Форма входа

Категории раздела
Творчество по Сумеречной саге [264]
Общее [1686]
Из жизни актеров [1640]
Мини-фанфики [2734]
Кроссовер [702]
Конкурсные работы [0]
Конкурсные работы (НЦ) [0]
Свободное творчество [4826]
Продолжение по Сумеречной саге [1266]
Стихи [2405]
Все люди [15365]
Отдельные персонажи [1455]
Наши переводы [14628]
Альтернатива [9233]
Рецензии [155]
Литературные дуэли [105]
Литературные дуэли (НЦ) [4]
Фанфики по другим произведениям [4317]
Правописание [3]
Реклама в мини-чате [2]
Горячие новости
Top Latest News
Галерея
Фотография 1
Фотография 2
Фотография 3
Фотография 4
Фотография 5
Фотография 6
Фотография 7
Фотография 8
Фотография 9

Набор в команду сайта
Наши конкурсы
Конкурсные фанфики

Важно
Фанфикшн

Новинки фанфикшена


Топ новых глав лето

Обсуждаемое сейчас
Поиск
 


Мини-чат
Просьбы об активации глав в мини-чате запрещены!
Реклама фиков

Perfect Lie
В один прекрасный миг жизнь Беллы Свон меняется. Из бедной, влачившей почти нищенское существование девушки она превращается в одну из богатейших жительниц США. Но все может снова измениться. Ведь ее маленький мирок создан благодаря лжи. Вся ее жизнь - безупречная ложь. Что она выберет: лгать дальше, чтобы спасти свой мир, или сказать правду...и в итоге снова все потерять?

Свидетель преступления
Возвращаясь с работы поздней ночью, Белла становится свидетельницей преступления. И это только первая «ласточка» грядущих опасных событий, связанных между собой. Кто эта жертва? Кто его убийцы? И что за тайны хранит прошлое самой Беллы?

У бурных чувств неистовый конец
Эдвард возвращается в Форкс для последнего прощания с Беллой.
Альтернатива Новолуния.

Сделка с судьбой
Каждому из этих троих была уготована смерть. Однако высшие силы предложили им сделку – отсрочка гибельного конца в обмен на спасение чужой жизни. Чем обернется для каждого сделка с судьбой?

Рекламное агентство Twilight Russia
Хочется прорекламировать любимую историю, но нет времени заниматься этим? Обращайтесь в Рекламное агентство Twilight Russia!
Здесь вы можете заказать услугу в виде рекламы вашего фанфика на месяц и спать спокойно, зная, что история будет прорекламирована во всех заказанных вами позициях.
Рекламные баннеры тоже можно заказать в Агентстве.

Украденная невеста
Многие просили руки Изабеллы, но суровый барон Свон не собирается выдавать замуж единственную дочь. Что же предпримет девушка, чтобы обрести счастье? И на что готовы отвергнутые поклонники?
Англия/Шотландия, конец 18 века.

Прекрасный палач
Через что должна пройти невинная шестнадцатилетняя леди Мари Каллен, чтобы превратиться в Морскую Дьяволицу Изабеллу Свон? Через настоящий ад, ни больше ни меньше.
Это - её история.

Что ты знаешь о человечности?
Чарли счастлив и уверен, что дочь наконец-то забыла проклятого Каллена. Но в один прекрасный день, когда почти весь Форкс собрался за праздничным столом "для сплочения дружеской атмосферы в городе", поступает тревожное сообщение: "Каллены вернулись". Причем в совсем необычном виде...



А вы знаете?

...что видеоролик к Вашему фанфику может появиться на главной странице сайта?
Достаточно оставить заявку в этой теме.




А вы знаете, что в ЭТОЙ теме вы можете увидеть рекомендации к прочтению фанфиков от бывалых пользователей сайта?

Рекомендуем прочитать


Наш опрос
Любимый женский персонаж саги?
1. Элис Каллен
2. Белла Свон
3. Розали Хейл
4. Ренесми Каллен
5. Эсми Каллен
6. Виктория
7. Другой
Всего ответов: 13044
Мы в социальных сетях
Мы в Контакте Мы на Twitter Мы на odnoklassniki.ru
Группы пользователей

Администраторы ~ Модераторы
Кураторы разделов ~ Закаленные
Журналисты ~ Переводчики
Обозреватели ~ Художники
Sound & Video ~ Elite Translators
РедКоллегия ~ Write-up
PR campaign ~ Delivery
Проверенные ~ Пользователи
Новички

Онлайн всего: 115
Гостей: 111
Пользователей: 4
Kati_0K, sobolevalena14071973@mail, Ritz, Таша_Нюша
QR-код PDA-версии



Хостинг изображений



Главная » Статьи » Фанфикшн » Все люди

Всё, что есть, и даже больше. Глава сорок вторая

2024-3-29
14
0
0
И мне хочется дать ей не просто какой-либо напиток,
А всё, что у меня есть.
Чтобы всё, чем я обладаю, стало принадлежать и ей.
Эдвард Каллен


- Выглядишь счастливым.

- Я таким себя и ощущаю, - отвечаю я заглянувшему ко мне на работу под конец рабочего дня Эммету. Когда после всего, что случилось с Беллой, я без единого объяснения покинул его квартиру, то думал, что мы больше никогда не увидимся, но позже он позвонил и захотел увидеться, и не бросил трубку даже тогда, когда я признался, где именно нахожусь. Он стал навещать меня в реабилитационном центре, правилами которого посещения были очень даже разрешены, и делал это регулярно и почти так же часто, как и родители, и при этом никогда не задавал неудобных вопросов.

Теперь мы друзья, и я не только посетил его свадьбу, отгремевшую тогда, когда официально я ещё числился на лечении, но получил возможность уезжать из центра на время, но и довольно часто бываю у них с Розали в гостях. Как человек, видевший меня в худшие моменты жизни, он знает, о чём говорит, и у меня нет причин не верить ему. Без подробностей, но о Белле я многое рассказал и продолжаю это делать, не распространяясь разве что о том, как мы обменялись взаимными предложениями переехать друг к другу, но больше об этом не заговаривали. Сегодня пятница, а это случилось ещё в понедельник, и спустя эти несколько дней я думаю, что, первой пожелав жить вместе, Белла просто сказала то, что на самом деле не имела в виду, приблизительно так же, как и я, когда заикнулся вроде как о свадьбе и браке. Я хочу этого и её в качестве своей жены и матери моего ребёнка, чтобы провести с ней всё оставшееся время из того, что мне отведено, но так предложения не делаются, и, оглядываясь назад, я рад, что и она тогда это осознала, раз не задала ни одного уточняющего вопроса. В конце концов, всё произошло, когда мы были обнажёнными, вспотевшими, нетерпеливыми и поглощёнными желанием стать как можно ближе, но признаний в любви, которые могли бы всё объяснить и расставить все точки над «и», вслед за этим не последовало. А, как известно, под влиянием эмоций и на волне страсти люди часто говорят необдуманные вещи, и пусть в тот момент, рассуждая о том, чтобы съехаться, начать всё сначала и даже задуматься об увеличении пока ещё не существующей семьи, Белла выглядела во всех смыслах совершенно серьёзно, это ещё ничего не значит.

К настоящему времени она вполне могла пересмотреть своё мнение, ведь даже то, что на тот момент выглядело, как компромисс, нами с тех пор также не обсуждалось. У неё по-прежнему нет кровати, и хотя я и провёл все последние ночи с Беллой, в любой момент она, вроде бы воспринимающая всё происходящее так же, как и я, и лишь положительно, всё равно может не пожелать видеть меня у себя и дальше. Никто никуда не переехал, ни я к ней, и ни она ко мне, и порой мне кажется, что всё это фикция и даже близко не является реальностью. Я боюсь, что вот-вот проснусь, и что, когда дымка от райского сна полностью рассеется, вся последняя неделя обратится в пыль, а Белла скажет, что всё это было просто запоздалым прощанием, но доподлинно я знаю только то, что ни при каких обстоятельствах не переживу этого. Быть может, терять человека во второй раз и проще, но не для меня и не тогда, когда я преисполнен решимостью и желанием сохранить её в своей жизни навсегда. А для этого нам рано или поздно придётся поговорить, обстоятельно и обо всём, вернуться, так скажем, в реальность и решить, как всё сделать правильно, и то, о чём я лишь думаю, Эммет выражает на словах:

- Ты фактически живешь у неё, и она наверняка тебя кормит, что по утрам, что вечерами, но всё это не имеет особого смысла, пока вы не разберётесь, кто вы друг для друга, и не назовёте вещи своими именами. Знаешь, даже когда мы с Розали просто встречались, я не сомневался, что люблю её, но ничто не сравнится с тем, когда всё это официально, и ты, деля с любимым человеком кров, бытовые обязанности и все радости и невзгоды, уверен в своём желании провести с ним всю жизнь. Если такое вообще возможно, я полюбил её даже сильнее, как только мы поженились. Ты поймёшь меня, когда и с тобой это произойдёт.

- Наверно, да.

- Не наверно, а точно. Вот увидишь, - говорит Эммет, и в этот момент дверь без всякого стука и предупреждения распахивается, являя мне Беллу и Джессику за её спиной.

- Сэр, мистер Каллен, я пыталась её остановить, но она сказала, что знает, куда идёт.

- Всё в порядке, и ты можешь идти, Джессика.

- Вы уверены?

- Абсолютно.

- Наверное, и мне пора, - вставая, сообщает Эммет, и вообще-то по правилам приличия и вежливого тона я должен их познакомить, но сейчас не время, и я надеюсь, что для него это так же очевидно, и он на меня не обидится. Я почти уверен, что этого не случится, и что он явно размышляет о том, что то, о чём мы только что тут рассуждали, может произойти гораздо раньше, чем ожидалось, да я и сам это прекрасно понимаю.

Белла не впервые в моём кабинете, и она уже была здесь на этой неделе и даже дважды, во вторник и в четверг, вот только тогда мы едва ли говорили. Оба раза фактически врываясь ко мне, подобно тому, как сейчас, и запирая за собой дверь, она приходила совсем не для этого. Хотя с моей стороны и было бы крайне непрофессионально, если бы кто-то, проходя мимо, догадался, чем я тут занимаюсь, и что происходит внутри, нахождение в общественном месте и понимание того, что снаружи много людей, лишь подогревало мою не поддающуюся сдерживанию потребность. Даже когда на пике мне было нужно, чтобы Белла, всё ещё по-прежнему до боли мною желанная, оставалась тихой, и я целовал её или накрывал её рот рукой, я знал, это неутолимое желание более чем ощутимо. Так же, как в эту самую минуту знаю, что теперь всё иначе, и что Белла здесь совсем не ради секса.

Мы были вместе утром, но сейчас это определённо не повторится. Я вижу это по выражению её лица и глаз, когда после того, как я обещаю Эммету позвонить, и он уходит, мы, наконец, остаёмся с ней наедине, и дополнительным доказательством, в котором я, впрочем, и не нуждаюсь, служит отсутствие щелчка, означающего использование замка по назначению. Эммет прав, даже если и не выразил свою мысль до конца, в каком-то смысле я действительно хорошо устроился, ведь Белла, и правда, не оставляет меня голодным, но рано или поздно неизбежно наступает время нести ответственность и брать на себя обязательства. Относительно неё у меня нет планов, как таковых, но, возможно, пришла пора их продумать и предложить ей что-то большее, кроме себя самого. И когда она фактически кидает на поверхность стола передо мной книгу, которую в том или ином виде мне уже неоднократно доводилось видеть ещё задолго до её публикации, я осознаю, что соответствующий момент настал.

Пытаясь выразить эмоции после нашего разрыва и во время реабилитации, я писал довольно много, но уже и не надеялся, что когда-либо буду издан и окажусь на полках книжных магазинов, пусть и в той их секции, куда люди не особо часто и захаживают. Если быть до конца честным, я вообще больше не был уверен, что мне это нужно, но когда я смог протолкнуть несколько своих стихотворений в большой мир, и их напечатали в Нью-Йоркере, со мной связался прочитавший их и решивший, что у меня есть потенциал, агент. То, что было моей мечтой, на тот момент, похоже, больше не являлось ею, ведь всё, чего я хотел, это просто хоть когда-нибудь воссоединиться с Беллой и быть с ней, и так же сильно, как в этом, я больше ни в чём не нуждался. Благодаря Стефани, а именно так и зовут ту, что теперь представляет мои интересы, неожиданно и внезапно всё сдвинулось с мёртвой точки, но я уже был не особо и заинтересован. Хотя в какой-то степени тот факт, что я отрёкся от той цели, полный провал в достижении которой невероятно долго занимал все мои мысли и даже чуть не убил меня и небезразличного мне человека, и заставлял меня грустить, в целом же я нисколько не был расстроен. Но Стефани практически давила на меня, одновременно пристраивая мои творения, которые я так неосмотрительно дал ей прочитать, в издательство, согласовывая все условия так, чтобы в выигрыше оказался, прежде всего, я, и в конечном итоге я просто позволил ей делать всё, что необходимо. Я до сих пор и понятия не имею, как всё функционирует, не знаю всей этой кухни, да и лицензионный контракт будет заключён лишь в том случае, если сборник будет продаваться, а потому пробный тираж в пятьсот экземпляров выпустили за мой счёт. Но на книге, принесённой и, вероятно, даже приобретённой Беллой, несомненно, моё имя, вот только я знаю, что говорить мы будем не столько о том, что меня, наконец, опубликовали, сколько о том, стихотворения какого конкретно содержания оказались внутри, и чему именно они все до одного посвящены.

Ни у кого, кто купит мой сборник, относительно этого не возникнет ни единого вопроса, да, люди будут теряться в догадках, как выглядит Белла, и что она за человек, и какие черты её характера или внешности пробудили мои чувства, но одно будет несомненным. То, что автор книги, на которую они положили свой глаз, любит ту неизвестную им девушку, чьё имя упомянуто на первой же странице. Это слово не употребляется в моём посвящении, ведь оно слишком личное, но в разлуке я довольно часто просматривал собственноручно сделанные три года назад фотографии, на каждой из которых Белла кормит уток, в то время как, находясь за кадром, я вижу лишь её, и за это время моя любовь лишь усилилась.

Наверное, предоставляя Стефани свободу действий, я всё же не просто позволил всему идти своим чередом, а захотел, чтобы Белла, даже если и нескоро, узнала о сборнике и порадовалась за меня, и почувствовала гордость, и чтобы он подтолкнул нас друг к другу и снова сблизил, и воссоединил раз и навсегда. Просматривая как её индивидуальные, так и наши общие снимки, я думал лишь о том, что если она продолжала любить меня даже тогда, когда я раз за разом разбивал ей сердце, то, возможно, любит и сейчас. Но даже если и нет, но при этом возникнет шанс начать всё заново, я постараюсь, чтобы она влюбилась снова, ведь второй такой, как Белла, просто не существует. Мои родители никогда особо и не были с ней близки, а теперь, оглядываясь назад, быть может, видят в ней ещё и источник моей нескончаемой боли, но, если потребуется, я дам им понять, что и сам причинил не меньше страданий, и что Белла ни в чём не виновата. Она мать моего ребёнка, и хотя нашей дочери и не было суждено появиться на свет, а мои родители и понятия об этом не имеют, мы с Беллой всё равно её мама и папа. И я защищу ту, которую люблю, даже если потребуется делать выбор между семьёй, в которой я родился, и той, что хочу создать. Наверное, в какой-то степени я уже всё решил, когда, сняв не слишком дорогую, но просторную и комфортабельную квартиру недалеко от места работы, снова начал жить отдельно и покинул родительский дом. Не скажу, что это было легко, собрать вещи и уехать, и это определённо не сделало членов моей семьи счастливее, но даже если мы никогда и не обсуждали это, все мы знали, что я не останусь с ними навсегда. Хотя сейчас мы и видимся значительно реже, я всё равно довольно часто навещаю родителей и сестру и наших встреч больше избегать не пытаюсь. Как и наркотики, это однозначно в прошлом, и в случае чего я не только не брошу Беллу на произвол судьбы, как мне уже доводилось с ней поступать, но и непременно отстою, а сейчас ещё и отвечу на любые вопросы, какие только у неё возникнут.

- Ты, и правда, это написал? - спрашивает она, кивая в сторону книги, которая вместо того, чтобы свести нас, на что я очень и очень надеюсь, может лишь послужить камнем преткновения и сделать всё совсем наоборот. Это пугает, но отказываться от правды, и так прекрасно известной Белле, я не собираюсь. Я выложился по полной, прежде всего, в плане эмоциональном, и в каждой строчке заключена частичка моей души. Даже если Белла не в восторге или смущена, или по какой бы то ни было причине расстроена, зла или огорчена из-за моих откровений или содержимого сборника, или всех этих вещей, вместе взятых, я совершенно искренен. И я люблю её даже сейчас, ведь нельзя чувствовать это лишь тогда, когда человек в хорошем настроении и, непрестанно радуя тебя, тем самым приносит лишь одно сплошное счастье. Если ты действительно любишь, то ощущаешь это и в моменты его печали, и когда он молчит, по какой бы то ни было причине не желая разговаривать, и в тех случаях, когда он зол или даже груб. Быть может, в эти минуты нам надлежит любить того, кто нам небезразличен, ещё сильнее, чем при иных обстоятельствах, ведь он нуждается в утешении, которое порой способна даровать лишь любовь, гораздо больше, чем в светлые и ничем не омрачённые мгновения.

- Да, написал.

- И это действительно обо мне?

- Да, от начала и до конца. От первой и до последней страницы, - просто отвечаю я, даже не предлагая ей присесть, потому как знаю, что она всё равно не захочет и останется стоять. Я и сам на ногах, и если бы мы поменялись местами, мне бы тоже не захотелось, чтобы на меня смотрели свысока, поэтому всё, что я делаю, это не свожу с неё взгляда и волнуюсь, что на этой ноте она просто развернётся и уйдёт. Учитывая все обстоятельства, мне даже кажется чудом то, что вопреки всему Белла чувствует себя в моём кабинете и в моём присутствии достаточно свободно для того, чтобы поставить свою сумку в то кресло, где ещё недавно сидел Эммет. Конечно, это не отменяет её, очевидно, нервного состояния, выражающегося в стучащем звуке пальцев по обивке, но, по крайней мере, Белла всё ещё здесь и смотрит на меня, так же неотрывно и почти не моргая, как и я на неё. С завитыми и красиво струящимися по плечам и спине волосами и подкрашенными глазами она невероятно прекрасна, как будто собиралась на какое-то мероприятие, но внезапно отменила свои планы из-за похода в книжный магазин и меня. Если всё и так есть, а я просто ничего не знал, то мне совестно, что я помешал чему-то важному, но я всё равно счастлив её видеть, даже если своим жестом вопреки тому, на что надеялся, вовсе не сделал ей приятно.

- И как я должна это понимать? Ну, в первую очередь твои слова? - тихий вопрос не заставляет себя долго ждать, и я вздыхаю, ощущая чуть ли не бессилие. По сути дела разговор ещё даже и не начался, но мне уже неуютно, и думаю, что и Белле тоже, отсюда и её зажатость, и общение почти шепотом. Ни разу за всю последнюю неделю я не видел её такой беззащитной, робкой и словно напуганной, и даже в постели она знала, чего хочет, но сейчас мы не в кровати, и, тем не менее, я не могу не замечать, как Белла замыкается в себе. У неё нет желания быть здесь, и она не сильно готова к разговору, который уже давно назрел, но при этом, как и я, осознаёт всю невозможность откладывать его и дальше. И только поэтому не позволяет себе сбежать.

- Я написал ровно то, что чувствовал и о чём думал, но не мне указывать тебе, как к этому относиться и их воспринимать. Ты должна решить это для себя сама и только сама.

- Думаю, что пришла пора нам, наконец, поговорить… - в конечном итоге заявляет Белла, на этот раз, звуча чуть громче и немного более уверенно. Конечно, меня не радует, что ей, возможно, пришлось сделать над собой внушительное усилие, чтобы сказать это, но я ждал, когда наступит правильный с её точки зрения момент, а давить на неё, навязывать свои условия и диктовать, когда всё должно произойти, ни за что и никогда бы не стал.

- Я считаю точно так же. Но разве у тебя не было своих планов? Просто ты выглядишь так, словно куда-то собиралась.

- Так и есть. Собиралась. Мне нужно было встретиться с Викторией, а ещё я надеялась, что мы сходим на ту выставку, про которую ты говорил, но мои приоритеты изменились, когда, проходя мимо книжного магазина рядом со своим домом, через стекло я увидела твою книгу. И вот я здесь…

- Хорошо.

- Что ты делаешь? – спрашивает она, и её недоуменный вопрос не лишён смысла. Надевая на себя куртку, я одеваюсь и беру телефон, потому что собираюсь пойти туда, где нам точно никто не помешает, и лишь потом отвечаю Белле:

- Ты хочешь поговорить, и я желаю этого не меньше твоего, но не хочу, чтобы нас тревожили, а здесь это не исключено.

- Так куда мы в таком случае? – мне нравится то местоимение, которое она употребила, и, может, это и неуместно в связи с тем, что нам предстоит непростой и, вероятно, болезненный разговор, но я чувствую, что улыбаюсь. По крайней мере, до тех пор, пока сознательно не запрещаю себе это и не даю пояснений, в которых Белла нуждается.

- Ко мне домой, - произношу я, хотя и вряд ли отношусь к арендуемой квартире именно так. Бывая там лишь в случае крайней необходимости и чтобы переодеться, а всё остальное время, проводя или на работе, или у Беллы, я скорее считаю домом то место, где живёт она, и её объятия, и я обязательно признаюсь в этом, просто чуть позже, но не сейчас. - Если только ты не возражаешь. Знаю, ты ещё ни разу там не была, но…

- Это ничего.

- Так ты не возражаешь?

- Совсем нет. Нисколько.

Мы выходим из моего кабинета, а после того, как я сообщаю подчинённым, что при необходимости мне можно позвонить, и вовсе покидаем ресторан, и сказать, что в воздухе витает напряжение, означает не что иное, как кардинально преуменьшить ситуацию. Нет ничего хорошего в том, что Белла, разумеется, и понятия не имея, куда идти, просто следует за мной и двигается по улицам в соответствии с моими указаниями, если иногда мне случается говорить о направлении, в котором нужно повернуть, или обращать её внимание на запрещающие для пешеходов сигналы светофора. Она словно марионетка или робот, оснащённый пультом управления, но в действительности она самостоятельный человек, и она личность, и внезапно мне становится жаль, что я, возможно, подавил её, когда ни разу не спросил, а нормально ли моё ежевечернее вторжение в её жизнь. Белла просто снова и снова впускает меня, и речь не только об её доме, но и об её теле, а я воспринимаю всё это, как само собой разумеющееся, а ведь она вполне может захотеть прекратить всё то, что, казалось бы, начало складываться между нами.

Когда мы, наконец, переступаем порог моей квартиры, и Белла озирается по сторонам, как и положено человеку, оказавшемуся где-либо впервые и желающему осмотреться, я ловлю себя на мысли, что вполне могу преградить ей путь, если она вдруг почувствует необходимость уйти. Это невероятно сильно отличается от того, как я относился к ней в наш самый первый раз, ведь тогда я бы ни при каких обстоятельствах не стал удерживать её силой ни до, ни после, но теперь вероятность того, что до такого поведения я и опущусь, очень даже высока. Я не хочу делать из неё пленницу, и в глубине души я определённо знаю, что не заточу Беллу здесь, но если всё сложится не слишком хорошо или даже совсем неудачно, мне, без всяких сомнений, будет просто очень больно. Пусть она и не пожелала снять пальто ни сама, ни с моей помощью, что, наверное, является не очень и ободряющим признаком, видеть Беллу перемещающейся по моей квартире, пусть я и провёл здесь от силы ночей шесть, делает меня невероятно счастливым. На тот случай, если ничего с обсуждением у нас не получится, эти воспоминания, по крайней мере, останутся со мной, пока я буду действительно здесь обживаться, а не относиться к этим квадратным метрам, лишь как к временному пристанищу. Но, глядя на неё, остановившуюся и замершую без единого движения у раздвижных створок в гостиной, ведущих на балкон, и смотрящую наружу, я хочу лишь того, чтобы Белла осталась, и после её слов у меня появляется надежда.

- Ты, конечно, этого не знаешь, но с тех пор, как ты сказал мне о своём переезде, наверное, чаще, чем следовало, я думала исключительно о том, а пригласишь ли ты меня к себе в гости хоть когда-нибудь. Быть может, это и глупо, но…

- Нет, совсем не глупо, - не даю договорить ей я, но вопреки потребности приблизиться и даже попытаться прикоснуться не делаю ни единого шага в её сторону и сохраняю дистанцию между нами, пусть и не без труда, но держась почти в дверях. – Мне жаль…

- Тебе нет нужды извиняться, Эдвард, - Белла всё-таки поворачивается лицом ко мне, и я вижу, это не просто слова. Она, и правда, так думает, но я всё равно чувствую, что что-то упустил. Я должен был догадаться о её желании хотя бы раз, но побывать в моей квартире, увидеть, какой вид открывается из её окон, и просто пройтись по комнатам, ведь это то, что ощущал и я, испытывая буквально потребность узнать как можно больше о жизни небезразличного мне человека и всех её аспектах.

- Но я не позвал тебя, хотя здесь особо и не на что смотреть, а сам почти поселился в твоей квартире…

- Но я не возражаю. Мне просто хотелось понять, где ты проводишь своё время, когда не находишься рядом со мной, только и всего.

- Я могу тебе что-нибудь предложить? Чай или кофе?

- Просто воды будет достаточно. Спасибо.

Я ухожу на кухню, по ощущениям нуждаясь в этой передышке перед прыжком в неизвестность и, наверное, находясь там дольше, чем необходимо для того, чтобы наполнить стакан, но, в конце концов, возвращаюсь обратно. Это то, что является ничем иным, как неизбежностью, ведь, если Белла позволит, и наши жизни окончательно соединятся, она больше не будет одна. Я буду с ней, и мне хочется дать ей, к моменту моего появления переставшей стоять, не просто какой-либо напиток, а всё, что у меня есть, чтобы всё, чем я обладаю, стало принадлежать и ей. По большей части это я сам, но вместе мы сможем создать что-то более внушительное и весомое, то, к чему и стремились до того, как всё пошло прахом и развалилось, и стать друг для друга семьёй, которой и хотели быть. Это то, о чём я думаю, когда ставлю стакан на журнальный столик перед ней, и в этот момент Белла неожиданно берёт меня за правую руку, тем самым удерживая рядом. Я собирался отойти, но теперь, сражённый этим внезапным, но от этого не ставшим менее желанным прикосновением, словно обездвиженный неведомым заклинанием, застываю на месте и просто смотрю на наши переплетённые пальцы. Отчего-то у меня нет сил, поднять глаза на ту, благодаря которой я вообще удостоился чести чувствовать это и исходящее от самого необходимого мне человека тепло. Я ощущаю притяжение между нами, и вполне вероятно, что и Белла тоже испытывает его, ведь оно неоспоримо и неостановимо, но его отсутствие почти никогда не было для нас проблемой. А вот множество других вещей нам ещё только предстоит урегулировать, и путь к этому, не сводя с меня своего пронзительного взгляда, который я ощущаю и без зрительного контакта между нами, и по-прежнему держа мою руку в своей ладони, начинает прокладывать Белла:

- Ты бы сказал мне о книге? Если бы я не наткнулась на неё сама? Хоть когда-нибудь сказал бы?

- Я… я не знаю. Возможно, что и нет, - честно отвечаю я, ведь иного пути и не существует. В прошлом мы неоднократно врали друг другу и взаимно утаивали многие вещи, и даже если это были не совсем и мы, там всё это и должно остаться. А сейчас пришло время для полной откровенности, той, что отличала нас в самом начале, а без неё ничего не выйдет. Пусть я пока и не могу сказать этого вслух, себе я вполне в состоянии признаться, что не хочу, чтобы меня любили предположительно только из-за того, что я написал стихи и объединил их в сборник, и целиком и полностью посвятил его лишь одному человеку. Мои чувства не имеют ничего общего с тем, что Белла нарисовала мой портрет целых пять раз, ведь я бы и без существования этих картин ощущал по отношению к ней то, что называется любовью. Сама мысль о том, что внутри Беллы ничего не сохранилось, мне совершенно ненавистна, но ещё большую боль способен причинить тот факт, если из-за моей поэзии она подумает, что эмоции остались прежними, а потом вдруг разберётся в себе и уйдёт. Не хочу, чтобы то, что я сделал, влияло на её суждения и двигало ею самой, и неосознанно заставляло совершать в корне неверные поступки. С нас обоих уже достаточно ошибочных решений, но с Беллы, как наиболее пострадавшей стороны, особенно.

- И почему нет?

- Меньше всего мне хочется, чтобы в связи с этим ты говорила то, что, пожалуй, положено сказать, или ещё какие-то вещи, в действительности же ничего из этого не чувствуя.

- Например, то, что я горжусь тобой?

- Не только, но и это тоже…

- Но, Эдвард, я, и правда, ощущаю это всем сердцем. Как и ты за меня, я очень рада за тебя. Всё произошло не совсем так, как мы того хотели, но это не отменяет моего счастья по поводу того, что всё задуманное тобой всё-таки осуществилось, - крайне убедительно и немыслимо твёрдо говорит она и одновременно встаёт, и связующая нас тактильная связь в виде десяти переплетённых пальцев тут же рвётся. Но расстройство из-за этого почувствовать я не успеваю, потому что мгновением позже с не ослабевшей по отношению ко мне нежностью Белла обхватывает мою шею обеими чуть подрагивающими руками. Это ощущается так знакомо и так правильно, что я остаюсь не в состоянии сопротивляться её попытке заставить меня посмотреть на неё, ещё и дополненной соответствующей почти кричащей просьбой, вообще-то напоминающей даже мольбу. Я повинуюсь, зная, что больше никогда Беллу не отвергну, и ничего не желая так сильно, чтобы и она пообещала мне это в ответ, но и без всяких гарантий и в условиях туманного будущего я целиком и полностью принадлежу ей. Мне просто хочется услышать, что мы вместе, и что дело не только в постели и физическом влечении, а слова о ребёнке, сказанные под его воздействием, правдивы и в остальное время, и что думать так, прокручивая их в голове снова и снова, это не самообман.

- Значит, гордишься мной? – спрашиваю я у Беллы, и даже прежде, чем желание прикоснуться окончательно оформляется в мысль и импульс в моей голове, моя правая рука уже поднимается вверх, а большой палец, скользнув по нежной коже щеки, чуть позже присоединяется к остальным, чтобы погрузиться в свободно струящиеся по плечам завитые локоны. Уже довольно продолжительное время для меня не секрет, что они снова, как и прежде, пахнут зефиром, но мне никогда не надоест вдыхать его сладкий аромат, исходящий от них. Наряду с остальными вещами вроде биения сердца, сокращения которого я могу ощущать и сейчас, и звука дыхания, он напоминает мне о том, что Белла жива и невредима, и неважно, сколько лет прошло, ещё ничего не потеряно.

- Всегда, - тихо отвечает она, переместив свои ладони на мои руки, несильно и ненавязчиво, но обнявшие её за талию прямо поверх по-прежнему находящегося на ней чёрного пальто, и вцепившись в них, будто мы прощаемся и больше никогда не увидимся. Белла держится за меня словно из последних сил, и хотя этого и не требуется, выглядит она так, будто всё кончено, и меня необходимо остановить, повлиять на моё решение, изменить его и не дать мне уйти, но я здесь и никуда не собираюсь. Ни сейчас, ни через неделю, ни через месяц, ни через год и ни когда-либо позже. Я пытаюсь ослабить её хватку, не потому, что мне больно, а из-за того, что это, очевидно, чувствует внутри и там, где сердце, она сама, но Белла лишь сильнее сжимает ткань моей белой рубашки. Следующее, что я осознаю, это тело, почти агрессивно прижимающееся к моему, лицо, уткнувшееся в мою грудную клетку, и то, как человек, которому я хоть сейчас перед священником, Богом и людьми готов поклясться в своей вечной и неискоренимой любви, окончательно утрачивает контроль над своими так тщательно сдерживаемыми эмоциями. Моя мольба об успокоении остаётся неуслышанной, и я просто позволяю Белле выразить всё то, что отложилось тяжким грузом у неё на душе, на словах и вслух.

- Я любила тебя, и мне казалось, что ты любовь всей моей жизни, и что и я сама значу для тебя не меньше, но ты разбил моё сердце и ранил меня глубже, чем кто бы то ни было за всю мою жизнь. И я чувствовала себя ущербной и пустой, и никому не нужной, в первую очередь тебе. А потом ты ушёл, и всё это ощущалось так, будто ты со мной согласен, хотя мы никогда и не говорили об этом. В конце концов, я потеряла твоего ребёнка, и ты, наверное, ненавидел меня…

- Нет, никогда, - вероятно, перебиваю её я, но мне всё равно и глубоко безразлично, даже если ей, шепчущей почти неразличимо из-за заглушающей голос ткани, и действительно не удалось договорить. Говоря о своих эмоциях по отношению ко мне, Белла употребила прошедшее время, но я не думаю и не верю, что это оправданно. И просто не хочу слышать то, что не соответствует действительности, и мне важно как можно скорее опровергнуть её неверные предположения о моих чувствах и нас обоих, пока всё это не разрослось до критических значений. Чуть отстраняясь и не встретив существенного сопротивления, я беру заплаканное и незначительно покрасневшее лицо со следами слёз в свои ладони, чтобы, когда я произнесу самые важные и, скорее всего, судьбоносные вещи, Белла смотрела на меня, а я на неё. Так в случае возникновения сомнений в моих словах она увидит правду и то, что я искренен, в моих глазах, которые не способны солгать. - Я любил, но я же и обидел тебя, совершив наверняка непростительный поступок, и, тем не менее, ты всё ещё она. Единственная и неповторимая, и та самая. Мне больше никто не был и не будет нужен, и не имеет значения, что произошло, и неважно, что ты делала или что сделаешь, ненависть никогда не станет чувством, описывающим мои эмоции. На самом деле я… Я честно не знаю, как жить без тебя, и хотя по понятным причинам то, что мы снова сближаемся, иногда и пугает меня, потому что я смертельно боюсь опять тебе навредить, я обещаю, что больше никогда не сделаю больно. Ты вообще не должна мне верить, ни по поводу чего, но я люблю тебя, Белла. Всегда любил и всегда буду. Даже если мне и не суждено удержать тебя, и всё закончится окончательной твоей потерей, это чувство никуда не уйдёт. Ты моя первая и последняя любовь, и если тебе хоть когда-нибудь понадобится моя помощь, я тут же брошу все свои дела, чтобы оказаться рядом с тобой, даже если ты и не захочешь моего присутствия, и тебя будет, кому поддержать.

- Ты, и правда, до сих пор ощущаешь всё это?

- Конечно, да, и никогда не переставал. Никогда. Ты всё для меня. Только ты. Я могу и буду повторять все эти слова снова и снова, столько, сколько потребуется, чтобы ты их услышала и поняла, что я имею в виду ровно то, что и говорю.

- Но в этом нет абсолютно никакой необходимости, и мне это совсем не нужно. А ещё, кто бы ни был рядом со мной, никто из них не будет тобой. Так сильно, как в тебе, я больше ни в ком не нуждаюсь и не буду, а твоё присутствие всегда для меня более чем желанно, и оно, уже давно став даже потребностью, так ею и остаётся. На самом деле это никогда не изменится, и даже если ты снова совершишь что-то нехорошее, я, наверное, всё равно всё тебе прощу и сохраню верность, и никуда не уйду.

- Но это неправильно… - качаю головой я, ведь, хотя у меня и нет намерений, наносить ей вред снова, в случае чего Белла не должна рисковать собой, оставаясь со мной. Но при этом я знаю, что не сделаю ничего, что поставит под угрозу нас и наши отношения ещё раз. Только совершенные глупцы не извлекают уроки из ошибок и прошлого, а я не считаю себя принадлежащим к их числу.

- И, тем не менее, это так, и тебе не нужно переживать относительно того, как меня удержать, потому что добровольно я никогда тебя не оставлю, и даже если я окажусь отвергнутой, то всё равно буду ждать твоего звонка. Стоит тебе по какой бы то ни было причине связаться со мной снова, не пройдёт и часа прежде, чем я приеду, ведь и я ничего не забыла и всё помню, и чувствую то же, что и ты. Не будет никого другого, потому как второго такого, как ты, просто не существует, ты единственный для меня, и тебя никто и никогда не заменит. Сколько бы времени ни прошло, ты всегда будешь тем человеком, без которого мне не жить. Это поглощает и порой делает меня безрассудной и неспособной сосредоточиться на чём-то ещё, кроме желания быть с тобой здесь и сейчас, а не когда-либо позже, и я тоже боюсь. Боюсь снова забыть, кто я есть и кем хочу оставаться и в дальнейшем, или что ты снова исчезнешь, но я устала об этом думать. Знаю, в прошлом тебе неоднократно доводилось слышать о том, как я жалею, что мы встретились, но всё это ложь, и это никогда не было правдой. Я не была собой, когда говорила это, а истина в том, что, даже будучи в курсе, что произойдёт, я бы никогда не отменила тот день, когда ты впервые увидел меня, а я тебя, и ничего бы в нём не изменила, и не переписала. Я пыталась игнорировать то, как на самом деле всё обстоит, и запретить себе это ощущать, но все мои усилия были тщетными, и я уже давно бросила стараться. У нас всё было серьёзно, и даже если бы я по-настоящему захотела, мне бы не удалось ничего забыть, и в действительности мне не жаль, что мы нашли друг друга. Я бы пришла на набережную снова, и я… Я люблю тебя, Эдвард Каллен, - неотрывно смотря на меня, произносит Белла, и от напряжения, вызванного тем, что, говоря все эти прекрасные вещи, которые я бы никогда не устал слушать, она моргала гораздо реже необходимо, её изумительно красивые глаза стали покрасневшими и влажными.

Но внутри них совсем не слёзы расстройства, и понимание этого несказанно успокаивает меня. Есть ещё очень много разных вещей, которые я хочу ей сказать, и чтобы она их услышала, вроде того, что ей не нужно беспокоиться о вероятности стать брошенной снова, но теперь у нас впереди более чем достаточно времени, чтобы не только завершить этот разговор, но и начать следующий. А вообще мы больше никогда не потеряем, друг друга из виду, и я знаю, что сделаю всё, чтобы она верила мне, обещающему никогда её не покидать, каждый раз, когда об этом будет заходить речь. Но сейчас я просто целую Беллу и надеюсь, что она понимает всё то, о чём я пока не сказал, и без слов, и хотя в соприкосновении губ и ощущается привкус соли, в отличие от всех тех раз, когда в прошлом наши поцелуи сопровождались слезами и горечью, теперь всё иначе. Боли больше нет, и наши вены, артерии и сосуды уже давно очистились от яда, и я не чувствую, что отравлен. И с Беллой тоже всё в порядке, и очевидно, что мы не наступим на одни и те же грабли во второй раз. Этому не бывать, и если помимо желания обладать ею снова и любви я сейчас что-то ещё и ощущаю, так это только веру в то, что теперь-то у нас всё точно будет хорошо, и думаю, что она непоколебима.

А Эдвард в творческом отношении тоже, как теперь выясняется, не сидел, сложа руки. Собрался, выговорился в стихотворной форме и опубликовал соответствующий сборник, конечно же, посвящённый Белле. Разумеется, у неё возникли вопросы, но зато всё разом прояснилось. И относительно того, как именно родилась целая книга, и по поводу чувств. За ребят остаётся только искренне радоваться.


Источник: https://twilightrussia.ru/forum/37-37794-1
Категория: Все люди | Добавил: vsthem (30.10.2018) | Автор: vsthem
Просмотров: 1196 | Комментарии: 5


Процитировать текст статьи: выделите текст для цитаты и нажмите сюда: ЦИТАТА






Всего комментариев: 5
0
5 ghbdtn555   (04.11.2018 22:52) [Материал]
Спасибо! Сейчас легче читать. Прошлое их, как вообще такое могло случиться. Оно очень любят друг друга.

0
4 terica   (02.11.2018 18:03) [Материал]
Эдвард выпустил сборник стихов, посвященных Бэлле -
Цитата Текст статьи ()
Это пугает, но отказываться от правды, и так прекрасно известной Белле, я не собираюсь. Я выложился по полной, прежде всего, в плане эмоциональном, и в каждой строчке заключена частичка моей души.
Он все сказал в своих стихах..., Бэлла поняла и приняла.
Родители - это отдельная тема..., со временем и они поймут - Эдвард и Бэлла неотделимы друг от друга, и все равно будут вместе.
Большое спасибо за замечательное продолжение.

0
3 prokofieva   (01.11.2018 07:34) [Материал]
Родителей я понимаю , они боятся их "соединения ". А кто бы не боялся ?!
Спасибо за продолжение .

0
2 оля1977   (31.10.2018 16:47) [Материал]
Хорошо, что они по- настоящему поговорили и многое выяснили для себя. Родителям с обеих сторон будет тяжело принять вторую половинку своего ребенка. Но все это не так важно и родителям придется смириться с выбором своих детей. Главное, чтобы у Беллы с Эдвардом все наладилось. А все именно к этому и идет. Спасибо за продолжение.

0
1 pola_gre   (31.10.2018 12:57) [Материал]
Цитата Текст статьи ()
тебе не нужно переживать относительно того, как меня удержать, потому что добровольно я никогда тебя не оставлю, и даже если я окажусь отвергнутой, то всё равно буду ждать твоего звонка.
Зря она так, мужчин надо держать хоть в легком тонусе, а чтобы ухаживать не перестал и после свадьбы wink

Спасибо за быстрое продолжение!



Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]