Глава 7. Последствия
Ледяная вода обжигает. Накаляет до предела рецепторы на оголенных участках кожи и бьет, словно током, по ставшим сверхчувствительным нервным окончаниям. Разрядом в двести двадцать. Загоняет кровь вглубь организма. К внутренним органам. Сохраняя тепло жизненно важным частям тела. Руки и ноги не считаются. Без них можно жить. Но именно они подают первый сигнал бедствия.
Заставляют серотонин в крови выделяться в удвоенных дозах, ускоряя передачу импульсов в цепочке из нервных клеток. Проецируют реальное положение вещей: она может замерзнуть и утонуть.
Онемение приходит постепенно. На смену покалыванию. Поначалу точечному. Единичному. По мере сужения кровеносных сосудов. Затем более обширному, поражающему всю поверхность сразу. Сотнями тысяч раскаленных иголок. Сцепляет зубы и терпит, упрямо продолжая плыть вперед. Эта боль – пустяк по сравнению с той, что испытает, очутившись на берегу. Пытается не думать о том, сможет ли она вообще идти. Сможет. Если нет – поползет.
Побег уже не кажется таким пустяковым. Замедляющиеся движения и волнами накатывающаяся усталость буквально вопят, что она таки просчиталась. Опасность была не в собаках. А в этом ледяном озере, которое под силу переплыть только вампиру. А ведь Эрих ее предупреждал. Она наивно пропустила его слова мимо ушей. Чересчур уверенная в себе. В своей силе. Уникальности. И не такой уж глупой и ревнивой, как изначально подумала, оказалась Виолетта. Скорее хитрой. Она дала ей убежать. Целенаправленно. Решила избавиться и уберечь себя от вероятных проблем в будущем.
Подобное поведение вампирши наталкивает на мысль, что ценность Евы, как заложницы, уже не велика. Что переговоры прошли, и от нее таки отказались. Спасибо тебе, Алекс. Злость на бывшего возлюбленного придала сил. Она выберется. Обязательно выберется. И никакая, даже самая холодная вода ее не остановит.
Запала хватило ненадолго. Всего на пару метров. И берега не видно. Чернота неба сливается в единое пятно с поверхностью воды. И ни звука. Ни единого ориентира. Только тихий, размеренный всплеск от ее движений. На мгновение остановилась. Прислушалась. Вместо ожидаемого шороха волн, ударяющихся об каменистый берег - звенящая тишина. Разочарование вперемешку с тревогой разливается по венам. Отсутствие дна под окоченевшими и потерявшими способность шевелиться ногами порождает неуверенность. От протяжного воя, раздавшегося за спиной, перехватывает дыхание. Теперь она слышит еще и собак. Ее собственное, бедное сердце с надрывом барабанит об ребра, и кажется, что его удары разносятся на сотни метров.
Ева уже с трудом различает, от чего стучат зубы: то ли от холода, то ли от скручивающего внутренности липкого, леденящего душу страха. И как бы себя не успокаивала, как бы не убеждала, что еще ничего не потеряно, с фактами сложно спорить. Она не знает, какой ширины это проклятое озеро. Сил у нее практически не осталось, и она уже не ощущает собственные пальцы. Ноги безвозвратно отморожены. А еще и эти псы. Зазывающий вой Фараона и четверки безымянных. Только бы их не услышал Эрих. Иначе у нее никаких шансов. Что он там ей обещал? Подвал? Крыс?
Прекрасно понимала, что все это лишь цветочки по сравнению с тем, что могут сделать с ней вампиры. Ее можно кусать, пить кровь и не бояться, что она умрет. Организм энергетического вампира выносливей человеческого. Ее можно измотать практически до полного изнеможения, а затем подкормить энергией, и она снова будет готовой к использованию. Многократному. Пока не надоест.
Ева отмахивается от этих мыслей. Нельзя так думать. Нельзя сдаваться. Даже в мыслях. Она снова поплыла. Медленнее, чем раньше, но хотя бы знала, что плывет в верном направлении, оставляя вой собак за спиной. Промокшая насквозь одежда камнем тянет вниз. Все сложнее становится удержаться на поверхности. Чтобы хоть немного отдохнуть, переворачивается на спину.
Теперь уже и волосы промокли. Но ее это не особо волнует. Все это мелочи. Мысли занимает желание выжить. Любой ценой. Переворачивается на живот и снова плывет. Упрямо игнорируя резкую, выламывающую боль в конечностях. Сколько она уже в воде? Пять минут? Десять? Ощущения стерлись, судя по тому, как замерзла – целую вечность. Еще полчаса в подобном холоде – и она останется инвалидом.
Когда нога задевает что-то твердое, поначалу не верит. Вопль радости стает комом, и так и не покидает пределов тела. Она доплыла! Доплыла! Делает еще пару гребков и падает плашмя, лицом вниз на каменистый берег. Холодная вода накрывает с головой, но уже не страшно. Уже не страшно… Слишком поздно понимает, что худшее только впереди. Лучше бы она утонула.
Легкая поступь, специально задеваемая носком туфель галька. Ей дают всего секунду, чтобы понять, что она не одна. Этой секунды не хватает, чтобы отреагировать, она даже не успевает пошевелиться. Вес чужого тела больно вдавливает в камни. Не церемонясь, ее дергают на себя за волосы, заставляя приподнять голову. Ровно столько, чтобы хватило завязать ей глаза. Чтобы обезопасить себя от ее силы.
Ева обречено дергается, пытаясь сбросить с себя тяжелое тело. Упирающаяся в ягодицы выпуклость красноречивее любых слов показывает, что ее ждет. Жалкое:
- Не надо… - срывается с потрескавшихся от холодной воды губ.
- Сладкая… - хриплый, полный похоти рык обжигает шею. В месте, где, словно сумасшедший, разрывая аорту барабанит пульс. Ева не узнает этот голос. Это другой, не тот, к которому уже привыкла. Это не Эрих.
- Пожалуйста… не надо…
Ее мольба тонет в его хохоте. Диком. Безумном. Безжалостном. Разрываемом похотливыми словами.
- Надо, моя сладкая. Надо… Я хочу тебя себе…
Было противно осознавать свое бессилие. Противно осознавать, что кто-то, не спрашивая ее согласия, вот таким вот способом заявляет на нее права. С завязанными глазами, с разламывающимися на куски от боли, ослабевшими руками и ногами, она даже не могла попытаться бороться. Она валялась на берегу, словно поломанная кукла, которой вертели, как хотели. И делали с ней, что хотели. Временное освобождение от тяжести его тела не приносит облегчения. Наоборот. Звон пряжки ремня и характерный скрип расстегиваемой молнии вырывает из груди истеричный вопль.
- Кричи, моя сладкая. Кричи! Мне нравится, как пахнет твой страх!
И она кричит. Кричит, надрывая диафрагму. В нелепой надежде, что ее услышат. Не кричит больше «нет». Срывающиеся в хрип связки оглушают нечеловеческим воплем:
- Помоги!
Понимает, что зовет Эриха. Он должен быть рядом. Должен! Из двух зол выбирает меньшее, уж лучше обещанный им подвал, чем слетевший с катушек насильник. Ответом ей служит насмешка.
- Зря надрываешься, сладкая… Никто тебя не услышит… никто не спасет. Мой благородный братец далеко, сходит с ума от того, что проиграл…
Приподнимаясь на локтях, Ева пытается встать на четвереньки. Она должна бежать. Должна бороться. Сама себе потом не простит, если безропотно позволит этому монстру над собой надругаться. Удар в спину откинул ее обратно. Хруст позвонков вырвал из груди протяжный стон. Не особо церемонясь, вампир заламывает ей руки и стягивает вместе ремнем. Одним резким движением разрывает мокрые, прилипшие к телу джинсы. Рвет футболку.
В этот момент сознание отключается. Отгораживается от происходящего. Это не она. Это не с ней. Это не ее растянули на камнях, не ее спина горит огнем от того, что чужие клыки царапают, выводя замысловатый рисунок. Это не ее кровь ручейками стекает по телу, окрашивая подкатывающие волны в багровый цвет. Не ее грудь сжимают и выкручивают набухшие от холода соски так, что хочется выть от боли. Это все не она. Это все происходит не с ней. Лишь когда пальцы вампира перемещаются на ягодицы, снова начинает кричать. Душа сжимается в ожидании вторжения. Не сразу понимает, что наглые, бесцеремонные движения прекратились. Что больше не ощущает на себе веса чужого тела.
Крики проклятий и угроз разорвали ночной воздух. Ева улавливает два голоса: недовольный – несостоявшегося насильника, и звенящий от злобы – Эриха. Не вникает в смысл выкрикиваемых ими фраз. Они отлетают от нее рикошетом. Разбиваются об подымающуюся из глубин сознания истерику. Слышит свист рассекаемого от ударов воздуха. Вампиры дрались. За нее. Из-за нее.
Облегчение от спасения так и не приходит. Понимает, что это только начало. Что кто бы ни был победитель, расплачиваться будет ее пятая точка. И еще неизвестно, какой из братьев страшнее в гневе. Мысленно желает им поубивать друг друга. Не надеется убежать, но все же упрямо пытается подняться. Получается плохо. Дрожащие ноги отказывают подчиняться, и все, что может выдавить из обессиленного организма – это стать на колени. Старается не думать, как она при этом выглядит. Обнаженная, с завязанными руками и глазами. Мечта извращенца.
Первоочередной задачей ставит освободить руки. Выворачивает запястья и мысленно проклинает мучителя. Завязал надежно. Так, чтобы не вырвалась. Но разве это может ее остановить? Разодрала кожу до крови, но таки спустя пару минут с облегчением потирала затекшие руки. Резким рывком сорвала с глаз повязку. Развернулась в сторону дерущихся вампиров.
И заворожено уставилась на открывшееся ей зрелище. Разум вопил: «беги дура», но она так и не смогла пошевелиться. Когда-то на диких просторах саванны в Африке видела двух дерущихся львов. Взрослый самец отстаивал свое право главы прайда перед молодым, посягнувшим на чужое львом. Красивое, завораживающее зрелище. Два парящих в смертельном танце хищника. Великолепные в своем диком желании одержать победу. Неповторимые в своей хищной агрессивности. То, что она видела сейчас, отдалено напоминало ту битву. Вот только она была не просто сторонним наблюдателем, как тогда, а главным призом.
Словила себе на мысли, что напряженно следит за движениями Эриха и внутренне сжимается, когда тот получает череду ощутимых ударов от противника. Мотнула головой, отгоняя наваждение. Что она творит? Ей бы бежать. Не оглядываясь. А она стоит и словно идиотка наблюдает за дракой. Неуверенно попятилась назад. Пробуя подвижность ног. Слабость подкашивает коленки, и вместе с яростным рыком:
- Стоять! – оседает обратно на землю. Истерика таки прорывается на свободу. Только не так, как у многих. Злые слезы катятся по щекам. Яростно стирает их тыльной стороной ладони, не замечая, как размазывает по лицу кровь. Ей плевать. На все плевать. Хуже уже не будет.
Словно в тумане, наблюдает, как Эрих отбрасывает от себя покалеченного брата. Его сухие слова:
- Пошел вон! – не сулят ничего хорошего. Ни трусливо удирающему Филиппу, ни ей.
Эрих разворачивается. Идет к ней. От вида перекошенного от злобы и гнева лица бросает в дрожь. Темные глаза лихорадочно горят, ноздри трепещут. Грудь тяжело вздымается. Только сейчас замечает, что рубашка на нем разодрана, а из глубоких порезов сочится кровь. Слова благодарности застревают на связках, когда его пальцы сжимаются у нее на шее.
- Еще хоть раз… выкинешь подобный фортель… убью! – прожигает колючим взглядом, проникает в самую душу и выворачивает ее наизнанку. – Поняла?
Поспешно кивает. Жадно хватает ртом воздух, как только пальцы ослабевают охват. Она все поняла. И обязательно вернет ему сторицей это понимание. Так, что он в нем захлебнется. Уже не реагирует на то, как ласково только что душившие пальцы поглаживают впадинку на шее. Не замечает, как темнеют его глаза, как загораются дьявольским огнем. Как склоняется к ней наряженное и застывшее в предвкушении лицо вампира.
Слабо дергается, когда клыки прокусывают кожу на шее и вонзаются в податливую плоть. Постепенно перед глазами темнеет, тело слабеет и с каждым его новым глотком жизнь становится еще на одну грань короче. Сил хватает только на то, чтобы удивиться. Почему она не сопротивляется? Почему позволяет себя убивать? Где пресловутый инстинкт самосохранения? Если он и есть, то он – ничто по сравнению с гипнотическим действием вампира. В нелепой попытке Ева вскидывает руки и пытается оттолкнуть. Бессмысленно. Безрезультатно. Наверное, легче было бы сдвинуть гору. Глаза закрываются, сознание ускользает. Руки безвольными плетями опускаются вдоль тела. Вот и все, Ева. Называется, убежала.
Она уже не чувствует, как вампир отстраняется.
Не видит, как он снимает с себя рубашку и бережно ее укутывает. Не слышит его слов:
- Добро пожаловать в мой темный мир, Настя. В наш мир!
-------------------------------------------------------------------------------------------------
Спасибо Тане TTTT за помощь с главой