-
Двое могут быть одинаково добры, одинаково одарены, одинаково красивы, но не бывает двоих, которые любили бы друг друга одинаково сильно, - Карлайл отложил в сторону потёртую книгу. Он положил её, не закрыв, на маленький столик рядом со своим креслом. Переплёт её был обтрёпанным, страницы - мягкими из-за того, что её часто перелистывали, и на их краях я видела много наклеек с какими-то пометками. Он снял очки для чтения: толстые линзы с тоненькими горизонтальными линиями, пересекающими их по центру, и положил их поверх книги, с которой так плохо обращались. Он вздохнул; выпустив в и без этого затхлый воздух комнаты ещё больше углекислого газа и вызвав у меня удушье.
Я откинулась на кушетку, пытаясь расслабиться. Иногда это срабатывало, а иногда - нет. Я просто ждала неизбежного вопроса Карлайла. Также я, как и всегда, с нетерпением ждала лёгкого стука в дверь, которым Эдвард всегда определял окончание наших мучительных сеансов. Ну хорошо, может быть, слово "мучительно" прозвучало слишком мелодраматично. Они не были мучительными. По существу, они не были и приятными, но после них я чувствовала себя лучше. Иногда. Самую чуточку.
- Как ты думаешь, эта цитата имеет смысл, Белла? - каждый раз, задавая мне вопрос, он добавлял после него моё имя, как будто показывая, что он обращается именно ко мне, а не к моему воображаемому другу. "Хочешь воды, Белла?" "Как ты себя чувствуешь, Белла?" "Хочешь в этот раз немного задержаться, Белла?"
Я вздохнула и закусила ноготь, борясь с кожей на пальце, пытаясь откусить её.
- Думаю, да, - ответила я.
- Почему?
- Ну, то есть, в ней есть смысл. Думаю, в ней просто есть смысл, - я с трудом выдавливала из себя слова.
- Как насчёт примера?
- Ну, в Ромео и Джульетте...
Карлайл перебил меня.
- На самом деле, я бы предпочёл услышать пример из твоей жизни, - он постукивал ручкой по своему блокноту. Я нервно заламывала пальцы.
- Вы спрашиваете, люблю ли я кого-то?
- Что насчёт Чарли? - он помолчал пару секунд, - или, может быть, Рене?
В последнее время, мы много говорили о Рене. Не знаю, зачем ему это было нужно. Я знала только, что эти разговоры мне не нравились: мне было неуютно, меня подташнивало, и в животе появлялось какое-то странное ощущение. Сама я никогда не думала о ней. То есть, она ушла. Что я должна была думать? Не то чтобы я скучала по ней. Нет, я не скучала. Я лишь скучала по тому, кем она могла бы быть, по тому, кем она была, прежде чем изменилась. Вот по той женщине я скучала. Но по ней - нет, только не по ней, не по моей матери.
- Я не люблю её.
- Ты говоришь это так, будто хорошенько думала на этот счёт, - отметил он, всё ещё постукивая своей грёбаной ручкой.
- Что ж, так и есть. Я не то чтобы не думаю о ней. Когда-то я много думала о ней. Но сейчас нет. А когда-то - да.
- Почему ты не любишь её? - спросил он. Мои пальцы впились в обшивку кресла, словно когти хищника.
- Потому что она ушла.
- А почему она ушла?
- Я не знаю.
- А если бы тебе нужно было догадаться?
- Она больше не любила нас.
- А ты любила её?
- Тогда?
- Да.
- Да.
Карлайл быстро застрочил что-то в своём блокноте. Он вздохнул и отложил его поверх потрёпанной книжки, откидываясь на спинку своего кожаного кресла со всеми этими кнопочками и кладя руки на колени. Я старалась не смотреть на него: мне было неуютно из-за странного покалывания в глазах и тяжести в груди. Но я смогла избавиться от них, внимательно осмотрев длинный ряд энциклопедий, стоящих на полке у дальней стены кабинета.
- Ты когда-нибудь думала, что она могла уйти не поэтому? - спросил он. Его голос стал тише, мягче, ведь мы затронули деликатную тему. Он часто ждал моего ответа, затаив дыхание, от него буквально исходили волны спокойствия и собранности, и в доброжелательном взгляде сверкал искренний интерес.
- Нет. Я просто увидела, как она ушла, вот и всё. Чарли всё равно не говорит об этом. И это всё, что я видела.
- Я знаю, что она любила тебя...
- Вы не знаете этого, - теперь пришла моя очередь перебивать Карлайла-Консультанта (с наркотой). Мой тон был полным злобы и тоски, но больше всего в нём было какого-то благоговейного страха перед способностью Карлайла стоить догадки о чувствах людей, с которыми он даже не был знаком. Карлайл сопроводил этот всплеск эмоций спокойным кивком. И затем наклонился ко мне, уперевшись локтями в колени и выдыхая струю воздуха через нос.
- А ты когда-нибудь думала, - он часто начинал вопросы с этого, - что она просто не знала, как любить тебя с той же непринуждённостью, с которой ты любила её?
- Думаю, это плохое оправдание.
Он кивнул.
- Может быть, но тебе нужно стать выше всего этого. Тебе нужно сделать это, ведь я знаю, что ты можешь, и потом тебе придётся научиться любить, чтобы не повторять её ошибок.
Я уже хотела ответить, когда раздался долгожданный стук в дверь. Карлайл поднялся на ноги и пожал мне руку, подмигивая, как будто мы были сообщниками. Он подвёл меня к двери, весь такой спокойный и непринуждённый, и за дверью я увидела Эдварда. Он широко улыбнулся и скривился, глядя на Карлайла, пока тот не захлопнул за моей спиной дверь.
- Как всё прошло? - спросил он.
- Всё было нормально, - ответила я, и он фыркнул.
- Когда-нибудь тебе придётся рассказать мне больше о ваших встречах, Белла.
Я тихо хихикнула.
- Думаю, нет.
Я дошла до конца коридора, и только тогда заметила, что Эдвард замер за моей спиной, широко распахнув глаза. Я повернулась к нему лицом: мне было любопытно, что именно заставило его превратиться в подобную имитацию безжизненного пугала.
- Что?
Он поднял брови. И на данный момент это стало единственным признаком того, что он не был парализован.
- Ты только что хихикнула.
- Да, я заметила.
- Нет, то есть, на самом деле. Ты не, то есть, ты не... что ж, может быть, ты и делала, но только не передо мной... - он затих, пытаясь восстановить дыхание и опираясь рукой на стену, как будто только что пробежал милю.
- Не делала чего?
- Не смеялась! - закричал он, возвещая эту самую очевидную вещь на свете, - Белла, ты засмеялась! - он подбежал ко мне и сжал в объятиях, закружив по коридору, так, что весь мир завертелся у меня перед глазами. Теперь была моя очередь замереть. Я никогда не была так близко к Эдварду. Я никогда не была так близко хоть к кому-то с того момента, как... как...
Он поставил меня на ноги, полностью дезориентировав.
- О Боже. Мне так жаль. Вот дерьмо, вот дерьмо. Прости меня. Дерьмо, - он отходил от меня, пока не упёрся спиной в дальнюю стену, но я даже не дрожала. Думаю, у меня немного кружилась голова, но в остальном всё было в порядке. У меня не было панической атаки. Я даже дышала спокойно. Чёрт, мне только хотелось снова почувствовать его тепло.
Эдвард уставился на меня круглыми, как у совы, глазами. Его спина была прижата к дальней от меня стене, и он боялся дотронуться до меня. Боялся сломать меня. Я внимательно уставилась на свои ногти, которые были обкусаны практически до крови, а потом посмотрела на расстояние между мной и Эдвардом. На стене, прямо над правым плечом Эдварда, висел семейный портрет его, Эсми и Карлайла. Я вспомнила, когда была сделана эта фотография. Ну, меня там не было. Но я помнила, как Эдвард после этого пришёл ко мне, всё ещё при галстуке. Я смеялась над ним, а он был настолько смущён, что всё его лицо будто горело в огне, и он тогда стянул галстук и выбросил этот кусочек ткани в грязь. Он воскликнул, что это "самая уродливая, самая глупая удавка", которую он когда-либо одевал.
Это стало последней каплей.
Из моей груди вырвался оглушительный хохот и я согнулась пополам: всё моё тело сотрясалось от силы этого смеха. Вся эта ситуация вкупе с неожиданным появлением нелепого и совершенно случайного воспоминания... Всего было слишком много, чтобы адекватно на это реагировать. Эдвард наклонил голову в сторону, пока из моих глаз текли слёзы. Счастливые слёзы. Счастливые, глупые слёзы от смеха, которые затуманивали мой взгляд, и искажали его голову вместе с этой чёртовой фотографией с уродским галстуком.
- Чего смешного? - спросил он осторожно, и уголки его губ приподнялись в лёгкой улыбке. Всё, что я смогла сделать - это показать на фотографию, на галстук, на галстук, который он назвал удавкой, Господи Боже! Обернувшись, он встал лицом к портрету, осматривая его.
Он замялся, а потом, как по сигналу, его лицо стало ярко-красного цвета.
- Ты тогда смеялась надо мной, - обвинительным тоном выпалил он, указывая на меня, - это было унизительно!
Это, конечно же, вызвало у меня только новый приступ смеха. Эдвард наконец сдался и присоединился ко мне, его глаза сверкали ярче, чем когда-либо. Я увидела, как Карлайл выглянул из своего кабинета и посмотрел на нас. На его губах играла гордая, игривая улыбка.
*
В среду Эдвард не появился в школе. Я заметила ещё на испанском, но не придавала этому особого значения, пока во время ланча не поняла, что сижу в одиночестве за столом, воткнув ложку в арахисовое масло. И это было больно. То есть, я и раньше была одна. Чёрт, да я была одна большую часть высшей школы. Но я привыкла к компании. Привыкла к Джеймсу, который больше со мной не разговаривал. Привыкла к Эдварду, который сейчас болел. А теперь я внезапно оказалась в одиночестве, и только сейчас поняла, насколько я стала эгоистичной и неблагодарной.
Я уставилась на стол, пытаясь напомнить себе, кто я и почему.
- Наконец-то этого кретина нет! - Джеймс сел напротив меня, и я подпрыгнула, со стуком роняя ложку на стол.
- Джеймс... Что? Где ты был? - спросила я, широко распахнув глаза.
- Не здесь, - ответил он коротко. А потом сделал кое-что ещё более неожиданное. Чёрт, он вытащил Нутеллу из своего рюкзака. Подбежав к серебристому стенду, он взял себе спорку и вернулся с радостной улыбкой на лице.
- Ну хорошо, и что это за хрень? - спросила я неверяще, показывая на Нутеллу. Это определённо было не яблочное пюре, и меня это чертовски пугало.
- Это Нутелла. В ней есть лесные орехи, - он объяснял мне это так, будто всё это было самой обычной вещью во Вселенной.
- Эээ... А где яблочное пюре?
- Я выяснил, что теперь больше люблю Нутеллу.
- И что же делает тебя любителем Нутеллы? - фыркнула я.
- Ну что ж, смотри. Нутелла, вообще-то, является врагом арахисового масла, ты знала это? Думаю, наравне в Веджемайтом*. Но это неважно. Я не смог найти Веджемайт в магазине. Зато Нутелла, о, у них определённо есть Нутелла. Я конкретно закупился ей. Малышка Би, у меня дома теперь есть шесть упаковок Нутеллы. Шесть.
Я начала игнорировать его после слов о Веджемайте.
- Итак, ты что, только что объявил, что мы теперь враги?
- Ага.
Он положил в рот ложку Нутеллы.
- Мммммм, как орехово-о-о, - он широко улыбнулся, демонстрируя покрытые коричневой субстанцией зубы. Мы молча ели, пока не прозвенел звонок. Я почему-то решилась заговорить, только когда Нутелла скрылась в его рюкзаке. Он замялся, когда мы встали. Он всегда знал, когда я собираюсь что-то сказать.
- Как ты думаешь, ты сможешь простить Эдварда? - спросила я.
- Неа.
- Но почему?
- Он не заслуживает этого.
- Но... но что если бы ты сам не заслуживал этого? Разве тебе всё равно не хотелось бы, чтобы тебя простили?
Джеймс на мгновение остановился, внимательно глядя на меня. Его глаза немного расширились, а потом он порылся в сумке, вытащил Нутеллу и выкинул её в мусорку. Думаю, это было лучшее "да", которое я только могла получить.
*
Той ночью Чарли отвёз меня к Калленам, потому что Эдвард был болен. На этот раз я села на переднее сиденье, не скрываясь за решёткой полицейской машины. Чарли кинул на меня странный взгляд, когда увидел, какое место я выбрала. Обычно мне не нравилось ездить рядом с ним. Не нравилось, что люди видят меня, когда он останавливал их. Мне не нравилось быть преступницей.
Он высадил меня и помахал рукой на прощание, выезжая на дорогу. Я поднялась по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. Почему-то я была буквально пьяна от надежды и непонятно откуда взявшейся энергии. Когда я дошла до двери, полил ливень. Дверь мне открыла Эсми, и тут же вежливо позволила выжать волосы над ковриком. Она сказала мне, что Карлайл ждёт наверху.
Наш сеанс получился коротким и поверхностным, видимо, сказался шок из-за того, что случилось вчера. К моему удивлению, Эдвард, как обычно, постучал в дверь в нужное время. На его лбу блестел пот, а нос был ярко-розовым. Он определённо был болен. И выглядел очень мило.
Мы сидели на диване и ждали, когда приедет Чарли. Дождь всё ещё лил, как из ведра, и вспышки молний озаряли горизонт. Мы сидели молча, и впервые за долгое время я сама начала разговор.
- Вчера Карлайл прочитал мне эту цитату. Это было крайне подавляюще. Не могу вспомнить её точно, но я помню, что она заканчивалась тем, что двое людей не могут любить друг друга одинаково сильно, или чем-то вроде этого. Он её тебе не читал? - спросила я.
Эдвард фыркнул, но я видела, что он доволен тем, что я рассказала ему что-то о наших сеансах.
- Цитировал, всего лишь где-то около тысячи раз, - он засмеялся. Из-за насморка он говорил немного гнусаво.
- Это угнетающе.
- На самом деле, нет, - возразил он.
- Почему?
- Он не прочитал тебе последнюю фразу этого романа? - спросил Эдвард. Я покачала головой. Он широко улыбнулся, поднимая глаза к потолку, вспоминая нужные слова.
-
А скоро и мы умрем, и память об этих пятерых сотрется с лица земли; нас тоже будут любить и тоже забудут. Но и того довольно, что любовь была; все эти ручейки любви снова вливаются в любовь, которая их породила. Даже память не обязательна для любви. Есть земля живых и земля мертвых, и мост между ними - любовь, единственный смысл, единственное спасение. Примечания:
* "Веджемайт" - фирменное название очень популярного в Австралии пастообразного пищевого продукта тёмно-коричневого цвета, представляющего собой экстракты овощей и дрожжей. Считается неотъемлемой частью диеты австралийцев. Впервые появился на рынке в 1923. Ему приписывают огромные питательные и целительные свойства.
Использованы цитаты из романа Торнтона Уайлдера "Мост короля Людовика Святого". от переводчика: Извините, вчера, честно говоря, забыла выложить. Надеюсь, вам понравилась эта глава, ведь в ней произошло столько положительных изменений! Белла от души засмеялась,а Джеймс, судя по всему, простил Эдварда. Может быть, теперь они будут нормально общаться, как думаете? Как всегда, с нетерпением ждём ваших впечатлений и мыслей на ФОРУМЕ! =)