Глава 20

Лениво потянувшись, я открыла глаза и огляделась. В палате было слишком светло, и я с удивлением отметила, что Эдварда здесь не было. Это показалось мне странным, ведь обычно он приходил спозаранку, точнее сказать, неофициально проводил в больнице всю ночь. Был ли он в моей палате, пока Рене крепко спала, или просто находился где-то рядом, неважно, но для меня стало привычным видеть его первым, открывая глаза.

Второе, что меня удивило, это отсутствие в палате Рене, которая взяла в привычку ночевать на неудобной кушетке.

Перекатившись на живот и спрятав руки под подушку, я повернула голову вправо и заметила еще одну вещь, удивившую меня. На подушке рядом со мной лежал небольшой букет из белоснежных орхидей и маленький конвертик.

Внутри лежала записка, в которой безупречным почерком было написано:
"С добрым утром, мой ангел.
Я заходил к тебе утром, но ты так крепко спала, что я просто не мог позволить себе нарушить твой мирный сон. Я немного задержусь сегодня после занятий, совсем недолго, но Элис обещала мне не дать тебе заскучать, повеселитесь с ней.
Буду думать о тебе весь день.
Увидимся вечером.
Навеки твой, Эдвард".

Я вздохнула, прочитав записку, и отложила её на прикроватную тумбочку. Понедельник. У Эдварда начались занятия, а я все еще здесь, в больнице.

На той же прикроватной тумбочке стояли принесённые для меня контейнеры с домашним завтраком и короткой запиской от Рене, в которой она писала, что очень любит меня, но сегодня не придет в больницу, а будет готовить дом к моему возвращению.

Я могла лишь представлять себе, на что стало похоже жилище Чарли за все это время. Едва ли он делал что-то большее, чем мытье посуды за собой.

Утренние процедуры и физиотерапия прошли достаточно быстро. С каждым занятием я все меньше и меньше чувствовала усталость после упражнений.
Некоторое время спустя доктор Митчел оповестил, что все результаты обследований в пределах нормы, поэтому с выпиской проблем не будет, правда, к занятиям меня допустили лишь со следующей недели. Мне уже не терпелось поскорее вернуться домой, и, честно говоря, я просто не видела смысла просто так занимать палату.

Около двух часов дня в палату влетела маленькая бестия, стиснувшая меня в своих лишающих воздуха объятиях. Её хищная улыбка и огромный пакет сразу же насторожили меня.

- Скорая модная помощь прибыла в полной готовности и стремится перейти к своим решительным действиям? - усмехнулась я, в то время как Элис, усадив меня на кровать, пристально уставилась на меня, как хищник на беспомощную жертву. Впрочем, так оно и было. - Тебе не кажется, Элис, что все это, - я кивнула в сторону её сумок, - хм… немножко чересчур? Я вообще-то в больнице и как-то не слышала, чтобы здесь устраивали конкурс красоты или модный показ.

- Нет, мне не кажется, что это слишком. Ты давно смотрелась на себя в зеркало, а? - я задохнулась от возмущения, но не могла с этим поспорить, после недельного пребывания на больничной койке вид у меня был не из лучших, и даже душ не помогал выглядеть свежее. - Ничего, - успокоила меня подруга. - Мы это быстро исправим.

- Быстро? - я недоверчиво посмотрела на неё.

- Ну тебе ведь все равно целый день нечем заняться.

- Скоро придет Эдвард, - напомнила я ей, намекая, что её время игры в Барби-Беллу ограничено. Он обещал, что не задержится долго.

- Не раньше, чем я закончу, - парировала подруга и, подхватив расческу, начала укладывать мои волосы с ужасающей ловкостью.

Меня ни на секунду не покидало подозрение, что она что-то затевает. Правда, принесенный ею вкусный обед заставил меня сменить гнев на милость и полностью отдаться на волю своей названой сестрице - я боялась, что раз Рене не будет здесь до вечера, мне снова придется есть эту ужасную больничную еду.

Полтора часа пикси расчесывала и ровняла мои волосы, подпиливала хрупкие ногти, делала мне освежающие маски для лица и прочую чепуху, благодаря которой я почувствовала, будто нахожусь не в больнице, а в фешенебельном СПА-салоне. При этом я неоднократно пыталась узнать у неё, где Эдвард и не слишком ли она перетрудилась в своём стремлении освежить меня, но подруга оказалась крепким орешком, и лишь её улыбочка навевала на меня разные мысли.

- Ну вот и все, - протянула Элис, критически оглядев меня с ног до головы. - А ты переживала.

Зайдя в душевую, где висело зеркало, я посмотрела на себя и ойкнула:

- Это не я, - удивленно пропищала я, гадая, как она смогла так просто сделать из гадкого утенка Беллы настоящую леди.

- Это ты, - Элис ткнула в меня своим изящным ноготком. - И именно так ты должна выглядеть каждый день. И если не для себя, так для моего брата. При первой же возможности мы поедем и полностью сменим твой гардероб. И точка. Мне уже надоели эти твои отнекивания.

- Элис, я тебя… - я вздохнула, сверкнув на неё взглядом.

- Обожаешь? Я знаю, - засмеялась подруга, и я не смогла сделать ничего, кроме как подхватить её смех. - А теперь пойдем, у нас еще есть кое-какие дела, - пропела она и, не дав опомниться, потащила меня в больничный коридор.

Меньше чем через полчаса, попрощавшись с Элис и вернувшись в свою палату, я тихо ахнула от удивления. "Я, наверное, ошиблась дверью", - пронеслась в голове мысль, пока я часто моргала, ошеломленная увиденной картиной.

Больничное помещение было украшено так, что его теперь невозможно было узнать.

Везде стояли цветы и висели украшения в виде милых сердечек. Запахи были умопомрачительными. А на тумбочках горело несколько свечей.

Я лишь бессильно покачала головой. Теперь понятно, зачем Элис заставила меня нацепить легкое ситцевое платьице вместо удобных спортивных брюк и футболки, а потом потащила к Карлайлу обсуждать какие-то несущественные вопросы относительно моей выписки. Всё было спланировано.

Всё здесь было прекрасным, но когда я перевела свой взор на моего Эдварда, то обомлела – он выглядел невообразимо! Вся окружающая нас красота померкла - он занял весь мой разум и чувства.

Я окинула его взглядом, затаив дыхание. Ничего необычного. Черные брюки и белая рубашка - но даже в этой, казалось бы, обычной одежде он выглядел идеально! Меня сводило с ума то, как светлая ткань подчеркивала идеальный рельеф мускулистого тела. Ну как мне теперь продержаться до конца вечера и не наброситься на него?

Я растеряла все слова, забыла, как дышать, сердце замерло в груди, а лицо озарила улыбка. Эдвард улыбнулся мне в ответ. Глаза его сияли и восхищенно светились в тусклом мерцании свечей.

- Привет... - чуть слышно сказал он.

Я же в ответ лишь кивнула, не в силах найти свой голос. Заиграла тихая мелодия. Нежная, плавная, мягкая. Моя новая колыбельная, поняла я.

- Это сон? – тихо спросила я, поглощая глазами образ моего возлюбленного, стоявшего передо мной, и вслушиваясь в чарующие звуки музыки.

Он только улыбнулся одной из своих очаровательных улыбок, заставив мое сердце снова забиться сильнее, а после, глубоко вздохнув и выглядя слегка взволнованным, приблизился ко мне:
- Почему бы тебе не потанцевать со мной? - предложил он, протягивая руку. А я вновь задалась вопросом, как кто-то столь заурядный и ничем не примечательный вроде меня, мог быть связан с кем-то настолько невероятным.

Бросив короткий взгляд на его раскрытую ладонь, а потом снова посмотрев ему в глаза, я вложила свою руку в его. И как только наши пальцы соприкоснулись, по мне словно прошёл разряд электрического тока, накрепко связавший нас своим магнетизмом.

Тихая мелодия сопровождалась плавными переходами, и вся композиция в целом создавала впечатление какой-то легкости, нежности и гармонии. Мне казалось, что не было ничего красивее той моей колыбельной, но я недооценивала моего Эдварда. Он превзошел сам себя.

Выведя меня на середину комнаты, он одной рукой переплёл наши пальцы, а второй легонько приобнял за талию, приближая к себе. Я положила свою правую руку ему на плечо и, подняв глаза к его лицу, увидела там столько нежности, что обомлела. Его глаза светились, глядя прямо в мои. Я почувствовала, как начала дрожать под его взглядом, и хоть мне и показалось, что мои ноги превратились в желе, я заставила их двигаться, когда он начал медленно кружить нас в вальсе.

Танцевать с ним было легче легкого. Я усмехнулась тому, что когда-то боялась этого и готова была пойти на всё, лишь бы избежать. Сейчас всё изменилось.

Он держал мою ладонь в своей руке, сильной и надежной, отчего я, прижимаясь к нему всем телом и вслушиваясь в нежную мелодию, чувствовала себя рядом с ним защищенной и спокойной.

Я захихикала легко и беззаботно, когда Эдвард раскрутил меня, и юбка моего ситцевого нежно-голубого платья плавно поднялась и закружилась вокруг меня. Он улыбнулся широко и открыто, а после вновь привлек меня к себе. И я уткнулась ему в грудь, счастливо рассмеявшись, а он только крепче прижал меня.

Его дивный аромат окутывал меня, опьяняя, и я подняла свое лицо, чтобы увидеть его прекрасные глаза. Мы больше не кружились по комнате, а лишь плавно перемещались из стороны в сторону, околдованные друг другом.

- Я так люблю тебя, Белла… - на выдохе прошептал он, прижимая меня к себе ещё ближе, словно боясь, что я исчезну, если ослабить хватку.

- Так же, как и я люблю тебя, - ответила я, прикрывая глаза от наслаждения, которое дарили мне его объятья.

Я поняла, что теперь уже мы и вовсе не танцевали, а рука Эдварда полностью обвилась вокруг моей талии, взяв меня в плен. Я и не возражала, но мне хотелось большего. Отчаянно хотелось.

Решительным движением, встав на носочки, я прижалась к его губам и обвила руками его шею. Руки Эдварда скользнули вверх по моей спине, и он ответил на поцелуй, завладев моими губами так, словно не было никакой внутренней борьбы с самим собой, будто он был обычным человеком.

Я таяла в его объятьях, пока прохладные губы терзали мои, так что, не задумываясь и не отдавая себе отчета, я зарылась руками в его волосы и застонала. Да и Эдварду происходящее нравилось не меньше, чем мне – страсть разгоралась все больше и больше, любимый был настойчив в своих действиях. Но затем поцелуи изменились. Настойчивость исчезла, ее сменили легкие прикосновения, которые успокаивали и в то же время заставляли томиться в ожидании большего, а вскоре он и вовсе медленно отодвинулся, неотрывно глядя в мои глаза. Окончательно лишая меня рассудка, он кончиком языка слизнул мой вкус со своих губ.

Мы стояли, обнявшись и тяжело дыша. Борясь с немыслимым по силе искушением, я уткнулась носом в его каменную грудь, а он таким привычным жестом зарылся лицом в мои волосы.
И было так хорошо! Здесь и сейчас. Я бы вечность могла провести в этом мгновении.

Предыдущая песня давно закончилась, а из колонок вновь полилась новая медленная музыка. Это уже была излюбленная нами классика.

- Я хочу подарить тебе одну вещь… - прошептал он мне на ушко. Бархатный голос ласкал слух. Мне не хотелось разрушать момент. О своём отношении к подаркам и сюрпризам я решила напомнить ему чуть позже. - Это так, безделушка. - Эдвард равнодушно пожал плечами, всем своим видом стараясь показать, что для него это сущий пустяк. И по этому его небрежному жесту я уже догадывалась, какой это будет подарок, и затаила дыхание в ожидании, подтвердится ли мой домысел.

Эдвард развернул меня к себе спиной и сдвинул в сторону мои волосы, а после я ощутила, как к груди прикасается что-то прохладное. Застегнув короткую цепочку на шее сзади, Эдвард поцеловал моё плечо и прошептал:
- Эта вещица досталась мне в наследство от мамы.

- Элизабет… – вполголоса озвучила я, прикрыв глаза.

- Да, - также тихо ответил он.

Я коснулась рукой брильянтового сердца на моей груди и не могла найти подходящих слов, чтобы передать ему свои чувства и показать, насколько я ценю этот подарок и как много он значит для меня. Эта вещица, наконец, нашла свой путь ко мне, равно как и сердце Эдварда. Все возвращается на круги своя.

Эдвард обошел меня и встал передо мной, заглядывая в моё лицо, опустив свои руки мне на талию. Я нежно улыбнулась, подхватывая кулон пальцами, и разместила его у себя на ладони, чтобы получше разглядеть это сияющее великолепие. Он так переливался и мерцал, что я не могла оторвать глаз, а по щеке сама собой скатилась хрустальная слезинка и разбилась об пол, разлетаясь тысячью осколков. Лицо Эдварда восторженно засияло, когда он заметил такую мою сентиментальную реакцию.

- Я хочу, чтобы он напоминал тебе, как много ты значишь для меня и насколько сильно я тебя люблю, - нежный бархатный голос и манящий запах обволакивали меня, невольно заставляя тело дрожать. - Моё сердце всегда будет принадлежать тебе.

- Спасибо за оба, - только и вымолвила я, кое-как отыскав свой голос.
Эдвард тихо рассмеялся, прижимая меня к своей груди.

- В чём дело? - поинтересовалась я, заглядывая в его счастливые, полные веселья глаза.

- Признаться, я боялся, что ты плохо воспримешь всё это, после того как ясно дала понять, что не любишь сюрпризы и подарки. Ты не перестаёшь меня удивлять, Белла.

- Я просто не могла не полюбить этот сюрприз. Прости, что не подготовила для тебя ничего, - только сейчас в моей голове состыковались даты и числа.

- Ничего подобного. Ты уже сделала для меня самый лучший подарок ко дню влюбленных.

- Какой же?

Взгляд Эдварда излучал нежность, восхищение и любовь, а я просто таяла.

- Ты очнулась, и с тобой теперь все будет в порядке.

Положив голову ему на грудь, я довольно вздохнула. Вместе мы справимся со всем, что преподнесет нам судьба.

- Я люблю тебя, - прошептала я, чувствуя, как его пальцы ласково играют на моей спине.

- А я тебя, - ответил Эдвард, продолжая изучать мою спину. - И раз ты так хорошо восприняла первую часть сюрприза, то я предлагаю перейти ко второй.

- Второй?! Эдвард! – ахнула я, а этот мерзавец только рассмеялся, качая головой.

- Обещаю, это тебе точно понравится.

- Ты и так уже слишком многое сделал для меня.

- Одевайся, - не слушая меня, произнес Эдвард и передал мне пакет с верхней одеждой и обувью.

- Ты меня похищаешь? - догадалась я, наблюдая за тем, как он начал собирать все мои вещи в черную спортивную сумку, пока я застегивала свое пальто.

Но Эдвард лишь усмехнулся и промолчал.

- А где мой шарф? - сузив глаза, потребовала я.

- Вообще-то, он был моим, - заметил Эдвард, поставив сумку на пол и накидывая на себя кожаный пиджак.

- Ты обещал вернуть, - настаивала я.

- Обещал, - согласился он, доставая шарф из кармана и обматывая его вокруг моей шеи, - в любом случае лишь частички тебя мне недостаточно. Мне нужно, чтобы ты всегда была рядом.

- И поэтому ты меня решил украсть… - вздохнула я, ни капли не расстроенная сложившейся перспективой.

- Пойдем, - смеясь, щелкнул меня по носу Эдвард и перекинул ремень сумки через плечо.

***

Казалось, что больничные коридоры представляли собой бесконечные лабиринты, тянувшиеся на сотни километров.

- А что если нас заметят? - спросила я, опустив голову так, чтобы волосы прятали лицо, и бегло поглядывая по сторонам из-за своего импровизированного укрытия.

Я чувствовала себя преступником, бежавшим из заключения, и до жути боялась, что на пути нам встретится кто-нибудь из персонала больницы и меня отправят обратно в заточение. Эдвард мягко рассмеялся, с улыбкой наблюдая за мной.

- Я тебе уже говорил, что обожаю тебя? - ведя меня за руку по длинному переходу, поинтересовался он, когда я в очередной раз шарахнулась от проходящей мимо медсестры.

Мы остановились у лифта, и Эдвард нажал кнопку. Осмотревшись по сторонам, я чуточку расслабилась, не наблюдая опасности.

- Нет, - призадумавшись, изрекла я. - Только, что любишь неописуемо сильно.

- Ну так вот, еще и обожаю, - объявил он, заводя меня в подоспевший лифт.

Я крепко прижалась к Эдварду в поисках защиты и успокоения, когда двери лифта закрылись за нами, поэтому вздрогнула от неожиданности, внезапно почувствовав, что в кармане его брюк зажужжал телефон.

- Элис, конечно, предупреждала, что это будет весело, но я и не думал, что настолько, - Эдвард, усмехнувшись, извлек телефон и ответил не глядя.

- Слушаю, Чарли, - услышав имя отца, я затаила дыхание. - Я еду из больницы, - Эдвард, улыбнувшись, подмигнул мне. - С Беллой все отлично. А как ваши дела на работе? Хм… Отличные новости, я рад это слышать. - Двери лифта раскрылись, и, взяв меня за руку, Эдвард повел меня через приемный покой, не прерывая своей беседы с моим отцом. – Значит, вы уже дома? Хорошо...

Мы вышли из больницы и уже завернули за угол, пока Эдвард и мой отец продолжали о чем-то говорить, как вдруг я споткнулась, чуть не рухнув ничком.

Хмуро глядя на расщелину в асфальте, в которую угодила моя нога, Эдвард мрачно покачал головой и, понадежнее подхватив под локоть, помог мне преодолеть остаток пути до Volvo.
- Чарли, я уже у машины, - тактично заметил он, снимая блокировку. - Да, конечно. Увидимся.

- Чарли арестует тебя, если узнает, что ты меня похитил, - заламывая руки, только и смогла вымолвить я, когда Эдвард засунул телефон обратно в карман и открыл заднюю дверь, чтобы закинуть сумку на сиденье.

Нахмурив брови и вытянув губы в тонкую линию, Эдвард изобразил глубокую задумчивость.
- Не думаю, что он сделает это, - тряхнув головой и широко улыбнувшись, ответил он и помог мне размеситься в кресле, прежде чем занять свое водительское место.

- Но неужели ты так мне доверяешь? - искренне удивился он, повернув ключ зажигания и увеличив обороты двигателя. - Даже не спросишь, куда я тебя собираюсь увезти?

- А ты ответишь? - я скептически подняла брови, потянув ремень безопасности и защелкнув его на себе.

- Неа! - с довольной физиономией изрек он и повернулся ко мне вполоборота. - Хм… я тут подумал, - он склонился ко мне так близко, что я практически смогла ощутить прохладу, исходящую от его кожи. - Закрой глаза, - выдохнул он тихо.

Восхитительный аромат его дыхания кружил мне голову, и я тотчас повиновалась. На шею опустилась холодная ладонь, притягивая меня ближе, и гладкие как мрамор губы Эдварда жадно слились с моими.

Я обвила руками его шею, а его руки перебирали кончики моего шарфа, разматывая его. И когда теплый кашемир оказался в его руках, его губы забродили по моему подбородку, а затем левее, оставляя жгуче ледяные поцелуи на моей шее. Что-то мягкое коснулось моего лица, и сладкий аромат Эдварда окутал меня.

- Что ты делаешь? - поинтересовалась я, ощупывая свое лицо, хотя и так уже поняла его затею.

- Завязываю тебе глаза. Сюрприз, помнишь? - смех отчетливо слышался в его голосе, пока он затягивал узел у меня на затылке.

- Решил проверить границы моего доверия?

- И это тоже, - произнес он, раздался щелчок коробки передач, и мы мягко тронулись с места.

Ехали мы совсем недолго, и уж точно не успели бы покинуть границы Форкса, прежде чем он заглушил двигатель и помог мне отстегнуть ремни и выйти. Я была рада почувствовать твердый асфальт под ногами, но всё равно мертвой хваткой вцепилась в руку Эдварда. Тихий скрип незапертой на ключ двери, и, переступив порог, мы очутились в теплом помещении.

Шиканье Эдварда, негромкие шаги, шарканье стула об пол и приглушенный смех оповестили, что мы здесь не одни.

В попытке получить больше информации я втянула воздух, наполненный запахами цветов и дома.
- Могу я уже снять повязку? - нервно поинтересовалась я, и вдруг почувствовала это. И это были не цветы.

От восхитительного аромата, витавшего вокруг, у меня едва не потекли слюни. Я просто не могла ничего с собой поделать. Пахло так изумительно, что у меня тут же громко заурчало в животе, отчего Эдвард мягко рассмеялся, и я инстинктивно сделала шаг по направлению к источнику вкусного запаха.

Легкое прикосновение руки к моей голове и шарф спал с моих глаз, а руки Эдварда плавно опустились мне на плечи.

- С возвращением! - вразнобой пропел хор голосов, и я несколько раз моргнула, прежде чем осознать, что нахожусь в гостиной Чарли перед столом, украшенным скатертью небесно-голубого цвета и несколькими вазами, полными роз и фрезий, а также заставленным разнообразной едой. Вокруг стола стояли мои родители и Элис. При этом Рене широко улыбалась, периодически нажимая на кнопку затвора фотоаппарата с объективом весьма внушительных размеров. Чарли выглядел сконфуженно, поглаживая руками спинку стула, а Элис прямо-таки излучала восторг, причины которого стали мне ясны, как только я огляделась по сторонам. Я с трудом могла узнать помещение: каждая поверхность была начищена до блеска, всюду расставлены букеты, под потолком висели воздушные шары - во всем чувствовался размах Элис Каллен.

- Ну как? Нравится? - взволнованный перезвон колокольчиков наполнил комнату.
А я так и продолжала стоять в немом восторге.

- Белла, не молчи! Тебе не нравится? - она надула губы.

- Да. То есть нет. Элис, нравится! Просто я… сильно удивилась. Вам не стоило этого делать… - я обернулась к Эдварду, стоявшему позади меня. - И мог бы сразу сказать, что меня выписывают, а не устраивать весь этот цирк.

- И лишиться такого веселья? Ну уж нет! Чарли, ты представляешь, Белла ведь была уверена, что я планирую её похищение.

- И ты даже не попыталась вызвать полицию? - с укоризной в голосе спросил отец, хмуро глядя на меня.

Понимая, что он не шутит, я подавила желание закатить глаза и, качая головой, вернулась в холл, чтобы снять пальто и обувь. Реши Эдвард действительно меня украсть, полиция не смогла бы его остановить. К счастью, Чарли об этом не подозревал.

Зная, насколько неловким может быть сидение за столом вместе с Калленами, вынужденными притворяться обычными людьми, которые едят, я предложила всем устроиться менее формально. Поэтому, взяв тарелки, мы уселись перед телевизором: Чарли и Рене на диване, Элис и Эдвард заняли кресла, я же уселась по-турецки на пол. Для просмотра мы выбрали какую-то легкую комедию, правда, в середине фильма я решила улизнуть из гостиной, чтобы разложить свои вещи.

- Я помогу тебе, - предложил Эдвард, едва заметив, что я потянулась за сумкой. Быстро подскочив ко мне, он забрал её из моих рук и направился к лестнице.

- Белла, - окликнул меня Чарли, и я обернулась. - Двери не закрывайте, - второй раз за вечер я чуть не закатила глаза, но утвердительно кивнула отцу, давая понять, что выполню эту просьбу.

Когда я поднялась по лестнице, Эдвард с перекинутой через плечо сумкой неловко переминался с ноги на ногу, стоя на пороге. Это было так мило, что я не смогла сдержать улыбки и, приблизившись к нему, поцеловала его гладкую щеку.

- Проходи, - пригласила я его жестом, распахнув дверь. Я с облегчением обнаружила, что все мои вещи лежат на своих местах, как я их и оставляла, однако пол был явно недавно подметен и кровать заправлена. В целом, у меня не было такого уж большого беспорядка. Пара открытых книг лежала на прикроватной тумбочке рядом с плеером. Один из ящиков был выдвинут наполовину, и в нем виднелась моя новенькая коллекция дисков. На письменном столе лежали учебники, блокнот и письменные принадлежности, и мой взгляд на мгновенье дольше задержался на нотной тетради с надписью "Колыбельная". Пока я гадала, как бы её незаметно спрятать, Эдвард поставил мою сумку у изножья кровати и также огляделся.

- У тебя тут мило, - улыбнулся он, будто был здесь впервые, и сделал шаг по направлению к ящику с дисками. - Можно? – его глаза горели от любопытства и предвкушения, показывая, как давно он хотел их рассмотреть, но так и не решался сделать этого без спросу.

Я кивнула и подошла к столу, прислонившись спиной к столешнице так, чтобы своим телом загораживать нотную тетрадь.

- Ты обокрала меня! - сверкнув на меня взглядом, обвиняюще заявил он, - у меня есть половина из этих дисков! Точнее, вероятно, уже была, потому что ты украла их! - темно-карие глаза его искрились весельем и восторгом.

- У меня сохранился чек, Эдвард, а дача заведомо ложных показаний является уголовно наказуемым преступлением.

- Неужели все члены твоей семьи так хотят видеть меня за решёткой? - он вскинул брови, подходя ближе ко мне. - Это уже второй намек за день, - мое сердце учащенно заколотилось, когда он, остановившись, положил руки на стол по обе стороны от меня.

Его лицо приблизилось ко мне, и я уже прикрыла глаза в предвкушении поцелуя, но его не последовало.

- Что это? - Эдвард, склонив голову, рассматривал тетрадь, часть которой оказалась прямо под его ладонью.

- Моя нотная тетрадь, - понимая, что больше нет смысла что-то скрывать, ответила я.

- Не против, если я посмотрю? - спросил он, поднимая её со стола.

- Там нет ничего интересного… - пролепетала я, глядя, как он открыл первую страницу и внимательно пробежался по строкам, разглядывая закорючки нот.

- Хм... - нетерпеливо переложив тетрадь в левую руку, пальцами правой он начал инстинктивно двигать в воздухе, словно наигрывая на воображаемом пианино. - Восхитительно... Это ты написала?! - пораженно спросил он, поднимая на меня взгляд.

- Нет, не я. Я только записала понравившуюся мне мелодию в тетрадь.

- Тот, кто написал эту музыку, очень талантлив, но готов поспорить, что раньше не слышал этого. Кто автор?

"Сам себя не похвалишь..." - подумала я.

- Навряд ли ты знаешь, он не занимается коммерцией... - уклончиво ответила я.

Эдвард задумался, нахмурив брови.
- И все же? - настаивал он, а я...

...я не могла врать Эдварду:
- Помнишь, я говорила тебе о девочке? Ренесми? Это написал её отец и посвятил своей горячо любимой жене в самом начале их отношений, - ответила я, осторожно подбирая слова. Мне не терпелось рассказать ему правду. В том объеме, на который он пока готов… И на который готова я сама.

- Вот как. Извини меня за любопытство, но я так давно хотел узнать…
- Спрашивай, - подбодрила я его, мягко улыбнувшись.

- Ренесми, - моё сердце пропустило удар от звука её имени, а в глазах начало щипать. - Это имя очень необычное, оно что-нибудь обозначает?

-М-м-м, да... - я несколько раз моргнула, не позволяя слезам пролиться. - Я думаю... кажется, её так назвали в честь бабушек…

- Одну из бабушек звали Ренесми? - сделал предположение он.

- Нет, - я помотала головой, - это объединение их имен, насколько я знаю. Втрое её имя, Карли, производное от имен дедушек.

- Ясно, - сказал он таким тоном, будто ничего не понял. - Ты так и не ответила мне, как звали её отца.

Я поджала губы и, прикрыв глаза, выпалила:
- Энтони Мейсон, – поджав губы, я всё-таки решилась взглянуть на Эдварда. - Мой приятель, я рассказывала тебе о нём, помнишь? - глаза Эдварда немного расширились от удивления, а брови приподнялись. - В чём дело? - спросила я невинно, хоть сердце так и громыхало в груди.

- Эмм... просто моё второе имя Энтони, а Мейсон – фамилия моих биологических родителей, - задумчиво произнёс он.

- Может, дальний родственник… - объяснила я подобное совпадение, на что Эдвард лишь пожал плечами.

- Кстати, раз уж мы заговорили о музыке, - поспешила я перевести тему в более безопасное русло. - Можешь сыграть её для меня, раз ты снова проводишь время за роялем? У меня не очень хороший слух, и когда я записывала мелодию, в некоторых местах получилось фальшиво. Думаю, вместе с тобой удастся это исправить, - сказала я, сокращая расстояние между нами.

- А с чего ты взяла, что я снова играю? - сузив глаза, поинтересовался он.

- А разве это не так, Эдвард? - спросила я, приподняв бровь. Я положила руки ему на плечи и сомкнула их замком за его шеей. - Та мелодия, что ты напевал мне в больнице и под которую мы с тобой танцевали, она была прекрасна. Я влюбилась в неё с первых аккордов! - Эдвард ухмыльнулся. - Нет, правда! Это было удивительно. Разве не ты написал её? – нежно улыбаясь, спросила я, вглядываясь в его притягательные темные глаза.

- Ты видишь меня насквозь. Это нечестно!

Я примирительно улыбнулась:
- Нечестно быть таким невероятно талантливым, как ты. Расскажи мне, о чем эта песня?

- Ну... ты можешь смеяться, но это тоже своего рода "Колыбельная".

- И о чем же в ней поётся? - спросила я, пальцами перебирая волосы у него на затылке.

- О самой прекрасной девушке на свете, без которой я не вижу своей жизни, - произнес он своим самым вкрадчивым голосом.

Приподнявшись на носочках, я нежно прижалась к его губам – таким холодным и твердым, настойчивым, жаждущим и нежным одновременно. Сладким, опьяняющим, уверенным.

- Могу ли я узнать, когда ты написал её?

- Думаю, можешь...

- И...

- Знаешь, это был вечер следующего после аварии дня… - я с удивлением смотрела на него. - В тот день ты... - он замолк и, мягко улыбнувшись, провел своей прохладной рукой по моему лицу точно так же, как это сделала я тогда, стоя у аудитории. - Это… поразило меня… Ты поразила меня… пленила и покорила… - он склонил голову, чтобы оставить мягкий поцелуй на моих губах.

- Белла? - голос отца, доносившийся из гостиной, заставил нас с неохотой оторваться друг от друга, и вскоре мы, держась за руки, спустились вниз.

Мама хотела провести со мной немного времени, и я не могла ей в этом отказать. Как выяснилось, она уезжала к Филу уже завтра, ранним утром. У отчима были проблемы в команде, и она возвращалась, чтобы поддержать его. Очевидно, он теперь приложит больше усилий к получению контракта с новым, Флоридским клубом.

Именно из-за неожиданно скорого отъезда Рене меня и забрали из больницы на сутки раньше.

Изначально, договорившись о моей выписке с врачами, меня планировал забрать Чарли, однако он не знал, во сколько освободится, и после долгих раздумий скрепя сердце удостоил этой чести Эдварда, который как раз уже был в больнице и готовил для меня сюрприз. Как выяснилось, сложные вопросы отца решились гораздо раньше, чем предполагалось.

Узнав о том, что Рене завтра уезжает, Каллены не стали долго у нас задерживаться, и Эдвард, пообещав заехать завтра, повез Элис домой.

Мама же эту ночь решила провести у нас дома, а завтра утром вместе Чарли забрать вещи из гостиницы и сразу же ехать в аэропорт.

Отец вернул мне фотоаппарат, который, как выяснилось, удачно приземлился на мягкий мох, и безнадежно испорченный мобильный, коему повезло гораздо меньше, так как он, выскользнув из моего кармана во время падения, попал в холодную морскую воду, где и пал смертью храбрых.

Я бережно извлекла пленку из фотоаппарата, чтобы в ближайшее время её проявить, и пообещала выслать фотографии Рене. Но еще больше мне не терпелось показать снимки Эдварду.

Рене между тем, похвастав своей новой "зеркалкой", рассказала мне про свое нынешнее увлечение фотографией. Как выяснилась, та школьная подруга, которую она повстречала здесь, успешно владеет местным фотоателье, и маме так понравились её работы, что она решила тоже попробовать себя в этом деле.

Я не знала, надолго ли хватит её запала, и как скоро мама забросит свою явно не самую дешевую фотокамеру в дальний угол, однако была очень рада тому, что у меня в скором времени появится несколько фотоснимков с Эдвардом.

Ещё чуть позже, потерпев вполне ожидаемое поражение в попытке включить свой мобильник, под серым экраном которого до сих пор виднелись следы влаги, я, вздохнув, выкинула его в мусор, перед этим вытащив из него сим-карту.

Родители, глядя на мой расстроенный вид, как-то странно улыбнулись и переглянулись.
- Белла, - позвал меня ласковый голос мамы, и я, в последний раз вздохнув о своем мобильнике, отошла от мусорной корзины.

Никогда не проявляла особой привязанности к материальным ценностям, но мне понравилось разговаривать с Эдвардом той ночью и захотелось повторить этот опыт, поэтому я не могла скрыть своего разочарования, понимая, что повторится это теперь нескоро. Очевидно, что звонить Эдварду на мобильный с городского телефона - не лучшая идея: слишком дорого, да и Чарли может в любой момент помешать разговору. А какой бы заманчивой ни выглядела идея купить себе новый мобильный, я не могла позволить себе этого, так как, во-первых, и так истратила слишком много денег на себя в этом месяце, а, во-вторых, попросту не знала, когда в следующий раз выберусь в город.

И когда Чарли опустил на стол маленькую прямоугольную коробочку с логотипом известного бренда, я взвизгнула от восторга, прижав руки ко рту, чтобы не издавать слишком громких звуков. Да, именно так, как и делают все нормальные девчонки моего возраста. Я порывисто обняла родителей, действительно искренне радуясь подарку и понимая, что хоть я и не сознаюсь в этом вслух, но это очень приятно, когда кто-то, словно угадывая твои желания, преподносит то, чего желаешь больше всего.

И вот уже второй раз за день я принимала подарок, не заморачиваясь о пустяках, не бурча себе под нос заурядные фразы из серии: "ну зачем вы потратили на меня деньги?", "не стоило этого делать", "это слишком дорого" и прочее в том же духе.

Но что меня еще более удивило и порадовало, так это счастье на лицах моих дарителей. Радость от того, что я принимаю их дары, а вместе с ними их любовь, заботу и все те чувства, которые они вкладывали в подарок.

Тут же в сердце вонзился шип вины: раньше я очень часто обижала родных своими отказами и протестами. Они выбирали что-то специально для меня, старались, вкладывая в подарок частичку себя, а я своей недовольной физиономией разрушала торжественный момент.

И еще один удар по сердцу от осознания урона, нанесенного мною Эдварду. Ведь для него сам процесс дарения являлся неким элементом ухаживания, удивительным, абсолютно новым опытом, приносящим радость. Радость, которой я так бессовестно его лишала, запрещая меня баловать. Я была так глупа и эгоцентрична.

Мама тем временем принялась, не жалея пленки, запечатлевать каждую эмоцию на моем лице, пока я распаковывала серебристый мобильник, не слишком роскошный, но гораздо более элегантный, чем его предшественник. Идеальный.

Я искренне поблагодарила родителей, когда небольшой цветной дисплейчик ожил, и на экране замерцал логотип производителя.

- Что это на тебе, милая? - Рене, словно зачарованная, смотрела на вырез моего платья. Кровь прилила к щекам, когда я подумала, что, наверно, заляпалась во время ужина.

Но стоило мне проследить за её взглядом, как блеск бриллиантового сердца, яркой радугой отражавшего даже тусклые лучи искусственного освещения гостиной, заставил меня покраснеть уже по совсем другой причине.

- День святого Валентина, - смущенно пробормотала я. - Эдвард подарил.

- Это… бриллиант? - широко распахнутые глаза мамы смотрели с восторгом, непониманием и долей ужаса. - Это очень-очень дорогой подарок...

Я натянуто улыбнулась, когда Чарли, подошедший ближе, чтобы посмотреть, о чем идет речь, присвистнул:
- Недурно.

- Возможно, и дорогой, но ценность его заключается не в этом, - ответила я, обращаясь к маме, но не успела договорить, так как была перебита ею же.
- Белла, ты уверена, что должна была принять это?

Я со вздохом продолжила:
- Он принадлежал его родной матери, и да, если Эдвард доверяет мне эту вещицу, а вместе с ней и свое сердце, то я должна принять и то, и другое.

- А что, по-моему, мило, - высказал свое мнение Чарли. – Главное, помни, что подарок - это просто подарок, и он тебя ни к чему не обязывает.

- Чарли, тебе не кажется, что это все слишком серьезно?

- Может и так, но это их жизнь. К тому же я уже обещал дать этому парню шанс. Но в случае чего… - Чарли стрельнул взглядом в сторону полки, на которой лежало его табельное оружие.

- Папа! - прервала я его угрозы.

- Я серьезно, только дай мне знать.

- Пап... - устало вздохнула я, понимая, что он лишь заботится обо мне.

- Я приглядываю за ним, - похлопав по плечу Рене, добавил Чарли и уселся на диван смотреть Sport Reveiw.

- Ты выглядишь счастливой, - задумчиво протянула мама, присаживаясь в кресло, - особенно когда он рядом.

- Конечно, я счастлива, мама, - уверила её я, устроившись рядом на подлокотник. - Я влюблена, у меня есть друзья, семья, которую я люблю больше всего на свете, что может быть лучше?

- Ну… наверное, было бы лучше, пойми твоя мама наконец, что ты уже большая девочка, способная сама о себе позаботиться, принимать решения… И если бы она наконец одобрила твой выбор?

- Ты права. Это было бы идеально, – согласилась я с легкой улыбкой.

- Ну, если уж даже Чарли дал ему шанс… - улыбнулась Рене. - То и на мою поддержку можешь рассчитывать... ты ведь не повторишь моих ошибок юности, - спросила она после короткой паузы.

- Разумеется, нет, мам, – заверила я её, порывисто обнимая. Так здорово было знать, что родители одобряют и поддерживают мой выбор.

Остаток вечера мы провели, разглядывая фотоальбомы Чарли с моими детскими фотографиями.

Родители наперебой рассказывали истории из моего детства, некоторые я смутно помнила, а какие-то мне казались скорее чьей-то чужой историей жизни.

Время за разговорами пролетело незаметно, и, взглянув на часы, я с сожалением констатировала, что уже пора спать.

Этой ночью я ночевала на диване, настояв на том, чтобы мама обязательно меня разбудила перед отъездом. С трудом разлепив веки в начале шестого утра, я тепло простилась с ней, искренне веря, что это еще не последняя наша встреча.

---

Большое спасибо Татьяне (tatyana-gr) за помощь с текстом! И конечно же мои искренние благодарности всем читателям за ваше внимание и уделенное чтению истории время. Спасибо!