Сказка о Призрачном Замке

Пара: 7
Бета: -
Рейтинг: PG-13
Жанр: мистика
Аннотация: "Замок призрачный высится на горе. Не ходи, не ходи, не ходи туда. Если там и не Синяя Борода, то тогда это точно барон де Рэ". (с)

---

Замок появился на рассвете. Едва различимым силуэтом возник в первых лучах солнца.

Полуразрушенный, с выбитыми из стен камнями, он кажется Шань прекраснейшим творением мира.

- Мама! – окликает она Рут, не отрывая взгяда от видения. – Смотри!

- Ничего не вижу, - устало отвечает та.

Шань сразу понимает, что этот Замок – только её.

Он высится на отвесной скале, прямо над обрывом, неприступный и прекрасный. Отвести взгляд сложно, и Шань остаётся у озера, не последовав за матерью, когда та понесла тяжёлую связку рыбы домой.

Шань рада остаться. Она ненавидит запах рыбы, а тот пропитывает их крохотное жилище целиком. Руки Шань тоже пахнут тиной, сколько бы она ни отмывала их. Под ногтями багровеет засохшая кровь, в горле неизменно стоит мерзкий водный привкус.

Все утверждают, что нет в округе рыбы вкуснее, чем та, что продаёт Рут. Шань тошнит от одного упоминания о ней.

Когда Шань смотрит на Замок, ей кажется, чешуя и плавники остались далеко-далеко в прошлом. Она представляет приёмы, что проводились когда-то внутри, и украшения, развешенные на стенах. Полы, конечно же, там покрыты коврами: такими мягкими, что ходить по ним стоило только босиком, чувствуя, как пальцы тонут в длинном ворсе. А пахнет в Замке увядшими розами.

В этом у Шань почему-то нет никаких сомнений.



Она не на своём месте. Что-то внутри ломается, и безопасность когда-то родных стен кажется иллюзией. Она должна быть не здесь, а там, на скале.

Шань кажется, она оказалась бесконечно далеко от дома.

Помогать маме всё сложнее. Шань отвлекается, думая о своём Замке, и режет руки, поскальзывается на чешуе, роняет рыбу. Та выскальзывает у неё из пальцев с той же лёгкостью, с какой улетает внимание. Рут сердится, но что она может поделать? Сколько ни упрашивай дочь сосредоточиться, сколько ни угрожай и ни наказывай – Шань всё равно отсутствует, будто и не в их домишке работает, а парит высоко в облаках. Отчаявшись, Рут отпускает её. Думает, этоненадолго, погуляет, проветрится, и всё пройдёт.

Но минул уже месяц, а Шань всё бездельничает.

Так говорят все; только она сама знает, что занята самым важным делом в жизни. Она оживляет свой Замок.

Он уже виден не только на рассвете, стены вновь монолитны, без единого провала. Окна сияют, отражая лучи солнца, а по ночам светятся – тепло, уютно. Шань всё на свете отдала бы, чтобы попасть туда.

Она пыталась, конечно, но скалы неприступны. Поэтому Шань воображает.

Свечи в старинных канделябрах; это их мягкое сияние Шань видит каждую ночь. Золотые изящные вилки, которыми можно есть только изысканнейшие блюда. Цветы, усыпающие внутренний двор: по их ещё мягким, но уже тронутым тленом лепесткам ходить прекраснейшая из женщин.

Королева.

Её образ для Шань – загадка. Она знает только, что красивее её нет в целом мире, и ещё она очень одинока. Нет в Замке никого, кто составил бы ей компанию, не с кем поговорить, нет плеча, на которое она могла бы опереться. Окружают её только вороны, они слетаются во двор каждый вечер, чтобы после – разлететься во все стороны, громким карканьем разнося по округе слова Королевы. Никто их не понимает, и Шань в том числе, но ей нравится догадываться. В резких звуках она слышит нежность и тоску; душа Шань разрывается на части.

Придумывать то, чего в Замке нет, очень тяжело, но она не может не попытаться. Ногти впиваются в ладони, до крови, что капает на влажный песок озера, пока Шань воображает: вот в покоях Королевы открывается дверь, и входит Он. Это мужчина, который любит Королеву больше жизни…

Это всё, что успевает понять Шань, прежде чем проваливается в глубокий обморок.



Её больше не отпускают на озеро. Рут в панике, она не знает, как справляться с больной дочерью. Зовёт местного травника, но тот лишь пожимает плечами и советует пропить сбор от лихорадки.

- Ох уж эти детские фантазии, - говорит он, когда слышит о Замке.

Шань не собиралась говорить о нём, но от неё мало что зависит. Она мечется в бреду, ей жарко и тошно, она слишком давно не видела изящных шпилей и ажурной вязи врат. Только то, что Королева теперь не одинока, помогает ей держаться. Иначе – поползла бы к озеру, пусть слаба настолько, что даже пить самостоятельно не может.

Это проходит всего за два дня. «Как быстро», - думает Рут, успокоенная.
«Целая вечность», - ворчит про себя Шань, выбираясь из дома через окно.

Замок ждёт.



Мужчина, в котором нуждается Королева, опасен. Шань страшно представлять его, она с криком просыпается по ночам, видя во снах, на что он способен. Умный и непредсказуемый, словно ядовитый змей, он оплетает Королеву паутиной своего внимания. Сглатывая слёзы, Шань представляет, как длинные тонкие пальцы касаются белоснежной кожи, с силой проводят по ней, разрывая, оставляя багровый след.

Королева улыбается. Это главное.

Шань больше не теряет сознания, она осторожна. Стоит голове закружиться, и она перестаёт представлять. Просто смотрит. Гладит взглядом флаги на башнях, думая, как хотелось бы ей заглянуть хотя бы в одно окошко, убедиться, что внутри всё так же, как в её воображении. Она готова даже встретиться с Ним: пусть пугающий, Он часть её Замка.

Мать пытается заставить её работать. Запирает в доме, но Шань находит способы сбежать. Если нет, быть вдали от Замка становится так невыносимо, что она плачет, забившись в угол. Чем дольше она не видит его, тем сложнее дышать, горло перехватывает, а виски пронзает боль. Она пытается объяснить маме, в чём дело, но ничего не выходит.

Рут не понимает, ей кажется, дочь всё придумывает. Отчаявшись, она кричит, и Шань кричит в ответ, размазывая по лицу слёзы, и пытается вырвать из маминого кармана ключ от дома. Она даже не вздрагивает, когда щёку обжигает боль. Рут рыдает, умоляя простить, сжимает её в объятиях: когда-то согревающие, теперь они душат. Всё это зря, ведь Шань не обижается, она всё понимает. Где-то в глубине души тоже скучает по дням, когда они бок о бок разделывали рыбу. Даже запах из прошлого не кажется ей таким уж противным, но это не имеет значения.

Мама, конечно, важна. Но Королева важнее. Она не справится без Шань. У мамы есть ещё Ханна и Дори, Велимир и Цай. Шань из них самая младшая, самая бесполезная, все так говорили и говорят. Дома ей делать больше нечего.

Бежать тоже некуда, ведь ей нельзя без Замка, а его видно только с берега озера, Шань проверяла. И поэтому не успокаивается, пока Рут не сдаётся.

- Чёрт с тобой, - говорит она тихо и так печально, что у Шань разорвалось бы сердце, не будь она так рада. – Иди.

Шань слышит, как по ночам мама молится, просит богов вернуть дочери разум. Она слышит и прочие шепотки, что доносятся из деревни. Там считают, что в Шань вселился дьявол. Там её называют проклятой, прокажённой. Никто не узнаёт в ней солнечноволосую девочку, которой она была раньше.

Шань сидит на берегу, подобрав под себя ноги, и смотрит на Замок. Её не заботит ничьё мнение, кроме Королевы.

А та ею довольна.



Шань всё сложнее просыпаться по утрам, заставлять себя подниматься с кровати, и всё же она встречает каждый рассвет с радостью. Утро значит, что ей больше не нужно будет смотреть в чёрные глаза избранника Королевы, не нужно будет слушать, о чём он шепчет в украшенные рубиновыми серьгами уши. До наступления ночи.

Сон – её главный враг, он мешает оставаться у озера, он лишает Шань и без того заканчивающихся сил. Всё вокруг застилает туман, её пальцы дрожат, под глазами залегли круги. Шань не против. Она знает, что справится со своей задачей, и представляет, как слуги бегают по Замку, приводя его в порядок. Слуги заполняют коридоры, они все жизнь готовы отдать за Королеву, и та кажется как никогда величественной, расхаживая по своим владениям. Только за ворота не может выйти, но за неё это делают вороны. Их становится всё больше, иногда они затмевают солнце, чёрной тучей зависая над Замком.

Жители их деревеньки уверены, что это Шань их призывает. Она бы и рада была уметь созывать чернокрылую братию, чтобы те кричали ей о Королеве; чтобы она могла передать той свою любовь. Но не может, как ни пыталась представить их около себя.

До Королевы ей далеко. Кто она, Шань? Жалкая рыбачка.

Сквозь слёзы Шань смотрит на сияющий Замок. Он роскошен, нет ни одного изъяна ни в каменных стенах, ни в сияющих алмазным блеском окнах. Ей нужно доказать, что она достойна заглянуть за золотые ворота…

Стиснув зубы, Шань представляет, что они открываются. Ей не хочется выпускать оттуда Его, злобного и мстительного, сны сказали, что у него на уме, но Королева больше не может сидеть взаперти. Шань уверена: стоит Её выпустить, и отвесная скала больше не будет препятствием. Стоит только распахнуть дверцу клетки, и она, Шань, сможет попасть в Замок наяву.

На её лбу выступает пот. Это сложно, сложнее, чем всё, что она делала до этого, но Шань не собирается сдаваться. Ей больно, кровь обжигает вены, глаза затягивает пеленой, в ушах звенит. Шань кажется, её сейчас вывернет наизнанку, разорвёт на маленькие кусочки, но ворота понемногу поддаются. Она не видит их из-за застилающего взгляд тумана, зато чувствует каждой клеточкой измученного тела. Ещё чуть-чуть… ещё чуть-чуть….

С недовольным скрипом створки распахиваются.

Шань слышит голос Рут – издалека, будто из другого мира. Она выдыхает: «Боже!» Рыдает: «Я тоже вижу его, милая!» А после просто кричит, отчаянно, срываясь на визг.

И всё исчезает в иссиня-чёрной вспышке.



Замок открыт для неё. Слуги подкармливают свежим мясом, подкидывая длинные, аккуратно отрезанные кусочки в воздух. Шань ловко хватает их клювом и проглатывает, не ощущая вкуса. Главное – она внутри.

Она старается не вылетать за стену, боится того, что поджидает за пределами её дома. Там пахнет рыбой и кровью, там нежные пальцы так и погружены в воду, они распухли и гниют намного быстрее, чем остальное тело. Там медово-золотые глаза Рут не мигая смотрят прямо на Замок, полные животного ужаса. Там можно встретить Его, смеющегося, купающегося в чужой крови.

Королева тоже делает это, Шань видела своими глазами, как она погружалась в вязкую багровую жидкость, пахнущую ржавчиной и увядшими розами. Но это другое. Ей – можно.

Королева часто подзывает её, но не отдаёт приказов, как остальным, только гладит перья на крыльях Шань и улыбается. Она – это мир, её одобрение – единственное, что делает Шань счастливой. Здесь, в Замке, Шань впервые поняла, что такое настоящая радость.

- Мы будем здесь вечно, - шепчет ей Королева, обдавая своим сладко-гнилостным дыханием. – Благодаря тебе. Я ждала тебя несколько столетий, милая Шань. Ещё когда нас пытались уничтожить те, что ненавидели стремление к бессмертию, знала, что ты придёшь. Теперь ты дома, - говорит она, и пальцы с багровыми ногтями ложатся на клюв, обжигая могильным холодом. – Теперь ты одна из нас.

Иногда Шань кажется, что она в чём-то ошиблась, это сомнение накатывает на неё болотной жижей, заставляет сердечко отчаянно колотиться в груди. Оно приходит, если Шань улетает слишком далеко от Замка, туда, где земля пропитана смертью, где Он забирает жизнь за жизнью, но стоит вновь увидеть величественные шпили, и всё становится на свои места.

Замок жив. Королева ждёт её. Впереди у них вечность.

Остальное неважно.

Предыдущая глава