Полное интервью пресс-конференции «Новолуния» на фестивале Comic Con 2009
Что вы чувствуете, вернувшись на Comic Con в этом году?
Тейлор: Это здорово. И волнительно. Думаю, в прошлом году Comic Con стал для нас большим прорывом, и поэтому классно вернуться сюда и вновь поблагодарить наших фанатов за всё, что они сделали в прошедшем году.
В книге, несмотря на то, что Эдвард покидает Беллу, он остаётся значительной составляющей её мыслей. Я знаю, что подобное проблематично представить на экране. Как вы с режиссёром Крисом Вейцем осуществили это?
Роберт: В книге Эдвард – всего лишь голос, и, наверно, в фильме это выглядело бы весьма банально. Поэтому были придуманы галлюцинации, полупрозрачные видения.
Кристен: Они наводят Беллу на размышления, напоминают об обещании, данном Эдварду. В этих видениях Эдвард – такой, каким она его помнит, не такой, как в действительности.
Тейлор, расскажи о том, как изменился Джейкоб в «Новолунии» и о своих собственных изменениях, через которые тебе пришлось пройти, чтобы сыграть эту роль.
Тейлор: Окей. Снимаясь в «Сумерках», я уже знал, что Джейкоб сильно меняется как персонаж, и поэтому, так как я хотел и дальше в точности исполнять его роль, мне пришлось много работать над собой. Как только завершились съёмки «Сумерек», я стал посещать спортзал. У меня был персональный тренер. Кроме того, я начал употреблять в пищу много специальных продуктов, полезных, естественно: белков и углеводов, обеднённых сахарами. Была проделана тяжёлая работа, но она определённо того стоила. Кристен, в Сумеречной Саге история Беллы по-настоящему начинает развиваться в «Новолунии», второй книге и втором фильме. Белла становится главным действующим лицом. Было ли в этот раз труднее подготовиться к роли или наоборот, легче?
Кристен: Я не сказала бы, что в этот раз было труднее, чем в прошлый. «Новолуние» тоже чрезвычайно эмоциональный фильм. Но есть одно существенное отличие. Этот фильм не об обретении любви, не о влюблённости, которая лишь подобие сильного чувства, а о глубоких переживаниях и о знаковых событиях в жизни Беллы. В сущности, в «Новолунии» она маниакально-депрессивна. И это дорогого стоит – обладать настолько сильным характером, чтобы выбраться из такого состояния, я думаю, мы успешно справились с этой задачей, воплощая Беллу на экране. Что касается лично меня, то даже не знаю. Для меня никакой разницы в работе над фильмами не было. Над «Новолунием» отчасти было труднее работать, но эта работа давала больше информации к размышлению. Второй фильм определённо более продуманный, зрелый, потому что Белла стала старше и сталкивается с бóльшим количеством проблем.
Расскажите немного о том, как изменилась ваша жизнь с тех пор, как мы виделись здесь прошлым летом.
Роберт: Даже не знаю. Я предпочитаю думать, что не сильно изменился. Не думаю, что внутренне я как-то поменялся. По-моему, я стал больше ходить, опустив голову, смотря вниз. Наверно, что-то с шеей [смеётся]. Нет, конечно. Просто это… это странно. Не думаю, что кто-либо из нас ожидал, что всё случится именно так, и особенно, что величина франшизы будет нарастать и нарастать. Comic Con действительно стал для нас прорывом, началом чего-то нового, с каждым днём становящегося всё масштабнее и масштабнее. Быть частью этого очень интересно.
Тейлор: С одной стороны, то, что для меня изменилось и что наиболее заметно, – график съёмок стал очень-очень плотным, но с другой стороны, это приносит известность и возможность работать в других проектах. Это потрясающе. Никто из нас и не думал, что всё так случится, и с прошлого года мы определённо проделали большой карьерный путь.
Кристен: А я вот постриглась.
Что вы можете сказать о плюсах и минусах такого опыта, как участие в Comic Con?
Кристен: Ну, это определённо плюс. Я имею в виду, что здесь были представлены всего несколько кадров из фильма, и они были очень хорошо встречены зрителями. Я очень взволнована тем, что люди видят мою работу. Тот факт, что здесь присутствует столько людей, немного ошеломляет, но, я думаю, это хорошо.
Тейлор: Это классно, потому что Comic Con – наша возможность встретиться с фанатами и поблагодарить их за всё, что они сделали для нас и для проекта «Сумерки». Мы очень им признательны. Это потрясающе – увидеть, что все они снова ждут нас год спустя, не говоря уже об их ещё большем воодушевлении и преданности. Это очень волнительно. Я даже немного нервничаю, но это здорово.
Роберт: Не знаю. Думаю, для меня это всё ещё в новинку. Не могу сказать, что в подобном опыте есть какие-то минусы. Я живу практически той же жизнью, за исключением того, что меня узнают на улице. А это не так уж и плохо.
А как же повышенное внимание к твоей персоне и преследующие тебя папарацци? Как тебе удаётся что-то нормально делать в повседневной жизни?
Роберт: А я вообще ничего не делаю нормально. Теперь я нанимаю для этого людей [смеётся].
Как массовое разделение фанатов на группы поддержки Эдварда и Джейкоба повлияло на вашу актёрскую игру?
Тейлор: Думаю, всё, связанное с этой франшизой, – своего рода безумие, вот почему нам всё это нравится, равно как и фанатам. Действительно, многие из них относят себя к двум разным группам поддержки. Не знаю, хорошо это или плохо. Я имею в виду, что иногда это заставляет меня понервничать, потому что я стараюсь оправдать ожидания фанатов и сыграть Джейкоба должным образом. Не хочется разочаровывать их, вот почему я так усердно работал, чтобы измениться для этой роли не только психологически, эмоционально, но и физически, потому что Эдвард – достойный соперник. Так что я проделал значительную работу над собой.
Как вы относитесь к тому, что в «Новолунии» Роберта не так много, как в «Сумерках», ведь это может разочаровать фанатов?
Кристен: Его в фильме много.
Роберт: Они не будут разочарованы. Я только что видел ролик, который собираются показать чуть позже, и похоже, зрители сразу же его забудут[?]*… «Зачем он напрасно тратит наше время?» Если бы Эдвард не ушёл, вы не могли бы скучать по нему, а фильм, в общем-то, как раз о том, как пусто и абсолютно темно в мире, где его нет.
Тейлор: Если бы его не было в фильме, все очень по нему скучали бы.
Роб, как тебе работалось с новым режиссёром, какая была атмосфера на съёмочной площадке, и каков новый проект в целом?
Роберт: Я хочу сказать, что различие не только в смене режиссёра. Оно ещё и в том, что в этот раз мы уже знали, с какими именно существами будем иметь дело. Моя роль в этом фильме – скорее роль второго плана. Я начал сниматься на три недели позже остальных, и большей частью мои первые сцены были сценами видений Беллы. Во многих из них я произносил всего пару слов. На самом деле, эти съёмки были одними из самых лёгких в моей жизни. Крис на съёмочной площадке очень спокоен, и мне по-настоящему хорошо с ним работалось. Для меня это были три месяца работы без какого-либо стресса. Это замечательно. Весь стресс достался Тейлору [смеётся].
Тейлор, когда ты в первый раз смотрел трейлер и увидел своё превращение, о чём ты подумал? Я уверен, ты стал собственным фанатом.
Тейлор: Не знаю. Я подумал, что создатели хорошо поработали над моим превращением в волка. Мне нравится, что теперь в историю вовлечены и оборотни, ведь они определённо придают фильму дополнительную динамичность. Этот фильм по-своему динамичнее предыдущего. Сейчас в нём присутствует не только история любви обычной девушки и вампира, но и начало любовного треугольника, и это захватывает.
Как много сцен из смонтированного фильма вы видели, и какие у вас ощущения от увиденного на данный момент?
Кристен: Мы видели только те ролики, которые собираются показать сегодня. Мы смотрели их как раз сегодня утром.
Тейлор: Да, мы видели столько же, сколько и фанаты.
Хотите ли вы поскорее увидеть окончательно смонтированный фильм?
Кристен: Думаю, это несколько иное желание, чем у фанатов, но я определённо хочу его увидеть.
Роберт: С эстетической точки зрения. Сценарий и смонтированный фильм всегда сильно различаются. У них совершенно разное настроение. Поэтому мне очень интересно увидеть, как его удалось передать. У вас есть любимая сцена в «Новолунии», в которой понравилось сниматься? И почему она любимая?
Кристен: Ну, сцена, полюбившаяся во время съёмок, не всегда оказывается самой любимой в фильме.
Тейлор: Да, точно. У меня много любимых сцен, так что это сложный вопрос. Мне нравятся многие крутые экшн-сцены, в которых я принимал участие, потому что на их съёмках я много веселился. А вообще-то [смеётся], моя самая любимая сцена очень маленькая, но мне кажется, она очень милая.
Кристен: Какая?
Тейлор: Это сцена, где я провожаю Беллу до дверей, прощаюсь и исчезаю в лесу, чтобы защищать её, а она волнуется, боится за меня. Милая сцена, по-моему. Но ещё мне нравится сцена расставания.
Кристен: Да, это и моя любимая сцена. Мы называем её сценой расставания, потому что в сущности в ней Джейкоб говорит Белле, что они больше не могут быть друзьями, и превращается в волка. Если он когда-нибудь ещё так со мной обойдётся, это же просто убьёт меня.
Тейлор: И ещё, сниматься было довольно неприятно, потому что на улице было всего 35 градусов*, и нас поливали дождём, это был словно настоящий весенний дождь.
Кристен: Да, это было скверно.
Роб, а у тебя в «Новолунии» есть любимая сцена или момент? Роберт: Думаю, сцена расставания Беллы и Эдварда – моя любимая. Надеюсь, нам удалось показать в ней гораздо больше граней их отношений, чем в «Сумерках». Мне было интересно работать над ней. Кажется, диалог в этой сцене занимал в сценарии пять страниц. В первом фильме ничего подобного не было вообще, так что это очень интересный момент. И в нём совсем не принимается во внимание сверхъестественная составляющая истории, что я нахожу довольно интересным.
Как вы думаете, что привлекает людей в таких историях: тематика, персонажи, сюжет, мрачность, романтика?
Кристен: Я не знаю. Это самый популярный вопрос, нас постоянно об этом спрашивают.
Тейлор: Я думаю, это возможность показать в одной истории так много разных персонажей. Люди могут соприкоснуться с ними, испытать их переживания.
Кристен: Точно так же, как и в любом другом фильме. О любом произведении можно сказать, что ты соприкасаешься с его персонажами. Я всегда говорю, что Сумеречная сага интересна тем, что повествование ведётся от первого лица, и вы так глубоко погружаетесь во внутренний мир Беллы, что я даже не знаю, как это описать. Вы ощущаете происходящее так, словно это происходит именно с вами, а не с кем-то другим. Вы ведь тоже так думаете, если на чистоту?
Как вы думаете, почему подросткам нравятся вампиры?
Роберт: Думаю, об этом лучше спрашивать не у нас. Дело в том, что я никогда, с самого начала не рассматривал Сумеречную сагу как историю о вампирах. Играя Эдварда, я старался отстраниться от вампирской составляющей, насколько это возможно, и рассматривать её лишь как средство сделать отношения Беллы и Эдварда немного более опасными. Сразу после прослушиваний я буквально погрузился в эту историю и прочитал тогда всю сагу. Я всё больше и больше втягивался во всё это. Несколько недель назад, обсуждая сценарий «Затмения», я обнаружил, что очень много спорю на его счёт, хотя обычно я не такой. А вообще, в вампирах определённо есть какая-то сила, особая энергетика.
Какая из книг саги получила у вас наибольший отклик как у читателя или как у актёра, и какая книга больше всего вдохновляет вас на работу?
Тейлор: Моя любимая книга – «Затмение», в ней, сюжет активно развивается, развитие событий нарастает. Наверно, поэтому она мне нравится. «Сумерки» рассказывают историю любви Беллы и Эдварда, затем в «Новолунии» развивается дружба Беллы и Джейкоба, а в «Затмении» все трое главных героев показаны вместе, Эдварду и Джейкобу приходится объединиться, стать друзьями, чтобы защитить Беллу. Я думаю, что любовный треугольник в «Затмении» – это своего рода кульминация саги. И я очень взволнован предстоящими съёмками.
Кристен: Мне нравится «Новолуние» хотя бы с точки зрения того, как далеко я могу продвинуться в развитии своей героини на протяжении саги. Мне кажется, после «Новолуния» жизнь Беллы – что-то вроде свободного плавания. Она ощущает себя цельной натурой, живёт в согласии с собой, и она очень счастлива. Но во второй книге Белла – ничто, она, без преувеличения, потеряна. И на экране я помогаю ей вновь обрести себя. Во втором фильме, естественно.
Роберт: Думаю, «Новолуние» – моя любимая книга, потому что мне нравятся совершенно неожиданные соприкосновения персонажей… И Эдвард – такой деятельный персонаж, хотя многие воспринимают его просто как романтического героя. В «Новолунии», на мой взгляд, его роль очень принижена. Это персонаж, который смотрит на Беллу и понимает, что любит её очень сильно, но не может быть рядом с ней. Он намеренно разрывает отношения с Беллой, что, как я думаю, для него очень тяжело и мучительно, но это можно красиво воплотить на экране. И в конце концов в каждой из книг саги Белла спасает Эдварда. Так что на самом деле это забавно, что все смотрят на Эдварда как на героя, а его спасает страдающая от депрессии девица. По-моему, в «Новолунии» он осознаёт это. И в «Затмении» Эдвард очень старается наверстать упущенное, не отставать от Джейкоба, соперничать с ним, потому что в «Новолунии» он был вообще вне игры и не может больше утверждать своё превосходство. Эдвард смиряется с тем, что он именно тот, кто он есть, и чувствует потребность соперничать с Джейкобом. Так что мне всегда нравилось «Новолуние».
На какой сумеречный вопрос вы никогда не хотели бы отвечать?
Роберт: Каково целоваться с Тейлором Лотнером.
Тейлор: Просьба порычать. Фанаты постоянно меня об этом просят. Просят порычать для них, а мне совсем не нравится это делать [смеётся]. Так что хочу обратиться к фанатам: пожалуйста, не просите меня рычать. Просто подождите, пока выйдет фильм.
Кристен: А меня можете спрашивать, о чём хотите.
Роберт, услышим ли мы в фильме твои песни? Читал ли ты «Солнце полуночи», которое рассказывает сумеречную историю от лица Эдварда?
Роберт: Да. В основном для работы над «Сумерками». Повествование от лица Эдварда более точно передаёт факты по сравнению с основной сюжетной линией «Сумерек». Для съёмок в «Новолунии» я почти не опирался на эту книгу, по какой-то я причине намного больше проникся «Новолунием», чем «Сумерками». Хотя и «Сумерками» тоже. Пожалуй, это можно назвать увлечённостью работой.
А как насчёт твоего музыкального вклада в «Новолуние»?
Роберт: Нет, его не будет.
* 35 градусов по Фаренгейту ≈ 1,7 градуса по Цельсию (прим. переводчика)
При полном или частичном копировании материала ссылка на источник обязательна
|