На канале FX (в России — на more.tv) выходит новый сезон криминально-комедийной антологии Ноа Хоули. Теперь действие перенесено в Миссури 1950-х, а главным героем становится мафиози-афроамериканец. О том, как мизантропический сарказм Хоули работает в контексте расовой темы, рассказывает Василий Корецкий.
Что общего у Канзас-Сити (штат Миссури) с Сицилией? Если верить Ноа Хоули, не только мафия. Американский город, лежащий на великом железнодорожном пути через страну, — тот же остров, встающий на пути из Африки в Европу; лакомый кусок, который постоянно вырывают из рук друг друга. Вандалы, остготы, норманны, византийцы, арабы или еврейская, ирландская, итальянская и афроамериканская диаспоры. В четвертом сезоне сериала «Фарго» на календаре зима 1950–1951, и Канзас-Сити готовится к новой войне — между семей итальянцев Фадда и афроамериканцами Кэннонами. Первые только что потеряли крестного отца, и теперь в их доме двоевластие. Формальный наследник, пижон Джосто (набравший вес Джейсон Шварцман), не может поделить кресло с приехавшим из Италии братом, мясником Гаэтано (Сальваторе Эспозито с подлыми усиками и вечным тесаком на поясе). И тут, почуяв слабость, афроамериканцы делают пробный заход на территорию конкурентов.
И без того сложный расклад усугубляется тем, что по давно заведенному обычаю банды обменялись заложниками: самый младший Кэннон ютится на чердаке в доме Джосто, а малыш Фадда, соответственно, живет в доме главаря черных, Лоя (Крис Рок). Впрочем, деление на черное и белое тут не очень корректно. И не только потому, что у Хоули есть понятие морального спектра с десятками оттенков серого. Просто и негры, и итальянцы — люди третьего сорта для надменных англосаксов, которые держат высшую власть в городе. В общем, «братва, не стреляйте друг в друга», молит Хоули между строк. Но персонажи не слушают автора.
Голосом разума, добродетели (и самого Ноа Хоули) становится чернокожая школьница со сложным именем Этельрида Перл (Эмири Крачфилд), живущая в смешанной семье в доме, стоящем на трупах. Ее папа, грустный белый мужчина (Эндрю Бёрд), занимается ритуальными услугами и обустроил в подвале морг на 12 персон. Она становится наблюдателем-резонером, которого родители вечно отсылают в свою комнату, но то через щелочку, то через окошко Этельрида наблюдает тайны взрослых, так или иначе появляясь в каждой из сюжетных арок «Фарго». Именно ей принадлежат умные закадровые рассуждения о равенстве и расе, ассимиляции и американской идентичности — речи девочки можно смело сравнить с манифестами Джеймса Болдуина и проповедями Малкольма Икс. Довольно неожиданно видеть столь интеллектуально развитого героя в заведомо наивной вселенной, сотворенной когда-то Коэнами. Но все живое эволюционирует, и «Фарго» тоже.
Продолжает галерею интересных типов живущая через дорогу от Этельриды Перл медсестра-убийца Оретта Мэйфлауэер (Джесси Бакли в этой роли разрывается между комическим и зловещим регистрами игры). Вечно бормочущая себе под нос наркоманка-нимфоманка с тремя иностранными языками, речью и внешностью учительницы младших классов (строгое, застегнутое до подбородка платье она не снимает, даже занимаясь сексом под кокаином), Оретта — жемчужина в коллекции странных типов, собранных Хоули в этом сезоне. Эксцентричностью с ней может помериться разве что нервозный детектив (Джек Хьюстон) со странным тиком: перед тем как пройти через дверной проем (даже во время полицейских рейдов), он впадает в транс и начинает монотонно стучать по косяку, словно сломавшийся андроид.
Выйди он по плану в мае этого года, четвертый сезон «Фарго» стал бы серьезнейшим участником битвы за «Эмми» (каким сериал, собственно, и был все это время; за три сезона у «Фарго» накопилось 52 номинации и одна статуэтка), реальным конкурентом «Наследникам» и «Шиттс Крик». Кроме невероятного кастинга и желчного сценария с виртуозно написанными диалогами, у шоу был еще один козырь: разобравшись в прошлом сезоне с русскими, Хоули теперь сделал центральным героем афроамериканца. Новый поворот в развитии сериала-антологии, ведущий его из родного белого Фарго в маленькую Италию и цветные кварталы Канзас-Сити, попал бы в актуальность уличных протестов, начавшихся в конце мая на волне BLM. Но эпидемия коронавируса прервала съемки в апреле, вернуться к работе команда смогла только в августе.
Хотя, возможно, это и к лучшему — для нас, зрителей. Большое лучше видится на расстоянии, и смотреть эту историю о глупости и амбициях, предрассудках и убеждениях, грехах и грешках лучше так, чтобы видеть ее на фоне. Причем не только на фоне современности, но и на фоне других историй, обращавшихся к той же проблематике. Опять же смотреть на экспрессивную игру Джесси Бакли в училку после ее недавнего нервозного выхода в нетфликсовском фильме Чарли Кауфмана куда интереснее — замечаешь нюансы перевоплощения.
Тонкая интертекстуальность, постоянные внутренние ссылки на предыдущие сезоны всегда были трейдмарком «Фарго», и родившегося-то как парафраз фильма Коэнов (дух исходника жив и в четвертом сезоне: важная сюжетная арка тут — попытки героя Криса Рока продать банкам свое великое изобретение, первую в мире кредитную карту, сделанную пока еще из листового металла). Но Хоули ссылается не только на самого себя — внимательный зритель заметит тут очевидные и ненавязчивые сюжетные параллели с «Бандами Нью-Йорка», вторым «Крестным отцом», «Больницей Никербокер» и так далее, вплоть до непредумышленных рифм с другим свежим сериалом о жизни черной Америки в 1950-е — «Страной Лавкрафта». По его собственным словам, Хоули решил обратить свой взгляд на прошлое страны, туда, куда уходят корни ее нынешних проблем. Надо сказать, что взгляд этот сколь ироничен, столь и проницателен, и копает Хоули куда глубже 1950-х. В шуточках, байках, войсовере читается мысль, давно уже бытующая в левой академической американской среде: проклятие Америки в ней самой, в тех ценностях, что составляют саму суть американского образа жизни и государства. На экране эта мысль подается мягко, с шутками и прибаутками, но американский зритель-республиканец наверняка вздрогнет: по сути, герои «Фарго» утверждают, что знаменитая свобода — это рабство для всех (в частности, Хоули тут впервые нарушает собственное неписаное правило и делает копов отрицательными персонажами).
Впрочем, по сути-то, «Фарго» не манифест, а комедия нравов, и вместо сцен угнетения зрителю будут предложены клоуны: комические мафиози, косплеящие Бликсу Баргельда (о эта кокетливо выбившаяся из-под шляпы челка), чернокожие раздолбаи, косплеящие еще не родившихся «Черных пантер», блюющие грабительницы банков, вечно грызущий морковку мормон-маршал (великолепная роль Тимоти Олифанта), Джейсон Шварцман в роли карикатуры на Аль Пачино, в конце концов. Собственно, работа с персонажами и отличает «Фарго 4» от всех прочих новых сериалов на тему 1950-х (время, когда американская мечта была, как никогда, близка к земному воплощению, как магнитом притягивает шоураннеров в этом кризисном году). Острые и резкие шаржи Хоули выглядят настолько живее карамелизированных героев Райана Мёрфи или Миши Грин, что ко всем ним даже испытываешь своеобразное сочувствие. Впрочем, разве не эта парадоксальная симпатия к мелким бесам и преступным идиотам всегда была тем крючком, что цеплял нас в «Фарго»?
