Он снова это сделал — появился здесь и, не обращая никакого внимания на то, что преподаватель в попытке его перекричать скоро голос сорвет, в очередной раз вывел меня из себя. Клянусь, если бы у меня была хоть какая-нибудь возможность ударить его, я бы не задумываясь сделала это. Каждая лекция заканчивается одним и тем же — он делает что-то такое, что заставляет меня хотеть задушить его.

— Выйдите из аудитории, мистер Олдридж, — прищурившись и не отрывая взгляда от его нахальной улыбки, сказала я.

— Что я такого сделал? — негодующе воскликнул он, хотя прекрасно знал, за что я его выгоняю. Каждый сидящий здесь студент знал.

— У вас ровно шестьдесят секунд.

Тяжело вздохнув, он встал со своего места в самом конце кабинета и закинул единственную тетрадь в рюкзак, после чего развернулся и вышел в дверь в конце аудитории. Стоило ему только покинуть помещение, как я облегченно вздохнула. Этот дерзкий мальчишка выводил меня из себя до такой степени, что я буквально закипала. Правда, иногда мне даже казалось, что у меня пар валит из ушей и глаза наливаются кровью, как в некоторых старых мультфильмах. Другие преподаватели отмахивались от меня, говоря, что я реагирую так остро от недостатка опыта, но… серьезно? Я действительно слишком резка, когда выгоняю из аудитории студента, который, не стесняясь, выказывает мне своё неуважение? То он начинает болтать, говоря даже громче меня, то достает планшет из рюкзака и, даже не сделав тише (я уже молчу о том, что он мог просто выключить звук, чтобы не слишком светиться), играет в какие-то гонки. Разве я не заслуживаю хотя бы того, чтобы он делал это не так открыто? Я не глупа и прекрасно знаю, чем в основном занимаются студенты на поточных лекциях, ведь я сама всего лишь пять лет назад закончила магистратуру в этом же университете. И я не настолько «древняя», как скажут некоторые первокурсники, чтобы не догадываться о том, что творится на задних рядах. Да я в основном-то и не против. Все, кто хочет учиться, сидят на первых партах и, в конечном счете, получают свои положительные оценки, а с остальными у нас негласная договоренность: они весь семестр сидят и не высовываются, а я на экзамене делаю вид, что не вижу, как они списывают.

Но разве я могу поступить так же с Олдриджем? Он нарочно выводит меня из себя, даже не пытаясь после каждой своей выходки извиниться или хотя бы перестать вести себя как несмышленый подросток. Сегодня он вообще решил, что он фотограф, а я его фотомодель и, не скрываясь, снимал меня в разных позах. Вот мисс Бекер у доски с указкой, а вот здесь мисс Бекер наклоняется за укатившейся под стол ручкой, а на этой фотографии мисс Бекер смотрит грозным взглядом. Меня еще никто так сильно не раздражал, как этот мальчишка.

Остальная часть лекции прошла в относительной тишине. Студенты, увидев, как сильно меня разозлил их сокурсник, сидели довольно тихо, боясь лишний раз привлечь мое внимание. Но стоило всем покинуть аудиторию, как Шон, нахально ухмыляясь, зашел в кабинет и подошел к моему столу.

— Оливия… — начал он, но я немедля перебила его.

— Мисс Бекер, Шон. Для вас я мисс Бекер, — раздраженно проговорила я.

— Да-да, я помню, мисс Бекер, — хмыкнул он, сделав акцент на моей фамилии. — Могу я попросить Вас об услуге?

— Я не ваша подружка, чтобы вы просили меня об услуге, — складывая вещи в шкаф, ответила я.

— И всё-таки, — не отступал Олдридж.

— Что вы хотите, Шон? — повернувшись к нему, спросила я.

— Поужинайте со мной, — подмигнул он.

— Вы шутите? — нервно рассмеялась я.

— Вовсе нет.

— Уходите, Шон, — сказала я.

— Но почему? — не отступал он.

— Ты хочешь знать почему?

— Да.

— Во-первых, ты не хуже меня знаешь, что меня немедля уволят или может даже посадят, если я соглашусь. Во-вторых, даже не будь я твоим преподавателем, я все равно бы не согласилась. Я выросла в семье, где женщину в первую очередь уважают, а не обращаются с ней так, как вздумается, как это делаешь ты. И в-третьих, прежде чем прийти сюда и строить из себя героя-любовника, ты мог хотя бы извиниться.

— Я не сделал ничего такого, за что мне стоило бы извиняться, — сев на краешек моего стола, заявил он.

— Ты подрываешь мой авторитет перед остальными студентами, вот что ты делаешь, — столкнув его со своего стола, чуть ли не прорычала я. — А теперь покиньте аудиторию, мистер Олдридж, и настоятельно вам советую — готовьтесь в этом семестре к экзамену особенно усердно.

Такое ощущение, что я весь этот диалог прокрутила лишь у себя в мыслях, потому что он лишь ухмыльнулся и, замотав головой, пошел в сторону выхода.

— До скорой встречи, мисс Бекер, — лениво бросил он, скрывшись за дверьми.

Тяжело вздохнув, я села на стул и устало прикрыла глаза. До конца семестра оставалось чуть больше месяца, но что-то мне подсказывало, что так просто это время не пролетит.

На следующее утро, придя в институт за двадцать минут до лекции, я обнаружила у себя на столе вазу с букетом полевых цветов и большой конверт, лежащий прямо по середине стола. Наклонившись к цветам, я с удовольствием вздохнула их успокаивающий аромат, после чего села за стол и стала вскрывать конверт. Я понятия не имела, кто мог сделать мне такой замечательный подарок, да это и не важно, потому что этому человеку удалось поднять мне настроение, испорченное отвратительной погодой Лондона. Но стоило мне увидеть содержимое письма, как все встало на свои места. Вытащив фотографию, на которой я наклоняюсь за упавшей под стол ручкой, я увидела одно-единственное слово, написанное на обороте, и тихонько рассмеялась.

«Прости».

***

— Шутишь, — смеялась Лоти, доставая из духовки запеченное мясо.

— Если бы, — усмехнулась я. — Я уже третий день нахожу у себя на столе букет цветов с новой фотографией. И знаешь, что самое страшное во всем этом? Мне приходится приходить в университет чуть ли не раньше всех, потому что я боюсь, что кто-то может зайти в мою аудиторию и увидеть новую фотографию.

— Что тебе мешает просто закрывать кабинет на ключ и не сдавать его охраннику? — спросила подруга, перекладывая мясо на тарелку и украшая её листьями салата.

— У охранника в любом случае есть дубликаты всех ключей, и иногда он делает обход каждого кабинета. Я понятия не имею, когда и как Шон проносит эти «сюрпризы», поэтому мне проще прийти раньше всех и убрать улики до того, как их кто-то увидит, — объяснила я.

— Может тебе просто стоит попросить его прекратить оставлять тебе эти «сюрпризы»? — хихикнула Лоти, показав пальцами в воздухе кавычки.

— Ты думаешь, я не пробовала? В пятницу он был на моем семинаре, я попросила его остаться после окончания пары. Когда я сказала ему прекратить оставлять цветы с конвертами, он ответил, что понятия не имеет, о чем я, — накрывая на стол, объяснила я.

— А ты уверена, что это он? Может, он скинул всему курсу твои фотографии, — предположила подруга.

— Я тоже об этом думала, но всё-таки нет. Он хоть и пакостник тот ещё, но я не думаю, что он мог бы так подло поступить. Прекрати таскать со стола, Лоти, — шикнула я на нее, ударив ее по руке, которая уже потянулась за кусочком сыра.

— Ауч! — воскликнула подруга, одернув руку.

— Терпеть не могу, когда ты так делаешь. Дождись мужа и всех остальных, и мы все вместе сядем за стол.

— Ты не хуже меня знаешь, что Джек не слишком пунктуален, да и ребята уже опаздывают, — надулась она, положив руки на свой огромный живот. — А Джек-младший такой ненасытный!

— Прекрати наговаривать на моего крестника, — пожурила я ее. Раздался звонок в дверь. — Я открою.

Воскресный вечер в компании лучших друзей прошел просто замечательно. Я на время отвлеклась от мыслей, которые не желали покидать мою голову в течение последней недели, но стоило мне выйти из дома Лоти и Джека, как они снова вихрем настигли меня. Я просто не могла понять, чего добивается Шон. Зачем приглашает меня на ужин, зачем оставляет все эти цветы и фотографии? Даже если я ему действительно симпатична, то назревает другой вопрос: зачем я ему нужна? Я старше него на шесть лет, и я его преподаватель, в конце концов. Зачем ему всё это?

Ночь была довольно холодной, поэтому я решила срезать путь через дворы, вместо того, чтобы пройти несколько кварталов по главной улице. Ну что со мной могло случиться весенним вечером? Я же не на окраине жила. «Ничего», — подумала я, после чего увидела двух не совсем трезвых молодых людей, стоящих поодаль от бара. Я, не обращая на них никакого внимания, прошла мимо бара и уже было завернула за угол, как услышала позади себя шаги. Обернувшись, я увидела тех самых мужчин, которые присвистнули, поняв, что я оглядываюсь на них. Ускорив шаг, я корила себя за то, что не пошла по многолюдной улице, и чуть ли не побежала в сторону дома, но они, конечно же, оказались быстрее. Я была всего лишь в одном квартале от своего дома, когда один из них схватил меня за руку и резко развернул к себе. Сумка вылетела из моих рук, пока я отчаянно пыталась отбиться от них, но что я могла сделать против двух крупных мужчин? Просто кричать, стараясь привлечь внимание хоть кого-нибудь, чем только лишний раз доставляла удовольствие этим уродам.

— Ну же, девочка, не ломайся, — хохотал один из них, пытаясь стянуть с меня пальто.

— Убери от меня руки, сукин сын, — отбивалась я, чувствуя, как страх разливается по моим венам. Добром это точно не кончится.

— Я люблю маленьких девочек с грязными ротиками, — прошипел мне прямо в губы второй, притянув к себе и больно сжав грудь.

Я всё ещё пыталась отбиваться, хоть мысленно уже распрощалась со своей жизнью, когда почувствовала, что меня больше никто не держит, и я по инерции падаю на асфальт. Прижав к себе колени, я наблюдала за тем, как совсем молодой парень раскидывает тех двух, что только что передавали меня из рук в руки.

— Разве ты не слышал, что тебе сказала девушка? — подняв за шиворот одного из них, прошипел такой знакомый голос, который я все же не сразу смогла узнать из-за шока и огромного количества адреналина в моей крови.

Слезы ручьями текли по моим щекам, пока я смотрела, как парень продолжает избивать этих двух проходимцев. У меня перед глазами уже совсем всё расплывалось, когда он, наконец, вырубив обоих, подошел ко мне.

— Мисс, вы в порядке? — протянув мне руку, спросил он. Вот тогда-то я его и узнала.

— Шон, — прохрипела я, схватившись за его руку, как утопающий за спасательный круг.

— Оливия? — удивился он, помогая мне встать. Видимо, я сильно переволновалась, потому что ноги дрожали как тростинки на ветру, и ему пришлось принять мой вес на себя, чтобы я не упала. — Ох, то есть мисс Бекер.

— Прости меня, Шон. Я должна была пойти… было холодно… я не знаю почему… а потом они увязались за мной… — беспорядочно бормотала я, не отпуская его руку из железной хватки.

— Тс-с-с, у вас истерика, мисс Бекер, — заявил он, подняв меня на руки.

Это последнее, что я помнила о той ночи, потому что следующее моё воспоминание начинается с пробуждения на мягкой кровати в незнакомой комнате. На меня было накинуто три одеяла и мне было невыносимо жарко, потому что за окном нещадно светило яркое весеннее солнце, что в принципе было нонсенсом для Туманного Альбиона.

Осторожно откинув все одеяла, я попыталась вспомнить, как оказалась здесь. Воспоминания вернулись ко мне не сразу, но стоило мне понять, что произошло накануне вечером, как страх снова вернулся. Не такой сильный, конечно, но всё равно стало как-то неуютно. Особенно если учесть то, что я даже не знала, где нахожусь. Всю ночь я проспала в своей одежде, лишь не хватало кардигана и пальто, что заставило меня тут же облегченно выдохнуть. Не хватало ещё, чтобы мой студент меня раздевал. По всей видимости, снять джинсы и майку Шон не решился, за что я ему бесконечно благодарна. Я догадывалась, что он, скорее всего, привёл меня к себе домой, не зная, где я живу, но это этого уютнее мне не стало. Я ведь совсем о нём ничего не знала: один ли он живёт или с родителями, а может даже с девушкой.

Подойдя к зеркалу, я попыталась хоть немного привести свой внешний вид в порядок. От вчерашней истерики поплыла тушь, на голове вместо прически — воронье гнездо, а глаза покраснели и опухли. Убрав волосы в хвост, я кое-как руками стёрла разводы от косметики на щеках, после чего всё-таки решилась выйти из комнаты.

Шон спал на диване, свесив ноги и руки, так как со своими шестью футами он явно не умещался. Меня тут же затопило чувство вины. Он уложил меня спать на свою кровать, в то время как сам ютился на этом маленьком неудобном диване.

Будить я его не решилась. С одной стороны я хотела разбудить его и отправить на кровать, чтобы он хоть немного выспался, но в то же время я понимала, что он вряд ли снова уснет, если увидит, что я проснулась, а на часах едва перевалило за шесть часов утра. Единственное, чем я могла его отблагодарить, — так это приготовить завтрак и кофе, что я и сделала. Пожарив яичницу и нарезав бутерброды, я стала искать кофеварку, но поняв, что тут ею и не пахнет, нашла турку и сварила кофе. Стоило мне разлить пробуждающий напиток по чашкам, как Шон, подняв голову и посмотрев в сторону кухни, снова упал на диван и зарылся головой в подушку.

— Сколько времени? — прохрипел он, не поднимая головы.

— Половина седьмого. Если ты не хочешь опоздать на занятия, то пора просыпаться, — ответила я.

— Зачем так рано вставать? Университет в двух кварталах отсюда, — скинув одеяло и сев на диване, поинтересовался он. Он совершенно не стеснялся того, что сидит передо мной в одних боксерах, о чем сообщить я ему не решилась. У него была довольно подтянутая фигура. В одежде он выглядел не настолько накаченным и крепким, каким оказался на самом деле. Покраснев, я отвернулась, решив поблагодарить его после того, как он оденется, но он явно не собирался этого делать. Встав с дивана, он подошел к барной стойке.

— Доброе утро, мисс Бекер, это для меня? — спросил он, кивнув на нетронутую чашку с кофе.

— Конечно, — невнятно пробормотала я, опустив взгляд на свои руки. — Шон, не мог бы ты… кхм-кхм… одеться?

Посмотрев на меня долгим взглядом, который, казалось, пронзал насквозь, он взял свою чашку с кофе и, надев лежавшие на кресле шорты, вышел на балкон, оставив дверь открытой. Хоть он ничего и не сказал, мне показалось, что это невысказанное приглашение, поэтому я, прихватив свою кружку с кофе, пошла следом за ним.

«Только для того, чтобы поблагодарить», — уверяла я саму себя, переступая через порог балкона.

— Шон, я хотела тебя поблагодарить, прежде чем уйду, — тихо произнесла я, смотря на то, как он медленно подносит сигарету к губам и с удовольствием затягивается. Никогда не любила курящих людей, но было в его движениях что-то… завораживающее. Я не могла оторвать взгляда от мягких, полных губ, которые медленно зажимали между собой сигарету, а потом расплывались в той самой нахальной улыбке, которая так знакома мне, прежде чем выдыхали едкий сигаретный дым в открытое окно. Замотав головой, я попыталась избавиться от стоящего перед глазами образа и посмотрела в его глаза. Он совершенно точно знал, о чём я думала.

— Не стоит, мисс Бекер. Может, просто в следующий раз вам стоит избегать столь немноголюдные улицы в тёмное время суток, — улыбаясь, кинул он мне через плечо.

— Я постараюсь, — согласилась я, уже собираясь развернуться и уйти, но в последний момент снова повернулась к нему.

— Как ты узнал, что на меня напали, Шон? — спросила я, сузив глаза. На самом деле сейчас я поняла, что вероятность того, что именно он нашёл меня в огромном Лондоне, была слишком мала, чтобы списать это на совпадение.

— Всего лишь вышел на балкон покурить, когда увидел, что эти олухи пристают к какой-то девушке. Я даже не знал, что это Вы, — мельком посмотрев на меня, ответил он.

— Оу. — Выдохнула я, когда подошла ближе к окну и увидела, что балкон его квартиры выходил прямо на ту самую улицу, где меня накануне зажали те… мужчины. Теперь это действительно было похоже на совпадение, ведь его квартира находилась всего лишь в двух кварталах от университета. И всё равно для меня это было немного… странно.

— Я не знал, где вы живете, поэтому привёл вас в свою квартиру. Да и не думаю, что вы бы захотели остаться одна в таком состоянии, — объяснил Шон, выкинув сигарету и повернувшись ко мне лицом. Улыбка всё ещё не сходила с его лица, и я знала, что на место того серьёзного парня, который накануне вечером меня спас от изнасилования и которого я видела сегодня утром, вернулся тот самый игривый Шон Олдридж, знакомый и такой раздражающий.

— В каком состоянии? — серьёзно спросила я.

— Ты вся дрожала, и у тебя был настоящий нервный срыв. Ты никак не могла согреться, и тебе всю ночь снились кошмары. Ты всегда так неспокойно спишь? — ухмыльнулся он, заставив меня вздрогнуть. Такой Шон мне совершенно точно не нравился.

— До свидания, Шон, спасибо за помощь, — бросила я, вернувшись в квартиру и надевая кардиган.

— Постойте, мисс Бекер, — выйдя с балкона следом за мной, окликнул меня парень. — Я не должен был этого говорить, неудачная получилась шутка.

Внимательно посмотрев на него, я убедилась в том, что его слова искренни, и мысленно возликовала, поняв, что игривый Шон скрылся, выпустив наружу серьезного мужчину. Таким он нравился мне куда больше.

— Всё хорошо, Шон, мне в любом случае пора идти, — застенчиво улыбнулась я, перекинув пальто через руку. — Встретимся в университете.

Выйдя из квартиры Олдриджа, я ненадолго забежала домой, чтобы привести себя в порядок и переодеться, прежде чем прийти на работу. По понедельникам первой парой у меня стоял второй курс, поэтому готовиться к лекции мне не нужно было, так как весь материал второкурсников я знала почти наизусть. Я решила, что могу позволить себе прийти в университет позднее обычного, уверенная в том, что сюрпризов от Шона не ожидается. Как же я была не права.

Зайдя в кабинет, я увидела на столе очередной букет из полевых цветов и новый конверт. Разозлившись на саму себя за то, что недооценила Олдриджа, и на него за то, что он всё ещё продолжает играть со мной в эти глупые игры, я резко вскрыла конверт, ожидая увидеть новую фотографию из той лекции, но была сильно ошарашена, увидев там совсем другое. Он не изменил себе, оставив мою фотографию, только на этот раз это был снимок с прошлой ночи. Я спала, закутавшись во все три одеяла, которые мне любезно предоставил Шон, и морщила нос во сне. На щеках были разводы от слёз, оставшиеся после истерики, волосы разметались по подушке и были похожи на воронье гнездо, но что-то было в этой фотографии… интимное. И это только ещё сильнее разозлило меня.

Да что он себе позволяет? То, что он спас меня прошлой ночью, не даёт ему никакого права делать мне такие открытые намёки. Я совершенно точно собиралась его проучить, решив сделать это в его стиле.

На следующее утро в институте я появилась ровно в шесть утра, намереваясь поймать Шона, так сказать, на месте преступления. Вряд ли он оставлял свои послания ночью, ведь я видела, во сколько он встаёт. По крайней мере, прошлой ночью у него не было никаких шансов распечатать фотографию и оставить её на столе вместе с букетом, да и мало кто так рано продает цветы.

Поднявшись на самый последний ряд, я устроилась на том месте, где обычно сидел Шон, и стала ждать этого пакостника. Я не стала рисковать и садиться за свой стол, потому что оттуда открывался замечательный вид из окна, и я подозревала, что увидев меня, Олдридж не сунется в аудиторию. А я ведь намеревалась проучить его.

Он появился ровно в семь часов десять минут утра. Плавно открыв окно, он грациозно влез в аудиторию и подошёл к моему столу, совершенно не замечая моего присутствия. Забрав старый букет и запихав его в мусорное ведро, он поставил в вазу абсолютно такие же цветы, прежде чем полез в портфель за фотографией.

— Говорите, понятия не имеете, о чём я говорю, мистер Олдридж? — скрестив на груди руки, напомнила я ему его же слова, не отрывая взгляда от нерадивого студента. Повернувшись лицом ко мне, Шон хмыкнул и, казалось, совершенно не был удивлен, увидев меня.

— А вы предсказуемы, мисс Бекер, — сказал он, смотря на меня, пока я шла к своему столу.

— Не предсказуемее тебя, — улыбнулась я победной улыбкой, взяв в руки конверт, который он собирался оставить для меня. — Давай посмотрим, что там у тебя сегодня.

Вскрыв конверт, я достала фотографию, совершенно не удивившись тому, что увидела. На ней была снова изображена я, эта фотография оказалась почти такой же, что и предыдущая, правда, в этот раз я лежала на боку, крепко сжимая края одеяла.

— Разве это не мило? — нахально ухмыльнувшись, поинтересовался он, кивнув в сторону фотографии, которую я швырнула на стол.

— Совсем не мило. Ты похож на сталкера, Шон. Прекрати следить за мной, прекрати оставлять цветы и фотографии. Прекрати преследовать меня, — прошипела я ему в лицом, тыкая пальцем прямо ему в грудь.

— А что, если я не прекращу? — убрав мою руку от своей груди, спросил он стальным голосом, наступая на меня. Я сделала шаг назад, но он продолжал нависать надо мной, выглядя немного пугающе и невероятно… сексуально. Я сглотнула, поняв, что эти мысли совершенно неприемлемы для преподавателя в отношении своего студента. — Что тогда?

— Я… я… не знаю, — заикаясь, пробормотала я, не отрывая взгляда от его глубоких голубых глаз.

— Зато я знаю, — сказал он, притянув меня к себе и настойчиво поцеловав.

Я не отбивалась, как это часто бывает в бульварных романах, но совершенно точно почувствовала каждой клеточкой тот самый электрический разряд, о котором неустанно повторяют авторы в своих произведениях, стоило его губам коснуться моих,. Я буквально таяла в его сильных руках, прижимающих моё податливое тело к крепкому торсу, чувствуя, как сотни мурашек бегут по моим спине и рукам, пока его язык проводит по моей нижней губе, совершенно не прося разрешения углубить поцелуй, а настойчиво его требуя. Я даже не собиралась сопротивляться. Ни один мужчина в моей жизни ещё не вызывал во мне такую бурю эмоций, как это удалось сделать Шону всего лишь одним поцелуем.

Не знаю, как долго мы так стояли, пытаясь насытиться друг другом, пока он медленно не оторвался от меня. Оставив мягкий поцелуй на моем лбу, он выпустил меня из своих объятий и отправился обратно к окну.

— Увидимся позже, мисс Бекер, — мягко улыбаясь, сказал он, прежде чем вылез в окно и трусцой побежал в сторону главных ворот. А я всё так же стояла около стены, прижимая руку к губам и улыбаясь, как глупая дурочка.

В течение всего дня я не могла собраться, постоянно оговариваясь на лекциях и периодических возвращаясь к своим мыслям в совсем не подходящее для этого время. Под конец дня на мне совсем лица не было — так сильно я расстроилась. Шон так и не дал о себе ничего знать, оставив всё, как есть, что не давало мне покоя. Неужели всё это было всего лишь игрой для него?

Следующим утром у меня было скверное настроение, когда я заходила в университет, но стоило мне увидеть на своём столе новый букет с очередным конвертом, как оно тут же улучшилось. На этот раз он оставил фотографию, взятую с моей странички в социальной сети Facebook, на которой я мило улыбалась в камеру. Перевернув фотокарточку, я почувствовала, как моё сердце сжалось в сладкой истоме, когда я прочитала запись, развеявшую все мои тревоги:

«Буду ждать тебя в семь у себя. Пожалуйста, постарайся не вляпаться во что-нибудь».

«Я постараюсь, — мысленно пообещала я ему, с широкой улыбкой убрав фотографию к себе в сумку. — Я определенно постараюсь».