Она стояла у окошка,
Следя, как бойкий воробей
Ворует семечки и крошки
У флегматичных голубей.
А за спиной её тёк плавно
Суровый мамин монолог
На тему: «Жизнь непостоянна.
Любовь не вечна». И итог:
Не доверяй, родная, страсти,
Она пройдёт, как сладкий сон.
И будешь сломлена несчастьем,
Когда тебя покинет он.
Уехав в край такой далёкий,
Где нет знакомых и родных,
Ты будешь вечно одинокой
Среди людей тебе чужих.
Представь хотя бы на мгновенье:
Другую он своей женой
Решит назвать без сожаленья.
Что будет, девочка, с тобой?!
Она, сцепив до боли пальцы,
Желая дрожь остановить,
Сказала: «Буду жить пытаться.
Я буду просто дальше жить…»

На следующее утро Белла проснулась первой. Ей было так хорошо и уютно в объятиях любимого человека, что вылезать из-под одеяла совершенно не хотелось. Эдвард ещё спал. Девушка, лёжа на боку, несколько минут рассматривала его лицо, такое умиротворённое во время сна. Широкие скулы, идеальной формы нос. А ресницы длинные и густые. «Как у девчонки», - подумала Белла и улыбнулась.
Нежно скользнув губами по щеке Каллена, она тихонько выскользнула из постели и направилась в душ.
«Раз уж ты решила вероломно сбежать от своего парня ради водных процедур, я, так уж и быть, расскажу тебе, где можно найти новую зубную щётку», - послышался за её спиной хриплый ото сна голос.
Белла обернулась, наткнувшись на взгляд пары зелёных глаз.
- И где же? – спросила она, смущаясь от того, что стояла сейчас обнаженная перед тем, кто её разглядывал с откровенным восхищением.
- В шкафчике над раковиной.
Кивнув, девушка поспешила в ванную.
Когда все утренние процедуры были выполнены, они решили позавтракать тем, что приготовил Каллен, пока Белла была в душе. Яичница с беконом и кофе с тостами пришлись по душе им обоим. Изабелла, уже облачённая в свою вчерашнюю одежду, вызвалась помыть посуду. Она почти справилась с этой работой, когда почувствовала, как Эдвард обнял её сзади, оставив на шее лёгкий поцелуй.
- Почему ты сбежала от меня, как только проснулась? – прошептал он.
Его тёплое дыхание чувствовалось совсем рядом с её ушком, посылая волны сладкой дрожи по всему телу девушки.
- Прости, мне нужно было в душ. А ты так сладко спал, что мне не хотелось тебя будить.
- Crane, я люблю тебя. Проснуться пораньше означает для меня только то, что есть возможность провести больше времени с тобой. Не забывай об этом, хорошо?
Изабелла, отставив недомытую чашку в сторону, повернулась к Эдварду.
- Я тоже люблю тебя. И я не забуду, обещаю, – улыбаясь, поклялась она.
В этот самый момент в прихожей раздался шум, и в квартиру бодрой походкой вошла Анна Каллен. За её спиной маячил хмурый Эммет.
- О, Изабелла, ты здесь! Я так рада тебе! – воскликнула женщина, заметив Беллу, смущенно топчущуюся рядом с Эдвардом.
- Здравствуйте, Энни, – смущённо пробормотала та. – Так получилось, что…
- Вчера мы попали под дождь. Белла вымокла до нитки. Поэтому я предложил ей переночевать тут, – кратко объяснил ситуацию Каллен - младший, благоразумно умолчав о том, чем закончилась сегодняшняя ночь для двух влюблённых.
- И правильно сделал. Хороший мальчик. Каллены не бросают девушек в беде! – гордо изрекла Энни, тепло посмотрев на внука, при этом подмигнув Изабелле.
- Ну, а вы как съездили? – поспешил перевести тему разговора Эдвард.
- Это было что-то, - подал голос молчавший до этого Эммет.
Младший брат вопросительно поднял брови.
- Да, точно. Было весело, – сказала женщина, - особенно в тот момент, когда Эму вдруг понадобилось выйти ночью на улицу, и он, споткнувшись о коврик возле входной двери, растянулся на полу лицом вниз, задом кверху. При этом был такой грохот, что проснулись все. А хозяин дома, схватив ружьё, ринулся спасать нажитое имущество от воображаемых воров.
Белла, уткнувшись в плечо своего парня, негромко хихикала, в то время как сам Эдвард хохотал в голос над рассказом своей бабушки.
- Конечно, где ему было быстро разобраться в ситуации, если накануне он на радостях от нашего неожиданного визита выпил столько, что не помнит, наверное, как добрался до кровати, – съязвил Эммет.
- Эммет, - строго оборвала его Анна, при этом пытаясь спрятать улыбку, - ну, не рассчитал человек дозу. Бывает же. Ты лучше расскажи, как бегал вокруг бани, когда мы с моей троюродной племянницей парились там. Он кричал: «Бабуля, у тебя же слабое сердце! Хватит! Пора выходить!» - то на русском, то на английском. Знаете, он так орал, что переполошил всех дворовых собак в радиусе нескольких миль, и они отвечали ему истошным лаем минут тридцать, наверное.
Эдвард с Беллой так смеялись, что на глазах у них выступили слёзы. А Эммет, сделав виноватые глазки, опустил свою могучую голову на хрупкое плечо Энни. «Внучок» был намного выше бабули, поэтому ему пришлось потрудиться, чтобы дотянуться до её плеча головой с высоты собственного роста.
- Прости, - прошептал он, каясь, – я волновался.
- Ох, знаю, дорогой мой, знаю, – женщина ласково провела ладонью по волосам внука. – И ты прости за то, что заставила тебя нервничать.
Эм кивнул, поднял голову и, обведя присутствующих уже вполне весёлым взглядом, отправился на кухню поискать что-либо съестное.
- Что ж, мои дорогие, я вас оставлю. Старушке, знаете ли, захотелось отдохнуть с дороги. Белла, девочка моя, надеюсь, тебе не будет скучно с этими мальчишками? - обратилась к девушке Энни.
Изабелла только улыбнулась, отрицательно помотав головой.
- Энни, ну какая ф ты фтаруфка! – крикнул из кухни Эммет с набитым ртом, коверкая слова. - Ты ещё впомне приблекательная женфина фредних лет!
Энни хихикнула, как девчонка, пробормотав с нежностью: «Балбес». Потом она удалилась к себе.
Эдвард с Изабеллой зашли на кухню, где Эм успешно опустошал холодильник. Сварив второй раз за утро кофе, Эдвард разлил его в три чашки и сел за стол, где они втроём продолжили обсуждать поездку Эммета и Энни.
- Да, Эммет, я смотрю, приобщение к деревенскому быту в условиях обычной русской деревеньки порядком тебя утомило, – произнесла Белла, с жалостью разглядывая брата своего парня. – Ты вчера пил?
- Я – нет. А вот наша бабуля, – Эм перешёл на шёпот, - приняла пару стопок этого, как же она его назвала? Вспомнил: самогона. Это такой самодельный крепкий алкогольный напиток, как я понял из объяснений бабули Каллен.
Эдвард и Белла удивлённо переглянулись.
- Ей же могло быть плохо, - испуганно прошептала Изабелла.
- Эм, как ты мог такое допустить? – осуждающе покачал Эдвард головой. – Ведь Энни почти никогда не пьёт. И, если и позволяет себе алкоголь, то ограничивается небольшим бокалом красного вина. А если бы ей действительно стало нехорошо?
- А что я мог? Ты бы видел эту картину, – Эммет говорил, от волнения используя как русские, так и английские фразы. – Выпив и закусив маринованным огурцом, Энни вдруг сказала, что такой счастливой она не чувствовала себя с того дня, когда встретила в Сиэтле своего соотечественника.
- Прямо в Сиэтле? – удивлённо переспросила Изабелла.
- О-о, это, прямо скажем, мистическая история, – начал рассказывать Эммет. - Мы с нашей бабушкой были там по делам. Закончив всё, мы решили перекусить, прежде чем отправимся домой. Наш выбор пал на один русский ресторан, где, по слухам, замечательно готовили. Еда действительно оказалось отменной. Наша Энни решила сделать комплимент лично шеф - повару, который, как оказалось, по совместительству являлся ещё и хозяином ресторана. Он был русским, эмигрировавшим в Штаты ещё десять лет назад.
- И вдруг, представляешь, Белла, - продолжал парень, - эти двое (бабушка и этот русский) совершенно случайно выясняют, что родом они из одного и того же городка в Подмосковье. Радости нашей бабули не было предела. Вот тогда–то она и утвердилась окончательно в своём желании съездить в Россию. Ну а мы с Эдом напросились в качестве сопровождающих. Михаил, так звали хозяина ресторана, помог нам определиться с временным жильём в вашем городе. Он созвонился со своим кузеном, проживающим здесь, потому что знал, что у того имеется квартира. Кузен приобрёл её недавно и собирался время от времени сдавать. Так мы познакомились с мистером Кулагиным, отцом Насти, твоей одноклассницы. Ну а потом, собственно, и с самой Анастасией.
- Понятно, - произнесла Белла. - А я всё гадала, откуда вы Кулагину знаете.
Они продолжали болтать ещё какое-то время. Периодически беседа прерывалась смехом, вызванным шутками, которые отпускал весельчак – Эммет. Наевшись, парень чувствовал себя гораздо лучше, и настроение у него поднялось. Спустя час Изабелла засобиралась домой. Эдвард вызвался её проводить.

* * *
Дома Белла застала не только Танечку, но и родителей вместе с сестрой, зашедших в гости. Обняв мать и отца, чмокнув в щёчку Дашу, девушка отправилась на кухню заваривать чай и резать торт, принесённый родственниками. Бабушку она усадила на кресло в гостиной, заверив ту, что справится со всем сама. Когда она доставала чашки из шкафчика, за спиной послышались шаги, и в кухню вошла мама, приветливо улыбаясь. Она долго смотрела на Беллу, вглядываясь в её лицо. И во взгляде женщины мелькало так много эмоций: грусть, нежность, любовь, тревога.
- Ты что-то редко стала к нам заглядывать, Бельчоныш, - произнесла Маргарита Журавлёва.
- Прости, мам. Я и сама это понимаю. Обещаю исправиться и в ближайшее время навестить вас с папой. Учёба отнимает много времени, ты же знаешь. А ещё в институте открылся дополнительный факультатив по английскому языку. Я решила, что было бы неплохо посещать его.
- Английский? Ты же хорошо знаешь его. Помнишь те курсы, что ты посещала два года подряд?
- Да, конечно. Но я решила освежить память, – Изабелла взглянула на мать и, увидев на лице Маргариты тревогу, засуетилась.
- Ну, что ты, мамуль, всё хорошо, правда.
Женщина вздохнула.
- Моя девочка стала совсем взрослой, а я и не заметила этого, – произнесла мать с улыбкой. – У тебя ведь появился молодой человек, я права?
Девушка, слегка покраснев, молча кивнула.
- Что за мальчик? Откуда он? Может, расскажешь? – мягко попросила Маргарита.
И Белла рассказала. Рассказала почти всё, не упомянув только, как и с кем провела последнюю ночь. Она говорила об Эдварде, о том, как они любят друг друга. А мать слушала и молчала, не смея перебить дочь и видя, как светятся её глаза при упоминании этого парня. Но улыбка на её лице вдруг сменилась тревогой, когда девушка заикнулась о том, что Эдвард Каллен является гражданином США и находится в их городе временно.
- Изабелла, - начала мать, положив руку на плечо дочери и привлекая тем самым её внимание, - я вижу, что ты действительно любишь этого человека, и вполне допускаю мысль, что и он любит тебя. Но скажи мне, родная моя, что будет, когда твой Эдвард уедет обратно в свою Америку?
Белла смущенно опустила голову, потом подняла на мать печальные глаза.
- Я не знаю,- честно призналась она. - Мы не обсуждали эту тему. Я боюсь даже говорить об этом с ним.
- Хорошо, - Маргарита сделала глубокий вдох, затем выдохнула, пытаясь придать своему голосу спокойные интонации. – Даже если он захочет продолжения отношений, как ты себе это представляешь? Не останется же он тут, когда дома его ждут родные, учёба и, я уверена, неплохие перспективы найти хорошую работу в будущем. Что тогда остаётся?
- Что? – повторила Изабелла одними губами.
- Он может позвать тебя к себе, – женщина запнулась. - Только не говори мне, что поедешь.
- А почему нет? – наивно спросила девушка.
- Ты хотя бы представляешь себе, что значит оказаться в чужой стране, пусть даже и не одной: другая культура, другие нравы, – в голосе матери уже явно слышалась паника. – А если он встретит там другую девушку, и ты станешь ему не нужна? Где ты окажешься? На улице? В лучшем случае, ты просто вернёшься домой с разбитым сердцем!
- Мам, ну зачем ты так? - губы Беллы уже тряслись, она вот-вот готова была разрыдаться.
В Маргарите вдруг заговорила совесть, когда она увидела, в каком состоянии оказалась дочь из-за их разговора. Она обняла девушку и принялась ласково гладить по спине.
- Ну, что ты, маленькая? Не надо так. Пойми, я мать. Я просто переживаю за своего ребёнка.
- Я не ребёнок, - шмыгнув носиком, пробурчала девушка, уткнувшись женщине в плечо.
- Конечно, – Журавлёва–старшая приподняла голову дочери, вглядываясь в её лицо. – Ничего. Всё будет хорошо. Мы со всем разберёмся.
Обещание прозвучало как-то двусмысленно из уст матери, но Изабелла этого не заметила. Смахнув слёзы, она улыбнулась и принялась заваривать чай, гоня при этом от себя грустные мысли. Потом, взяв поднос с чашками, девушка поспешила в гостиную. А Маргарита смотрела ей вслед и грустно качала головой. Только что женщина приняла, как ей казалось, единственное верное решение: никогда и ни за что в жизни она не отпустит свою старшую дочь в далёкую Америку.