— Этот хрен моржовый дождался, когда до ближайшей станции останется всего пара световых лет, и заявляет мне: мол, так и так, детка, по такому-то дополнению к пятьсот восьмидесятому пункту правил от хогли его знает какого года, я имею право расторгнуть с тобой контракт прямо сейчас. В одностороннем порядке. Мол, дальше его ждут действия особой важности, и он не собирается терпеть моё присутствие в своей патлатой башке. Видите ли, риск слишком велик. А мы, напоминаю, в жопе мира, рядом — только чёртовы арахниды, куда соваться не стоит даже в совсем хреновой ситуации. По контракту же я должна высадиться на ближайшей планете. Джин — кипит, а сказать ничего не может, хотя и порывается, но уговор дороже денег, правда, любимый? Крыг, хогли бы его побрал, лыбится премерзко, словно лотерею выиграл. Перья распушил, нахохлился, довольный, и решил проявить великодушие. Говорит: ладно уж, душенька. Высажу тебя на одной из пяти ближайших планет, а не в Арахне. Вон карта, выбирай. — Алиса хмыкнула и сделала глоток виски из бокала, который держала кончиками пальцев, после чего потрясла его, подняв к глазам и наблюдая, как внутри перестукиваются пять подтаявших кусочков льда. — А выбор, дорогие мои, таков: Арахна, Тарантул и Реклуса — этих сразу отметаем, даже отшельников; пауки-социофобы — не лучшая компания, как по мне. Дальше — Альфа Аврора, на которой даже порта нет, только повёрнутые на собственном величии стариканы в робах. И последняя, на самом краешке экрана, я её даже не сразу заметила: Сланцы.

— Так вот к чему всё это было, — пробормотал Вик, качая головой. — Мораль сей басни…

— Такова: не перебивать на полуслове, капитан, — внезапно вмешалась Ро. — Что за привычка?

— Ему всегда нужно контролировать ситуацию, Ромашенька, — пропела Алиса и подмигнула Виконту. — Даже чужие россказни нужно держать в узде, а то уважать перестанут. И пока наш доблестный командир не надрал мне уши, поспешу закончить свою поучительную историю. — Откашлявшись, она поставила бокал на стол и поудобнее усадила маффи, развалившегося у неё на коленях. — Тяжёлый ты, пушистый, — пробормотала она, на что тот ответил тихим ворчанием и пошевелил длинными ушами, не двигаясь с места. — Так о чём бишь я… а, так вот. Сланцы. Наш полный загадок бездушный явно в курсе, в чём там соль, и мне не терпится расспросить об источнике этого знания, тебе же, милая Ро, объясняю: тамошние жители помешаны на азартных играх. Причём им в них не везёт катастрофически; Фортуна не то что поворачивается к ним спиной, а усаживается на головы прямо своей огромной жирной задницей и давит, пока весь дух не вышибет. Если ты хоть раз заскакивала на любой из Вегасов — значит, на Сланцах у тебя есть минимум один должник. На месте расплачиваться они не могут, все про это знают и соглашаются на отсрочку. Сланцевики — такие себе юродивые мира азартных игр. А Крыг явно понятия обо всём этом не имел, слишком труслив этот хрен для старого доброго покера или квинчера. В общем, прилетели мы на Сланцы, нас там встретили с распростёртыми объятиями — я про нас с Джином, конечно. Законы там простые: веди себя как добросовестный гражданин, если только карточный долг не настаивает на ином, а наши помыслы были о-о-очень далеки от норм морали. Так что оттуда мы добирались со стариной Хоботом, а винтики корыта Крыга до сих пор по их ангару, небось, постукивают, как перекати-поле. И, как уже упоминал наш кэп, мораль сей басни такова: сто раз подумай, прежде чем предлагать нам с Джином перекинуться в картишки. Подозреваю, что и Вик в этом деле не промах, так что, в отличие от твоих приятелей в Таверне, мы к концу игры без штанов точно не останемся.

Ро слова Алисы явно не пришлись по вкусу. Глаза полыхнули оранжевым, а на мгновение сжавшиеся в нитку губы разомкнулись, чтобы выплюнуть вызов в лицо высокомерной Шофт, но тут вмешался Джин. Ухмыльнувшись, он лёгким, практически незаметным движением забрал у бойца колоду, которую та на протяжении всего рассказа Алисы вертела в руках, и подбросил карты в воздух. Дальнейшее было предсказуемо, учитывая, с каким изяществом техник совсем недавно управлялся с сияющими сферами, но Вик всё равно невольно засмотрелся на устроенную Джином воздушную карусель. Он сам вполне мог повторить все эти фокусы, но бездушному всегда недоставало игривости и издевательской нотки, которая придавала шулерству особую пикантность. А это было именно шулерством — карты прятались в рукавах и снова взмывали в воздух, масти перетекали одна в другую с такой скоростью, что даже Вику было сложно за ними уследить, а дамы отращивали усы и короны, после чего ухмылялись зрителям пронырами-валетами.

— Достаточно показухи, — хмуро буркнула Ро, и карты тут же послушно улеглись перед ней на стол ровной стопочкой. У Джина даже дыхание не сбилось; он смотрел на бойца всё с той же добродушной улыбкой, только глаза хитро поблескивали в полутьме кают-компании. — Все вы жулики. И ты, Виконт, тоже.

Вик отреагировал только непонимающим изгибом бровей и дрогнувшим уголком рта. Закатив глаза, Ро повернулась к чете Шофт.

— Начал рассказывать об учёбе бездушных, заинтриговал, а теперь делает вид, что этого и вовсе не было. Не жулик ли?

— Жулик, — согласилась Алиса, почёсывая за ухом млеющего в её руках маффи. — Страшный, коварный тип. Но мы на это подписались, цветочек, так что придётся терпеть.

— Не драматизируй, — лениво проговорил Вик. Вытянув ноги, он с наслаждением потянулся, ощущая, как напрягается каждая мышца вновь-живого тела. — Не до этого было.

— Ты дал нашему киборгу-язве травить байки целых полтора часа! У нас на эту болтовню уже пара бутылок ушла. А теперь — «не до этого»...

— Байки — важная часть тим-билдинга, — сухим канцелярским тоном выдал Виконт и перехватил в воздухе запущенный Ро бокал. Повертев его в руках, залпом допил не расплескавшийся виски и, не меняя тона, добавил: — Спасибо. Но будь на моём месте Коварж, ты бы лишилась одной руки. Ещё одна такая выходка — и я последую его примеру.

Ро медленно кивнула, завороженно глядя на бездушного. Вик видел, как её зрачки медленно расширялись в попытке вместить в себя отражение бесконечно-пустого шарика с нашивки, которая прожигала его плечо холодом. Сентиментальность, которая так нервировала Вика, испарилась, словно капелька воды в лучах трёх солнц Хогли; вернуться к уже, казалось бы, забытому начальному состоянию оказалось невероятно легко. С щелчками встали на свои места сбившиеся колёсики и винтики, сомкнулись истосковавшиеся друг по другу шестерёнки, и сломанный механизм вновь заработал, выполняя работу, для которой и был создан. Всё его существо: воспоминания, привязанность, сомнения, — покорно отступило, обнажая бездушного. Он знал, что это пугает больше, чем боевая форма; почувствовал лёгкий укол вины за то, что сначала обманул экипаж своим благодушием, но стыду не за что было уцепиться в отсутствии души, которое так пугало всех непричастных.

В кают-компании повисла тишина, которую нарушила Алиса. Прокашлявшись, она плеснула себе виски и громко заглотила его.

— Этот ваш Коварж — та ещё тварь, — внезапно выдала нейротехник, отважно привлекая к себе внимание матовых глаз Виконта и освобождая Ро, которая судорожно выдохнула, стоило бездушному отвернуться.

Вик мог бы сделать вид, что его удивили слова Шофт, но он не стал лицемерничать. Имя Коваржа и до последнего задания Виконта успело стать чуть ли не нарицательным.

— Не могу не согласиться. Но работает он эффективно.

— Он до смерти засёк девочку шести лет, когда её родители отказались говорить, где находится их старший сын, — процедила Алиса сквозь зубы. Рука Джина тут же взметнулась к её голове, и пальцы техника погрузились в разноцветные пряди волос. Судорожно вздохнув, Шофт прижалась к ладони мужа, и черты её лица понемногу разгладились, вновь складываясь в прежнее презрительно-насмешливое выражение. — Сынуля у них тоже был тем ещё гадёнышем, зато дочка была моей подругой. И поверь мне, она не заслуживала такой участи.

Белая радужка глаз Алисы сверлила черноту взгляда бездушного. Но белый тонул, проигрывая, и в конце концов девушка опустила веки, признавая своё поражение. На лице Вика за всё это время не дрогнул ни единый мускул.

— Уверен, ты знаешь, чем всё закончилось, — наконец ответил он. — Если бы не добытая им в тот день информация — погибло бы больше двух миллионов людей.

Губы Алисы искривились в горькой улыбке.

— Думаешь, нам было дело до каких-то там миллионов? В нашем мире жизнь Эйлы была во сто крат дороже.

— И в попытке добраться до Коваржа ваш дом уже двадцать лет истребляет не виновных в его действиях людей.

— Они служат ему, — прошипела Алиса, впиваясь пальцами в край кресла и не обращая внимания на обиженного маффи, которого попутно скинула на пол.

— Как и ты служишь мне. И если у меня не будет иного выхода, кроме как избить маленькую девочку на глазах у её родителей — я так и поступлю. А вы — вы все — будете стоять и смотреть на это. Или держать её, в зависимости от обстоятельств. — Голос Вика резал не хуже ножа. — Ты всё думаешь, это игра? Думаешь, в любой момент получится сказать «я в домике» и свалить? Сомневаюсь, что ты настолько глупа, чтобы думать, будто через меня сможешь добраться до Коваржа — готов поспорить, ты и не вспоминала о нём до этого момента. Так что умерь свой пыл, Алиса Шофт. Ты уже поставила свою подпись на контракте — поставила её, несмотря на все мои предупреждения. И если тебе кажется, что я не похожу на остальных бездушных в той же степени, в которой ты не походишь на нейротехников — что ж, в обоих случаях ты ошибаешься.

Молча глядя на Вика, Алиса усмехнулась. И сквозь открытое презрение он видел то, что таила эта улыбка на самом деле — тоску. Ту же, что светилась в глазах Джина, когда он подписывал договор; ту же, про которую Вику необходимо было узнать как можно больше, пока не стало слишком поздно.

Наконец Шофт заговорила:

— Разница между вами в том, Вик, что ты сделал бы это только в крайнем случае. И без особого удовольствия. Как бездушный — спокойно и без эмоций… А он…

— Наслаждался, — закончил за неё Виконт и откинулся на спинку кресла.

Чувства осторожно возвращались, но не в полной мере — почти как раньше, до задания, выбившего его из колеи. Вик с удовольствием натягивал на себя разношенную, мягкую личину бездушного, как до этого — кожаную куртку и потрёпанные джинсы. Он прекрасно понимал, что быстро восстановиться не получится, но постепенно всё вставало на свои места, и образ Хари, который он бессознательно держал поблизости, готовый в любой момент уцепиться за презрение наставницы, бледнел, отступая.

Он чувствовал на себе опасливые и в то же время любопытные взгляды, но медлил, не зная, с чего начать рассказ. Тщательно инспектировал каждое своё ощущение, приводя себя в нужное состояние: не рабочее, не пустое, но и не заполненное неуместной эмоциональностью. Чертыхнувшись себе под нос, Вик полез в карман за сигаретами — виски из бокала Ро оставил после себя неприятное сладковатое послевкусие, которое — Вик знал — можно перебить только дымом.

И почему с его экипажем всё так непросто? Совпадения, чёртовы совпадения вели его совсем не в ту сторону, которую он выбрал изначально. Да, он собирался рассказать некоторые детали о Безымянной, но точно не думал вдаваться в подробности. И уж тем более говорить о Коварже.

Коварж… Виконту до сих пор приходилось прилагать усилия, чтобы спокойно произносить это имя, а не выплёвывать, словно ядовитую слюну, пропитанную чистой ненавистью.

В помещении всё ещё царила поразительная тишина — Вик и не предполагал, что его экипаж способен сливаться с обстановкой, а не громко напоминать окружающему миру о своём присутствии. Лишь один раз щёлкнула зажигалка, да зашипел, загораясь, табак в трубке Алисы; воздух заполнили багряные узоры, переплетавшиеся с сизой дымкой сигареты Вика.

— Мы учились вместе, — начал Виконт, со звоном разрывая струну тишины, натянувшуюся до предела; его голос звучал гулко и уверенно, впитывался в обшивку и стены, обволакивал слушателей. Попытка настроиться на нужный лад оказалась успешной. — Впервые я увидел его на Вступлении, сто сорок два года назад…

---