Той ночью, вернувшись в комнату Беллы, я не испытал привычного чувства вины, хоть и знал, что должен был. Но, казалось, это был верный план действий, единственно верный. Я находился здесь для того, чтобы моё горло как можно сильнее жгло огнём. Я приучу себя игнорировать её запах, этого можно добиться. Я не позволю жажде крови встать между нами.

Легче сказать, чем сделать. Но я знал, что практика поможет. Поможет принять эту боль, сделает её самым острым ощущением. Полностью затмив собой жажду.

Белла спала беспокойно. Так же беспокойно я наблюдал за тем, как она без конца вздрагивала и снова и снова шептала моё имя. То физическое притяжение, та всепоглощающая «искра», возникшие в полутёмном школьном кабинете, здесь, в ночной тьме её спальни, ощущались еще сильнее. И хотя девушка и не подозревала о моём присутствии, она, казалось, тоже его чувствовала.

Белла несколько раз просыпалась. В первый раз она даже не открыла глаза, лишь зарылась головой в подушку и простонала.  Мне повезло, я получил второй шанс, которого не заслуживал, потому что не воспользовался им и не ушёл, как следовало. Вместо этого сел на пол в самом дальнем и тёмном углу комнаты, надеясь, что её человеческие глаза не смогут меня разглядеть.

Белла не уловила моего присутствия даже в тот раз, когда встала и пошла  в ванную за стаканом воды. В ее движениях чувствовалось раздражение - наверное, потому что ей никак не удавалось заснуть.

Жаль, что сейчас я не мог ей помочь как в тот раз, когда укрыл теплым одеялом из шкафа, а мог лишь смотреть, привыкая к жжению, будучи бесполезным для нее. Я испытал облегчение, когда она, наконец, погрузилась в глубокий сон без сновидений.

Когда чернота ночного неба сменилась утренней серостью, я переместился на дерево. И задержал дыхание – на этот раз, чтобы не дать запаху Беллы покинуть меня. Я отказывался позволить чистому утреннему воздуху стереть боль в моём горле.

Я прислушивался к Чарли за их совместным завтраком, снова пытаясь различить слова в его мысленной речи. Это было завораживающе – я мог догадываться о том, что стояло за его словами, практически чувствовал его намерения, но они ни разу не оформились в законченные предложения, как мысли  других. 

Я поймал себя на мысли о том, что жалею, что его родители уже умерли. Было бы интересно проследить за тем, как развивалась эта генетическая особенность.

Сочетание молчаливых мыслей Чарли и произнесённых им слов хватало, чтобы сделать заключение о его настрое этим утром. Он беспокоился о благополучии Беллы, физическом и эмоциональном. Шерифа также волновала мысль о самостоятельной поездке Беллы в Сиэтл, как и меня, но не столь одержимо. С другой стороны, он не обладал всей информацией - Чарли понятия не имел, сколько раз за последнее время его дочь была на волосок от смерти.

Белла очень осторожно подбирала слова, отвечая на его вопросы. И лишь формально ее ответы не были ложью. Она явно не собиралась рассказывать отцу о перемене своих планов. Как и обо мне. 

Еще Чарли беспокоило, что она не идет на субботние танцы. Ее это расстраивает? Чувствует ли себя отвергнутой? Может, парни в школе жестоки с ней? Он чувствовал себя беспомощным. Белла не казалась подавленной, но Чарли подозревал, что она скрывает от него всё неприятное. Он решил днем позвонить ее матери и спросить совета.

По крайней мере, мне показалось, что он думал именно так. Возможно, какие-то детали я истолковал неверно.

Я отлучился за машиной, пока Чарли складывал вещи в свою. Как только он скрылся за углом, я припарковался у подъездной дорожки и стал ждать. Увидел, как в комнате Беллы шевельнулась занавеска, и услышал, как она спускается по лестнице, спотыкаясь в спешке.

Я остался сидеть на месте, вместо того, чтобы, как и следовало, открыть перед Беллой дверь, но мне было важнее наблюдать. Она никогда не поступала так, как я ожидал, а я хотел научиться безошибочно предугадывать её действия. Необходимо было изучить девушку, её поведение наедине с самой собой, попытаться понять причины её поступков. Возле машины Белла на секунду замешкалась, потом с легкой улыбкой забралась внутрь, немного смущаясь, как мне показалось.

Сегодня на ней была водолазка тёмно-кофейного цвета, не облегающая, но и не скрывающая фигуру. Я затосковал по тому уродливому свитеру – он  был не столь опасен.

Я должен был наблюдать за реакциями Беллы, но неожиданно меня захватили мои собственные. Не знаю, как я мог испытывать такое спокойствие, когда нам обоим столько всего угрожало, но её присутствие действовало на меня как лекарство от боли и волнения.

Я глубоко вдохнул через нос – от этой боли ничего не помогало, - и улыбнулся.

- Доброе утро. Как ты сегодня?

Следы беспокойной ночи были заметны на ее лице - прозрачная кожа ничего не скрывала, но я знал, что она не станет жаловаться.

- Спасибо, хорошо. - снова улыбнулась она.

- Выглядишь усталой.

Отвернувшись, привычным движением она встряхнула волосами, частично скрыв левую щёку. – Мне не спалось.

- Мне тоже, – усмехнулся я.

Она рассмеялась, и я впитал в себя каждый звук её счастливого смеха.

- Это точно, – согласилась Белла. - Уверена, я спала чуть дольше, чем ты.

- Готов поспорить, что да.

Она смотрела на меня из-за завесы волос, в её глазах горел знакомый огонёк любопытства. – Ну и чем ты занимался прошлой ночью?

Я тихо засмеялся, радуясь, что у меня есть повод избежать лжи. - Не выйдет. Сегодня моя очередь задавать вопросы.

Белла  наморщила лоб. - Ах, да. Что ты хочешь знать? - Голос ее звучал скептически, словно она не могла поверить, что мне и правда интересно. Она, казалось, и понятия не имела, насколько меня снедало любопытство. Я столько всего о ней не знал.

Я решил не торопиться.

- Какой твой любимый цвет?

Она закатила глаза, всё еще сомневаясь в моей заинтересованности. - Он меняется день ото дня.

- И какой сегодня?

Она на секунду задумалась. - Коричневый, наверное.

 Я решил, что она смеётся надо мной, и сменил тон на саркастичный, под стать её. - Коричневый?

- Да, - ответила Белла, неожиданно переходя в оборону. Наверное, этого следовало ожидать. Она  не любила, когда люди торопились с выводами. – Коричневый - теплый цвет, мне не хватает коричневого. Здесь всё, что должно быть коричневым – кора деревьев, земля, камни, - покрыто зеленью!

Ее тон напомнил мне о её бормотаниях во сне прошлой ночью. "Слишком зелено". Она это имела в виду? Я внимательно посмотрел на девушку, понимая, насколько точно она это подметила. Честно говоря, глядя сейчас в её глаза, я понял, что коричневый и мой любимый цвет. Я не мог представить себе более прекрасного оттенка.

- Ты права, коричневый - тёплый, - сказал я Белле.

Слегка покраснев, она неосознанно еще сильней зарылась лицом в волосы. Осторожно убирая их от её лица, чтобы видеть его целиком, я готовился к любой непредвиденной реакции. Но она отреагировала лишь учащенным сердцебиением. Я въехал на школьную парковку и встал на месте рядом с тем, что занимал обычно - его захватила Розали.

- Какая музыка сейчас в твоём плеере? - спросил я, выключая двигатель. Когда она спала, я не рисковал  подходить к ней настолько близко, и незнание не давало мне покоя.

Белла склонила голову набок, словно пытаясь вспомнить. - Ах да, Линкин Парк, "Теория гибридов".

Неожиданный выбор.

Вытащив такой же диск из бардачка, я попытался представить, что значит этот альбом для неё. Он, казалось, не подходил ни к одному из её эмоциональных состояний, которые я успел увидеть, но я столького ещё не знал о Белле.

- Они лучше Дебюсси? - удивился я.

Она посмотрела на обложку с непонятным мне выражением на лице.

- Какая песня твоя любимая?

- Хмм… – прошептала Белла, всё еще глядя на рисунок на обложке. – «С тобой», наверное.

Мысленно я быстро пробежался по тексту. - Почему именно она?

Улыбнувшись, она пожала плечами.  - Не знаю.

Что ж, понятнее не стало.

- Любимый фильм?

Некоторое время она раздумывала над ответом.

- Вряд ли я смогу выбрать только один.

- Назови все.

Выходя из машины, она кивнула. – Хмм, точно «Гордость и предубеждение», шестичасовая версия с Колином Фёртом, «Головокружение», и… «Монти Пайтон и Священный Грааль». Есть и ещё, но сейчас не приходят на ум.

- Расскажешь, когда вспомнишь, - предложил я, провожая ее на английский. - А пока вспоминаешь, назови мне свой любимый запах.

- Лаванда. Или… может, запах чистого белья. - Белла смотрела прямо перед собой, но вдруг ее взгляд на секунду обратился на меня, и лёгкий румянец окрасил ее щеки.

- Что-то еще? - спросил я, гадая, что значит этот взгляд. 

- Нет, только это.

Я не знал, почему она опустила часть ответа на такой простой вопрос, но был уверен, что она что-то скрыла от меня.

- Какие конфеты любишь больше всего?

На этот вопрос она ответила сразу. – Черные лакричные и фруктовые мармеладки…

Ее воодушевление вызвало у меня улыбку.

Мы дошли до её класса, но Белла в нерешительности остановилась у дверей. Я тоже не спешил расставаться с ней.

- Куда ты мечтаешь съездить? - спросил я, предполагая, что явно не на Комик Кон.

Она склонила голову набок и прищурилась, раздумывая. В классе мистер Мейсон покашлял, чтобы привлечь внимание учеников. Белла опаздывала.

- Подумай пока, расскажешь за обедом, - предложил я.

Она усмехнулась и потянулась к двери, потом обернулась, чтобы посмотреть на меня. Улыбка растаяла, а между глаз появилась v-образная складка.

Я мог спросить, о чем она думает, но это задержало бы ее и, возможно, обернулось для нее неприятностями. А еще я думал, что и так знаю. По крайней мере, знал, что почувствую я, закрыв дверь, которая разделит нас.

Я заставил себя ободряюще улыбнуться. Мистер Мейсон приступил к чтению лекции, и она бросилась внутрь.

Я быстро подошел к своему классу, зная, что снова проведу день, игнорируя все, что будет происходить вокруг меня. Однако был разочарован, потому что никто не говорил с Беллой ни на одном из ее утренних предметов, так что я не узнал ничего нового. Лишь видел мельком, как она с отсутствующим выражением  лица уставилась в пространство перед собой. В ожидании возможности снова увидеть ее своими глазами время тянулось слишком медленно.

Когда Белла вышла из кабинета тригонометрии, я уже ждал ее у двери.  Другие студенты смотрели на нас во все глаза, строя различные догадки, но Белла поспешила ко мне с улыбкой.

- «Красавица и чудовище», - объявила она. - И «Империя наносит ответный удар». Я знаю, что все любят этот фильм, но... - Белла пожала плечами.

- И не зря, - заверил я ее.

Мы шли в одном темпе. Уже казалось естественным укоротить шаг и опустить голову пониже, чтобы быть ближе к Белле.

- Ты подумала о моём вопросе о путешествиях?

- Да… Думаю, на Остров Принца Эдуарда. Ну знаешь, «Энн из поместья «Зелёные крыши»». Но и в Нью-Йорке я хотела бы побывать. Никогда не была в большом городе, из тех, что растут, в основном, вертикально вверх. Только в тех, что простираются на много километров, вроде Лос-Анджелеса или Финикса. Хочется попробовать подозвать такси, - рассмеялась Белла. - А еще, будь у меня возможность поехать куда угодно, я бы поехала  в Англию. Увидеть места, о которых читала.

Это подвело меня к следующему этапу моего дознания, но я хотел тщательно все разузнать, прежде чем двигаться дальше.

- Расскажи о тех любимых местах, где ты уже бывала.

- Хм. Мне понравился пирс Санта-Моника. Мама сказала, что Монтерей лучше, но мы ещё никогда не забирались так далеко вверх по побережью. Мы особо не выезжали за пределы Аризоны - на путешествия у нас было не так много времени, и мама не хотела проводить его в машине. Она любила посещать места, где якобы водятся привидения - Джером¹ , Купола² , да практически все города-призраки. Мы ни одного так и не увидели, но Рене говорит, что это моя вина. Я была слишком скептически настроена и распугала их всех. – Белла снова рассмеялась. – Мама любит Ренессанс фестивали, и каждый год мы посещаем тот, что проводят в Голд Каньон… В этом году я его, наверное, пропустила. Однажды мы видели диких лошадей у реки Солт³  - это было круто!

- Какое место из тех, где ты побывала, дальше всего от дома? - спросил я, начиная немного беспокоиться.

 - Форкс, наверное, - сказала она. - По крайней мере, дальше всего на север от Финикса. Дальше всего на восток - Альбукерк, но я тогда была такой маленькой, что ничего не помню. Дальше всего на запад - это, вероятно, пляж в Ла-Пуш.

Белла внезапно затихла. Мне было интересно, думает ли она о своем последнем визите в Ла-Пуш и обо всем, что там выяснила. В тот момент мы стояли в очереди в столовой, и она быстро выбрала, что хотела, не дожидаясь, пока я куплю всего по одному. Так же быстро Белла заплатила за себя.

- Ты никогда не покидала страну? – продолжал выпытывать я, как только мы дошли до нашего пустующего стола. Часть меня задавалась вопросом, не стало ли это место - из-за того, что я сидел за ним - запретным.

- Пока нет, - весело ответила она.

Хоть на исследование мира в ее распоряжении было всего семнадцать лет, я все равно испытал удивление и… чувство вины. Белла так мало повидала, испытала так мало из того, что может предложить жизнь. Не может быть, что она действительно знает, чего хочет от жизни сейчас.

- «Гаттака», - сказала она, пережевывая кусочек яблока с задумчивым видом. Резкой перемены моего настроения она не заметила. – Хороший фильм. Ты смотрел?

- Да. Мне тоже понравился.

- А какой твой любимый фильм?

Я покачал головой и улыбнулся.  – Сейчас не твоя очередь.

- Серьезно, я такая скучная. У тебя уже должны кончиться вопросы.

- Сегодня мой день, - напомнил я ей. - И мне совсем не скучно.

Белла поджала губы, будто еще хотела поспорить о моем интересе к ней, но потом улыбнулась. Я догадался, что она мне не поверила, но решила играть честно. Сегодня была моя очередь задавать вопросы.

 - Расскажи мне о книгах.

- Ты не можешь заставить меня выбрать только одну, - возмущенно воскликнула она.

- Не буду. Расскажи обо всех, которые нравятся.

- С какой начать? «Маленькие женщины». Это была первая большая книга, которую я прочла. И до сих пор перечитываю её почти каждый год. Все романы Остин, хотя я не большая поклонница «Эммы»… 

Про Остин я уже знал, потому что видел ее потрепанную антологию в тот день, когда Белла читала на солнце, но удивился единственному исключению.

- Из-за чего?

-Она слишком самодовольна.

Я усмехнулся, и она продолжила без напоминания.

- «Джейн Эйр». Её я тоже перечитываю довольно часто, она мой идеал героини. Все произведения сестёр Бронте. «Убить пересмешника», само собой. «451 градус по Фаренгейту». Все «Хроники Нарнии», но особенно «Покоритель зари, или Плавание на край света». «Унесенные ветром». Книги Дугласа Адамса, Дэвида Эддингса, Орсона Скотта Карда и Робин Маккинли¹¹ . Я уже говорила про Люси Монтгомери?

- Я понял по твоим мечтам о путешествиях.

Белла кивнула, и вдруг ею как будто овладели противоречия. – Рассказать ещё? Я слишком много болтаю.

- Да, - заверил я. - Я хочу ещё.

- Буду говорить не по порядку, - предупредила она меня. - У моей мамы была куча книг Зейна Грея в мягких обложках, некоторые из них были очень неплохи. Шекспир, в основном комедии. - Она усмехнулась. - Видишь, как беспорядочно. Все книги Агаты Кристи. Книги про драконов Энн Маккефри... и говоря о великих драконах, «Клык и коготь» Джо Уолтон. «Принцесса-невеста» - книга гораздо лучше фильма... - Белла побарабанила пальцем по губам. - У меня еще миллион любимых книг, но я снова не могу вспомнить все.

Она выглядела немного напряженной.

- Пока достаточно. - Эта девушка совершила больше открытий в художественной литературе, чем в реальности, и меня удивило, что в ее списке есть книга, которую я еще не читал – надо будет достать «Клык и коготь».

Я видел элементы этих историй в характере Беллы - персонажи, сформировавшие контекст ее мира. В ней было немножко Джейн Эйр, частички Глазастика Финч и Джо Марч, по щепотке Элинор Дэшвуд и Люси Певенси. Я был уверен, что найду больше схожих черт, когда узнаю о ней больше.

Это было похоже на сбор паззла, состоящего из сотен тысяч кусочков, но без общей картины для ориентира. Процесс займёт много времени, будет сделано множество ложных выводов, но в конечном итоге я смогу увидеть всю картину.

Она прервала мои размышления. – «Где-то во времени». Я люблю этот фильм. Поверить не могу, что не подумала о нём сразу.

Этот фильм не был в числе моих любимых. Мысль о том, что влюбленная пара может быть вместе только после смерти, на небеcах, вызывала у меня неприятие. Я сменил тему.

- Расскажи мне, какую музыку ты любишь.

Она снова сделала паузу и сглотнула. А потом неожиданно покраснела.

- Что случилось? – спросил я.

- Ну, я... не очень музыкальна, наверное. Диск Линкин Парк - подарок Фила. Он пытается осовременить мои вкусы.

- Что тебе нравилось до Фила?

Она вздохнула, беспомощно подняв руки. - Я просто слушала то, что было у мамы.

- Классическая музыка?

- Иногда.

- А в остальное время?

- Саймон и Гарфанкел. Нил Даймонд. Джони Митчелл. Джон Денвер. Такого рода вещи. Мама как я - слушает то, что слушала ее мать. В наших поездках она любит подпевать магнитоле. - От широкой улыбки на лице Беллы внезапно появилась асимметричная ямочка. - Помнишь, мы давали определение страшному? - Она рассмеялась. - Пока не услышишь, как мы с мамой тянем высокие ноты в саундтреке «Призрака Оперы», ты не познаешь истинного страха.

 Я рассмеялся вместе с ней, хоть и хотел бы увидеть и услышать их дуэт. Я представлял, как ярким солнечным днём по дороге, петляющей через пустыню, Белла едет в машине с опущенными стёклами, как от солнца её волосы отливают рыжиной. Я хотел знать, как выглядит ее мать, и даже что у них за машина, чтобы картинка была более точной. Я хотел быть там вместе с ней, слушать ее плохое пение, видеть ее улыбку при солнечном свете.

- Любимое телешоу?

- Я мало смотрю телевизор.

Я подумал, не боится ли она вдаваться в подробности, снова переживая, что мне скучно. Может, пара простых вопросов поможет ей расслабиться.

- Кола или Пепси?

- Доктор Пеппер.

- Любимое мороженое?

- С песочным тестом.

- Пицца?

- Сырная. Скучно, но уж как есть.

- Футбольная команда?

- Эм, пас?

- Баскетбольная?

Она пожала плечами. - Я вообще-то не любитель спорта.

- Балет или опера?

- Балет, наверное. Я никогда не бывала в опере.

Я осознавал, что список, который я составляю, полезен не только для того, чтобы просто научиться понимать её как можно лучше. Заодно я узнавал, что бы ей понравилось. Какие подарки смогу подарить ей, в какие места отвезти. Мелочи и более важные вещи. Крайне самонадеянно мечтать, что когда-нибудь я займу такое место в ее жизни. Но как же я хотел этого…

- Любимый драгоценный камень?

- Топаз. - Белла сказала это решительно, но затем ее глаза внезапно сощурились, и скулы покрылись румянцем.

Когда я спрашивал об ароматах, у нее была такая же реакция. Тогда я не стал настаивать, но не в этот раз. Я был уверен, что для мучений достаточно и одного случая неудовлетворенного любопытства.

- Почему это тебя... смущает? - Я не был уверен, что правильно понял её эмоции.

Она быстро закачала головой, уставившись на свои руки. - Это неважно.

- Я хотел бы понять.

Она снова покачала головой, все еще избегая смотреть на меня.

- Пожалуйста, Белла?

- Следующий вопрос.

Теперь я отчаянно хотел узнать. Я был раздражён.

- Скажи мне, - потребовал я. Как грубо. Мне сразу стало стыдно.

Белла не подняла глаза. Она крутила прядь волос между кончиками пальцев.

Но, наконец, ответила.

- Твои глаза сегодня цвета топаза, - призналась она. - Полагаю, если бы ты спросил меня через две недели, я бы ответила «оникс». 

Так же, как цвет тёмного шоколада стал теперь моим любимым.

Ее плечи опустились, и вдруг я узнал эту ее позу. Она была такой же, как вчера, когда Белла замялась, отвечая на мой вопрос, считает ли она, что дорожит мной больше, чем я ею. И снова поставил ее в неудобное положение, вынудив подтвердить наличие у нее интереса ко мне, не дав той же гарантии в ответ.

Проклиная свое любопытство, я вернулся к вопросам. Возможно, мое очевидное увлечение каждой деталью ее личности убедит её, что я не просто заинтересован, а одержим ею.

- Какие цветы ты предпочитаешь?

- Эм, георгины. Из-за внешнего вида. Лаванду и сирень - из-за аромата.

- Ты не любишь смотреть спортивные трансляции, но сама когда-нибудь играла в команде?

- Только в школе, когда меня заставляли.

- Твоя мама ни разу не отдавала тебя в футбольную команду?

Она пожала плечами. - Моя мама любила оставлять выходные свободными для приключений. Какое-то время я была «девочкой-скаутом», и ещё, как-то раз мама отправила меня на занятия танцами, но это было большой ошибкой. - Она подняла брови, словно призывая меня усомниться в её словах. - Она думала, что это будет удобно, так как занятия проходили недалеко от школы, и я могла ходить туда сама после уроков, но никакие удобства не оправдывали учиненные мной погромы.

- Погромы? Серьезно? -  спросил я скептически.

- Если бы у меня был номер мисс Каменевой, она бы подтвердила мою историю.

Внезапно она посмотрела вверх. Вокруг нас остальные студенты собирали свои вещи. Как могло время пролететь так быстро?

Подчиняясь общей суматохе, Белла встала, и я, поднявшись вместе с ней, собрал остатки обеда на поднос, пока она надевала рюкзак. Она потянулась забрать у меня поднос.

- Я отнесу, - сказал я.

Она тихо фыркнула. Ей все еще не нравилось, когда о ней заботились.

Пока мы шли на биологию, я не мог сосредоточиться на моих оставшихся без ответа вопросах. Я вспоминал вчерашний день, гадая, будут ли то же напряжение, то же томление и наэлектризованность присутствовать и сегодня. И конечно, как только погас свет, все эти непреодолимые желания вернулись. Сегодня я поставил свой стул подальше от её, но это не помогло.

Эгоистичная часть меня, утверждавшая, что держать ее за руку не так уж и неправильно, и даже полагавшая, что это может быть хорошим способом проверить ее реакции, подготовить себя к моментам наедине, никуда не делась. Я старался игнорировать эгоистичный голос и соблазн изо всех сил.

Белла тоже старалась, я видел. Она наклонилась вперед, подбородком прижалась к рукам, и ее пальцы так крепко вцепились в край стола, что костяшки пальцев побелели. Это заставило меня задуматься о том,  с каким искушением она боролась. Сегодня она не смотрела на меня. Ни единого раза.

Я так многого не понимал в ней. О стольком не мог спросить.

Мое тело медленно склонялось к ней. Я заставил себя выпрямиться.

Когда включили свет, Белла вздохнула, и, если бы я должен был угадать, то назвал бы выражение на её лице облегчением. Но облегчением от чего?

Шагая рядом с ней на её следующий урок, я вел ту же внутреннюю борьбу с самим собой, что и накануне.

Она остановилась у двери и посмотрела на меня своими ясными глубокими глазами. Это ожидание или замешательство? Приглашение или предупреждение? Чего хотела она?

Это просто вопрос, сказал я себе, когда моя рука самопроизвольно потянулась к ней. Такая форма вопроса.

Собравшись и не дыша, я провел тыльной стороной ладони по её лицу, от виска до подбородка. Как и вчера, от моего прикосновения ее кожа потеплела, а сердце забилось быстрее. Ее голова на ничтожную долю сантиметра качнулась вперед, навстречу моей ласке.

Такая форма ответа.

Я снова быстро отступил на шаг, зная, что эта грань моего самоконтроля была ослаблена. Руку снова начало безболезненно жечь.

Когда я пришел на урок испанского, Эммет уже сидел на своем месте. На месте был и Бен Чейни. Они  не единственные, кто заметил мое появление. Я слышал любопытство в мыслях других студентов, их домыслы… Имя Беллы в этих мыслях соседствовало с моим...

Перевод:   predann