Роберт Паттинсон радикально меняет свое актерское амплуа. Развязавшись с сумеречной сагой, он сыграл в экранизации «Милого друга» по Мопассану, а теперь мы можем посмотреть на него в «Космополисе» Кроненберга в роли миллиардера Эрика Паркера, страдающего бессонницей и мегаломанией. Незатейливый сюжет — герой садится в машину и отправляется в парикмахерскую — превращается в концептуальное высказывание о современности. Старый мир рушится: обвал на фондовом рынке, забастовки, акции протеста, похоронные процессии — за всем этим Паттинсон наблюдает из окна своего роскошного лимузина и ведет бесконечные разговоры — с женой, любовницей, врачом и консультантами. Публика Каннского кинофестиваля, где был представлен этот фильм, восприняла фильм неоднозначно. Но ясно одно: Паттинсон хочет избавиться от своего «вампирского» прошлого раз и навсегда.

Ни то, ни другое. Я постригся для роли солдата, нашедшего Саддама Хуссейна. Съемки должны были начаться весной, но были перенесены на осень.

После «Сумерек» вы переключились на более реалистичные роли — случайно или это сознательный выбор?

Актеру нужна большая удача, чтобы получить хорошую роль. Так что если выпадает шанс, я стараюсь не упустить его. Что до реализма — это дело случая или чисто подсознательный выбор.

Вы не думали, что новые роли могут лишить вас части поклонников? Они скорее хотят видеть вас в образе Эдварда Каллена, а не биржевого спекулянта с психическими отклонениями.

Да нет, не думаю. С тех пор как вышел «Милый друг», у моих фанатов появилась странная мода: они дарят мне свои любимые книги. На премьере в Париже выстроилась целая очередь таких желающих. Мне кажется, это очень странно.

«Кино может не только развлекать зрителей… Ну, хотя бы иногда».

 Но вам нравится получать в подарок книги? Вы принимаете их все?

Да, конечно, среди них попадаются настоящие шедевры. Недавно мне подарили кое-что из Лоуренса Ферлингетти.

Вы надеетесь, что фанаты узнают что-то новое, когда посмотрят экранизации известных романов с вашим участием?

Я буду счастлив, если мои фильмы заставят хоть сотню человек взять в руки книгу. Кино может не только развлекать зрителей… Ну, хотя бы иногда.

Поэтому вы зареклись сниматься в блокбастерах для подростков? Я читала это в каком-то из ваших интервью.

Да, я сам это читал. Журналисты меня неправильно поняли. В конце концов, кто сказал, что «Космополис» не для подростков? Как только в фильме появляется секс или сцена насилия, он тут же получает возрастные ограничения. И плевать все хотели, о чем сам фильм. Мне это кажется полным абсурдом.

Но его как-то трудно отнести в одну категорию с «Сумерками». Или нет?

Знаете, меня уже в очень юном возрасте было трудно чем-то шокировать. И давайте будем честными: все подростки смотрят жесткое порно. А там происходят вещи пострашнее, чем в «Космополисе».

 «Если родители думают: "О нет, мой малыш не должен слышать все эти слова!", тогда да, на "Космополис" детей лучше не водить».

Это правда. Значит, родителям не о чем волноваться. Фанатов «Сумерек» надо отправлять на «Космополис» в принудительном порядке.

Зачастую родители боятся слишком взрослых диалогов. Если они думают: «О нет, мой малыш не должен слышать все эти слова!», тогда да, на «Космополис» детей лучше не водить. (Смеется.)

Коль скоро мы обсуждаем возрастные ограничения: вы в каждом своем фильме появляетесь голым.

Правда? Ну да, похоже на то.

Что вы чувствуете, когда приходится раздеваться перед камерой?

Как истинный англичанин, я куда более скромный и неуверенный в себе, чем все остальные. На съемках актеры легко могут расслабиться, даже когда снимают постельную сцену. Я же вечно волнуюсь и жутко переживаю.

И со временем не стало легче?

Если я доверяю режиссеру и очень хочу, чтобы фильм получился, все проходится более или менее гладко. В противном случае я чувствую себя как шлюха. (Смеется.)

Последний год был для вас очень напряженным. Что понравилось больше всего, а что нет?

Хм… было много плохого и хорошего. Вот то, что наш фильм включили в программу Каннского кинофестиваля, было одним из лучших моментов. Я очень благодарен за это. В самых смелых мечтах я представлял, что лет так через десять один из моих фильмов окажется там. А все случилось так быстро и неожиданно. Просто не верится.

То есть вы не задумывались, что ваша кинокарьера может совершить такой лихой поворот?

Ох, знаете, меня с самой первой части «Сумерек» мучили вопросом, не боюсь ли я застрять в одном образе. И тут первый же фильм после саги попал в каннскую программу. Это было как гром среди ясного неба.

Как вы сами оцениваете свою работу в первом невампирском фильме?

Мне понравился фильм. По-моему, это моя лучшая роль. Прежде я не любил смотреть на себя в кино. Теперь что-то изменилось.

Что вам больше всего понравилось в работе над фильмом?

Должно быть, это покажется смешным, но мне нравится слышать, как звучат слова, которые я говорю. Мне нравится структура диалогов, порядок слов в предложениях.

У вас есть любимая фраза из фильма?

По-моему, «That’s my peanuts you smell» («Ага, это моими орешками пахнет») звучит восхитительно. А еще «I believe my sexual organ is retreating into my body right now» («Кажется, мой половой орган совсем задвинулся внутрь тела»). Это так странно и так круто.

Вот мы и определились с лучшими моментами. А какие вы бы отнесли к худшим?

Моя собака заболела. Это было ужасно. (Смеется.) Нет, я серьезно! Но сейчас она, слава богу, уже поправилась.

Интервью: Nina Scholz

Информация взята с сайта http://interviewrussia.ru.