KPOV

Дневник выпал из моих дрожащих рук. В голове было пусто, и я сидела в оцепенении, пока через минуту мысли не понеслись бурным потоком.

Что... Как… Почему... но Рене... Нет... Возможно ли... Как же... Чарли... Зачем... Разве так может быть?

Рене не моя мать? Разве это возможно? Все, что здесь написано – правда?

Нельзя делать необдуманных выводов, – кричала моя разумная сторона. Но другая моя часть, что уже достаточно настрадалась, чувствовала, что это правда. Но единственное, что не давало мне разлететься на части, была отчаянная надежда, что все написанное в дневнике не правда, а просто чья–то злая шутка.

Я медленно встала и, на трясущихся ногах вышла из дома. Я не позволяла себе свободно мыслить. Слишком больно. Мои реальные мысли отражались лишь в шумном гуле на заднем фоне, в то время как в голове громко и ясно звучало: «Надо приехать домой. Поговорить с Чарли и Рене. Для начала найти деньги на такси».

Машинально я вошла в коридор и стала перерывать ящики. Мне повезло, я нашла тридцать долларов в небольшой шкатулке. Мобильного у меня с собой не было, но, к счастью, в доме был стационарный телефон. Я вызвала такси и через двадцать минут уже садилась в желтую машину.

Как бы я ни старалась, мне не удалось до конца вытеснить мысли о дневнике из головы. Неужели это правда? Моя мать не Рене, а эта неизвестная Меган? Тогда ненависть Рене получает хоть какое-то объяснение. Если все это правда – хотя я не хочу в это верить – то разве можно было так бесчеловечно поступить? Отнять ребенка у любящей матери? И ради чего все это, ради объединения корпораций? Чарли все-таки стал полицейским, а бизнесом деда, что погиб десять лет назад, управляет брат Рене. Неужели в разрушении нескольких жизней был какой-то смысл?

И вот я стояла на крыльце родного дома. Но разве он действительно мне родной?

Много хорошего произошло здесь со мной, но плохого гораздо больше. Рене не давала мне вздохнуть спокойно, но я терпела. Всегда терпела. Никому бы не позволила так с собой обращаться, но она моя мать. И лишь поэтому я не устроила ей взбучку. Знаете, как больно знать, что родная мама тебя не любит? И после стольких лет мучений я узнаю, что Рене, возможно, и вовсе не моя мать! Но я должна узнать наверняка.

Я так торопилась попасть домой, но сейчас отчего-то медлила. Я хочу знать правду – но я боюсь, что мои подозрения подтвердятся.

Когда я вошла в дом, он встретил меня оглушающей тишиной. Никого не было внутри. Несмотря на свое разочарование, я облегченно вздохнула. Это дает мне время. Время для того, чтобы еще немного пожить в незнании, в моей привычной жизни. Я могла бы жить с болезнью, с нелюбовью матери, но я не могла бы жить, узнай я, что вся моя жизнь – ложь.

Мне не пришлось ждать слишком долго, минут через двадцать дверь открылась, и в дом вошли Рене и Чарли. Скинув обувь, отец поцеловал Рене в щеку и пошел на кухню. Заметив меня, он улыбнулся и поздоровался.

Но Рене и Чарли все-таки поженились. Если все написанное – правда, то как он мог так поступить? Или у него не было выбора? Но они жили в любви и согласии столько лет…

Я не могла больше тянуть.

- Рене и Чарли? Я бы хотела с вами поговорить.

- Ну конечно, милая. Что-то случилось? – радушно ответил папа и сел на диван передо мной. Рене, не сказав ни слова, села рядом с ним и недовольно поджала губы.

- Я нашла кое-что… дневник, – я положила его на журнальный стол между нами. – Дневник Меган Питерсон.

После моих слов Чарли побелел, а Рене же даже не дрогнула. Отец взял дневник, его руки чуть дрожали. Он начал читать, и мать нехотя присоединилась к нему. Через минут десять, когда они отложили прочитанный дневник, я задала волнующий меня вопрос:

- Скажите честно: то, что там написано, правда? Рене не моя мать?

- Да, я не твоя мать, – ее голос был холоден, словно лед, а глаза ничего не выражали.

- А что стало с Меган?

- Утопилась в ванной, – подал голос Чарли. Его слова были тихими и неразборчивыми, в их интонации явно читалось чувство вины.

- Но… почему? Почему вы мне ничего не говорили? – отчаянно воскликнула я, а потом обратилась только к Рене: – Почему ты вела себя так? Почему говорила, что жалеешь, что меня родила!?

Я кричала. Я кричала от отчаяния и злости. Она не ответила мне, лишь бросила говорящий сам за себя циничный взгляд.

В порыве чувств я толкнула ногой журнальный столик, но он сдвинулся лишь на пару дюймов.

- Кетлин… – прошептал Чарли, и я посмотрела в его глаза. Они были полны невысказанной боли и других эмоций, которые я не могла понять. – Милая, прости… Мы не хотели, чтобы ты страдала…

Но я больше не могла его слушать, не могла их видеть. Я понимаю, что отец действительно любит меня и, видимо, хотел как лучше, но вот Рене…

Как только я выбежала из дома в который раз за последнее время, моя злость уступила место боли и отчаянию. За сегодняшний день я и так достаточно настрадалась. Мне был необходим свой укромный уголок, тихая гавань.

Этот мир жесток. Ты живешь счастливой жизнью, но в один миг судьба может лишить тебя всего. Кто-то и вовсе не познал радости, а кто-то живет лишь иллюзиями. Но человек имеет способность приспосабливаться. Даже в самых ужасных ситуациях мы ищем свои плюсы или утешения. Это наша жизнь. Но она так хрупка, словно горный хрусталь – в один миг все твои принципы, законы, твои цели, да и сама жизнь просто теряют смысл.

Я не могла поверить, что это происходит со мной. Мне казалось, что я стала участником дешевого телешоу и что вот-вот из-за угла выйдет телеведущий и скажет: «Мы вас разыграли!». Но, вопреки моим надеждам, ничего не происходило: не появились телекамеры, шумные журналисты с ослепительными вспышками фотоаппаратов…

Еще совсем недавно я не могла и пожаловаться на свою размеренную жизнь; все было идеально. Я спокойно жила с родителями и сестрой в нашем коттедже, ходила в университет на мои любимые занятия и встречалась с самым лучшим в мире парнем.

А сейчас мое сердце было заполнено не счастьем и любовью, а только лишь болью с горьким привкусом отчаянья. В родном доме я чувствовала себя чужой и никому не нужной, словно я на краю света под холодным пронизывающим ветром, а не в уютном семейном гнезде. Словно на вокзале, в пустом и холодном помещении, ожидая своего поезда в никуда.

Мимо проносились разноцветные огни, сливаясь в одно сплошное размытое пятно от соленой пелены на глазах. Шум проезжающих мимо машин сбивал с толку, дезориентировал. Люди сновали туда-сюда, иногда напоминая сонных мух, а в другое мгновение я видела радостные лица, которые напоминали о том, что время не остановилось, и мир движется по той же траектории, что и раньше. Для них не остановилось… Люди, не обращая внимания на мои страдания, все так же жили, работали, веселились и влюблялись. Но не я. Осколки моей жизни нельзя собрать, как пирамидку: кусок побольше, кусок поменьше и готово. С такой задачей может справиться только лишь ОН.

Сквозь слезы я еле разбирала дорогу в единственное место, дарящее тепло и любовь. А вернее, к человеку, дающему мне все то необходимое успокоение.

Войдя в квартиру, я сразу рухнула в спасительные объятья.

- Милая, ты чего? – прошептал он обеспокоенным голосом.

Я пыталась ответить, но из моей груди вырывались только всхлипы и рыдания. Он посадил меня на диван и нежно гладил по голове, шепча: «Все будет хорошо».

Не знаю, сколько я просидела так в своей истерике: плакала, хватаясь за его рубашку, до боли сжимая руки так, что белели костяшки пальцев, бормотала себе под нос: «Как же так?», «Ну почему именно со мной?», вытирала растекшуюся тушь о светлую ткань его одежды и все равно, как одержимая, вдыхала его запах. Такой любимый, такой родной… Казалось, прошло несколько часов, и я понемногу приходила в себя, утирая тыльной стороной ладони слезы и смущенно смотря на его испорченную рубашку. Поднимая взгляд на его лицо и вглядываясь в глаза любимого, я увидела беспокойство, волнение, заботу, дружеское участие, но того, чего я искала, там не было. Там не было любви. Я поняла, что предательство навалилось не только с одной стороны.

Что ничего не будет хорошо…

После того, что случилось, я не видела смысла в намеках или недомолвках. От моего сердца, от моей хрупкой души почти ничего не осталось. Нечего тянуть и продолжать жить в иллюзии – такого в моей жизни было предостаточно. Поэтому я спросила напрямик:

- Ты меня любишь?

- Кет… – Эдвард глубоко вздохнул и нервно провел рукой по волосам. – Ты очень дорога мне, слышишь? Я действительно люблю тебя… как друга. Ты перевернула мою жизнь, принесла в нее столько красок, столько смысла! Я никогда не пожалею, что встретил такого замечательно человека, как ты. Но сердцу не прикажешь.
Он отвел глаза, но все же твердо продолжил:

- Я люблю Беллу.

Слезы вновь потекли по моим щекам. Это конец.

Даже не осознавая своих действий, я с трудом выбралась из его объятий и убежала. Я убегала снова и снова, от боли, от страха, от беспокойства или отчаяния. Я не встречала неприятности лицом к лицу с гордо поднятой головой. Я бежала, вновь бежала в свой загородный домик, что когда-то, видимо, принадлежал моей настоящей матери. Когда я наконец оказалась в нем, то все напомнило вокруг мне о Меган. Я даже ни разу не видела ее, по крайней мере, сознательно, но ее дух будто витал по комнате, обитал в каждой вещи. Он будто звал меня и спрашивал: что стало со мной?

Выбираясь из-под развалин моей жизни, я оглядывалась и понимала, что все то, что я бережно хранила, что любила, чем наслаждалась, чем жила – все это разрушено, стало ничем всего за пару часов. Тогда есть ли смысл продолжать, двигаться дальше? Больше ничего не держит меня здесь.

И лезвие бритвы в еще не распечатанной пачке, что лежит на полке в ванной, показалось мне как никогда привлекательным…

BPOV

– И теперь он предложил мне переехать к нему! – радостно воскликнула Джессика, делясь новостями.

– И ты согласилась? – не слишком эмоционально ответила я, но она этого не заметила, погрузившись в свои грезы.

- Конечно! Теперь мне не придется платить за аренду…

Ее голос стал для меня назойливым фоновым шумом. С моей стороны было невежливо так безразлично относиться к новостям подруги, но мои мысли были далеко отсюда. Я скучала по Эдварду и с нетерпением ждала встречи.

Мой телефон зазвонил, и мои губы расплылись в глупой улыбке, когда я увидела на экране заветное имя.

- Извини, Джесс, мне звонят. Я отойду на секундочку?

Не дожидаясь ее ответа, я встала из-за стола и поспешила в укромный уголок.

- Привет, – излишне радостно ответила я на звонок.

- Привет, Принцесса, – его голос хоть и был таким же прекрасным, как и всегда, но сейчас в нем легко можно было уловить беспокойство.

- Эй, что-то случилось? – заволновалась я, вмиг растеряв всю несерьезность и мечтательность.

- Нет. То есть да. Китти пришла ко мне домой вся в слезах! Я успокаивал ее, как мог, и ей, кажется, стало лучше, но… черт, Белла! Я знаю, что она была не в лучшем для этого состоянии, но я не мог врать ей!.. В общем, теперь она знает о нас с тобой.

- Боже, как она отреагировала?

- Она буквально разбилась на моих глазах…

- Где она сейчас? – я действительно беспокоилась о Кет. Почему она плакала, что-то случилось? Известие о нас, наверное, совсем добило ее. Не стоит оставлять ее одну в таком состоянии…

- Я потому и звоню. Я не знаю, она убежала! Нам необходимо найти ее, пока она не натворила делов, и попытаться успокоить… Только где ее искать? – его голос хрипел от отчаяния и беспокойства о ней.

- Ты сейчас дома?

- Да.

- Я совсем недалеко, буду у тебя через пять минут.

Не дожидаясь его ответа, я бросила трубку. Нельзя терять время!

- Прости, Джесс, но нужно срочно бежать, – кинула я подруге и понеслась к выходу.

Мы не часто общались с ней вне университета, и сейчас она пригласила меня в небольшую кофейню, чтобы поделиться радостными новостями о ее отношениях с Майком, а позже пройтись по магазинам и помочь ей купить «обновки на новоселье». Но сейчас мне действительно не до покупок – с моей сестрой могло что-нибудь случиться!

Когда я подошла к дому Эдварда, я увидела моего парня, что метался от беспокойства по подъездной дорожке. Заметив меня, он кратко, но крепко обнял меня и потянул в машину.

- Как ты думаешь, где она может быть?

- Давай сначала проверим наш дом, – я старалась, чтобы мой голос звучал твердо, но с треском провалилась. Эдвард же даже не скрывал своего беспокойства, пока с бешеной скоростью несся к моему дому. Я утешающе сжала его ладонь, что лежала на коробке передач, на что он переплел наши пальцы.

- Ты звонил ей?

- Абонент временно недоступен.

- Все будет хорошо, – прошептала я ему.

- Надеюсь на это.

Дорога не заняла много времени, и вскоре мы уже были у дома. Не дожидаясь, пока Эдвард заглушит двигатель, я выскочила из машины и понеслась к двери. Дрожащими руками я не с первого раза попала ключом в замок, но все же открыла дверь.

- Кет, это ты? – раздался голос отца, а через секунду и показался он сам. – Белла, ты не видела Кетлин? Она не звонила тебе?

- Нет, а что?

- Просто… она узнала кое-что, и это ее сильно расстроило. Нет сил объяснять, – отец глубоко вздохнул и продолжил: – Я просто надеялся, что она вернулась.

- Я сама ищу ее. Позвоню, когда найду, ладно?

- Конечно, дочка.

Я вновь вышла на улицу, где меня встретил ожидающий взгляд Эдварда.

- Ее здесь нет.

- Куда бы она еще могла пойти?

- Я не знаю… Она наверняка просто хочет побыть одной после всего, что случилось. Может, просто дадим ей время?

- Я просто беспокоюсь о ней. У меня тревожное чувство здесь, – он приложил ладонь к своей груди.

- Хм, может, она в загородном домике? Отличное место, если не хочешь никого видеть.

- Поедем и проверим, – он потянул меня к машине, и мы поехали по знакомому маршруту. Пока огоньки ночных фонарей мелькали перед моим взглядом, а из тихого радио раздавались хиты семидесятых годов, я пыталась понять, что так расстроило Кет.

Папа сказал, что она узнала что-то, а после чего убежала, как видимо, к Эдварду. А потом он сообщил ей о нас, и она вновь убежала. Эд правильно поступил, что не стал скрывать это от нее дальше. Она была огорчена, но ложь бы в итоге причинила бы ей только больше боли. Но тянущее чувство поселилось и в моей груди. Я чувствовала, что что-то не так.

Я никогда не видела, чтобы Кетлин плакала. Она была вечно жизнерадостной и искала плюсы в любой ситуации. Когда случалось что-то серьезное, она пряталась ото всех, и я вновь видела ее через несколько дней. Но что она могла узнать, чтобы так сломаться?

Машина затормозила на подъездной дорожке, и мы вышли. В окнах горел свет, что дало нам надежду, что Кет внутри.

Дверь была не заперта, и мы легко зашли в дом.

- Кетлин, ты здесь? – позвала я ее, но ответом мне была лишь тишина. – Это ее туфли, она наверняка здесь, – я указала на обувь, раскиданную по коридору, на что Эдвард согласно кивнул.

- Она была в них сегодня. Давай обследуем дом.

- Ты осмотри первый этаж, а я второй.

- Конечно, – согласился он, и добавил: – И, Белла. Я люблю тебя.

- Я тоже тебя люблю, – улыбнулась я ему, на миг забывая все заботы, пока смотрела в родные глаза. Но через пару секунд я отвела взгляд и поднялась по лестнице. Я решила начать с комнаты сестры, но ничего, кроме ее кофты, там не обнаружила. Она явно была здесь. Но осталась ли?

Следующим я осмотрела небольшую комнату в синих тонах, но и она оказалась пуста. Свернув за угол, я увидела свет, пробивающийся из-под двери в ванную.
- Кет, ну что ты прячешься! – я с улыбкой открыла дверь, радуясь, что нашла ее. Но когда я посмотрела на пол, тишину дома разрезал душераздирающий крик. Я даже не сразу поняла, что кричу я.

- Белла? Что случи… – Эдвард замолчал на полуслове, когда заметил то же, что и я.

Кровь. Много крови. Весь пол, часть стен залито ею. И Кет. Мертвенно-бледная Кет на кафельном полу.

Перед глазами все кружилось. Больше не было зеленых полотенец и голубой мыльницы. Был лишь красный и серый. Кровь, кровь, кровь. Кет, Кет, Кет.

- Я вызываю скорую! – очнулся Эдвард и тут же достал телефон. – Проверь пульс!

Я упала на колени рядом с сестрой и схватила ее за руку. Никогда не умела находить пульс. Еще в школе, на биологии, когда все с легкостью измеряли его во время экспериментов по изменению количества ударов в секунду после занятий спортом, я лишь называла результаты, схожие с другими, стыдясь, что у меня ничего не получается. Я пыталась делать как все, ставила пальцы в правильные места, но ничего не помогало. Но сейчас, когда жизнь моей сестры была под вопросом, я не думала о том, как и куда правильно приложить руку. Я просто знала. И тогда я почувствовала еле заметный пульс под кончиками пальцев, и я крикнула любимому:
- Пульс слабый, но есть!

И моя жизнь вновь обрела краски. Не такие яркие, как обычно, все в мрачной цветовой гамме. Но пока сердце сестры стучит в ее груди, стучит и мое сердце.
Не знаю, сколько времени прошло, но тут появились люди в белых халатах. Они пытались отодвинуть меня от сестры, а я не очень-то сопротивлялась. Знала – они хотят помочь.

Вот Кет выносят на носилках. Вот Эдвард сажает меня в машину скорой помощи. Вот мы сидим в холле – нас не пускают дальше. Вот приезжают Рене и Чарли. Все это проносится перед моими глазами, словно кадры кинофильма.

Чарли проклинает себя, пересекая коридор снова и снова по коридору, а Эдвард занят тем же самым. Я не виню его, не виню их. Не они перерезали Кет вены. Не они приказали ей это. Возможно, их слова и привели к этому, но решение Китти принимала сама. Жаль, что неправильное.

Врачи сновали туда-сюда, то входя в палату сестры, то выходя, но никто не хотел давать нам никаких комментариев. Я все сидела на неудобном кресле, обняв руками коленки, а мама держала меня за руку. В ее глазах стояли слезы, но она не позволяла им пролиться.

- ЧП! Доктор Нашер, ЧП! – в операционную влетела медсестра, крича о какой-то проблеме, и через несколько секунд тот самый доктор Нашер, а за ним и вся его бригада выбежали из кабинета.

- Неужели я единственный врач в этой больнице?! – недовольно воскликнул доктор, после чего все они скрылись за поворотом.

- Это что, был врач Кет? А как же операция? – взволнованно воскликнул Чарли, чем озвучил мои мысли.

Через минут десять, когда я уже было поседела от беспокойства, из операционной вышел врач. Если верить имени на его бейджике, то он доктор Уитлок. Он остановился около нас и сказал:

- Мне очень жаль. Мы сделали все, что могли.


Вот, дорогие мои, последняя глава. Но это еще не конец, впереди Эпилог и Ауттейк, которые раскроют многие загадки

Неужели Кет действительно сделала это? Видимо она считала,что это был единственный выход из ситуации. Но остальные ведь так не считают, верно?

Хочу увидеть ваше мнение на форуме!

P.S.: Спасибо моей бете Кате за быструю проверку:3