Глава 28. Тайны. Хорошо, что приехала сюда не на своей машине, за руль мне однозначно нельзя. Сразу повернув в сторону дома, я зашла в лес, через несколько шагов стала увеличивать скорость и очень скоро сорвалась на бег. Вот ты мой милый, почти познакомился с моим внутренним миром, а точнее с взбесившейся гарпией. Или в кого я там должна была превратиться? Монотонная работа мышц и бьющий в лицо ветер помогли успокоиться. Только добежав до своей поляны, я смогла остановиться, упав на колени перед раскидистым дубом и уткнувшись в него лбом, стала пытаться восстановить дыхание. – Рина? – О, явился. Попытка номер три. Я оторвала голову от дуба и, запоздало, разомкнув окровавленные руки, принялась отчищать лоб от впившейся в него коры. – Что? – Сухо ответила я. – Ты как? – Лучше чем обстановка гостиной. – Что с тобой было? – Он подошел ближе и сел рядом со мной на землю. – Это как тогда, на бейсболе? У тебя снова вспыхнули глаза. – А не боишься, подходит так близко? – С издевкой спросила я. – Не говори глупости. – А там боялся. – Я испугался за тебя. С тобой что-то происходило. И я не понимаю, что. – Тебе же лучше. – Я подняла руки к лицу, намереваясь спрятать в них, но, посмотрев на красные разводы, только невесело ухмыльнулась и принялась оттирать ладони о траву. – Может, расскажешь? – Что бы получить очередную порцию обвинений? Нет уж, уволь. – Прости. Я не должен был на тебя накидываться. Просто меня задело, что ты так долго скрывала от меня свои возможности. – Он протянул руку к моему лицу. Мне захотелось прижаться к нему, разреветься и наконец-то рассказать все, но мое сердце против моей воли слало набирать скорость, все хуже держа ритм, и опять появилась нехватка воздуха. Я очень нестабильна. Любая встряска и рассказывать будет нечего и некому. – Не надо. – Чуть слышно выдохнула я. – Я могу в любую секунду потерять контроль над собой. – И тогда ты попытаешься меня убить? – Слишком спокойно спросил он. От этого спокойного голоса вся концентрация стала рушиться как песочный замок. – Мне уйти? – Только если ты этого хочешь? – Я только просила не прикасаться ко мне, а он уже хочет уйти – Чем тебе помочь? – Не знаю. Помолчи минуту. – Тяжело дышала я. – Я справлюсь. Через несколько минут сердце снова успокоилось. И глубоко вздохнув, я ухмыльнулась своим мыслям. – Что смешного? – Просто подумала, что будь я дома. Рикон бы наверно макнул меня в фонтан, что бы не по делу не кипятилась. И вот думаю, а помогло бы это или только все усложнило? – После того как ты расскажешь, что с тобой было, я смогу предположить возможные варианты твоего успокоения. – Я боюсь. – Чего? – Твоей реакции. – Тебе нечего бояться. Расскажи. Я тяжело вздохнула, собираясь с мыслями. Что сказать? Как сказать? – Часто у тебя такие приступы? – Спросил он, видя мои метания. – Впервые. То, что было на поляне не идет ни в какое сравнение. Там я просто защищала тебя. А сейчас …. Я теряла контроль над собственным сознанием. Тогда была просто частичная трансформация, а сейчас сильный стресс, но как это в более мягкой форме объяснить ему. Не говорить же открытым текстом, что это он чуть не довел меня. – Я не понимаю. – Не знаю, как объяснить. – Объясни, как можешь. Прошу тебя. Один раз, расскажи все так, как есть на самом деле, без этих постоянных недоговорок. – Это самая неприглядная, правда, обо мне. – Мне все равно. Ты для меня важнее всего на свете и что бы я о тебе не узнал, это не изменит моей любви к тебе. Я только криво усмехнулась. – То-то ты так бурно отреагировал на новые подробности. – Прости, больше такого не повториться. – Зарекалась… кх. В общем, не зарекайся. – Договорились. – Эдвард привлек меня в себе. Мое сердцебиение уже успокоилось, и я больше не сопротивлялась. – Я жду. Мы сидели в обнимку под моим дубом, так хорошо, так спокойно. Как страшно разрушить все это. – Я не знаю, как начать. – Начни с начала. – Сначала Бог создал землю. – Хихикнула я. – Хорошо. – Нежно прорычали мне в затылок, тогда начни отсюда и пошли обратно. – Ты точно не будешь, потом на меня срываться? – Я же обещал. Не так уж я и злобный тиран. – В общем, в наших семьях незаменимым аргументом в семейных разборках является тяжелый, например гранитный, обеденный стол. – Опять шутишь? – Устало спросил Эдвард, крепче прижимая меня к себе. – Как раз нет. – И зачем же такой стол? – Обычно под ним прячется муж, пока жена крушит дом. – Ты серьезно? – Искренне удивился он. – Да. Только Слава Богам, бывает такое крайне редко. Так как смена ипостаси происходит вследствие сильного… – Я замялась, подбирая нужное слово. – Вследствие сильного чего? – Вследствие сильного эмоционального напряжения. То есть, это может быть стресс, шок, злость и т.п. Но данная эмоция должна быть настолько сильной, что бы выбить из колеи. – Я так сильно тебя обидел? – Напрягся Эдвард. – Просто. Я не ожидала, что ты так отреагируешь, узнав, что я слышу чужие мысли. Я могла ожидать подобной реакции от кого угодно, но только не от тебя. – Потупилась я. – Хотя и головная боль сыграла не последнюю роль, может, если бы я не пыталась сломать твою защиту, то все бы обошлось, накричала бы и успокоилась. – Извини. Но я так и не понимаю, почему ты не сказал об этом раньше? – Сначала, как-то к слову не пришлось, дальше не хотела, а потом… уже просто боялась все испортить. Впервые в моей жизни, ко мне относились, как к нормальной, а не как к изгою. – Зная, что ты можешь читать мысли, или как ты говоришь слышать, мы бы не стали относиться к тебе хуже. – Легко говорить. – Но я, же тоже читаю мысли, значит, тоже должен был стать изгоем для своей семьи, но они мужественно меня терпят. – Попытался он пошутить. – Это твоя семья. – И твоя тоже. – О тебе знает только твоя семья и больше никто. – О тебе тоже. – В том то и дело, что нет. Я из другого мира. Моя семья, мы все эмпаты, за исключением мамы, но она Архимаг и когда-то давно тоже научилась, как ты читать мысли. Больше в долине таких как мы нет. А о наших способностях из далека кричит цвет волос. Ты не представляешь, что чувствуешь, когда все тебя сторониться. Когда идешь по улице, а тебе кланяются и стараются думать, только о своем почтении к твоей семье. И при этом все без исключения бояться, что я залезу куда-то глубже. Любому живому существу есть что скрывать, у всех есть такие мыслишки, которых стыдятся и, видя меня, они знают, что я вполне могу их прочитать. – Вся твоя семья такие же эмпаты? Значит, вы можете поддерживать друг друга. – Да. Но им было проще. У любого нормального Повелителя этот дар растет вместе с ним. Начинается все с того, что никто из старших Повелителей не слышит мысли новорожденного. Потом где-то от пяти до десяти лет дети начитают слышать голоса. Сначала они похожи на тихие шепотки, как будто ты подслушиваешь, как говорят о тебе, постепенно способности усиливаются. И к пятнадцати годам мы уже слышим все без исключения мысли всех кто стоит на расстоянии двухсот локтей от нас. Мысли о нас звучат намного громче и слышно их чуть ли не на пятьсот локтей вокруг. Потом постепенно мы учимся забираться глубже. Есть сотни способов читать других. Обычно все мы этими способами овладевают только после двадцати лет. – Значит, ты ещё не можешь забираться в чужие воспоминания? – Нет. Мне не повезло ещё с рождения. Я постоянно плакала. Успокаивалась только на руках отца или брата, при условии, что больше никого в моей комнате не было. Мама очень переживала, что она не входила в число тех, кто мог быть со мной рядом всегда. Я даже просыпалась, если она или кто-то другой просто заходил проверить, как я сплю. Постепенно родители поняли, что я от рождения слышу чужие мысли. Мама стала прятать свои, и я перестала нервничать в её присутствии. Я почти не помню первые годы жизни, но как мне рассказывали, я заговорила уже в год, что и для человека очень рано, а для нас так вообще феномен. При этом у меня уже был приличный словарный запас. Только вот разницы между словами и мыслями я не чувствовала, отвечая и на то и на другое. Свою семью, я не считаю, а вот все остальные стали меня пугаться. Я не понимала, что творю, и с детской наивностью выбалтывала, о чем думают другие. Как ты понимаешь, и мысли у них стали соответствующие. В итоге в три года я замолчала, боясь говорить. Пряталась ото всех. Некогда не играла с другими детьми, только со старшим братом, так как другие дети, боясь моих способностей, разбегались, как только я появлялась на улице. И их мысли я все равно при этом успевала услышать. Как ты думаешь, о чем думали дети, когда убегали? А о чем думали их родители и прочие взрослые, когда им на пути встречалась совсем маленькая эмпатка? Теперь моим пристанищем, как когда-то и для отца, стал лес. Снова разговаривать я начала только когда у нас появился Демиан. Он был первый, кто не боялся, что я что-то прочту в его мыслях. Просто просил держать язык за зубами, хотя бы до того момента пока кто-нибудь из моей семьи сам не начнет копаться в этих же воспоминаниях. Ему даже наоборот нравиться, что не все надо пытаться объяснить словами. Он не рассказывал, а показывал свой мир. Может, именно поэтому я смогла сюда вписаться и выдать себя за свою. С возрастом научилась не показывать свои способности. И уезжая в школу, прекрасно могла сохранять это в секрете. Читать других отец научил меня к десяти годам, и это тоже далось слишком легко. В школе о нас люди имели весьма смутное представления, так что меня просто боялись, как факт наличия, даже не задумываясь о телепатии. – Ты переживаешь из-за этого дара? – Нет, конечно. Детские обиды давно прошли. Мои возможности помогают понять поведения других, посмотреть с их колокольни. Я просто не распространяюсь об этот. Но мнение твоей семьи для меня куда более важное. Хотя, опять же повторяюсь, я не думала, что кого-то из вас это сильно разозлиться. – Прости меня. – Эдвард уткнулся лбом в мой затылок и замолчал. – Только в том случаи, если ты придумаешь, как замять сегодняшний инцидент. – С летающей мебелью? – Угу. – Пискнула я. – И сероликим монстриком. – Я все улажу. Кстати, а что это должен был быть за монстрик. – Гарх’аши. Что-то вроде гарпии, только меньше похожа на человека и с очень хорошими вокальными возможностями, от которых стены трескаются, про стекла я уже молчу. – Очень интересно было бы посмотреть. – Я открыла в ужасе рот, но провокатор весело засмеялся. – Шучу-шучу. А сейчас пошли домой. – К Чарли. – Я же сказал, что все улажу. – На это тоже надо время. А то они же тоже не на шутку испугались меня. Он только устало вздохнул, не оспаривая моих снов, и помог подняться с земли. После всего произошедшего слабость только усилилась. Глаза стали слипаться, а мышцы заныли, требуя отдыха. Как же я хочу спать. – А какие-нибудь ещё страшные тайны у тебя есть? – Гарх’аши я считаю куда более страшной новостью, чем дар эмпата. Но твоя реакция оказалась полностью противоположной, так что теперь даже не знаю. – Я страшно зевала, того и гляди стоя усну. Скорое бы дойти до дома. – А ваши мужчины тоже превращаются в гарпий? – Нет. – Засмеялась я. – Мужчины не теряют над собой контроля и вполне осознанно меняют ипостась с вампира на волка и обратно. Только не путай с Квилетами, наши совсем не такие, никаких стай и никаких общих мыслей. Эдвард застыл на месте. Я по инерции прошла ещё один шаг, но удерживаемая им за руку была вынуждена остановиться. Ой! А разве не эти сомнения он хотел, что бы я развеяла? Или его волки смутили? – Что ты сейчас сказала? – Что наши мужчины могут принимать волчью ипостась. – Нет. Не это… Кто ты? – А разве ты не знаешь, что я? – Искренне удивилась я. Даже зевать перестала. – Повтори ещё раз. – Что повторить? Что я вампир? – Отступать уже некуда. – Хорошо. Я – вампир, вернее вампирша. Дочь Повелителя истинных вампиров. Родилась и выросла в Догеве, долине вампиров. Эдвард минуту изучал мое лицо, после чего отпустил руку, и чуть сгорбив спину, отступил на шаг назад. – Что за глупые шутки? – Разве ты не знал? – Знал? – Помнишь, я сказала, что маскарад это возможность снять маску? – Прошептала я и, шагнув к нему, снова взяла за руку. – Я думала, что ты давно все понял. – Снять маску? То-то ты перекрасила волосы и замедлила сердцебиение, что бы охладить кожу. Вампир – это далеко не тот романтичный образ, что ты себе представила. – Рявкнул он, стряхивая мою ладонь. – У меня было шестнадцать лет, что бы в этом убедиться. – Холодно отозвалась я. Вот и сказала правду. Эдвард помялся, потоптался по поляне, что-то быстро пробормотал себе под нос, потом резко подскочил ко мне и чуть не врезавшись лоб в лоб схватил меня руками за плечи. – Это шутка? Розыгрыш? – Нет. – Опешила я. – Правда. Последнее слово больно резануло по горлу. Вдруг он опять накинется, что я ему вру? – Хорошо. – Опустил он глаза, перебирая пальцами по моим плечам. – Хорошо, предположим.… Тогда это многое объясняет.… Хотя.… Уф!.. Ну, ты и выдала… Он резко поднял голову и впился в меня испытующим взглядом. Испытания я не прошла, в горле образовался комок, глаза непроизвольно расширились, сердце стало ухать с такой силой, что отзывалось по всему телу, особенно усердствуя в висках, как будто пыталось достучаться до моего «женишка» напрямую через ребра, даже кажется, колени мелко задрожали. – Ты чего? – Опешил Эдвард. – А разве ты не это подозревал?.. – Простонала я, оседая на землю. Что-то мне нехорошо. – Эй, эй, Эй! Рина! Ты куда? Стой! Я ещё с тобой не закончил! – Занервничал парень, тряся меня за плечи и щелкая пальцами перед глазами. – Лучше сразу прикончи. – В ужасе прошептала я. – Да я же только.… Ой! Господи!.. – Мою, слабо отзывающуюся на реальность тушку подхватили на руки и всего через минуту сгрузили на диван в гостиной мистера Свона. После чего буквально влили холодной воды, от которой меня ещё и озноб пробил. – Я не х-хотел-ла нич-чего плох-хого. – Знаю. Знаю, Милая моя! – Я д-думал-ла, что ты з-знаешь и п-прос-сто ждешь ког-гда я сама с-сознаюс-сь… – Конечно. Не волнуйся так. Успокойся. Да, что с тобой такое? Он опять куда-то унесся. Я начала отдаленно соображать, что ругать меня никто не будет. Организм начал успокаиваться, стремительно погружаясь в спасительный сон. – Не спать! – Возник Эдвард, проводя по моему вспотевшему лбу мокрым полотенцем. – Да, что происходит? Только гарпии в чужом доме мне не хватало! – Не будет…. Я… просто… очень хочу… спать…. – Рина! Риночка! Подожди! Не исчезай! – В вашем мире много психов, каждый пятый в мире псих. Говорите со мной тише, может я одна из них? – Нервно хохотнула я и уснула. Сознание включалось фрагментарно. Помню, как перед носом возили баночной с какой-то гадостью. Потом умывали в ванной. Все это время о чем-то спрашивали. Потом, уже просто бурча себе под нос, Эдвард стаскивал с меня мокрую блузку. Потом подтыкивал одеяло. Уф! Наконец можно просто поспать. Как же я устала.
|