Когда я вышел из здания, уже было темно, поэтому я решил пройтись по городу, размышляя о возможных сценариях моего уничтожения. Аро знал, что я попытаюсь что-нибудь сделать, поэтому двое его охранников тенью следовали за мной.

Я быстро узнал их имена: Деметрий и Феликс. Их мысли не стали для меня неожиданностью. Они хотели оказать эту низкую – по их мнению – услугу, чтобы побыстрее вернуться к более интересному времяпровождению. Разум Феликса больше всего мне напоминал Эмметта, он непрерывно искал примитивных удовольствий и применения своей силы. Его разум колебался между администратором Дженной, жаждой, и удовольствием поучаствовать в моем уничтожении. Он сожалел, что Аро сказал ничего не предпринимать до тех пор, пока я сам не сделаю первый шаг.

Деметрий, со своей стороны, лишь хотел, чтобы это всё закончилось. Он не находил в моём уничтожении такого удовольствия, как Феликс. С тех пор как они ждали опасности от меня, я решил, что позволю им подождать. У меня есть время. Время на то, чтобы придумать безупречный план, который не навредит никому, кроме меня. Я уже навредил большему количеству людей своим выбором, чем хотел. Я причинил боль Белле, расставшись с ней. Может семья была права, когда пыталась спорить со мной об этом решении, но оно было моим, и я думал, что это лучший выбор для защиты Беллы. Всё же, как только я достигну своей цели, я причиню боль всей семье, особенно Эсми. Эсми была мне матерью больше, чем настоящая мать. Заполнив пустоту в её жизни после утраты сына, я лелеял то время, которое мы с ней разделили. Теперь она вновь потеряет сына. Я мысленно просил у нее прощения, и это было единственное, что я был способен сделать сейчас. Весь мой мир был уничтожен в тот день, когда Роуз позвонила и сказала, что Белла мертва. В этом мире не было ничего для меня и, возможно, в другом тоже. Но если Карлайл был прав в своих убеждениях, то у меня есть маленькая надежда увидеть Беллу снова. Я решил, что отчаянно схвачусь за эту тонкую потёртую нить и сделаю всё, что будет зависеть от меня.

Продолжив бродить по городу, я опять стал проигрывать множество различных вариантов в своем разуме. Бросить кирпич через стену, демонстрируя свою силу, выпить кровь множества людей и скрыться, чтобы потом быть найденным, и проявление других сверхспособностей, которыми мы обладали. Я решил, что большинство из них слишком сложны и слишком опасны для людей в городе. И они чрезмерно привлекали внимание. Насколько быстро я останавливался на какой-либо идее, настолько же быстро понимал, что она не сработает или слишком безопасна. В то время как варианты продолжали вертеться в моей голове, я начал понимать, что они становятся всё сложнее и сложнее. Возвратившись к тому, что нужно придумать что-то простое, и, увидев поднимающееся солнце, я натолкнулся на самый простой и изящный способ закончить всё.

Я мог уверенно сказать, что начинался великолепный солнечный день. Люди начали выходить на улицы и собираться в небольшие группы. Я начал замечать некоторые декорации. Красные флаги висели на стенах, было больше пешеходного движения, чем я ожидал, и все больше одетых в форму человеческих охранников стало бродить по улицам. Я понял, что происходил какой-то праздник, но не знал какой. Я потерял счёт дней, с тех пор, как позвонила Роуз, и для меня не имело значения, какое празднество происходило. Это событие просто облегчит исполнение моего плана.

Я добрёл до главной площади. В центре располагался фонтан. Вокруг площади возвышались высокие стены, позволяющие легко скрыться от утренних лучей солнца. Также тут была башня с часами. Я решил, что всё это создаст прекрасный антураж для выполнения моего плана и моего уничтожения. Теперь мне нужно оставаться в тёмных переулках и ждать, когда часы пробьют двенадцать, и тогда я выйду на полуденное солнце, сверкая так, чтобы все увидели. Это будет захватывающее шоу, и я надеялся, что Феликса как следует разозлится. По некоторым причинам их этих двух он мне нравился больше всего.

Я нашёл переулок, где солнце не настигнет меня до полудня, прислонился к стене и стал ждать. Чтобы убить время, я позволил всем счастливым моментам, которые разделил вместе с Беллой, заново проигрываться в уме. Я заблокировал все воспоминания, которые травмировали меня или причиняли боль. Я хотел помнить её счастливую и любящую. Все остальные мысли и голоса были закрыты от моего разума, потому что я не хотел, чтобы что-то отвлекало меня от последних моментов с моей единственной девушкой. Нет, не с девушкой. А с очаровательной, тёплой, замечательной, любящей женщиной, которую я любил всем своим существом.

Единственное, что я позволил себе контролировать, было положение солнца. Когда оно приблизилось к зениту, я начал сосредотачиваться на том, что это конец. Это всё не могло закончиться как-то иначе. По крайней мере, на своём пути я больше никому не причинил боли. Без Беллы этот мир не представлял никакого интереса для меня. Не было ничего, что могло бы меня удержать здесь дальше. Я мог слышать её голос. Да, я слышал её голос в своём разуме, начиная с того рокового дня, когда я бросил её. Я продолжал видеть её прекрасное лицо, красивую улыбку и глубокие пленительные шоколадные глаза. Я также могу чувствовать тепло её тела, ощущать её сладкие губы и её мягкое тело, меняющее форму в соответствии с моим, когда мы лежали вместе ночью. Я мог чувствовать запах её ароматной, сладкой, манящей крови. Кровь была символом нашей любви, и не потому что я попробовал её, а потому что ей сопротивлялся.

Когда она впервые вошла в класс биологии, её аромат сразил меня. Жажда была непреодолимой, и я еле мог сопротивляться. Но я это сделал, и этот факт сблизил нас настолько, насколько я только мог мечтать. Если бы я убил её в первый же день из-за крови, то не узнал бы настоящей любви. Не узнал бы, что кто-то в мире мог заставить меня чувствовать себя больше человеком, чем монстром. На дне рождении Белла шутила о том, что меня привлекает в ней больше: тело или кровь. Она не знала, что её тело начало привлекать меня так же, как и кровь. Желание быть с нею физически стало новым искушением, которому я учился сопротивляться. Я задавался вопросом, что она чувствует и как отреагирует на это допущение.

Худшее, что я не узнаю каково это – быть с Беллой. Я не увижу снова её улыбку и не услышу, как она просит меня быть осторожным и оставаться в безопасности. Я больше никогда не потеряюсь в глубине ее глаз, никогда не испытаю сладость её губ и поцелуев. Я не понимал, насколько удивителен поцелуй, пока не поцеловал Беллу в первый раз. Это был очень короткий поцелуй, и я почти потерял себя. Но всё же это было крайне удивительно. Я больше никогда не испытаю этого снова. «Почему, Белла, почему ты сделала это?» - кричал мой разум. Я хотел обратиться к ней и спросить, почему она это сделала себе, Чарли, мне. Почему она ушла от нас навсегда? Она потеряла надежду? Я причинил ей больше боли, чем возможно? Её действия были намеренными или это был несчастный случай? Я хотел ответов на эти вопросы, но знал, что никогда их не получу. Я просто хотел увидеть Беллу снова. Может быть Карлайл был прав, может и правда была надежда для нас, после того как мы действительно умрём.

Ожидая, когда солнце будет в зените, я дальше просматривал изображения Беллы в своём разуме. Так хотелось удержать её хотя бы на этот раз, но если был прав я, а не Карлайл, то никогда не увижу её снова. С другой стороны, если вера Карлайла была правильной, то я проведу с Беллой целую вечность.

Изображение Беллы быстро появилось в моём уме. Я вызывал это изображение много раз за эти несколько дней. Казалось, что могу протянуть руку и дотронуться до неё. Сначала я изучал её выразительные шоколадно-коричневые глаза. Сияя, они излучали неизмеримую любовь. Затем я хотел потянуться и погладить её бледную бархатистую щеку, что заставит её покраснеть. Её кожа была такой гладкой, мягкой и тёплой, по сравнению с моей воображаемой холодной рукой. Когда я вдохнул, её горячий аромат окутал меня и заставил чувствовать себя беспечным. Я понял, что её изображение становилось всё более реальным для меня, поскольку солнце поднималось всё выше и выше в небо. Я скоро пойму, кто был прав: я или Карлайл. Надеюсь, что теория Карлайла была верна, потому что моя тоска и жажда Беллы росли. Я стоял с закрытыми глазами и вглядывался в изображение моей единственной любви.

Сверкание – простой и в то же время действенный способ привлечь внимание ко мне, но я понимал, что мерцания моих рук и лица недостаточно. Нужно что-то большее. Демонстрация наибольшего количества голой кожи была необходима, чтобы привлечь как можно больше внимания, поэтому я снял рубашку. В ожидании, я ощущал присутствие Деметрия и Феликса, скрывающихся где-то поблизости и поджидающих нужного времени для нападения.

Я чувствовал, как ветер ласкает мою голую грудь, и аромат Беллы стал более сильным и реальным. Я знал, что конец уже близок и чем яснее я это понимал, тем реальнее становилось мое ощущение Беллы. Не только из-за того, что её аромат становился всё сильнее. Мне казалось, я слышал, как она зовёт меня издалека. Я закрыл глаза, представляя то большое расстояние, которое разделяло нас. Теперь эта бездна пустоты начинает сокращаться, в то время как моё существование подходит к концу.

Со всё ещё плотно закрытыми глазами я представлял, как буду держать её близко к себе. Её аромат и звук её голоса становились всё более реальными, чем я себе представлял. В любой момент я ожидал почувствовать её на своих руках, но задним умом понимал, что буду страдать, когда они разорвут меня на части и сожгут. Я знал, что Вольтури не позволят мне выжить, если я попытаюсь выйти на солнечный свет. А если я и сделаю свой первый шаг навстречу солнцу, то это случится незадолго до того, как мое существование прекратиться.

Итак, я подготовил себя к первому шагу, и не удивился, когда почувствовал тело, столкнувшееся с моим. Я ждал нападения, но это тело было мягким и таким знакомым, что я интуитивно обнял его. И я опять был окутан уникальным ароматом Беллы. Я медленно открыл свои глаза и понял, что это мягкое знакомое тело принадлежит моей Белле. Я очень удивился и сказал: «Удивительно, Карлайл был прав».

Моё имя сорвалось с её губ, и я впал в восторг - всё это было настолько реально. Из любопытства и желания - желание было самой сильной из эмоций – я нагнулся и стал ласкать её мягкую бледную щёку. Я был удивлён, насколько мягкой и тёплой была её кожа, и, наконец, сказал: «Я не могу поверить в то, как быстро это произошло. Я ничего не почувствовал – они были хороши». Я закрыл глаза и прижался губами к её шелковистым волосам.

Теперь я точно знал, что небеса в моих руках, и это навсегда!