"История Дэвида Копперфилда": галоп Ианнуччи по страницам романа

На деле вышло несколько по-другому. Экранизации произведений Чарльза Диккенса - всегда дело непростое и редко полностью подвластное режиссеру в формате полнометражного фильма. И если в ряде произведений великого английского бытописателя нравов, бичевавшего социальное неравенство, можно условно выделить узловые события, отодвигающие все остальные сюжетные линии на периферию (настоящее спасение для сценаристов и съемочной команды), то "Жизнь Дэвида Копперфилда, рассказанная им самим" устроена несколько по-другому.

Во-первых, этот роман (редкий случай в английской литературе того времени) написан от первого лица, что существенно ограничивает режиссера в выборе художественных средств - если он, конечно, хочет остаться верным духу первоисточника - и налагает огромную ответственность на актера, исполняющего главную роль. Во-вторых, сложность заключается в том, что из жизнеописания очень сложно вымарать отдельные страницы. Несмотря на внушительный объем произведения, каждая мелочь в жизни Дэвида, нашедшая отражение на бумаге, служит Диккенсу для решения конкретных задач. Кропотливо выписанные детали задают тон каждой новой главе в жизни молодого человека, высвечивают происходящие в нем изменения, намечают трещины в его характере, которые со временем незаметно превратятся в разломы, существенно осложняющие жизнь и ему, и окружающим.

Ианнуччи, стесненному хронометражем и наиболее уверенно себя чувствующему в формате едких сатирических произведений, видимо, не осталось ничего другого, кроме как создать трагикомедию, причем с сильным флером commedia all'italiana, что как в эстетическом плане, так и по настроению, не слишком хорошо соответствует духу нравоучительной драмы викторианской эпохи.

Повествование с безумной скоростью скачет от события к событию - вот Дэвид начинает рассказывать историю своей жизни, вот он смотрит на свою мать со стороны за считанные часы до родов, вот он отправляется с Пегготи в Ярмут, а вот он уже знакомится с мистером Мардстоном и отсылается отчимом в Салем Хауз… И далее по сюжету. В этом вихре попадаются откровенно смешные моменты, и то, что Ианнуччи иногда удается застать зрителя врасплох и удивить его юмористическим взглядом на тот или иной эпизод, в очередной раз показывает, что перед нами - кинорассказчик недюжинного таланта. Но постоянное мельтешение на экране достаточно быстро вызывает усталость и начинает раздражать заполошностью - в этом, кстати, фильм очень похож на "Эмму.", еще один долгожданный релиз этого года, не вполне оправдавший ожиданий.

Роль Дэвида Копперфилда в этой экранизации исполняют несколько актеров разного возраста. Но большая часть экранного времени по понятным причинам была предоставлена в распоряжение Дева Пателя, который справился с поставленной задачей на порядок хуже своих юных коллег. Патель мечется из кадра в кадр с глуповатой улыбкой и выражением крайнего удивления на застывшем лице, возникает такое впечатление, что все происходящее вокруг случается как-то помимо него. Это можно было бы списать на хитрый режиссерский ход, если бы положим, задача Ианнуччи состояла в изображении Дэвида как жертвы обстоятельств, но в картине нет решительно ничего, что бы указывало на такое прочтение.

Зато истинное наслаждение можно получить, махнув рукой на главное действующее лицо и занявшись рассмотрением других персонажей. От грации и неземной красоты Тильды Суинтон не остается и следа - она мастерски перевоплощается в эксцентричную Бетси Тротвуд, бегающую за ослами и людьми с изяществом огородного пугала. Хью Лори в роли тихого сумасшедшего мистера Дика, столь благородно спасенного Бетси от бедлама, незримо превращает своего героя во вполне типичного скучающего английского джентльмена (безумного по меркам любого нормального человека, проживающего на континенте, но не будем об этом). Питер Капальди, несчастный мистер Микобер, погрязший в долгах, запутавшийся в своих по-детски наивных махинациях, трогателен до слез, в нем есть что-то от потрепанного жизнью джентльмена и что-то от вневременных героев юга Европы, чей взгляд и морщины уходят куда-то в прошлое, такое далекое, что и живых свидетелей тому не осталось. Только маска, передаваемая по наследству. Бен Уишоу, мастер пронзительных трагических образов, блестяще раскрыл гадкую змеиную сущность Урии Хипа, дорастив его до сложности персонажей Достоевского. А Айнарин Барнард превратил Стирфорда в байронического героя, пережившего свое время. Буквально каждая сцена с их участием достойна отдельной короткометражки.

Уже одно то, что Ианнуччи удалось собрать в рамках одного проекта таких великолепных актеров, заслуживает всяческих похвал, и эта работа, несомненно, не потеряется в череде уже созданных трактовок "Дэвида Копперфилда". Из задуманного, очевидно, не все получилось, и это сложно списать на какие-то определенные режиссерские огрехи. А вот то, что автору многих громких проектов очень хотелось создать работу, которая понравится всем, подойдет под многоумные критерии ведущих кинопремий, это факт. Не менее очевидно и другое - предлагаемые обстоятельства условны только до определенной степени, и когда показанное начинает откровенно контрастировать с историческими реалиями, диссонанс начинает рвать полотно по швам с оглушительным треском.