Эдвард решил, что никому ничего не говорить о встрече с Беллой — это очень хорошая идея. Только вот свое поганое настроение скрыть не удавалось, и это, несомненно, сказывалось на отношении с семьей. Уже вторую неделю парень ловил на себе странные взгляды, а отец с матерью и вовсе глаз с него не спускали, будто предчувствовали что-то нехорошее. Конечно, Жанин никому не осмеливалась больше говорить о Бель, а Эдвард не хотел никого нагружать излишними трудностями, особенно, когда узнал, что видения Элис становятся все нестабильнее.

Впервые это произошло сразу после того похода по магазинам, после которого Эдвард уже не видел своё будущее без девушки, что он когда-то предал. Будто его кто-то подменил и всучил незнакомого ребенка, которому он так хотел найти достойную мать, и ей могла быть только Изабелла. Именно в тот день Элис впервые увидела вероятного обидчика Жанин. Там, в нездоровой иллюзии девушки, тот вампир был настроен решительно на то, чтобы продать Жанин и Элис своему господину, за что-то бесценное для любого вампира. Это видение повторялось изо дня в день, пока Каллены готовились к сражению, ведь только их силами было невозможно победить ехидного парня: у того была армия его собратьев. Эдварду было также тяжело, как и Элис видеть это каждый день, не понимая, как вообще возможно противостоять этим тварям. Они пробовали найти поддержку у сородичей и друзей, но мало кто согласился не то, что помочь, а хотя бы припугнуть количеством. А тяжелее всего было то, что никто и знать не знал о клане, что собирается на них напасть. Однако через три дня после первого видения все стало меняться.

Элис тогда была почти изнеможенна странными картинками, мучавшими ее несколько дней подряд. Джаспер пытался помочь, но, казалось, делал только хуже. Карлайл тоже пытался ослабить страдания дочери, он знал, что разговоры в таких ситуациях помогают отвлечь Элис, но сейчас мало что выходило из этого. Она словно пропала в своей нестабильной мигрени, и хотя голова не болела, но не менее отвратительное чувство все же мучило девушку. Брюнетка раз за разом видела, как погибает ее семья, а затем и она сама, но перед этим ей показывали, как умирала Жанин. Брюнетка словно впадала в кому все эти дни, и ей снились самые ужасные кошмары. Пока однажды она не проснулась от них, увидев что-то поистине странное: Калленов будто вытащили из рук неминуемой гибели, но не было ясно, каким образом это было сделано. Просто тьма вампиров надвигалась на них, но через мгновение лежали одни только тела, которые превращались в пыль от малейшего дуновения ветра. И среди них всегда стоял темный силуэт в плаще из черного тумана и косой в руке из того же вещества, что разлеталось на маленькие частицы и угасало в воздухе. Только вот силуэт тот был неподвижен, улыбка его ужасала, и темные багровые пятна крови, что виднелись из-под мантии черного цвета, как бы намекали, будто перед ними стоит сама смерть.

Эти видения постоянно менялись, и силуэт не всегда помогал олимпийскому клану. Иногда он просто сидел на пригорке и наблюдал, как их всех убивают, однажды он и сам решил убить кого-то из их семьи, но все же чаще всего он помогал им и уходил. И никто, кто пытался его догнать, больше не возвращался назад. Как-то Элис увидела и еще кое-что: силуэт в ее видениях не был таким уж и непробиваемым: его смогли схватить, но тогда появился кто-то еще. Его девушка разглядеть не могла, лишь помнила, что рука того парня была оторвана по локоть, и ему было ужасно больно от начавшейся регенерации, которая будто восстанавливала из воздуха потерянные клетки. Безликий был не один, у него всегда был где-то рядом сообщник.

— Кто бы это ни был, он может стать, как нашим союзником, так и врагом, — Карлайл говорил очень тихо, так как боялся, что может не только разбудить Жанин, но и спровоцировать новую порцию мучений для своей дочери. Элис лежала с закрытыми глазами на диванчике, и ее голова спокойно располагалась на коленях Джаспера, что гладил ту по волосам. — Нельзя на него рассчитывать.

— А что до твоих друзей? — Эдвард расположился у камина, не глядя на всех членов семьи, собравшихся в гостиной, дабы обсудить предстоящую проблему. Он же несколько дней обдумывал, как лучше можно было бы решить их проблему, но ничего не приходило на ум. Единственное, можно было найти Беллу и попросить ее о помощи, на худой конец, поделится информацией, но ее будто и след пропал.

Как только Карлайл начал искать союзников среди своих знакомых, расположившихся по всему земному шару, Эдвард хотел найти тех, кто был максимально близок к ним, то есть, в первую очередь, потерянного члена их семьи. Он пытался выследить ту по запаху, но он прерывался где-то в горах, словно девушка просто растворилась среди них. Да и упоминаний об Изабелле Свон, о Свонах в целом или же о ком-то по имени «Бель» не было нигде в этом штате. Тут никогда и никто не работал с таким именем, не учился, и не жил вовсе. Видимо, Белла решила присоединиться к кочевникам, которые никогда не оставляют за собой следов.

— Я никому не соврал о том, что их ждет, ибо обрекать друзей на смерть не намерен. Я рассказал все точь-в-точь, как понял ситуацию сам. И упрекать их в том, что они не желают идти на это, я тоже не буду. Все-таки никто ничего не знает об этом клане, даже названия не знаем. А ведь они придут уже меньше, чем через месяц, — создатель задумался на секунду, ибо тоже совершенно не знал, что им стоит предпринять. Бежать было бессмысленно, так как все равно те парни найдут их, судя по видениям Элис, попытаться взять их количеством тоже не получится, ибо численность их врагов будет намного больше, чем они даже могли себе вообразить. Единственное, на что они могли рассчитывать — так это на милость силуэта с чудовищно-широкой улыбкой, которую так боялась Элис.

И это началось вновь. Снова будущее изменилось, и Эдвард сосредоточился на мыслях сестры, мысленно сочувствуя ей, ибо видел, как тяжело ей приходится вновь пропускать это через себя. Джаспер слегка обнял ее за плечи, а затем сосредоточился на том, чтобы улучшить настроение любимой до той степени, до которой было это возможно исходя из данной ситуации. Элис сильно стиснула руку Джаса в своей ладони, прежде чем вновь оказаться там, в будущем.

Вновь она стояла между членами своей семьи, только теперь ей двигал уже не страх, а усталость оттого, что она видела всю прошедшую неделю. Напротив расположилось вражеское иго, иначе этих неотесанных вампиров назвать было тяжело. Они были полной противоположностью Вольтури — тут каждый был сам за себя, и отстающим тут не помогали, а убирали с пути раньше, чем тот сумел бы нарушить их незыблемый строй. Весь этот сброд походил скорее на варваров, нежели на вампиров, но по силе им будто не было равных вообще. И все они понеслись на Калленов, но вновь появился тот силуэт, преграждая собою дорогу. Его черная коса взметнула ввысь, но назад она не вернулась, и с арьергарда послышались крики. Кто-то из авангарда хотел было кинуться на силуэт, но ноги всех вампиров утопали в черной путине, из которой просто невозможно было выбраться, варварам только и оставалось, что ждать, пока порез черной косы не лишит их жизни. А силуэт все еще расхаживал со своей белой улыбкой из стороны в сторону, пока кто-то не сумел-таки выбраться из черной трясины, кидаясь на парня в черном. Только вот тот не успел даже приблизиться к нему, как кто-то вновь оттолкнул его назад, дожидаться своей кончины. Элис пыталась разглядеть лицо защитника, но оно было скрыто за густыми прядями коричневых волос, пока ветер не приоткрыл завесу тайны. Там была Белла, которая обеими своими ладонями касалась уродливого лица смерти, смотря той прямо в глаза, и, не обращая ни капли внимания на своих старых друзей, была погружена разговором с черным силуэтом.

Элис яростно распахнула глаза, переводя свой взгляд от мужа к брату и наоборот. Она и сама не могла поверить в увиденное, не могла представить, что ее сводная сестра может вскоре вновь объявиться в их доме, ведь до событий, что она видела, оставалось меньше месяца. О, как же ей хотелось найти ответ на все то, что должно будет произойти, но его не было. Не было вины Калленов в том, что на них собираются напасть вампиры с комплексом нарциссизма, не было их вины в том, что Жанин умудрилась как-то с ними пересечься, не было и вины даже в том, что Белла как-то тоже собиралась вписаться в эту ситуацию, да еще и на стороне какого-то маньяка. И хотя видения продолжали меняться, сюжет оставался таким же неясным.

***
Элис немного начала привыкать к своему теперешнему тяжелому состоянию, поэтому смогла немного адаптироваться к окружающей среде, ибо не могла только и делать, что лежать в гостиной на коленях у своего мужа. Ей было необходимо охотиться, поэтому-то и пришлось превзойти себя и отправится «на прогулку» по лесу. Девушка видела, как тяжело приходилось всем членам ее семьи, которые ничего не могли поделать с надвигающейся угрозой, но она словно чувствовала, что Эдварду приходилось в разы тяжелее. Однако за его меланхолией, похоже, скрывалось и что-то другое: какое-то знание или секрет; Элис не нужна была способность чтения мыслей, чтобы понять это.

— Элис, могу я пойти с тобой? — Жанин быстро подбежала к тете, хватая ту за локоть, прежде чем они обе потихоньку отправились в сторону леса. Девушка знала, что Джаспер бы ни в коем случае не отпустил бы ее одну, но его сейчас не было рядом, а все остальные домашние были так чем-то удручены, что не обращали внимания на остальных членов их многочисленной семьи. — Я тоже так давно не была на охоте. Папа, видимо, забыл, что я не могу сидеть только на кабачках с омлетом, он в последнее время сам не свой. Да, и одну он меня больше отпускать не хочет, так что…

— Конечно, пойдем, только потише, пожалуйста, — от прежней Элис теперь мало что осталось, она была совсем не похожа на себя. От любого шума прикладывала ладонь к голове, будто та действительно могла болеть. Жанин знала, что от сильного ментального насилия у ее тети нередко развивается что-то на подобие мигрени, но никогда не могла поверить в то, что вампиры могут чем-то заболеть. Только вот состояние брюнетки, действительно, было не очень.

Они не бежали, пока направлялись к месту, где обычно охотились. Лишь тихо шли, да так, что на путь потратили несколько часов. Да, и присутствие свое особо не скрывали, поэтому их легко могли услышать не то, что дикие звери, но и любой, кого не вольно могло бы занести в чащу непроходимого леса. Однако Жанин это пришлось по душе, ведь она давно уже так вот просто не ходила по протоптанным тропам, жадно поглощая запахи природы. Жаль, что Элис немного портила картину своим мертвым лицом, будто шла не милая на вид девушка, а зомби из какой-нибудь современной компьютерной игры. Она выглядела так болезненно, что Жанин даже захотелось отвести ее обратно домой. Только вот шанса туда попасть больше не представилось для Калленов.

— Жанин, в сторону! — Элис закричала так неожиданно для девушки, что та невольно вскрикнула от испуга, и когда почувствовала, как холодное тело набрасывается на нее, в попытке защитить, как-то неловко отпрыгнула в сторону, падая на бок. Единственное, что она успела заметить, как пара белоснежных рук схватили за плечи ее родственницу и прижали ее к земле. Элис упала где-то рядом, и младшая из Калленов ясно услышала, как звенит мрамор, ударяющийся о что-то твердое, а затем послышалось нервное шипение коротышки и этот до отвращения притворный голос, который она уже слышала ранее.

Тот ехидный брюнет решил вернуться за своим трофеем, только вот на этот раз привел с собою не одного напарника, а дюжину. Он примерно знал, чего стоило ожидать, и был до безумия рад, что первый его план прошел гладко. Вампир долго думал, как лучше ему обмануть систему безопасности, и пришел к выводу, что наилучшая ложь — это чистая правда. Он подговорил другой отряд Лунатиков напасть на Калленов, только через месяц, чтобы суметь собрать многочисленную армию. А в это время, пока Элис мучилась от мыслей о будущем большом сражении, забывая проглядывать настоящее, он сумел достать их так легко и предсказуемо.

— А я ведь говорил той девчонке, что я быстрее всех, и в скорости мне нет равных: как в скорости бега, так и в скорости генерирования новых идей. Только вот я хотел еще встретиться и с той, что помогла мне избавиться от назойливого протеже. Только вот где она?

— Бель никогда бы не попалась в такую идиотскую ловушку, — Жанин начала понимать смысл слов, что невольно слетели с ее языка, уже после того, как произнесла их. Да, она раскрыла тете, что знает того, кто ее спас. Она даже знала ее имя, но совершенно не понимала, что она значит для ее семьи. Сейчас ее это волновало меньше всего, ибо она просто желала верить, что все обойдется.

Один из вампиров схватил ее за худую руку, пока та наблюдала за тем, как свирепеет тот брюнет, что уже сумел засесть в печенках у всего олимпийского клана. Она не знала его имени, но про себя давала ему различные тупые прозвища. И ей до чертиков хотелось поделиться с ним своими «наблюдениями». Только вот ее руку сдавливали все сильнее, отчего вместо ухмылки на лице от внутреннего ругательства, на глазах начали наворачиваться слезы. Она пыталась теперь думать только о том, что папа был не так далеко от них, как в прошлый раз, теперь он точно ее спасет.

— Так ее зовут Бель? Как принцессу, да? — ехидный засмеялся, показывая свои кривые зубы всем его собратьям, что разделили с ним смех. Хотя, если истерика вожака была настоящей, хотя и не лишенной безумия, то смех его товарищей был явно наигранным. - Ну, и где эта Бель живет? В замке в чаще леса? Поди сидит там бедняжка в огромном доме и разговаривает с кухонной утварью, пока вы тут будете отвечать за то, что она сделала с Крэммом. А вот ты сейчас расплатишься с этим сполна, ибо пользы от тебя никакой не будет, но отпускать я тебя не стану из принципа. Ты станешь моей дойной коровкой, которую я каждый день буду доить.

Брюнет скинул Элис одному из своих сородичей, и быстро подошел к Жанин, хватая ту за черные волосы. Он крепко держал ее одной рукой за хвост волос, а второй за шею. Тот медленно опускал голову к шее девушки, пытаясь не слушать все отвратные слова, которыми пыталась за пугать его Элис. Зубы парня уже находились в миллиметре от шеи Каллен, он уже практически чувствовал, как теплая сладкая кровь быстро польется в его рот. Жанин даже почувствовала, как липкий холодный язык коснулся ее мягкой тонкой кожи, и уже приготовилась ощутить боль, но вновь что-то тяжелое снесло ее с ног, и она упала. Только вот, открыв глаза, она больше не видела этой ухмыляющейся рожи перед собой, только чувствовала, как прикоснулись к ней знакомые нежные руки ее бабушки.

Она открыла глаза только тогда, когда пропало желание опустошить желудок, и Жанин была счастлива что в этот момент был кто-то рядом. Эсме прижимала ее к груди, а Элис держала за правую руку, но в голове все еще было слышно лязганье чего-то. Но это было ерундой по сравнению с теми ужасными скрипами, словно фарфоровой кукле кто-то что-то отламывал, она не могла остановить слезы, так как не чувствовала ничего кроме боли вокруг. И этот запах гари мешал ей сосредоточиться на том, чтобы остановиться плакать.

Она не знала сколько времени прошло перед тем, как Эдвард поднял ее на руки, чтобы привести в чувство, но она уже смогла остановить нескончаемый поток слез и осознать, что почему-то сегодня мир должен будет перевернуться с ног на голову. Словно уже ничего не будет таким, каким было ранее.

— Солнышко, ты меня слышишь? — Жанин уставилась своими карими глазами прямо на взволнованное лицо своего отца, который все также держал ее на руках, словно ей все еще было шесть лет. — Ты в порядке? Он не сделал тебе больно?

— Все хорошо. Куда все подевались? — Жанин пыталась сфокусироваться на то, что ее окружало, но уже не слышала ничего волнующего, однако ее волновало, что все, кто был тут пропали. Вся эта банда пропала, да и семьи не было видно.

— Большинство — убежали, милая. Но я обещаю, тебе, мы сможем их найти. Джаспер с Эмметом пытаются их догнать, но не думаю, что нам удастся сделать это. Остальные же избавляются от… Не важно.

Жанин вновь уткнулась в грудь отца, понимая смысл его слов. Они кого-то убили, а теперь пытаются скрыть следы своего тяжкого деяния. И те, что сбежали, вряд ли когда-нибудь простят им это. Они вернутся, и это повторится вновь.

Позади разошлось оранжево-красное зарево, и запах гари пронесся по всей округи. Среди группы Лунатиков оказался и тот, кто был искренне предан своему делу, он знал, что идет на смерть, но все же решился подгадить своим недоброжелателям жизнь. Когда все разбежались, как крысы с тонущего корабля, он остался предан своему вожаку. Он облил логово вампиров горючим, встал в центр крыши и поджег себя, словно фитиль. Огонь разошелся быстрее, чем тот успел попрощаться с жизнью, а Каллены еще даже не успели понять, что вмиг потеряли годами нажитое имущество.