И было так всегда- любовь не знала собственной глубины, пока не приходил час разлуки…

Солнце клонилось к закату, постепенно погружая все вокруг в сиреневые сумерки. На землю медленно опускалась ночь. Ночь – время хищника. Ночью все кажется более реальным. Это период, когда не нужно носить маску, а можно просто спрятать свою сущность в ее нежных объятиях.
Интересно, задумываются ли вампиры о времени, следят ли за постоянной сменой дней, месяцев, сезонов? Раньше я думал, что нет, потому что, когда перед тобой вечность время не имеет никакого значения. Дни текут своим чередом, оставаясь незамеченными. Теперь же мне казалось, что время остановилось или, более того, что моя вечность уже позади.
12 лет, такой ничтожно маленький срок для бессмертного существа, просто капля в мировом океане времени, которую можно и, не заметив, прожить как одно мгновение.
Если бы меня кто-то спросил, как я просуществовал эти годы, я бы, наверное, затруднился ответить. Для меня они превратились в черную дыру бесконечности, словно темнота окутала меня своим дурманом, отбирая способность чувствовать что-либо, кроме боли. Я был слеп, глух и нем. В один момент я утратил все свои инстинкты. Я помню только те дни, когда я был рядом с моей душой.
Смешно, но когда-то я сомневался, что она у меня есть. Мы действительно не догадываемся о существовании чего-то, пока не потеряем. Моей душой была ты, Белла. Тогда я действительно ЖИЛ, жил в полном смысле этого слова, ты стала моей жизнью, заставила мое мертвое сердце биться с такой невероятной силой, которой я не чувствовал даже будучи человеком. Я помнил каждый час, каждую секунду, что мы провели вместе.
Внезапно перед моим мысленным взором появилось ее лицо, такое нежное и прекрасное. Хотя сказать, что оно появилось, я не мог, так как оно никогда и не исчезало. Еще один день без тебя, еще одна песчинка в песочных часах вечности. Я опять разговариваю с тобой, словно ты рядом. Словно можешь ответить та мои вопросы, выслушать мои объяснения. Ты будешь смеяться, но иногда ты действительно мне отвечаешь, я могу поклясться, что слышу твой голос. Наверное, я просто схожу с ума, хотя, я неуверен, что с вампирами такое бывает. Но, с другой стороны, когда-то же я тоже не верил, что у таких, как я может быть душа, так что, кто знает, может мысли о помешательстве, не так далеки от истины.
Рассеянным взглядом я осмотрел комнату. Сколько времени я уже не выходил из нее, вот так вот, лежа на софе и глядя в окно? День, неделю или может две? Ответить я не мог.
Но тут моя совершенная память, все-таки решила поработать, правда, воспоминания, которые проносились перед моим взором, словно я смотрел фильм, относились отнюдь не к последним неделям моей жизни.
Май, прошло 8 месяцев после моего отъезда. Выпускной в средней школе Форкса стал событием месяца, еще бы, ведь в этом маленьком городке, никогда и ничего не происходило. Стайки выпускников, радостных и, вместе с тем испуганных, из-за неизвестной новой жизни, которая их ожидала, сновали туда-сюда. Как всегда моросил дождь, грозящий испортить наряды и прически тех, кто неосмотрительно задержится на улице.
Белла стояла, как всегда, в стороне от всех и думала о чем-то своем. Потом к ней подошел Чарли, а за ним и Рене, родители просто светились от гордости и счастья, еще бы: их дочь окончила школу, с одним из самых высоких баллов в классе, а еще ее приняли в университет Лиги Плюща, одно из лучших учебных заведений мира.
Белла выиграла гранд на обучение, получила стипендию. Ее приняли на факультет английской литературы в Йельский университет. А все благодаря Анжеле, ведь это она послала сочинение Беллы на конкурс, и вот как все обернулось. Сочинение… Я смог его достать, хотя, лучше бы я этого не делал, после прочтения боль разорвала меня на куски. Я сбежал из дома и провел несколько недель в лесах, подобно дикому зверю, я метался между деревьев, крушил и ломал все, что попадалось мне под руку. Пока, наконец, не нашел пещеру в которой, на голых камнях пролежал неподвижно несколько дней. «Сто лет одиночества», именно так называлось ее творение, содержание было под стать названию. Читая, я словно почувствовал все те эмоции, что бушевали в ней, почувствовал и ужаснулся. Что я с тобой сделал, моя маленькая сильная девочка? Ответа не последовало…
Сентябрь, ее 19-й день рождения, Нью-Хейвен, первый год в колледже. Она покорила всех, хотя, даже не старалась, начиная от соседки по комнате и заканчивая почти всеми парнями студенческого городка. Для этого ей хватило всего нескольких недель. Соседка по комнате - Трейси, чем-то мне напоминала Эллис, такая же неуемная и жизнерадостная, она не позволила Белле забыть о своем дне рождения и организовала вечеринку-сюрприз. Те, кто знали ее, могли легко предугадать реакцию, но тут, она удивила меня. Потому что искренне поблагодарила и Трейси, и всех ребят, она улыбалась им и была настоящей хозяйкой вечера. А мне оставалось только рычать, наблюдая со всем издалека, и читать мысли всех собравшихся(надо сказать, мысли доброго десятка присутствующих парней наталкивали меня на размышления о массовом убийстве, остановило меня только нежелание портить праздник). Кроме одних, но самых важных для меня мыслей, ее мыслей.
Июль. Белла заканчивала колледж. Она была так прекрасна. Даже в этом нелепом балахоне – мантии выпускника. Ее окружали родители и друзья, она казалась даже счастливой. По крайней мере, так думали окружающие, но я то знал, как выглядит ее «счастье», как лучатся ее глаза, так, что могли бы пристыдить любую звезду. Сейчас же эти прекрасные бездонные глаза были мертвыми, и я знал, кто их убил. И эти глаза искали кого-то в толпе, даже, если в это время она общалась с теми, кто был рядом, они блуждали по лицам окружающих. Кого она искала? Меня? Ничего на свете я не хотел больше и вместе с тем ничего не боялся сильнее. Как я жалок.
Сентябрь. Белла переезжает в Нью-Йорк, снимает небольшую квартирку в Бруклине и начинает работать в одном из женских журналов, хотя, на самом деле ей это совсем неинтересно, но ее принимают настолько тепло и дружелюбно, что она не может сопротивляться той симпатии, которую вызывает у нее эта работа. Работа, которая заменяет ей дом и семью.
И вот, ровно год спустя до меня доходит новость, которая повергает в шок. Белла написала книгу, точнее роман. Издатели дрались за право его опубликовать, критики, потирали руки в предвкушении, все СМИ пестрели заголовками, что это будет некий взрыв, ее просто рвали на части. Наступил долгожданный день премьеры. Центральный книжный магазин Нью-Йорка забит до отказа, людей столько, что казалось, тут собралось пол города. И в центре всего этого – Белла, такая же хрупкая нежная и юная, какой была в старшей школе. Это было невероятно, но она совершенно не изменилась. Она стояла там, посреди этой шумной толпы, как ангел, спустившийся с небес. Она улыбалась и отвечала на вопросы, позировала перед фото и телекамерами, раздавала автографы десяткам молоденьких девушек окружавших ее, подписывала книги. Все уже знали, о чем была книга, аннотации были во всех СМИ, этим и был вызван ажиотаж. Еще бы, написать о любви вампира и смертной девушки и не просто написать, а написать так, чтобы заставить читавшего, прожить эту историю вместе с автором. Критики были в восторге, они все в один голос твердили, что написано настолько талантливо, настолько ярко, что не будь это невозможным, то они подумали бы, что Белла действительно все это пережила. Если бы они только знали правду, если бы правды не знал я…
Я купил книгу, прочитал ее на одном дыхании и больше не смог дышать. Когда-то я сходил с ума оттого, что не мог читать мысли Беллы, сейчас мне это стало доступно, эта книга, написанная от ее лица, не утаила ничего. Она в ней обнажила свою душу.
Я заново пережил все то, что было между нами, словно вернулся в прошлое. Но самым невыносимым был момент расставания.
Я был так наивен, считая себя умудренным опытом, думая, что я вправе решать, что лучше для тебя, делать выбор за обоих. Как будто тот век, что я просуществовал, давал мне на это право. Как же я ошибался.
Кому стало от этого легче, кто выиграл? Я хотел сохранить тебе жизнь, но на самом деле я сам тебя и убил, ты умерла в тот день, когда я тебя оставил, в том лесу в тот момент я убил нас обоих.
- Ты меня не достойна. – Я вспомнил те роковые слова, что сказал тебе тогда. Боже, какая ложь, я чуть не вырвал себе язык, когда увидел, как жизнь погасла в твоих глазах, в тот момент я действительно был достоин смерти.
Что сдерживает меня сейчас от того, чтобы приползти к тебе на коленях и молить о прощении, даже если для этого потребуется все мое никчемное существование, лишь бы быть рядом с тобой, снова увидеть жизнь в твоих глазах. Чувствовать твой запах, который все так же сводит меня с ума, стоит мне только подумать об этом, за эти годы ничего так и не изменилось, я по-прежнему твой раб. Но просить прощения легче, чем простить. Так что же меня сдерживает, что не дает мне сорваться с места в эту же секунду и бежать к тебе? Ответ прост до банальности… Страх. Я так боюсь, что ты меня никогда не простишь, но боюсь я не того, что это может убить меня, нет, моя жизнь для меня не имеет значения. Я боюсь только сделать тебе еще больнее. Хотя, я сомневаюсь, что это возможно, после всего, что я натворил.
Мысленное путешествие в прошлое и реальность уже так сильно переплелись в моей голове, что я утратил грань между ними и уже не понимал, где эмоции из прошлого, а где ощущения настоящего. Хотя, в итоге, должен был признать, что они ничем не отличаются.
Каким же я был идиотом, хотя, почему же был, я им и остался.
Когда-то я давал себе слово, что не буду появляться в твоей жизни до 30 лет, тем самым я пытался подарить себе же надежду на то, что еще смогу быть рядом с тобой. Ну что же, время почти пришло. Ты по-прежнему одна. А я люблю тебя даже больше, чем раньше, если это вообще возможно, любить больше.
Я снова вспомнил название твоего школьного сочинения: «Сто лет одиночества», и оно воскресило во мне самое первое и яркое воспоминание, воспоминание моей новой жизни. Я вспомнил свой первый день в новом облике: невероятная мощь и сила, инстинкты, обостренные до предела, они открывали новые грани реальности, совершенство в каждом движении и, затмевающая все жажда. Так начался мой век, мои 100 лет одиночества.
Только ты стала концом моего одиночества, я же – началом твоего.
Ну что же, мысленное решение уже принято, и я очень надеюсь, что ты меня простишь и за него.
Тут дверь с грохотом распахнулась, прерывая мои размышления, и в комнату ворвалась Эллис, конечно, кто же это еще мог быть.
- Привет, братик,– вампирша так и лучилась счастьем, я безразлично окинул ее взглядом, она была нагружена тремя десятками пакетов. Теперь понятно, почему она так счастлива. «Шоппинг» - это слабость почти всех женщин, даже, если они вампиры.
- Привет, Эллис. Ты опять опустошила магазины? Твои аппетиты растут, раньше ты совершала подобные набеги раз в неделю, теперь же, почти каждый день.
- Я сделаю вид, что не заметила сарказма в твоих словах. У меня слишком хорошее настроение и даже ты не сможешь его испортить. Да и это покупки не для меня, это подарки для моей сестрички.
- У Розали какой-то праздник? – Я удивленно выгнул бровь, пытаясь, сосредоточится на том, что же я пропустил.
- А кто тебе сказал, что это для Розали?
- Насколько я знаю, у тебя больше нет сестер. Не мог же пропустить появления нового члена нашей семьи.
Я уже начинал злиться, так как жутко не любил, когда не понимал чего-то. Обычно мне помогала способность читать мысли, но в этот раз все мысли Эллис были заняты переводом древних японских рецептов приготовления суши. С каких это пор ее интересует кулинария?!!
- Ты пропустил последние 12 лет жизни нашей семьи, - пробормотала она себе под нос.
- Эллис?!...
- Ладно-ладно. Это подарки для Беллы, на все ее дни рождения, что я пропустила, я же не хочу, чтобы она думала, что я о ней забыла.
Не успел я закрыть рот, который непроизвольно открылся от удивления и шока, что я испытал, как Эллис уже не было в комнате. Но через мгновение она появилась уже без пакетов и выглядывая из-за дверного косяка сказала:
- Ах да, дорогой братец, когда закончится ежегодный период жалости к себе, и ты вернешься к реальности, вытяни из шкафа все те подарки, что ты покупал Белле на день рождения за эти годы. У тебя будет шанс отдать их, если, конечно, ты уже избавился от своего идиотизма,– Эллис скривила свое милое личико в гримасе осуждения. Она уже собралась уходить, но тут вернулась и посмотрела на меня с хитрой улыбкой, на лице было написано торжество.
- Да, чуть не забыла, у тебя появился соперник. Нет, ты не понял Эдвард, у тебя появился настоящий соперник и можешь мне поверить, он не такой дурак, как ты и так просто ее не оставит. Приятного дня.
И этот маленький и злобный эльф упорхнул из комнаты, прежде чем я открыл рот, чтобы что-то сказать.
- Эллис, немедленно вернись. Слышишь? Не смей вот так вот уходить, покажи мне, что ты видела.
Из моей груди вырвался рык, и я вылетел из комнаты за своей взбалмошной сестрицей. Ну, уж нет, я добьюсь от нее правды, чего бы мне не стоило. Соперник? Это слово прожигало меня насквозь, пробуждая во мне зверя. Одно дело хотеть для Беллы счастливой семьи и совсем другое смириться с мыслью, что она будет принадлежать другому. И это в тот момент, когда я, как говорит Эллис, излечился от своего идиотизма. За 12 лет, кроме этого, ничего во мне так и не изменилось. Победит ли во мне благородство, заставляя ничего не предпринимать и отдать ее кому-то? Кажется, ответ я уже знал.