От лица Беллы

- Ничем, остался только хлеб, я принесу. Налей нам вина, - попросила я, не оборачиваясь. Теперь, когда с готовкой покончено, я потянулась и вытащила палочки из пучка на макушке, встряхивая головой, когда волосы волной обрушились на спину. Цапнула корзиночку для хлеба и повернулась, чтобы направиться к столу.
Эдвард все еще стоял на том месте, где остановился, и, кажется, замер. Рот слегка приоткрыт, глаза кажутся остекленевшими. Он пристально смотрел на меня с болезненным выражением на лице.
- Эдвард, у тебя все в порядке?
Он моргнул и выдохнул, затем ослепил меня своей фирменной улыбочкой кинозвезды, которая неизменно являлась причиной слабости в коленях.
- Все хорошо, - радостно отозвался он, - давай кушать!
Вскоре мы сидели за столом, потягивая великолепное пино гриджо*, спасибо Эдварду, и приступили к цыпленку Альфредо и салату. Эдвард попробовал блюдо, прикрыл глаза и застонал:
- Господи, Белла, это просто фантастика.
Я недоверчиво фыркнула.
-Да ладно, Эдвард. Каждый вечер ты ужинаешь в лучших ресторанах Лос-Анджелеса. Ну, если не считать те вечера, когда балуешь себя тако на вынос, купленными в забегаловке-грузовике на обочине шоссе. В любом случае, мою стряпню и сравнить с этим нельзя. Это же просто ужин.
Он моментально опустил вилку и уставился на меня. Я встретила его взгляд, и вот оно опять, эта странная дрожь, которая словно электрический ток скользит вниз по спине и к кончикам пальцев, когда бы я ни посмотрела на него. Опасность. Я в опасности.
- Белла, я не могу припомнить, когда я в последний раз именно ужинал. У кого-нибудь дома. Как нормальный человек. Это потрясающе.
Он сделал глоток вина и повернулся к французским дверям и заднему дворику.
- Это все просто великолепно. Мне нравиться твой дом, между прочим. Довольно таки… неожиданный.
- Если под неожиданным ты имеешь в виду маленький и невзрачный, то ты прав, - рассмеялась я.
- Ну, я действительно заметил, что он кажется немного скромным. Не похоже на логово рок-звезды, - признал Эдвард, ухмыляясь из-под упавших на глаза роскошных бронзовых прядей.
- Не называй меня рок-звездой. И да, риэлтор протащила меня через все эти безумные дома, огромные роскошные дворцы, громадные современные гулкие сооружения, изобилующие крытыми бассейнами и водопадами… сумасшествие, одним словом. В таких местах я чувствовала себя потерянной. Не смогла представить, что живу в подобном месте одна. Со мной никогда такого не случалось… жить отдельно, я имею в виду. Я была обеими руками за то, чтобы хоть какое-то время здесь, в Лос-Анджелесе, всей группе пожить в одном доме. Но Эммет сказал, что будет выглядеть жалко, если мы поселимся вместе, как в каком-то ситкоме*. Так что я приступила к поискам жилья, но из того списка, что риэлтор показывала, мне не понравилось ничего. А потом я нашла это местечко в разделе «сдаются в аренду» в Крейгслисте*, и влюбилась в него.
Эдвард чуть ли не захлебнулся вином:
- Ты нашла дом через Крейгслист??
- Ага. Ну, все формальности, конечно, уладил риэлтор. Но я отправила ей ссылку с адресом на почту. Она не могла поверить, что это именно то, что мне нужно. Но знаешь, этот дом мне подходит. Мне в нем уютно.
Эдвард снова улыбнулся мне. Ласковый взгляд и такое прекрасное лицо, что я не могу выдавить ни слова.
- Да, это место тебе подходит.
Я уткнулась взглядом обратно в тарелку, прежде чем он заметит заливающий щеки румянец. Я знала, что его нахождение в моем доме будет ошибкой. Но я не жалею ни капли. У меня было ощущение, что я ринулась очертя голову навстречу своему року и не могла найти в себе силы для волнения.
- Итак, - произнес он, меняя тему, - ты рассказывала, что научилась готовить для отца. А где твоя мать?
Я неловко дернулась от прозвучавшего вопроса, но голос не дрогнул.
- Ушла. Когда мне стукнуло восемь лет, она встретила в Порт-Анджелесе одного профессионального бейсболиста младшей лиги, и это последнее, что мы о ней слышали.
- Серьезно? – Эдвард казался ошеломленным, и я знала почему. От Элис я услышала многое о великолепных Калленах. Доктор Карлайл Каллен – один из самых талантливых кардиохирургов в Сиэтле, а Эсме Каллен – успешный дизайнер интерьеров. Красивые, идеальные родители; преданные и любящие отношения. Честно говоря, мне трудно понять почему, будучи частью такой безупречной семьи, Эдвард попал в подобный переплет. Обычно я не стыжусь своего прошлого, но в данном случае сложно не испытать неловкости за свои «корни» перед лицом этакого совершенства.
-Извини меня, Белла. Должно быть, тебе было тяжело, - Эдвард положил вилку на стол и теперь разочарованно прикрывал ладонью глаза. – Дерьмо.
- Что? – я не могла понять, что его так расстроило.
- Кажется всякий раз, когда я открываю рот, оттуда вылетает что-нибудь глупое. Прошлый раз на игре, когда мы говорили о колледже, теперь – о твоей матери.
- Хей, - я потянулась и положила ладонь на его предплечье. Меня пронзила дрожь. Прекрати сейчас же. – Просто твоя жизнь отличается от моей. Я не испытываю сожалений за события, что случались в моей жизни, поскольку мне нравиться настоящее, к которому они меня привели.
Он нежно мне улыбнулся и расслабился. Я поспешно убрала руку обратно на свою коленку. Прикосновение к нему опасно, даже такое невинное - оно опьяняет и дурманит.
После этого неловкого момента мы проболтали весь ужин, главным образом о Сиэтле. Он уехал оттуда за пару лет до моего приезда, но этот временной отрезок был не таким уж большим, поэтому у нас обнаружились общие воспоминания.
- Ты когда-нибудь был у Бешеного Рика? – поинтересовалась я.
- В маленькой кофейне рядом с кампусом, на углу 11-й улицы? Да я чертовски любил это местечко! Я уже давно не вспоминал о нем.
- Мое любимое кафе. Рик готовит лучшее латте* в Сиэтле, а это говорит о многом.
Эдвард вздохнул.
- Теперь припоминаю. Безусловно, лучшее латте. Пена настолько густая, что ложка стоит. Я забыл об этой кофейне. Хотя называется она по-другому, разве нет?
- О, да. Зовется оно Кафе «Кофе» или что-то похожее на это. Но Рик – настоящий псих, поэтому заведение окрестили «У Бешеного Рика». Помнишь, как он начинал орать и сквернословить, если слишком долго раздумывать над выбором?
Он откинул голову и расхохотался, абсолютно свободно и расслабленно. Как будто я недостаточно сильно до этого сходила по нему с ума. А теперь мы предаемся общим воспоминаниям о моих любимых местечках родного города. Он так идеально мне подходит, и одновременно находится вне зоны досягаемости. Почему так случилось, что он – это он? Почему он не может быть просто обычным парнем? Роуз права. Его сотворили, чтобы разбить мне сердце. Только не совсем так, как она думает.
Мы прикончили первую бутылку и допивали уже вторую. Ужин практически съеден, но мы все еще сидели за столом, подбирая оставшиеся крошки и потягивая вино, беседуя о доме; впитывая золотистые сумерки, проникающие в комнату. Я не была пьяна, но определенно ощущала согревающее тепло от вина. И слишком сильно для своего спокойствия наслаждалась возможностью смотреть на Эдварда, в то время как он тоже не сводил с меня глаз; так что я решила, что пора уже перестать пялиться на него и идти приводить в порядок кухню. Эдвард вскочил со стула и с готовностью включился в процесс, помогая убирать со стола.
*
*
*
От лица Эдварда

Я был рад занять себя делом, снуя между столовой и кухней с тарелками и бокалами в руках. Мне необходима короткая передышка. Белла становится все совершеннее, а моя тяга к ней, потребность быть с ней постепенно усиливаются. Если бы она не подскочила и не начала убирать со стола, я думаю, что мог перепрыгнуть через этот предмет мебели и наброситься на девушку.
Разумеется, теперь, каждый раз как я захожу в кухню, меня терзает вид Беллы, спиной ко мне стоящей перед раковиной. Именно там, где она стояла перед ужином, когда, задумавшись, вытащила те гребанные палочки из волос, и восхитительные кудри цвета красного дерева рассыпались по спине. Затем она слегка выгнула спинку и пробежалась пальцами по волосам, встряхивая их и взбивая. Клянусь, я уловил ее клубничный аромат через всю комнату. Руки сжались в кулаки, пока я сопротивлялся порыву подлететь к ней, обернуть эту проклятую гриву вокруг пальцев и развернуть Беллу ко мне лицом…
Но мы провели вместе такой чудесный вечер. Именно то, чего я желал, когда приехал сюда. Мы с ней наедине, вся остальная хрень отодвинута за границы сознания и забыта. Мы так хорошо поладили; мне хотелось, чтобы время остановилось, и я смог до конца насладиться ситуацией. Набросься я на нее, и это наверняка стало бы громким и неловким завершением вечера. Так что я пытался забыть, как ее волосы обрушились на спину, а также не вспоминать вид ее щечек, окрашенных винным румянцем во время нашей легкой беседы за столом. Я буду вести себя прилично, помогу привести в порядок комнату и поеду домой. Я же смогу сделать хотя бы это и не облажаться, верно? Верно.
Проходя через кухню, я схватил последний бокал, стоящий у плиты, и подошел к Белле со спины, чтобы поставить его рядом с раковиной. Она потянулась было, чтобы включить водонагреватель, но внезапно передумала и решила вернуться в столовую. Резко развернулась, не ожидая, что я стою настолько близко.
Она замерла, маленькие ручки подняты перед ней от удивления.
Я застыл, рука вытянута по направлению к буфету справа от нее.
Разум пытался докричаться до меня и подсказать, что делать, но я его не слышал.
Мне следует опустить руку и убраться из ее личного пространства.
Мне следует смущенно улыбнуться и сказать что-нибудь смешное, чтобы облегчить ситуацию.
Мне следует отойти в сторонку и позволить ей пройти в столовую.
Я не сделал ничего из вышеперечисленного.
Я стоял, не двигаясь, заключив ее в ловушку между своим телом и буфетом. Я перестал дышать. Она тоже. Ее подбородок опущен вниз, но она смотрела на меня сквозь безумно длинные ресницы. Рука, не повинуясь сигналам мозга, поднялась, и мои пальцы скользнули по ее щеке, едва касаясь нежной кожи. Я двинулся вперед всего на несколько миллиметров, но наши тела соприкоснулись с ног до головы. Мне казалось, что я взорвусь от этого ощущения, от ее тепла. Я не принимал решения поцеловать Беллу, но вот я опускаю голову, ласкаю пальцами упрямый подбородок, приподнимаю к себе ее лицо. Нежно провожу губами по ее губам раз, другой. Так непохоже на тот случай у машины: медленно, интимно, сексуально. Мазнул по ее губам в третий раз, остановился и прижался сильнее, нежно обхватывая ее губы приоткрытым ртом. Ее губы с готовностью раскрылись под его нажимом. Языком я попробовал на вкус ее нижнюю губку, затем пробрался в глубину ее рта. Бля! Я ощутил, как ее язык сплелся с моим в объятии, и из горла нечаянно вырвался стон.
Я скользнул ладонью по ее шее к затылку и сделал то, о чем мечтал на протяжении всего вечера… Запутался пальцами в ее роскошных волосах и рывком прижал Беллу к себе. Другой рукой стиснул ее правое бедро и крепко впечатал в свои бедра. Ее руки, что были беспомощно зажаты между нашими телами, пробежались вверх по моей груди и, вцепившись в мои волосы, притянули голову поближе к ней. Он хотела меня. Я чувствовал желание, волнами излучаемое ее телом. По силе не уступающее моему. И вновь появилось это, электрический разряд, совсем как в ночь нашего поцелуя на парковке. За исключением того, что сейчас эффект был сильнее из-за моих эмоций, которых изо дня в день подпитывали самоотречение, напряжение и страсть. Никогда еще мне не доводилось чувствовать что-либо подобное, словно каждое нервное окончание в моем теле отвечало на ее легчайшее прикосновение. Никогда еще я не желал кого-либо так отчаянно. Я жаждал этого. Интересно, можно ли утверждать то же самое о Белле? Она выгнулась и прижалась ко мне теснее, и в тот момент я подумал, что наверно можно. Нахрен всё. Хватит. Я не смогу остановиться, я должен ее получить … всю ее. К черту последствия, будь они прокляты!
Мы оба задыхались от нехватки кислорода, поэтому я оторвался от ее совершенного мягкого ротика и припал губами к нежному местечку на ее шее, прямо под ухом. Легонько щелкнул языком по коже, и она застонала, склонив голову набок, чтобы мне было удобнее. Мой рот продолжал, едва касаясь, ласкать ее горло, а руки в это время поползли к ее талии, а затем вверх по телу. Заодно, захватив пальцами тонкую ткань маечки, я медленно тянул ее за собой. Кончики пальцев покалывало, стоило мне прикоснуться к мягкой шелковой коже живота Беллы, а она начинала задыхаться от чувственного потрясения. Мне хотелось провести языком по ее коже вслед за своими руками. Мне хотелось ощутить свои руки на соблазнительном темно-голубом шелковом бюстгальтере, на который я таращился весь вечер. Мне просто хотелось… Большими пальцами я огладил нижнюю часть ее грудей, и воздух застрял в ее горле. Я двинулся выше и легонько пробежался пальцами по соскам, прячущимся под шелковистой тканью, и она захныкала, выгнувшись дугой и вжимаясь в меня еще сильнее. Я полностью накрыл руками ее идеальную грудь, нежно сжимая в ладонях, стоная и зарываясь лицом ей в шею. Никогда в своей жизни я не был настолько тверд. Она простонала в ответ и впечаталась грудью в мои ладони.
Губами я проследил дорожку вверх по ее шее и вдоль линии щеки, затем обратно к слегка припухшему рту, и наши губы опять слились воедино в отчаянном поцелуе. Языком я глубоко проник в пещерку ее рта, и она впустила меня, прогнувшись в спине, когда я вдавился в нее сильнее. Чуть отстранившись и нежно прикусив ее полную нижнюю губу, всосал ее в рот, и, дотянувшись, стиснул руками ее бедра сразу под попкой и привлек поближе к себе, вжимаясь эрекцией ей в живот. Белла застонала мне в рот. Иисусе, этот звук почти заставил меня немедленно взорваться, словно похотливого подростка. Вместо этого, скользнув рукой вниз по ее правой ножке, обвил пальцы вокруг колена и потянул вверх. Согнутая ножка приподнялась; я забросил ее на свое бедро и настойчиво вжался в ее тело. В этот раз от интимности соприкосновения мы простонали в унисон. Она оторвала губы от моего рта и рассыпала гроздь жарких влажных поцелуев вдоль моей челюсти, в то время как я хватал ртом воздух, зарывшись лицом в бархатистую впадинку между плечом и шеей. Это было уже слишком и в то же время недостаточно. Ее губы скользнули к мочке моего уха, и она щелкнула по ней языком. Затем втянула мочку в рот и… укусила меня. Бля!
- Белла… - мне показался чужим и далеким этот скрипучий голос, когда с моих губ слетело ее имя. Я крепко сжал в кулаке ее волосы и рывком притянул к себе ее рот.
Провел рукой вверх по ее ноге, очертил колено, погладил ладонью заднюю сторону шелковистого бедра, попутно задирая юбку. Кончики моих пальцев остановились на кромке ее трусиков. Я чувствовал исходящий от нее жар. Из ее горла вырвался еле слышный придушенный писк. Пальцами я легонько приласкал ее центр, прикрытый тканью нижнего белья.
Иисусе Христе, сквозь материал я почувствовал, какая она мокрая.
- Ты такая влажная… - прохрипел я в ее рот. Я хотел попробовать ее на вкус. И я сделаю это в первую очередь. А затем снова и снова. Невольно мои бедра резко толкнулись в нее, и она прижалась ко мне в ответ. Вздохнула и так крепко вцепилась мне в волосы, что причинила боль. Но как же это было приятно.
- Эдвард… - мое имя сорвалось с ее губ, словно приглушенная мольба, и я чуть не потерял самообладание. Я заставлю ее выкрикивать мое имя, когда она будет кончать подо мной.
Нам нужно найти кровать… как можно быстрее. Если мы останемся здесь еще хотя бы минуту, все кончится тем, что я возьму ее на кухонном полу, а для нашего первого раза Белла заслуживает лучшего.
- Белла,.. пожалуйста… спальня… - пробормотал я в ее губы.
- Да… - прошептала она, вздыхая у моего рта, в то время как я потирал кончиками пальцев ее все еще прикрытый трусиками центр.
А потом раздался дверной звонок.
Мы замерли. Я отстранился на достаточное расстояние для зрительного контакта. Широко распахнутые глаза, смущенный обезумевший взгляд. Оба часто и тяжело дышали. Послышался звук открывающейся двери. Дерьмо! Я не закрыл за собой дверь, когда вошел, слишком торопился найти ее.
Я убрал пальцы с ее тела, ее бедро соскользнуло с моего бедра, а подол юбки вернулся на свое место.
- Белла? Эй, Беллз!
Джаспер.
Е*аный Джаспер Хейл.
Глаза Беллы расширились от шока и ужаса, и она оттолкнула меня от себя. Я отшатнулся и тотчас же затосковал по ее телу, тесно прижатому ко мне.
.
.
*пино гриджо - Один из представителей обширной группы винограда сортов Пино, имеющих, по-видимому, одного общего родоначальника, известного еще в античное время. Название Пино (шишка) эта группа сортов получила из-за того, что все они имеют небольшую шишкообразную гроздь с довольно плотно сидящими ягодами средней величины, округлыми, но деформированными из-за плотности.
Родина сорта Пино Гриджо - Франция, где он используется для производства шампанских вин, не требующих высокого сахаронакопления. Но на Южном берегу Пино серый накапливает при созревании и перезревании большое количество сахара и используется для приготовления высоких марочных десертных сладких вин, отчасти приближающихся по характеру к типу южнобережных токайских. В Италии Пино Гриджо успел стать символом итальянских белых вин. Отчасти заслуженно, отчасти нет. В силу своего специфического характера очень сухого вина, не душистого, с легкой горчинкой, этот сорт стали отождествлять с итальянским вкусом.
*ситком – (от англ. situation comedy) комедия положений. Разновидность комедийных радио- и телепрограмм, с постоянными основными персонажами и местом действия. Изначально появившийся на радио в США в 1920-х годах, к 1970-м годам ситком выделился в жанр почти исключительно телевизионной комедии и получил широкое распространение в телесериалах.
*Крейгслист - (англ. Craigslist дословно «список Крейга» по имени основателя Крейга Ньюмарка) — газета электронных объявлений, пользующаяся большой популярностью упользователей Интернета. Крейгслист возник в городе Сан-Франциско, США в 1995 году, когда интернет получил более широкое распространение в среде гражданского населения. Тогда же создатели сайта обнаружили потребность рынка в дешёвом, быстром и легкодоступном источнике разнообразного рода объявлений.
*латте - горячий напиток, состоящий из кофе эспрессо и молока в пропорции около 1:3 (на одну часть эспрессо - три части молока). Напиток подаётся в высоком стеклянном стакане с длинной ложечкой для мороженого и соломинкой и состоит из трёх слоёв, которые не смешиваются друг с другом. Первый слой — горячее молоко, второй — кофе эспрессо, последний, верхний слой — высокая пена, взбитая из молока. Эспрессо не смешивается с первым молочным слоем благодаря более высокой температуре и более низкой плотности, нежели жирное молоко.