Чикаго, Иллинойс, 1928 год

Хаос окутал Чикаго, заставляя порядочных жителей с наступлением сумерек прятаться по домам. Ночь была временем плохих парней, таких как я. Мелкие сошки, служившие моему семейству уже несколько десятков лет, устраивали беспредел на улицах города, делая его одним из самых опасных в нашей стране.

Я жил в этом мире с самого детства, тогда еще мой дед был доном О‘Калленом, после им стал отец, и уже через несколько месяцев после тридцати пяти лет жизни это право унаследую я. Так было заведено, никто не спрашивал моего мнения. Я был старшим сыном верхушки ирландской мафии. И в данный момент нам приходилось нелегко.

Мой отец уже давно хотел отойти от дел. В свое время за несколько миллионов он прикупил один из островов Фиджи, известный как Королевская Жемчужина, чтобы спокойно существовать на нем с матерью. Однако принятие «сухого закона»¹ спутало его карты. В Чикаго разразилась настоящая война мафиози. Открытие спикизи-заведений² способствовало росту прибыли, но все хотели урвать себе кусок побольше.

В данный момент мы продолжали бороться с Аль Капоне³, жаждущим прибрать к рукам весь алкогольный бизнес Чикаго. Противостояние с «Коза нострой»⁴, началось давно, но мы никогда не были так близко к проигрышу. Также приходилось отбиваться от обвинений представителей, ратующих за «сухой закон».

Мы имели преимущество, так как осуществляли контрабанду рома с Карибов. Золотая жила, которую семья O’Калленов отстаивала всеми силами. Я контролировал поставки и других алкогольных напитков, но они были менее ценны, так как проклятый Аль Капоне и здесь нас обходил. Сейчас он как никогда был готов драться за Чикаго. Также не стоило забывать и о других «семьях»⁵, желавших вцепиться нам в глотку.

Полиция сидела у нас на хвосте, получив, как я узнал вовсе не анонимную наводку, так что на мои плечи опустилась еще одна ноша – найти предателя и убить его. Стрелки старинных часов показывали десять вечера – самое время явиться. Окинув себя взглядом в зеркале, я остался доволен: волосы зачесаны назад, темно-серый костюм идеально сидел, после того как я поправил сбившуюся жилетку и галстук, туфли начищены до блеска. Схватив шляпу, я вышел из комнаты.

Сев в новенький сверкающий «Роллс-ройс Фантом I», я поехал в самое сердце города. Розали – статная блондинка, наш осведомитель, поведала мне об интересном разговоре, услышанном ею в одном из наших баров. Я должен был проверить свою догадку. Открыв запасным ключом нужную мне дверь, я тихо зашел в квартиру.

Оглядев помещение, я наткнулся на фотографию своего отца, непредусмотрительно брошенную на кофейном столике. Он – мишень. Снова. Оценив обстановку, я поспешил выйти на улицу в поисках таксофона. Отец находился на другом конце города, в его безопасности я был уверен, так как недавно мы усилили охрану. Но он должен знать о предателе, поэтому я принялся ждать, слушая сильнейшие помехи в связи.

– О‘Каллен, – услышал я голос отца.
– Розали не ошиблась, это Райли. Я нашел твою фотографию у него в квартире, – доложил я.
– Эмметт сказал, что видел его сегодня в «Рассвете», – как всегда, сдержанно ответил отец. – Поспеши!

Засунув улику в карман пиджака, я быстро вышел в ночь. «Рассвет» являлся единственным из наших баров, не причисленным к спикизи. Именно там мы чаще всего обсуждали наши незаконные дела. Я не обращал внимания на красивых девушек, танцующих на сцене для развлечения собравшихся мужчин. Сегодня я пришел сюда с иной целью.

Райли Бирс был одним из поставщиков. Его корабль вернулся совсем недавно, изрядно увеличив нашу прибыль. Ему хорошо платили, зачем же было идти на предательство? Мужчина стоял в самом конце бара, у черного входа. Превосходно!

Я немедля вышел через парадные двери, попутно закуривая предварительно обрезанную сигару – специальный заказ с Кубы. Быстро обогнув здание, я убедился, что в темном переулке никого не было. Выпустив очередной клуб дыма, я резко открыл дверь, схватил Бирса и вытащил его на улицу прежде, чем он смог пикнуть. Прижав ладонь ко рту мужчины, другой рукой я направил на него револьвер.

– У тебя есть десять секунд, – размеренно проговорил я и, убедившись, что он замер, убрал ладонь от его рта, делая очередную затяжку, после чего залез в карман пиджака и вынул фотографию.
– Эдвард, ты не понимаешь…
– Девять.
– У меня невеста…
– Восемь.
– И она беременна…
– Семь.
– Черт возьми, он сказал, что посадит меня в тюрьму!
– Кто? – спросил я, мысленно отсчитывая «шесть».
– Инспектор, который интересуется вами, – пролепетал Бирс.
– Имя. – «Пять».
– Я не знаю…
– Четыре.
– Я, правда, не знаю, – прошептал Райли, дергаясь от страха надвигающейся смерти. – Он только выпытал у меня имя нанимателя и сказал, что ему понадобятся мои показания.
– Как много он знает? – Мое терпение подходило к концу.
– Только то, что Карлайл – дон. Имена его детей, жены. Имена моей команды.
– Ты сдал ему свой же экипаж? – разочарованно спросил я, хотя мне не было до них дела. Работников при желании можно было найти.
– Мне пришлось…
– Так прими же наказание, предатель, – холодно сказал я, еще раз оглядывая переулок и спуская курок.
Раздался выстрел. Бирс упал как подкошенный, пораженный прямо в сердце.
– Один, – прошептал я, убирая оружие и входя в бар.

Громкая музыка тут же ворвалась в сознание, избавляя его от имени того, чье тело остывало в данный момент. Дело сделано. Подойдя к барной стойке, я подал знак Розали, которая мило общалась с одним из клиентов, и она тут же оказалась рядом.

– Скажи Джасперу, чтобы убрал тело, – приказал я.
– Ты что, убил его прямо у бара? – шокированно прошипела она. – С ума сошел?
– Милая, если не хочешь, чтобы я отрезал твой постоянно прекословящий мне язычок, иди и передай мои слова.

Розали смиренно ждала, когда я отпущу ее тонкую шею, в которую я вцепился пальцами, оставляя на ней красные следы. Девушка кинула на меня бешеный взгляд, но всё же поспешила наверх. Она знала свое место. Я взял виски и сделал приличный глоток, который приятно обжог горло. Кивнув брату, который в сопровождении охраны шел к черному ходу, я четко осознал, что дела на сегодня еще не закончены. Посетители продолжали веселиться как ни в чем не бывало.

– Вы с Эмметтом должны быть на встрече с русскими, – оповестил меня подошедший Джаспер. – Звонил отец.
– Я думал, что они приедут только завтра, – удивился я внезапному повороту событий.
– Всё меняется, – пожал плечами мужчина. – Эмметт ждет снаружи, я позабочусь о Бирсе, но в следующий раз будь осмотрительнее, мне надоело выполнять лишнюю работу.

Я лишь хмыкнул, направившись на улицу. Джаспер Уитлок был знатным головорезом и моей правой рукой, именно поэтому он позволял себе такие высказывания. В какой-то степени я даже мог назвать его своим другом, но ирония заключалась том, что приятелей у меня быть не должно. Дон мог полагаться только на кровные узы. И я следовал этому правилу. Нельзя привязываться к людям, так проще перенести горечь утраты или предательства.

Эмметт, мой младший брат и любимчик семьи, уже ждал меня в машине. Ему дозволялось совершать проступки, мне же – нет. Эмметт обладал исключительной харизмой, что помогало ему забираться в спальню к женщинам, но в нужный момент он собирался и становился таким же хладнокровным, каким был я каждую секунду. В этом состояло наше главное отличие.

– Добро пожаловать, мистер О‘Каллен, – улыбнулась хорошенькая девушка, как только мы вошли в единственное чикагское кабаре во владении русских. – Меня зовут Ирина, я провожу вас к мистеру Пашкову.

Эмметт бросил на нее заинтересованный взгляд, означающий, что он первый заприметил ее. Мне было всё равно, я предпочитал брюнеток. Ирина поднялась наверх и постучала в дверь кабинета. Мы прошли внутрь, располагаясь рядом с отцом, который медленно потягивал виски. Любовь к этому напитку была присуща всем членам семьи О‘Каллен. Русский явно хотел долгосрочного сотрудничества, раз в пору экономического кризиса и всеобщего запрета на алкоголь смог достать традиционный ирландский виски.

– Введете ваших сыновей в курс дела? – вежливо поинтересовался толстый, лысый мужчина, закуривая сигару.
– Они уже всё знают, – ответил отец, вопросительно смотря на меня. Я кивнул. – Мы готовы увидеть невесту.

Еще одна дверь открылась, и в комнату вошла женщина лет тридцати. Блондинка с короткими волосами и холодными голубыми глазами. Безупречные черты лица, но слишком полная фигура. Мое тело никак не отреагировало на будущую жену – еще одна проблема. Я знал, что отец женился на матери по любви, но ситуация с Капоне выходила из-под контроля, а нам требовалась поддержка. Решение связать себя узами брака я принял единолично.

– Татьяна, моя старшая, – представил дочь Пашков.
– Эдвард, – кивнул отец.
– Приятно познакомиться, – взяв руку невесты, сказал я с наигранной улыбкой. – Вы очаровательны.
– Благодарю, – холодно ответила Татьяна.

Знакомство продолжилось в том же ключе. Доны еще раз всё обсудили, и мы могли спокойно уехать. После назначенной через две недели свадьбы Пашков пообещал оказать посильную помощь с вытеснением Капоне и захватом его территорий. Но и он получил бы значительное влияние в Чикаго с возможностью расширения бизнеса в случае падения «Коза ностры».

Эмметт выразил желание остаться и познакомиться с Ириной поближе. Отец ничего не ответил, зная повадки сына. Я же доложил о смерти Бирса и о новом детективе, копавшем под нас. Отец обещал собственноручно им заняться.

Я направился на окраину Чикаго. Мне необходимо было отвлечься, и я хотел сделать это анонимно. Взяв автомобиль Эмметта, я рванул в сторону озера Мичиган. Проезжая различные джазовые клубы с пестрящими вывесками, я остановился напротив одного, привлекшего мое внимание. Широкий вход, увешанный мигающими лампочками, за последние несколько лет приобретшими невиданную популярность, украшала огромная надпись «Bellezza». Итальянцы.

Они являлись второй по величине проблемой после Капоне. Итальянцы хотели причислить себя к итало-американской мафии, и свержение одной из мафиозных семей было лучшим способом доказать Капоне свою силу. Выбор пал на нас. Мощь ирландского клана манила их, как и авторитет, заработанный в случае нашего краха.

Вдруг во мне взыграл азарт. Я взлохматил волосы, снял пиджак, галстук и жилетку, оставаясь только в белоснежной рубашке. Расстегнув пару верхних пуговиц, я захватил оружие и вышел из машины. В клуб я вошел без проблем. Всюду царил полумрак, что выгодно подчеркивало освещенную прожектором сцену.

Девушки-официантки и разносчицы сигар ходили по залу в привлекательных костюмах, расшитых бисером и покрытых блестками, которые мгновенно притягивали взор. Смелый ход. Я сел за свободный столик, продолжая наблюдение. Мое тело мгновенно напряглось, когда я заметил своего заклятого врага, сидящего прямо у сцены. Какой блестящий повод покончить с ним раз и навсегда.

Сняв руку с оружия, я мысленно повторил, что не должен привлекать к себе внимание. Я всего лишь случайный гость. Вдруг свет в зале потух, и мне пришлось изрядно напрячь глаза, чтобы разглядеть одинокий силуэт на сцене, который, несомненно, был женским. Зазвучала знаменитая песня Норы Бэйс⁶, и я откинулся на спинку стула, погружаясь в городской блюз⁷. Было непривычно оказаться в итальянском джазовом клубе; я даже не знал, что при своих патриархальных ценностях макаронники решились открыть подобное заведение. Не иначе как chutzpah (прим. (ирл.) – нахальство, наглость)!

Однако всё мое тело сковало напряжение, как только девушка запела. Столь волнующий, голос певицы мгновенно пробудил во мне влечение к ней, стократно усилившееся, когда подали свет. Молодая брюнетка, вопреки моде, с длинными волнистыми волосами, в которые так и хотелось запустить пальцы. Пресловутая повязка с пером еще больше подчеркивала необычность ее прически. Откровенно короткое блестящее платье белого цвета лишь добавляло ее образу порочности. А положение руки на микрофоне сводило меня с ума. Девушка лениво пробегалась пальчиками по стойке, затем крепко охватывая ее ладонью, подкидывая моему воображению шальные образы. Меня пленил ее необыкновенно красивый голос с довольно широким диапазоном, который она дарила публике. Я хотел ее.

Не моргая, я следил глазами за редкими движениями певички, рассматривая, запоминая, впитывая. Когда отзвучали последние аккорды песни, я заметил человека, неединственного в зале смотрящего на исполнительницу собственническим взглядом, но именно он, казалось, обладал таким правом. Джеймс Регардини. Рука автоматически опустилась на оружие, и я в который раз напомнил себе, что меня не должно здесь быть в принципе.

Тем временем девушка улыбнулась, принимая восторженные аплодисменты. На сцену вышла пара танцовщиц, но они не имели ничего притягательного для меня. Я следил за девушкой, которая, получив поцелуй от моего врага, разместилась на его коленях. Во мне моментально закипел гнев, будто у меня отняли что-то. Я хотел эту певичку. И я получу ее.

Остаток вечера я провел, наблюдая за парой. Больше они не позволяли себе вольностей, смотря представление. Когда в поле зрения возникла рыжеволосая бестия, мои губы расплылись в улыбке. Джеймс был женат на Виктории, которая сквозь пальцы смотрела на его похождения, так как сама имела грешки, но она явно неспроста появилась здесь. Регардини, сказав что-то певичке, поспешил удалиться, оставляя ее в одиночестве.

Я пересел в бар, не выпуская ее из виду. Попивая заказанный скотч, который был всяко лучше итальянских вин и коктейльного пойла, я ждал. И она не разочаровала, через несколько минут присаживаясь на единственный барный стул, оказавшийся как раз по соседству со мной. На барную стойку легло меховое боа, прежде находившееся в руках девушки. Я жаждал услышать ее имя, но, как говорят на моей исторической родине, замки строятся по камешку⁸.

– Что желаете, мисс Свон? – обратился к ней бармен.
– Что-нибудь покрепче, – попросила девушка, сцепляя ладони так, что костяшки побелели от усилий.
– Прошу, – мужчина поставил перед ней сразу распознанный мной «Сазерак»⁹, который она с жадностью начала пить.
– Может, не стоит так налегать? – осторожно завел я разговор.
– Может, не стоит указывать вполне свободной в поступках женщине? – осклабилась девушка.
– Полегче, дамочка, – поднимая руки вверх, улыбнулся я ее дерзости.

Так со мной женщины еще не разговаривали, но сегодня ночью я же простой парень, так что буду играть свою роль до конца. Эта своеобразная игра меня даже возбуждала.

– Простите, – вдруг услышал я ее тихий голосок. – Просто день сегодня не самый приятный.
– Бывает, – пригубив виски, сказал я. – Могу поинтересоваться, что произошло у такой красавицы? Возможно, я смогу помочь вам?
– Это вряд ли, – вздохнула она. – Боюсь, только проблем себе наживете.
– Он вас обидел?
– О ком вы?
– Я не слепой, – пожал я плечами, наблюдая за тем, как понимание появляется у нее на лице.
– И давно у вас привычка вмешиваться в чужую жизнь? – От голоса незнакомки веяло льдом.
– Не могу просто смотреть на ваше печальное лицо, – ответил я. – Или это преступление?
– Нет, – покачала она головой. – Просто не у всех жизнь складывается так, как они мечтали.
– И о чем же мечтали вы?
– О сцене, – мягкая улыбка озарила лицо певички. – О пении.
– Ну, ваша мечта сбылась, – констатировал я факт.
– Да, но какой ценой…
– Как вас зовут? – поинтересовался я.
– Белла, – выдержав паузу, в течение которой я уже почти потерял надежду, всё же ответила она.
– Так это место?..
– Было названо в мою честь. Bellezza. Красавица, – закончила девушка. – И за это приходится дорого расплачиваться.
– Так вы итальянка?
– Наполовину. К чему все эти вопросы? Считаете меня глупой? Каждый второй пытается завладеть моим вниманием, – ни с того ни с сего вознегодовала она. – Но никто не осмеливается завершить начатое, когда узнает, с чем предстоит столкнуться.
– Думаю, вы умны, – тихо сказал я, – но обманываетесь. Именно вы страшитесь перешагнуть черту. Вот в чем правда.

Кинув на барную стойку пару купюр, я проглотил содержимое стакана, наслаждаясь терпкостью и крепостью напитка. Белла, поджав губы, смотрела куда угодно только не на меня. Ее пальчики сжимали меховую накидку, словно спасательный круг.

– Было приятно познакомиться, bellezza, – с придыханием сказал я ей на ухо. – Надеюсь, ты всё же решишься.

Быстрым шагом выйдя из клуба, я переставил автомобиль так, что теперь мне был виден запасной выход. И я снова ждал. Эта ночь становилась всё интереснее, и мне нужно было хорошенько развлечься перед предстоящей женитьбой. И Белла была лучшей кандидаткой. К тому же я хотел вогнать нож в спину Регардини. Как любой уважающий себя мужчина, он не любил делиться своей собственностью.

Прикурив, я наслаждался превосходным табаком, пока дверь не распахнулась и не показался знакомый силуэт. Белла остановилась, как только заметила меня. Я смотрел на нее, изогнув бровь, ожидая незамедлительного согласия. Но она колебалась. Растоптав сигару, я сел в машину. И только когда завелся двигатель, девушка пошла прямо ко мне. Она забралась в салон, и я вопросительно посмотрел на нее.

– Давай сделаем это.

Я смутно помнил, как мы ворвались в номер отеля, после того как я оплатил наше пребывание. Инкогнито постояльцев тут чтили превыше всего, поэтому я частенько водил сюда случайных женщин, но Белла была самой желанной из побывавших здесь. Держа ее за руку, взбегая на второй этаж по ступеням, застеленным дорогим ковром, я ощущал дрожь предвкушения. И девушка тоже это чувствовала, судя по гусиной коже ее груди, едва прикрытой всё тем же боа.

Как только закрылась дверь номера, я прижал хрупкое тело Беллы к стене. Ее губы манили меня, и мне не терпелось увидеть их естественный цвет, скрытый за толстым слоем ярко-красной помады. Поэтому я без лишних слов примкнул к ним. Девушка обхватила руками мою шею, нуждаясь в близости так же, как и я. Мы ласкали губы друг друга, и звуки нашего поцелуя лишь сильнее разжигали огонь страсти.

Ее руки скользнули по моим плечам, с силой сжимая их, на что я довольно проурчал, не отрываясь от великолепного рта Беллы. Я хотел овладеть ею прямо на месте, здесь, у этой самой стены. Пройдясь по тонкой талии, я сжал ладонями округлые бедра, продолжая спускаться ниже. Переместившись на идеально длинную, тонкую шею, я стал осыпать ее поцелуями.

Белла одобрительно простонала, когда я подключил зубы, осторожно покусывая кожу, заводя нас обоих еще сильнее. Я залез под юбку платья, обхватив ее бедро, невесомо пройдясь по кромке кружевных чулок. Намеренно присасываясь к ее шее, я желал, чтобы на утро остались следы моего отнюдь не супружеского прелюбодеяния. Мне было необходимо пометить свою добычу.

Оставив дорожку легких поцелуев на истерзанной шее Беллы, я опять набросился на желанные губы, буквально слизывая с них оставшуюся помаду. Закинув ногу спутницы на себя, я наконец-то обхватил ее шикарные ягодицы. Продолжая сплетаться с девушкой языком, я чуть отодвинул ее от стены, чтобы нащупать застежку платья.

– Не могли бы мы пройти дальше? – заплетающимся языком попросила Белла, успев погрязнуть во грехе.
– Как пожелаешь, – пробормотал я, подхватывая девушку на руки.

Мне почему-то хотелось, чтобы ей было удобно. Диван тоже сгодится. Я припечатал ее к мягким подушкам, закрывающим кожаную обивку, и впервые пристально посмотрел Белле в глаза. Обычные карие, только вот плескавшиеся в них эмоции были смутно знакомы мне. Непокорность. Я обожал эту черту в женщинах.

Белла нежно коснулась моей щеки, но мне было необходимо чувствовать ее кожу, а не прохладный атлас ее перчаток, так что я поторопился их стянуть. Девушка вернула ладони в прежнее положение, поглаживая мое гладковыбритое лицо. Затем ее пальчики спустились к пуговицам моей рубашки, расстегивая их. Я с восхищением наблюдал за ее ловкими действиями, сильнее окунаясь в томительную прелюдию.

Она скинула подтяжки с моих плеч, и я сам избавился от рубашки. Настала ее очередь. Платье, чулки и остальное белье валялись кучей на полу, пока я разглядывал ее тончайшую сорочку бежевого цвета. Белла была такой аппетитной, что я больше не мог сдерживаться. Полностью раздевшись, я накрыл ее тело своим, и девушка тут же обхватила меня ногами.

Второго приглашения мне не потребовалось. Она пылко встречала каждый мой толчок, каждое прикосновение. Ее руки бродили по моей спине, поощряя обоюдоприятные действия. Совокупление всегда было только способом получить наслаждение.

Мне давно не было так хорошо. Может, потому что ее хриплые стоны, разлетавшиеся по номеру, преисполнились искренностью и желанием, а может, всё дело в обладании врагом. Я никогда не спал с итальянками, обходя их стороной. Но сейчас я держал ее неприлично длинные волосы в кулаке, лаская потрясающее тело, и мне было глубоко безразлично, какой она национальности. Белла была женщиной. Чертовски великолепной женщиной.

Поэтому когда ее тело упало на диван, дрожа от преждевременно наступившего удовольствия, я возобновил движения. До кровати мы добрались спустя только пару часов. На улице царила глубокая ночь, мое любимое время суток. Я закурил, рассматривая чуть прикрытую простыней Беллу, кокетливо болтающую ножкой.

– Ты понимаешь, что ждет тебя, если он узнает? – неожиданно спросила девушка.
– А ты? – изогнув бровь, переспросил я.
– Смерть, – совершенно серьезно ответила она.
– Bellezza, ты боишься?
– Это не жизнь, – вздохнула девушка. – И я четко понимаю, что так не может продолжаться вечно. Когда-нибудь я надоем ему, или его жена меня со свету сживет, не важно.
– Почему ты просто не уйдешь от него?

Вопрос слетел с языка прежде, чем я остановил себя. Я не понимал, почему мне вообще было интересно, но я хотел знать, что творится у нее в голове.

– От таких людей не уходят, – прошептала она.
– В этом ты права, – согласился я, понимая, что поступил бы точно так же со своей взбрыкнувшей любовницей.
– Я до сих пор не спросила твоего имени, – хмыкнула Белла. – Это немного странно.
– Меня зовут Эдвард, – бесстрашно представился я.

И когда Регардини узнает о ее измене, что обязательно случится, сразу сопоставит факты. Белла знала, на что подписывалась, и хотя ее благополучие почему-то немного заботило меня, я не стал предпринимать никаких действий. Мы расстались на рассвете, когда заказанная бутылка дорогого шампанского оказалась пуста. Я скрепя сердце посадил ее в такси, которое увезло девушку в неизвестном мне направлении.

Никаких обещаний, никаких слов. Всё предельно ясно. Наша связь была мимолетной, чертовски приятной, но одноразовой, как стаканчик для воды. Я вернулся домой. Выспавшись, я стал вести себя как обычно. Мне даже не приходилось стараться и прикладывать дополнительных усилий, но всё же что-то изменилось.

Я постоянно думал о прекрасной певичке, что извивалась подо мной несколько часов назад. Даже когда я поехал с отцом и братом выяснять отношения с конкурентами, еще помнил о ней. И когда убивал так удачно попавшего в нашу засаду главного помощника Регардини, я всё еще не мог выбросить из головы красивую итальянку. Поистине bellezza.

Изо рта сыпались презрительные слова в адрес их народа, но сердце точно знало положение дел. Я позволял себе мысли на итальянском языке – издержки общения с неприятелями, – чего ранее не случалось, размахивая оружием перед ними. От того, что я хладнокровно всадил еще три пули в головы своих противников, картина не изменилась. И весь вечер, когда кровавый пот уже был смыт, я, смотря на Татьяну, ужинавшую с нашей семьей, по-прежнему думал о Белле.

Вздохнув, я перевернулся на бок, накрывая голову еще одной подушкой. Не помогло. Эта певичка стала каким-то наваждением. Сев в кровати, я вцепился руками в волосы, принимая поражение. Вызвав Джаспера, я дал ему задание. Он крайне удивился, но всё же обещал молчать. Я мог на него положиться, а ночь, так или иначе, опять выдалась бессонной. Только бы он успел. Когда первые лучи света проникли в комнату, я услышал стук в дверь.

– Рассказывай, – нетерпеливо приказал я.
– Она просила передать тебе, что лучше умрет, чем примет твою защиту, – немного помедлив, всё же промолвил Джаспер.
– Что? Почему?
– Потому что ты – лгун, – скривился мужчина, явно передавая слова Беллы. – Она слишком горда или глупа.

Вот же упрямая женщина! Я мучился всю ночь, гадая, всплыла ли правда и жива ли девушка, а она так легко проигнорировала мой порыв. Теперь я был зол. Второпях одевшись, я приказал отвезти меня к клубу. Меня терзали сомнения, там ли она, но ярость правила над разумом. Джаспер же просто следовал приказам. Bellezza был закрыт. Час спустя, окончательно взбесившись, я отправился домой, но как только на Чикаго опустилась непроглядная мгла, вернулся.

Я только махнул Эмметту, который сообщил о приходе Татьяны. Любое упоминание или мысли о ней стали раздражать меня всё больше; особенно мне не нравились ее короткие светлые волосы, у меня даже руки чесались перекрасить ее. Но у меня имелась более подходящая кандидатура, именно на ней я и сорвусь. Джаспер провел меня непосредственно в комнату для подготовки к выступлению, но там была только одна девушка. И совсем не та, о которой я грезил прошедшие сутки.

– Где Белла? – рыкнул я, теряя терпение.
– А кто ее спрашивает? – робко поинтересовалась девушка, и Джаспер помотал головой, не одобряя мое поведение.
– Где она? – прошипел я.
– Еще не приехала, – сообщила девушка, – но вам лучше не быть здесь, так как мистер Регардини всегда провожает ее сюда, и если он вас увидит…
– Передай, что я буду ждать ее сегодня после закрытия, – умерил я пыл. – И что если она не придет, я прилюдно расскажу всем, чем мы занимались вчера. И даже чертов Регардини не сможет мне ничего сделать, так как я просто убью его. Всё понятно?

Получив дрожащий кивок в подтверждение, я покинул Bellezza. Джаспер следовал за мной. Скрывшись в безопасности салона, я закурил. Мои стальные нервы оказались не так прочны. Выпуская клубы дыма, заполняющие пространство машины, я лихорадочно соображал, чем же она меня так зацепила, что я, наплевав на собственную безопасность и репутацию, снова оказался в этом треклятом месте.

– Всё так плохо? – наконец нарушил тишину Джаспер.
– Ты когда-нибудь желал встречи с девушкой после проведенной ночи? – спросил я.
– Нет, – подтвердил он мои мысли, – но та запуганная птичка мне приглянулась.
– А если она – итальянка?
– Эдвард, когда власть перейдет в твои руки, ты будешь законом, – хлопнув меня по плечу, хмыкнул мужчина. – И тогда ты сможешь иметь любую любовницу, а я подозреваю, что их будет немало, ведь Татьяна пришлась тебе совсем не по вкусу.
– Это так очевидно? – усмехнулся я.
– Для меня – да, – беря предложенную сигару, ответил Джаспер.

Мы провели несколько часов в абсолютной тишине, периодически развлекая себя перекурами. Было уже за полночь, когда я наконец-то заметил Беллу. Она стояла неподалеку, разглядывая мой автомобиль. В одно мгновение я оказался на улице, направляясь к ней.

– Если ты думаешь, что я буду обсуждать с тобой что-либо, то глубоко заблуждаешься, – Белла снова атаковала первой, не дав мне возможности и рта раскрыть. – Только потому, что ты всё же прислал человека справиться обо мне, я предупреждаю тебя. Регардини нападет сегодня на твоего отца.
– Что? – опешил я.
– Он только что уехал, – продолжила девушка. – Ты ведь знаешь, что у О‘Каллена встреча с русскими. Так вот Джеймс покончит с вами всеми раз и навсегда.
– Не замечал в тебе такой жестокости, – коснувшись ее щеки, сказал я.
– Не люблю, когда меня используют, – холодно отозвалась Белла. – Ты должен был сказать мне, кем являешься.
– Я сказал.
– Ты знаешь, что я имею в виду, – прервала она меня. – Я бы не сделала этого, если бы видела ситуацию по-другому.
– Белла…
– Поезжай, О‘Каллен, – отстранившись, попросила девушка. – Пока не поздно.
– Я буду ждать тебя завтра в том же номере, – притянув ее к себе, решил я. – Приходи.
– Это лишнее, – попыталась отвернуться она, но я не позволил.
– Ты совершила предательство, bellezza, – прошептал я, чувствуя себя в ответе за ее жизнь. – Рано или поздно он поймет и поквитается с тобой.
– Даже после прошлой ночи я пока еще жива, – смотря мне в глаза, сказала Белла, поправляя элегантный шарфик на шее, прикрывающий позорящие ее следы моей страсти.
– Ключевое слово – пока, – напомнил я. – Не прекословь мне, приходи, я могу защитить тебя.
– Я же итальянка, – наморщила лоб девушка. – А я выяснила отношение твоей семьи к моим землякам.
– Не важно, – рявкнул я. – Обещай!
– Если завтра я всё же увижу солнце, то приду.

Я чувствовал боль в голосе Беллы, но у меня не было времени утешать ее. Оставив благодарственный поцелуй на ее лбу, я направился к машине, осознав, что местом нападения Джеймса является наш родовой особняк, так как именно там пройдет встреча. Мои мать, отец, брат и верхушка нашего клана соберутся для торжественного ужина в честь небольшой победы над итальянцами.

Видимо, Регардини остро переживал гибель своей правой руки. Принятое им решение было опрометчивым, но могло сработать, полностью искоренив наш род. Его отец, пребывавший в Италии, не одобрил бы этого, тем хуже для нас, что он находился так далеко от разворачивающихся событий.

Джаспер, внимательно выслушав меня, предложил найти таксофон, чтобы как можно скорее предупредить донов, но я лишь вдавил педаль газа до упора. Несясь по темным улицам Чикаго, я держал в голове простой план: приехать вовремя, спасти семью и пристрелить, наконец, Регардини. Без него жизнь многих людей станет только проще.

Влетев по мощеной дороге к дому, я резко затормозил, направляясь прямиком внутрь. Джаспер по моему приказу должен был обнаружить людей Регардини. Ворвавшись в столовую с громким хлопком дверей, я поймал на себе удивленные взгляды всех собравшихся. Кто-то даже направил в меня оружие, тут же убрав его, узнав меня.

– Регардини здесь, – четко сказал я отцу. – Он взорвет дом.
– Вон! – скомандовал О‘Каллен-старший, и все тут же сорвались с насиженных мест. – Позаботься о Татьяне!

Я проигнорировал приказ, боковым зрением замечая, как отец уводит мать, а моя невеста мечется по столовой. Бросив Пашкову на произвол судьбы, я выбежал на улицу, столкнувшись с Эмметтом, держащим за руку Розали. Некогда было делать выводы – мне нужен был Регардини.

– Где Джаспер? – спросил я.

Но Эмметт не успел ответить, так как на улице раздались выстрелы. Мы пригнулись, рассредоточившись. При виде цели я только и успевал нажимать на курок. Белокурой шевелюры Регардини и его извечно белого костюма не было видно. Мы отстреливались, как могли, старясь уйти как можно дальше от дома.

Я только успел упасть на траву, когда оглушительный взрыв сотряс землю. Мелкие камни посыпались сверху, накрывая меня слоем пыли, пока я приходил в себя, стараясь восстановить слух. Оценив обстановку, я заметил красный «кабриолет» прошлогоднего выпуска. Регардини, уезжающий прочь, как и четыре черных автомобиля, сопровождающих его. Он свое дело сделал.

Я встал и, отряхиваясь, кивнул Джасперу, который помогал Розали на руках у Эмметта, а также отцу, ведущему прочь прихрамывающую мать. Татьяна тоже осталась в живых, неприязненно смотря на меня, как и Пашков. Еще несколько наших подавали признаки жизни, но полегло много охраны, пострадавшей больше от пуль, нежели от взрыва. От нашего дома мало что осталось. Он весь полыхал огнем, второй этаж разнесен в щепки.

– Как ты узнал? – поинтересовался отец, подойдя ко мне.
– У меня свои источники, – сказал я, давая понять, что не выдам наводчика.
– Позаботься обо всех, у меня дела, но мы еще вернемся к этому вопросу, – приказал отец, в котором отчетливо прослеживался дон О‘Каллен.
– Мама, как ты?
– Всё хорошо, давай уедем отсюда, – попросила она, указывая на ногу. – Никаких больниц.

Конечно, я сам мог о ней позаботиться. Эмметт согласился остаться на месте, но только взамен на заботу о Розали. Я не понимал странной симпатии, возникшей между ними, но она была красива – пусть развлекаются сколько угодно, пока это не мешает делам. Джаспер отвез нас в одну из наших конспиративных квартир в центре города. Позаботившись о женщинах, я оставил их на попечение своей правой руки, а сам поспешил в отель. Спустя два часа ожиданий в дверь всё же постучали.

– Белла, – выдохнул я, втягивая ее в номер.
– Регардини в бешенстве, – дрожа, сообщила она. – Он разгромил весь дом и поехал собирать людей. Это война, О‘Каллен. И я начала ее.
– Ты должна остаться здесь, – сказал я, даже не подумав, как это будет выглядеть.
– У тебя помутнение рассудка? – ахнула девушка. – Он сразу поймет, кто его сдал.
– Ты действительно такая наивная? – хмыкнул я. – Он и так поймет!
– Предпочитаю оставаться до конца на своем месте, – нахмурилась Белла. – К тому же нет смысла переходить от одного женатого к другому.
– Я не женат!
– Но помолвлен, Джеймс любит поговорить, – улыбнулась она.
– Мы все для тебя равны? – процедил я, недовольный тем, что меня сравнили с Регардини.
– Для тебя это лишь приключение, – тихо ответила девушка. – Образ загадочного паренька тому доказательство. Как и я, та ночь, даже этот разговор.
– Ты меня не знаешь, – прошипел я.
– Возможно, – кивнула Белла, – но я предпочла бы знать, что собираюсь изменить одному принцу с другим.
– Чего ты добиваешься? Извинений?
– Убийства.
– Что?! – Такого я точно не ожидал услышать.
– Уничтожь Регардини, – просто сказала она. – Я всё обдумала, прежде чем сообщила тебе ключевую информацию. Он должен умереть. Только так я получу свободу. А тебе я не нужна.
– Еще как нужна.

Часть 2