Мечта… Такое маленькое слово, в которое вложен столь глубокий смысл. Была ли у вас когда-то мечта? Та путеводная звезда, которая вела через моря и океаны, сквозь пространство и время, уже других, обновленных, но все так же к счастью. То, что давало вам силы подняться, когда вы падали, давало цель в жизни, когда вы ее теряли. Дарило надежду на то, что завтра снова будет новый день, который обязательно станет лучше предыдущего. То, что вело вас по жизни, не давая остановиться на половине пути, а все таки дойти до цели.

В очаге пылал огонь, блики пламени играли на всех предметах, которые были в этой просторной комнате. Впрочем, это был дом, дом, состоящий из одной огромной комнаты. Очаг находился в самом центре помещения. Он был символом семейного тепла и уюта, того, ради чего стоило изо дня в день сюда возвращаться. Тот огонь, который горел в нем, согревал не только тело, он согревал душу. Только в эту зимнюю ночь, когда вокруг бушевала нордическая стужа, все было совершенно иначе. Нет, огонь по-прежнему, согревал все своим теплом, только в этот раз огонь был совершенно другим, это был священный огонь. Тот первый огонь, который на землю принесли боги, для того, чтобы помочь людям и не дать пропасть в этих суровых и диких местах. С тех пор прошли сотни и сотни лет, но этот огонь хранился у жрецов, передаваясь из поколения в поколение, как символ поклонения и вот теперь этот огонь пылал в моем очаге. Как символ благословения богов. Смешно, ведь мы собирались вызвать их гнев и зависть, но прежде нам понадобилось их благословение. Я обхватила себя руками и присела на ложе укрытое шкурами. На улице была ночь. Одна из самых долгих и суровых ночей, которыми так славились эти места. Где-то там завывал ветер, он ревел так, что этот звук можно было принять за вопль дикого зверя, зверя, который попался в силки охотника и никак не может выбраться на волю. Он ждет своего смертного часа, но до того момента он будет бороться, бороться из последних сил за свою жизнь. Отдать свою жизнь за право быть свободным, это не такая уж и плохая смерть и не только для дикого зверя. Внезапно распахнулась дверь и с грохотом ударилась о стену дома, я вздрогнула от неожиданности и страха. Ветер… Это всего лишь ветер, ничего более. В комнату ворвался холод. Но это был не обычный холод, он окутывал не только тело, он сковывал сердце, добираясь до него своими холодными и костлявыми руками, для того, чтобы сжать навеки и никогда не отпустить. Страх…
Я вскочила с постели и подбежав к двери быстро ее захлопнула, на миг задыхаясь от морозного зимнего воздуха, который наполнил легкие. Пальцы на руках не гнулись не то от холода, не то от парализующего душу страха. Не отходя от двери и по-прежнему находясь спиной к комнате, я закрыла глаза и прислонилась лбом к двери. Изморозь, которая была на ней, мелкими иголочками впилась в кожу, моментально отрезвляя рассудок. Но то, что я услышала в следующий момент, заставило меня усомниться в твердости и ясности рассудка. Я услышала смех, смех, который врезался в мое сознание раскаленным кинжалом, прожигая его насквозь. Я резко обернулась, чуть не запутавшись в собственном платье. От резкого движения, волосы вихрем окутали меня в первые секунды, застилая глаза. Кое-как, освободившись от них, я оглядела комнату. В самом дальнем ее углу, на покрытом шкурами ложе полулежала женщина неземной красоты: черные как смоль волосы, пронзительные синие глаза, кожа, настолько нежна и белая, что казалась прозрачной, полные алые губы и скулы, словно высечены из мрамора. От ее красоты захватывало дух, но она так же и пугала. На ней было надето платье из тончайшего синего шелка, отделанное золотой нитью, золотые кружева оторачивали глубокий вырез на груди, который спускался до средины живота, почти открывая грудь.
Меня не удивил факт присутствия незнакомки тут, у меня даже не возник вопрос, как она сюда попала, ведь было понятно, что предо мной не смертная женщина… Это могла быть только… Богиня…
- Ну, здравствуй, Брита. Вижу, ты не удивлена. Как жаль, а я рассчитывала на эффектное появление. Ты меня расстроила…
Девушка надула губки в притворном разочаровании. Хотя, может, оно и было подлинным, этого я понять не могла. Ее голос звучал подобно горному ручью, такой же звонкий, журчащий и такой же холодный.
Я усмехнулась, сложив руки на груди.
- Я бы удивилась, если бы ты вошла через дверь, да еще и постучав в нее предварительно.
И откуда только во мне столько наглости и полное отсутствие почтения.
Девушка рассеялась и одним грациозным движением поднялась на ноги. Теперь я заметила, что она была высокой и гибкой, как кошка. С обеих сторон на юбке платья были длинные разрезы до самого бедра, так что при ходьбе были видны длинные и стройные ноги незнакомки. Да, самый подходящий наряд, чтобы достойно встретить зиму, хотя я сомневаюсь, что она чувствовала хоть малейшие признаки холода.
- А ты за словом в карман не лезешь. Знаешь, ты мне нравишься. Дерзкая, смелая. У тебя напрочь отсутствует чувство страха, и нет этого пресмыкающегося повиновения и трепета. Хотя, я не сомневаюсь, что ты уже догадалась, кто я.
- Я думаю, что ты пришла сюда не за тем, чтобы сказать мне об этом.
И опять смех-колокольчик раздался вокруг, проникая в самый дальний угол сознания.
- Браво, ты еще и умна. Перейдем к делу, ты права, это не визит вежливости. Хотя, смотря с какой стороны на это посмотреть. Я пришла предупредить тебя, чтобы ты не делала глупостей. Ритуал… Я знаю, что он задумал. Это ведь священный огонь, не так ли?
Она кивнула в сторону очага. Впрочем, я не думаю, что это был вопрос, просто констатация факта, ей не требовалось мое подтверждение или опровержение, она и так уже все знала.
- Вы затеяли игру, из которой невозможно выйти победителями, замахнулись на силы, о которых вам ничего неизвестно. Шутка ли, обмануть судьбу. Вступить с ней в сражение и выйти победителями. Пойми девочка, он втаскивает тебя в то, из чего потом будет невозможно выбраться, он хочет, потревожит силу, с которой не в состоянии справиться. Она убьет… Но не его, нет, она убьет тебя. За все в этой жизни нужно платить и боги предъявят счет именно тебе.
Я слушала и не могла поверить. Какая трогательная забота о простой смертной. Да эта богиня похожа на олицетворение вселенской доброты точно так же, как я похожа на жрицу храма поклонения богам.
- Надеюсь, ты сейчас не будешь утверждать, что пришла предупредить меня исключительно из-за безмерной любви к человечеству вообще и ко мне в частности?
Ее внешность переменилась в один момент, на губах больше не играла улыбка, а глаза казалось, просто могли превратить в глыбу льда, бросив всего лишь мимолетный взгляд.
- Он решил обвести вокруг пальца богов, а мы такого не прощаем. Венчание душ, подумать только, как мило.
В мгновении ока она уже была возле меня, схватив за запястье своей ледяной рукой. Я знала, что на том месте потом будут синяки, столько силы и мощи было в этой такой хрупкой на вид руке. Ее лицо было всего в паре сантиметров от моего. Она уже не говорила, ее слова были похожи на шипение змеи.
- Вечность – это слишком долгий срок, чтобы обрекать себя на вечные поиски друг-друга, на скитания из жизни в жизнь. Но даже вечность не бывает бесконечна. Венчая души, ты обрекаешь себя на то, с чем никогда не сможешь справиться. Ты будешь жить, умирать и рождаться заново, и единственной целью твоего никчемного существования будет найти его. Но так ли ты уверенна в силе своих чувств, чтобы обречь себя на это. И что если однажды ты встретишь человека, который действительно будет достоин твоей вечности. Что тогда? Венчание душ – это договор, божественный договор. Он подписывается кровью и только кровью можно смыть эту подпись. Смерть за жизнь, жизнь за вечность. Подумай об этом. Впрочем, когда-то у тебя все-таки будет вечность, чтобы оценить всю меру правоты моих слов. Помни, только кровью, твоей кровью.
Последнее предложение прозвучало, когда девушки уже не было в комнате. Казалось оно звучало из неоткуда и отовсюду.
- Только кровью, моей кровью.
Я упала на колени возле того самого очага, где горел священный огонь и как завороженная, повторяла эти последние слова.
Прежде чем пугать чем-то, нужно убедиться, что этого действительно боятся. Смерть за жизнь, жизнь за вечность, такая ничтожная цена, когда на кону вечная любовь. Но так ли она вечна, как мне кажется сейчас?...
Я проснулась в холодном поту. Опять, опять этот странный сон, я могла бы поклясться, что он связан с тем сном, где я бросилась со скалы, с теми видениями, которые промелькнули у меня перед глазами, когда я целовалась с…Джейсон… Это все связанно с ним именно с его появлением в моей жизни начали происходить эти странные события. Сны, видения, реальность. Все так тесно переплелось, что грани были уже стерты, и я не могла понять, где заканчивается одно и начинается другое. Я села в постели, подтянув колени к груди и, обхватила голову руками, с силой сдавливая виски. Да что же это такое, что со мной происходит и когда это все закончится. На минуту мне действительно показалось, что я обезумела, потому что я могла поклясться, что снова слышу этот смех, смех из моего сна. Но было ли это всего лишь сном? Кажется ответ я уже знала.
На время отогнав мрачные мысли я выбралась из постели и пошла в душ, быстренько приняв его, я укуталась в огромное махровое полотенце, такое мягкое и пушистое. Вернувшись в комнату я услышала какой-то шум, который доносился из кухни, было такое чувство, что там орудовала армия поваров. Черт, что там происходит? Накинув шелковый халатик и на ходу завязывая его, я вылетела из комнаты.
- Эдвард Каллен, что, черт возьми, происходит, ты что, решил сдать нашу кухню какому-то ресторану, пока я спала, и забыл предупредить меня…
Но когда я влетела в кухню, все гневные фразы улетучились из моей головы. На кухне, и правда, был Эдвард, вы не поверите, но он даже надел передник, правда, заметив мой ошеломленный взгляд, быстренько начал стаскивать с себя этот незамысловатый предмет туалета. Но главным было даже не это, мой взгляд упал на стол, на котором было, как вы думаете что? Там был завтрак и не просто завтрак, там был королевский завтрак. На столе стояла яичница с беконом, блинчики с кленовым сиропом, фруктовый салат, апельсиновый фреш и кофе. Картину дополняла потрясающая сервировка стола, замысловато сложенные салфетки и маленькая вазочка с невероятно нежным букетиком. Я пораженно опустилась на стул. Но даже, если бы его там не было, то я бы сползла на пол.
- Эдвард, что это? – тихо прошептала я.
Я знаю, что это был идиотский вопрос, потому что и так понятно было, что это. Но ничего умнее я сказать сейчас не могла, мне повезло, что я вообще была в состоянии выдавить из себя хоть пару слов.
Эдвард нервно запустил пятерню в волосы и провел по ним. Казалось, что он страшно нервничал и не знал, как это скрыть и куда вообще себя деть. В конце-концов не приняв лучшего решения он просто опустился на стул прямо напротив меня по другую сторону стола, сложив руки домиком.
- Это завтрак для тебя, Белла. Прости, что додумался до этого только на второе утро.
Я не могла поверить своим ушам, а в голове крутился только один единственный вопрос, который я незамедлительно озвучила.
- Ты что, научился готовить?
Наверное, сейчас мои глаза были похожи на чайные блюдца, но тем не менее. Скрыть свое состояние я была просто не в силах. Эдвард смотрел на меня и по его выражению лица я могла понять, что ему было сейчас не легче чем мне. Наконец на его губах появилась робкая улыбка, от чего мое сердце пустилось в дикий галоп. Черт, черт, черт, он это, конечно же, услышал.
- Я бы не был так уверен в том, что научился, но, по крайней мере, я учусь. Я смотрел кулинарный канал.
Последнее предложение он произнес совсем тихо, так, что мне даже пришлось напрячь слух, чтобы услышать то, что он сказал. Эдвард смотрел кулинарный канал? Наверное, если бы я застала 25 декабря в своей гостиной Санта Клауса за просмотром матча по регби, то я бы удивилась гораздо меньше. Эдвард и кулинария это были два диаметрально противоположные понятия, единственное, что могло заинтересовать представителей его вида в искусстве кулинарии – это способы приготовления Кровавой Мэри, при чем, если содержание действительно будет соответствовать названию.
- Ты сделал это для меня?
Очередной идиотский вопрос. Ну не для себя же, в конце концов.
- Может ты все же попробуешь.
Неуверенно произнес Эдвард. Я кивнула и взявшись за салфетку, расправила ее негнущимися пальцами и уложила у себя на коленях. Взяв в руки вилку и нож и отрезав кусочек от яичницы, я отправила его в рот. В первую минуту я чуть не поперхнулась, она была солонее морской воды, и вместе с тем горькой, как Чили, она просто обжигала мой рот. Но я мужественно проглотила все это не подавая виду, на глазах выступили слезы, но я не обращала внимание. Вместо этого я отрезала очередной ломтик, а потом еще и еще. Даже если бы это была не отвратительная яичница, а цианистый калий в чистом виде, я бы съела и его. Спросите почему? Да просто потому, что я не могла расстроить его. Когда я смотрела в эти почти детские глаза, которые светились обожанием, я готова была на все. Мне опять вспомнился вчерашний вечер и та фотография, которую мне подарил Эдвард. Хотя, какая это фотография, это была его жизнь, жизнь в подарок. Не слишком ли дорогой подарок? На секунду эта мысль промелькнула у меня в голове, но я отогнала ее как абсурдную. Он ведь так не считает…
Я съела абсолютно все, что приготовил Эдвард, к моему счастью, несъедобной (хотя, съев ее, я опровергла этот факт) была только яичница. Все остальное было очень даже ничего. Все это время Эдвард не сводил с меня выжидающего взгляда, в тот момент, когда на моих глазах заблестели слезы, он напрягся как струна, но потом, когда мне все-таки, удалось их подавить, он снова расслабился. Встав из-за стола и быстро убрав всю посуду в посудомоечную машину, я подошла Эдварду и положив ему руку на плечо тихонько сказала.
- Спасибо, все было очень вкусно. Я не ожидала, что ты на такое способен.
Когда я положила руку он вздрогнул, словно его ударило током, правда и я испытала нечто подобное, между нами словно пробежал электрический разряд невероятной силы, но вместе того, чтобы убить, он дал нам силы жить дальше. А дальше больше… Внезапно Эдвард прижался щекой к моей руке. В этот момент мне показалось, что меня ударили в грудь, и там, где должно было быть сердце, стало невероятно больно, больно до такой степени, что ноги чуть не подкосились, но я устояла. Я бы не смогла отдернуть руку, даже в том случае, если бы от этого зависела моя жизнь.
Его щека оторвалась от моей руки, а я на автомате пошла в свою комнату, переодеваться. Правда у меня проскользнула предательская мысль еще раз сходить в душ, только на этот раз в холодный, но я ее быстро отогнала от себя. Переодевшись в повседневную одежду, я вернулась в гостиную. Раньше мне очень нравилась эта комната, но теперь она стала местом моих пыток. Изо дня в день, я приходила сюда, садилась за свой ноутбук и перепечатывала рукопись Эдварда. Иными словами каждый день я брала нож и резала себя на куски, только это меня не убивало. Словно кому-то наверху очень нравилась эта изощренная пытка, которой я себя подвергала. Сегодня я перепечатывала отрывок, посвященный моей поездке в Порт-Анжелес, точнее нашей поездке. Я заново пережила тот день, точнее ту ночь. Только теперь я прожила этот день с ним с самого начала. Подумать только, когда я страдала от мысли, что он меня ненавидит, его терзали чувства совсем иного рода, он боролся со всеми и, прежде всего, с собой и монстром внутри себя, боролся за возможность сделать выбор, выбор, который можно было коротко характеризировать как «УБИТЬ ИЛИ ЛЮБИТЬ», он выбрал второе, выиграл у монстра, но проиграл себе. Но, нужна ли была ему эта победа? Можно ли победить себя, свое сердце и душу, убить любовь и нежность, которые только успели зародиться и при этом быть счастливым? Разве можно быть счастливым, продолжая жить в своем сером мире, где нет красок и чувств, где каждый день похож на предыдущий? Так можно жить только до того времени, пока ты не увидел перед собой всю палитру красок, не понял, какой может быть настоящая жизнь, в конце концов, не взял сам в руки кисточку и не начал писать. Не историю своей жизни, нет, ты начал писать свой собственный мир, сам, создавая цвета и оттенки, сам его, разрисовывая и наполняя смыслом. Когда ты все это увидел, пережил и прочувствовал, ты уже не способен от этого отказать. Ценой отказа станет жизнь и не только твоя. Наша. Это как наркотик, первая доза тебе дается бесплатно, а дальше, ты готов продать и душу дьяволу, лишь бы снова ощутить ту эйфорию, которую он тебе дает. Снова побывать в том чудесном мире, в который он тебя переносит. Только к героину со временем привыкаешь, и ощущения уже никогда не будут такими острыми и яркими как в тот самый первый раз, все идет по спадающей. В любви же все с точностью до наоборот, с каждым новым разом ощущения все ярче, чувства все сильнее, удовольствие острее. И от этого нельзя убежать и нельзя спрятаться. Оно всегда с тобой, всегда в тебе. Даже когда человек, которого любишь, исчезает, любовь нельзя искоренить из сердца, ее можно вырвать только вместе с ним. Но ты не умрешь, нет, ты так и будешь жить с зияющей раной, которая будет напоминать о себе изо дня в день из года в год. И если ты когда-то снова встретишь любимого, то все вернется с новой силой, вроде и не было этих лет, все начнется с самого начла. Только сердце вернуть сложнее. И опять по новой: боль, кровь, любовь, ненависть. Это никогда не кончится, так было есть и будет, пока существует мир, и даже смерть ничего не изменит, потому что нет гарантий, что в новой жизни это не повторится снова и так до бесконечности.
Мне хотелось заговорить, спросить его обо всем и в то же время мне хотелось просто молчать, растянуть этот момент навсегда, вот так вот просто наблюдать за тем, как он со сосредоточенным видом делает какие-то пометке в тетради с нотами, подбирает аккорды или просто смотрит в даль, в то время, как солнце играет бликами на его волосах и коже, заставляя ее сиять, словно она усыпана алмазной крошкой. А глаза… А что глаза, они просто переливаются как расплавленное золото или светятся, как кусочки янтаря на солнце. Янтарь называют кусочком застывшего времени, его глаза были кусочками застывшей жизни, которая оживала в них лишь в те моменты, когда он смотрел на меня.

Я был проклят ночью, я был ею благословлен. Еще одна ночь, еще одна жизни и смерть. За эту ночь я написал новое музыкальное произведение. А все благодаря одному маленькому слову, тому «спасибо» которое ты прошептала мне, прежде чем на глазах заблестели слезы, и ты унеслась в свою комнату, не разбирая дороги и натыкаясь на предметы. А я опять остался наедине с самим собой, со своим проклятием и благословением. Я снова сидел под твоей дверью, слышал каждый шаг и шорох, слышал, как ты засыпала и как дышала во сне, как менялся ритм твоего сердцебиения, я бы многое отдал за возможность узнать, что тебе снилось.
А потом река времени потекла стремительным потоком и унесла меня в мир музыки и в плен твоих глаз, ночь стала моей союзницей, моей покровительницей. Если так пойдет и дальше, то за эти дни я напишу еще один концерт, слушая который люди будут плакать и смеяться, влюбляться и терять любовь, а потом снова и снова ее находить. Как жизненный цикл. Только конца можно избежать.
Первые лучи солнца застали меня за написанием музыки. С некоторых пор ранее утро стало моим любимым временем суток, потому что теперь новый день дарил мне новую надежду. Отложив ноты, я как всегда направился вниз, за очередными букетами для моей Беллы. Я замечал как она, думая, что я не вижу, зарывается личиком в цветы и, закрывая глаза, вдыхает аромат цветов, в эти моменты сердце начинало биться снова. Потому что тогда она была той самой 17-ти летней девушкой, которую я полюбил. И, в то же время, она была женщиной, которую я обожал.
Вот когда все так хорошо, значит жди беды. А беда пришла откуда не ждали, точнее ждали, но надеялись, что она не придет. Оказывается, что той же службой доставки привезли еще один букет для Беллы. Как бы вы думали от кого он? Правильно, угадали с первого раза, от Джейсона. Меня ни капли не удивило то, что консьерж и курьер просто таки шарахались от меня, наверное у меня сейчас было такое выражение лица, что без слов было ясно: «Не подходи - убью». Расплатившись и прорычав сквозь зубы, что этот букет я тоже заберу для мисс Свон, я бросился назад к лифту, а затем в квартиру. Ну вот и что делать с этим дитем природы, я имею ввиду букет конечно? Разве что съесть его, что бы не было следов. Я чуть сам не рассмеялся от этой мысли, представив себя уплетающим за обе щеки цветочки, ну просто таки картина маслом - утро на ферме. Зайдя в квартиру, я сразу отправился на кухню, по дороге расставляя свои букеты. Покрутив букет в руках несколько минут, я сжал его с такой силой, что посыпались только лепестки. Ты превращаешь меня в человека Белла, раньше мне было не ведомо чувство ревности, а теперь я готов рвать и метать, готов убивать, лишь бы не подпустить к тебе кого-то. И этого хочет не только человек, зверь внутри меня тоже поднял свою лохматую голову и рычит, грозясь вырваться наружу. Он тоже тебя любит…
Я посмотрел вокруг и ужаснулся, лепестки роз были разбросаны в радиусе метра вокруг меня, а в руках я держал только голые стебли. Я что, был не в себе, когда все это делал, что ничего не помню? Ну хорошо, хоть лепестки есть, иначе бы я точно подумал, что съел их. Рассмеявшись собственной никчемности, я быстро начал убирать все следы «преступления». Но тут меня осенило, что ты ведь пойдешь готовить завтрак и наверняка все увидишь, и что я тогда скажу, ты не поверишь, что я так поиздевался над букетом от себя же. Я должен позаботиться о завтраке. Черт и тут этот Джейсон, ну почему, почему я не мог просто приготовить завтрак любимой, потому что я так хочу, почему я теперь должен привязывать это решение к данной ситуации, я ведь сам хотел это сделать, при чем давно, я даже кулинарный канал смотрел. Не долго думая и продолжая терзаться новоиспеченным чувством вины, я занялся приготовлением завтрака. Выражение твоего лица стоило всего на свете, всех угрызений совести. Ты была поражена, хотя, даже это слово не могло бы описать твоего состояния. Ты съела все до последнего кусочка. Хотя вначале испугала меня появлением слез на глазах. Я чуть не пнул себя, что же я сделал не так. А с другой стороны, мне стало еще хуже, от того благородства, которое ты мне приписала. Но я успокаивал себя тем, что я и без этого злосчастного букета все равно бы приготовил для тебя завтрак, обед и ужин и все, что бы ты захотела, каждый день, всю жизнь, всю вечность и еще чуточку дольше. Когда твоя рука легла на мое плечо я не сдержался и просто прижался к ней щекой, как всегда электрический разряд пробежал по телу. Ты не отдернула руку, а я не мог пошевелиться, но, все же собрав волю в кулак, я все-таки это сделал. В следующую секунду ты уже убежала в свою комнату.
А дальше был новый день, новая борьба, новая победа и новое поражение. И новая музыка, мотив которой мне надиктовали твои глаза. Неумолимо приближался вечер, еще один вечер, еще один год. Сегодня мы отправимся за город, чтобы успеть, нам нужно выехать пораньше. Сказав это тебе, я тоже пошел переодеваться к поездке. Время пролетело незаметно и вот, ты уже появилась в дверном проеме комнаты. Как всегда прекрасна настолько, что невозможно оторвать взгляд. Моя Белла. Да, моя…
Дорога проша в тишине, ты смотрела либо в боковое окно, либо прямо перед собой, с интересом разглядывая пейзажи, которыми сменились дома. На улице были сумерки, самое прекрасное время сток, когда день и ночь борются друг с другом, даруя нам невообразимую палитру красок, совмещая в себе все цвета. Когда мы приехали к месту назначения, было уже совсем темно. Я вышел из машины и, открыв пассажирскую дверь, помог выбраться тебе.
Сегодня мы приехали в загородную обсерваторию для наблюдения за звездами. Детский восторг, который появился на твоем личике стоил всего, за него можно было отдать все, и я бы отдал, здесь и сейчас, в эту минуту. Пройдя в здание обсерватории, мы поднялись на самую верхушку на терассу, где наблюдали за звездами, ученый-астроном что-то вдохновенно рассказывал о звездах, а я смотрел на свои личные звезды, я смотрел в твои глаза. И знаешь, звезды бы постыдились сиять рядом с ними. Официальная часть закончилась и все разбрелись по территории обсерватории. Уезжать не хотелось ни тебе, ни мне и мы тоже пошли смотреть на звезды, забрались на холм, откуда открывался потрясающий вид на залив и на звездное небо, наше небо. Я снял с себя пиджак и расстелил на земле, ты без возражений опустилась на него, я осторожно присел рядом, несколько минут мы провели молча, просто глядя на небо и звезды, которые тут горели так ярко, не заглушаемые светом города. Внезапно где-то на линии горизонта я увидел падающую звезду и впервые, как ребенок загадал желание, надеясь только на то, что оно исполнится. Когда надежды почти нет, начинаешь хвататься за любую соломинку, даже если в это время тонешь в бурлящей горной речке. Я попросил для нас вечность на двоих, прекрасно понимая, что это означает. Бойтесь своих желаний, как говорится, они могут исполниться. Если исполнится мое желание, ты, возможно, меня никогда не простишь.
До моего слуха донесся твой тихий шепот.
- Эдвард, а каким ты видишь мир, вот эту ночь, звезды, какой он мир, мир твоими глазами?
Я улыбнулся. Впервые ты что-то спрашивала, вот так вот просто, словно в дружеской беседе.
- Я вижу мир совершенно другим. Такое впечатление, что я вижу другой мир, не тот, что видишь ты. Краски, они такие яркие и их такое огромное количество, я вижу такие цвета, о существовании которых люди даже не подозревают. Вот для тебя звезды – это просто точечки света на небосводе, для меня же это россыпь алмазов, которые играют бликами на солнце, их свет такой яркий, что просто режет глаза, иногда даже хочется зажмуриться. Или закат, для меня он переливается всеми цветами радуги и еще миллионом других оттенков. Я не знаю, наверное, это невозможно объяснить, это нужно только увидеть, для того, чтобы понять.
Я запнулся, осознав, что только что сказал, фактически я чуть ли не предложил ей стать вампиром, для того, чтобы увидеть мир таким, каким его вижу я.
Белла медленно покачала головой.
- Нет, я поняла, правда поняла. Ты действительно живешь в некотором роде в другом мире. Сейчас единственное, что есть общего для нас, так это небо, небо на двоих.
Она почему-то шептала, словно боялась своих слов. А я в это время медленно оживал, может для кого-то эти слова ничего бы и не значили, но для меня они были всем. «Небо на двоих», кажется, так будет называться новая страница нашей жизни. Мы просидели так еще несколько часов. Нужно было уезжать, а так не хотелось. Казалось, я попал в рай. Проклятое существо обрело рай на земле, какая вопиющая несправедливость и упущение небесной канцелярии.
Но время отъезда неумолимо приближалось. Я помог Белле подняться с земли, и мы пошли к машине. Именно там я и подарил ей свой подарок вечера. Это был сертификат на владение звездой в созвездии Девы, теперь эта звезда принадлежала Белле и носила ее имя. Белла долго изучала карту звездного неба и вчитывалась в каждое слово в сертификате. На ее глазах блестели слезы, но она пыталась их скрыть. Как всегда одно маленькое «спасибо» сказанное шепотом и выражение ее глаз стали для меня самой лучшей благодарностью. Я не мог просить о большем, я бы не вынес большего. Усадив Беллу в машину, я занял водительское место и мы направились назад в город, уже было достаточно поздно, и моя маленькая девочка вскоре уснула, я старался ехать аккуратно, чтобы не потревожить ее сон, а сам думал о событиях вечера. Пропуская через себя каждое слово, каждый взгляд и жест. Внезапно до меня донеслось тихое бормотание. Я улыбнулся. Ты так и не избавилась от привычки говорить во сне. Я прислушался к тому, что ты говорила.
- Эдвард… Люблю тебя…
Всего три слова могут воскресить из мертвых, даже если ты умер больше века назад. Я только что воскрес…