Название: ЧРС, или Лучшее Рождество Эдварда Мейсона
Фандом: Сумеречная сага
Автор: Mary_Grey
Бета:「Апельсиновая」
Жанр: Fantasy/Humour/Romance
Рейтинг: PG-13
Пейринг: Эдвард/Белла
Саммари: Слышали когда-нибудь о ЧРС? Видели эльфа из транспортного отдела? Да ладно?! Вы даже не слышали о «графике повышения непослушности» и не катались в оленьей упряжке? Тогда вам непросто будет представить, с чем столкнулся Эдвард в Рождественскую ночь, когда он, куратор с пятнадцатилетним стажем, получил в напарницы девушку, не имеющую никакого опыта работы...

---

До рождества 10 часов 42 минуты.

Эдвард рассеяно выглядывал в окно, наблюдая за мелким, словно крупа, снегом. Едва шарики попадали на пышные ветви елей, как тут же скатывались по острым иголкам, падая на землю.

«Ни тебе полноценного снегопада, ни мороза…» – выдохнул он, поправляя зеленый сюртук и повернулся, нервно оглядывая помещение.

А здесь нарастал хаос: помещение мастерской наполнилось громкими вспышками эльфийской паники, кураторы, в таких же, как и Эдвард, зеленых костюмах, пытались раздать списки необходимых игрушек, путаясь в длиннющих серебристых пергаментах, а двери их уютной обители то и дело впускали противный ветер со двора, который, поднимая в воздух конфетти, присыпал им головы взволнованных кураторов.

Эдвард нервно покрутил в руках перчатки для управления поводьями и покосился на двери кабинета, рядом с которым стоял уже больше получаса.

Табличка «Медпункт» отражала огни, зажженные на огромной, источающей воздушный и терпкий аромат ели, возвышающейся в центре помещения.

– Эдвард? – из-за двери показался яркий хохолок прически Эллис. Ее щеки были покрыты ярким румянцем, а огромные зелёные глаза возбуждённо блестели. – Плохие новости. Сладкая болезнь свалила Джаспера… Наверное, – она с жалостью похлопала друга по плечу, выражая поддержку и озвучивая прискорбные вести. – Последние десять леденцов были лишними.

– Какой кошмар, Эллис! До Рождества всего ничего! – Эдвард вскинул руки, показывая подруге масштабы отчаяния, поглотившего несчастного в один миг. Без напарника он явно не справится.

Мейсен расстроился. Даже Санта никогда не успел бы облететь весь земной шар за одну ночь. Бороться с пылью в дымоходах, таская за собой этот неподъемный красный мешок… Да кому вообще пришло в голову, что этот милый старичок с белой бородой делает все сам?

Именно по этим причинам кураторы делили между собой списки детей и в ночь Рождества проникали в дома, радуя малышей леденцами и подарками, которые те заранее заказали Санте.

– Как насчет Рождественского укола? – Эдвард взъерошил бронзовые волосы, а уши куратора даже стали едва заметно подрагивать от волнения.

– Ты помнишь, что стало с Рошером, после укола? Его как будто перепоили энергетиками. Их с Джошем едва не застали врасплох в доме малютки Джил, когда бедняга стал выплясывать под мелодию праздничной открытки, не имея возможности остановиться.

– Разрази меня Санта! – выругался куратор, пытаясь придумать способ спасти свою миссию без Джаспера.

Попытки спасти положение напомнили ему детство, когда он пытался доказать соседским детишкам, что к нему на Рождество приходил Тот-Самый-Санта и собственноручно вручил рождественскую карамель зеленого цвета. Вручил торжественно, словно Оскар на красной дорожке, вот только из зрителей был лишь бульдог Адамс и миниатюрная искусственная ель.

Попытки спасти положение напомнили ему детство.

Как только тогда малыш Мейсон ни изощрялся, пытаясь доказать сверстникам, что Тот-Самый-Санта пришел к нему с важной миссией и обещанием, взять его в Лапландию, как едва, мальчишке исполнится шестнадцать. Эльфы, етти и разнообразные рождественские духи были, конечно же, неотъемлемыми составляющими команды Санты, но вот кураторами по развозке подарков всегда были люди. Санта сам отбирал чистых душой, добрых детей, всем сердцем верящих в силу Рождества, и предлагал работу. Она была не очень-то высокооплачиваемой и несколько нервной, но радость, которую они доставляли детям, несомненно, затмевала все эти минусы.

И вот сейчас его изощрения в попытках придумать замену своему напарнику достигли апогея: масса идей, но ни одной более или менее убедительной и подходящей.

Эдвард подошел к двери главного офиса, полностью покрытой блестящим дождиком и бантиками багряного цвета. Мимо промчался гном, невнятно бурча себе что-то под нос, парень расслышал лишь: «Как это список непослушных возрос на 10%?». Гномов, работающих в отделе статистики, всегда беспокоили лишь «графики повышения непослушности» в разных районах мира.

В офисе царил порядок, который бы с завистью заставил вздыхать любого перфекциониста: тонкие папки с личными делами каждого ребенка, были сложены в картотеки, размещенные по центральной стенке. Дети были разделены по цветам, возрасту, уровню «непослушности» и городу проживания. Полки пестрили и переливались разными цветами по мере их самозаполнения, ведь данные из отдела статистики автоматически переносились в личные дела. За большим дубовым столом восседал молодой симпатичный мужчина лет тридцати с едва заметной проседью на коротких черных волосах. Седина словно иней, притрусила голову сидящего. Он сосредоточенно изучал пергаментную золотую бумажку, не обращая внимания на взволнованного до предела Эдварда.

– Привет! – даже слишком громко для обычного приветствия, произнес он. – Босс у себя?

Мужчина лениво оторвался от своего неимоверно важного дела и поднял на прибывшего свои глаза. С точностью определить цвет глаз сидящего под табличкой «Холод» ещё никому не удавалось, но в них совершенно точно можно было утонуть, захлебнувшись спокойствием и умиротворенностью.

– Привет, Эд, – протянул Холод скрипучим голосом, пускающим мурашки по телу у всех, кто когда-либо его слышал. – Он вышел на заседание исполнительных директоров Рождественской лиги. Ну, знаешь, все эти чудаки, работающие под эгидой Санты, по типу Деда Мороза, Вайнахтсмана и Пера Ноэля*. А тебе чего?

– У меня просто чудовищный день! Джас слег в изолятор в припадке поглощения сахара. Хотел обсудить с Сантой возможного напарника. Ты, кстати, что делаешь в рождественскую ночь?

Холод меланхолично повел бровью и едва заметно усмехнулся.

– Сам как думаешь? – его длинные пальцы указали на огромную карту мира, разрисованную синим, белым и голубым цветом. Закрашенные части, мерцая, сменяли друг друга, иногда задерживаясь на одном континенте одновременно долго. – Мороз укатил в командировку, разобраться лично с результатами глобального потепления. Он был настолько зол… – мужчина закатил глаза, показывая степень своей «спокойной раздраженности». Эдвард, конечно же, хорошо себе представлял сангвиника Мороза, негодующего по поводу неуправляемости температурных скачков на некоторых участках: ни тебе разрисованных окон к Рождеству, ни катков, сплошная оттепель. – Снег сидит в отделе инноваций и пялится в новый снежный шар уже почти полдня. Они усовершенствовали какие-то пружинки, и теперь он может одновременно управлять снегом во всем мире. Я здесь просто на разрыве!

Ровный и спокойный голос Холода совершенно не вязался с описанием патовой рабочей ситуации и напоминал Эдварду, как его отец выходил из-под общего наркоза, после удаления аппендикса и рассказывал о системе работы поршней в двигателе.

– Ладно, оставлю тебя. Не буду отвлекать от этого… – Мейсен попытался обвести руками комнату и показать свою солидарность с работником главного офиса, но вышло как-то не сочувственно, лениво и в стиле Холода.

– Стой, Мейсен. – Он медленно потянулся через весь стол. Эдварду отчаянно хотелось стукнуть «начальство» по голове и ускорить процесс получения информации, но приходилось терпеливо наблюдать за черепашьей скоростью мужчины. – Вот твой новый напарник. – Кривая улыбка едва заметно коснулась его губ. – Искренне желаю удачи, ты ведь у нас избранный.

– Чего? – не обращая никакого внимания на монотонный голос коллеги, Эдвард прожигал любопытным взглядом тонкую папку.

– Сам посмотри.

Спустя долгих десять секунд куратор держал в руке анкету, заполненную блестящими чернилами. Слева на пергаменте была вклеена фотография миловидной брюнетки со съехавшим набок зеленым кураторским колпаком. Девушка смотрела на Эдварда с фотографии испуганными шоколадными глазами, а ее рот застыл, напоминая букву «О». Явно не самая удачная фотография, но, к сожалению, никаких просьб сделать карточку заново местные фотографы не принимали.

Новоявленную помощницу звали Белла, а напротив строчки «опыт работы» был аккуратно выведен ноль.

– Да чтоб тебя… – Эдвард даже задумался над тем, не всплакнуть ли ему. Он ведь висел вторым по рейтингу кураторов рождественской развозки подарков. А теперь, с напарником, отдаленно напоминающим испуганную лань, он едва ли мог рассчитывать на место в середине рейтинговой таблицы.

Но работа есть работа. Не мог же он разослать подарки детям по имейлу!

Собрав всю свою волю в кулак, куратор направился в отдел подарков для получения двух идентичных мешков: для себя и Беллы. Наверняка коллега ожидала его там.

Отдел подарков представлял собой склад с конвейерами и огроменными щипцами для барбекю, которые по волшебной системе сортировали подарки в мешки. Как щипцы различали мешки и по какой системе шло распределение подарков, Эдвард не знал даже после почти пятнадцати лет работы на Санту.

Очереди здесь не было, и он тут же увидел стоящую спиной хрупкую девушку, рассеяно рассматривающую конвейер.

– Завораживающее зрелище? – несомненно, для начала куратор выбрал дружелюбную линию поведения, несмотря на то, что недовольство ситуацией плескалось в нем, как молочный шейк в миксере.

– Как они... – мелодичный голос приятно удивил Эдварда, заставляя улыбнуться. По крайней мере, его не будут раздражать реплики напарницы.

– Волшебство. – Он многозначительно поднял палец вверх, словно это слово объясняло все, что происходит в Лапландии. Даже пропажу гелиевых ручек из отдела канцелярии. – Меня зовут Эдвард, кстати. Мы будем напарниками в это Рождество. – Его бодрый тон заставил Беллу улыбнуться, и тепло ее шоколадных глаз полностью захлестнуло куратора. – Ты ведь прочла инструкции?

Тепло вмиг исчезло, уступая место чувству обеспокоенности и тревоги – в глазах Беллы читалось полное непонимание ситуации.

– Инструкции обычно выдают в главном офисе. Поспеши туда, – он указал в направлении, откуда недавно пришел. – И заодно возьми у Холода списки адресов. А лучше – помоги ему отсортировать, потому что он остался один на хозяйстве, а с его скоростью мы не разберемся со списками до Рождества.

– Хорошо, Эдвард, без проблем. – Белла серьезно кивнула, показывая всю степень своей сосредоточенности на предстоящей работе. Уж она-то точно не подведет Лигу.

– Я пока заберу наши мешки. – На всякий случай добавил куратор, пытаясь сгладить свой суровый тон.

Белла кивнула еще два раза, напоминая игрушку-собачку на приборной панели машины, и, развернувшись на каблуках зеленых туфель, быстрыми шагами направилась в главный офис.

Ветерок, всколыхнувший ее темные волнистые волосы, донес до Эдварда аромат яблок с корицей, и это амбре показалось ему смутно знакомым. Вот только где он слышал его ранее, вспомнить Мейсен не смог.

Погрузившись в размышления, Эдвард не заметил, как перед ним аккуратно опустились два красных мешка, украшенных холодными поблескивающими снежинками, которые подрагивали и хрустели при движении атласной ткани.

* * *

До рождества 7 часов 12 минут.

– Это еще что такое?! Вы что, издеваетесь? – Эдвард с ужасом осматривал совершенно незнакомых парнокопытных, запряженных в его сани. – Да я их в глаза никогда не видел! Это не мои олени!

– Молодой человек, – гном транспортного отдела из-под очков одарила куратора осуждающим взглядом. – Мне принесли список, в нем значилось: Рональд, Снежок, Вольдемард и Хвастун. Я что, по-вашему, не могу объяснить етти, кого запрягать в сани?!

– Какой Вольдемард? О чем вообще речь?! – Мейсен заломил руки, пытаясь успокоиться, оглядывая незнакомых рогатых извозчиков. – Дайте взглянуть на список.

– Да пожалуйста... – хмыкнула собеседница и, перелистав свой огромный светящийся блокнот, выудила оттуда бумажку, заправленную за страницу под номером сорок три.

Сорок три. Это была его повозка, с его поводьями, но не его оленями. Зеленые глаза Эдварда метались к именам, аккуратно вписанным незнакомым почерком в графу «Олени». Номер саней его, имя тоже, а олени – не его.

– Да что же за день такой… – прошептал он, искоса поглядывая на бланк. – Кто вам его принес?

– Ваша напарница.

– Моя кто? – из-за нахлынувшего волнения Эдвард слышал плохо, словно ему, как в детстве при отите, закрыли оба уха ваткой.

– Напарница ваша. Белла.

– Точно! – он вихрем закрутился на месте и ринулся в помещение, на ходу стряхивая с бронзовых волос снег.

Белла ждала его на лавочке, помахивая одной ногой в воздухе и со скучающим видом разглядывая мешки.

– Вот ты где! – взволнованно прошептал куратор и неуклюже приземлился на лавочку. – Это ведь ты брала бланки в офисе? – Он помахал перед ее слегка вздернутым носиком бумажкой, а девушка, словно зачарованная, покрутила головой ему в такт.

– Да. Ты ведь попросил меня забрать документы, и я захватила транспортный список. – Она сочувственно похлопала нервного напарника по плечу. – Ты выглядел очень загруженным, не хотела тебя беспокоить этими мелочами.

– Он неправильно заполнен.

– Как неправильно?!

– Не те олени.

– Как не те?! Я ведь переписывала… – не успела глубоко расстроенная Белла договорить фразу, как на горизонте появился Глейб. Другой куратор по доставке подарков вынырнул из-за колон, словно черт из табакерки. И выражение его лица вполне соответствовало этому словосочетанию. Он размашисто шагал, нервно размахивая в воздухе таким же транспортным бланком, которым Эдвард недавно с остервенением тряс перед лицом гнома.

– Мейсен! Что твои олени делают у меня в упряжке? – он сердито топнул ногой, добавляя сцене излишнего драматизма и переводя злой взгляд с Эдварда на Беллу.

– Стоят. – Констатировал куратор, до которого медленно, но весьма уверенно, доходило осознание ситуации. – Вольдемард? Серьезно? Ты назвал беднягу Вольдемардом?

– Хээй! – обиженно воскликнул Глейб.

– Простите, ради Санты! – пропищала Белла, покрываясь румянцем до кончиков ушей. – Я решила помочь Холоду с документами и кажется, когда я переписывала списки, то перепутала ваших оленей… Мне очень жаль.

Эдвард зажал переносицу и прикрыл глаза.

– Пошли менять списки.

– Ты время видел, Эд? – второй куратор показательно задрал рукав и ткнул циферблатом наручных часов прямо в лицо Эдварду. – Пять часов до Рождества! Они сейчас переоформлять бланки полчаса будут... Там же Холод!

– Ладно, бери мои сани… – выдохнул тот и обреченно взглянул на Беллу.

Что-то подсказывало куратору с пятнадцатилетним стажем, что это только начало…

* * *

До Рождества 6 часов 23 минуты.

Олени мягко приземлились на крышу, позвякивая серебряными подковами. Эдвард подумал о том, как же хорошо, что он отвоевал своих оленей: сани санями, а вот приземление должно быть бесшумным. А когда олени чужие, крайне сложно приловчится к легкой посадке.

Все же, как бы ни развивалась Рождественская Лига, в припрыжку спеша за техническим прогрессом человечества, олени оставались неизменным волшебным транспортным средством и верными напарниками. Блекбберри, несомненно, быстро передавали информацию в главный офис, а штрихкоды на подарках обеспечивали четкую сортировку по детям, но с оленями можно поболтать. А еще они забавно фыркали, когда снежинки попадали им в нос.

Как раз сейчас, сверху, кружась в волшебном танце, на землю опускались белые снежные хлопья. Наверняка Снег разобрался с новеньким снежным шаром и теперь пойдет нормальный снегопад, а не подобие манной крупы, как ранее.

Белла выглядела просто волшебно с тающими снежинками на черных длинных ресницах. Мороз дружелюбно щипал девушку за щеки, оставляя розовые следы на скулах. Кажется, он уладил все свои проблемы с глобальным потеплением и перебывал в хорошем настроении.

– Регламент такой: сверяем номер подарка со списком, прыгаем в дымоход, я стою на страже, ты кладешь объект под елку, и уходим. – Эдвард сосредоточенно объяснял напарнице план действий и рылся в мешках с подарками, в то время как она, нахмурив тонкие идеальные брови, наблюдала за каждым его движением.

Ей явно не хотелось больше разочаровывать напарника и рисковать собственным отдельным рейтингом, который велся среди новичков. Белла сжала свои маленькие руки в кулаки и даже затряслась от напряжения.

– Сделаем это. – Эта фраза выскочила из сознания девушки прямиком на язык. Только выдав сею глупость, Белла поняла, что слышала ее при просмотре экшен боевика прошлым вечером. Эдвард с подозрением покосился на напарницу.

Сверив списки с мерцающим на подарке штрихкодом, Эдвард закинул обратно в сани мешок и подошел к дымоходу.

– Руки и ноги не расставлять, сажу не вдыхать. – Инструктировал он Беллу. – Прыгаю я, затем ровно через десять секунд ты. – Она коротко кивнула, с жадностью поглядывая на дымоход и с трудом удерживая себя на месте. – Белла, ровно через десять секунд. Иначе свалишься мне на голову и мы разбудим детей.

– Ни секундой раньше. – Ее губы, цвета спелой вишни, дрогнули и изогнулись в робкую улыбку, которая неожиданно для самого куратора пленила его. Эдвард застыл, боясь пошевелиться и спугнуть это очаровательное выражение с лица напарницы. Казалось, сделай он хоть шаг – и улыбка упорхнет, как испуганная птичка колибри.

– Именно. – Голос его зазвучал мягко и нежно и, словно шелковая шаль, обернулся вокруг тонкого стана Беллы, заставляя ее улыбнуться шире.

Решительно подойдя к дымоходу, Эдвард поставил на него одну ногу, в тайне сожалея, что на заднем фоне не звучит геройский саундтрек. Следующим движением он вытянулся как струна и скользнул в отверстие, скрываясь в темноте. Белла восхищенно ахнула, прижимая руки к груди и запоздало вспоминая про отсчет десяти секунд.

Мягко приземлившись на ноги, Эдвард взглянул вверх, выглядывая напарницу. Шуршание по трубе указало на то, что девушка правильно рассчитала время, руки и ноги не выставила и, возможно, даже не дышала сажей.

И хотя приземление ее было не таким мягким, как у куратора, его глаза засветились гордостью за свою ученицу.

– Для первого раза просто отлично, Белла. – Он подал ей подарок, который бережно прижимал к груди все это время, и подошел к дверям, ведущим в коридор. – Клади объект.

Белла кивнула. Наверное, ей тоже не хватало геройского саундтрека, когда она, не отрывая взгляда от елки, несла «объект» через комнату, потому как грудь она подала вперед и подбородок задрала куда выше нормы. Эдвард отметил, что со стороны это выглядело действительно эпично. И все бы ничего, если бы не провод от гирлянды, так некстати перетянутый через середину комнаты, в котором запуталась Белла.

Следующим звуком, раздавшимся в тишине дома, был жуткий грохот, с которым Белла приземлилась на паркет.

– Разрази меня конфетти… – прошипел Эдвард, подбегая к горе напарнице и отрывая ее от тесного контакта с полом. – Клади, к Гринчу этот подарок, и бегом к дымоходу.

Упоминание «Гринча, похитителя Рождества» очень испугало Беллу, и она, отшвырнув от себя подарок, словно гранату, побежала к месту эвакуации. Что уж там было, в этой блестящей коробочке – неизвестно, но про себя же Эдвард молился, чтобы это была какая-нибудь небьющаяся игрушка, иначе праздник для ребёнка на утро будет испорчен.

«Ничего… Может, теперь у Санты такой стиль передачи подарков?» – пытаясь успокоить себя, Эдвард юркнул в трубу вслед за Беллой и уткнулся в ее ноги лицом.

– Ползи вверх.

– Нет. – Прошептала Белла.

– Что значит нет? Ползи, тебе говорят. – Он даже обиделся, что девушка отказалась выполнять его приказ. Он же сейчас главный и более опытный, не так ли?

– Я застряла.

Эдвард не знал, что звучало хуже: «Я застряла» или топот ног по лестнице где-то в дали дома.

Попытки подпихнуть девушку вверх не дали никакого эффекта. Эдварду даже показалось, что из-за испуга она раздулась и перестала влезать в трубу. Он вертел головой, пытаясь рассмотреть, что же стало причиной дымоходной пробки и какое препятствие встало на пути его напарницы.

Эдвард пыхтел, кряхтел и издавал все остальные звуки, которыми обычно сопровождался физический труд, но напарница в зеленом наряде не сдвинулась ни на миллиметр.

– Ты слышала, мааам? – прозвучало в комнате. – Это Санта!

«Санта, как же…» Как этот пухлый седовласый старичок не застрял в дымоходе ни разу за все существование Рождества, Эдвард понять не мог. Понять он так же не мог, как им очутится на краше раньше, чем ребятня решит заглянуть в место их дислокации в поисках Санта Клауса.

– Белла, – позвал он, уворачиваясь от ее ног. – Помнишь, я тебе про сажу говорил? Не дышать, все такое…

– Да.

– Забудь. Дыши сажей! – это не самый лучший план, но куратор очень надеялся, что если Белла чихнет, то без труда выберется из заточения.

Пот катился градом по его лицу, попадая в глаза и безбожно щипая их. Руки и ноги уже стали подрагивать из-за собственного веса и дополнительного в виде Беллы. А ведь только руки и ноги Эдварда и удерживали их от падения прямиком в камин.

Тем временем шаги приближались, и нужно было срочно что-то предпринимать.

Белла, понимая, что спасти ситуацию может только сажа, глубоко вдохнула ее, повторив процедуру для верности еще пару раз. И вот оно! Девушка, сморщив аккуратненький носик, со всем присущим этому действию удовольствием чихнула, и ее плечи проскользнули вниз.

Эдвард, не ожидая такой проворности от девушки, отвлеченный на шаги жителей дома, не успел сориентироваться и рухнул прямиком на лежащие внизу дрова, а сверху на него свалилась Белла, локоть которой пришелся бедняге прямиком по лбу.

Пятнадцать лет…

Пятнадцать лет без падений и такой позор
* * *

До Рождества 4 часа 10 минут.

Сердился ли Эдвард?

Несомненно.

Воздух буквально наэлектризовался рядом с ним, от чего Белла вжалась в сидение саней и едва слышно тяжко вздыхала.

Снегопад увеличивался, теперь уже крупными хлопьями присыпая все на своем пути. Вероятно, Снег пытался наверстать упущенное время и исправить ситуацию с погодой до наступления Рождества.

Эдвард молча перебирал в голове реплики, подходящие для рядового сотрудника и в то же время не делающие из него изверга. Но как только он открывал рот, чтобы выдать одно из выбранных предложений о поведении Беллы, снег попадал ему в рот, заставляя кашлять. Причем не просто какая-нибудь снежинка, а самый что ни на есть комок, запущенный с прицельной точностью.

Куратор решил, что при таком снегопаде и скорости передвижения саней, ему лучше заткнутся, пока он не схлопотал ангину.

– Посмотри, какой адрес следующий. – После долгого молчания произнес он и, о чудо, снег в рот не попал.

– Прескотт авеню 23. Мальчик Роберт. – Прочла помощница и без энтузиазма закрыла блокнот.

Напряженность между напарниками никуда не пропала даже после того, как их сани приземлились на крышу очередного здания. Шестого на очереди, после того злосчастного падения на дрова. Они были практически застигнуты с поличным, когда близнецы ворвались в комнату и с криками «Держи Санту!» кинулись к камину. Эдвард едва успел поджать ноги и замереть высоко в трубе, пытаясь не издать ни единого звука и надеясь, что Белла больше не дышит сажей.

Спина Эдварда словно до сих пор имела вмятину в виде парочки поленьев, а лоб украшала аккуратная круглая шишка красного цвета. Он досадно морщился, вспоминая недоразумение с гирляндой. Но следующие пять домов были пройдены без каких-либо происшествий, и куратор даже отметил, что Белла очень грациозно ныряет в дымоход. Наверное, боясь снова попасть в передрягу, девушка старалась пуще прежнего, демонстративно пыхтя и сдувая со лба темные пряди волос. В Рождественское утро он даже хотел предложить ей выступить на соревнованиях по прыжкам в дымоход, которые пройдут пятнадцатого января. И даже собирался выписать ей рекомендации по приезду в офис.

Все же Эдвард был отходчивым парнем.

Но стоило им оказаться в небольшом уютном домике с огромными окнами в пол, украшенными злосчастной гирляндой, как желание писать рекомендации улетучилось.

Посреди гостиной стоял коллега Эдварда, Эммет, держа в руках мешок, а возле елочки крутилась красавица Розали, перекинув через плечо белокурые кудри.

– Что вы здесь делаете, ребята? – добродушно улыбаясь, пробасил здоровяк.

– Подарки раздаем… – выдала Белла. – Рождественские.

– Круто. – Саркастично усмехнулся Эммет, поглядывая на Эдварда. – Мы тоже.

– Стой, – куратор покосился на удивленную Розали, а затем уставился на список адресов. – Это же наш адрес.

– Нет, не ваш. – Подала голос блондинка, показывая им список, в котором, начиная с Прескотт авеню 23, адреса были идентичны со списком Эдварда и Беллы.

Эдвард мог поклясться, что его зубы угрожающе проскрипели в тишине дома. Напряжение в челюсти плавно переходило в самую идиотскую улыбку, которую коллеги могли видеть на лице Эдварда, а затем грудь куратора мелко затряслась. Эммет даже подумал, что его друга схватил приступ удушья. Или он наступил на оголенный провод от гирлянды?

Но нет, Эдвард смеялся. Он смеялся так истерично и сдавленно, что на глазах выступили слезы, медленно скатывающиеся по его бледным щекам.

– Она списки перепутала. – Радостно заявил он и хлопнул себя по бокам. – Вместе с Холодом…перепутала…списки. – Слова вылетали из него между припадками смеха.

– Да это ж ЧРС!!! – яростно зашептал Эммет.

– Что за ЧРС? – сконфуженно спросила Белла. Одно она знала точно: что бы ни означали эти буквы, они явно касались её.

– Чрезвычайное рождественское происшествие. – Спокойно объяснила ей Роуз. – Без паники. Сейчас общим диспетчеру, она сбросит мне на блекберри новый список.

– А печати?! – удивился Эдвард.

– Поставим, когда приедем. Если в офисе только Холод, он едва ли сможет заметить, что происходит у него под носом. Кажется, когда в помещении больше одного человека, в его меланхоличной холодной башке происходит перегруз данных.

Рациональное мышление подсказывало Мейсену, что все Розали говорит правильно, но желание придушить напарницу почему-то не улетучилось.

– А подарки? – пропищала Белла.

– В отделе подарков не знали о путанице. Получается теперь, те шесть домов, что мы объехали, получили не те подарки… Или по вашим адресам получили не те подарки?

– Не накаляй обстановку, Эдвард. – Розали потрепала Беллу по голове, сладко ей улыбнувшись. – В мое первое Рождество я застряла в дымоходе.

–Я тоже! – радостно отозвалась Белла, заставляя ноги Эдварда подкоситься.

Кем бы ни была эта девушка, он не подпустит ее и близко к кураторству! Только не он!

* * *

До Рождества 2 часа 1 минута.

Сани мягко рассекая воздух несли взбудораженного Эдварда и подавленную Беллу через Сан-Франциско. Олени возбужденно переговаривались на своем языке и фыркали, отплевывая попадающий на их шершавые носы снег. Эдвард мог поклясться, что обсуждают они его, ибо косые взгляды огромных карих глаз он ловил на себе не единожды. Всему виной наверняка была немая сцена ярости, устроенная им на крыше в присутствии четырех парнокопытных свидетелей. Он топал ногами, рычал в воротник куртки и тряс руками, с надеждой поглядывая в небо. Может быть, Мейсен надеялся, что тучи разойдутся и с небес, прямиком в сани, свалится Джаспер?

Тем не менее, новые-старые напарники ниоткуда не валились, а спустя пять минут к нему, беззаботно щебеча, направлялась троица в зеленых костюмах.

– Эд, мы поменялись списками, все в порядке. – Розали хлопнула длинными ресницами, и Эдвард даже почувствовал легкое дуновение холодного ветра на своем лице.

– Может, и напарниками махнемся? – нервно теребя перчатки, поинтересовался он, стараясь состроить свою самую милую моську.

– Чего это тебя перекосило? – пробасил Эммет, с подозрением поглядывая на друга. – В общем, езжайте на северо-запад. Там осталось несколько адресов, с которыми вы с легкостью управитесь за два часа. Тем более, погодка там получше, чем здесь. – Здоровяк кивнул куда-то за спину Эдварда, указывая на поднимающийся ветер и метель.

– Удачи, милая. – Девушка ободряюще сжала сцепленные в замок руки Беллы и ловко спорхнула с крыши. За ней, несмотря на немую мольбу в глазах Мейсена, исчез и Эммет.

Итак, помните про надвигающуюся бурю, о которой предупреждал Эммет? Помните, что ее несло в сторону от северо-запада?

Чушь. Ее несло прямиком на сани куратора.

Эдвард, как владелец прав группы «О», пытался вложить все свои навыки, полученные на экзаменах, чтобы уйти от бушевавшей непогоды, но едва его, а точнее совсем не его сани, сворачивали за очередной поворот, там моментально возникала метель.

Теплые перчатки для управления поводьями почти не грели, и пальцы, плохо слушаясь хозяина, то и дело упускали кожаные ремешки.

В эти моменты Белла издавала звуки, похожие на визг маленького перепуганного поросенка, которого пытались поймать в мешок, и Эдвард, автоматически вздрагивая, еще больше упускал управление санями.

Пока в воздухе происходили показательные выступления по управлению летающего волшебного транспорта, ничего неподозревающие люди толпились на площади в ожидании наступления Рождества. Они поджигали бенгальские огни, напоминающие золотых фыркающих ежиков, и пили терпкий глинтвейн, чтобы согреться. Холод, словно помечая свою территорию, сковал в своих ледяных объятиях город, подготавливая почву для работы младших братьев.

– Белла, я совсем ничего не вижу, не могла бы ты посмотреть на навигатор? – щурясь от бьющего в лицо снега, Эдвард пытался перекричать ветер.

Ответа не последовало. Он лишь ощутил возню около своих ног, что, несомненно, свидетельствовало о выполнении его просьбы.

– Дом прямо по правую сторону площади. – Белла оперлась о бортик саней, чувствуя себя по меньшей мере Капитаном Джеком Воробьем, возглавляющим Черную Жемчужину. Зеленый утепленный колпак съезжал набок, а волосы, развиваясь на ветру, черным ореолом окутали ее силуэт.

– Внизу рычаг, он притормозит сани, дерни, пожалуйста. – Перехватывая поводья, куратор пытался высмотреть между потоками снега очертания нужного дома.

Можно было сказать, что Эдвард ожидал подвоха от каждого движения своей напарницы. Можно было также сказать, что его клятвенные заверения не доверять ничего напарнице в оставшиеся два часа были сдержаны, если бы не эта идиотская просьба с рычагом.

Как только тоненькие изящные пальчики горе-девушки схватились за рычаг, Эдвард понял, насколько велика была его ошибка: со скрипом, задняя часть саней начала открываться вниз. Это со стороны, наверное, могло напомнить разгрузку грузового самолета в экстренных условиях, ведь мешки с подарками, словно обрадовавшись возможности улизнуть, начали медленно скатываться вниз по открывшемуся «трапу».

Автоматически отпуская поводья, Эдвард, во всех традициях американского боевика, сделал ловкий прыжок и уже в воздухе успел ухватить оба мешка, позволив упасть лишь паре подарков. Что происходило сейчас с оленями, он видеть не мог, но судя по тому, как его челюсти клацали в воздухе, словно пытаясь вгрызться в красную обивку саней, он мог предположить, что они потеряли синхронность галопа.

– Хва-а-а-а-т-т-т-а-ййй поводья-я-я-я! – кричал он, зацепившись носками сапог за перекладину и удерживая на ней весь свой вес. Ну и, конечно же, вес мешков с подарками.

С криками «Человек за бортом!» Белла ринулась вперед, хватая управление оленями. Она дергала их туда и назад, пускала волны и даже почти сплела из них канат. В общем, ее манипуляциям могла бы позавидовать любая гимнастка, работающая с лентой.

Олени, опешив от такого разнобоя команд и смены извозчика, пытались следовать всем командам. Это походило на исполнение тектоника.

– Тяни на себя и вниз! На себяяяя и внииииз! – кричал висящий вниз головой куратор, явно раздосадованный новым танцевальным стилем своих оленей.

Собрав в кучу все свое самообладание, Белла потянула скрипящие кожаные поводья на так, как ей было сказано. Олени, издав подходящий к ситуации возглас и упираясь копытами в невидимую землю, стали тормозить, а затем снижать высоту.

Эдвард молился. В принципе, он был не набожным человеком, да и его работа как-то исключала из себя веру в Бога, но сейчас он заговорил бы даже на иврите, если бы ему пообещали, что после этого сани благополучно приземлятся и он при этом не сломает шею.

Пушистое покрывало из белого снега стремительно приближалось к его голове, а ноги уже отказывались удерживать такой вес и, в следующую секунду, размахивая мешками и осыпая все вокруг подарками, куратор приземлился прямиком в сугроб.

Звуки доносились до него как будто через вату. Снег, напоминающий Эдварду любимое ванильное мороженное, облепил его тело.

Перед ним предстало ночное небо Сан-Франциско, усыпанное звездами и окутанное тишиной. Ветер стих, а снежинки мягко опускались на его бледное перепуганное лицо, моментально тая и стекая по скулам.

А может быть, он плакал?

* * *

Спустя два часа после наступления Рождества.

– Ты просто себе не представляешь! Она перепутала оленей, неправильно переписала списки детей, застряла в дымоходе, покалечила меня! Она едва не угробила меня, катапультировав подарки! Она сорвала это Рождество! – Эдвард стоял в коридоре главного офиса, высказывая все накопившееся за эту долгую ночь недовольство Снегу. Тот увлеченно слушал его, изредка цокая языком и кивая. Серые глаза Снега выражали сочувствие, но в них же можно было заметить легкую издевку. Возможно, если Эдвард не был бы так взвинчен, он бы заметил эту насмешку в глазах коллеги, но он лишь без умолку тараторил.

Холод тоже с явным интересом слушал слова куратора и едва скрывал улыбку в мехе капюшона своей синей крутки.

– А что это у тебя, Эдвард? – указал он на лист бумаги, которым Мейсен махал перед лицом Снега.

– Жалоба.

– Жалоба? – переспросил Холод с явным интересом. – На Беллу?

– Естественно. – Кивнул уставший парень. – Первый раз за пятнадцать лет у меня был ЧРC!

– Да ладно тебе, Эд. – Снег добродушно улыбнулся, поглядывая через плечо на старшего брата Холода. В его глазах заплясали чертики. – Не жалко тебе, девчонку?

– Мне жалко детей, которые получили не те подарки… – многозначительно заявив это, Мейсен шагнул в кабинет к Санте.

– Надо было ему сказать. – Подметил Снег.

– Пусть… – Холод лениво махнул рукой и зевнул, навевая на всех окружающих умиротворение и сонливость.

* * *

Эдварду в кабинете было неуютно. Он не был здесь с прошлого года, когда Санта пригласил его к себе, чтобы собственноручно поздравить куратора с тем, что он попал в тройку лучших отдела доставки подарков.

И вот сейчас он мялся в нерешительности перед своим наивысшим-наидобрейшим-наилюбимейшим начальством.

– Эдвард, сынок, присаживайся. – Седобородый старик указал на огромное мягкое кресло зеленого цвета, стоящее прямо возле самого большого рабочего стола в мире, полностью заваленного детскими письмами. – Что за дело у тебя ко мне?

– Я хотел… – он запнулся, вспоминая испуганные шоколадные глаза Беллы. Вспомнив теплое свечение, которое они излучали, когда девушка доверчиво улыбалась ему. – Дело в том… – перед его взором возник смешной зеленый колпак, который постоянно съезжал с волнистых блестящих волос, пахнувших корицей и яблоком, прямо на лоб.

– Ладно, пока ты формулируешь свою странную речь, – старик улыбнулся, и тепло вмиг проникло в душу Эдварда, согревая ее и окутывая счастьем. – Хотел поблагодарить тебя, за то, что присмотрел за моей внучкой. Ты знаешь ведь, какой это волнительный момент – первое Рождество! Помню, в свой первый раз ты врезался на оленях в клен, – он засмеялся, но без злобы, – так всегда случается с новичками. Но только тебе я мог доверить свою милую Беллу. Надеюсь, она не принесла тебе много хлопот?

– Что вы, Санта, все был просто замечательно… – прошептал Эдвард, комкая жалобу у себя за спиной.

Эпилог.

Белла считала овец. Маленькие белые зверюшки усеяли ее платье, скача вокруг подола юбки, словно на детской карусели. Это был подарок ее дедушки.

Но обновка не радовала девушку, и она, шмыгая носом, просто вела счет овечкам:

Одна овечка, вторая овечка, третья овечка, четвер…

– Кажется, они движутся. – Раздалось над ее головой. Затем рядом со стуком приземлилась чашка какао с тающими в нем зефирками.

Конечно, голос сам по себе возникнуть не мог, и когда Белла подняла свои переполненные слезами глаза, то увидела своего куратора. Он мялся, словно девица в свой первый школьный бал, и даже пару раз открывал рот, чтобы продолжить содержательный монолог.

Белла молча смотрела на него карими глазами.

Он пришел еще ее унизить? Возможно, он сейчас поставит ей на лоб печать «Кошмар года»?

– Мне показалось, что какао может помочь справиться со стрессом. Вообще, конечно, с этим лучше справляется шоколад, но в буфете сломался подогреватель, и эта жуткая эльфийка, с носом этим… – бурчал парень, активно показывая девушке размеры носа эльфийки, но затем осекся. Он увидел в ее бездонных омутах грусть. Увидел, как по черным ресницам скатывается слеза, и тут же поник.

– Она тоже меня раздражает. – Прошептала обладательница волшебного платья и придвинула к себе какао.

– Напоминает моего куратора. – Выдал Эдвард, присаживаясь на подлокотник зеленого дивана в форме елочки.

– Что?!

– В мое первое Рождество, пятнадцать лет назад, моим куратором была жууууткая женщина, с вот таким носом, – он наглядно показал, какой длины достигал ее нос, – и не менее огромным размером собственного эго.

Белла с интересом наблюдала за рассказчиком поверх чашки.

– Серьезно?

– Да нет, конечно, – он усмехнулся, – это она мне такой казалась, потому что едва не убила меня, когда я врезался на ее санях в дерево. От волнения в моей голове перемешались все изученные команды для оленей. Я едва мог вспомнить собственное имя!

Белла звонко засмеялась, мысленно представив эту душераздирающую картину с растерянным Эдвардом и кураторшей-извергом.

Мимо хохочущей Беллы и усердно жестикулирующего Эдварда прошествовали трое братьев: Холод, Мороз и Снег. Они о чем-то заговорщически перешептывались, едва сдерживая смех и поглядывая на сидящих на диване молодых людей.

– Всё, что ни делается - всё к лучшему. – Покровительственно отозвался Холод и усмехнулся, направляясь к кафетерию.