BPOV

Я сидела в своей комнате и просматривала фотографии на компьютере. Иногда я любовалась яркими фото, но гораздо чаще я тихо посмеивалась либо заливалась диким хохотом, смотря на них. Простые кадры, пойманные случайно, или же специальные, постановочные фото – все это почти всегда выглядело смешно: кто-то специально кривлялся, обиженно сморщив нос, изобразив поддельное изумление на лице, закатив глаза либо скорчив такую моську, что просто не описать словами, или же вся ситуация выглядела комичной, или, смотря на то или иное фото, вспоминались произошедшие в тот момент памятные и комичные события.

Отобрав с десяток лучших, я перенесла их в папку с моими любимыми фотографиями и распечатала на цветном принтере. Знаю, что сейчас многие их не печатают, а просто сохраняют на компьютере и выкладывают в социальные сети, но я любила предаваться воспоминаниям и хотела в любую минуту иметь возможность просмотреть фотографии и, разместив их в рамочке, поставить на стол, полочку, тумбочку, чтобы в безрадостный или загруженный день бросить на них взгляд и улыбнуться. Выбрав красивую белую рамочку с ярким полуденным солнцем и бабочками, порхающими над полевыми цветами лавандовых, сиреневых, розовых и голубоватых тонов, я разместила туда фотографию, которая, на мой взгляд, была самой живописной. Сразу в моей голове вспыхнули моменты съемки.

Я, Кет, Джейк и Эдвард после продолжительной прогулки решили отдохнуть и пойти на пляж. Конечно, мы не купались, ведь на улице конец апреля, и вода, хоть и манящая своими чистыми, прозрачными потоками и неторопливыми волнами, была очень холодной. Вместо этого мы сидели на пледе, предусмотрительно взятом Кетлин, рассказывали смешные случаи из жизни и просто хорошо проводили время. Узнав о том, что я взяла фотоаппарат, все сразу оживились и охотно стали фотографироваться, позируя так и этак, смеясь, улыбаясь, дурачась и играя, как маленькие дети. Когда фотографий было довольно-таки много, мы решили поставить таймер и сделать общий снимок. Эдвард, включивший фотокамеру, поставил время на двадцать секунд и быстро побежал к месту рядом с Китти. Из-за быстрого бега он осыпал ее песком, на что она ответила тем же, но уже специально. Между ними завязалась нешуточная борьба, в которую были вовлечены все: Кет оседлала Эдварда и посыпала его, словно ужин, приправами, в то время как я, спасаясь от Джейкоба, сидящего рядом с головой Эда и песочными пирожками, которыми он кидался в меня, ползла от него на четвереньках. Вдруг мы вспомнили про камеру и, улыбнувшись, повернули лица к объективу, ничуть не меняя позы, в которой застыли на момент битвы. И как раз вовремя, ведь, как только мы повернулись, время на таймере кончилось, и фотоаппарат запечатлел нашу композицию.

Мне нравился этот снимок его естественностью: мы не притворялись, не строили искусственных улыбок и постановочных поз. Мы были самими собой, живыми, со своими порядками, вещами, делающими нас счастливыми, мнениями, отличающимися от мнений других. Но все же естественные и искренние, не скрытые за масками, не играющие в игры на чужих чувствах, живущие в своем маленьком мирке и получающие от этого удовольствие. Мы такие, какие есть, и не изменимся, не сломаемся под мнениями других. Каким бы не был окружающий мир…

За эту неделю изменилось многое, но в тоже время почти ничего. Я все так же встречалась с Джейком, но что-то изменилось в наших отношениях – мы как лучшие друзья, как брат и сестра, но не как парень с девушкой. Мы две половинки единого целого, но в плане не любви, а души. Это ни ниже, ни выше – это просто разные ветви, необходимые мне для жизни. Мы были родственными душами: чувствовали настроение друг друга, понимали с полуслова, всегда находили нужные слова, чтобы поддержать или успокоить. У нас была очень сильная эмоциональная связь, поэтому я и согласилась быть его девушкой. Были романтические прогулки, нежные и страстные поцелуи, но не было того воздушного, восхитительного чувства любви. Я думала, что со временем это придет, но он все так же оставался для моего сердца другом, несомненно, лучшим, но только другом.

Не хотелось терять такого прекрасного человека, как Джейкоб. Это как потерять солнце: становится темно, холодно, постепенно все живое умирает, убегает к новой звезде или же приспосабливается к этому мрачному миру, теряя душу и необходимость в любви и заботе, превращаясь в бездушное существо и имея смысл жизни только в том, чтобы существовать. Я не могла потерять его.

Но я чувствовала, что не нельзя оставить все как есть, нам только мешают эти непонятные отношения, наши попытки превратиться во что-то большее, чем друзья. Нужно вернуть все как есть: не пытаться быть парой влюбленных, а быть просто Джейком и Беллой, лучшими друзьями. Forever.

Итак, миссия номер один – вернуть прежние отношения с Джейкобом.

На этой неделе мы вчетвером проводили много времени вместе. Мы развлекались в парках аттракционов, расслаблялись в кафе, гуляли по ночному Лос-Анджелесу. Я постепенно узнавала Эдварда: его интересы, характер, прошлое, планы на будущее. Замечала его привычку запускать руку в волосы по поводу и без, его очаровательную улыбку, такую искреннюю и завораживающую, что перехватывает дыхание и сердце начинает быстрее биться.

Он так трепетно относился к Кет: постоянно нежно целовал ее в щеку, обнимал, заботился о ней, ревновал к каждому, кто задерживал свой взгляд на ее фигуре и длинных ногах, развлекал… Я вижу, как Китти счастлива. И, несмотря на то, что мне самой очень нравится Эдвард, я не буду пытаться рушить их отношения, ведь Кет – моя любимая сестричка, близкий человек, который был со мной всю мою жизнь и всегда поддерживал меня. Рядом с ней я чувствую себя старшей сестрой: она такая беззаботная, вечно жизнерадостная и неугомонная, в то время как я более серьезная, ответственная за нас обеих. Но, несмотря на всю ее оптимистичность, я знаю, что счастья у нее не так уж и много, и я не могу себе позволить отнять у нее и это. Я люблю свою сестренку и счастлива, если счастлива она.

Я чувствовала, что меня тянет к Эдварду, но не как к другу, а как к парню. Это как оказаться в клетке с тигром: таким опасным, запретным, но в тоже время ласковым, теплым и грациозным.

Так что миссия номер два – освободиться от этой тяги в не ту сторону и стать просто хорошими друзьями с Эдвардом.

И миссия номер три – найти парня.

Надеюсь, что справлюсь.

KPOV

Я сидела на подоконнике в своей комнате и смотрела в окно. Солнца сегодня не было видно, но небо от этого не становилось менее красивым – оно было темно-серым, местами синим, а высоко над землей горела одна-единственная звезда. Через некоторое время на небосводе появилась вторая, ее неизменная спутница.

Высокие деревья, далекие дома и яркие огни большого города сознавали удивительную картину: казалось, что город никогда не спит, что жизнь в нем с наступлением вечера не угасает, а, наоборот, только начинается, призывая людей покинуть свои уютные дома в поисках приключений и развлечений на ярких улицах Лос-Анджелеса.
Мимо постоянно проносились машины, то быстро, смываясь в расплывчатое пятно, то медленно, так, что можно было разглядеть их номера. Мне же оставалось только провожать взглядом яркие огоньки включенных фар.

- Ужин готов! – прервал мое любование окружающим пейзажем крик Рене.

Поднявшись с подоконника, я мельком глянула в зеркало и, оставшись довольной своим внешним видом, то есть зелеными домашними шортами и белой футболкой с ярким принтом, спустилась на кухню.

Я и Белла жили в небольшом двухэтажном коттедже с родителями. Чарли постоянно работал, ведь он был шефом полиции в этом полном преступности городе. У Рене был свой салон красоты с пафосным названием «The Queen of Perfection», поэтому она тоже редко появлялась тут. Но сегодня у Чарли был выходной, и Рене выделила немного своего времени для семейного ужина.

Когда я вошла на кухню я заметила сидящего за столом отца. Увидев меня, он улыбнулся, и в его глазах было легко разглядеть радость. Я была папиной дочкой: он больше всех меня любил, дарил подарки, защищал. Одного взгляда на меня хватало ему для поднятия настроения. Рене же, наоборот, больше любила Беллу, делала все для нее, часто в ущерб мне или другим. Если Чарли любил мою сестру почти так же, как меня, только немного меньше, то Рене явно гораздо больше предпочитала Беллу. Готовила ее любимые блюда, одевала в лучшую одежду, находила лучшие места, будь то кино или же участие школьном конкурсе талантов, развлекала новыми игрушками и косметикой, которую так редко использовала Белла, и многое другое. Но не все в нашей семье было так гладко, как на первый взгляд. На меня она бросала колкие взгляды, ущемляла и постоянно бросала так любимую ее фразу: «Зря я тебя родила». Вы не представляете, как может быть обидно слышать такие слова от родной матери!

Белла же считала маму ангелом, и я не хотела портить ее отношения с ней, поэтому ничего не говорила сестре. К тому же, в присутствии Беллы Рене действительно была милой, и лишь только ее хорошо замаскированные упреки мешали мне расслабиться в ее присутствии.

Через пару секунд на кухню легкой походкой вошла Белла в свободной серой футболке с кошками и черных лосинах.

- Белла, милая, присаживайся, – с лучезарной улыбкой встретила сестренку Рене. – Я приготовила твою любимую запеченную рыбу в сливках.

О нет, только не рыба в сливках!

Я не имела ничего против рыбы. Я любила жареную, копченую, запеченную, но только не в сливках. Я искренне ненавидела это блюдо, но Белле оно нравилось, и Рене решила побаловать «свою девочку».

Также Рене приготовила салат с оливками, которые никто, кроме нее не любил.

Выковыривая из салата оливки, я пыталась получить более-менее нормальную пищу, в то время как Белла и Чарли вовсю уплетали рыбу и восхваляли кулинарный талант Рене. Я же пыталась незаметно скормить рыбу моей белой с черным пятнышком на голове кошке Мэри, сидящей под столом.

- Моему салону исполняется пять лет в эти выходные, поэтому я организую вечеринку там. Я бы хотела, чтобы вы все пришли туда в пятницу в четыре, – после того, как мы закончили есть, произнесла Рене.
- В четыре? Почему так рано? – удивленно спросила сестра.
- Вы поможете мне с подготовкой. Сам вечер начитается в шесть.
- Понятно, – ответила Бела и, потеряв всякий интерес к разговору, устремила мечтательный взгляд в окно.

- Я не могу, у меня мероприятие в университете… – начала было я, нервно теребя край скатерти.
- Не бойся, я тебя отпросила. Тебя уже вычеркнули из списка, – фальшиво милым тоном перебила меня мать.
- Но… – хотела запротестовать я, но, натолкнувшись на холодный, колючий взгляд матери, тут же замолчала, забыв все свои возражения.
- Никаких «но», ты пойдешь туда, – не терпящим возражений тоном сказала она.
- Ладно, – тихо пискнула я и быстро поднялась в свою комнату, не оглядываясь на семейную идиллию за столом.

Подойдя к окну, я села на подоконник и, обняв руками колени, прислонилась лбом к холодному стеклу.

Рене знала, как я не люблю рыбу в сливках.

Она также прекрасно знала, что в пятницу в четыре моя группа шла в галерею искусств на встречу с известной художницей Лорен Можисьель, и как важна для меня эта встреча.

Она все знала…

Я бы не расстроилась, если бы Рене действительно была нужна моя помощь.

Я бы не расстроилась, если бы это был единичный случай.

Я бы не расстроилась, если бы глаза мамы не загорались злорадным огоньком, когда она ущемляла меня.

Тогда бы я не расстроилась, но так как все было наоборот, то…

Мимо пролетела стая голубей, которые, сливаясь с темным небосводом, выглядели черными. Они были вместе, сплоченным коллективом, одной семьей, где каждый поможет и поймет.

А вдалеке возвышалась труба промышленного завода и выпускала черный едкий дым в атмосферу…