Название: Драконье сердце Номер обложки и саундтрек: 41. Alex Rudi Pell - Temple of the king Автор: -
Бета: +
Жанр: Романтика, сказка
Рейтинг: PG
Персонажи: Эдвард/Белла/Чарльз/Розалия
Саммари: Знаете ли вы, чему можно верить, а что – лишь иллюзия? Всегда верьте только сердцу. Оно может заблуждаться, но никогда не врёт. От автора: Хэппи-энд обещаю, хотя не все будет просто.
Любая сказка – она всегда о любви,
Даже если кажется, что о смерти.
Почему же никто ничего не сказал
О цене за сердце в подарок,
Я своё навсегда отдала за тебя,
Мне казалось тогда, что иначе нельзя.
От судьбы не ждала я удара.
Было больно себя потерять,
Но тебя потерять – больнее.
И каждая сказка - она о любви,
И каждая сказка - она о войне,
И каждая сказка - она о цене
И о том, что тебя сильнее.
Было страшно - уйдешь и исчезнешь вдали
И уже не увижу боле.
Конечно, каждая сказка – она о любви,
Даже если она о боли.
****
Он пришел, чуть прищурил глаза на меня,
Так знакомо взметнулись ресницы.
ТЫ вернулся, когда я уже не ждала,
Когда ярости душу уже отдала,
Боль знакомо в груди теснится.
Ты, я, он....
Снова пламя в глазах,
Страх на время становится тише.
И цена для меня снова невысока.
Не отдам. И четвёртый тут лишний.
Вдвойне больно и раны намного глубже,
Когда бьют любимой рукою,
И дело часто, увы, не в цене,
А в возможности быть собою.
Было больно.
И крылья уже не несли.
И хлестал как в безумье ветер.
Каждая сказка - она о любви,
Даже если она о смерти.
ТЫ - не ОН, и ты все-таки с ней,
Даже если в это не верю.
Наверное, каждая сказка все-таки о любви,
Даже если она о вере.
Стройная темноволосая девушка, возмущенно жестикулируя, металась по просторной мраморной зале.
- Как ты мог?! О, Боги! Ты же мог все решить разом! Просто ещё один удар и все! Ну почему?!
Метнувшись последний раз, она стремительно опустилась, почти упала, на колени перед ложем и умоляюще заглянула в глаза еще молодого, очень красивого мужчины, небрежно растянувшегося на пушистой шкуре.
Он смеялся. Нет, он не смеялся откровенно и беззаботно, как иногда любил. Но эта снисходительная усмешка в глазах и чуть приподнятые уголки губ выводили девушку из себя ещё больше.
- Она же злая. Черствая, бездушная, холодная!
Мужчина, уже раздраженно, взъерошил волосы, отводя глаза, но нашёл силы усмехнуться словам невесты, внимательно всмотревшись ей в лицо.
- Она дракон, Изабелла, она не может быть холодной. Она какая угодно, только не холодная. Она… - Эдвард мучительно запнулся, вспоминая глаза Селены.
Никогда он не сможет рассказать своей невесте о том, что он увидел в изумрудных глазах дракона. Почему не смог занести руку для последнего удара, почему ушёл не оборачиваясь. Молодой король мысленно застонал, не понимая, что с ним происходит, почему этот взгляд до сих под жжёт, выворачивает наизнанку его душу.
Девушка вновь вскочила, едва не уронив с прикроватного столика кубок с вином.
- Ты не понимаешь! Она лунный дракон! Она коварная, злобная, она… - девушка замотала головой, не в силах подобрать достаточно яркие эпитеты для описания чудовища. Спирали темных шелковистых волос взметнулись облаком и опали. И она вдруг замерла, а потом, всем телом развернувшись к молодому королю, охнула:
- Это же условие! Условие моего отца! Ты же не передумал, да?!
Страх и неуверенность исказили красивые черты, слёзы едва не скатывались по белоснежной коже, сверкающими каплями застыв в уголках глаз. Эдвард невольно залюбовался, а затем, порывисто вскочив и всего в два шага преодолев расстояние, заключил невесту в объятия, пальцами одной руки бережно ловя прозрачные капельки слезинок.
- Ну что ты, милая. Я не передумал и не передумаю. Мне никто, кроме тебя, не нужен.
Изабелла неуверенно подняла на него глаза.
- Тогда что же нам делать? Отец ни за что не откажется от своих планов…
Эдвард раздраженно зашипел.
- Темный побери твоего воинствующего отца! У него нет наследника, да и моё королевство немало, зачем ему ещё и Селенита? Я бы понял, если бы у него были какие-то счеты к самой драконице, но скорее такие счёты должны быть у меня!
Изабелла предостерегающе подняла руку:
- Эдвард, это мой отец.
- Так уговори его! – Эдвард был настроен весьма решительно. - У меня нет никаких условий к приданному, я готов отдать северную часть моих земель за тебя, если ему мало! – мужчина внимательно, словно хватаясь за последнюю надежду, искал ответ и понимание в глазах собеседницы.
И не находил его.
- Почему ты так её защищаешь? Я так боялась за тебя, так молилась. А ты просто оставил её в живых, когда можно было все решить. Разве не дело чести для мужчины – уничтожить чудовище? Особенно если это условие брака с любимой! И освободить целое королевство несчастных людей! - принцесса была вне себя от негодования и обиды.
Слезы опять готовились потечь из её глаз.
- Изабелла, - Эдвард вздохнул, этот разговор становился безнадежным. – Иногда не все так, как кажется. Селенита за последние сто двадцать лет ни разу не участвовала в войнах. И знаешь, люди там живут получше, чем в некоторых местах наших королевств. Возможно, их королёва – дракон, но…
- Возможно?! – тут же взвилась Изабелла, и Эдвард успокаивающее поднял руки перед собой.
- Да, она драконица, и если верить легендам, то мой прадед стал жертвой в той войне, а после его смерти она перешла на сторону наших недругов. Но сейчас - это самое спокойное место, которое я только видел в жизни. Понимаешь, она…
Стук распахнувшихся дверей прервал молодого короля.
- Его величество король Чарльз Девятый, повелитель… - Эдвард привычно пропустил мимо ушей все пышные титулы будущего тестя, усмехнувшись его привычке даже в собственном дворце передвигаться с церемониймейстером.
- Отец! – Изабелла порывисто бросилась на шею вошедшему королю.
С тех пор как ей исполнилось четырнадцать, принцесса приняла на себя часть государственных обязанностей. Тогда же началось её обучение, и они с отцом виделись достаточно редко.
После смерти королевы король Чарльз напрочь отказывался жениться снова, а это значило, что другого наследника, кроме Изабеллы, в королевстве не предвидится. И волей-неволей, оставив беззаботную жизнь маленькой принцессы за порогом совершеннолетия, Изабелла приняла свою участь.
Пока с дружеским визитом в королевство не прибыл молодой король соседнего государства. Эдвард Второй, монарх Вохра.
Взаимная симпатия молодых людей и политическая позиция молодого короля Эдварда оказалась приятным сюрпризом для Чарльза Девятого, который уже подыскивал для дочери партию из знатных семей своего королевства и даже не надеялся на такой союз.
Они быстро договорились, и Изабелла вздохнула с облегчением. Все-таки управление государством не казалось принцессе привлекательным. Гораздо больше её интересовали книги, рисование и музыка.
И все, вроде бы, было благополучно, если бы не странное недоверие короля Чарльза к молодому королю. А может даже неприязнь.
Изабелла изо всех сил гнала от себя эти мысли. Ни одной причины, чтобы испытывать неприязнь к Эдварду, у её отца не было – Эдвард был красив, умен, молод, его государство, несмотря на кажущуюся неопытность молодого монарха, процветало. И самое главное – он любил Изабеллу.
Но теперь все это оказалось под угрозой.
Из каких-то своих соображений король Чарльз основным условием женитьбы указал победу над драконом и присоединение Селениты к Моринте, хотя королевства, фактически, даже не имели общей границы – их разделяли горы.
Седеющий, но ещё крепкий монарх ласково обнял дочь и из-за ее головы с хитрецой взглянул на Эдварда.
- Эдвард? Я рад твоему возвращению. Ты с хорошими вестями?
Плечи Эдварда поникли – тяжелого разговора было не избежать, как бы этого ни не хотелось.
Эдвард поднял на Чарльза посерьезневший взгляд и, решительно сжав зубы, отрицательно мотнул головой.
- Изабелла, оставь нас! – властные интонации в голосе отца почти вынесли Изабеллу с порывом холодного ветра, неизвестно откуда взявшегося в неизбалованном сквозняками помещении.
Девушка, глотая на ходу слезы, выбежала за двери, понимая, что её присутствие только все усложнит.
- Итак? – холод в голосе короля Чарльза выстудил дворцовую залу почти до инея на витражных окнах.
Эдвард сглотнул, на мгновение почувствовав себя мальчишкой, приведённым к отцу после мелкого хулиганства с друзьями.
Но у любого поступка есть своя цена и свои последствия. И Эдвард давно был готов отвечать за свои решения, не стыдясь и не пряча взгляд.
- Я не смог, - твёрдо глядя в глаза Чарльза, Эдвард понимал, как сложно будет объяснить то, что он увидел, что почувствовал там, возле замка Селены.
И как хрупка теперь надежда на счастье с Изабеллой.
Бровь Чарльза саркастически приподнялась.
- И ты не побоялся позора? И готов рискнуть судьбой Изабеллы?
Мука исказила красивые черты молодого короля, но он только кивнул.
Взгляд короля Чарльза неожиданно смягчился, и Эдвард с трудом понял следующий вопрос.
- Как она?
Когда смысл все-таки нашел дорогу к смятенному разуму Эдварда, его просто бросило в жар. Понимание того, что Чарльз знает все, а может и значительно больше, внезапно смяло весь настрой на борьбу, всю решимость молодого короля забыть то, что он почувствовал, только взглянув в глаза дракона.
Эдвард вдруг ощутил себя сломанной игрушкой. Ноги стали ватными, и он чудом не сполз на пол, сил хватило только чтобы произнести:
- Ей так больно! Ты знал?
Король Чарльз кивнул удрученно и, хлопнув Эдварда по плечу, развернулся к двери. Уже у выхода, не оглядываясь, бросил:
- Считай, что этого условия не было.
Волна ярости ослепила Эдварда, он сам не понял, как оказался рядом с королём Чарльзом, бросая тому в лицо необдуманные слова.
- Ты знал! Как ты мог?! Я же мог убить её!!!
Король Чарльз с усмешкой отступил на шаг и властным жестом остановил вбежавшую стражу. Под его тяжёлым взглядом гвардейцы вернулись за резные двери.
Чарльз перевёл взгляд на побелевшее лицо Эдварда:
- Она неуязвима. Ты не знал? Надо было лучше читать хроники! И, если я в тебе не ошибся, то и тебя бы она не тронула. Она не убивает людей. Я ничем не рисковал.
Растерянность и боль в глазах Эдварда сменила задумчивость. Негромко, так чтобы не могли расслышать посторонние, Эдвард произнёс:
- Она сама подставила шею под мой клинок. Ты не знал? – вернул он усмешку Чарльзу, и тот вдруг замер, нерешительно вглядываясь в лицо Эдварда.
- Ты смотрел ей в глаза?!
Молодой король только молча кивнул, опершись на каменную колонну и смежив веки.
Чарльз потрясённо выдохнул:
- Да помогут нам всем Боги!
***
Изабелла в нетерпении грызла ногти на левой руке, понимая, что завтра не избежать нотаций от главной фрейлины и по совместительству двоюродной тётушки.
Когда мамы не стало, единственным близким человеком для Изабеллы оставался её отец, но и он не мог уделить дочери достаточно времени – государственные дела требовали внимания.
И тогда на помощь пришла тетушка Алисия. Милая, очень добрая женщина средних лет, давно вырастившая своих сыновей и, как ни странно, не испорченная жизнью при столичном дворе, взяла на себя всю ответственность и обязанности опекунши.
И стала для Изабеллы едва ли не самым близким и дорогим человеком. Ну, не считая отца и Эдварда конечно.
Изабеллу забавляли хорошие манеры Алисии и её добропорядочность. Обгрызенные ногти, безусловно, не входили в число добродетелей, по мнению Алисии, и обычно девушка старалась не обижать тётушку. Однако сейчас она ничего не могла с собой поделать.
Эдвард уехал, даже не попрощавшись.
Отец отказывался её видеть.
Изабеллу мучили сомнения, страхи, неопределённость. Эдвард вернулся таким странным!
Понятно, что никакому мужчине не понравится возвращаться без заслуженной победы, да ещё и тогда, когда эта победа является условием женитьбы на принцессе.
«На любимой принцессе!» - мысленно добавила Изабелла и опять задумалась.
Нелогичность и необычность поведения жениха приводили её в смятение.
Вернувшись, Эдвард даже не потребовал обычного поцелуя, был странно рассеян и… защищал её? Эту драконицу? Да что не так?!
Порывисто вскочив, девушка выглянула за дверь. Где-то вдалеке слышалась музыка и разговор, хлопнула дверь и простучали каблучки – дворец ещё не успокоился.
Не в силах совладать с нетерпением, девушка заметалась по комнате. Ей необходимо было попасть в библиотеку.
Но если выйти сейчас, то об этом, несомненно, доложат отцу. Изабелла редко скрывала что-то от родителя, но что-то останавливало ее сегодня. То ли неведомое чувство опасности, то ли обида на отказ её принять.
Выждав ещё полчаса и превратив прическу в бесформенное нечто, а ногти в образец маникюра неврастеника, девушка неслышной тенью выскользнула из покоев.
Дверь библиотеки скрипнула едва слышно, но и этот протяжный задумчивый звук заставил Изабеллу замереть.
Все тихо. Дворец, за исключением стражи, отходил ко сну.
В старом кресле у камина спала пожилая смотрительница Марта. Девушка улыбнулась, вспоминая, как часто эта дама засыпала на своём посту. Чарльз, несомненно, благоволил ей, поскольку не давал разрешения сменить Марту в качестве смотрительницы. Невзирая на все её слабости.
Привычно пахло старой бумагой, воском, ладаном и сухими травами. Пол холодил босые ноги – в порыве нетерпения Изабелла забыла обуться и скинутые ранее туфельки так и остались где-то в ее покоях.
В библиотеке Изабелла была частой гостьей, поэтому стеллажи с легендами и хрониками отыскала сразу. Эти книги не были её любимыми, но иногда ей казалось полезным заглянуть и сюда.
Отыскав на полке несколько подходящих томов, девушка направилась к креслу и столику с лампой в углу и едва не врезалась в шкаф, пытаясь справиться с реакцией организма на пыль.
Марту будить категорически не хотелось.
Удобно устроившись в кресле и ещё пару раз негромко чихнув, Изабелла наугад открыла первый том.
И едва не закричала от ужаса.
На неё смотрел Эдвард.
Свет тусклой масляной лампы не позволял рассмотреть детали старой гравюры, а может, ещё и добавлял мистики. Но ошибиться было невозможно.
Со страниц старой летописи на Изабеллу смотрел юный Эдвард.
И только через несколько минут, едва справившись с оцепенением и оттерев со лба крупные холодные капли, Изабелла смогла что-то прочесть:
«Вохр был сильным и могучим государством. И не было у него ворогов и недругов. И был его государь Джастин Седьмой смелым и благородным правителем. И процветала земля под его началом и целовали землю под его ногами за справедливость его и доблесть его.
И только женил он единственного сына и наследника Карла на прекрасной принцессе Розалии и счастье покрыло их землю от края и до края, как нагрянула беда, откуда неведомо, из-за гор тёмных.
Однажды в год лисы зазвонил чёрный колокол войны и нагрянули на земли Вохра рати невидимые.
И злые вороги пошли по земле, не щадя ни детей, ни женщин, ни стариков. И поднял Джастин воинство великое и теснили они со всех сторон недругов.
Но погиб в битве великий король и некому было вести за собой защитников яростных.
И только Избранный мог получить силу великую в Храме королей и очистить землю от зла бескрайнего.
И тогда поднялся и вышел к людям молодой наследник и взял меч в сильные руки. И повёл за собой Карл Восьмой войско.
И поднял он за собой и воинов, и простых людей. И несмотря на возраст юный его, поверили ему люди и пошли за ним.
И оставил он за спиной любовь свою - юную жену Розалию. И была она безутешна.
И вошёл Избранник в храм королей и получил силу.
И была битва великая и высока была башня недруга.
Но не было на земле никого смелее Карла. И шёл он на бой за любовь и правду.
Но не хватило сил человеческих противостоять злу немыслимому, и упал великий Карл, когда ранил враг его в самое сердце.
И верные соратники довезли его до самого дома, и умирал он на руках любимой жены.
Потеряла Розалия вместе с мужем и ребёнка их не рождённого.
Разорвалось тогда от горя сердце Розалии и выросли взамен сердца у неё крылья и назвалась она Селеной…»
Тёмный побери этих летописцев! Ну неужели нельзя нормальным языком написать: кто, где и когда! Ну, в самом-то деле! Когда был этот год лисы? Что за сила и храм королей?
Изабелла растерянно водила по странице тонкими пальчиками, которые ощутимо дрожали. Лёгкой лаской касаясь портрета с такими знакомыми чертами, девушка хлюпала носом и едва слышно шептала:
- Кто ты? Джастин или Карл?
Под портретом не было никакой надписи.
Справившись с нахлынувшими чувствами, принцесса решила, что данных слишком мало, и углубилась в другие принесенные со стеллажа книги.
Когда за окном стало ощутимо светлеть, Изабелла устало откинулась на спинку кресла.
Если верить всей этой чепухе, то… Застонав, она потерла воспалённые глаза.
Ворох сведений, подчерпнутых из книг, был таким противоречивым и странным, что никак не добавлял ни спокойствия, ни уверенности юной принцессе.
Но привычка анализировать, перенятая у отца, помогала собрать мысли и уловить крохи разумности в этой мутной взвеси.
Итак, один из монархов Вохра - Карл Восьмой, если верить книгам, был поразительно, почти неотличимо похож на Эдварда. Конечно, кровь не вода и иногда выливалась в такие немыслимые и причудливые комбинации, что только диву даваться, но чтобы так!
Принцесса в очередной раз, уже в сером свете приближающегося утра, гладила знакомые черты гравюры и кусала губы почти до крови.
Потом, отложив том, потянулась за следующим. На странице, открытой принцессой, глаз невольно задерживался и дыхание замирало. «Богиня» - первое, что могло прийти на ум читателя, взявшего эту книгу в руки.
Женщина, почти девочка, была невероятно хороша. Правильные черты лица, горделивая осанка, копна светлых волос, заплетённых в замысловатую прическу.
Розалия. Жена Карла Восьмого, почти двойника Эдварда.
И, если верить легенде, именно она, Розалия, превратилась в лунного дракона, когда смерть мужа и ещё не родившегося ребёнка разбила её сердце.
И, согласно другим источникам, драконица была зверем только днём. А ночью… Ночью она возвращалась к своей прежней ипостаси и становилась человеком.
Если верить легендам…
Почему этого никто не видел?! Книга ведь лежала в открытом доступе!
Понятно, что Чарльз с его пренебрежением к сказкам мог это пропустить. Он не поощрял фантазии и у придворных. Но он не мог не знать легенды! Розалия была его прабабкой и, значит, прапрабабкой Изабеллы!
Это было уже слишком! Девушка измученно закрыла глаза и в одну секунду провалилась в сон, так и не разрешив для себя загадку, кто тогда Эдвард, если Карл погиб и наследников у него нет…
****
Изабелле снилась Розалия. Молодая, невыразимо прекрасная, уводящая от неё Эдварда. Или Карла?
Проснувшись в слезах, девушка с трудом села, мучительно выгнув спину, затёкшую в неудобной позиции.
Мир казался потускневшим, словно присыпанным пеплом. Сморгнув несколько раз, Изабелла пыталась отделить крохи сна от яви, страхи и желаемое от прочитанного и осмысленного ночью.
Даже если представить на секунду, что Селена становится человеком… Изабелла даже в самых чёрных мыслях представить себе не могла, что кто-то может заставить Эдварда забыть её, принцессу Моринты. Изабеллу.
Или могла?
Лунный дракон… Если верить легендам, он силен в магии. Если, если, если… Но ведь не приворожила же она его!
Или приворожила? Он так похож на её Карла!
О, Боги! Как она может даже думать об этом?
Это же Эдвард. Её Эдвард!
От невыразимой нежности черты принцессы разгладились, и она, уже не морщась от боли в затекших мышцах, откинулась на спинку кресла.
За мечтами девушка не сразу расслышала топот множества шагов и голоса.
Распахнувшиеся двери библиотеки негромко скрипнули, но стеллажи скрывали вошедших. Изабелла насторожилась, и только знакомый голос Эдварда, звавший её по имени, развеял все ее страхи.
Ещё раз потянувшись, принцесса решила дождаться короля в кресле.
Он пах дымом, потом, ветром, железом и ещё тысячью вещей, напоминающих о длинной дороге и странствиях.
Опустившись перед принцессой на колени, Эдвард положил голову на поручень кресла. И Изабелла потянулась руками к его волосам, отбрасывая все неприятные мысли.
Мысли, однако, так просто оставлять её не желали.
Почему он здесь? Он не уехал вчера. От Моринты до границ Вохра несколько дней пути - он не мог так быстро вернуться.
Эдвард казался встревоженным. Глаза его с обожанием изучали черты лица Изабеллы, словно он стремился запомнить её навсегда.
- Мне надо ехать, маленькая, - голос Эдварда звучал измученно и умоляюще.
- Ты не попрощался вчера, - еле слышно упрекнула Изабелла и вдруг спохватилась. Постой, мне нужно так много тебе рассказать, спросить, узнать… - девушка умолкла, запутавшись.
- Потом, милая, - голос короля звучал глухо, он сидел, уткнувшись сухими обветренными губами в запястье принцессы.
- Куда ты? Что случилось? – всю беспечность принцессы словно сдуло, необратимость повисла в воздухе предчувствием.
- В Селениту.
Застонав, Изабелла неожиданно сильно вцепилась в плечи Эдварда.
- Не надо! Пожалуйста! Не сейчас!!!
- Именно сейчас, Изабелла. Долги нужно возвращать.
- Долги? Эдвард, объясни наконец!
- Не сейчас, маленькая. Не сейчас, - устало поднявшись с колен, Эдвард потянул за собой девушку.
Вошедший гвардеец из сопровождения короля почтительно поклонился принцессе Моринты и кивнул Эдварду.
- Мы готовы, сир.
- Жди у двери.
Изабелле казалось, что это сон сменяет яркие краски её реальности на серые безнадёжные тона легенды. Она стояла ни жива ни мертва, пока Эдвард ласково не поднял её лицо за подбородок, прошептав в самые губы:
- Я люблю тебя, маленькая. Подожди меня, я вернусь к тебе. Только к тебе.
Всхлипнув, девушка прижалась к тёплому телу, едва слышно прошептав то, чего и сама не поняла, поддавшись наитию.
- Ко мне? А если не узнаешь?
- К тебе. Только к тебе. Я буду любить тебя любой, тебя узнаёт моё сердце. Пока бьётся моё сердце…
И, выпустив побелевшую принцессу, король Эдвард, негромко гремя амуницией, вышел из библиотеки. Не оборачиваясь.
****
Король Чарльз застал Изабеллу в слезах. Он был мрачен и не настроен на капризы дочери.
Тем более что король Вохра куда-то уехал, даже не переговорив с ним. Чарльзу доложили, что зять заходил в библиотеку и говорил там с принцессой, а затем Эдвард и все его сопровождение покинули столицу.
Чарльз был разгневан. Что себе позволяет этот мальчишка! Он приезжает и уезжает из дворца, как у себя дома, даже не дав себе труда поздороваться с хозяином. Более того, хозяин не какой-то мелкий лавочник. Он хоть имеет представление об элементарном этикете?!
Кроме того, Чарльз чувствовал себя несколько виноватым за условие о Селене. Он не мог противиться ее приказу, но… Обдумав вчерашний разговор, король пришёл к выводу, что совершенная ошибка может дорого стоить им всем.
И все это нисколько не прибавляло ему хорошего расположения духа и симпатии к Эдварду.
Слёзы дочери на секунду ввели Чарльза в раздумья, а затем в ещё большее раздражение. Ну, что опять?! И так все - как она только пожелает!
- Изабелла! – рявкнул король, явно не осознавая влияния своего голоса на расстроенную принцессу.
Слёзы потекли сильнее.
Чарльз крутанулся вокруг своей оси, нелепо взмахнув руками и подумывая о привлечении Алисии.
И вдруг Изабелла подняла голову - в глазах сверкал вызов.
- Это же ты! Да? Это ты поставил это нелепое условие! Зачем?! Ты же знал, что Селена - это Розалия, твоя прабабка?!
Гнев в глазах короля мгновенно уступил место растерянности.
Уловив эти изменения, принцесса опять бросилась в наступление.
- Ты же терпеть не можешь Эдварда! А я-то гадала – за что? – девушка тряхнула копной растрёпанных волос. - Что он тебе сделал? Ты все знал, да? Ты мстишь их роду за Розалию, да? А если бы он погиб?! Теперь я знаю, что драконы практически неуязвимы, значит, у него не было шансов против Селены. Ты хотел, чтобы она его съела?1
- Селена не ест людей, - голос Чарльза прозвучал глухо и неуверенно. - Кроме того, я не мог предусмотреть того, что он посмотрит ей в глаза…
- Что?.. – все поплыло перед лицом Изабеллы, в голове мелькали обрывки прочитанных фраз: если смертный посмеет взглянуть в глаза дракону… печать дракона… навсегда во власти дракона… только истинная любовь защитит…
Опускаясь на холодный мраморный пол и уже теряя сознание, девушка ещё слышала, как вокруг суетились слуги и придворные.
Очнувшись в своей кровати и не имея представления о том, сколько времени она провела в забытьи, принцесса огляделась и наткнулась взглядом на встревоженное лицо отца.
За окном едва заметно темнело.
Сил говорить и спорить не было. Но осознание того, что сейчас где-то там, в дороге, может происходить все что угодно, и она может больше никогда не увидеть короля Эдварда, заставило принцессу начать тяжелый разговор.
- Папа… - слово сорвалось с языка мягко, радуя забытым ощущением защиты и родного тепла. Изабелла давно не называла так отца, довольствуясь или церемониальным «Король Чарльз», или просто - отец.
Чарльз встрепенулся и взял дочь за руку.
Мучительно сглотнув, Изабелла продолжила:
- Я не хочу сейчас говорить о причинах. Давай о последствиях. Что из описанного в легендах правда?
Чарльз отвел глаза, и желваки на его лице напряглись.
- Селена - это действительно Розалия.
- Ещё!
- Печать дракона существует.
Охнув, Изабелла повалилась на подушки, с которых только что приподнялась.
Чарльз виновато взглянул на неё, потом с жаром заговорил.
- Изабелла, милая, ты же утверждала, что он любит тебя! Верь в это. Только ваша любовь - твоя и его - может защитить. Верь в него!
- В него? А ты знал, что он как две капли воды похож на короля Карла? – злой сарказм в голосе Изабеллы придавил короля ледяной глыбой. – Как ты думаешь, на что пойдёт любящая женщина ради возвращения любимого?!
Ужас в глазах Чарльза заставил Изабеллу пожалеть о своём вопросе, но было уже поздно.
- Прости, папа, я устала. Мне нужно подумать. Я верю Эдварду, но… - Изабелла отвернулась к окну.
Уже у выхода Чарльза нагнал вопрос, которого не ожидала от себя даже Изабелла.
- Ещё, отец… В летописи я встретила странную фразу о том, что Розалия не единственная в нашем роду, кто стал драконом. Я, если честно, почти ничего не поняла, но вдруг ты что-то знаешь.
Терять было уже нечего. Понимая, что настал момент раскрывать карты, Чарльз обернулся к дочери.
- Я плохо знаю эту легенду, но… Говорят, что все женщины из нашего рода могут стать лунными драконами, если разбить им сердце.
- Но бабушка…
- Моя мать не была из рода, отец взял младшую дочь короля Саронты. Кто-то прогуливал занятия?
Изабелла легко отмахнулась от обвинения:
- Прости, я забыла. Значит, по женской линии я следующая за Розалией? – девушка сосредоточено хмурила брови, никак не желая мириться с реальностью, в которой она могла стать драконом. Даже история с Розалией казалась ей чем-то вымышленным, придуманным досужими обывателями.
Драконы существовали. Это была реальность, а не выдумка. Обычные животные. Нет, конечно, они были опасными и хищными. И даже умными, в своём роде. Но обычными.
Как морской змей или виверна.
Но вот дракон, по ночам превращающийся в человека, да ещё и её прапрабабка? Это точно сказка! Ну, или легенда. Совсем не по-настоящему, вроде чудовищ в гардеробной.
Только вот… как совместить с этим утверждением тот факт, что один из драконов, ну или одна, уже больше ста лет правит огромной страной? Что-то не вяжется все это со зверем.
Чарльз настороженно наблюдал за выражением лица дочери. На какой-то момент ему показалось, что она стала старше, взрослее. Даже мудрее его. И вот опять. Кажется, она посчитала все это сказками.
И одновременно Чарльз испытал облегчение и горечь. Он так не хотел, чтобы его маленькая девочка выросла, и в то же время понимал, как тяжело ей придётся, когда она осознает, что эти легенды не выдумки.
На лице дочери попеременно отображались сомнения, надежда, страх и ещё с десяток разнообразных чувств вроде досады, обиды, гнева, нежности. Наблюдая за этим калейдоскопом, Чарльз замер, почти не дыша. И пропустил момент, когда Изабелла очнулась.
- Отец, а чьим потомком является Эдвард?
Король Чарльз изумленно уставился на дочь, подняв брови. Та возмущенно фыркнула, взглядом укоряя отца за тугодумство:
- Ну, если я ничего не путаю, у Розалии и Карла детей не было. И Карл был единственным наследником. Так?
- Нет. Не совсем, - Чарльз чуть качнул головой, вспоминая. - У Карла был незаконнорожденный брат Вильгельм. После того как король Джастин погиб, коронация Карла прошла в спешке и без одобрения королевского совета. Были там ещё какие-то сложности. И потом всплыл этот мальчик. Если я правильно помню, его родство не вызвало сомнений даже у противников Джастина.
Изабелла задумчиво рассматривала отца. Ей внезапно показалось, что седины у него прибавилось.
Вздохнув, девушка решила не откладывать последний тревожащий её вопрос.
- Скажи, а почему ты никогда не рассматривал Эдварда как претендента на мою руку? Ведь пока он не приехал сам три года назад, ты даже не говорил о такой возможности. И я же не ошиблась? Ты недолюбливаешь его?!
Последний вопрос прозвучал скорее как утверждение, и Чарльз вспылил. Ему совсем не хотелось отчитываться в чем-либо перед дочерью, даже если в этом и была его вина. И даже если ей необходимо было это знать.
Резко развернувшись, монарх вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.
- Ну ничего, я выясню и это, папочка, - прошептала принцесса, бессильно опускаясь на ложе.
****
В сомнениях и ожидании прошла неделя. От Эдварда не было никаких вестей, и Изабелла не находила себе места.
Страх и нетерпение разъедали принцессу изнутри, неизвестность казалась ей хуже любой пытки.
Она считала дни.
Около шести дней на дорогу. И не мог же он не прислать совсем никакой вести по прибытии!
Все ли идёт хорошо? Были ли им сделаны какие-либо распоряжения относительно его возвращения?
Чарльз, видя метания дочери, направил посыльного к доверенному канцлеру Вохра с просьбой, если объявится король Эдвард или любые вести о нем – немедленно сообщить.
Гонец вернулся через неделю. Эдвард оставил четкие распоряжения о том, что необходимо предпринять, если он не вернется через тридцать дней с момента отъезда. В перечень действий входила отправка посольства с ультиматумом в Селениту и подготовка военной операции.
Получив такие известия, Чарльз всерьёз задумался. Эдвард явно считал, что возможность его исчезновения велика и дело может закончиться войной.
И решил не говорить об этом Изабелле.
А спустя три недели в замок прибыла делегация из Селениты.
Делегация привезла королю Моринты Чарльзу Девятому и его дочери принцессе Изабелле приглашение на празднование, посвящённое бракосочетанию Короля Вохра Эдварда Второго и Королевы Селениты Селены.
Чарльз не планировал присутствия Изабеллы при назначенной аудиенции делегации из Селениты, понимая, что хорошо бы для начала узнать, какие вести привезли прибывшие.
Но Изабелла, как всегда, спутала все его планы.
Именно в момент вручения приглашения и оглашения причины прибытия в зал приёмов, пользуясь статусом неприкосновенности королевской особы, ворвалась Изабелла.
Кто-то из гвардейцев поймал на руки оседающую на пол девушку, пока Чарльз в ярости разрывал пергамент приглашения на мелкие клочки.
Делегация была выслана из Моринты в кратчайшие сроки без права возвращения в королевство.
А Изабелла заболела.
Целыми днями, а иногда, как казалось Чарльзу, и ночами, она сидела, безучастно уставившись в одну точку. Ни с кем не разговаривала и не реагировала даже на отца и Алисию.
Алисия полностью переключилась на Изабеллу и была рядом с принцессой неотлучно.
Принцесса не сопротивлялась её присутствию, но и никак не радовались ему.
Алисия одевала и раздевала девушку, кормила её почти насильно и выгуливала в королевском саду.
Чарльз, опасаясь за рассудок дочери, приказал убрать с глаз долой все предметы, так или иначе напоминающие о Вохре и короле Эдварде.
Но ничего не помогало. Да и не могло помочь.
Так прошла еще неделя.
Отправленный в Вохр гонец вернулся с известием, что от короля Эдварда не поступало никаких распоряжений насчёт изменения планов или женитьбы. Верховный канцлер Вохра заверил посла в том, что регулярная армия полностью подготовлена к выступлению и делегация с ультиматумом будет направлена в Селениту со дня на день.
Чарльз, в свою очередь, отдал распоряжения на подготовку к военному походу на территорию Селениты.
В воздухе запахло войной.
До бракосочетания королевы Селены и Эдварда оставалось около двух недель.
Зная упорный и твёрдый характер своей дочери, Чарльз всерьёз полагал, что Изабелла не смирится с ситуацией, и удвоил охрану её покоев.
И оказался прав.
На следующий день Изабелла пропала.
Когда ни она, ни Алисия не появились к завтраку, король Чарльз всерьёз обеспокоился ухудшением состояния здоровья дочери.
Стремительно шагая по широким дворцовым коридорам, он молился только о том, чтобы его девочка выстояла в эти тяжёлые времена. Чарльз никак не пытался оценивать поступок Эдварда и, хотя он догадывался о причине, просто принял это как должное. И лишь надеялся, что Изабелла окажется сильнее обстоятельств и судьбы.
Двери в покои принцессы оказались заперты. Охрана, дежурившая возле них, утверждала, что со вчерашнего вечера никто не выходил.
Ещё некоторое время понадобилось для того, чтобы выбить двери, так как второй ключ был у Алисии, которую тоже не могли найти.
Покои оказались пусты.
Пропала некоторая одежда Изабеллы и ничего больше. Все лошади в королевских конюшнях были на месте.
Возможно, недоставало некоторых драгоценностей Изабеллы и денег, но Чарльз никогда не контролировал траты дочери и не мог точно этого утверждать.
Посоветовавшись со своим лучшим другом и соратником герцогом Ли, Чарльз выслал в сторону королевства Селенита поисковый отряд. Но, зная свою дочь, король был уверен, что Изабелла легко обойдёт все засады и ухищрения этого отряда и доберётся до цели, какой бы она ни была.
Эта девочка - в свои семнадцать - при необходимости умела быть сильной, настойчивой и на редкость упрямой. Она проходила обучение вместе сыном герцога Ли и великолепно держалась в седле и ориентировалась в лесу.
Изабелле плохо давалась стрельба, но скорее по причине нежелания причинять боль любому живому существу.
За Алисию Чарльз тем более не беспокоился. Милая домашняя немолодая женщина превращалась в фурию, когда речь шла о здоровье или безопасности её любимицы. А уж энергичности Алисии могли позавидовать молодые мальчишки. Лучшей компаньонки для своей дочери Чарльз и пожелать не мог.
И только душевное состояние принцессы сильно беспокоило короля.
До побега он не общался с Изабеллой больше недели. Девушка не проронила ни слова с момента получения известия о женитьбе Эдварда.
Лекарь, осматривавший её накануне исчезновения, заявил, что здоровье Изабеллы в полном порядке. И что только сильнейшее нервное истощение и душевные переживания так влияют на её поведение.
Зайдя в королевскую часовню, Чарльз опустился на колени и, склонив голову, впервые за много лет попросил Богов не за страну и свой народ, а за себя и свою дочь.
****
Вороной пал. Принцесса устало прислонилась к боку маленькой тонконогой гнедой и тоскливо посмотрела на горизонт. Три дня в пути, осталось ещё столько же. Или меньше?
И всего три коня. Немного хлеба, воды, вяленого мяса. И почти не держащаяся в седле по причине смертельной усталости тетушка Алисия.
Необходимо было сделать передышку. Они только что миновали перевал – самое опасное с точки зрения погони место, и теперь Изабелла подумывала о том, что берег небольшого озера или ручья вполне могли бы подойти в качестве места для привала. Хотя бы до завтрашнего полудня.
От холода и переживаний принцессу била крупная дрожь. Алисия неподвижно сидела на земле, завернувшись в теплый шерстяной плащ. Принцесса мимолетно пожалела тетушку, потом напомнила себе, что та сама отказалась от настойчиво предлагаемого принцессой отдыха в таверне днем раньше.
Алисия отказалась, явно предполагая, что принцесса попытается ускользнуть и уехать без нее. В чем была совершенно права. Изабелле было сейчас совсем не до чувства вины, но мучить ни в чем не повинную даму не хотелось, да и одна она добралась бы до Селениты быстрее. Но Алисия была непреклонна.
В стылом воздухе от лошадей поднимались клубы пара. Если в долине лето все ещё не хотело сдавать свои права, то здесь, в горах, было ощутимо холоднее, и приближение зимы чувствовалось каждым кусочком оголенной кожи.
Вдалеке хрустнула ветка, и Изабелла замерла. Тишина не нарушалась больше ничем, и принцесса вернулась к своим невесёлым мыслям.
Почему? Что случилось, чтобы Эдвард смог отказаться от нее, от своих слов, от предстоящей женитьбы?
Печать дракона? Изабелла только-только вышла из оцепенения, последовавшего за известием о женитьбе Эдварда на другой, и теперь остро сожалела, что не использовала время до отъезда, чтобы собрать недостающую информацию.
Девушка с досадой скрипнула зубами.
Как могла она так нелепо потерять столько времени, впав в отчаяние. Как какая-нибудь глупая, изнеженная фрейлина!
И эти три дня сумасшедшей гонки - с переодеваниями, покупкой провизии и лошадей, - тоже не дали ей возможности детально обдумать ситуацию. А может и хорошо, что не дали.
И Алисию немного жалко. Она конечно женщина умная, изворотливая и предприимчивая - королевская кровь и жизнь при столичном дворе дают о себе знать - и о многом догадывается, но все равно всех деталей не знает. Только то, о чем шептались во дворце и чем скупо поделился Чарльз. И хорошо бы с ней поговорить, она может дать дельный совет.
Вздохнув, Изабелла направилась к павшему коню. Надо было снять с него сбрую и поклажу. На ближайшие дни пути, когда вокруг не будет человеческого жилья, каждая мелочь была в цене.
Разобравшись с поклажей, девушка подошла к компаньонке и тронула Алисию за плечо.
Тетушка спала. Прямо так, сидя на холодной земле, завернувшись в плащ.
Побоявшись её беспокоить, принцесса сама стреножила коней и решила проверить соседнюю поляну - там над деревьями поднимался едва заметный туман и возможно был водоем или ручей.
На поляне действительно обнаружилось озерцо. Самое приятное заключалось в том, что вода была значительно теплее воздуха. Изабелла впервые за много дней рассмеялась.
Переведя стреноженных животных к водопою, она разбудила Алисию.
Уставшая компаньонка, не сопротивляясь, позволила отвести себя на поляну, где Изабелла уже приготовила импровизированное ложе. Она вновь уснула, пока девушка разводила костёр.
С удовлетворением оглядев стоянку и убедившись, что все в порядке, принцесса подошла к воде и начала снимать одежду.
Тёмная тень на секунду закрыла солнце, и девушка отшатнулась к стволу ближайшего дерева. Подняв голову, она с ужасом наблюдала, как огромный белый дракон, плавно взмахивая широкими кожистыми крыльями, исчезает в темнеющем небе.
Лунный дракон. Вернее, драконица. Соперница.
Кони были привязаны под пологом леса. С воздуха заметить присутствие людей было почти невозможно, сказывалась практика, полученная при обучении у герцога.
Сердце Изабеллы металось, в страхе колотилось о ребра, сил вдохнуть не было.
Перед глазами попеременно мелькали воспоминания: сухие обветренные губы Эдварда, шепчущие: «Пока бьётся моё сердце», гравюра с портретом Розалии, строчки из старых летописей…
Ей необходимо взглянуть в глаза Эдварда. Иначе все, чем она жила, чему верила, потеряет смысл.
Непослушные руки срывались с пуговиц. Как была – в расстегнутой до обнаженного тела одежде - девушка отошла, почти отползла глубже под защиту деревьев.
Чуть позже, когда остекленевшие от слез глаза уже закрывались сами собой, Изабелла провалилась в тёмный тревожный сон.
Что ей приснилось, принцесса так и не вспомнила, но, проснувшись от собственных стонов и сосущего чувства голода, Изабелла искренне порадовалась, что она не одна.
Костёр весело горел, нагревая маленький закопчённый котелок, в котором аппетитно булькало какое-то варево. А тетушка Алисия, уютно завернувшись в плащ, грела руки о жестяную кружку с горячим напитком.
- Алисия, - успокоено позвала принцесса, – прости, что я так с тобой. Я хочу поговорить обо всем, что случилось.
Потянувшись и выбравшись из-под плаща, принцесса встала и почти дошла до тётушки у костра, когда остановившийся от ужаса взгляд Алисии и шорох за спиной заставили её обернуться.
Дыхание лунного дракона опалило кожу на лице, а удар гибкого хвоста отправил девушку в небытие.
***
- Карл, милый, ну перестань упрямиться! Ты опять ничего не ел! Поверь мне, силы тебе ещё понадобятся, когда мы отпразднуем нашу свадьбу…
Эдвард тяжёлым неподвижным взглядом буравил крышу соседнего крыла замка, едва видимую в зыбком лунном свете. Под глазами залегли почти чёрные тени, глубокие складки делали его лицо грубее и старше. Сейчас едва ли кто узнал бы того беззаботного счастливого красавца, что ещё пару месяцев назад направлялся в Селениту сражаться с драконом.
То есть с драконицей.
И вот она на расстоянии вытянутой руки. Как всегда, бесподобно красива, безупречна. Идеальные черты лица, огромные выразительные глаза, длинные белокурые волосы. Фигуре и осанке могла бы позавидовать любая богиня.
И она не бездушная. И не холодная.
Эдвард саркастически усмехнулся, вспоминая Изабеллу и её оценку Селены – бездушная, холодная, бесчувственная.
Как много он сейчас мог бы рассказать о страстности и чувственности Селены.
Или Розалии. О её яростности, одержимости, настойчивости.
И даже неважно, что оба варианта оказались для него одинаково неприемлемы. Сейчас он в её власти. Пока он в её власти.
Он и сам не понимал, что с ним происходит. Заведомая нелогичность его возвращения к не до конца поверженному дракону пугала и злила Эдварда. Но тогда, когда всего с двумя сопровождающими, оставив весьма невнятные распоряжения по поводу своего невозвращения, Эдвард рвался в Селениту, все казалось таким правильным.
Таким необходимым.
Драконица встретила его ещё в горах, за перевалом. В ярком солнечном свете её кожа отливала перламутром и казалась совершенно невредимой. Словно и не было той встречи, когда, истекая кровью, Селена смотрела в глаза молодого короля.
Кони бились и вставали на дыбы, испуганные близостью огромного опасного зверя. Спешившись, Эдвард дал знак сопровождающим оставить их вдвоем. Не посмев ослушаться, гвардейцы отошли в подлесок, уводя за собой и его коня.
Осторожно качнувшись вперёд, Селена заглянула в глаза короля.
Эдвард помнил этот взгляд, именно он не дал королю занести клинок для последнего решающего удара. Не дал возможности. Или права.
Смесь любви, страха, боли, нежности, доверия. Затуманенным взглядом Эдвард смотрел в эти глаза и понимал – он нужен здесь.
Что произошло дальше, король не помнил. Очнулся он уже в этих роскошных покоях, ночью. И рядом была Селена.
Эдвард упорно отказывался называть драконицу именем жены своего предка, даже в человеческой ипостаси, но она настаивала. И неимоверно злилась, когда в очередной раз слышала имя дракона. И сама Селена всегда называла его Карлом, хотя явно понимала, кем он является на самом деле.
Эдвард ни разу не видел, как она превращалась в дракона и обратно. Ближе к рассвету она уходила, а возвращалась, как правило, после заката.
Иногда в отсутствие драконицы молодой король словно освобождался от наваждения и не понимал, как он здесь вообще оказался.
И тогда он в ярости пытался выяснить: где сейчас люди, сопровождавшие его, почему он не может выйти из дворца и даже из покоев.
Пленник.
Сердце рвалось от боли и желания вернуться к Изабелле. Она же совершенно в неведении. И вся его страна и его народ также могли пострадать от легкомысленности и бездумности поступка короля. Но стоило Селене появиться рядом, как разум короля затуманивался, и образ Изабеллы словно тускнел, мерк.
И чувство вины перед своей страной вдруг становилось таким неважным, пустячным. Словно одно только присутствие королевы могло поменять приоритеты в сердце и голове Эдварда.
Пока королевы не было рядом, Эдвард не раз пытался предпринять какие-то действия. Но подданные Селены, казалось, были неподкупны. Эдварда поражала их преданность и любовь к королеве. Люди здесь ничем особенным не отличались от людей в других государствах, но этому почитанию мог бы позавидовать любой монарх.
Все государственные дела в королевстве решались ночью. Драконица не говорила и своим видом могла внушить ужас любому, была вспыльчива и непостоянна. Однако королева в образе человека могла внушить неодолимое восхищение. Она была умна, образована, красива, справедлива, заботлива.
И все-таки, ощущая фальшивость реальности и видя себя мухой в патоке, Эдвард продолжал бороться.
В отсутствие королевы он рисовал силуэт Изабеллы на оконном стекле. На неровной витражной поверхности это выходило плохо, но позволяло Эдварду вспомнить каждую черту принцессы, каждый завиток её тёмных шелковистых волос.
Уголок чуть приподнятых в улыбке губ. Точёную линию плеча, шеи, подбородка.
Манеру откидывать голову на спинку кресла и закрывать глаза, когда что-то требовало осмысления.
И сердце короля словно оживало. Снимало с себя липкую плёнку чужого воздействия. Очищало разум и душу.
Эдвард цеплялся за образ принцессы из последних сил, вспоминая, смакуя, любуясь.
Её запах, её утренняя улыбка, чуть смущенные и заспанные глаза. Её решительность и смелость, азартность на конных соревнованиях между несколькими друзьями. Её теплота и мягкость по отношению к отцу. Её неуступчивость и упрямство, когда все выходило из-под ее контроля. Задумчивость и мечтательность, когда в руках была любимая книга.
Образы сменяли друг друга, не позволяя разуму застыть, смириться.
Воспоминания о принцессе были его спасением, его якорем.
И когда Селена через неделю его невольного плена заговорила о свадьбе, Эдвард сначала воспринял это как неудачную шутку. Но вскоре понял, что королева шутить не намерена. Это качнуло последний камешек, удерживающий горную лавину.
Твердое «нет» Эдварда застало Селену врасплох.
Королева даже не сразу поняла, что Эдвард что-то сказал, продолжая тираду о необходимости все сделать официально.
Потом, резко обернувшись к Эдварду, Селена впилась в лицо короля оценивающим взглядом, а Эдвард вдруг пожалел её.
Любящая женщина, которая так и не смогла смириться со смертью мужа. Прекрасная, одинокая, гордая и ранимая.
Оценив выражение лица Эдварда, королева вдруг отступила и быстро вышла из покоев.
Но не изменила своего решения.
Сегодня Селена была на удивление спокойна и расслаблена. Как вулкан, покрытый толстой белоснежной шапкой подтаявшего льда.
И готовый в любой момент взорваться.
Вот и сейчас, Эдвард понимал, что ещё немного его холодности и очередное «нет» - и Селена опять сорвется. Теперь она часто была в ярости от того, что Эдвард игнорировал имя Карл и не желал подчиняться ей так, как она того хотела.
И самое главное, он отказывался от брака с королевой.
Сейчас, рассматривая профиль Эдварда, Розалия была уже в ярости. И уже понимала, что услышит очередной отказ.
Драконица вовсе не была сумасшедшей. Её уму и прозорливости могли позавидовать многие мудрецы. Однако Розалии так хотелось верить, что это её Карл вернулся!
И грань безумия в эти моменты была так тонка.
Розалия не понимала, почему на Эдварда не действует печать дракона. Нет, действует конечно, но только совсем немного, едва заметно. Никакого обожания, преданности и любви нет и в помине. Нет того, чем она так привыкла пользоваться все то время, что правила Селенитой.
У Розалии не было проблем с верностью и преданностью ближайших доверенных лиц – печать дракона делала их маниакально зависимыми от её одобрения, присутствия рядом. Все люди, получившие печать дракона, были искренне и глубоко, навсегда заворожены ей.
Но именно с Эдвардом все пошло наперекосяк.
И теперь она была готова пойти на крайние меры. Ловушка сработала, и девочка была в её руках. Осталось только осуществить некоторую подготовку и, она уверена, Эдвард не обманет её ожиданий!
Ни слова больше не говоря своему пленнику, королева развернулась к выходу.
Выйдя из покоев, Розалия стремительно направилась к лестнице, ведущей в подземелье.
Нет, ей определённо наскучила эта ночная жизнь! И как Эдвард не понимает, что именно в ней заключается его счастье! Он излечит её бедное разбитое сердце, а она подарит ему власть, могущество и... себя.
Конечно, власть и могущество у короля Вохра уже есть - какие-никакие, - поморщившись признала королева. Но союз Селениты и Вохра, по мнению Розалии, стоили усилий.
Розалия сама не до конца понимала, с какой целью она сейчас спускается в подземелье. Несомненно, её люди подготовят девочку к представлению в лучшем виде. Но ей так важно было понять, что же зацепило короля Эдварда в принцессе. Неужели её красота, ум, благородство и - самое главное – её любовь не превосходят милую посредственность её праправнучки Изабеллы.
Шагнув в рассеянный светильниками мрак подземелья, королева поежилась. Все-таки некоторые вещи в ипостаси дракона имели свою прелесть – невосприимчивость к теплу и холоду, например.
Днём, когда она только захватила девушку и её странную спутницу, Розалия была в ярости. Её несдержанная драконья ипостась едва остановилась в миге от того, чтобы не покончить с принцессой навсегда. И только долгие годы тяжёлых и мучительных тренировок сознания заставили драконицу быть бережной. Пленница нужна была ей живой и желательно невредимой.
Сейчас же, рассматривая прикованную к стене Изабеллу, Розалия не могла не признать – девушка была красива.
Усталость и измождение явно проступали на лице принцессы, но это совсем не портило белоснежной кожи, тёмных, цвета созревшего каштана, шелковистых волос и королевской стати. А если она ещё и умна и с характером…
- Да, кровь все ещё сильна, что не может не радовать, - прошептала очарованная королева и тут же исправилась, - но тебе, девочка, я его не отдам!
Почувствовав тяжёлый взгляд, принцесса очнулась и обессилено уставилась на Розалию. Понимание того, кто сейчас перед ней, заставило глаза девушки распахнуться и проясниться.
Губы не слушались. Затёкшее и окоченевшее тело требовало отдыха, в горле першило.
- Воды… - мучительно закашлявшись, попросила принцесса.
Розалия, небрежно усмехнувшись, поднесла к губам Изабеллы небольшой сосуд и бережно отвела прядь волос, мешавшую пить.
Утолив жажду, принцесса уже вполне уверенно спросила:
- Зачем я тебе? Зачем я тебе?! Ты понимаешь, что будет война, когда мой отец и Эдвард обнаружат, что я у тебя?
- Храбрый мышонок, - усмехнулась Розалия. – Эдвард собирается стать моим мужем, разве ты не слышала об этом?
Изабелла сглотнула, но гордо подняла подбородок.
- Я не верю ни одному твоему слову! Он не мог забыть свои обещания! Не мог не сдержать слова!
- Ох-ох-ох! – мелодично рассмеялась королева. – Какие идеалы, какие романтичные, розовые представления о мире! Посмотри на меня, Изабелла. Разве я не хороша? А огромная и богатая Селенита разве не стоит того, чтобы не тратить время на милую, но неискушенную принцессу, с ещё крепким и воинственным отцом? Да только попроси Эдвард, и я положу к его ногам целый мир! А что можешь дать ему ты?!
Розалия внимательно наблюдала за принцессой, замечая, что та намеренно отводит взгляд и не смотрит ей в глаза. «Знает про печать дракона», - поняла королева и повторила вопрос.
- Так что можешь предложить ему ты?
- Любовь, - задумчиво проговорила принцесса, не отводя глаз от покрытых копотью каменных стен.
- А если он сам скажет тебе, что больше не любит? Ты откажешься от него? Оставишь его в покое?
- Он не скажет! – стиснув зубы и едва сдерживая слёзы, девушка закрыла глаза. – Не скажет…
- Мгх. Давай договоримся. Если Эдвард, глядя тебе в глаза, скажет, что он тебя не любит, ты оставишь его и меня в покое! А я окажу тебе ответную любезность - отпущу и тебя, и эту твою непонятную спутницу живыми. И даже оставлю в покое твоего отца, тем более, что свою роль он уже сыграл.
- Отец?! – глаза принцессы непроизвольно распахнулись, чем и воспользовалась королева, поймав её взгляд.
- Ну вот и отлично! – мурлыкнула Розалия, отходя от девушки. Воздействие, которое королева могла оказать, находясь в человеческой ипостаси, не имело никакого сравнения по силе и мощи с печатью дракона. Но тоже присутствовало. Только для того, чтобы оно подействовало, требовалось время. Немного времени. А утром королева намеревалась закрепить удачу настоящей печатью дракона.
Если ей повезёт, то принцесса сама откажется от Эдварда, объяснив тому, почему ему необходимо принять предложение Розалии. Ну а если нет, то тогда Эдварду придётся сыграть свою роль, ничего не поделаешь.
Уже когда королева была у дверей, принцесса нашла в себе силы прошептать:
- Зачем тебе он? Ты же дракон!
- Ну, это я сейчас дракон, - усмехнулась королева. – Любовь, девочка моя, способна исцелить и собрать из кусочков любое сердце, даже драконье. Просто для всего нужно время и скоро я не буду больше драконом. А про отца ты спросить не хочешь? – лукаво напомнила она.
- Нет, – Изабелла помотала головой. – Он мой отец и не мне судить его поступки или отсутствие таковых. Даже если я что-то узнаю, я не перестану его любить, как и Эдварда.
Розалия рассеянно кивнула и, уже не вслушиваясь в слова принцессы, покинула пыточную.
****
Закат застал Эдварда за откручиванием металлической спинки кровати. Он понимал, что это ничего ему не даст, но тело требовало действий.
Захватить королеву он не мог. Нет, мог, конечно, но при такой преданности её слуг вся его сила не имеет значения. Да и её воздействие, хоть и ослабело, но все ещё оставалось.
Даже мысль о недопустимости поднять руку на женщину, да ещё и королевскую особу, не остановила бы сейчас Эдварда, если бы это имело хоть какую-то перспективу.
Сколько же может продолжаться эта пытка? Чего добивается Селена? Что он вдруг воспылает к ней любовью?
Даже Эдварду было понятно, что первоначальное наваждение схлынуло, пропало. Он несомненно жалел, что так легкомысленно попался на уловку Селены, что не послушался тогда Изабеллы и не выяснил до конца всю правду об истории с его предком Карлом.
Даже легенды иногда содержат истину.
Эдварду показалось, что его зубы скрипнули одновременно с дверью, впустившей Селену.
Предстоял ещё один тяжёлый вечер и, возможно, ночь.
- Здравствуй, милый. – Селена была явно раздражена, хотя и тщательно пыталась это скрыть. – Я хотела бы знать, ты не передумал?
Эдвард насторожился.
Селена никогда не ставила вопрос так. Свадьба в её интерпретации была делом решенным и не требовала его согласия. И только лишь забавляясь и потакая его капризам, Селена играла им как кошка мышью, как мать потакает и умиляется капризам и своенравности своего дитя.
- Нет.
Селена кивнула своим мыслям.
- Ну что ж, ты не оставил мне выбора, милый. Пойдём!
Она повела его широкими дворцовыми коридорами, которые Эдвард до этого видел только мельком. Спустившись по узкой каменной лестнице на полтора пролета, они зашли в небольшую уютную комнату. И Селена, не растягивая напрасное ожидание, откинула полог, закрывающий стену напротив входа.
Эдвард ахнул от изумления и ужаса.
В темном каменном зале уровнем ниже к сырой закопчённой стене цепями была прикована Изабелла. Принцесса Моринты. Его невеста.
Рядом с девушкой стоял длинный деревянный стол, лежали инструменты. Пыточная?
Он не мог ошибиться – это Изабелла. Мрачное выражение лица Селены также говорило само за себя.
Тело отреагировало непредсказуемо. С рычанием он кинулся на королеву, сомкнув ладони на её хрупкой белоснежной шее.
И отшатнулся, бессильно опустив руки, только лишь услышав её яростный, но полный власти над ним голос:
- Отпусти!
Дрожащими руками побледневшая Селена потянулась к шее.
- Она ответит за каждый отпечаток руки на моей коже! – яростный взгляд королевы, казалось, прожигал Эдварда насквозь. – И отныне за каждый твой отказ она заплатит куском своей кожи! Пока не умрёт или не сойдёт с ума от боли и ненависти к тебе! А ты будешь наблюдать за этим!
С недоумением Эдвард всматривался в эту новую Селену, наконец показавшую свой истинный нрав - нрав дракона.
- Розалия… - Эдвард запнулся, имя вылетело неожиданно, и Селена в недоумении выгнула бровь. – Ты же не можешь быть такой жестокой! Отпусти ее, она не причем совершенно!
- Правда? – почти искренне изумилась Селена. – Ты хочешь сказать, что отказываешься быть со мной просто потому, что я безобразная нищенка и не стою твоего внимания, а она здесь совершенно не причем?! И разве ты не жесток со мной? Я так ждала тебя, Карл!
Селена отвернулась, не желая больше видеть полные боли глаза короля.
- Завтра утром ты должен будешь сказать принцессе, что больше не любишь её. И что добровольно и с желанием связываешь свою жизнь со мной. Ты должен заставить её поверить тебе и только при этом условии я могу гарантировать её жизнь.
По хлопку двери и лёгкому дуновению воздуха Эдвард понял, что остался один. Толстое стекло и несколько метров высоты отделяли его от Изабеллы.
Вновь скрипнула отворяемая дверь.
- Её величество просила проводить вас в ваши покои, милорд. Когда вы пожелаете, разумеется.
Хрупкое тело Изабеллы было неподвижно. Как ни всматривался Эдвард, он не мог уловить ни малейшего движения, ни даже лёгкого колыхания груди от дыхания. Ничего.
Спала ли девушка или была без сознания? Отсюда, с высоты, король не видел никаких признаков ранения или повреждения кожи.
Но что стоила бы даже эта боль по сравнению с той болью, что предстояло испытать Изабелле завтра. Эдвард был уверен - принцесса любит его. И завтра ему предстояло разбить ей сердце.
И себе тоже.
Но какое это имело значение, если она останется жива. Пусть и с разбитым сердцем, но жива. В окружении любящих её отца и родственников. Каждый день открывающей для себя этот мир заново. И может быть когда-нибудь она ещё встретит свою новую любовь, родит детей.
И пусть она вспомнит его только недобрым словом. Зато останется живой. Пусть встретит своего принца. Или короля. Того, который сможет защитить, уберечь её. От горя, от предательства, от боли.
Эдвард прощался. Стоя на коленях и прижавшись лицом к стеклу, он старался запомнить каждую деталь, каждую черточку её лица, чтобы хоть когда-нибудь иметь возможность насладиться ими, хотя бы в воспоминаниях. Он понимал, что это слабость, и мог только надеяться, что его сердце не будет жить без неё.
Он во власти дракона. И нет никакой возможности это прекратить. Даже уйти красиво. Эта девочка, её безопасность, всегда будет для Селены залогом того, что Эдвард сделает все что угодно, только чтобы она не пострадала.
А завтра… завтра она должна поверить.
***
Холод сковывал мышцы и заставлял стучать зубы.
Изабелла была рада ему. Пусть ненадолго, но глотнуть свежего воздуха было прекрасно.
Зачем они здесь? Яркое солнце освещало небольшую поляну, красиво играя на свежевыпавших снежинках. По-осеннему высокое небо заставляло сердце Изабеллы сжаться в тоске от непонятного предчувствия.
Драконица лежала всего в шаге от неё. Блаженно зажмурившись, она вытянула гибкую шею. Перламутровые чешуйки красиво переливались, завораживая узором.
Девушка переступила с ноги на ногу, со страхом наблюдая за зверем.
Вчера, когда она смогла отказать Розалии, та пришла в неистовство. Принцесса подумала, что в её глазах крайне самонадеянно было считать, что Изабелла сама может отказаться от Эдварда. Или поверить, что драконица может причинить ему вред. Но Розалия видимо ждала именно этого.
А ещё, - фыркнув, вспомнила принцесса, - она сильно переоценила значение печати дракона. Никакого неодолимого стремления исполнять волю дракона не было! И Изабелла была этому несказанно рада. Вот и верь после этого легендам.
Руки немели все сильнее. Ног принцесса уже давно не чувствовала.
- Зачем мы здесь?
Голос прозвучал в пустом лесу неуместно. Слишком громко, слишком хрипло. Драконица даже не подняла головы.
Захрустел снег под ногами идущего. Изабелла обернулась.
Первая радость узнавания сменилась тревогой.
Эдвард!
Его глаза. Холодные, отстранённые. Затянутые мутной корочкой льда зелёные омуты тьмы.
Чуть подавшись вперёд, Изабелла запнулась и едва не упала.
Ни одного порыва в её сторону. Ни одного взгляда в лицо.
- Эдвард?..
- Изабелла, - констатация её присутствия и лёгкая гримаса брезгливости. Драконица приподняла голову, с интересом наблюдая за сценой.
- Эдвард! – горячие слёзы обжигали кожу лица, и уже ничто не могло остановить принцессу. Несколько шагов и… нога скользит по нетронутому снегу. Изабелла почти упала на Эдварда, ощутив знакомый запах, тепло и злость. Почему он так смотрит?
Почему отклоняется и так холоден?
Покусывая губы, король почти стряхнул с себя плачущую девушку и шагнул назад.
- Я хочу, чтобы ты знала. Я не люблю тебя. И никогда не буду с тобой. Моё место здесь, рядом с Розалией, - циничная усмешка исказила губы короля. – Ты всего лишь замена. Такая милая… Но теперь, когда она простила меня, я буду с ней.
- Эдвард! Что ты говоришь, Эдвард?! - принцесса понимала, как унизительны умоляющие интонации, но остановиться была не в силах. – Ты же любишь меня! Ты же говорил, помнишь! Ты обещал мне!!!
И король засмеялся – искренне, заразительно, открыто.
- Ты и вправду верила всей этой лжи? Посмотри на себя, Изабелла, кто ты рядом с ней?! Жалкая серенькая простушка. С жадным воинственным отцом, который готов подложить тебя кому угодно в обмен на новые территории. Нет, впрочем иногда ты бываешь очень мила, - и опять циничная усмешка до неузнаваемости изменила лицо Эдварда. – Но у тебя нет ни единого шанса против Розалии.
- Я не верю! Не верю… Это все она, ее печать дракона! - уже почти не помня себя от гнева, закричала принцесса.
- Правда? Тогда почему же она не подействовала на тебя? – глаза Эдварда на секунду, всего на секунду, стали живыми. - Если бы было все так просто, то Розалия, наложив печать, попросила бы тебя отказаться от меня добровольно. И все. Но ты сама видишь, что легенда про печать - это сказка.
- Потому что я люблю! – упрямо прошептала девушка.
- Тогда ты и сама понимаешь, что если на меня подействовала твоя мифическая печать дракона, то я не люблю, - с усмешкой, разбивающей ей сердце, продолжил Эдвард.
Разбивающей сердце.
С лёгким звоном ясное небо сменило цвет на чернильный, и у Эдварда внезапно задвоилось в глазах.
Селена в небе.
Две Селены в небе.
Или одна Селена и одна… Изабелла?!
Стон вместе с воздухом покинул лёгкие короля.
- Прости меня, моя хорошая…
***
Эдвард в изнеможении опустился прямо на снег.
Она опять ноет и это нескончаемо. Нескончаемо прекрасно. Только Изабелла может даже ныть так, что сердце замирает, а потом колотится о ребра с бешеной силой. Что там теперь? И лапы болят и хвост отваливается?
Она не стонала так, даже когда, израненная, ползла по лесу после победы над Селеной.
О, тёмный с ними, с этими, опять везде раскиданными, чешуйками. Главное, что она опять - пусть и пока ненадолго - стала оставаться человеком при свете солнца.
Значит, он смог доказать ей свою любовь.
Значит, она поверила.
Значит, она вернётся.
Значит, легенды не врали.
И любовь лечит даже драконье сердце.