Глава 7. Объяснения. Белла

Ага, значит, Розали сегодня не будет в спальне. Спасибо, Эдвард. Хоть какая-то содержательная мысль в голове. Все остальные помыслы совершенно глупы и сконцентрированы только на тебе одном…

Пронзительный взгляд – Эдвард не отрываясь смотрит на меня, красивые длинные пальцы застыли в неподвижности, сжимая мягкую ворсистую ткань полотенца. Собственное сердце собирается выпрыгнуть из груди. Белла, собери себя воедино: он твой муж, у вас будет маленький, между вами уже давно было то, что бывает между мужчиной и женщиной. Господи, зачем же я пялюсь на него как ненормальная?

Наконец, Эдвард отводит взгляд от моего лица. Теперь муж всецело сосредоточился на моем увеличившемся животе.

«Хух». Можно выдохнуть. Стало проще думать.

- Эдвард, полотенце, - напоминаю я том, что волосы еще влажные.

- Да, я сейчас, любимая.

Муж направляется ко мне.

Эдвард мыслит четко и слаженно. Не то, что я – «расплылась» от одного его взгляда.

- Я помогу, Белла.

Движения Эдварда медлительны (наверное, учитывает мое отупение) и грациозны. Несколько ударов моего непослушного сердца, и муж оказывается у меня за спиной. Я чувствую, как ворсистое полотенце укрыло мне голову, скользнуло по волосам, вбирая в себя ненужную влагу. Эдвард не касается меня, но от его волнующей близости замирает дыхание…

- Белла, – окликает меня муж, и я нехотя выбираюсь из плена сладких желаний.

Полотенца на голове уже нет. Чувствую легкую прохладу на плечах: Эдвард разворачивает меня к себе лицом.

- Как маленький? – руки мужа легко коснулись живота. Конечно, теперь все внимание нашему малышу.

- По-моему, хорошо.

Улыбка мимо воли расцветает на моих губах.

- Да ты и сам можешь послушать, - я не успела договорить, как оказалась на руках у мужа.

- Эдвард, в последнее время ко мне возвратилась двигательная активность, – с улыбкой напомнила я мужу. - Могу ходить сама.

- Правда?

Задорно сверкнули самые красивые в мире глаза.

- Правда, можешь?

Он, что заметил, как предательски дрогнули мои колени, когда я увидела его на пороге спальни? Не может быть, Эдвард! Ты ничего не мог увидеть. Ты же смотрел только на Розали.

По-прежнему, удерживая меня на руках, Эдвард опустился на кровать.

- Мы послушаем, о чем думает маленький?

- Конечно, послушаем, – с восторгом согласилась я.

Эдвард наклонился к моему животу. Замер на несколько минут, прислушиваясь к звукам, доносящимся из моего тела.

Последние движения малыша я ощущала в себе еще перед принятием душа. Я давно заметила, к вечеру активность маленького Э-Джея существенно уменьшается. Иногда мне даже казалось, что маленький знает, когда маме пора отдыхать, и пытается в это время меня не беспокоить. Конечно, такие мысли были не чем иным, как фантазиями беременной женщины, но мне нравилось так думать.

- Что ты слышишь, Эдвард? - поторопила я мужа.

- Я не знаю, Белла.

Эдвард поднял ко мне растерянное лицо.

- Его мысли нельзя описать словами. По-моему, он представляет себя где-то в сказочной стране среди разноцветных бабочек и радуг. Мысли малыша очень яркие, но в то же время, совсем нечеткие. Они, вроде бы, есть, а, вроде, их и нет… Белла, что смешного?

- Эдвард, у тебя такой потерянный вид. Разве ты не понимаешь, малыш сейчас просто спит? Наш маленький непоседа уснул. Наверное, ему снятся его детские сны.

Господи, с каким восхищением смотрит на меня муж?! Можно подумать, будто у него на коленях сидит не подурневшая от беременности жена, а фотомодель с глянцевого журнала. Мне даже стало неудобно.

- Ну, это только предположения, Эдвард.

- Нет-нет, я, думаю, ты права, любимая. Скорее всего, он сейчас отдыхает.

«А чем будем заниматься мы?» - я чуть не ляпнула это вслух. Хорошо, что внимание мужа рассеивалось теперь между моим лицом и моей увеличившейся талией. Это давало некоторую надежду на улучшение собственной мозговой деятельности.

- Тебе тоже нужно отдохнуть, милая? Ты устала за день?

О Господи, надо срочно переубедить его в обратном, пока Эдвард не уложил меня в постель и не накрыл одеялом. С него станется.

- Нет. Я не устала, я не хочу спать, – несколько поспешно заверила я мужа, а потом добавила еще, делая ударение на частице «не», - меня не тошнит и у меня не кружится голова.

- Ты не представляешь, Белла, как я рад всем твоим «не».

Какая красивая улыбка у моего мужа!

По-прежнему, поддерживая меня одной рукой, Эдвард, потянулся другой рукой к моему лицу. Прохладные пальцы, нежно коснувшись скулы и подбородка, приподняли кверху мое лицо. Легкое ароматное дыхание мужа вплотную приблизилось к моим устам. Собственные руки, путаясь в бронзовых завитках его волос, попытались притянуть любимое лицо как можно ближе.

За моим невинным жестом последовала незамедлительная реакция Эдварда: я ощутила, как вздрогнуло его сильное тело, и прохладные губы сомкнулись на моих устах. Объятия почти неощутимы. А поцелуй, наоборот, глубокий, долгий, очень серьезный и многообещающий.

Я отбросила все мысли и сомнения, погружаясь в его ласку. Господи, какое же это наслаждение – находится наедине с собственным мужем! Еще секунда, и я почувствовала, как отстранился от меня Эдвард. Протест вырвался совсем непроизвольно – я застонала. Хотела снова притянуть его к себе, возобновить то, что так прекрасно начиналось и так несвоевременно закончилось…

- Эдвард, - словно со стороны я услышала свой слабый шепот, и руки натолкнулись на нерушимый гранит его тела.

Я открыла глаза. Эдвард отстранился от меня, застыл. Лицо без единой морщины, нет ни единого недостатка, словно искусственная маска; ни одной зацепки – невозможно узнать, о чем он думает. Немыслимо красивая и неприступная маска.

- Что-то не так, милый?

Взгляд темный и напряженный до предела.

- У тебя влажные волосы, лучше высушить феном, – словно нехотя обронил Эдвард.

- Феном? – непонимающе моргнула я. Что он говорит: «волосы высушить феном?» Я никогда не сушу волосы. Я предпочитаю, чтобы они сохли естественным путем, и Эдвард прекрасно об этом знает.

«Стук».

Что-то упало? Где-то далеко внизу? Послышался очень приглушенный смех.

Так, о чем говорит Эдвард? Если надо, я высушу волосы феном, хоть десять раз подряд.

- Я сейчас, Белла, - подорвался Эдвард с кровати.

Я что, осталась одна в спальне? Куда он пропал? Я прислушалась к звукам из внешнего мира. Далеко внизу хлопнула дверь. Все голоса стихли. Тишина.

Я совсем потерялась в восприятии окружающего пространства. Куда подевался муж из спальни? И что мне делать? Искать фен и сушить волосы?

Неслышно отворилась дверь, и Эдвард моментально оказался рядом со мною на кровати, притянул меня к себе.

- Куда ты уходил, Эдвард?

- Теперь нам никто не помешает, любимая, - пробормотал муж, устраивая меня у себя на руках.

Пододвинулся вместе со мною к спинке кровати. Легко, словно и, не ощущая моего отягощенного беременностью грузного тела, посадил меня к себе на колени. Какие сильные и надежные у него руки…

- Тебе удобно, Белла? – мягкий бархатный баритон ласкает слух.

Действительно, сидеть у него на руках очень даже комфортно. Странно, в последнее время мне уже никак не было удобно. Увеличившийся живот тому причина. Но сейчас, и вправду, хорошо.

- А тебе?

Эдвард опирался спиной о железную спинку кровати.

- Мне? – улыбаясь, переспрашивает меня муж и закатывает глаза, демонстрируя мне крайнюю степень глупости моих вопросов.

- Эдвард, - тормошу я мужа, - я имела ввиду, что ты опираешься спиной о железную…

- Белла, мне надо срочно отвлечься от таких неудобств…

И снова был только поцелуй. Только его губы на моих губах. Эдвард так и не обнял меня покрепче... Мне этот поцелуй напомнил наши первые встречи, когда Эдвард во всем ограничивал себя, боясь причинить мне вред… Но сейчас все не так, как тогда. Теперь я уже его законная жена, уже закончился наш медовый месяц, и в моем теле уже рос наш малыш, а Эдвард, кажется, стал еще более осторожным со мною.

- Эдвард, я же не из стекла, не разобьюсь…

Мучительный вздох из груди мужа. Эдвард на мгновение оторвался от моих губ.

- Для меня ты настолько хрупкая – не прочнее самого тонкого стекла для обычного человека. А особенно сейчас, Белла…

Эдвард со стоном прижал голову к моей груди.

Сердце застучало сильнее.

Тишина вокруг стояла неимоверная…

А действительно, почему так тихо? Несмотря на то, что вампиры двигались бесшумно, в доме никогда не было так тихо. Еще, когда мы с Эдвардом вошли в спальню, я слышала, как далеко в гостиной звенели серебряные колокольчики смеха Элис, как звучало ласковое сопрано Эсми, как разговаривали Эммет с Джаспером.

- Эдвард, мы сейчас одни в доме? – спросила я мужа.

- Конечно, одни, Белла. – поднял голову Эдвард.

Страшное подозрение зародилось в моей голове. Зачем Эдвард выходил из спальни, когда мы уже начали ласкать друг друга?

- А куда они все ушли?

- Надеюсь, что Розали ушла на охоту.

Лицо Эдварда внезапно стало холодным и непроницаемым. Мои вопросы его рассердили? Но я не собиралась останавливаться. Меня интересовала в данный момент не только Розали, но и остальные тоже.

- Эдвард, куда ушли остальные?

- Не знаю, может, куда-то в лес, - безразлично пожал плечами Эдвард.

Подозрение приобретало все более реальные очертания.

- Эдвард, а почему они ушли?

Мне стало дурно уже от самого подозрения, но, если Эдвард сейчас его подтвердит… Ком уже подступил к горлу, а слезы собрались вырваться наружу сплошным потоком.

Эдвард внимательно вглядывался в мое лицо.

- Тебе нечего волноваться, любимая. Стая не будет нападать. Ты находишься в полной безопасности. Я тебе это обещаю.

О чем он говорит? Почему волки должна нападать именно сейчас? Эдвард это говорит нарочно, чтобы отвлечь меня от более важных проблем?

- Да не об этом сейчас речь, Эдвард!

Что-то не понравилось ему в моих глазах: я видела, как нахмурился муж.

- Малыш тоже в безопасности, Белла.

Эдвард погладил мой живот.

- Почему Каллены ушли из дома? – настойчиво повторила я вопрос.

Ну, скажи, Эдвард, что вампирам пришло время охотиться, и я точно перестану тебя донимать. Может, им захотелось на охоту в тот момент, когда Эдвард вышел из нашей спальни?

- Я им сказал, чтобы ушли, – спокойно ответил Эдвард.

- А-а-а, - заревела я.

Подозрение подтвердилось: Эдвард попросил уйти их, потому что мы собирались заняться любовью. Нет, Эдвард не собирался заниматься любовью. Он даже обнять меня по-настоящему не захотел. Но что подумали наши родственники?!!

- Белла, почему ты плачешь?

Эдвард вытирал мои слезы, что, впрочем, было занятием абсолютно бесполезным.

- Ты… ты… что… что сказал им, что мы будем заниматься любовью?

К слезам прибавилась икота. Говорить стало очень трудно.

- Нет, не сказал, – возразил мне Эдвард, и я уже хотела сделать паузу в бурном излиянии собственных эмоций, но через секунду муж добавил. - Они сами догадались.

- А-а-а, - разрыдалась я уже вовсю.

- Белла, да, что случилось?

Недоумение Эдварда раздражало не меньше, чем его ужасающий поступок.

- Белла, родная моя, что тебя так расстроило?

- Т… ты, - икая, пыталась произнести я вслух горькую правду.

Как я завтра посмотрю в глаза Калленам после такого? Выходка Эдварда непростительна. Последнее время он часто совершал необъяснимые поступки. За время, прошедшее после возвращения с острова, отрицательных эмоций накопилось много. Чего стоил этот дурацкий токсикоз, выворачивающий наизнанку не только мое тело, но и душу? Лишь вчера после первой выпитой крови я себя почувствовала лучше. А Эдвард вообще все это время вел себя как безумец. У меня уже не хватало сил противостоять его острому желанию избавить меня от тягот беременности.

- Эдвард, ты хотел навредить нашему ребенку, - заливаясь слезами, обвинила я мужа. По-моему, последние две недели Эдвард только и мечтал об этом!

Повисла долгая мучительная пауза. Но мне все равно. Эдвард был сам на себя не похож после того, как выяснилось, что у нас появится малыш. Мой муж совершенно не хотел понять, что это наш малыш, и его жизнь – это самое ценное для нас. Эдвард талдычил, как заведенный, будто плод очень сильный и вредит мне. Но даже, если и так, то это не повод, чтобы впадать в крайности и требовать избавиться от малыша.

- Белла, я очень боюсь тебя потерять.

Его испуганный голос, искаженное мукой лицо.

- Я, действительно, сошел с ума от ужаса, когда понял, что ты беременна. Белла, я так испугался за тебя, что… - я видела, как больно дается ему каждое слово.

Господи, зачем меня дернуло высказать ему еще и это? Я же видела, как страдал Эдвард в последнее время.

- Это наш малыш. И я сделаю все возможное и невозможное, чтобы он появился на свет, – я хотела произнести это четко и уверенно, так как я думаю на самом деле, но не смогла. Из-за непрерывных всхлипываний голос хрипел и срывался.

- Я и сейчас… боюсь за тебя, Белла. Но у нас появилась надежда, что… Мы с Карлайлом говорили…

Конечно, он боится за меня. Он совершенно не верит в меня! Никто не верит! Чего можно ожидать от хрупкого смертного существа?

- Эдвард, я очень сильная, – ревела я у него на плече.

- Конечно, сильная, - испуганно пробормотал Эдвард, и его объятия стали более ощутимы.

Он так быстро соглашался со мною? Это потому, что он не был согласен на самом деле, а только хотел успокоить меня.

- А-а-а, - разрыдалась я еще громче.

- Ты только не плачь, Белла.

Было бы очень хорошо, если бы я могла выполнить его просьбу. Я и собиралась это сделать. Но непрошеная влага снова и снова вырывалась наружу, стоило мне вспомнить последний гнусный поступок Эдварда.

- Я не хотела плакать, - сквозь слезы объясняла я Эдварду, - но сегодня ты… ты такое вытворил… Теперь они все знают.

- Знают о чем? – недоуменно переспросил Эдвард. – О том, что мы любим друг друга?

- Да, - подтвердила я глупость, произнесенную минутой раньше. Конечно, в серьезность такого утверждения могли поверить только в дурдоме.

- И ты из-за этого плачешь?

Эдвард совсем не хотел задуматься о последствиях своего ужасного проступка! Представить только, объявить всем, что мы будем заниматься любовью! Теперь мне Эммет и шагу не даст ступить без своих шуточек. А остальные тоже будут потешаться надо мною. То, что о нашем с Эдвардом интиме теперь в курсе не только Розали, Элис и Эсми, но и мужчины – расстраивало меня еще больше.

- Даже мужчины знают, - икая, объясняла я Эдварду причины невозможности остановить бурный поток слез, - они сейчас думают…

Эммет уже наверняка заготовил кучу подколок. Так что радостное утро назавтра мне обеспечено.

Лицо Эдварда, до этого момента искаженное болью и страданием, вдруг разгладилось. И глаза сделались настолько пронзительно яркого золотого цвета, что я увидела это даже сквозь пелену слез. Мои любимые тигриные глаза сияли мне навстречу волшебным светом.

- Мужчины мне завидуют, Белла, – мягко произнес Эдвард, целуя меня в висок.

- П… п… почему? – икая, выдавила я.

И Эдвард, вместо того, чтобы признать всю масштабность своего сегодняшнего злодеяния, тихо засмеялся:

- Потому что ты в моей постели, потому что ты плачешь настоящими теплыми слезами…

Да, уж, конечно, «завидуют», что Эдвард женился на такой реве. Особенно завидует Эммет, который делит спальню с красавицей Розали.

- …потому что у нас будет малыш, потому что ты меняешься…

- Меняюсь? – переспросила я. Комплимент, конечно, сомнительный, но реветь почему-то сразу же перехотелось.

- Конечно, меняешься, – подтвердил Эдвард, и прохладная рука, пытавшаяся до этого остановить бурный соленый поток, легла мне на живот.

- Живот растет, – засопев носом, буркнула я.

Я прекрасно оценивала свои данные при помощи зеркала. Но, что поделаешь, ради малыша можно было перетерпеть и не такие неудобства. Хотя Эдвард заметил правильно: изменения во внешности просто кошмарные. По-моему, я смахивала на тощую гусеницу, проглотившую мяч. Проревев полчаса у него на руках, я добавила новые важные штрихи к своему портрету: у тощей гусеницы покраснели глаза и распух нос.

- Эдвард, у меня распух нос? – уточнила я у мужа.

- Конечно, распух, - радостно подтвердил он мои подозрения.

- Я и так похожа на тощую гусеницу, проглотившую мяч, а теперь еще и нос.

- Гусеницу?

Удивленно поднялись вверх его брови.

– Ну, нет. Морской котик мне нравится гораздо больше.

Эдвард наклонился ко мне, и его красивые уста нежно прикоснулись сначала к моему многострадальному носу, а потом к одному глазу, к другому… Глаза сразу же закрылись, уже совсем не хотелось уверять Эдварда в ужасе содеянного, хотелось только ощущать его поцелуи…

- Любимая, растет не только живот.

Рука мужа, находившаяся до этого момента у меня на животе, переместилась вверх.

- Они увеличились? – вопросительно выдохнул Эдвард и я, прикусив губу, утвердительно кивнула.

Ну, конечно, он заметил, что размер груди поменялся! От него ничего не скроешь!

Тонкие изящные пальцы потянулись к пуговицам пижамной кофты. Одна пуговица, другая, третья – их всего три. Хорошо, что пижама не расстегивается полностью, и Эдвард не увидит мой фиолетово-желтый живот. Столь яркая раскраска никому не могла понравиться.

Прическа у меня совсем растрепалась, и непослушный локон упал на руку мужа, мешая ему расстегивать третью пуговицу. Я только хотела поправить волосы, но не успела. Моя ладонь моментально оказалась в его руке.

- Белла, не прячься от меня… пожалуйста, любимая…

- Я и не думала, Эдвард. Только хотела поправить волосы.

Муж отпустил мою руку, и я откинула за спину надоедливую каштановую прядь.

Эдвард застыл. Смотрит на меня безотрывно. Взгляд серьезный и напряженный. Как будто решает какую-то важную дилемму.

- Я только посмотрю, Белла… - низкий бархатный голос сорвался на шепот.

Прохладные длинные пальцы легко распахнули пижаму у меня на груди.

Взгляд у мужа по-прежнему тяжелый и непроницаемый. Попробуй угадай, о чем он сейчас думает. Я сосчитала до ста, но Эдвард так и не шелохнулся.

- Ты разочарован? – смутилась я.

- Разочарован? – встрепенулся Эдвард. - Белла, да ты даже не понимаешь, какое ты чудо. Если бы не постоянный страх за твою жизнь я парил бы на седьмом небе от счастья. Это невероятно – наблюдать, как растет в твоем теле наш ребенок, как ты меняешься каждый день…

Рука мужа ласково накрыла мою грудь. Контраст потрясающий: мое разгоряченное после теплого душа тело и ласковая прохлада его прикосновения.

- Эдвард, они не только увеличились, а еще и отяжелели. И я часто ощущаю покалывание в сосках…

Прохладная рука застыла в неподвижности, не решаясь прикоснуться к вмиг затвердевшему соску.

- Нет-нет, - улыбнулась я, уловив беспокойство в любимых глазах. - Так даже лучше, когда ты касаешься. Мое тело горячее, а твои руки прохладные.

И Эдвард продолжил. Бесконечно нежно его рука исследовaла ложбинку между моих грудей, напряженные соски, ласкала мою шею и скользила ниже груди, туда, где отчетливо стучало мое сердце...

- Боже, какая ты нежная, Белла, - прошептал муж, и почему-то убрал руку с моей груди.

Невзирая на хаос, творившийся в моей голове, я сумела заметить, как его пальцы сжались в кулак. Эдвард закрыл глаза. По-моему, он перестал дышать. По-видимому, ему тяжело? Мы очень долго не были вместе? Или его сдержанность вызвана другими причинами?

- Эдвард, - решилась я отвлечь мужа, - знаешь, какие ощущения я испытываю, когда внутри у меня переворачивается малыш?

- Тебе больно? – бесстрастно спросил меня.

- Эдвард, перестань.

Я хотела рассердиться, но разве можно испытывать злость на него?

- Больно мне было поначалу. И то, не так больно, как неожиданно. И я немного пугалась. А потом… Это так необычно, Эдвард. Дай мне свою руку – я покажу.

Кулак мгновенно разжался. Эдвард исполнил просьбу. Я сначала надавила пальцами чуть ниже изгиба его локтя, а потом резко убрала свои пальцы, пытаясь имитировать движения нашего малыша в моем животе.

- Вот так.

Эдвард застыл. Наверное, пытался сосредоточиться и понять, как я чувствую маленького.

- Сделай так еще раз, Белла, – прошептал он и закрыл глаза.

Я повторила манипуляции с его рукой.

- Это так приятно, Белла.

- Конечно, приятно, – согласилась я. – Иногда малыш толкается очень сильно, но ты мог бы мне помочь.

- Помочь?

- Мне легче, когда ты прикасаешься к моему животу, когда малыш переворачивается.

- Господи, почему ты этого не сказала раньше, Белла?!

- Разве тебе можно было что-то сказать раньше? Достаточно того, что сказала про задержку, – съязвила я. - Ты как с цепи сорвался, Эдвард, когда услышал, что у меня нет менструации.

Тишина в спальне воцарилась надолго. Моя вспышка гнева испарилась очень быстро, но я и дальше продолжала молча. Упертости мне всегда было не занимать. Его молчание тоже тянулось бесконечно.

Наконец, Эдвард зашевелился. Что-то я совсем не понимаю? Ему надоело держать меня на руках? Или он хочет, чтобы мы смотрели друг другу в глаза?

Еще секунда и я, оказывается, сижу уже не у него на руках, а на краю кровати. Эдвард, медленно опустился передо мною вниз. Мое лицо напротив его лица. Крайне опасное расположение для моего рассудка.

- Белла…

В бархатном голосе слышится какая-то сильная эмоция. Я еще и еще раз пристально вглядываюсь в горящие глаза. В этих глазах тоже какое-то глубокое чувство…

Его глаза почти на одном уровне с – моими. Черт! Эдвард, что опустился передо мною на колени?

- Эдвард, ты чего?

- Белла, прости меня… Я очень заблуждался. Я не понимал…

Любимые глаза в обрамлении невероятно длинных ресниц смотрят на меня снизу вверх. Собственное сердце забилось с перебоями. Господи, когда же я научусь здраво мыслить в твоем присутствии, Эдвард? Наверное, никогда.

Ангельское лицо уткнулось в мои колени, и я перевела дух: собраться с мыслями больше шансов, когда я не вижу его глаз.

- Если бы ты знала, как я казнил себя за то, что посмел прикоснуться к тебе на острове… А теперь… Наш малыш… Все это очень сложно, Белла. Я очень виноват перед тобою.

Ком в горле мешал, но я все равно сумела произнести:

- Эдвард, я давно тебя простила.

- Белла, ты правду говоришь? – глухо переспросил муж.

- Конечно, правду.

Как я могу ему соврать?

- Ты же знаешь - актриса из меня никудышная, – попыталась пошутить я, но шутка не удалась.

- Я очень люблю тебя, Белла, – хрипло прошептал мне муж.

- И я тебя.

О Господи! Я уже лежу на кровати, а Эдвард безотрывно целует сначала мое лицо, потом грудь, потом живот. Его прикосновения уже совсем не такие целомудренные, какими были в начале вечера. Я чувствую его руки под пижамной кофтой. Ладонь ласково скользит по животу, а вслед за прохладной ладонью я ощущаю его губы.

Сейчас начнется то, о чем я мечтала в начале вечера, и я забуду обо всем на свете? Можно себя не сдерживать? Боже, его руки уже не только под кофтой… Как я смогу контролировать себя?

- Эдвард, э-э-э… а они не вернутся сейчас?

В ответ послышался его тихий смех.

- Не беспокойся об этом. Каллены войдут в дом только после того, как я их позову…

- А если пойдет дождь?

- Даже, если выпадет снег в сентябре, - торжественно заверил меня Эдвард, и мы закрепили его клятву самым сладким поцелуем на свете.

Одного поцелуя оказалось недостаточно...