Флэшбек

Я не думала, что кто-либо ждёт, что мы будем готовы к этому. Я имею в виду, сама мысль о том, что кто-то может быть готов к резкому переходу из пятого в шестой класс, была нелепой. Даже Эдвард целую неделю каждый вечер проводил у меня дома. Это была последняя неделя лета, последняя неделя нашей детской чистоты и невинности. Это была последняя неделя перед вступлением в среднюю школу и последняя неделя моей дружбы с Эдвардом.
- Могу поспорить, ты нервничаешь, да? - он вёл себя так, как будто сам он не переживает. Лежал на моей кушетке и ел виноград, делая вид, что ничуть не нервничает.
- Как и ты, - сказала я обвиняющим тоном, беря полную горсть винограда прежде, чем он доест его. Эдвард же только закатил глаза. Его попытка изобразить напускную храбрость была настолько слабой, что я громко засмеялась. Он уставился на меня, злясь на то, что меня не впечатлили его актёрские способности.
У него был друг, который жил в соседнем доме и был на год старше нас. Его звали Эммет, и он успешно пугал Эдварда до чёртиков рассказами о неприятных, трудных годах.
Мы думали, что он преувеличивает.
Мы были неправы.
Эммет сказал Эдварду, что выжить он сможет только если будет вести себя жёстко. Не показывать своего страха. И это было особенно важно для мальчиков, которые были маленького роста. Они всегда становились целью насмешек. Так сказал Эммет. Но он не рассказал Эдварду о девочках. Он не знал, что девочки были так же, а может и ещё более опасны, чем мальчики. Если дрались парни, один из них выходил из схватки с отстранением от занятий и кровоточащим носом. Если дрались девушки, одна из них выходила из этой схватки одинокая и с нарушенной психикой.
Эдвард был готов. А я - нет.
- Ты же пойдёшь к автобусу со мной, правда? - мы с Эдвардом вместе ездили на автобусе начиная со второго класса, со дня его прибытия в Форкс. Чарли, будучи одним из первых друзей отца Эдварда, попросил меня пройтись с ним, чтобы убедиться, что он найдёт автобусную стоянку. И после этого мы всегда ходили туда вместе.
Эдвард замялся.
- Я не могу, Белла. Эммет говорит, что парни теперь должны держаться рядом с парнями. Ты же сделаешь меня похожим на сопливую девчонку, а это будет очень плохо. Что если у меня не будет друзей? - я была в шоке. Он был абсолютно серьёзен, ведя себя так, будто продумал свой план до мелочей. Безо всяких сомнений, он спланировал это всё с помощью Эммета. У меня же не было Эммета. У меня был только Эдвард.
- Но я твой друг, - запротестовала я.
- Да, но ты девочка, - он закинул в рот последнюю виноградину, - Ох, ничего себе! Мне нужно быть дома через пять минут. Но мы же увидимся завтра? Может, у нас даже будут общие классы.
- Может быть, - это было всё, что я смогла сказать, прежде чем он захлопнул за собой дверь.
Той ночью я так и не смогла заснуть, и следующее утро встретила с тёмными кругами под своими ореховыми глазами. Так как единственный мой родитель был мужчиной, у меня не было доступа к какой-либо косметике, кроме одних теней для глаз ужасного неоново-голубого оттенка. Я получила их, чтобы краситься ими на вечеринках. Летом, я провела два дня, каждое утро красясь ими, но прекратила, когда Эдвард спросил, почему мои глаза выглядят так, будто вот-вот вывалятся из глазниц. Тем утром я, сомневаясь, долго смотрела на эти тени, но решила не рисковать и одеться в свою для-первого-дня-в-школе одежду. Платье, которое я выбрала для первого дня, было консервативным и неярким, и практически полностью закрывало моё тело. Я одела его с плотными колготками и балетками.
К моему удивлению, Чарли собрал для меня вещи и сложил их на столе рядом с ланчем, на бумажном пакете которого было написано моё имя.
Эдвард так и не показался на автобусной остановке. Уже позже, намного позже, я выяснила, что мама Эммета отвезла их в школу. Но в тот день я этого не знала. Поэтому когда автобус подъехал, а Эдварда всё ещё не было, я хотела попросить водителя немного задержаться и подождать его. Я, конечно, этого не сделала, видя взгляды старших учеников, сидящих в салоне. Но не выпускала его дом из виду, пока мы не повернули за угол, всё надеясь увидеть, как из двери вылетает грива тёмно-рыжих волос. Но этого так и не произошло.
Школа была большой. Намного больше, чем наша начальная школа, и она была как минимум пугающей. Так как Эдвард был моим единственным другом из начальной школы, я бродила по коридорам в одиночестве, пытаясь почувствовать себя увереннее. Но этого так и не произошло.
Эдварда не было ни на одном из моих уроков.
У меня никогда не было друзей-девочек. Я понятия не имела, как заводить с ними знакомство.

В день, когда у меня начались месячные, я не была удивлена. Я знала, что это. Знала из журнала Health. Знала, почему это происходит. Но чего я не знала, так это того, как кровь просачивается сквозь нижнее бельё и джинсы, и течёт по ногам и простыням, пока ты пытаешься заснуть ночью. Я не знала, как использовать тампоны, и когда я впервые покупала прокладки в магазине, я была подавлена. Я сделала это сама, в одиночестве прошла весь этот путь. Я не могла попросить Чарли сделать это для меня. Это было бы ещё хуже, чем зависеть от продавца в магазине.

В середине шестого класса, я сильно изменилась. И с физическими изменениями пришли и внутренние. К этому я не была готова. В Health ни слова не говорится о бушующих гормонах. Они только пишут о сексе, и ЗППП*, и детях, и смерти. Особенно о детях и смерти. Там было очень много детей и смертей.
Я стала выше Эдварда, и моё тело приобрело достаточно зрелые формы. Это произошло раньше, чем нужно, и это было странно. Мне приходилось защищаться из-за своей странности.
Мы с Эдвардом проводили вместе время за пределами школы. Я знала, что он всё ещё не хочет говорить со мной перед своими друзьями, и пыталась не думать об этом. Всё стало ещё хуже, когда я переросла его. Он всё ещё был маленьким, на самом деле маленьким. Худой, низкого роста, и стоящий рядом с девушкой, которая была больше его в обоих смыслах: так он казался ещё меньше. У Эдварда была целая толпа друзей. И они все были достаточно приятными. Я ни с кем из них не была близко знакома, но они никогда не доставляли мне проблем.
Я показывала успехи в искусстве. Некоторые мои работы были отправлены преподавателем на национальный конкурс, где я заняла третье место. Чарли был в экстазе. Он даже поставил эту картину в рамку, хотя это было просто изображение одинокой птицы, которая летит на фоне заката. Он повесил её в гостиной прямо над нашей маленькой зелёной кушеткой. Я показала её Эдварду. Он всматривался в неё какое-то время, но я точно могла сказать, что он не понял смысла. Он не понял того отчаяния, которое выражала эта картина.
- Симпатичная птичка, - попытался он.
- Спасибо, - я проглотила своё разочарование.

Первый день Джессики.
Безо всякого сомнения, она была поклонницей компьютеров. Но она была одиночкой, даже если это было не по её воле. Она была в каком-то смысле похожа на меня. Мы вместе сидели на задних партах на уроке истории. Я задалась целью сделать её своей подругой. Я так сильно хотела, чтобы она стала мне подругой.
Она начала приходить ко мне в гости после школы. Показала мне свои лаки для ногтей и коллекцию лифчиков. Именно у неё я взяла свой первый лифчик. Мне он был очень нужен. А вот ей он был ни к чему. Однажды она пригласила меня к себе домой. Он находился в относительно богатом районе города. У неё была огромная комната с королевских размеров кроватью и единорогами, приклеенными на потолок, чтобы перед сном она могла смотреть, как они танцуют на радугах.
- Я даже не хотела, чтобы тут были эти единороги, - сказала она.
Я была уверена, что её эти единороги раздражают.
- А мне они кажется нравятся.
Я была уверена, что ей хотелось, чтобы я одобрила единорогов.
- Правда?
Я была уверена, что ей нужно было, чтобы мои слова были выразительнее.
- Точно.
Тогда она улыбнулась мне, и её брекеты блестели в лунном свете, и я была уверена, что наш разговор удался.

В начале седьмого класса я поняла, что могу заставить Джессику сделать всё, что пожелаю. Если я просила её сделать что-то - она тут же подчинялась. С тех пор как у Эдварда стало не хватать на меня времени, я заполнила его Джессикой. И Джессика стала той, что познакомила меня с ним. Он был другом её двоюродного брата. В то время он ещё учился в Высшей Школе, и был хавбэком* в младшей университетской футбольной команде. Когда брат Джессики забирал её из школы - он всегда был в машине.
Он сидел, развалившись, на заднем сиденьи, приоткрыв немного окно, чтобы сигаретный дым выходил через него тонкой серой струйкой. Я был заинтригована. Тогда девочки только начали говорить о мальчиках. Особенно о высоких мальчиках, или о мальчиках с низкими, глубокими голосами. О мальчиках из Высшей Школы. О старших братьях девочек. О недостижимых восьмиклассниках. Мальчиках с длинным волосами. О мальчиках.
Джессика встречалась с парнем по имени Майк. Он был в нашем классе, поэтому это было не так уж и круто, но в то же время это имело значение. У него были короткие, торчащие в разные стороны волосы, и они обнимались каждый раз, когда встречались у её шкафчика. Я не могла отрицать того, что я завидовала им.
После их объятий я наблюдала за Эдвардом. Думала о нём в роли своего парня. Он стал немного выше. Но всё ещё был ниже меня. Но, в конце концов, он был мальчиком. Однако Эдвард никогда на меня не смотрел. Он всё ещё приходил после уроков ко мне домой, но всё, чем мы занимались, это гуляли по лесам за моим домом или смотрели телевизор параллельно с подготовкой домашнего задания. Мы были друзьями. Не лучшими друзьями, но друзьями. И я знала, что воспринимаю Эдварда не так, как он воспринимает меня.
И я бы лучше умерла, чем заговорила с ним об этом.
Но друг брата Джессики - он был совсем другим.
Он не только был старше, он был зрелым. Он был олицетворением всего, что могла бы сделать меня крутой. Я уже оплошала, позволив Джессике завести парня раньше меня. И мне нужно было сделать что-то покруче этого. И я сделала.
Я остановилась у гаража, в котором он подрабатывал.
- Привет, - сказала я, прислонившись к машине. Я взяла у Джессики майку, которая открывала маленькую ложбинку на моей груди. Он вылез из-под машины с испачканным маслом лицом.
- Что? - спросил он. Тогда я впервые увидела кольцо в его языке.
- О, я просто осматривалась. Тут очень круто. То есть, я просто решила посмотреть...
- Ясно, - и он снова залез под машину. Чёрт.
Тем вечером я позвонила Эдварду. Он ответил после третьего гудка.
- Что случилось, Белла? - спросил он. Я точно могла сказать, когда его друзья не были рядом. Когда он был в компании друзей, он говорил просто "как жизнь?". Когда же друзей рядом не оказывалось, он добавлял моё имя после приветствия.
- Хочешь зайти?
- Думаю, да.
Он приехал на велосипеде. У него был красный велосипед. В одно невинное, детское лето мы были одержимы своими велосипедами. Мы даже попытались раскрасить их акварелью, чтобы они стали похожи на гоночные. Но у нас ничего не вышло. Мы ездили на них в леса и съезжали с дорожек. Никто нас никогда не останавливал. Однажды велосипед Эдварда наткнулся на ветку и съехал прямо в грязь, застряв там. Эдвард кувыркнулся через руль и ударился о землю. Я везла оба велосипеда домой, в то время как он рыдал.
Он припарковал свой велосипед рядом с домом, и мы прошли к кушетке. Я нервно играла со своими пальцами. Он не обратил на это внимания.
- Думаешь, мы теперь можем быть друзьями и в школе? - спросила я. Я не знала, изменилось ли что-то с шестого класса. Мне показалось, что пора попробовать.
- Разве ты не дружишь с той девочкой с коричневыми волосами?
- С Джессикой?
- Да, с ней.
- Ну да, думаю, дружу.
- Ну вот и отлично.
Мы немного посидели, не произнося ни слова. Эдвард щёлкал себя по щеке, издавая звук, похожий на звук льющейся воды.
Я думала о Джессике. У неё же был парень, верно? Они обнимались и всё такое. И он был одного возраста с Эдвардом. Значит, Эдвард мог стать моим парнем, верно? Я немного пододвинулась к нему. Он не заметил. Я протянула к нему свой мизинец к его. Всё ближе и ближе... Он не заметил.
Они соприкоснулись.
Он заметил.
- Что ты делаешь? - засмеялся он. Иногда, смеясь, он немного хрипел.
- О, я... я не знаю, - произнесла я, заикаясь.
- Ты иногда так странно ведёшь себя, Белла, - и после этого он ушёл.
Я больше не разговаривала с Эдвардом так, как раньше. По сути, я старалась вообще с ним не разговаривать. Он звонил мне после школы - я не брала трубку. Чарли объяснял, что я либо занята, либо не хочу с ним разговаривать. У Джессики с Майком всё становилось серьёзно. Она рассказывала мне, как позволяет ему дотрагиваться до неё и целовать её с языком. Она стала намного более наглой, говоря со мной. Она сняла единорогов с потолка. Она обгоняла меня.
И в начале восьмого класса я разработала план действий. Я бросилась к нему. Он начал замечать. Он замечал, когда я прислонялась к машинам, которые он чинил, показывая ему, что я могу предложить. Он замечал, когда я приносила ему на работу еду. Замечал, когда я одевала короткие юбки с игривым нижним бельём и вставала над ним. Он начал замечать.
Он показывал мне всякие вещи. Вещи, о существовании которых я и не подозревала. Он давал мне опыт. Я рассказывала об этом Джессике. Она рассказывала всей школе. Все знали. Все знали обо мне, и теперь я могла тыкать им в лица своим превосходством над ними. Мы с Джессикой купили плётку ради забавы. Мы заставили её брата купить нам сигареты. Мы рассказывали свои истории в туалете для девочек.
Мы были воплощением всего этого. Мы были темой всех разговоров в школе.
И именно из-за этого, из-за всего этого, Эдвард больше ничего для меня не значил.

Перевела Aelitka

от переводчика:
автор немного приоткрыл нам прошлое Эдварда и Беллы. как вам их отношения? как вы относитесь к тому, что Эдвард бросил её ради своих школьных друзей? и правильно ли она поступила потом? в общем, мы ждём комментариев на ФОРУМЕ. И поприветствуйте нашу новую потрясающую со-переводчицу nika-rzn! следующая глава - именно от неё, так что поддержите, не подкачайте =)