Предложение

В доме было абсолютно нечем заняться.

За последние три дня, от рассвета до заката, я сидела в полном одиночестве, ничто не могло меня развлечь, и никого не было рядом. Если я думала, что в Нью-Йорке была одинока, то я сильно ошибалась.

На следующее утро после похорон Эдвард около четверти восьмого громко постучал в мою дверь.

Я, путаясь в простыне и практически падая, выскользнула из кровати и распахнула дверь настежь. Я искоса глядела на него, желая, чтобы пульсация у меня в голове прекратилась, и я смогла выпрямиться и одарить его подобающим взглядом. Но у меня не очень-то получалось.

- Что? - резко спросила я, одну руку приложив к левому виску, а второй вцепившись в дверной косяк. Это было слишком раннее пробуждение, особенно учитывая то количество джина, что я выпила вчера в присутствии его семьи.

- Сегодня я еду в Колорадо-Спрингс. Встречусь с друзьями, а потом поеду в больницу, чтобы пообщаться с коллегами своего отца, - решительно объявил мне Эдвард, никак не реагируя на вид моего измученного лица. - Вероятно, раньше сегодняшнего вечера я не появлюсь.

Я пробормотала что-то вроде благодарности за предупреждение и попрощалась с ним.

Закрыв дверь и слушая, как он босиком шагает вниз, я резко к ней прислонилась и, прикрыв глаза, наощупь направилась к кровати и снова рухнула на матрац.

Я мгновенно провалилась в сон и проспала до полудня.

Проснувшись, я решила выйти на прогулку и изучить местность. Прошло так много времени с тех пор, как я куда-нибудь ездила. Я помнила, как весело было в детстве играть на улице. Форкс идеально подходил для игр на заднем дворике, лазаний по деревьям, плаваний в океане и поездок на экскурсии.

Но когда я вышла на улицу, воздух оказался холодным, а моя обувь почти сразу же стала грязной до неузнаваемости. Я отчетливо вспомнила причину, почему так отчаянно пыталась покинуть свой родной небольшой городишко.

Больше выходить наружу я не рискнула.

Следующие дни оказались точно такими же, только без ранних побудок. Эдвард прекратил сообщать мне, куда едет и чем занимается в городе. Все, что я знала, - это то, что я одна с раннего утра до позднего вечера, и мне абсолютно нечем заняться.

Большую часть дня я тратила на экскурсию по дому.
Здесь не было телевизора или компьютера, ничего, что позволило бы мне наладить контакт с внешним миром.

Я побывала и в небольшой комнате с фортепьяно, служившей библиотекой, и время от времени пролистывала книги. Но ничего не привлекало моего внимания, в основном это была устаревшая классика и черствые медицинские пособия.

Это место, этот дом были тем, чего я всегда хотела избежать в своей жизни. Я чувствовала, будто вернулась в Форкс, блудное дитя в мирке, который был слишком маленьким, чтобы удержать его.

Хотя есть одно существенное различие. Когда я жила в Форксе, у меня были друзья.

У меня был Джейкоб.

Став старше, в выпускном классе я стала меньше походить на девчонку-сорванца, медленно избавляясь от неуклюжести, мне присущей. Большую часть времени я проводила взаперти, но все еще оставалась той же жизнелюбивой девчонкой, которой была всегда. Я просто направила свою энергию на шопинг, поцелуи с мальчиками и встречи с друзьями.

А Форкс оставался прежним.

Я начала возмущаться по этому поводу, негодовать на тот факт, что должна оставаться здесь, и не могла дождаться поступления в колледж. Этот крошечный город не мог предложить мне больше, чем природа, воспоминания и старики. Несмотря на это, я всегда старалась скрасить свое пребывание там, потому что знала, что все равно однажды перееду. И рядом со мной был Джейкоб. Этого мне хватало.

Я не была так разбита как сейчас.

Брак с Эдвардом и переезд с ним в Нью-Йорк, как предполагалось, были началом замечательного приключения. Я наконец-то освободилась от оков жизни в маленьком городке и Вашингтоне. Я сбежала от своей матери, которая осуждала меня, и от отца, которому было все равно. У меня был город, который отвлек меня от воспоминаний о Джейкобе. И у меня был муж, который мне поклонялся.

Этот город оправдал все мои ожидания и даже больше.

Каждый его уголок был насыщен истинной жизнью и яркостью. Были и вечеринки, и клубы, и встречи с огромным количеством интереснейших личностей. Я ни с кем здесь не сближалась и не хотела этого. Всегда находился кто-то еще, с кем бы я больше предпочла встретиться следующей ночью. Днем я могла направиться в музеи и картинные галереи или опустошить магазины на Пятой Авеню. Вечером на Бродвее были постановки.

Иногда у меня получалось уговорить Эдварда пойти со мной, составить мне компанию на шоу, опере или концерте. Правда, чаще всего он потворствовал моим просьбам с намерением сделать меня счастливой, а не разделить мои интересы. В то время меня действительно не волновало, что у нас не было ничего общего, ведь я получала то, что хотела.

Но, как и следовало того ожидать, все это исчезло.

Новизна города начала мне надоедать, а жизнелюбивая и энергичная жена, казалось, надоела Эдварду. Он стал холодным, а я - раздосадованной.

И именно это запустило механизм событий, которые привели меня в это ужасное место. Место, из которого всю свою жизнь я мечтала убежать.

Прошло уже три дня, наполненные чрезвычайной скукой, и в три часа дня я сидела в гостиной, пытаясь чуть поспать, что оказалось довольно трудной задачей. Я только и делала, что спала и слонялась по дому, изнывая от жалости к самой себе. Я действительно не могла больше спать.

Я могла закрыть глаза и находиться в полудреме в течение многих часов, но спать у меня не получалось.

Вместо этого я вспоминала.

Я пробегала по страницам своей жизни, как будто это был самый интересный в мире роман, представляя все перед глазами.

Я думала о Нью-Йорке и Форксе. Думала о времени, проведенном в школе и университете в Вашингтоне. Думала о воскресеньях, когда вместе с Джессикой и Лорен ходила в небольшое кафе, чтобы съесть на завтрак яичницу и избавиться от похмелья. Я думала о том самом воскресенье, когда взяла в руки тост и услышала, как кто-то назвал мое имя с другого конца кафе.

- Белла?

Я подняла глаза и увидела молодого человека, смотрящего на меня с широкой удивленной улыбкой на лице.

Я оглядела его заправленную в брюки рубашку, спутанные волосы медного цвета, долговязое тело и ухмыляющееся лицо. Мой взгляд упал на его черный галстук. Странно чувство дежа вю возникло у меня, когда я увидела этот галстук. Я видела, как мои собственные руки со смешком развязывали его. Я знакома с этим мужчиной?

- Привет?.. - Приветствие, скорее, походило на вопрос.

- Эдвард, - непринужденно ответил он, протягивая руку. Я пожала ее, из всех сил пытаясь вспомнить, кто он такой. Я посмотрела на его бледные тонкие губы и вспомнила: теплые и обычные.

И все сразу встало на свои места.

Его смущенное приближение, алкоголь на вкус как праздник, его нервный смех, пренебрежение, смешанное со странной уверенностью, наш обычный поцелуй. Я встретилась с ним в баре рядом с университетом, когда вышла выпить со своими подругами.

- Ну конечно, - с улыбкой ответила я. Я не была уверена в том, зачем он опять подошел ко мне. - Как дела, Эдвард?

- Все хорошо, - ответил он на мой вопрос, улыбка его была все такой же широкой.

Смешно, он улыбался мне так, будто мы закадычные друзья, будто он хорошо меня знает. То, как он прищуривался и обнажал белоснежную линию зубов… он был намного более привлекательным, когда улыбался.

- Рада за тебя, - ответила я, убрав руку. Я совершенно четко осознавала, что стоящие сзади Джессика и Лорен с любопытством переводят взгляды с него на меня.

Эдвард чуть заметно сглотнул, когда я выпустила его руку.

Я ожидала, что он извинится характерным для него странным способом. Вместо этого он переступил с ноги на ногу, стоя перед нашим столом. Я видела, как он чуть сжал зубы, и впервые заметила резко очерченную линию подбородка.

Когда он ничего не сказал, Лорен, Джессика и я обменялись взглядами.

- Белла, ты закончила? - спросила Джессика, указывая на мою тарелку. Я посмотрела на свою наполовину съеденную яичницу и тут же вернулась взглядом к Эдварду.

- Да, - ответила я, быстро встав. От резкого движения я стукнулась плечом о грудь Эдварда. Я почувствовала, что он чуть отскочил в сторону, но все еще продолжал молчать, наблюдая за тем, как я и мои подруги собираем вещи.

Наконец, я повернулась к нему, перекинув пальто через руку, и слегка ему улыбнулась.
- Была рада снова увидеться, Эдвард.

Я опять случайно задела его рукой, протискиваясь мимо него к двери. Джессика и Лорен с почти заговорщическими улыбками на лицах следовали за мной.

- Белла, - произнес мое имя Эдвард с привычной осторожностью.

Он сказал его так громко, так уверенно, что я не могла его проигнорировать или притвориться, будто не услышала. Я обернулась еще раз к нему лицом. Он все еще стоял перед нашим столиком, с плотно прижатыми руками к бокам.

Я удивленно наклонила голову.

- Мы можем поужинать завтра вечером? - спросил он так быстро и спутано, что я еле поняла его.

Я услышала, как сзади Джессика и Лорен пытаются подавить смешки.

Пытаясь сдержать собственный смех над его неловкостью, я улыбнулась ему.
- Прости, Эдвард. У меня есть парень.

Я увидела, как его лицо вспыхнуло от смущения, но когда его глаза встретились с моими, я заметила в них странную смесь застенчивости и уверенности. Я даже подумала, что он выглядел чуточку сердитым.

А потом я услышала его подавленный голос.
- Если не хочешь, могла бы просто так и сказать. Необязательно придумывать оправдания.

Я моргнула глазами, немного удивленная. Его слова звучали так уверенно и сердито, но телодвижения были слишком смиренными. Я знала, что он запуган мной, потому что он был не первым. Знала, что по всем известным стандартам я была вне его лиги. Но все, что он говорил мне, смотрел на меня, казалось, было приправлено значимостью, граничащей с отчаянием.

И я пожалела его.

Правда, я бы все равно не пошла с ним на свидание, независимо от того, были у меня отношения или нет. Но я полагала, что знать ему это вовсе необязательно. Я не хотела быть ответственной за то, что его надежды оказались разрушенными.

Поэтому я подошла к нему, сократив расстояние между нами примерно шага в четыре. Взглянув на него украдкой, я сказала:
- Его зовут Джейкоб Блэк, у него темные волосы и карие глаза, он ненавидит грибы с курицей, мы встречаемся три года, и я его люблю.

Я не думала, что лицо Эдварда может стать краснее, чем было до этого момента.

Наклонившись, я положила руки ему на плечи и, встав на цыпочки, легонько прикоснулась губами к его щеке.

- Извини, Эдвард, - прошептала я, совсем не имея этого в виду.

Я услышала, как скрипнула дверь позади дома, и быстро открыла глаза, резко выныривая из своих воспоминаний. Я сразу же узнала темп и тяжесть шагов, направляющихся ко мне.

Я выпрямилась на диване, пригладив волосы и жалея, что у меня нет под рукой зеркала.

Было странно знать, что я все та же девушка, которая когда-то думала, что Эдвард настолько посредственен.

Теперь он был всем, о чем я, казалось, знала. Только звук, означающий его приближение ко мне, наполнял меня особым страхом, и было трудно предположить, что когда-то я вела себя с ним так невозмутимо. Я очень сильно хотела больше ничего не чувствовать. Но никак не могла избавиться от иронии этого положения.

Я посмотрела в окно позади себя, удивившись, когда увидела, что все еще темно, хотя солнце начало садиться над сизыми горами вдалеке. В последние дни он приходил домой, только когда уже стемнело.

- Белла? - позвал он меня.

Я вздрогнула, пораженная и испуганная тем, что он меня ищет.

Я вскочила на ноги и направилась в основной коридор. Я почти дошла до него, когда он резко вывернул из-за угла. Я, быстро шагая, врезалась прямо ему в грудь и почувствовала, как рефлекторно он удержал меня руками, но я уже отстранилась от него с широко раскрытыми глазами.

Он выглядел почти удивленным моей реакцией.

- Я купил поесть, - сказал он ничего не выражающим голосом.

- Я не голодна, - быстро ответила я, хотя это было совсем не так.

- Без разницы, мне нужно с тобой поговорить.

Больше ничего не говоря, он включил свет и пошел вглубь дома на большую, ярко освещенную кухню. Следуя за ним мелкими шажками, я ощущала, как начинают потеть мои ладони.

Он остановился перед столом, вытащив сэндвичи из коричневого бумажного пакета и тихо положив их на две бумажные салфетки. Один из них он пододвинул ко мне, а второй оставил лежать на другом конце стола. Я смотрела, ничего не говоря, как он идет в кладовую и вытаскивает бутылку виски, наливая его в пластмассовую чашку. Вторую чашку он поставил на стол передо мной, но оставил ее пустой рядом с бутылкой, выгнув в ожидании одну бровь.

Я подошла, выдвинув стул около него, а затем, передумав, задвинула его обратно. Налив себе немного виски и взяв тарелку, я встала за по другую сторону стола так, что мы оказались лицом друг к другу через длинное деревянное пространство. Я села, не отрывая от него взгляда и все еще оставаясь спокойной. Мои пальцы тянулись к сэндвичу передо мной, но я сопротивлялась.

Он некоторое время смотрел на меня с непонятным выражением на лице, а затем медленно сел на свой стул.

- Ешь, - приказал он, будто мог прочитать отчаяние на моем лице.

Больше не колеблясь, я хватила сэндвич и щедро откусила, энергично его пережевывая и подавив стон.

В течение нескольких минут мы ели в тишине. Он никак не прокомментировал мои слова о том, что я не голодна. Питаться раз в день тем, что взбредет ему в голову принести домой, начинало мне порядком надоедать.
Он никогда не приносил извинения за это, никогда не спрашивал, нужно ли мне что-нибудь утром, или ем я в течение дня или нет.

- Я разговаривал с друзьями своего отца, - наконец сказал он, положив сэндвич на салфетку, которую он развернул перед собой в качестве тарелки. Я по инерции удивилась, почему мы не можем просто воспользоваться тарелками его родителей.

- Из больницы? С врачами? - громко спросила я.

- В основном, - кивнул он. Он сделал глоток виски, а затем наклонился вперед, будто хотел оказаться ближе ко мне. - Они предложили мне работу.

- Работу? - спросила я с немного недоуменным смешком. - Но ты не врач, Эдвард.

Во взгляде Эдварда сверкнуло раздражение.
- Я закончил медицинский колледж.

Я пожала плечами и отпила из чашки. Виски обожгло мне рот с силой, которую я не ожидала, и я подавилась и рефлекторно закашляла. Я увидела, как ухмыльнулся мне Эдвард, когда я задыхалась, пытаясь отдышаться.

Когда я снова посмотрела на него, он уже откинулся на спинку стула.
- Так или иначе, - начал он, его голос звучал более непринужденно, - я буду работать в лаборатории.

- Будешь работать? - переспросила я, дурное чувство начало охватывать мое подсознание, когда поняла, что он сидит напротив меня и абсолютно спокойно об этом говорит. - Звучит так, будто ты уже решил.

Эдвард пожал плечами, легкая ухмылка все еще играла на его губах.

- А… а как же Нью-Йорк? - спросила я тихо и кротко.

- А что с ним?

- Мы там живем, - залепетала я, внезапно очень занервничав от его беспристрастного вида. - Эдвард, там твоя работа, дом, все наши вещи там… наша жизнь.

Он промолчал.

Он просто сидел, откинувшись на спинку стула, со скрещенными на груди руками, будто ожидая от меня каких-то действий. Возможно, он ждал, что я начну орать или кричать, или вскочу на стол и закачу истерику.

Вместо этого я почувствовала дрожь во всем своем теле.

Не от страха или печали, а от непонятных мне чувств.

- Эдвард, мы не можем переехать в Колорадо-Спрингс, - взмолилась я, неуверенная в его ответе.

- Я могу делать все, что захочу, - холодно ответил он, повторив те же слова, что сказал мне в тот день в своем кабинете. Он прекратил делать что-либо ради меня, теперь он берет все, что хочет, не рассматривая мои интересы.

Внезапно он встал и, взяв в руки остатки сэндвича, выбросил его в мусор прежде, чем я успела его остановить, попросив оставить мне на завтрак.

Затем он повернулся ко мне, уверенно на меня посмотрев.

- Помимо всего прочего, я не собираюсь переезжать в Колорадо-Спрингс. Я буду жить здесь, в Хартселе. В этом доме.

Прежде чем я смогла остановить себя, я окинула глазами кухню. Мы находились в пустом, темном, немного захудалом доме. Доме, где в моей комнате не работал обогреватель, где не было ни тарелок, ни телевизора. Он хотел жить здесь.

Я отметила, что он не сказал «мы».

- А что насчет меня? - тихо спросила я, боясь услышать его ответ, в котором он говорит мне, что я вынуждена остаться здесь с ним.
Он долго смотрел на меня, ничего не говоря, прожигая меня своими холодными зелеными глазами. Я продолжала дрожать и была уверена, что он заметит это из любого угла этой комнаты.

- Ты вольна делать все, что захочешь, - пожал он плечами наконец. - Ты не заключенная.

Подавленный вздох вырвался из моих губ, когда я услышала слова, которые не ожидала услышать, но втайне надеялась. Он давал мне разрешение уехать, направиться домой, вернуться в Нью-Йорк и жить своей жизнью. Развестись с ним.

Мой восторг был недолгим, поскольку я поняла, что это означает.

Вернуться в дом, который больше не был моим, жить в городе, где у меня нет ни работы, ни средств на свое содержание. И вернуться без своего мужа. Вернуться одной.

Все бы поняли, поняли, что я одна, и ничего бы не сделали. Наблюдали бы за тем, как я живу в этом особняке, пока он бы не продал его и не выгнал бы меня. И никто бы не пришел и не спас меня.

Джейкоб прижимается носом к моей шее.
- Ты всегда можешь приехать ко мне, Белла. Когда угодно.

Я чувствовала, как тихо скатываются слезы по моим щекам, пока Эдвард смотрел на меня. Я провела пальцами по небольшому бриллианту на своей левой руке, наблюдая, как отражаются в тусклом свету желто-синие искры.

Ты не заключенная.

Я встретилась с Эдвардом взглядом, увидев, как он сидит и ждет, и все еще за мной наблюдает.

- Разве? - прошептала я.

Мне показалось, я увидела, как он вздрогнул от моего тихого вопроса. Он выглядел удивленным, почти пораженным, едва дыша. Затем он пожал плечами и вышел, а я задалась вопросом, что, черт побери, я только что натворила.

---

Все мысли, идеи, задумки, что и почему происходит с нашими героями, пожалуйста пишите на ФОРУМЕ, чтобы я смогла уведомить вас о следующей главе