Я стою и смотрю на проезжающие мимо машины, когда с крыльца на меня бежит она, спеша поскорее увидеть солнце.
Ядовито-желтое светило озаряет тонкое личико с миловидными чертами.
Янтарного цвета глаза смотрят куда-то за горизонт, такие живые, что мне кажется, что там, в этом самом взгляде, живут тысячи комет.
Я уверен, что они падают ночью и сносят голову каждому, кто был на расстоянии пяти шагов.
Ягодные губки слегка приоткрыты, и я, стоящий в десятке метров, даже слышу как через них проходит порывистое быстрое дыхание.
Является ли это волнением или чем-то другим, что я никак не могу понять?

Ловкие ручки стараются схватиться за перила, чтобы не упасть с крутой лестницы.
Ласковым взглядом я слежу за ее движениями, но вот незадача, маленькое тельце соскальзывает со ступенек и летит вниз, прямо к своей гибели, но нет, я знаю, что делать.
Лежит в моих руках теплая девушка, так неожиданно ворвавшаяся в мою жизнь.
Легкость стройного тела уносит мои мысли далеко-далеко, пока хозяйка взволнованно смотрит в мои глаза.

Ютится в моих руках девушка, пока мы оба стараемся прийти в себя после неожиданного спасения.

— Боже мой, я ведь могла... — выдохнула она, волнение в ее голосе было ясно различимо.
Бедная девочка, так испугалась, — думал я, смотря в эти бездонные глаза.
Будь я где-то далеко, с ней действительно могло приключиться что-то нехорошее...
Благодарить бога я буду вечно за то, что я оказался рядом с этой волшебницей.

Ланиты ее залились потрясающим румянцем.
Любовно разглядывая черты почти детского лица я понял, что вот она — моя судьба.
Ликовала моя душа в тот момент нещадно, я думал, что сердце, оставив нас наедине, ускачет в самые, что ни на есть, далекие страны.
Любовь с первого взгляда, — так ли это называется?

Юная дева смотрела на меня ангельскими золотистыми глазами, пленила своей красотой, пока ее длинные каштановые волосы обвивались вокруг моих рук, погружая меня в свою шелковую мягкость.

Тишина вокруг была гробовая, никто из нас не смел портить ни с чем несравнимые минуты единства наших душ.
Только ранние пташки оповещали нас о наступлении утра, ведь на часах было около пяти часов.
То, что произошло — навсегда скрепило нас, это судьба, судьба, которой суждено сбыться.
Только одного я не знал тогда, не знал, что она уйдет.
Талантливая актриса из нее получилась, — все пыталась меня выгнать, оттолкнуть.
Таинственность ее меня лишь притягивала, а любовь не позволяла оставить ее одну.

Единственная и неповторимая — так я называл ее всегда.
Едва прошел год, как она призналась мне в своей болезни.
Ездили мы эти три года по всем городам, по каким только можно.
Единственным местом, обделенным нашим присутствием, стала Голландия.
Естественно, я не позволил остаться умирающей без ее сувенира, — мы ведь из каждого места брали что-то эдакое.
Ежеминутно я сидел у ее кровати, пока моя золотоглазая была в коме, и только ранним утром 16 июня, в день нашей встречи 4 года назад, я поехал в Голландию, дабы привезти ей тюльпаны, — голландский сувенир.

Бог только знает, как я спешил вернуться к ней снова.
Букет желтых тюльпанов, на удивление, оставался свежим в течение всего моего путешествия.
Багажа у меня с собой, естественно, не было, так что по приезду я сразу побежал к ней в больницу.
Бледная, с расслабленным чертами лица, она лежала на белых простынях.
Будущее стало расплывчатым еще давно, но я все надеялся, что она откроет свои янтарные омуты, и я смогу увидеть нежнейшую улыбку на ее ягодных губах.

Ягодные губы, — как бы сильно мне не хотелось обратного, — оставались без движения.
Явственно помню до сих пор, как я взял ее за руку, протянул букет и сказал,
— Ягодка моя, теперь твоя мечта исполнилась.
Я также помню, как после этих слов и моего поцелуя, на экране потекла мерзкая зеленая прямая, наводящая только мрак и скорбь.
Я помню, какую боль я испытал тогда.

Речь, которая застряла у меня в горле, она не услышит уже никогда.
Однако я все же решился написать последний рассказ в своей жизни.
Дом, наш с ней дом стал моей тюрьмой до нашей новой встречи.
Нежно-сиреневые веки с темными ресницами стояли у меня перед глазами до конца.
Абсолютная красота, — думал я, смотря на ее фотографии в последний раз.
Я так рад с тобой встретиться снова,

— ведь я люблю тебя, родная.