКоллегия ~ Write-up
PR campaign ~ Delivery
Проверенные ~ Пользователи
Новички

Онлайн всего: 148
Гостей: 139
Пользователей: 9
raduga1906, Ů_M, sacha3518, marisha1738, glirian_kesh, Ksanty, Maman_4itan, Aset95, Stasia_june
QR-код PDA-версии



Хостинг изображений



Главная » Статьи » Фанфикшн » Мини-фанфики

Искусство прощания. Часть пятая

2024-11-7
21
0
0
Стук в дверь гостиничного номера застаёт меня смотрящим в телефон. Я читаю сообщение ещё раз, пока двигаюсь в направлении входа, чтобы открыть. По сторону Уилл. И какого хрена он тут?

- Что?

- Массажист будет через семь минут.

- Я же сказал, что не надо. Мне…

- У тебя болит почти всё. Ты не выдержишь в таком состоянии даже квалификацию. Подумай о гонке, и хватит спорить. Он уже в пути.

- Ладно, - я отворачиваюсь. Пусть делают, что хотят. Уилл входит в номер и разувается, потому что у меня таковы правила. Я не хожу по номерам в обуви и не позволяю другим. Никогда. - Мне нужен сделать пару звонков, только кое-что всплыло, но я закончу, как раз когда он придёт и расположится здесь со своим массажным столом.

- Так иди, звони.

Я выхожу на балкон. Что вообще за хрень творится? Какого хуя я получаю сообщение от Кейт, в котором говорится, что бумаги по разводу выслали мне на дом? Я нанял адвоката, того, которого нашла Белла, и точно знаю, что он звонил адвокату Кейт. Они должны были всё утрясти без меня. А теперь документы лежат там, и я смогу забрать их из ящика не раньше, чем завтрашним вечером, когда доберусь из Майами домой. Непринципиально, если подумать о том, что за меня никто их не подпишет, но для меня принципиально. Блять. Мы же договаривались. Она не хотела контактов со мной, как и я с ней. Я понимал, что должен сам получить бумаги, пока не нашёл адвоката, но теперь всё изменилось. Их не должны были отправлять на мой адрес. В том был смысл. Я пытаюсь утихомирить эмоции, взять их под контроль, прежде чем звонить. Однако сомневаюсь, что мне удаётся. Кейт отвечает только спустя гудков пять. Я не анализирую, отчего так долго. Я просто жду, когда она возьмёт трубку.

- Эдвард.

- Да, я. Объясни своё сообщение. Твой адвокат должен был отправить бумаги моему. Мы говорили об этом. Точнее, я писал тебе, спрашивая номер твоего адвоката, и потом мой звонил ему в моём присутствии.

- Мой адвокат ошибся. Он перепутал.

- Он забыл, Кейт! Скажи это.

- Он забыл. Если тебе так легче, то пожалуйста.

- Ты знаешь, что я не в городе.

- Бумаги тебя дождутся, не всё ли равно. Или если ты не хочешь, чтобы они лежали там это время, то позвони кому-нибудь. Я не буду ничего тебе доказывать.

- Ты рушишь то, как хорошо мы расстались, Кейт. То, на какой ноте ты ушла.

- Я ничего не разрушаю, Эдвард. Всё уже разрушено. Ты хотел объяснений, ты их получил. Обвиняй меня, но это не я допустила ошибку.

Кейт кладёт трубку в течение секунды. Я пытаюсь успокоиться после разговора, выполняя серию глубоких вдохов. Первый, второй, третий, четвёртый. Или это уже пятый? Нужно звонить маме и просить её проверить почтовый ящик. Я набираю номер, и она отвечает спустя четыре гудка. На заднем плане слышно щелчки по клавиатуре. Ещё был шанс, что у неё может быть выходной, но это, очевидно, не так.

- Привет, сын. Всё в порядке?

- Привет, да, у меня в порядке. Но есть просьба.

- Какая? Говори.

- Ты не заберёшь сегодня бумаги из моего почтового ящика?

- Что за бумаги?

- По разводу.

- Да, то есть… - в мамин голос проникают более серьёзные нотки, - что они там делают?

- Кейт говорит, это ошибка. Что адвокат перепутал и прислал их мне, а не адвокату. Теперь они там. Не хотелось бы, чтобы они лежали там до завтра.

- Да, не хотелось бы, но я не могу просто уйти с работы. Если нужно сейчас.

- Лучше бы сейчас, да.

- А Белла не может?

- Я прошу тебя, а не её. И это… Белла. Я имею в виду, что это моё личное дело, и я не хочу её вмешивать.

- Ты уверен в том, что сейчас говоришь? - грубовато спрашивает мама, в чём она бывает замечена крайне редко. Грубость и мама, когда речь обо мне, казались вещами несовместимыми. Так было до сегодняшнего дня. До этого момента. - Ты её уже вмешал и втянул, когда стал с ней спать, будучи на тот день ещё в полноценном браке с Кейт, по крайней мере, с виду. Хочешь или нет, Белла уже замешана. Развод это лишь малая толика того, как именно она замешана.

- Ты права. Ты, конечно, права. Я её попрошу.

- Да. Эдвард, пожалуйста, будь там осторожен. Осторожнее обычного, слышишь?

- Хорошо, мам, я буду.

Я отключаюсь и звоню Белле. Уилл выглядывает на балкон, но мне нужно ещё несколько минут. Белла отвечает по прошествии двух гудков.

- Привет. Как ты? - сразу спрашивает она. - Всё хорошо?

- Да, кроме того, что побаливает спина, и немного ноет плечо, но я с этим разберусь. Массажист должен поправить дело. У тебя как там всё?

- Нормально. Подожди, я припаркуюсь. Сейчас. Всё. Все анализы готовы, всё в порядке с точки зрения отсутствия противопоказаний к операции, так что она состоится, когда обсуждалось.

Я не вижу Беллу, но слышу её сиплый выдох. Она плачет. Или почти плачет. Она будет сильной. Но сейчас всё не так. Сейчас вся эта сила скрыта, спрятана глубоко внутри. Её не вытащить просто потому, что я так хочу или скажу успокоиться. Мне всегда казалось тупым говорить кому-то успокоиться, когда это лишь грёбаное слово, а не какое-то действие, которое способно помочь. Блять, это такой страшный, такой пугающий момент для неё, а меня нет рядом. Я всегда знал, что он настанет. Я думал, что справлюсь, найду слова, если это всё, что будет в моих силах дать в тот самый миг, но я просто не могу сложить их воедино. Слышать её плач, звуки судорожного дыхания, которое делают таким всхлипы, разрывает душу. Соберись же, блять. Соберись!

- Детка, я…

- Я не плачу.

- Я слышу, это не так. Ты можешь меня слушать, пока плачешь?

- Да…

- Тогда слушай. Ты всегда знала, что этот день настанет. Он настанет, и я буду рядом. И если мы постараемся посмотреть на всё предстоящее с другой стороны, то, знаешь, может, это не такая и дерьмовая новость. Ничего не помешает операции, её не придётся откладывать на несколько дней или дольше. Никому не станет лучше, если отложить. Тебе не станет лучше, Белла. Эмоционально в первую очередь. Этот день… Ты назначила его вместе с врачом, ты это контролировала, и это то, что не изменилось и не изменится. Частица контроля среди других вещей, которые ты не сможешь контролировать.

- Частица контроля… - проговаривает Белла, выждав секунду или две после того, как я заканчиваю. - Я не думала об этом с этой стороны.

- Я знал это. Но эта сторона… она существует. Ты сидишь в машине, и тебе ещё ехать домой. Я хочу, чтобы ты постаралась сделать несколько глубоких вдохов и выдохов. Дыши, пожалуйста, ладно?

- Хорошо. Я дышу.

- Ты поедешь домой осторожно. Скажи это, чтобы я услышал.

- Я поеду домой осторожно. Может быть, я позову Розали. Она как раз вернулась из отпуска.

- Это хорошая идея. Ты можешь заглянуть ко мне домой по пути?

- Да. А что там? Ты завёл цветы, а я не знаю?

- Нет. Мне нужно взять почту. Мама сможет сделать это не раньше вечера, а там кое-что конфиденциальное.

- Да, конечно. Я заберу. Что там у тебя?

- Бумаги по разводу, - я прерываюсь на некоторое время, чтобы Белла могла это осмыслить. Со звуком трения о кожу сидения Белла меняет своё положение за миллионы километров от меня, что доказывает, что она ещё здесь, и я продолжаю. - По ошибке их прислали мне, а не адвокату. Так сказала Кейт.

- Ты ей звонил?

- Мне пришлось. Это был недолгий разговор. Мне тоже всё это не нравится. И поверь, даже больше, чем тебе. Я бы хотел не думать об этом, и таков был план, но из-за этих обстоятельств, чей-то отвратительной некомпетентности…

- Не переживай. Я доеду и заберу их.

- Спасибо.

- Я сделаю это из любви к тебе, Эдвард. Что бы ни было, для меня сейчас это главное. Но и ты сделай для меня кое-что.

- Что угодно.

- Что угодно, не нужно. Не смей разбиться и загреметь в больницу, - меня немного пугает, что она говорит это. Что никогда не говорила ничего подобного прежде, а сейчас говорит. Ощущения от этого неправильные. Так не должно быть. Просто потому, что такого никогда не происходило. Таких разговоров. С такими формулировками. Прямыми и ясными.

- Я никуда не загремлю.

- Ладно. Иди. Удачи на квалификации.

- Я люблю тебя очень сильно, Белла.

- Пока.

Она завершает разговор, положив трубку первой. Я возвращаюсь с балкона в номер, чтобы мне всё-таки сделали массаж. Тщательная проработка всех мышц с учётом того, что я ещё должен остаться в состоянии провести квалификационный заезд, занимает около часа, после чего я иду в душ смыть с себя масло, используя попеременно гель и мыло. Потом краткий полезный перекус с минимумом употребления жидкостей, и мы выезжаем из отеля на трассу. Я торчу в боксе рядом с болидом в ожидании, когда нужно будет занимать позицию для первой из трёх сессий. Инженеры крутятся вокруг него в связи с последними проверками колёс, руля, частей автомобиля и изменениями настроек. Я не хочу быть в конце стартовой решётки на гонке. Моя цель не вылететь ни после первой, ни после второй сессии. Чтобы быть в числе лучших, нужно показывать как можно лучшее время. В этом мире важно всё. Разве что можно чуточку расслабиться на свободных заездах. Но не в квалификации. И я стараюсь быть максимально сконцентрированным каждую минуту на трассе. Я прохожу все сессии и занимаю восьмую итоговую строчку с двадцатью двумя пройденными за отведённое время кругами. До гонки фактически сутки отдыха. Но никто не отдыхает. Мой график такой же, как обычно. Пробежка, завтрак, занятия в спортзале отеля по методике, разработанной тренером команды. Нагреть мышцы, держать их в тонусе, но не перенапрячь. Питательный и калорийный обед, а позже лёгкий перекус на основе протеина. Всё отработано годами. Но каждая гонка как лотерея. Постоянен лишь регламент, описывающий, как проходит последний час перед гонкой, кто где находится, и когда почти все, кроме механиков, представителей команд и нас, гонщиков, должны вообще уйти от стартовой решётки. За час до старта я выезжаю на установочный круг. Не только я. Но и, конечно, соперники. Это лишь способ почувствовать машину в деле, шины и её ход после вчерашней квалификации. Хороший быстрый круг, и я возвращаюсь обратно, чтобы обсудить свои ощущения.

- Всё хорошо. Только мне не нравится руль. Он странно движется. Вроде нормально, но будто заедает.

- Мы тебя поняли, Эдвард. Мы его посмотрим.

- Я не считаю, что с ним глобально что-то не так.

- Да, понятно. Мы его отрегулируем. У нас ещё тридцать четыре минуты.

Персонал раскладывает оборудование. Подключает пневматические шуруповёрты для того, чтобы стремительно менять колёса, и активирует систему вентиляции для охлаждения тормозной системы и радиаторов. В этом точно не нужны мои инструкции, если бы у меня и был опыт. Кто не занят оборудованием, тот поднимает болид домкратами и проверяет всё сверху до низу. И внизу тоже. Днище болида тоже тщательно изучают одновременно с прочими приготовлениями. Мы с Уиллом обсуждаем окончательную стратегию, и он заглядывает внутрь болида, когда нас зовут посмотреть на руль. Я касаюсь его и сразу чувствую, что дело точно улучшилось. Там будет видно. Инженеры проверяют и записывают все показатель от давления воды до уровня масла перед тестовым зажиганием. Семнадцать минут до старта. Над зоной пит-лейн звучит звуковой сигнал, оповещающий о закрытии пит-лейн через две минуты. Все, чьи болиды ещё будут в боксах к тому времени, смогут стартовать прямо из них, но только после того, как выезд минуют заблаговременно выстроившиеся для старта машины. Я не уверен, что здесь все. Я никогда за этим не слежу. Кто-то может готовить машину в боксах до последнего и не выехать к стартовой решётке. Это их дело. Тем временем на информационном табло зажигаются пять пар красных сигналов стартовых светофоров. Я возвращаюсь в болид. Уже можно. Остаётся одиннадцать минут. Всего одиннадцать минут. Возня вокруг болида почти сходит на нет.

- Удачи, Эдвард.

- Спасибо.

- Удачи.

- Спасибо.

Гаснет одна пара красных сигналов. Я подтыкаю небольшое фото Беллы в кармашек на перчатке, который сам соорудил с помощью скотча, и смотрю на её лицо в минуты предстартового отсчёта. Я не убьюсь здесь. Ни здесь, ни потом. Никогда. Ведь не убьюсь? Я сглатываю, пристёгиваясь ремнями безопасностями за три минуты до старта, когда гаснет ещё одна пара сигналов. Это просто странный мандраж, вот и всё. Просто чуть жёстче, чем обычно. Минута до старта. Две пары красных сигналов. Я завожу мотор, и Уилл ударяет меня кулаком по моему протянутому кулаку. Технический персонал тоже обязан покинуть стартовую решётку до момента пятнадцатисекундного сигнала. Впереди прогревочный круг, после которого предстоит вернуться к старту, и только после начнётся гонка. Гаснет последняя пара красных сигналов, и зажигаются два зелёных. В порядке очереди я ухожу на прогревочный круг. Машина передо мной почти сразу замедляется, и я обгоняю её, потому что иначе кто-то может вписаться мне в зад. После прохождения круга я останавливаюсь снова на своём месте, не вырубая мотор. Он продолжает работать, как и должно быть. Проходит время прежде, чем все машины занимают свои места, и стартёр даёт сигнал. Каждую секунду загорается следующая пара сигналов. Пять секунд, чтобы загорелись все десять красных огней. Я не свожу взгляда с информационного табло. Когда они все погаснут, начнётся гонка. Гаснет последняя пара, и всё приходит в движение. Уилла слышно через наушник во время проверки связи. Я подтверждаю, что слышу его. Я стараюсь зацепиться хотя бы за десятку, и через пять кругов мне удаётся выйти на девятое место. Но заданный ритм становится трудно удерживать. На стадии восемнадцатого круга мы принимаем решение, что следует съехать в бокс и сменить шины. Всё происходит за несколько секунд, но при возвращении на трассу я всё равно неизбежно пропускаю вперёд соперников на более прогретых машинах. Меня обходят все подряд, и я отыгрываю одну, опережая Феттеля, поднимаясь до четырнадцатой, когда Уилл говорит о дожде. На этот раз спокойно, без повышенных тонов, которые он очень любит в подобных ситуациях.

- Небольшой дождь в семи минутах от трассы. Очень небольшой.

- Понятно.

- До финиша девятнадцать кругов. Позади машина Альфы Таури.

- Понял. Вижу.

- Он совсем близко. Заходит справа.

- Я его пропущу.

- Уверен?

- Да.

Я начинаю смещаться левее, чтобы предоставить пространство. Пусть едет. Он несётся быстрее, и у него есть возможность. Давай же. Болид соперника вот-вот поравняется со мной и уйдёт, но мою машину сотрясает толчок. Блять. Этого не может быть. Контакт. Между нами контакт. Болиды соприкоснулись колёсами. Удар приходится по заднему правому колесу. Я чувствую проседание болида. У меня нет шины, как минимум шины точно. Она мелькает справа, расплывчатое чёрное пятно, уносящееся хрен знает куда. Это ли сейчас важно? Мой болид закручивает против часовой. Блять, нет! Нет. Я ничего не различаю на такой скорости. Пульс подскакивает, и я не соображаю, что делать. Не сейчас. Всё вокруг становится в дыму от несвойственного покрышкам соприкосновения с трассой. Меня продолжает крутить, и я хватаюсь за руль. Ни хрена не видно. Но кто-то вроде объезжает меня. Это не Альфа. Сука шёл справа. А объезжают меня слева. Он уходит. Уходит! Пусть. Я не могу его остановить. Но я не должен врезаться. Я не могу. Я обещал остаться целым. Белле. Не только ей, но ей в первую очередь. Наконец я возвращаю себе контроль. Вращение прекращается. Болид тормозит. Я смотрю перед собой, моргнув. Огораживающая трек стена менее, чем в десяти сантиметрах. Или менее, чем в пяти. Перед глазами всё ещё кружится, как после карусели. Если так и подумать, это она и была. Мимо проносятся другие болиды. Гонка продолжается. Пусть для меня она досрочно завершена, она не будет остановлена. Это не та причина, по которой их временно прекращают или переносят. Раздаётся голос Уилла, вклиниваясь в моё сердцебиение. Звенящий. Серьёзный от тревоги. Зовущий меня по имени. Все могли видеть, что случилось. И Белла дома, возможно, тоже. Но никто не может знать, что со мной, пока я не вылезу из болида.

- Эдвард. Эдвард, ты в порядке? Если ты меня слышишь…

- Слышу. Я цел.

- Хорошо, хорошо, это замечательно, - выдыхает часть тревоги Уилл. - Машина безопасности уже выехала. Ты можешь выбраться сам? У тебя ничего не болит?

- Ничего. Я вылезаю.

- Хорошо, это здорово. Он цел! - громче говорит он, чтобы слышали все, кто находятся рядом. - Тебя заберут на машине безопасности.

- Увидимся в боксе.

Отстёгивая ремни, я выбираюсь из болида. Должны же это показать в трансляции. И всё будет хорошо. Все увидят и сразу успокоятся, что я цел. Машина не горит, и её не придётся резать, чтобы меня достать. Болид фактически тоже цел. В целом. Нет только шины. Могу только представлять, куда она делась. Я осматриваюсь, мимо продолжают проноситься соперники на пониженной скорости, но шины поблизости нет. Надеюсь только, что она никого не задела и не ранила. Она могла улететь куда угодно, отскочить от чего-то и нанести урон кому-то или чему-то. Надо просто всё отпустить. Я бы всё равно не приблизился к лидерам, точно нет. Надо было резче смещаться влево. Получилось глупо. Но и тот мог бы сместиться вправо. Место позволяло. У него было больше вариантов. Я его убью. Не в буквальном смысле, разумеется, но я его найду. Я снимаю шлем. В нём больше нет нужды. Машина безопасности подъезжает через несколько минут. Она не может выехать на трассу, где придётся. На трассе нет выездов каждые пятьсот метров или около того. Меня сопровождают к заднему сидению, спрашивая на ходу о самочувствии, не кружится ли голова, и что последнее я помню. Стандартные вопросы, чтобы установить, как хорошо я ориентируюсь в хронологии событий. Я терпеливо отвечаю, готовый к последующему осмотру врачом команды. Без этого точно не обойдётся. Мы проезжаем круг, прежде чем съехать с трассы. Я покидаю автомобиль безопасность под рёв других болидов, замечая, как на одном заканчивают менять шины техники команды, и тот возвращается в гонку. Я иду в бокс, где Уилл ходит туда-сюда и, услышав шаги, оборачивается ко мне, подходя и обнимая. Слишком сильно. Слишком не в его стиле. За гранью его обычного поведения. А это далеко не первый раз, когда я с кем-то столкнулся. Это уже бывало. Как и последующий сход с трассы. Но, правда, ещё никогда я не сходил сразу после контакта. Ещё никогда у меня вообще не оставалось шанса попытаться продолжить, как произошло сегодня.

- Уилл. Ну хватит. Люди же смотрят.

- Да, но пусть. Я рад, что ты в порядке.

- Я убью мудака, как только увижу.

- Не убьёшь. Он уже тоже сошёл.

- Правда? Тогда похуй.

- Твой телефон, - Уилл протягивает его мне. - Я взял из шкафчика, потому что последние несколько минут он много звонил. Твоей маме я ответил. Может, до твоего рейса мы поговорим о той, кому я не ответил?

- Белла, - я вижу два пропущенных от неё.

- Именно.

- Ты не просто тот, кому я должен помогать и привести к финишу если и не победителем, то живым. За это мне платят, а за остальное нет. Наша дружба это только между нами. Дальше меня это никуда не уйдёт, но мне ты должен рассказать.

- Не здесь. Давай сначала разберёмся с тем, что происходит тут, а потом поедем в отель и поговорим у меня.

- Договорились.

Я набираю Беллу сразу, как Уилл отходит. Достаточно одного гудка, чтобы она ответила. Её голос врезается в меня ощущением надрыва. Но не слёз. Она не плачет. Она на грани, но держится. Я точно знаю, что она не плакала.

- Ты цел. Ты в порядке? Скажи, что ты в порядке. Какое имя выбрал себе Чарльз, взойдя на престол после смерти Елизаветы?

- Карл. Ты проверяешь, нет ли у меня сотрясения? У меня его нет.

- Тебя уже осмотрели?

- Нет, но я и так знаю. Я не ударялся головой. Нет причин для беспокойства.

- Уже поздно для этого.

- Прости, что не сдержал обещание полностью. Но я пытался, насколько мог. Этого просто оказалось недостаточно.

- Я сожалею, что ты не можешь вернуться на трассу. В трансляции сказали, что другой пилот тоже сошёл.

- Да. Так и есть.

- Вот ты где, - меня окликает Брюс, врач команды, подходящий со своим чемоданчиком. - Разговор придётся отложить. Мне надо тебя осмотреть.

- Белла, тут пришёл врач, как ты и хотела.

- Я слышу. Хорошо. Позвонишь мне потом из отеля?

- Обязательно.

- Я тебя люблю, Эдвард.

- Я тоже. Сильнее, чем когда-либо прежде. До звонка.

- Пока.

- Итак, давай пройдём в твою комнату, Эдвард.

Брюс имеет в виду грузовик, на котором перевозят автомобили с трассы на трассу. Когда их выгружают из трейлера, он становится дополнительной рабочей зоной с одной стороны и комнатой для пилотов с другой. В отличие от меня, Даниэль всё ещё где-то в гонке. Я сажусь на диван, войдя в трейлер, а Брюс закрывает дверь, прежде чем достать фонарик для определения реакции моих зрачков на свет и почти в точности повторить многие вопросы из числа тех, что задавали мне в машине безопасности. Всё это только заставляет меня нервничать из-за того, как много времени тратится на то, что совсем не нужно. Я в порядке. Я просто хочу, чтобы от меня отстали.

- По-моему, всё в порядке, - ещё раз посветив фонариком мне в правый глаз, заключает Брюс. - Измерю давление, и всё.

- Всё в моих часах.

- Не доверяю я этому фитнес-трекеру. Снимай куртку.

Я не спорю. Что угодно, лишь бы закончить осмотр. Брюс заключает, что жить я буду. Круто. Хотя я и так это знал. В самом деле. Я остаюсь в комнате, потому что не хочу смотреть, как разбирают болид, и присутствовать за кадром при окончании гонки. Я перезваниваю маме. Ей не нужно много со мной говорить и тем более задавать сторонние вопросы, лишь бы удостовериться, что я в норме. По-моему, как ни странно, её больше волнует, как Белла. С учётом нынешних обстоятельств. Звонил ли ей я.

- Звонил, - отвечаю я. - Всё в порядке. Белла спросила, как теперь зовут принца Чарльза.

- Ты вернёшься, когда и собирался?

- Да.

- Думаю, твой отец может пока не знать об аварии. Я постараюсь ему дозвониться и сообщить, пока ему не сказал кто-то на работе.

- Спасибо, мам.

- Дай мне знать, когда прилетишь. Сообщения будет достаточно. У Беллы же завтра операция?

- Да…

- Мы ещё поговорим. Ты прислушивайся к себе время от времени. Мало ли что.

- Не волнуйся. Пока.

В ожидании Уилла я погружаюсь в поверхностную дремоту. Он стучит и, открывая дверь, просовывает голову внутрь, окликнув меня. Я поднимаюсь, и мы едем в отель. Уилл уже захватил мою сумку, с которой я приехал на трассу. В моём номере Уилл выгребает себе пиво из мини-бара и выкладывает на журнальный столик конфеты с печеньем в отдельном пакете, а также пару бананов.

- Бля, ты выгреб всё из вашей точки питания?

- Ты всегда этому завидуешь. Но нет, я выгреб не всё.

- Нам туда нельзя, и, конечно, я буду завидовать. Представь себя на моём месте.

- Мне далеко до твоего места. Ты изменил жене?

- Я изменил себе, когда женился, но да, потом я изменил и Кейт.

- Не только что?

- Нет.

- Когда? - Уилл притрагивается к пиву, делая первый глоток из жестяной банки, вскрывая её с едва уловимым шипением изнутри. - Скажи, если это слишком.

- Ну мы же решили поговорить откровенно. Полгода. Это длится полгода.

- И Кейт узнала? Поэтому её нет?

- Она съехала, и мы разводимся. Всё произошло быстро. Она не застукала меня, нет, но я узнал кое-что о Белле, и тем вечером мы с Кейт поругались. Это был вечер, когда меня признали лучшим гонщиком уик энда. Белла больна, завтра ей предстоит операция. Удаление образования в груди.

- Ох ты ж блять. Это всё хреново, - Уилл смотрит на меня с меньшей уверенностью относительно этого разговора. - Я…

- Ты не ожидал, что всё вот так. Готов поспорить, что худшее, что ты думал, это что мы с Кейт немного повздорили, и она не поехала, или что она, может, плохо чувствует себя из-за токсикоза, а я пока не хочу говорить.

- Но теперь я точно знаю, что у неё не токсикоз.

- Из-за меня ей это не грозит.

- А что говорят врачи по поводу Беллы?

- Ничего дальше нынешнего мгновения. Есть то, что необходимо сделать сейчас, а потом восстанавливаться и наблюдать. Но это не злокачественная хрень.

- Значит, прогнозы оптимистичные?

- На данный момент.

- И Кейт тоже знает подробности?

- Нет. Я не рассказывал. Но я не считаю Кейт дурой. Я орал ей в лицо, что Белла не умрёт. Так что…

- Ты собирался рассказать, когда вас разведут, а до тех пор просто продолжать носить кольцо?

- Точно, - отвечаю я. - Таков был план.

- Если заглянуть за эту ширму… Дом лишь твой, не Кейт, но она же ещё…

- Кейт съехала сама дня два назад.

- Круто. В смысле, если вы и поколотили что-то или были близки к этому, своим отъездом она только показала, что у неё есть мозги не спасать что-то, что невозможно спасти.

- Ты типа в восхищении что ли?

- Я просто говорю, - отвечает Уилл с некой уклончивостью.

Уилл суёт в рот конфету, откидывая обёртку к другим бумажкам. Он жуёт очень медленно, хотя все предыдущие не стремился так уж распробовать. Я чувствую, что что-то с ним не так. Именно из-за того, что мы говорим о Кейт или как говорим. Мне всё равно на неё по-мужски, я больше не хочу лезть к ней в трусики, но она ещё моя жена, и даже когда она перестанет ею быть, я бы предпочёл, чтобы её личная жизнь протекала где-то в другом месте. Не в моём окружении.

- Ты её хочешь? - прямо спрашиваю я. - Тебе нравится Кейт?

- Если и нравится, то это не имеет значения.

- По-моему, имеет. И большое. Я знаю тебя, Уилл. Ты никогда не говорил что-то о мозгах некой женщины, как о важной характеристике, как о сером веществе, о том, что она способна думать и точно не глупа. Никогда до нынешнего момента.

- Это просто слова. Она всё равно… Женщины уходят, друзья остаются, и чтобы так и было, мы не должны встречаться с бывшими друга. Это как негласный кодекс. И я… Кто ты, и кто я. Она любит гонщиков, а не их гоночных инженеров. Кейт может перестать быть твоей женой, но…

- Даже не знаю, что хуже и оскорбляет меня сильнее, - я откидываюсь на спинку дивана. - То, что ты не можешь это признать, или же намёк на то, что Кейт выбрала меня из-за денег нынешних и возможных когда-то в будущем. Гонорары, рекламные контракты, ещё что-то. Мы с тобой хоть раз говорили об этом кодексе?

- Незачем говорить, Эдвард. Будь это Белла, ты бы набил мне морду, разве нет? Ты не любишь Кейт, но не передавай её мне, как трофей. Ценю, что ты спросил. Но больше я ценю наши нынешние отношения и не хочу похерить их, если что-то бы возникло, и потом…

- Мы все взрослые люди. Ты заговорил о кодексе, не я.

- Тебя он не ебёт лишь потому, что речь не о Белле.

- И потому, что речь не о Белле, я вполне приму, если ты передумаешь, и вполне дам тебе номер Кейт, и смогу стать крёстным отцом ребёнка, если она не станет возражать.

- Закрыли тему. Тебе пора собирать вещи.

Уилл остаётся со мной, пока не наступает время выезжать мне в аэропорт. Машина уже ждёт, о чём звонят сообщить с первого этажа. Я спускаюсь один, попрощавшись с Уиллом на этаже, и набираю Беллы из автомобиля. Она ещё не спит, но наверняка будет спать к тому времени, как я приеду. Меня беспокоит, если не будет. На момент моего приезда в четвёртом часу ночи до операции останется всего несколько часов. Сейчас в Лондоне уже начало первого. Ей уже надо постараться уснуть, а не думать обо мне и моём полёте.

- Я выезжаю в аэропорт.

- Хорошо.

- У меня есть к тебе большая просьба. Ложись, пожалуйста, спать.

- Нет, я всё равно не усну.

- Уснёшь, если ляжешь. Ты даже не пробовала, верно?

- Верно. Но…

- Я приеду сразу к тебе. У меня есть ключи. Тебе надо выспаться, Белла. Завтра, нет, уже сегодня непростой день. Пожалуйста, ложись в кровать, выключи свет и постарайся заснуть.

- Хорошо, я пойду. Но я не буду выключать звук на телефоне. Если что, я услышу звонок или сообщение.

- Я скоро прилечу. Люблю тебя.

- Я тебя тоже люблю, Эдвард.

Она кладёт трубку, и я блокирую телефон через несколько секунд, убирая его в карман. Полёт проходит нормально, я не сплю, потому что не могу и не хочу, и вряд ли бы это удалось, учитывая младенца где-то двумя рядами позади моего, который почти непрестанно плачет в течение первого часа при том, что сам рейс длится всего два с небольшим часа. В начале четвёртого ночи самолёт приземляется в Хитроу. Приходится подождать, когда дадут разрешение на высадку, но некоторые уже поднимаются с мест и начинают копаться на багажных полках, доставая ручную кладь. Моя сумка тоже у меня над головой, не в багаже, но я сижу, как и сидел, потому что взять личные вещи займёт несколько секунд, однако нас всё равно пока не выпустят. И какой смысл торопиться? Но наконец дверь открывают, и можно выходить. Тогда-то я уже не медлю, а быстро забираю сумку и спешу на выход. По приезду домой я веду себя очень тихо, когда поднимаюсь наверх в спальню. Здесь темно, шторы плотно сомкнуты, и не слышно ни звука. Я подхожу к кровати, в которой Белла спит на боку, повернувшись спиной к окну, но экран её телефона светится, и в голубом свечении мне видно, что она точно спит. Я забираю телефон с собой, прежде чем выйти, в самую последнюю секунду заметив сумку для больницы. Я уношу её вниз ко входу. Она легче, чем ожидалось. Белла не должна остаться там надолго. Это в принципе простая операция. Не требующая долговременного постоянного наблюдения. При условии, что всё пройдёт хорошо, могут выписать в тот же день. Я включаю свет на кухне и жму на кнопку кофеварки. Мне нужен кофе больше, чем сон. Может, позже. А может, и нет. Я отправляю сообщение маме, что приехал. Она отвечает на него, когда кофе готов.

Всё хорошо? Уже у Беллы?

Да.

Собираешься поспать?

Не уверен. Достаточно кофе. Белла спит.

Не пей много. Сможешь уснуть. Спокойной ночи. Буду ждать новостей.

Спокойной ночи, мама.

Я следую её совету насчёт кофе, но решаю ненадолго включить телевизор. В гостиной я сажусь в кресло, пододвигая его чуть ближе к журнальному столику, чтобы поставить бокал на подставку и не тянуться каждый раз издали. На столике среди журналов лежит конверт, и я догадываюсь, что он для меня. Тот самый конверт, внутри которого мои документы по разводу. Я вижу своё имя, когда переворачиваю изделие лицевой частью вверх, и отрываю по всей длине, добираясь непосредственно до бумаг. Несколько движений ручкой будут равносильны разводу. Мирному, без дрязг и скандалов, которые выльются за порог, чтобы их смаковали и жевали в прессе минимум несколько недель. Я подпишу, и всё почти закончится. Останется лишь заседание в суде, призванное всё узаконить. Формальность, присутствовать на которой, очевидно, никто из нас не намерен. Могло быть и хуже. Мы могли бы прожить вместе ещё год или сколько-то и возненавидеть друг друга. С большей вероятностью это точно бы случилось. Неизбежно. Неотвратимо. Я переворачиваю страницу и вижу подпись Кейт, уже оставленную ею в нужной строке. Это не бессмысленно, совсем наоборот. И теперь моя очередь. В поле зрения нигде не наблюдается ручки, и я встаю, чтобы порыться в своей сумке. Я всегда беру с собой в поездки блокнот и ручку. Иногда пригождается что-то записать или зарисовать, иногда нет. Убрав бокал подальше, чтобы случайно не опрокинуть, я оставляю подпись, где должен. Дело сделано. Возвращая всё в конверт, я кладу его в сумку. Через семь минут я ухожу наверх. Телевизор нисколько не отвлекает от мыслей. Всё это хрень. Я тихо скидываю с себя одежду, прежде чем забраться под второе одеяло полностью голым. Белла шевелится, но не просыпается. Вроде нет. Я перевожу взгляд к ней, она просто перевернулась почти на спину, отчего одеяло немного соскользнуло ниже с плеча, обнажив край груди. Левой, за которой надо наблюдать. Я поправляю одеяло и лежу так, может, минуту, а может, и целый час, пока не засыпаю. Определённо всё так и было. Следующее, что я осознаю, это звон, нарастающий с каждой секундой. Будильник. Это его сигнал. Пора вставать. Но не в эту самую секунду. Я дотягиваюсь рукой до Беллы, и её рука оказывается прямо здесь, совсем рядом, как и её тело. Повернув голову, я вижу её взгляд, который так люблю.

- Доброе утро, любимая. Ты давно проснулась?

- Думаю, да. Да… Может, час назад. Ты не разбудил меня ночью.

- Я бы ни за что не стал. Ты крепко спала. Тебе нужен был сон.

Я придвигаюсь к ней так близко, как только возможно. Звук её судорожного дыхания опаляет грудь даже через моё одеяло, но Белла стаскивает его ниже, и её рука устремляется к низу моего живота, не останавливаясь на этом. Это не просто прикосновения ради прикосновения. Я не должен. Мы не должны. Не стоит вот так, из-за всего, что скрыто в её мыслях, в её голове. Но иначе… Я позволяю Белле делать со мной всё, что захочется. Позволяю ей использовать меня, как нужно ей. Это та любовь, которая нужна ей сейчас, ни больше, ни меньше. Между нами не остаётся ничего, кроме нас. Возможно, никогда прежде мы не были столь обнажены друг перед другом эмоционально, будучи обнажёнными и физическими. Всё, через что мы прошли и ещё пройдём, создало этот момент. Создало нас, как личностей и как пару. Как могу, я сдерживаюсь, пока Белла не кончает первой. Только тогда я переворачиваю нас, оказываясь сверху и проникая глубже. Достаточно одного толчка, чтобы меня вслед за ней накрыл оргазм и усилил её удовольствие, то, как сжимаются её мышцы, словно утягивая меня в пропасть. Я дышу через раз, сердце бьётся в сумасшедшем ритме, и я не могу больше удерживать свой вес, но чуть сдвигаюсь, лишь бы не рухнуть на Беллу полностью. Минуту или пять мы просто лежим в молчании, она только касается меня, как и я её, обхватив рукой бок, пока не слышу голос, что очень тих, тише, чем даже наше обоюдное молчание:

- Пора собираться. Мне нужно в душ. Мне нельзя ни есть, ни пить, но ты должен позавтракать.

- Не хочется.

- Ладно. Но я хочу, чтобы ты поступал, как лучше тебе, даже в этой ситуации. Если ты бы поел, это нормально. Если тебе захочется выйти, то и это тоже не ужасно. Если почувствуешь, что не можешь больше оставаться в клинике, и тебе срочно потребуется свежий воздух, то я хочу, чтобы ты ушёл пройтись. Насколько нужно тебе.

- Господи… - я скатываюсь с неё и сажусь, ища взглядом хоть что-то из своей одежды, которая не была бы вчерашней. Но всё в сумке, а больше ничего и нет. Я прихожу, провожу тут время и ухожу в тех же вещах. Я не живу здесь, как раньше. - Мне оставить твоих родителей сидеть и ждать, а самому уйти? Это ты предлагаешь на случай, если я почувствую, что мне нужен… перерыв?

- Не говори об этом, как о чём-то ужасном. Твои потребности тоже важны. Что будет, то будет. Независимо от того, где будешь ты.

Набросив халат, Белла скрывается в ванной. Я ограничиваюсь кофе, потому что действительно даже не могу помыслить о еде, что бы это ни было, лёгкий тост или что-то кардинальное или калорийное. Мы выезжаем в клинику около восьми сразу после того, как Белла перепроверяет сумку главным образом на предмет наличия в ней всех медицинских документов. Я управляю её машиной, которую знаю почти так же, как свою. В прошлом я неоднократно отгонял автомобиль в сервис для проверки тормозов или иных механизмов, а сейчас в ходе поездки слышу некий стук, которого быть не должно, но молчу о нём, потому что сейчас не время это обсуждать. Мы разберёмся с ним позже. Я паркуюсь на стоянке при клинике, заглушаю двигатель и сам беру сумку Беллы из багажника. Внутри нас сопровождают на нужный этаж и в палату, из которой Белла отправится на операцию после заключительного осмотра. Потом здесь же мы и должны встретиться, когда всё закончится, и Беллу привезут из операционной. Но врача пока нет, как и Рене с Чарли, хотя они будут тут с минуты с минуту. Я вытаскиваю из сумки пижаму и носки и замечаю, что у меня подрагивают руки. Меня потряхивает, как в тот вечер, когда все было решили, что я на грани обморока, и стали искать Кейт. Я делаю глубокий вдох, по-настоящему глубокий, и становится чуточку легче от прилива кислорода в лёгкие. Белла смотрит на улицу через окно, не видя моего состояния, что и к лучшему. Хрена с два я уйду хоть на метр отсюда. Ещё один глубокий вдох почти окончательно избавляет от дрожи. Тогда же и входит врач, приглашая Беллу сесть для общего осмотра. Медсестра заходит следом и прикрывает дверь, прежде чем сосредоточённо вносить озвучиваемые данные по давлению, пульсу, цвету кожных покровов и ещё массе разных вещей в планшет.

- Итак, Белла, всё хорошо. Ваше общее состояние позволяет нам следовать плану. Из ваших близких ещё кто-нибудь будет?

- Мои родители. Они уже едут.

- Это очень хорошо. Я вернусь за сорок пять минут до операции с врачом-анестезиологом, и мы сделаем пару уколов для седации. Не волнуйтесь, это обычная практика.

- Спасибо.

- Я вас оставлю.

Он уходит, и я сажусь на кровать рядом с Беллой, притягивая её в объятия. Это потребность. Нужда. Незыблемое желание чувствовать её тепло, быть тем мужчиной, кто ей сейчас нужен. Она утыкается лицом мне в грудь, почти в районе сердца, и моя рубашка почти заглушает всхлип. Я слышу, потому что только глухота позволила бы мне не услышать. Я веду рукой по спине Беллы, слушая и принимая, не пытаясь сказать что-то сверх того, что уже было сказано. Она всё знает. Она вздрагивает ещё только раз, прежде чем переместиться и взглянуть на меня влажными от слёз глазами.

- Мы уже говорили, но я хочу повторить.

- Что повторить?

- Я хочу детей с тобой. Даже если они найдут что-то ещё, и однажды мне снова потребуется операция, и даже если когда-то у меня выявят рак уже на третьей стадии… Просто послушай. Я хочу ребёнка с тобой до той поры. Это может быть эгоистичным, но я хочу оставить кого-то после себя и оставить кого-то для тебя, как частичку себя, на случай, если…

- Да. Да, я тебе обещаю, Белла. Сразу, как будешь готова.

Мы недолго остаёмся вдвоём. Рене и Чарли появляются в палате минут через семь. Если с Рене я уже виделся тогда дома у Беллы, то с Чарли это первая встреча с тех пор, как мы с Беллой расстались. Он здоровается со мной, больше отвечая на моё приветствие, но никак не здороваясь первым. Я не самый лучший человек, которого он хотел бы видеть рядом со своей дочерью сейчас. Но я здесь и никуда не денусь. Ему придётся это принять, быть со мной в одном пространстве и что-то да говорить мне. Даже молчание может звучать, как слова. Или минутная стрелка на часах, что висят на стене. Кто вообще решает вешать часы в палатах? Для чего? Чтобы больной совсем не мог отвлечься и снова и снова подсчитывал, сколько осталось до операции? Я сижу в мягком кресле, пододвинув его ближе к кровати Беллы, но встаю, чтобы туда могли сесть Рене или Чарли. Садится Рене, а я отхожу в сторону, и с моего места ещё лучше видно эти ебучие часы. Каждое движение минутной стрелки ощущается шумом, но сторонним вроде того, как Рене набирает воздух в лёгкие, прежде чем что-то сказать, или как кто-то проходит мимо палаты, что слышно и с закрытой дверью, если люди произносят хоть слово, или как Чарли откашливается, будто у него простужено горло, на что в очередной такой раз Рене поворачивает голову и велит ему уже пойти покурить. А я уже успел и позабыть, что он курит. Успел позабыть обо всех вечерах в его компании, когда он либо отлучался с сигаретой во двор в холодное время года, либо курил прямо за столом в тёплые летние деньки, традиционно связанные с ужинами в крытой беседке у их дома. Может, заболевание дочери вовсе не причина бросать. Если Чарли вообще думал об этом и мог бы расправиться с вредной привычкой сравнительно быстро. Недолго я размышляю и, кивнув Белле, выхожу из палаты, замечая Чарли в самый последний момент прежде, чем он сворачивает за угол к лестнице, ведущей вниз. Я тоже спускаюсь вниз. Чарли уже курит, когда я выхожу на улицу к месту для курения и останавливаюсь достаточно близко, но не настолько, чтобы чувствовать запах.

- Может, мы поговорим, Чарли?

- Считаешь, что нужно?

- Да, считаю.

- Тогда начинай. Это твоя инициатива, Эдвард. Я послушаю, что ты хочешь мне сказать.

- Мы оба заботимся об одном и том же человеке. Я поступил не лучшим образом, наше расставание с Беллой было чем-то, что я охотно отмотал бы назад, но я не могу этого сделать, как и она. Мои решения и поступки, совершённые после… Я не стану извиняться за попытку жить дальше.

- Ты одновременно спал с двумя женщинами. На одной из них ты ещё женат. Другая является моей дочерью, и по какой-то причине ты нужен ей, когда она сражается за жизнь, за то, каким будет её качество дальше. Будь вам, скажем, лет шестнадцать, я бы просто вышвырнул тебя отсюда, и закон был бы полностью на мой стороне. Знаешь, Эдвард, я столько раз думал, что будет с Беллой, если ты убьёшься или станешь инвалидом, овощем физически или во всех смыслах, но надо было думать о другом. Потому что ты стоишь здесь живой и в целости, и мне надо тебя простить ради неё. Случись с тобой что, от меня бы ни хрена подобного не требовалось.

- А ты никогда не совершал ошибок?

- Нет, не думаю, - Чарли выдыхает облако дыма, которое сгоняет ветром в противоположную сторону, но я всё равно улавливаю запах. - Я не изменял, у меня нет никого на стороне. Я курю, да, однако слежу за здоровьем, регулярно проверяюсь и чувствую себя неплохо для своих лет.

- Не боишься рака лёгких или горла?

- Не боюсь. Причина не в сигаретах, а в генетике и предрасположённости.

- Которую обычно активируют сигареты, а без них человек мог бы и не заболеть.

- Давай так. Курю я или нет, это моё дело. Ты здесь ради Беллы, и я тоже, поэтому возвращайся наверх. А дальше… Пройдёшь через всё вместе с ней, будете вместе и через год-два, между нами с тобой всё уладится. Я и слова не скажу, напоминая об этих днях. Дай мне спокойно докурить эту сигарету, Эдвард.

Я направляюсь обратно. Рене по-прежнему с Беллой, когда я прихожу, и поворачивается при моём появлении, поднимаясь с места.

- Я схожу за кофе. Тебе принести, Эдвард?

- Нет, я пока не хочу.

- Хорошо.

Я сажусь в кресло. Белла наклоняется ко мне и опускает руку на моё колено. Я отвечаю прикосновением к её слегка прохладной ладони. Мне не хочется говорить. Хочется просто законсервировать этот момент и не думать о грядущем. Не думать о времени, которого всё меньше.

- Отец остался курить?

- Да. Я оставил его внизу.

- Он не должен бросать лишь потому, что со мной это происходит. Ты напряжён не только из-за меня. Тебе быть с ними, пока я…

- Да, и мы просто будем втроём. Я уловил его мысль, чтобы я не лез в его привычки и в его жизнь.

- И ты выйдешь куда-то, если для тебя станет слишком быть с ними или просто быть в здании. Мы договорились. Повтори это.

- Мы договорились, что я выйду куда-то, если мне будет нужен перерыв.

- Хорошо. Люблю тебя.

Она перемещается ко мне с кровати. По возвращении с кофе, увидев, как мы сидим, Рене молча занимает место на диванчике близ окна и отодвигается к краю, когда приходит Чарли. Он садится рядом с женой и вносит предложение сыграть в слова. Надо сказать, идея очень даже хороша. Всё лучше, чем просто сидеть и ждать, когда к Белле придут ради предварительной подготовки. Мы играем почти до самого прихода хирурга, минутой позже которого появляется анестезиолог и после недолгого общения делает Белле пару уколов. Я смотрю на часы, не желая видеть, как игла входит в кожу. Не переношу всего, что так или иначе связано с кровью. Забавно, учитывая частоту, с которой я прохожу медосмотры, включающие в себя и взятие крови на анализ. Белла всегда воспринимала это проще, не то что я. Я возвращаю к ней взгляд, лишь когда врач отходит, и все шприцы с ампулами уже убраны в ящик, с которым он пришёл.

- Больно?

- Ты же знаешь, что нет.

- Услышать бывает не лишним.

- Чувствуете себя, как обычно, Белла? - к ней обращается врач. - Может быть, появились какие-то ощущения, которых не было до укола?

- Нет, я так не думаю.

- Тогда хорошо, позже за вами придёт медсестра и сопроводит вас наверх. Операционные у нас там. Вы переоденетесь, а вашу одежду кто-нибудь принесёт вашим родным. Я пойду готовиться, но, если что, если почувствуете недомогание, у спинки кровати есть кнопка для вызова персонала.

- Спасибо.

- Конечно.

Я пересаживаюсь к Белле, чтобы быть максимально близко к ней. Никто ничего не говорит, мы просто находимся рядом. Её левая нога прижата к моей правой настолько, что между ними не видно ни малейшего просвета, а рукой Белла касается меня под рубашкой, часто вдыхая, но почти беззвучно. Когда за Беллой приходят с инвалидным креслом, чтобы оперативно доставить её наверх, она точно этому не рада, но молча садится в него после объятий с родителями. Я не могу представить, как именно всё будет потом. Никто не может. Тяжесть этих мыслей обрушивается на меня тошнотворным ощущением в животе, которое не является буквальной тошнотой, но от него даже хуже. Хорошо, что я не стал завтракать. Меня могло бы вывернуть наизнанку. Я наклоняюсь для нежного поцелуя, но Белле всё равно, что мы не одни. Она целует меня, как всегда. Напористо, обхватывая мою шею и не позволяя отступить. У меня так дико колотится сердце. В желании взаимных прикосновений я протягиваю руку до плеча Беллы, когда она целует меня чуть глубже, чем мгновение назад, и, выдыхая, смотрит чётко в мои глаза, прежде чем отодвинуться в медленном движении.

- Увидимся через сорок пять минут.

- Лучше через час.

- Не лучше. Но если ты задержишься, то я подожду, Белла. Я буду ждать. Мы все будем.

- Пока.

- Пока.

Я не выхожу в коридор смотреть вслед Белле. Она всё равно бы не обернулась. Это не было прощанием, но всё закончилось здесь. Только так. Чарли подходит к окну, сдвигая жалюзи в сторону до самого конца, прежде чем посмотреть на меня, будто я спрашивал хоть что-то.

- Так лучше. Больше света. Витамин Д.

- Витамин Д происходит из солнца. Сегодня облачно.

- Как и ожидалось, - отвечает Чарли. - Таков Лондон. В Майами было солнечно?

- Было.

- Значит, жарко.

- В болиде в основном всегда жарко. Это не зависит от температуры снаружи. Скорее от нагрева механизмов и одежды.

- И когда следующий раз в бой?

- Чёрт. Ты меня проверяешь, Чарли. Не сорвусь ли я завтра куда-то, потому что работа важнее. Не сорвусь.

Я весь словно сжимаюсь, потому что ненавижу это чувство, как на допросе. Ненавижу, что надо что-то делать, просто быть в пространстве и вести разговор, когда Белла там одна, и если что-то пойдёт не так, мы не узнаем буквально сразу. Может случиться всякое, а мы так и будем просто обсуждать меня или мою работу, или нечто другое, что станет темой по выбору Чарли?

- А когда этот день настанет…

- Я буду с Беллой, сколько нужно. Но ей не нужна сиделка, подтыкающая одеяло и приносящая горячий чай раз в полчаса. Будто мы трое не знаем её пределов и её границ. Даже сейчас.

- Но это стоит того? Быть вдалеке от дома неделями?

- Не всегда, - честно отвечаю я, - но осталось в лучшем случае лет десять-двенадцать. Я не планирую заниматься этим до сорока.

- Наверняка тебе не нужно говорить об этом, и ты знаешь всё сам, но чтобы не заниматься этим до сорока, нужно найти то, что обеспечит тебя вместо гонок. Проще найти это, когда ты молод, а не когда денег остаётся только на год. Вы же ещё не продали тот дом?

- Нет. Мы планируем в него переехать. Со временем. Может быть, я продам свой.

- Лучше оставить. Недвижимость можно сдавать, а ещё она растёт в цене.

- Не в кризисные времена.

- Они не длятся вечно. Это подтвердит любой эксперт.

- Да, но пока кризис не закончен.

- Зато дом при вас. Мне он всегда нравился больше, чем дом Беллы. В нём мало света. Мало пространства. Бассейн хорош, но это не главное. Ваш общий дом есть сочетание лучшего места и просторной планировки.

- Вы можете перестать обсуждать дома? - я поворачиваюсь к Рене, обнаруживая, что она искоса смотрит на меня и склоняет голову ещё ниже, обхватывая себя руками. - Я не хочу это слушать.

- По-моему, мы договаривались о другом, Рене. Что мы постараемся сохранять достоинство и спокойствие, как Белла, потому что ей точно не поможет видеть иное. Ей понадобятся позитивные эмоции, а не твои слёзы. В детстве она разодрала ногу от колена до лодыжки, когда упала с велосипеда, но разве ты помнишь, чтобы наша дочь плакала, явившись с саднящей раной и велосипедом, у которого спустило шину?

- Её не спустило. Белла проколола её, разозлившись на велосипед.

- И это характеризует её силу ещё с тех пор. Я люблю тебя, Рене, но сейчас не то время позволять Белле сталкиваться ещё и с твоими эмоциями.

- Ты прав, да.

- Хорошо. Тогда ты постарайся расслабиться. Хочешь, я раздобуду тебе что-то из сладкое из автомата?

- Нет, не думаю. Я не хочу еду из больничного автомата.

- Да, хорошо. Я тебя услышал. Но если передумаешь, то скажи.

- Скажу.

Мне звонит мама, и я выхожу поговорить в коридор. В течение разговора она несколько раз спрашивает о том, как я. Я повторяю, что всё в порядке, пока не признаюсь, что меня трясёт хуже, чем когда по неопытности и в первое время становилось страшно в болиде, и чем когда я едва не влетел в стену в недавней гонке.

- В природе человека испытывать страх. Но ты мой сын, Эдвард. Я не могла воспитать тебя ничего не боящимся, как не может и никакой другой родитель, но мы с твоим отцом сделали всё, чтобы эмоционально ты мог преодолевать многое. Ты преодолеешь и это. Сегодня и потом. А если что потребуется, мы будем рядом. Позвонишь, когда будут новости?

- Конечно.

Я кладу трубку. Люди ходят мимо в интенсивном движении. Врачи и не только. Но количество тех, кто в медицинской форме, ощутимо преобладает. Все, как в один, в голубом. Я отворачиваюсь от них к узкому окну в самом конце коридора около очередных двойных дверей и вижу там детскую площадку при клинике. Одна девочка в одиночестве катается с горки, если не считать мужчину, вероятно, её отца, наблюдающего за ней с лавочки. Больше детей нет. Девочка снова взбегает по ступенькам и съезжает вниз. Я понимаю, что не хочу возвращаться в палату и вновь искать тему для беседы, которая не расстроила бы Рене. Такой темы может и не существовать, если она не хочет слышать о каких-то наших с Беллой планах. Рене имеет право быть в подавленном состоянии, но я не собираюсь позволить ему передаться и мне в той же степени. Я бреду к автомату, изучая ассортимент, который представлен в основном разными батончиками. Но среди них есть и два вида сэндвича, один из них с курицей, и он вполне может быть не свежим, раз остался здесь последним, но этот автомат с холодильником, и если однажды я не отравился роллами трёхдневной давности, что недоеденными сунул в ящик у себя в холодильнике и забыл, то с сэндвичем и тем более всё должно пройти успешно. Я спускаюсь на улицу к детской площадке, кажущейся наиболее уединённым местом по сравнению с зоной у небольшого фонтана. Девочка, что каталась с горки, теперь бегает по лабиринту. Я занимаю лавку через одну от того мужчины, чтобы не мешать, но он, увидев меня, желает приятного аппетита.

- Спасибо.

Я ем медленно, но всё равно не думаю, что это занимает дольше пяти минут. Сэндвич оказывается весьма мягким и сочным, и, закончив, я выкидываю обёртку в урну. Где-то вдалеке кричит птица, когда я слышу, что мужчина заговаривает сам с собой. Он не смотрит на меня и не держит телефон у уха, так что это больше похоже на исповедь при случайном знакомом.

- Я прихожу сюда с ней каждый год в этот день. Два года назад здесь оперировали мать Кэтлин и мою жену. Всё прошло хорошо, лучше, чем ожидалось, Бет не хотела умереть от рака груди, как её мать, и я тоже не хотел, чтобы с нами произошло подобное. Позднее Бет сделала пластику, и жизнь наладилась, мы стали более сплочёнными, но потом… У Бет нашли рак яичников, и она просто… угасла. Как спичка. Умирают не только физически. Сначала человек просто решает перестать жить, лишь бы ушла боль. Кто бы у вас здесь не был, следите за ней, даже если всё обещает быть сравнительно лёгким. Никогда не знаешь, когда и в каком качестве может вернуться болезнь. Победа прежде всего в голове, не в теле.

- Почему вы решили, что у меня здесь тоже жена?

- Может, она вам пока и не жена, но интуитивно я чувствую, что прав. Не упустите её ни в каком из смыслов.

- Не упущу.

- Кэти, милая, нам пора. До свидания.

- До свидания. Сил вам.

- Вам тоже.

- Спасибо.

Мужчина встаёт, как только девочка подбегает к нему, не споря и не прося ещё задержаться. Они уходят в направлении парковки, которая расположена ближе к площадке. Несколько минут я ещё сижу здесь, прежде чем вернуться в клинику. Рене ходит по палате туда-сюда, поворачиваясь на звук моих шагов, когда я вхожу.

- Это ты.

- Где Чарли?

- Пошёл мне за чаем и за чем-то съестным в кофейню. Он ушёл вскоре после тебя.

- Вы могли позвонить мне, и я бы вернулся раньше, чтобы вам не пришлось быть тут одной.

- Это мило, Эдвард. Спасибо, но я в порядке, насколько это сейчас возможно. Мне пожалуй, как и Белле, не нужна нянька. Тебе тоже нужно было пространство.

- Но сейчас я здесь. Мы можем поговорить, о чём хотите. Не о недвижимости, - я прохожу к креслу и разворачиваю его, чтобы сесть лицом к Рене, которая медленно останавливается у дивана и садится на самый край. - Может быть, вы расскажите о работе, о том, как обстоят там ваши дела.

- Херово. Я могла бы возглавить отдел, но вместо того эту должность отдали кому-то, кого переманили из другого банка. Я работала пятнадцать лет на одном и том же месте, жертвуя выходными, если у кого-то простужались их слабые дети, пока Белла в худшем случае заболевала лишь раз в год, и всё ради чего…

- Вам бы стали платить больше?

- Не намного.

- Хотите теперь уйти?

- Нет. Я не перестала любить свою работу в связи с новыми обстоятельствами. Думаю, и ты не перестанешь любить свою, даже если тебя понизят. Как это у вас возможно?

- Быть переведённым в запасные пилоты можно расценить, как понижение. Мне хотелось бы верить, что меня это не коснётся хотя бы в ближайшее время.

Чарли возвращается с двумя круассанами с шоколадом и четырьмя стаканами ароматного кофе, предлагая мне латте или эспрессо. Я не сильно люблю ни то, ни то, но соглашаюсь на второй вариант, чтобы ничего не испортить.

- Держи, Рене.

- Спасибо, любимый.

Мы проводим время в ожидании новостей преимущественно в тишине. Я быстро поглощаю эспрессо, пока он ещё не совсем остывший. Кофе нужно пить горячим, иначе теряется смысл, и бодрящий запах напитка становится фактически неразличимым. Я люблю ощущать первозданный аромат. И никак иначе. Я откидываюсь на спинку в стремлении расслабиться хоть как-то. Проходит некоторое время, в течение которого я сохраняю выбранное положение, прежде чем подняться и взглянуть на часы. Уже двадцать одна минута одиннадцатого. Уже пошла пятьдесят вторая минута. Могло ли что-то пойти не так? Как мы об этом узнаем? Я поднимаюсь с места, чтобы, возможно, попытаться выяснить, как идут дела, но только я делаю шаг в сторону двери из палаты, как сюда заходит врач Беллы. Он выглядит нормально. Смотрит, не избегая взгляда. Слышно, что у меня за спиной Рене и Чарли подскакивают с дивана, но мой вопрос предвосхищает их.

- Как она?

- Хорошо. Мы удалили образование, всё прошло удачно, и уже отправили ткани на исследование. Белла начинает приходить в себя, поэтому не волнуйтесь, мы понаблюдаем за ней некоторое время, и если самочувствие останется удовлетворительным, то сразу переведём её сюда.

- Она уже что-то сказала?

- Лишь спросила, который час. Белла слегка дезориентирована, но это нормально в её состоянии. Мне необходимо вернуться к ней.

- Спасибо, доктор, - говорит Чарли, обнимая Рене.

- Это моя работа.

Всё хорошо. Этот момент… позади. Может быть, позади не всё, но сейчас да. Я позволяю этому чувству, смешанному из облегчения и ещё не остывшей готовности куда-то бежать, пройти через моё тело. Меня потряхивает, как от воздействия адреналина, и я сажусь, потому что не могу стоять. Чарли неловко прикасается к моему плечу, проверяя, насколько я в этой реальности. Я киваю, чтобы он перестал думать, что мне нужна помощь или успокоительное. Мне нужна только Белла. Когда она наконец оказывается здесь, когда её переводят в палату, увидеть Беллу в больничной рубашке ощущается не так болезненно, как я думал, что может быть и будет. Ей помогают перебраться с каталки на кровать. Белла хмурится едва уловимо, но это так очевидно для меня, что ей больно. Я подступаю к кровати, когда Рене отходит, расправив одеяло, и сажусь на рядом стоящее кресло. Белла сама протягивает мне руку и пытается улыбнуться, что почти правдоподобно, но я знаю лучше всех, как всё на самом деле.

- Привет.

- Ждал меня?

- Ну куда бы ещё я мог деться? - я сжимаю руку Беллы настолько сильно, чтобы не оставлять ей сомнений. - Тебе дали обезболивающее?

- Дали. Мне почти и не больно.

- Не ври. Не надо мне врать. Это всё равно не сработает.

- Просто не с тобой. Когда можно будет поехать домой, я хочу заехать по пути за куриными крылышками и молочным коктейлем.

- Ты не любишь коктейли.

- Но сегодня я его хочу.

- Тогда я куплю тебе коктейль.

Я вдыхаю более легко и спокойно, чем двадцать минут назад. Я очень сильно сжимаю руку Беллы. Я не могу помочь ей и улучшить её состояние медицинскими способами, как врач. Но я могу быть рядом, как её мужчина, и собираюсь сделать всё, что означает для меня это слово.


Источник: https://twilightrussia.ru/forum/58-38768-1
Категория: Мини-фанфики | Добавил: vsthem (26.10.2024) | Автор: vsthem
Просмотров: 316 | Комментарии: 10


Процитировать текст статьи: выделите текст для цитаты и нажмите сюда: ЦИТАТА







Всего комментариев: 10
0
6 MiMa   (30.10.2024 12:22) [Материал]
Самое тяжелое пройдено, теперь любовь и терпение все преодолеют. Спасибо за главу.

0
10 vsthem   (31.10.2024 11:08) [Материал]
С любовью у них всё в порядке, более чем happy

0
5 Elena_moon   (28.10.2024 18:08) [Материал]
спасибо) wink

0
9 vsthem   (31.10.2024 11:07) [Материал]
Пожалуйста)

0
4 Karlsonнакрыше   (28.10.2024 03:14) [Материал]
Спасибо за продолжение!:)
Хорошо! Операция позади, но впереди ещё много волнений и новых тревог, из которых и состоит жизнь

0
8 vsthem   (31.10.2024 11:06) [Материал]
Спасибо за комментарий!

0
3 Alin@   (27.10.2024 07:44) [Материал]
Спасибо. Когда есть определенные проблемы, и когда на тебя наваливается что-то, то кажется, будто все беды идут за тобой. Только не так плохо все, сейчас не стоит на месте медицина, если все вовремя сделать. Держу кулачки за Беллу. Она не одна - это тоже немаловажно.

0
7 vsthem   (31.10.2024 11:06) [Материал]
Верно сказано, если вовремя, то это имеет значение. А Белла сильная, она справится со всем.

0
1 adri   (26.10.2024 20:28) [Материал]
Спасибо за главу!!

0
2 vsthem   (26.10.2024 21:51) [Материал]
Пожалуйста!