Глава 14. Пандора
Ренесми с детства любила шутки, причем ей нравилось не только разыгрывать кого-либо, но и срывать издевки Николаса. Конечно, Нико превосходил ее в плане умения пошутить (впрочем, и не только в этом), но Ренс как-то не особо была огорчена этим, все же Ник младший в семье, и где-то он должен был быть первым. Наверное, именно из-за этого она была не против маленького розыгрыша того, кто чисто гипотетически, мог оказаться их отцом. И хотя эта версия была притянута за уши, Нико уже настроился на веселое времяпрепровождении, поэтому-то и Рене решила подключиться, не столько, чтобы отомстить, сколько защитить задницу родной кровиночки. Как там любил писать Кинг? День другой, дерьмо все то же, да*?

Только вот, этот день наверняка отпечатается в ее памяти как худшие последствие ее невинных шуток. Да и Николас вряд ли забудет это, ведь ему впервые стало страшно за результат его идиотского плана.

Близнецы сразу поняли, что не смогут надавить на Эдварда иначе, чем через его столь очевидную слабость — Жанин. Она была для вампира не просто единственным родственником, она стала для Эдда предметом жизни, единственной целью существования. Такая очевидная цель, такая незащищенная, она стала словно личной иглой жизни Эдварда Каллена, только вот спрятать ее в зайца, а затем в сундук вряд ли получится. Он не обладал столь могущественной магией, которой владел главный злодей русских сказок. И только близнецы надломили Жанин, как у вампира пропал и его крепкий дух, он больше не захотел бороться.

Это случилось ровно через неделю, после первого совместного завтрака Жанин и Ренесми. Блэк всеми силами начала приближать сводную сестру к своей персоне: она делилась секретами, выслушивала и идиотские проблемы Каллен, даже давала ей советы по поводу школы или семьи. В общем, брюнетка просто была очарована своим сородичем, она даже решила, что наконец-то сумела найти верного друга, ведь Рене помогала ей во всем, начиная от математики, и заканчивая помощью в отношении с отцом. Жанин не понимала, как рыжая лиса сумела так легко обхитрить Эдварда, но всего за пару минут ей удавалось сделать то, что брюнетка не могла сделать уже четверть века. Ренс выбивала походы в лес в одиночку, прогулку по магазинам, и даже как-то смогла убедить Эдда, что шоколад — это самая полезная вещь для зубов. У нее словно прорезался какой-то дар убеждения, и это не столь пугало, сколько заставляло завидовать. И Каллена это злило, ведь он и сам не понимал, в какой момент отпускал ребенка в страшную реальность, и когда он позволял Жанин вредить себе и своему здоровью, и он мог поклясться, что после каждого своего промаха видел ту отвратную улыбку, которую Рене, видимо, переняла у своего брата. И в этот день чаша терпения была переполнена.

Жанин стояла посреди гостиной, держа коричневую скрипку в левой руке, а смычок в правой. Пред нею громоздилась огромная папка с нотными листами, которые небрежно были скреплены между собой скрепками. Тут были все произведения, которые она заучивала с детства со своим отцом, и которые все уже успела позабыть. Ей не особо нравилась музыка, поэтому она, как правило, думала о чем угодно на репетициях, но не о закорючках на белоснежных листах. Те были ей безразличны.

— Выглядишь так, словно тебя заставили жрать землю, — Ренс вошла в комнату только, когда была уверена, что Эдвард закончил свою часовую лекцию о теории музыки и смылся довольный в лес, чтобы немного поохотиться, и, хотя в доме оставалось еще много Калленов, Рене теперь была уверена, что ее не вышвырнут за дверь собственного дома. Девушка наклонилась над нотной тетрадью, откусывая большой кусок своего яблока, и медленно пережевывая пищу, вслушивалась в монотонное пиликание скрипки, что была обклеена старыми наклейками с мишками Гамми, теми самыми, что с недавнего времени украшали и пластыри на шее Ника. Все же укусы вампира слишком долго заживали на теле полукровок, и доставляли немало хлопот, как, например, носовые кровотечения, и другие симптомы, свойственные анемии, поэтому и Николасу Уайту приходилось туго.

— Это все отец. Заставляет опять учить что-то новое, а я не желаю играть на скрипке. Я не понимаю, как нужно правильно сделать это, чтобы ему, наконец, понравилось.

— Еще бы, у тебя вряд ли что-то получится, — Жанин уже хотела воспринять это как грубость от своей подруги, но та лишь улыбнулась, разъясняя, что она имела ввиду совсем не принижение достоинства разбалованной девчонки. — Скрипка-то расстроена!

Ренесми выхватила инструмент из рук Жанин, и, расположив его надлежащим образом, начала подтягивать струны. Она пожалела, что выкинула свои камертоны. На память было тяжело правильно подобрать звук, но, видимо, старые таланты не пропьешь, и через несколько минут девушка наслаждалась идеально-натянутыми струнами и их чистым звучанием. Блэк забрала и смычок из рук сводной сестры и, улыбнувшись, четко провела им по струнам. Звуки вырывались один за другим, превращаясь в звучание тяжелого и, можно сказать, депрессивного мотива. «Зима» Пола Холли** навивала какой-то мистикой, страшными кошмарами, и в тоже время суетой старины, и в исполнении Ренесми эта мелодия звучала грандиозно. И все эти семь минут заставляли Жанин содрогаться от каждого звука, словно кошмары детства ожили и находились теперь тут. А Несси все играла, улыбаясь. Даже отец не вкладывал столько души в игру, а Ренесми отдала всю себя. Жанин впервые в жизни захотелось кого-то попросить сыграть еще раз, когда скрипка оказалась на столике.

— Ты так прекрасно играешь. Рене, есть на свете хоть что-нибудь, в чем ты не разбираешься? — Жанин провела пальцами по тому месту, что недавно соприкасалось с щекой Несс, она была потрясена, музыка вдохновила ее.

— Могу назвать парочку: я отвратительно танцую, рисую, пою, иногда пишу с ошибками, реву во время ПМС, овощи режу вместе с пальцами, неуклюжесть — мой личный спутник и товарищ, да и ладить с людьми у меня получается плохо. В общем, легче перечислить свои плюсы, которых очень мало, нежели множество недостатков.

— Но играешь ты превосходно. Поди, всю жизнь стояла у инструмента? Тебя тоже с детства заставляли усердно заниматься днями напролет?

— Никогда! Мы с Николасом никогда не были заложниками идей родителей. У нас своя жизнь, у них своя. Знаешь, каждый вправе сам выбирать свою судьбу, поэтому, если тебе что-то не нравится, то не трать на это время. Лучше уж каждый день совершать хоть что-то из того, что по вкусу лишь тебе одной, и быть счастливой, чем всегда идти на поводу у окружающих. Мы с тобой не бессмертны, и однажды что-либо сможет нас погубить: будь то кирпич с неба, болезнь или еще что-то. Я не хочу покидать этот мир, осознавая, что всегда жила не своей жизнью. И что бы обо мне не думали, но я не променяю утренний прыжок с парашюта на пятерки в табеле оценок, не променяю Кинга или Мартина на того же Шекспира или Эмилию Бронте, если мне будет так угодно. Возможно, меня осудят, но посмотри на Николаса, он немного не такой, как все, но счастливее него нет на свете никого. Он может делать все, что придет ему в голову, и даже зная, что его ожидает наказание, он не отступит от своего. И если бы все были такими, то, вероятно, мир сгорел бы в огне, ведь, что греха таить, общество держится на таких, как твой отец. И будет держатся на тебе, когда ты пойдешь по стопам Эдварда, а мы с братом вечно будем портить вам настроение серой биомассы своими улыбками. Такие уж мы!

— Ты говорила, что недавно бросила своего мужа. Неужели, ты можешь быть счастливой после этого?

— Это мое решение, и его приняла я сама. А что в этом мире может быть лучше, чем свобода действий. Мне не понравилась замужняя жизнь — я ушла от нее. Никто за меня не решал этого, я все сделала сама. В этом мое счастье, хотя Джейк, наверняка, уже проклял меня за все, что я ему наговорила. Мы оба виноваты, а решение приняла лишь я одна, — Ренесми задумалась на время, а потом, вновь переведя взгляд на Жанин, снова постаралась ей улыбнуться. — Не бери в голову. Я лишь хотела сказать, что ты являешься заложником желаний своей семьи. Ты должна пойти против системы. Хотя, если тебя все устраивает, можешь оставить все, как оно есть. Я тебе не судья, решай сама.

Ренесми ушла, прихватив с собой кусочек яблока, что не успела доесть. Она сказала все, что давно желала сказать Жанин, и была рада, что девушка восприняла это все спокойно. Ей не нужно было, чтобы она начала истерить прямо сейчас, Уайты планировали, что должно было пройти достаточное количество времени, пока любимое создание Калленов начнет гнуть свою линию. Это было что-то вроде дрессировки, целью которой было вырастить из беззащитного котенка гордую тигрицу, которая начнет изрядно портить жизнь своей семье. Только вот план быстро пошел по швам, ибо в Жанин злоба накапливалась быстрее, чем в ком-либо другом. Несси мерила ее по себе, забывая какой избалованной все же была ее знакомая. Она не станет ждать, она начнет действовать.

Эдвард вернулся через несколько часов, и, вначале, Рене не обратила на него никакого внимания. Ну пришел, ну зашел в гостиную. Дампирша была занята только одним — приготовлением салата, который нужно было порезать, причинив телу наименьшие увечья. Девушка полностью сосредоточилась на капусте и на ноже, которым она шинковала овощи. «Думать только о лезвии» — это была единственная фраза, которая крутилась в ее голове. И все шло вполне нормально, пока истошный визг не раздался в соседней комнате. Конечно, Блэк этого не ожидала. Она так испугалась, что забыв про острое лезвие, случайно скользнул им по ладони, но боль она почувствует потом, когда соль просыплется на руку.

— Да как ты не понимаешь? Это все меня задолбало! С утра до вечера ты пудришь мне мозги, что нужно вести себя хорошо, нужно слушаться папочку, и что я получаю? Пятичасовое занятие на скрипке? Да в гробу я видала эту музыку! Не хочу я. Мне, может, больше играть в игры нравится, читать! — Жанин орала действительно истошно, и Несси даже стало страшно за себя. Вот сейчас брюнетка прокричится, а потом ведь на ней сорвется, не дай Бог, еще и ударит за «дельный совет». Она ожидала совсем другого от жертвы своего эксперимента: слез, маленького скандала, бойкота, возможно даже голодовки, но не такого. Это звучало куда страшнее.

Но больше всего пугали даже не крики. Эдвард рассеяно стоял в проеме, смотря своим озлобленным взглядом на дитя творения своих чресел, он впервые смотрел на нее так. Что это был за взгляд? Разочарование, негодование или недовольство? Против него кто-то осмелился пойти. Пойти против демократичного и «правильного» монарха. Народ бунтовался, ему надоел мир, подавай войну.

Несси отошла в сторону, чтобы, наблюдая за Эдвардом, не быть замеченной самой. Однако это не помогло ей сдержать чувств, когда на какие-то отрезвляющие озлобленный разум слова, послышался треск дерева. Скрипка разлетелась о пол. Скрипка Беллы почила в этой войне, отчего Несси больше не могла сдерживать слез. Это она сделала, она погубила любимый инструмент Николаса, который когда-то мог еще примерить близнецов, заставить их общаться друг с другом, ведь дальше пойдет не такое уж и радостное время. А теперь все, трубка мира растоптана в грязи, и вскоре вновь начнется ругань, хотя нет, она уже началась. Крики не кончались в гостиной, и ни один из доводов Каллена не мог вразумить дочь успокоиться. Та уже перешла черту рассудка, она полностью погрузилась в бешенство.

— Раз ты не понимаешь меня, то и пусть! — Жанин промчалась по коридору выкрикнув свои последние на сегодня слова, сказанные отцу. Фраза ребенка, совсем еще молокососа, как решила Несси, прижав к груди нож, которым резала капусту. Ей нужно было сейчас что-нибудь обнять, пускай даже опасную вещь.

Входная дверь с грохотом стукнула о стену, и тут же по позвоночнику Ренесми пробежался неприятный холодок. Опасность совсем близко. Девушка не понимала, почему она чувствовала непонятное ощущение чего-то ужасного, пока не оказалась прижатой к стене разъяренным отцом. Конечно, Каллен видел мысли Жанин, он знал и то, что рядом кто-то есть, а еще он был зол, ведь была затронута его честь отца, и это сделала маленькая слюнтяйка. И, если раньше он относился к Уайтам с опаской, то теперь он их ненавидел. Всех до одного, и даже… Даже деву, что породила это семейство, как решил вампир.

— Ты, мелкая, сумела что-то науськать моей дочери. Она из-за тебя такая! — Эдвард держал Несси за плечи, и ее ножки чуть ли не болтались в воздухе. Она все еще не выпускала ножик из рук, хотя и понимала, что сделать им вряд ли что-то получится. Блэк не плакала, она не злилась, дампирша просто не понимала, как ей нужно поступить.

— Я… Я просто… Я просто сказала ей, — слова будто застряли в глотке. Она была растеряна, хотя бы потому, что никто не пытался остановить Эдварда. В доме было еще двое: Блондинка и огромный парень, которого лиса прищучила в первый день. Они, почему-то не пытались остановить Эдда, словно желали посмотреть, что будет.

— Знаю я, что ты ей сказала, — Эдвард разозлился еще быстрее, и поглощенный злобой, с силой ударил девочку спиной о стену, отчего той показалось, будто мозги в голове превратились в кашу. Каллен и сам понял, что он только что сделал, и он испугался не на шутку. Он отпустил Несси, когда та уже начала всхлипывать от страха, но лиса не могла больше стоять на ногах, она медленно скатилась по стенке, садясь на колени. Девушка закрыла руками лицо и горько зарыдала так, как не плакала никогда. Даже Джейк не вызывал столько эмоций, столько соленых слез, которые разъедали порез на руке, что моментально вспыхнул новой волной боли. Эдвард испугался еще больше, но знал, что был не в силах как-либо помочь Рене. Он просто вышел из кухни, бросив последнее. — Не приближайся больше к Жанин, а то хуже будет.

Несси не знала, сколько прошло времени после того скандала, но была рада только за то, что слезы смогла унять быстро. Теперь она просто сидела у стены, поджав колени ближе к себе, и спрятав свою голову в них. Она все еще обнимала кухонный нож, и когда теплая рука коснулась ее плеча, девушка, не раздумывая, ударила ножам вперед, в воздух, пожалев об этом еще до того, как лезвие коснулось бледной кожи.

— Ну, неужели ты отозвалась? — Николас дотронулся рукой своей щеки, на которой красовался совсем крошечный порез, все же он не забыл еще, как нужно уворачиваться, хотя сделал это плохо. Рик бы не оценил. — Я говорю, у тебя рыба горит, а ты не слышишь. — Ник хотел произнести это весело, но распухшие от слез глаза, просто повергли мальчика в шок. Несси никогда не плакала до такого, даже когда болела, даже когда отравилась. — Что случилось, Ренс?

— Жанин, она… — слезы капали на руку шатена, и тот понял, что объяснений ждать не придется. Он медленно вытащил нож из рук того, кто ни раз уже ставил его жизнь под вопросом, того, с кем он разделял свои лучшие бои (как правило, призом за них была игрушка или новый альбом в детстве). Ренесми была его лучшим другом и заклятым врагом, и за это он ее любил. Руки обхватили ее тело, и уже через секунду, девушка висела над полом, прямо в руках любимого брата. — Она сбежала. Надо… Надо найти ее.

Девушка уснула прежде, чем Николас добежал на всей своей скорости до комнаты, где они проводили ночи вдвоем. Он завернул Несси в одеяло, словно в рулетик, налил полный графин чистой воды и достал в аптечке пару таблеток аспирина. Она вскоре проснется от головной боли, поэтому будет лучше, если все будет рядом. Николас сам заварил эту кашу, ему предстоит ему расхлебать, али же хотя бы вытащить из этой миски ложку своей сестры. День другой, дерьмо все то же, так ведь?

Парень выбежал из дома без верхней одежды, хотя и понимал, что надвигается антициклон, да и холодало очень быстро. Вряд ли Жанин решила тепленько одеться перед побегом, поэтому парень то и решил, что будет лучше, если он найдет ее в ближайшие несколько часов. Он и так вскоре должен будет получить за свой проступок, так лучше будет, если хотя бы девочка вернется домой целой и невредимой. Хотя сам он хотел почувствовать боль, и, желательно, чтобы эта боль была причинена Эдвардом. Тогда все встанет на свои места, и он будет виноват перед Несси на пару процентиков меньше. Совесть не будет грызть его душу так быстро.

Николас встал посреди поляны, и, принюхавшись, проложил в голове единственный верный маршрут. Жанин ушла на север, в сторону гор. И Эдвард поплелся за ней. Только вот Каллен, видимо, забыл, что ловушки с запахом озона все еще работали, меняя направление запахов в противоположную сторону. А Николас помнил это, как никогда прежде.

Примечания:

* - Стивен Кинг "Ловец Снов"
**«Winter» Paul Halley - музыка, которую так любила Ренесми. (советую включить, чтобы понять, о чем идет речь в сцене со скрипкой)
Ждем комментариев =)