Глава 26. «Медвежья долина», День Благодарения, 1899 год

Вокзал «Медвежьей долины», 1899 год

Эдвард засунул руки поглубже в карманы и с трудом подавил смех. Краешком глаза он мимолетно глянул на любовь всей своей жизни. Знал, что она вибрировала от волнения, когда они стояли на платформе станции «Медвежьей долины», ожидая поезда из Денвера. Жена со счастливым сиянием в глазах ходила взад и вперед, заламывая руки и останавливаясь через каждые три секунды, чтобы взглянуть вдаль по рельсам. Он никогда не скажет ей, но думал, что ее поведение было невероятно милым.

– Ох, Эдвард, мне кажется, он очень изменился. А что, если я не смогу его узнать? – беспокоилась Белла, стоя на грубых досках станционной платформы.

– Уверен, что ты все еще сможешь его признать.

– Но последний раз я видела его годы назад!

Он притянул ее за локоть и улыбнулся:
– Взрослеющие близкие не столь сильно меняются за десять лет, Белла. И, кроме того, если ты не узнаешь его, уж он-то точно сможет. Ты все еще такая же прекрасная женщина, которой была, когда я впервые тебя увидел.

– Ох, ты действительно так думаешь?

– Конечно, моя красавица, – его пальцы нежно проследили изгиб ее брови, обогнули щеку и нежную дугу губы.

– Ты ничуть не изменилась, – сказал он. На этот раз его нрав отразился на нем самом: тело все еще отвечало любимой, как в первые дни их совместной жизни. Он незаметно поправил брюки.

– Ох, да ну тебя, Эдвард! – она улыбнулась его хорошему настроению, радуясь успокаивающим словам. Он по-прежнему умел изгонять ее неуверенность в себе.

Вдруг они услышали приближающийся пронзительный свист.

– Ох, они здесь! – воскликнула Белла и пристально посмотрела в сторону, откуда прибывал поезд. Через несколько минут шумный паровоз въехал на станцию, и беготня носильщиков и железнодорожного персонала превратила тихое депо в хорошо организованный хаос.

Белла вцепилась в руку Эдварда, привстала на цыпочки, склоняясь то влево, то вправо, пытаясь рассмотреть прибывавших пассажиров, когда те выбирались из поезда.

Знакомая копна светлых волос привлекла ее взгляд, и от восторга сбилось дыхание.

Сильнее сжав руку мужа, она прошептала:
– Вон он, Эдвард, мой брат Майкл, наконец-то, здесь.

Джесси была раздражена. Она не понимала, с какой стати согласилась на транзитную поездку в какую-то глушь, чтобы навестить сестру мужа. Ей следовало в конечном итоге отговорить мужчину от этого, но нет, Майкл поспешил и купил билеты на поезд, как только подписал купчую на их ферму в Вирджинии.

Потребовалась значительная часть десяти лет, чтобы убедить Майкла продать ее и переехать в Калифорнию. Женщина всегда мечтала жить там. Еще девушкой ее очаровали рассказы дяди, который отправился туда в поисках золота аж в сорок девятом году. Много сокровищ он не нашел, но пережил немало приключений и имел обыкновение являться звездой семейных торжеств, радуя всех удивительными историями о золотой, солнечной, блаженной Кали-фор-ни-и. Однажды она решила жить там, а то, что Джесси хотела, Джесси и получала.

Но по какой-то причине Майкл с неохотой расставался со своей фермой, заявляя, что Своны жили в округе Принца Уильяма в Вирджинии с момента его основания. Жена всячески добивалась, чтобы муж поменял мнение, но тщетно.

В конце концов, женщина мимоходом упомянула, что они могут с легкостью навестить его сестру во время путешествия в Калифорнию, и впервые Майкл серьезно задумался над переездом. Джесс знала, что он питал слабость к сестре, Изабелле. Несколько раз в год они обменивались письмами, и он всегда посылал ей на Рождество пару окороков. Она надеялась, что когда Белла покинула Оккокван и вышла замуж, их связь прервется, но, к ее сожалению, этого не произошло.

Джесс никогда не замечала привлекательности Изабеллы Свон, но Майкл, казалось, обожал сестру. По мнению Джесс, Белла была скучной малявкой, вечно читающей и слишком умной для женщины. Молодую миссис Свон втайне забавляло, когда золовка нашла себе мужа по объявлению в газете. Каким же олухом тот должен быть! Она представляла себе грязного, отсталого ковбоя, который скорее предпочитал спать в сарае, чем на кровати. Джесс боялась застрять с толпой деревенщин в таком не слишком утонченном месте, как «Медвежья долина». Подумав об этом, она вздрогнула, но смирилась, ведь это приведет ее к заветному месту назначения.

У Майкла имелись свои причины для отъезда из Вирджинии. В начале брака с Джесс он надеялся, что у них появятся дети, кому потом можно будет оставить ферму, но после одиннадцати лет совместной жизни ребенка, который осветил бы их жизнь, так и не появилось, и он отказался от этой мечты. Так какой смысл цепляться за что-либо, если это все исчезнет после его смерти? Он сомневался, что сестра возжелала бы вернуться на семейную ферму. Ей, казалось, неплохо и в Колорадо, и она – единственная, кому бы он захотел оставить отчий дом.

Честно говоря, его очень взволновала встреча с Беллой. После того, как улеглись свадебные страсти, он понял, что Джесс не самый лучший партнер для жизни, какого он мог бы выбрать. Во время ухаживания она была милой, нежной и доброжелательной. Мужчину ослепила ее красота и происхождение из первой семьи в городе, Стэнли, что в его глазах добавляло привлекательности. На самом же деле у супругов оказалось очень мало общего, но жаловаться Майкл не мог. Она исполняла свой долг в качестве жены, и они достаточно хорошо притерлись, до тех пор, пока в большинстве случаев все выходило по ее желанию. Он скучал по нежности и доброте, которыми, по его ожиданиям, наделена каждая женщина. За годы женитьбы выяснилось совершенно другое.

Хотя его тянуло к иному. Он вспоминал молодость, проведенную в кругу семьи, и его сердце наполнялось теплотой. В старом фермерском доме царили счастье и смех, и когда он возвращался после долгого рабочего дня, ясно чувствовал это от макушки до пальцев ног. Уже довольно давно он не ощущал настоящего дома. Единственная мысль, вызывавшая у него улыбку, была о скорой встрече с младшей сестрой. Каждый километр, преодолеваемый поездом, увеличивал волнение в душе, и мистер Свон с трудом сидел на месте.

Джесс немного прихорошилась, раз уж поезд прибывал на станцию «Медвежья долина», выглянула в окно и удивилась, увидев, насколько опрятным и хорошо продуманным оказался город. Она ожидала пыльные улицы с грубыми пьяницами, стрелявшими куда ни попадя, и дикими вопящими индейцами, скакавшими на своих лошадях по улицам, но «Медвежья долина», вероятно, очень походила на любой небольшой городок Вирджинии. Удивительно!

Поезд остановился, и Майкл встал, чтобы проводить Джесс на платформу. Жена позволила ему идти впереди, не желая первой ступать на эту чужую землю. Она взяла шляпу, которую муж в волнении оставил на своем месте, и несла ее, пока спускалась.

– Майкл! Майкл! – воскликнул знакомый голос.

Джесси сошла вовремя, чтобы увидеть, как Белла бросилась в объятия брата, которые были очень неприличными, но ее это не удивляло. Своны – очень несдержанная семья. С самого начала брака она долго приучала Майкла держать руки при себе. Когда супруги оставались наедине, она обязательно читала мужу нотации на тему более уместного поведения.

Отойдя в сторонку, чтобы понаблюдать за встречей, женщина обратила внимание на странного человека, сделавшего то же самое. Джесси ахнула и заморгала. Это был самый красивый мужчина, которого она когда-либо видела в своей жизни. Кем же он мог быть? И почему с такой симпатией наблюдал за воссоединением Изабеллы и Майкла?

– Здравствуйте, Джесси, – улыбнулась Белла, сделав несколько шагов в сторону невестки. – Очень приятно снова вас увидеть.

Подходя, Белла протянула руку к великолепному джентльмену, жестом призывая присоединиться к ней, затем повернулась к брату с золовкой и сказала: – Я очень рада наконец-то познакомить вас с моим мужем, Эдвардом Калленом.

Джесси едва могла дышать. Это неотёсанный ковбой, с которым Белла познакомилась через газету? Маленькая, скучная, как канава с водой, Белла заполучила в мужья этого умопомрачительного мужчину? Вряд ли это представлялось возможным.

Ее рот был раскрыт от потрясения, когда Эдвард повернулся к ней, приподнял шляпу и сказал:
– Приятно с вами познакомиться, мэм, – и сопроводил приветствие характерной для него улыбкой. Не знал, насколько разрушительной была она для прекрасного пола, особенно, когда он улыбался во весь рот.

Шлейф превосходства Джесси соскользнул, и она взвизгнула:
– Вы – мужчина, с которым Белла познакомилась через объявление?

Эдвард удивленно усмехнулся, но пожал плечами и признался:
– Да, полагаю, о нашем знакомстве можно сказать и так, но, кажется, огромную роль в этом сыграло провидение. Я не мог мечтать о более идеальной невесте, чем та, которую принесло мне объявление. – Он опять взял жену под руку и улыбнулся, с любовью глядя на нее, пока говорил.

Белла довольно давно знала Джесси. Жена Майкла привыкла быть королевой бала. Она – урожденная Стэнли, а в ее родном городе они всегда находились на вершине социальной лестницы. Владели мельницами и самым большим, величественным домом в округе. Джесси была ее одноклассницей, и, поскольку средства школы пополнялись за счет взносов Стэнли, девочке всегда отводилось почетное место. В присутствии Джесс Белла привыкла держаться в сторонке. Но это давно в прошлом, и теперь они находились не в маленькой деревне Оккокван.

Бестактное поведение золовки ничуть ее не удивило. Белла расстроилась, увидев, что самодовольное отношение Джесси не изменилось, и знала, что пренебрежительное мнение невестки еще очень долгое время не улучшится. Это будет интересный визит. Губы хозяйки дрогнули от маленькой понимающей улыбки. Джесси не понравится то, что она обнаружит на ранчо «Медвежья долина».

Эдвард объяснил, провожая их туда, где ждало крытое ландо:
– Тайлер Кроули приехал сюда на телеге, он получит ваши вещи, загрузит и привезет на ранчо. Мы же с женой прибыли на ландо, так что ваша поездка будет более комфортной.

– Если есть что-то, что сразу же может вам потребоваться, как только мы вернемся домой, предлагаем взять это с собой, – добавила Белла.

Майкл посмотрел на жену и удивился, увидев, что она не принялась распоряжаться всем и всеми, как привыкла делать. На самом деле она выглядела, словно не могла промолвить и слова.

– Миссис Свон, вы хорошо себя чувствуете? – спросил он.

Она посмотрела на него округлившимися глазами и кивнула.

– Сестра спросила, есть ли что-либо особое, что вам немедленно потребуется, как только вы приедете на ранчо? Возможно, небольшой чемоданчик?

Джесси снова молча кивнула, и Майкл распорядился насчет выбора нужного багажа для перевозки, затем повернулся и помог жене подняться в просторный экипаж. Белла скользнула рядом с ней, и вскоре две пары ехали по главной улице «Медвежьей долины», направляясь к ранчо.

– Должен заметить, сестра, город намного больше, чем я ожидал, – прокомментировал Майкл.

– Он весьма вырос с тех пор, как проложили железнодорожную ветку. Когда Эдвард впервые привез меня сюда, была только главная улица и несколько магазинов. Он был очень маленьким.

Джесси ахнула:
– Вы называете своего мужа по имени, сестра. Позор!

В прежние времена уверенность Беллы пошатнулась бы из-за замечания Джесси, но не сейчас. Усмехнувшись, она сказала:
– Ох, сестра, мы здесь не настолько формальны. Кроме того, ранчо посещают еще две миссис Каллен, так что обязательно возникнет путаница, если мы все станем пользоваться фамилиями, а если посчитать всех мальчиков, то получится семь мистеров Калленов. Имена не прихоть, они – необходимость. – Мужчины присоединились к смеху Беллы.

– Семь мистеров Калленов? Сестра, сколько у вас детей? – усмехнулась Джесси.

– Уверена, что вы помните это из писем, которые я много лет вам посылала. До сих пор мы с Эдвардом благословлены четырьмя детьми: Джой Элизабет, нашему первенцу, прошлым летом исполнилось девять, Чарльзу Эдварду – семь, Грейс Маргарет – четыре, а младенцу Джону Генри нет и года, – ласково улыбнулась Белла.

Эдвард добавил:
– Кроме двух наших мальчиков, у моего брата, Джаспера, и его жены двое сыновей, а также дочь. Итак, у нас получается: мой отец Карлайл, я, брат Джаспер, два моих сына, два племянника, в итоге выходит семь мистеров Калленов. Моя семья всегда приезжает на ранчо, чтобы отпраздновать День Благодарения.

– Ах, боже мой, да хватит ли места для всех в вашем доме? – Не существовало ни единой возможности, что Джесси готова делить комнату с любыми незнакомыми людьми. Она надеялась, что у них с Майклом будет, по крайней мере, хоть какая-то приватность.

Белла решила, что юмор – единственный способ справиться с подобным невежественным поведением, поэтому погладила Джесси по руке и сказала:
– Не волнуйтесь, сестра, мы оставим мужчин в сарае. Лошади с коровами их согреют, а мы, женщины, разделим большой перьевой матрас на полу перед камином. Это не так уж и плохо, если ничего не имеете против парочки блох. Дети укутаются на чердаке. Там все очень уютно.

Выражение лица Джесси было бесценным. Эдвард подумал, что однажды поймал очень похожую рыбу.

– Сестра, ты по-прежнему дразнишь, – рассмеялся Майкл и повернулся к жене: – Миссис Свон, неужели вы не помните писем Беллы? За последние несколько лет ранчо весьма разрослось. Моя сестра с семьей очень хорошо живут в своем доме. В нем есть все современные удобства.

Эдвард наклонился вперед и успокаивающе улыбнулся Джесси:
– Считаю, что вам с мистером Своном будет очень комфортно. Белла – превосходная хозяйка и всегда славится своим гостеприимством.

Джесси все еще сомневалась, во что верить, посему молчала, когда разговор зашел о климате и пейзаже. Вскоре они повернули вверх по склону к ранчо. Их взорам предстал прекрасный вид на долину. Насколько мог видеть глаз, везде пасся крупный рогатый скот.

– Какие прекрасные стада, – прокомментировал Майкл. – Сколько ферм располагается в этой части?

– В целом в этом районе? – Спросил Эдвард, – Ну, на протяжении последних нескольких миль мы находимся на ранчо «Медвежья долина», так что это единственное стадо, которые вы видите, принадлежит нам. Как только мы минуем этот подъем, сразу увидим дом.

Через несколько минут Джесси выпучила от удивления глаза. Недавно реконструированный хозяйский дом был в два раза больше, чем раньше. Он стоял на склоне холма, как драгоценный камень сидел на бархатном ковре. Выглядел он весьма отличным от того, чего ожидала Джесси, потому что был столь же большим, как и дом ее детства, Рокледж.

Миссис Свон осуждающе посмотрела на золовку. Как посмела она пытаться подняться выше ее общественного положения? По мнению Джесс, такое великолепие предназначалось для кого-то как она, чье воспитание подавало большие надежды, кто привык к удобствам подобной жизни. Джесс думала, что существовало что-то очень неправильное в том, как все произошло. Ее задачей станет все это снова исправить.

Майкл прочитал знаки на лице жены и понял, что у всех присутствовавших настало трудное время. Впервые за многие годы в его душе разгорелась искра протеста, и он был полон решимости не допустить, чтобы Джессика Стэнли Свон бросила тень на удачу Беллы. Он сделает все, что в его силах, чтобы обуздать своевольную, эгоистичную, испорченную женщину – в противном случае, может быть, именно ей придется спать в сарае со скотом.

Он предпочел начать прямо сейчас:
– А ты знаешь, сестра, что Рокледж продали?

Белла ахнула от удивления, а ее невестка досадливо поморщилась.

– Почему ваша семья продала особняк, Джесси?

– Э-э... уверена, у моего брата была причина, – надменно сказала миссис Свон.

Майкл рассмеялся:
– Причина в том, что он не мог позволить себе его содержать.

Джесс выстрелила в мужа ядовитым взглядом, но больше ничего не добавила.

Теперь они подъехали к главному дому и увидели, что все семейство Калленов ждало их на крыльце. Карлайл с Эсме приветствовали улыбками, а дети прыгали от возбуждения. Джаспер с Элис пытались выловить наиболее активных, чтобы они не напугали лошадей. Это была хаотичная, но счастливая сцена.

Эдвард усмехнулся, повернулся к своим гостям и сказал:
– Добро пожаловать, друзья, на ранчо «Медвежья долина».



Тайлер почесывал голову, глядя на хитроумную штуковину, которую в дополнение к обычным чемоданам и дорожным сундукам ему придется везти в повозке на ранчо.

– Эта вещь выглядит очень странно, – решился нерадивый и ленивый Фест. Он болтался рядом, засунув руки в карманы, и совал нос в дела Калленов, когда их гости прибыли на станцию. Тайлер знал, что помощи в погрузке телеги от него не дождешься.

Кроули хмыкнул в ответ, а затем решил привязать штуку, о которой шла речь, рядом с собой к скамейке, когда отправится обратно на ранчо.

– Как думаешь, для чего это? – не успокаивался Фест.

– Они не говорили, – пожал плечами Тайлер. – Они с востока.

– О, тогда это все объясняет, – пришел к выводу Фест, взяв на заметку еще одну тайну о непрактичности жителей востока.

Тайлер поднялся на кучерское сиденье и взял вожжи.
– Пошли! – сказал он, и две крепких лошади двинулись в обратный путь на ранчо.

Что за вид они представляли, проезжая по городу: мужественный человек и стоящая рядом с ним чрезвычайно пестрая проволочная клетка. Какие-то парни, бездельничавшие на крыльце салуна, узнали предмет и принялись по-птичьи свистеть и хохотать, когда Тайлер проезжал мимо.

– Пффф, – с отвращением фыркнул Кроули. Придумали же жители востока нужные им вещи. Он полагал, что после десяти лет проживания с миссис привык ко всему, но нет. Он с радостью вернется на ранчо и избавится от этой специфичной обязанности.

Единственная причина, по какой он вызвался сегодня поехать в город: Лорен любила определенный вид конфет, которые миссис Коуп готовила и продавала в своем магазине. Несколько лет назад мистер Коуп умер, не то, что много людей придали этому значение, но управление взяла на себя миссис Тейт. Она очень хорошо справлялась, тем более что сейчас у нее не было времени, дабы остальные страдали из-за любых ее вмешательств. И она готовила очень вкусные мятные конфеты. Тайлер надеялся удивить ими жену.

Они въехали во двор конюшни ранчо, и группа парней принялась стаскивать сундуки и чемоданы с опущенного борта. Миссис стояла невдалеке с желтоволосой женщиной, которая указывала на мужчин и что-то говорила. Похоже, некоторые из этих сундуков в данный момент были не нужны. Жаль, что с самого начала он этого не знал, иначе загрузил бы телегу по-другому.

Вскоре они с этим справились, и Тайлер отвез ненужный багаж в сарай, где он и будет храниться до тех пор, пока гости не уедут и не заберут его с собой. Кроули не удивился, что позолоченное чудовище оказалось одним из ненужных предметов.

– Бесполезная фигня-мигня, – пробормотал он.

Он разгрузил остальную часть телеги, а затем затолкал ее обратно на свое место, пока снова не потребуется. Распряг лошадей и отвел в загон, а затем наполнил их кормушки. Мужчина принялся ухаживать за животными, когда из-за угла сарая вышел его старший сын, Авраам.

– Па, тебе нужна помощь? – спросил долговязый пятнадцатилетний парень.

Кивнув, Тайлер бросил ему скребок и подбородком указал на другого коня. Юноша занялся работой, привыкнув к безмолвным разговорам отца.

После нескольких минут совместного труда Тайлер спросил:
– Где твоя ма?

– Наверху, на летней кухне помогает сеньоре с обедом.

Тайлер снова хмыкнул. Он не мог дождаться, чтобы увидеть удивленное выражение на лице жены, когда отдаст ей конфеты. Погладил коня по шее, благодаря за службу в тот день, и предоставил заканчивать остальные дела Аврааму. Похлопав по карману жилета, проверяя выпуклость, образованную завернутыми в бумагу конфетами, Тайлер вприпрыжку поспешил к летней кухне, намереваясь найти там супругу. Войдя в оживленное помещение, он увидел там лишь Ану Марию.

– Где моя благоверная, сеньора?

– В саду, ищет что-нибудь еще к ужину, – ответила Ана Мария. Ее дочь, Мадалена, занималась раскатыванием теста для галет, и мужчина оценивающе понюхал аппетитные запахи, заполнившие комнату.

Она была далека от той деревенской кухни, которой в прошлом пользовался Коржик. Когда босс снес старый фермерский дом, то избавился и от кухни тоже, и установил самую современную из «линейки»: с проточной водой, печью и тому подобным. У Тейлера не существовало другого определения для всего этого, кроме «фигня-мигня». Мужчина не являлся большим поклонником новомодных изменений, но Лорен эти вещицы понравились. Миссис Кроули говорила, что это упрощало ее работу, а если для жены жизнь стала легче, то он будет считать эти предметы хорошими, пока ими не заставляли пользоваться его.

Он прошел через кухонную дверь и завернул за угол, направившись к саду. Стоял приятный денек в конце осени, и, хотя солнце было холодным, снаружи находиться оказалось приятно, но, когда светило исчезало за горами, становилось очевидным, что до зимы рукой подать.

Он увидел Лорен, склонившуюся над какими-то растениями в саду, выбиравшую последние из зимних баклажан и складывавшую их в собранный фартук. Заметив приближающегося мужа, она выпрямилась, и ее лицо осветила улыбка. Они не сказали ни единого слова для приветствия, да этого и не требовалось. Их глаза говорили все.

Она подошла к концу ряда и отпустила уголок фартука, позволяя баклажанам мягко скатиться в стоявшую там корзину. Оказавшись рядом с женой, Тайлер усмехнулся:
– У меня для тебя кое-что есть.

– Неужели? – удивилась она, не в силах представить, что это могло быть. – Что?

Он ухмыльнулся:
– Угадай.

– Тайлер, я не очень хорошо угадываю.

– Это то, чего ты всегда страстно желаешь, – намекнул он.

Лорен моргнула и сосредоточилась:
– Хм, страстно желаю?.. Стакан кефира?

Тайлер фыркнул:
– Неа, девочка. Думаешь, ты бы не увидела, что я его несу? Это поменьше. Оно у меня в кармане жилета.

Лорен потянулась к увиденной выпуклости, но Тайлер первым положил туда ладонь:
– Угадай.

– Это то, чего я желаю, и это может поместиться в кармане твоего жилета... – она пристально и вопросительно посмотрела на карман. – Знаю. Свиная ножка.

Тайлер почесался.
– Зачем бы мне толкать в карман свиную ногу? Останутся жир и запах.

– Сегодня утром я страстно желала ножку.

– Откуда бы мне знать? Я не видел тебя до завтрака.

– Ну, это то, чего я желаю.

– Это то, что я купил в городе.

– Виски? – догадались она.

Тайлер пораженно спросил:
– Ты хочешь виски? – Он сомневался, что Лорен пробовала хотя бы каплю, даже когда работала в салуне.

– Неа, но ты можешь купить его в городе, а здесь – нет.

Она замолчала и смущенно посмотрела на него:
– Я же говорила тебе, что плохо угадываю.

Тайлер засунул руку в карман:
– Иди и посмотри.

Лорен сделала шаг ближе к своему мужчине и потянулась за сюрпризом, но потом ей в голову пришла другая мысль. Она любила находиться очень близко к мужу, так что шагнула еще, чтобы они почти касались бедрами, и положила свободную руку ему на плечо. Подняла глаза на Тайлера, цвет его радужек потемнел, а ее сердце оживленно забилось. Она полезла в карман и почувствовала хруст бумаги.

– Ты купил мне конфеты, – прошептала она, вытащила маленький пакетик, поднесла его к носу и ахнула: – Мятные!

Тайлер улыбнулся и положил руку ей на талию:
– Я знал, что ты их захочешь.

Лорен поспешно вскрыла упаковку и отломила мятный кусочек. Положив его в рот, застонала в экстазе. Женщина порывисто потянулась и благодарно поцеловала Тайлера в губы, просто быстрый чмок, отдающий мятой, что наряду с ее близостью заставило его подумать и кое о чем другом, к чему он имел страстное желание. Мужчина обхватил другой рукой жену за талию:
– Где Ли?

– В школе. Учит уроки.

– А почему Авраам не там?

– Учительница сказала, что он сегодня справился рано, и послала его на ранчо читать.

У Авраама оказался замечательный ум. На самом деле учительница заставляла его все больше и больше читать в обширной библиотеке Калленов. Научила вести дневник, записывая мысли и реакции на прочитанное. Иногда Эдвард, когда выдавалась возможность, обсуждал с молодым человеком тонкости философии. Было ясно видно, что Авраам – хороший кандидат для высшего учебного заведения. Эдвард с Беллой обсуждали отправку мальчика на восток, чтобы завершить образование, но пытались найти способ обсудить это с его родителями. Белла была уверена, что Лорен с Тайлером испытают трудности с пониманием необходимости подобных расходов или разлуки, даже если Каллены возьмут траты на себя, так что обсуждения еще не произошло.

– Тогда почему Авраам пришел в сарай? – спросил Тайлер.

– Вероятно, увидел, как ты вернулся. Он помогал тебе с лошадьми?

– Да. Сейчас должен уже вернуться в главный дом.

Лорен кивнула, закинула в рот еще кусочек мяты и вздохнула.

– Хорошо?

Она снова кивнула.

– Можно мне кое-что?

Женщина удивилась, что он задал вопрос с таким очевидным ответом. Он мог получить от нее все, чего бы ни пожелал. Ему никогда не нужно было спрашивать. Она протянула пакетик. Мужчина быстро огляделся, никого не увидел, затем посмотрел на подношение и покачал головой.

Улыбаясь, он наклонился и поцеловал жену в губы, получив таким образом свою долю мяты. Через минуту отстранился и хриплым голосом сказал:
– Давай навестим тот ковер из медвежьей шкуры.

Хихикая, Лорен взяла корзинку с баклажанами и поставила на заднем крыльце кухни, где ее обнаружила бы Ана Мария. Постучала в дверь, чтобы убедиться, что сеньора легко ее найдет. Затем они с Тайлером под руку отправились к своему дому, где перед камином лежал ковер из шкуры медведя-гризли.

Некоторое время семейную пару никто не видел, но за ужином Белла заметила, что Лорен раскраснелась, а обычно хмурый Тайлер ради разнообразия улыбался. Нежный взгляд его глаз, когда они следовали за женой, которая двигалась по столовой, сам за себя рассказал милую историю. Белла никогда не выражала недовольства по поводу любви, которую мужчина питал к своей женщине, и наоборот. В конце концов, она прекрасно понимала эти чувства.

И это объясняло резкую критику, с которой она справилась несколькими часами ранее.

– СЕСТРА! СЕСТРА! – Джесси бросилась к Белле, которая кормила малыша Джона в своей личной гостиной.

– Ох, боже мой, что вы делаете? – Джесс проскользила по полу и полностью остановилась, уставившись на неприкрытую грудь Беллы, которую сосало дитя. Для гостьи это был день шокирующих инцидентов.

– Кормлю своего ребенка. Сейчас он ест и прикормку, и овощное пюре, но материнское молоко для него все еще лучше, – она улыбнулась сыну, карие глаза которого были плотно закрыты, когда он сосредоточился на своем ужине.

Джесси ахнула и обмахнулась:
– Благородные дамы подобного не делают.

Белла подняла взгляд и ответила:
– А благородные матери делают.

Джесси оскорбленно фыркнула:
– Что за дикая страна, и люди такие же дикие, как и земля!

Белла подумала, что Джесси просто не видела еще ничего дикого, но пока просто спросила:
– Что заставляет вас так говорить?

Джесси снова фыркнула и опустилась в каминное кресло, которое стояло под углом так, чтобы ей не пришлось прямо смотреть на невестку во время разговора. У нее не было никакого желания наблюдать за отвратительным отсутствием у той воспитания.

Она прошептала, словно слишком громкие слова могли осквернить ее саму:
– Когда я разбирала вещи в своей комнате, выглянула в окно и увидела двух обнимающихся людей.

Белла моргнула:
– Два человека из «Медвежьей долины» обнимались в саду?

– Нет, сестра, это было еще хуже! Они вели себя интимно, – она послала Белле понимающий, потрясенный взгляд.

– Хуже? – Белла не могла себе представить, чтобы любая из пар на ранчо стала бы в открытую посреди дня обниматься и ворковать. Люди здесь были закрыты и уважительны к поведению подобного рода.

– Мужчина крепко обнимал женщину и поцеловал ее в губы. Прямо здесь, перед Богом и Моисеем.

– Какой цвет волос у дамы?

– Белый.

Белла моргнула:
– Белый? Ни у кого на ранчо нет светлых волос... Ах, вы, должно быть, имеете в виду миссис Кроули. У нее самые светлые волосы, которые я когда-либо видела. Они довольно красивые.

Джесс снова фыркнула. Собственные светлые локоны были ее гордостью и радостью, хотя с возрастом значительно потемнели. Но Джесси до сих пор помнила свою былую славу, когда ее белобрысое детство переросло в золотисто-рыжеватое девичество. Она отказалась признавать, что ее кудри стали не совсем такими золотистыми, как когда-то, и автоматически отказывалась признать, что, возможно, волосы Лорен были более светлыми, чем у нее.

– Сестра, вероятно, вы стали свидетельницей воссоединения. Утром Тайлер Кроули отправился в город с конкретной целью: перевезти сюда ваши вещи, – Белла склонила голову и посмотрела через комнату, где покачивалась ее золовка, и добавила: – Кроули – очень любящая чета. Уверена, они не осознавали, что за ними шпионили.

Джесс подскочила с кресла:
– Шпионили! Я только выглянула в окно!

Белла пожала плечами:
– Просто знайте, сестра, если бы они предполагали, что вы смотрели, вели бы себя по-другому. Они довольно осмотрительная пара.

Джесси фыркнула и вышла из комнаты, недовольная тем, что Белла так легкомысленно отнеслась к ее докладу.

Хозяйка ранчо опустила взгляд на своего мальчика, который насмешливо глядел на нее.

– Что ж, Джон Генри, кажется, твоя тетя немного не в своей тарелке. По-моему, ее ожидает много сюрпризов.

Джон Генри улыбнулся матери, словно с нетерпением ждал развлечений.



После того, как поужинали работники, Каллены наконец-то устроились в прекрасной столовой ранчо, которую в прошлом году обставили новой мебелью. Белла по обычаю разместила присутствующих. Эдвард сидел во главе стола, она – на противоположном конце, Карлайл – справа от Эдварда, Эсме – слева. Справа от Беллы устроился Джаспер, слева от нее – Элис. Они добавили лист столешницы и усадили Джесси между Джаспером и Эсме, а Майкла между Элис и Карлайлом. Дети поели раньше в своем флигеле под надзором няни. Когда за обеденным столом число ребятни превысило количество взрослых, семейство Калленов решило изменить ситуацию, чтобы способствовать более расслабляющим трапезам.

– Надеюсь, вы хорошо устроились, миссис Свон, – сказал Эдвард, когда они приступили к еде.

Джесси жеманно улыбнулась, захлопала ресницами, глядя на красивого мужчину, и сказала:
– Я заявляю, мистер Каллен, ваша плантация очень роскошна.

Эдвард сначала фыркнул, затем замаскировал это кашлем:
– Это скорее ранчо, миссис Свон, и я рад, что вы находите его удобным. Если у вас возникнет в чем-нибудь необходимость, пожалуйста, не стесняйтесь спросить.

– Эдвард, – поинтересовался Карлайл, – когда мы собираемся на индюшачью охоту? Я купил новый птичий пистолет и не могу дождаться, чтобы его опробовать.

– Можем отправиться завтра. Объезжая ранчо, я видел несколько самцов хорошего размера. Надеюсь, нам удастся достаточно наполнить охотничью сумку, чтобы хватило отпраздновать День Благодарения. Как думаешь, сколько нам потребуется, чтобы накормить все ранчо, Белла?

– Это зависит от того, совпадают ли наши с тобой определения самца хорошего размера. Думаю, возможно, от восьми до десяти весьма упитанных птиц.

– Восемь-десять индеек! – Джесси была потрясена. – Конечно же, вам не нужно так много.

Элис усмехнулась и сказала:
– Уверена, вы еще не видели, сколько могут съесть ковбои.

– На День Благодарения у нас здесь устраивается настоящий праздник, сестра, – ответила Белла. – Кроме того, мы ожидаем, что присоединится и часть наших друзей Ютов. Они всегда приносят еду, но мы все делим между нами.

– Друзей Ютов? Это религиозная секта? – спросила Джесси.

Все рассмеялись, заставив гостью почувствовать, что она явно что-то упустила.

– Нет, миссис Свон, – объяснил Карлайл. – Юты – коренные американцы. Они – добрые друзья Калленов. Фактически, в течение последних нескольких лет я являюсь их представителем в Вашингтоне, округ Колумбия, гарантируя справедливое отношение к ним со стороны закона.

– Коренные... вы имеете в виду индейцев? – снова раздался визг. К концу этого визита Джесси, вероятно, скончается от сердечного приступа. [Прим. беты: Я не буду страдать!]

– Конечно. В конце концов, они участвовали в первом Дне Благодарения, – мягко вмешалась Эсме.

Заговорил Майкл:
– Вспомните письма сестры, в которых она объясняла, как Юты стали частью ранчо «Медвежья долина», миссис Свон. В прошлом они спасли жизнь мистеру Карлайлу Каллену и с тех пор оставались верными друзьями.

Если серьезно, то Джесси никогда особенно не испытывала интереса к чтению писем, которые Белла отправляла Майклу, хотя он и предлагал ей их с каждым новым. Так что совсем неудивительно, что его жена ничего не знала ни о ранчо, ни о его обитателях. Даже когда муж заговаривал о Белле, Джесс меняла тему на то, что интересовало ее, а теперь поняла, что выглядела довольно глупо, поэтому решила прекратить разговор.

– Мистер Свон, у вас возникли сложности при продаже семейной фермы? – поинтересовался Джаспер,

Перед ответом Майкл положил вилку:
– В каком-то смысле и да, и нет. Мы с Джесс решил начать все заново в Калифорнии, так что продали ферму меблированной. Единственное, что мы привезли с собой, это те вещи, которые были не в силах оставить там.

Белла молча слушала брата. Она надеялась в один прекрасный день вернуться в Вирджинию в гости. Представляла себе, как покажет Эдварду свои родные места: дерево, на которое залазила, чтобы почитать; библиотеку, в которой нашла объявление Эдварда о поиске невесты в «Брачных новостях». Ей хотелось показать ему знакомый старый фермерский дом и ее уютную маленькую спальню с узкой медной кроватью. Было бы восхитительно увидеть его высокую фигуру в ее крошечной девичьей комнатке. Она могла представить, как толкнула бы мужа на подушки и занялась с ним любовью.

Женщина довольно громко вздохнула и, подняв взгляд, увидела, что на нее с беспокойством смотрел Эдвард. Он знал, насколько тяжелой была для Беллы мысль о продаже дома ее девичества. Белла молча улыбнулась мужу, пытаясь убедить, что с ней все прекрасно.

Джесси не отрывала глаз от своей еды, но уши слушали каждое слово, которое Майкл говорил Джасперу Каллену. Муж упаковал коробку, чтобы отдать своей сестре? Она никогда ее не видела. Что в ней находилось? Может, синяя шелковая шаль Рене Свон? Вскоре после женитьбы она перерыла весь фермерский дом в поисках этого сокровища, но нигде его не обнаружила. Новобрачная хорошо помнила, как по воскресеньям Рене носила ее в церкви, и знала, что Белла не увезла ее в Колорадо, потому что в ночь перед отъездом девушки из дома Джесс тайно перерыла ее чемоданы. Ей было известно, что золовка взяла с собой черный кружевной платок Рене, но Джесс не интересовала эта вещица. Синяя же шаль великолепно подошла бы миссис Свон. После обеда она собиралась в открытую поговорить с мужем.

Но после трапезы Майкла нигде не нашлось. Джесс повсюду искала, даже в кухне-столовой, где занимались мытьем. Ана Мария, увидев пару свободных рук, так быстро обрядила Джесс в фартук и отправила мыть кастрюли, что женщина даже не поняла, что происходит. У нее не оставалось выбора, кроме как подчиниться пугающей мексиканке.

Позже миссис Свон наверстает упущенное с Майклом, уж она-то позаботится о нем. Как смеет он украдкой отдавать вещи? Она напомнит, кому должна принадлежать его преданность. О да, конечно.

После обеда Майкл быстро скользнул в сарай, чтобы отыскать коробку, которую сохранил для сестры. Вспоминая прошлые годы, мужчина понял, что не очень хорошо относился к Белле. Он так по уши влюбился в Джесс, что, когда они поженились, совсем не обращал внимания на происходившее с сестрой.

Он немного заволновался, когда та начала переписываться с колорадцем, но Джесс быстро успокоила его, заявив, что для Беллы полезно расширить интересы, а переписка – хороший для этого способ. Белла покорно позволяла Майклу читать все письма, которые Эдвард посылал ей в течение нескольких месяцев, предшествовавших предложению, и, честно говоря, брат стал восхищаться эрудированным владельцем ранчо. На бумаге тот казался хорошим человеком с приличным будущим, так что, когда Белла уехала, он скучал только по ее вниманию, а не по ней самой.

Но когда страсть новобрачного блаженства поутихла, он понял, что, возможно, не должен был настолько попадать под влияние невесты. Следовало более справедливо отнестись к сестре, возможно, даже сопроводить в Колорадо и убедиться, что она хорошо там устроилась. Чем больше он думал об этом, тем яснее понимал, что не был тем человеком, которым должен был являться. И он подвел Беллу, но что еще более важно, подвел себя. Он не стал ответственным, надежным и защищающим мужчиной, каким его воспитывали. Родителям было бы за него стыдно.

С твердой решимостью он переставил несколько коробок, пока не увидел искомую. Взяв ее, вернулся в большой дом, чтобы найти сестру, надеясь, что содержимое, возможно, хоть немного поможет восстановить часть причиненного им ущерба. Он обнаружил Беллу в столовой, которую она приводила в порядок после трапезы.

– Белла, вот несколько памятных вещичек о нашем доме в Вирджинии. Я хочу, чтобы они были у тебя.

– Не могу сказать, как много это для меня значит, брат. Мне часто хотелось иметь что-нибудь на память о старом доме.

– Думаю, здесь ты это найдешь. Куда лучше поставить?

– Можешь отнести в мою гостиную? Там мешать никому не будет, а на досуге я все посмотрю. – Она привела брата в свой маленький оазис спокойствия и мира – новое дополнение к ранчо. Хотя главный вход осуществлялся из основной комнаты, также помещение было связано с супружеской спальней французскими дверями. Майкл поставил коробку на располагавшийся в центре гостиной стол.

Белла благодарно улыбнулась:
– Большое спасибо, что подумал обо мне. У меня здесь замечательная жизнь, но я все еще с любовью думаю о доме нашего детства и никогда не хочу забывать его.

– Прости, что раньше не получила свою долю.

– Не волнуйся об этом. Я счастлива, брат. И получила больше, чем моя справедливая доля. У меня лучшие мать, отец и брат из всех возможных. – Она поднялась на цыпочки и поцеловала его в щеку. – Ты очень мне дорог.

Майкл помолчал и с удивлением обнаружил на своих глазах слезы. Это не дело.

– Что ж... и ты мне дорога, сестра. Всегда была.

Он откашлялся.

– А теперь мне лучше найти Джесс. Уверен, она хочет со мной поговорить. – На этом он вышел из комнаты через главную дверь, оставив ее за собой приоткрытой.

Белла повернулась к коробке и с облегчением обнаружила, что с легкостью может поднять крышку. Заглянув внутрь, ахнула. Запустив туда руку, осторожно вытащила пачку перевязанных серой ленточкой писем. Они были написаны почерком отца и адресованы ее матери. Хозяйка ранчо осторожно развязала бантик и открыла верхнее письмо.

Ричмонд, 21 июля 1862 года
Моя дорогая жена,
Кажется, будто на протяжении всего лета мы только и делали, что воевали. В настоящее время мы находимся в Ричмонде, отступив после победы в сражении на Полуострове. Я в относительной безопасности, благодаря Божьему промыслу, но многие мои соотечественники – нет.
Новый командующий армии Северной Вирджинии – Роберт Э. Ли из Арлингтона. Помнишь семейство Ли? Мой отец несколько лет назад торговал с ними. Генерал Ли, который обучался в военной академии, весьма рассудительный и хитрый солдат и понимает, как выигрывать сражение и вести людей. Под его командой я чувствую надежду.
Молюсь, чтобы ты и наш маленький мальчик чувствовали себя хорошо. Часто о тебе думаю, особенно теперь, когда ты находишься в деликатном положении. Надеюсь, что батрак хорошо выполняет свою работу, и ты можешь отдыхать и не волноваться. Это кажется совсем неправильным, что я вынужден в это время оставаться вдали от тебя.
Возможно, Господь Бог облегчит твою участь, и ты в скором времени благополучно родишь.
Твой любящий муж,
Чарльз Свон.

Белла поняла, что это она была тем ребенком, которого ждала ее мать, и испытывала ощущение тепла, читая слова отца. Она родилась вскоре после второго сражения при Манассасе в конце лета, который находился не слишком далеко от того места, где они жили. Во время боя ее отца ранили в руку. Он отказался от ампутации – стандартной процедуры для шрапнельных ран – и попросил разрешения отправиться к своей семье для ухода. У армии Конфедерации было очень мало ресурсов для оказания медицинской помощи, так что ему позволили оставить службу. В конце концов, он оправился от раны, но до самой смерти носил в руке остатки шрапнели. Спустя много месяцев мужчина смог частично восстановить ее работоспособность, но снова на войну уже не вернулся.

Решив сохранить оставшуюся часть писем на потом, Белла вытащила из коробки большую папку для рисунков. Когда открыла ее, на глаза навернулись слезы. Это был старый дагерротип родителей, сделанный вскоре после женитьбы. Они выглядели такими молодыми. Женщину охватило теплое чувство, когда в очередной раз увидела их черты. Долгое время она смотрела на изображение, переживая их потерю. Вздохнув, отложила фото и вытащила то, что чувствовалось как рама, завернутая в мягкую ткань.

Белла убрала материал и ахнула, обнаружив написанную акварелью картину старой фермы, какой ее и помнила. Она никогда не видела рисунок раньше, но заметила в углу инициалы МС и дату – пять лет назад. Ее нарисовал Майкл? Очень хорошо. Она и понятия не имела, что у брата такой талант.

Белла вздохнула, узнав маленькую коробочку, которую вытащила следом. Ее заполняли старинные рецепты матери. Перед отъездом из Оккоквана девушка везде их искала, но не нашла. Когда спросила у Джесс, где они могли быть, та равнодушно ответила, что выбросила. В конце концов, все знали, что Рене Свон с трудом могла вскипятить воду. Это правда, ее мать – не самый лучший повар, но, глядя на неразборчивый почерк, молодая женщина словно ощутила ее присутствие здесь, в этой комнате. Белла почувствовала, как у нее на ресницах задрожали слезы, и запястьями вытерла их. Она не должна плакать по этому поводу. Ей следует быть счастливой.

Последний предмет в коробке оказался чем-то мягким, завернутым в плотную коричневую бумагу и перевязанным веревкой. Открыв, хозяйка ранчо улыбнулась и, что бы ни думала, сдерживаемые слезы сейчас брызнули из ее глаз. В пакете находилась синяя шелковая шаль. Белла помнила, как родительница носила ее в особых случаях, и ощущение шелка между пальцами и шелест бахромы по краю пронзительно напомнили о матери.

Женщина развернула ткань, подняла к лицу и вдохнула. Остался слабый аромат вербены – личные духи Рене Свон. Белла накинула шаль на плечи и прошла через открытые французские двери в спальню, чтобы взглянуть на отражение в трюмо, которое Эдвард подарил ей на их первое совместное Рождество. Почудились родные руки вокруг нее, вспомнилось ощущение спокойствия в объятиях матери, и как нежно та шептала слова любви и поддержки.

– Ох, мама, – тихо всхлипнула Белла. Воспоминания принесли грусть, но в то же время и успокоение.



После обеда Эдвард отправился в загон, чтобы найти своего управляющего, Эрика Йорки, который работал с молодым жеребенком, пытаясь приучить его к удилам.

– Однажды он станет прекрасным скакуном, – сказал Эдвард, любуясь беспокойным стригуном.

– Так и будет, если скажется нрав матери и внешний вид отца. Не понимаю, почему вы держитесь за этого белого жеребца.

– Кейт производит хороших жеребят независимо от того, кто отец, вот только миссис Каллен неравнодушна к белому коню.

– Это правда, она единственная, с кем он ведет себя хорошо, дьявол.

Эдвард улыбнулся, кивнул, а затем выдал Эрику кое-какие распоряжения на остальную часть дня. Повернувшись, увидел, как Майкл с Джесси что-то горячо обсуждали на кухонном крыльце. Это напомнило о том, что мистер Свон сообщил Белле за обедом: он привез коробку с памятными вещами из их старого дома. Владелец ранчо вспомнил выражение лица жены, когда ее брат об этом упомянул, и решил, что лучше вернуться домой на случай, если Белла в нем нуждалась.

Ее не было ни в главной комнате, ни в столовой. Он как раз собирался отправиться во флигель, который они построили для детей, когда услышал донесшийся из их спальни всхлип. Мужчина быстро вошел в комнату, закрыв за собой дверь.

Приблизившись к жене, обнял ее:
– Милая, почему ты плачешь?

– Майкл привез кое-какие родительские вещи, и они вызвали такие яркие воспоминания.

Она подняла уголок шали:
– Это – любимая вещь моей матери. Мне кажется, ее отец преподнес ей в качестве свадебного подарка. Она носила ее только по особым случаям.

Поднеся шаль к носу, она вдохнула.

– Эдвард, я чувствую запах ее духов. Я так по ней скучаю. – Слезы струились по лицу Беллы.

Муж вытер их под глазами и нежно поцеловал жену.

– Ох, хотелось бы мне, чтобы они тебя узнали, – сказала она. – Они были бы так счастливы, что ты стал моим супругом, и очень сильно полюбили бы наших детей.

Эдвард снова поцеловал ее и сказал:
– Мне тоже хотелось бы с ними познакомиться. Из твоих рассказов знаю, что у меня с ними много общего. Например, я очень сильно люблю их дочь.

Он обхватил ее лицо и еще раз поцеловал. Полетели искры. У мужчины знакомо пересохло во рту, когда он углубил поцелуй. Тело отреагировало на ее близость и их объятия. По какой-то причине ее мокрые от слез губы показались нежнее, но вообще-то она всегда была такой. Белла сказала, что шаль пахла духами ее матери, но все, что он чувствовал – замечательный лавандовый аромат его милой жены. Это делало ее неотразимой.

– Белла, Белла, Белла... – шептал Эдвард, когда ее ладошка вцепилась в его рубашку, чтобы притянуть ближе. Ее поцелуи становились столь же страстными, как и его. Она коснулась кончиком языка его нижней губы, и он ощутил, как по рукам поднимаются мурашки, когда ответил.

Они находились в неудобном положении, так что Эдвард подхватил жену и уложил на кровать. От одежды вскоре избавились, заколки из волос вытащили, а губы, руки, ноги и ладони к обоюдному удовольствию прикасались, ласкали и приводили в трепет. Дневной солнечный свет заливал их сквозь окна, когда пара переплелась на постели.

Белла вздохнула, ее рука скользнула по боку Эдварда, когда он лежал на ней. Она любила чувствовать, как напрягались и расслаблялись его мышцы, когда он занимался любовью. Крепко обхватив мужа ногами вокруг талии и бедер, женщина отдалась удовольствию.

– Ох, Белла, так прекрасно тебя чувствовать. Я теряюсь в тебе, – он толкнулся в нее еще раз и застонал от восторга.

– Я люблю это. Я люблю тебя, – ответила Белла, выгибая спину и прижимаясь к Эдварду.

Они двигались нежно и страстно, ускорившись, когда подошли к кульминации. Белла расслабила ноги так, чтобы цепляться за бедра супруга и крепко к себе прижимать. Обоих переполняло охватившее возбуждение. Белла ахнула в совершеннейшем восторге, когда Эдвард застонал от блаженства.

Отдышавшись, мужчина устроился рядом с женой, уткнувшись носом ей в шею.

– Ты все для меня, Белла, все.

Она улыбнулась и вздохнула. Ей очень повезло с этим человеком, повезло знать, что он хотел ее, нуждался в ней точно так же, как и она в нем. В течение дня им редко выпадало для этого время, а иногда долгие дни мешали любовным занятиям и в ночное время. Так что любить его сейчас, во второй половине дня, стало украденным раем и неким наслаждением.

В комнате похолодало, Эдвард накинул на них одеяло и продолжал ласково смотреть в глаза жены.

– Ты такая красивая, желанная моя, – прошептал он.

Она провела пальчиками по скуле, твердой линии челюсти, мягким губам и сказала:
– Ты заставляешь меня чувствовать себя такой.

Он вздохнул от счастья. Не существовало предела его любви к ней. И он знал, что не было предела ее любви к нему.



– Мистер Свон, что было в коробке, которую вы упаковали для сестры?

– Просто несколько старых вещей, которые принадлежали родителям. Ничего, что вас бы заинтересовало.

– Вы не можете решать это за меня! Что именно было в этой коробке? – потребовала Джесси.

Майкл нахмурился, но все же ответил:
– Старые письма, рисунок фермы, который я сделал несколько лет назад, фотография наших родителей, подобные вещи.

– Пффф. Лучше бы вам не отдавать ничего, чем я бы дорожила.

Майкл сурово посмотрел на жену и сказал:
– В действительности не имеет значения, дорожите вы ими или нет. Сестра была дочерью моих родителей, и эти предметы по праву принадлежат ей, а не вам. Надеюсь, вы это поняли. Я не стану терпеть ваше вмешательство в подобное.

За все прожитые вместе годы он никогда не говорил с ней таким образом, и она уставилась на него широко раскрытыми глазами.

– Мммм... бббб... Мистер Свон! Как вы смеете так враждебно со мной говорить?

– Это не враждебность, миссис Свон. Это факт. Вы не первая дама в этих краях, и здесь нет никого, кто принял бы вашу сторону в этом вопросе. Вы должны переосмыслить свою значимость для этих людей. Фамилия Стэнли веса здесь не имеет, а вот Свон – вполне. На вашем месте я бы и пальцем не шелохнул, чтобы задеть меня.

И с этими словами он повернулся и оставил ее на кухонном крыльце стоять с широко открытым ртом. Майкл не подал и вида, что его нервно трясло. Решил понаблюдать, как в конюшне работники занимаются лошадьми, чтобы немного успокоиться и избавиться от необходимости сейчас разговаривать с женой. Он понимал, что создал трудную ситуацию, но надеялся, что ему хватит душевных сил, дабы с ней справиться.

Джесси была потрясена. Майкл по большей части всегда уступал любым ее планам. Казалось, что этот западный климат размягчил его мозги. Что ж, она знала, что он передал Белле коробку, потому что ранее это упомянул. Теперь просто требуется увидеть: не стала ли синяя шаль одной из вещей, которую муж так легкомысленно отдал. Джесс развернулась к главному дому, решив получить то, что, как считала, по праву принадлежало ей.

Основная часть здания была пуста. Гостья заглянула в столовую, затем в кабинет, где потревожила какого-то деревенского мальчишку, читавшего книги Эдварда. Она пожала плечами и ушла. Эти люди – самые странные, каких она только встречала.

Женщина вспомнила, что миссис Карлайл Каллен с миссис Джаспер Каллен говорили, что после обеда собирались пересмотреть вещи в детской, так что, предположительно, именно там они и находились. Возможно, вместе с Беллой. Или, может быть... может быть, Белла оставила коробку в своей гостиной. Джесси внимательно посмотрела на дверь гостиной и заметила, что та приоткрыта.

Миссис Свон на цыпочках подошла к комнате и осторожно заглянула внутрь. Улыбнулась, увидев открытый ящичек, стоявший в центре стола с пачкой писем и фоторамкой рядом. Это должна быть та самая коробка!

Аккуратно толкнув дверь, она тихонько ступила в личную гостиную, чтобы увидеть, что еще туда положил Майкл. Боже, помоги ему, если синяя шаль окажется одной из вещей, что он отдал своей сестре, придется содрать с него шкуру. Вероятно, можно будет просто ее забрать, если она там. Конечно же, Белла ее не волновала. Джесси объяснила бы, что в качестве единственной живой миссис Свон, это по праву принадлежало ей. Белла наверняка согласилась бы. Кроме того, золовка в изобилии получила прекрасных вещей, выйдя замуж за красавца Эдварда.

Едва дойдя до стола, гостья услышала какой-то шум, доносившийся через открытые двери, ведущие в соседнюю комнату. Она подняла взгляд: ее глаза расширились как блюдца, и женщина практически перестала дышать от потрясения.

Среди бела дня Эдвард с Беллой лежали в постели, голые как дикари! Да кто-нибудь когда-либо с аристократическими замашками слышал ли о подобной пошлости и вульгарности? Их накинутое одеяло оставляло мало простора для воображения, и Джесси видела соблазнительную форму мускулистой груди мистера Эдварда Каллена и сильные руки, обнимавшие жену. Она заметила их двигавшиеся вместе ноги под покрывалом и слышала поцелуи и тихие стоны.

Она ахнула.

Эдвард услышал ее и вскинул голову.

«Что, черт побери, эта женщина делает в гостиной Беллы?» – подумал он, но сказал:
– Вы что-то ищете, мэм?

Теперь настала очередь Беллы ахать, когда она села, натянув одеяло до подбородка.
– Джесси, что вы здесь делаете?

– Я... э-э... – взгляд миссис Свон все еще не отрывался от груди Эдварда. Она, казалось, потеряла дар речи. – Э-э... я... ох, ничего, – и, развернувшись, выбежала оттуда, словно ее охватило пламя.

Белла с огоньком в глазах повернулась к мужу:
– По-моему, мы шокировали мою невестку.

– Она это заслужила, проникнув в наши комнаты.

– Возможно, ей неизвестно, что в эти помещения входят только по приглашению.

– Тогда нам лучше ей сказать. Приди она лишь несколькими минутами ранее, возможно, из-за нас у нее случился бы инсульт.

Белла хихикнула:
– Вот подожди, она побежит и разболтает Майклу о том, что увидела.

– Ох, думаю, она поднимет суматоху, а он, наверное, будет ревновать к нашему украденному наслаждению.

– Что ж, Эдвард, я не собираюсь извиняться. Просто притворюсь, что она ничего не видела, и не стану об этом упоминать.

– Нам не за что просить прощения.

– По крайней мере, не нам, но чувствую, что скорее «сам-знаешь-где» наступят заморозки, чем мы услышим извинения от Джесси.

К сожалению, вторжение Джесс означало конец их свиданию, так что Эдвард скатился с кровати и подошел к французским дверям, чтобы закрыть их на случай, если кто-то решит ворваться, когда они еще находились там. Во время этого Белла любовалась его прекрасной обнаженной фигурой.

– Боже, Эдвард, ты определенно превосходное зрелище для женских глаз. Я заметила, что Джесс не могла оторвать от тебя взгляда.

Он усмехнулся, поднял панталоны и кинул ей.

– Что ж, я рад, что ты так думаешь, моя дорогая. Твое мнение – единственное, которое меня волнует.

Одевались они вместе, обмениваясь легкими шуточками и «помогая» друг другу, когда считали нужным.

Эдвард особенно наслаждался застегиванием блузки Беллы, плотно облегавшей ее грудь.

– Не могу дождаться, пока Джон Генри закончит с ними.

Белла улыбнулась и покачала головой:
– Должна сказать, он совсем не так озабочен ими, как ты. Сейчас сын, подобно другим детям, желает чашку.

Эдвард пошевелил бровями и наблюдал, как Белла закалывала волосы. Когда она закончила, потянулся за ее руками и покачал головой:
– Возвращаемся к работе.

– Да. Уверена, дети интересуются, где я.

На этом они и разошлись, после того, как привели в порядок кровать и убрали вновь приобретенные вещи семейства Свон. Белла позаботилась положить шаль в безопасное место. По какой-то причине у женщины сложилось ощущение, что алчные глаза Джесси жаждали именно ее.

Между тем миссис Свон тихо сидела в своей комнате: глаза у нее все еще оставались округлившимися, как гусиные яйца, а разуму трудно было отвлечься от восхитительного образа обнаженной груди Эдварда Каллена. Ее сердце трепетало, как крылья колибри, и она чувствовала странное желание где-то глубоко внутри. Хммм.

Женщина размышляла: что собой представляет остальная его часть.



Несколько дней спустя

Малышка Грейс выглянула в окно детской, высматривая своих возвращавшихся из школы старших братьев и сестер. Малютка Джон сидел в углу со старыми кубиками и няней Молли, которая читала кузенам Брэндонам книжку с картинками. Но Грейс взволнованно ожидала прибытия Чарльза и Джой главным образом потому, что сестра пообещала сегодня позволить помочь ей с делами на кухне. Грейс любила кухню. Ей нравились запахи, занятость, целенаправленная работа и, особенно, результаты.

Поскольку кухня так часто оказывалась занятой и служила для многого, девочке редко выдавалась возможность помочь и поработать под чьим-либо наставничеством, когда она там появлялась. Мама с тетей Элис походили на вихри, пытаясь подготовить все к великому празднику Благодарения, который наступит в ближайшие несколько дней, так что у них не было времени, Ане Марии не хватало терпения, бабушка не умела, а тетю Джесси не хотелось беспокоить.

У Грейси складывалось ощущение, что тетю Джесси ничего особо не волновало, потому что она всегда казалась хмурой и печальной. Однажды, вскоре после приезда гостей, девочка попыталась ее подбодрить, но, в то время как дядя Майкл наслаждался болтовней племянницы и качал ее на колене, тетя Джесс сказала, что от ребенка у нее разболелась голова, поэтому мама забрала малышку в детскую.

Мама исправила ситуацию в лучшую сторону. Она расцеловала Грейс в щечки и крепко обняла, напевая «Тише, крошка», а затем сказала, что тетя Джесс не привыкла к детям, поэтому в ее присутствии надо вести себя тише. Грейси кивнула с широко распахнутыми карими глазами, вокруг лица взметнулись светлые локоны.

Вскоре Грейси увидела своих старших брата и сестру, после чего принялась махать и звать их через окно:
– Чарли! Джой! Вы здесь! Эй!

Она вскочила и захлопала в ладоши, но Молли предупредила:
– Лучше бы вам успокоиться, миледи. Если будете слишком шумной, мисс Джой может отказаться от своего обещания.

– Ох. Она же не станет так делать, ведь нет? – девочка испуганно посмотрела на няню.

– Что ж, мне бы не хотелось это выяснять, а тебе? – Грейс кивнула и села на табурет рядом с печной решеткой, сложив на коленях руки. Только постукивание носка ее маленькой обуви по полу выдавало волнение.

Молли улыбнулась милой девочке. Она любила свои обязанности няни у Калленов. Девушка была третьей из сестер Лорен, которые приехали на запад из Пенсильвании, чтобы выполнять эту работу. Когда стало ясно, что в связи с демографическим взрывом на ранчо «Медвежья долина» потребовались дополнительные руки для помощи, Лорен предоставила своим сестрам возможность приехать сюда, покинув переполненную ферму, откуда родом ее семья.

Но оказалось, что в ту минуту, когда с востока прибыла девица Мэллори, ее сразу же приметили одинокие ковбои, оценившие красоту, которая, казалось, присуща их семье. Сьюзан не прожила здесь и года, когда борьбу за ее руку выиграл Эрик Йорки, управляющий ранчо, а затем место заняла Кэрри, которая через пару лет после приезда нашла себе пару и вышла замуж за Шеймуса Флэннигана. Единственная причина такой задержки вступления в брак стала необходимость для Кэрри заранее пройти через процесс конвертации в религию Шеймуса. Теперь, когда в «Медвежьей долине» появилась католическая церковь, подобное стало происходить легче.

Молли, однако, еще не склонилась ни к одному из местных кавалеров. Она любила независимость и наслаждалась детьми, получала множество предложений, но никто не пленил ее сердца, и теперь шел уже пятый год ее службы Калленам. Нынешнее положение ее не печалило. У нее была собственная маленькая комнатка в детском крыле ранчо Калленов, и хотя часы ее работы были долгими, миссис Каллен очень активно участвовала в повседневной жизни своих детей и проводила в детской, казалось, столько же времени, сколько и Молли. Иногда девушка присматривала и за своим племянником Ли, а также младшими детьми Эрнандес. Юная особа считала, что чем больше, тем лучше, и, поскольку росла в многодетной семье, у нее не возникало никаких трудностей справляться с оравой ребятишек. Даже потомство Кэрри и Сьюзан приветствовалось, хотя их присоединение к Калленам не было обычным явлением. Хотя на День Благодарения здесь соберутся все. Молли с нетерпением этого ждала.

Джой с Чарли ворвались в детскую, и малыши шумно затребовали их внимания. Грейс все еще спокойно сидела на стуле, надеясь, что старшая сестра скоро возьмет ее с собой на кухню.

Джой выросла в милую юную девушку. В девять лет было очевидно, что она станет красавицей: цвет волос унаследовала от отца, но телосложение – от матери. Она посмотрела на свою маленькую, похожую на фею, сестренку и спросила:
– Готова приступить к работе, девчушка Грейси?

Та соскочила с табурета, подбежала к Джой и обняла ее за талию:
– Да, конечно!

Обе сестры отправились на кухню. Там с белыми от муки руками находилась Белла и готовила пирог. Она с наслаждением улыбнулась, увидев своих девочек, и прервалась, чтобы неловко, без рук, обнять их и поцеловать.

– Привет, мои милые. Пришли готовить?

– Да, мама, – хором ответили они.

– Что ж, тогда почему бы вам не помочь Мадалене с вечерними галетами? – Белла кивнула в сторону девочки-подростка, которая наполняла мукой большую миску. На нее была возложена ответственность за ежедневное приготовление галет, основы их стола. Десятки рук могли пройти за одну трапезу. Через несколько минут сестры, надев фартуки, по локти погрузились в тесто. Джой умела готовить галеты почти так же хорошо, как и Мадалена, так что она отвечала за помощь Грейс.

– Я хочу сделать особенную для папы, – объявила малышка.

– А что сделает ее особенной, Грейси?

– Я хочу приготовить большую!

Джой улыбнулась.

– Нам придется использовать нечто большее, чем резак, чтобы ее обрезать. Надо посмотреть. – Старшая сестра отправилась искать то, что они могли бы использовать для приготовления. Вернулась с банкой с широким горлышком. Эта галета будет в два раза больше нормальной. Девушки, используя банку, аккуратно вырезали тесто и поместили его на противень, помазали пахтой, а затем отправили в печь. Все на кухне испытывали волнение по поводу галеты для папы и, когда та вышла из духовки, собрались вокруг, чтобы ее увидеть. Она оказалась самой красивой, и улыбка малышки Грейс практически растянулась от уха до уха при виде дела своих рук.

– Папа полюбит мою галету, – утверждала она.

– Да, конечно же, полюбит, – согласилась Белла, положив ладонь на плечо малышке. – А знаешь почему? Потому что ты приготовила ее с секретным ингредиентом.

– С секретным гредиентом?

– Конечно, и раз он секретный, я его тебе шепну, – она наклонилась к уху дочери, чтобы никто не услышал. Затем помогла Грейс положить галету на одну из лучших фарфоровых тарелок и прикрыла тряпицей, чтобы сохранить ее теплой.

Малышка заняла место у окна столовой, с нетерпением ожидая прибытия отца. Долго ждать не пришлось, потому что он вышел из-за угла сарая и направился на кухню. Девчушке показалось странным, что тетя Джесси отправилась навстречу отцу. Зачем бы тете Джесси ходить по двору? Ой, ой. Тетя Джесси споткнулась, и папа поймал ее, пока она не упала. Вот это папа. Он всегда очень хорошо помогает. Бедняжка тетя Джесси, ей, должно быть, больно, потому что она никак не могла идти. Папе пришлось поддерживать ее. Кажется, тете Джесси действительно больно, потому что она обняла папу за шею. Ох. У папы покраснело лицо. Может быть, папе нужна помощь.

– Мама! Мама! – Грейс повернулась к своей занятой матери и указала на окно. – Папе нужна помощь.

Белла вопросительно глянула на дочь, затем подошла к окну и посмотрела наружу.

– Ну, что за мерзкая Иезавель! – пробормотала Белла, а, повернувшись к крохе, сказала: – Я окажу твоему отцу помощь, в которой он нуждается, Грейси. Спасибо.

Белла вытерла руки о передник и вышла во двор. Она думала, что просто убила бы свою невестку. Хозяйка ранчо видела и выражение лица мужа. Он был подавлен ситуацией.

Как джентльмен, Эдвард осознавал, что не мог поступить с дамой неблагодарно, но единственное, что понимал: следовало либо опустить ее в грязь, либо взять на руки и отнести в дом. Ему не хотелось ни того, ни другого. Приторные духи Джесси казались нестерпимыми, она квохтала и сюсюкала, а также хлопала глазами как сумасшедшая курица. Мужчина испытал благодарность, увидев решительно приближавшуюся Беллу. На секунду подумал, что его дорогая жена выглядела разъяренной, и надеялся, что это не из-за него. Эдвард умоляюще глянул на супругу.

– Ох, моя лодыжка, мистер Каллен! Я растянула ее, уверена в этом. Кажется, я сейчас упаду в обморок. – Джесси всем телом крепко прижалась к нему.

Владелец ранчо начал паниковать:
– О, нет. Не теряйте сознание, миссис Свон. Пожалуйста! Моя жена здесь и поможет вам.

– Итак, Джесси, что случилось? – спросила Белла, притворяясь обеспокоенной. Эдвард знал, что на самом деле это не так, по крайней мере, не из-за самочувствия невестки.

– Ох, я споткнулась, сестра, и, кажется, повредила ногу. Возможно, мистер Каллен пощупает ее, чтобы проверить, не сломана ли она?

Голос Беллы даже не стал более искренним.

– Ох, неужели, Джесси. Эдвард же не врач, но вот, обопритесь на меня, мы отведем вас к кровати и пошлем за врачом, чтобы он осмотрел. – Белла убрала одну из рук невестки от шеи мужи и положила на свое плечо, после чего направилась к главному дому. Эдвард обрадованно позволил Джесси уйти и, спасаясь, поспешил к кухне.

– Ох, сестра, кажется, я не могу на нее ступить! Мистеру Каллену придется меня отнести.

– Чушь, Джесси. Вам, конечно же, вряд ли захочется, чтобы мужчина, не являющийся мужем, держал бы вас подобным интимным образом. Вы бы просто умерли от смущения, а я не могу этого позволить. Вот, вы хорошо справляетесь. – Они дошли до боковой двери в главный дом, и Белла испытала облегчение, увидев подходящего брата, который захотел узнать, из-за чего весь этот переполох.

– Майкл, Джесси споткнулась и боится, что травмировала ногу. Не мог бы ты помочь мне доставить ее наверх в вашу комнату? По-моему, ей следует лечь в постель и отдохнуть несколько дней, раз уж она подвернула лодыжку. Эдвард пошлет за врачом, а я поставлю на поврежденное место горчичник. Нам непременно необходимо это вылечить, иначе она на всю жизнь останется калекой. – Майкл мрачно кивнул, подхватил жену и в сопровождении сестры понес ту вверх по лестнице в их спальню.

Белла осознанно раздула ситуацию за пределы разумного, но Джесси последние три дня пыталась соблазнить Эдварда, и с нее хватит. Хозяйка ранчо собиралась вежливо обезвредить Джесси и избавить от нее своего супруга. Она помогла невестке раздеться, обеспечивая постоянный поток сострадания и заботы и не позволяя той вставить ни слова. Уложив ее в постель, оставила Майкла присматривать, а сама отправилась на кухню, чтобы подготовить самые горячие горчичники, которые только получились бы.

Белла совершенно не опасалась, что у Эдварда возникнет какое-либо искушение к этой обузе, Джесс, настолько очевидными оказались ее козни. Мужчину в высшей степени смущали ее выходки, Белла чувствовала омерзение, а Майкл – невероятное возмущение. Это стало для него последней каплей.

Когда Белла принесла парящий пластырь и наложила его на лодыжку Джесси, Майкл молча стоял, скрестив руки на груди, наблюдая: осмелится ли жена отказаться от лечения. Горчичники не были такими уж горячими, но сама горчица являлась для кожи раздражителем и, как считалось, вытягивала боль и отек из пораженной части тела, к которой применялась.

– А теперь, Джесси, просто оставьте это на ноге, и, уверена, боль уменьшится, – Белла, прищурившись, глянула на нее. – Мне нужно спуститься, сестра, я отправлю врача, когда он приедет. – Джесси, закусив губу, старалась не закричать от боли из-за пластыря, но самая болезненная часть дня еще впереди.

Хозяйка ранчо оставила пару в комнате одних, и Майкл повернулся к жене:
– Что, по-твоему, ты творишь, Джесси?

– Творю? Я вывихнула лодыжку.

– С твоей лодыжкой ничего плохого не случилось, а вот с мозгом – определенно. Я наблюдал за тобой, Джесси. Видел, как ты устроила Эдварду засаду, как вскочила и бросилась на него. Ты, к моему большому сожалению, замужняя женщина, и должна быть выше подобного поведения. Он счастливо женат, и, Джесс, как мужчина, могу сказать, что ты его абсолютно не интересуешь. Ты поставила в неловкое положение мою сестру, ее мужа и себя. Ты дура, если считаешь, что козни принесут тебе нечто большее, чем отвращение.

Джесси лежала с широко раскрытыми глазами и, разинув рот, едва ли способная осознать, что муж – послушный и кроткий муж – ей говорил.

– Я... я... я не понимаю, о чем вы.

– Вот, я тебе покажу, – он сорвал с нее покрывало, следом пластырь, затем схватил за лодыжку и сильно ее сжал. Его движение оказалось настолько неожиданным, что Джесси не отреагировала так, как если бы ее нога действительно оказалась травмирована.

– Ты притворщица, – он швырнул одеяло и принялся ходить по комнате. – С меня хватит, Джесси. Я женился на тебе по доброй воле. На самом деле все эти годы думал, что люблю тебя. Но слишком поздно понял, что ты не воспринимаешь брак как партнерство между мужчиной и женщиной. Ты видела в нем лишь средство получить то, чего хотела: безопасное ли место в супружеской жизни, когда твоя семья скатилась в нищету, или же изгнание самого дорогого члена семьи твоего мужа из единственного дома, который она когда-либо знала. Ангелу-хранителю Беллы пришлось присматривать за ней, чтобы соединить с таким хорошим и любящим мужчиной, как Эдвард. За это я благодарю Бога. И ты до сих пор использовала наш брак, чтобы склонить меня к продаже усадьбы Свонов и отъезду в земли, которых я никогда не желал, совершенно не принимая в расчет мое мнение. И горе мне, что я тебе поддался. После одиннадцати лет брака с тобой, Джесси, я отказался от своей жизни. С момента прибытия сюда вижу, что имеют Эдвард с Беллой, и понимаю, насколько я ошибся. Сейчас я собираюсь начать жить своей жизнью: с тобой или без тебя.
Вам придется сделать выбор, миссис Свон. Вы можете остаться здесь со мной, изменить свое поведение и стать женой, которой много лет назад обещали мне быть, или же можете самостоятельно отправляться в Калифорнию.

На этом Майкл выбежал из комнаты, хлопнув дверью и оставив Джесси в изумленном ступоре.



Прежде чем снова войти в столовую, Белла сделала несколько глубоких вдохов, пытаясь избавиться от гнева. Стоять на крыльце кухни оказалось слишком холодно, так что она, наконец, сдавшись, вошла и увидела, пожалуй, единственную сцену, которая в это время могла ее осчастливить.

Грейси с Эдвардом вместе сидели за маленьким столиком и пили чай. Маленькая девочка убедительно действовала как леди, чуть дрожащей рукой наливая в папину чашку напиток, правда с его помощью, и о чем-то щебетала. Эдвард ошеломленно слушал ее и еще раз откусил от своей безразмерной галеты.

– Папа, нам пришлось использовать банку, чтобы обрезать твою большую галету. Джой мне помогла. Но мама рассказала мне о секретном гредиенте.

– Секретный ингредиент? – спросил Эдвард. – А ты со мной поделишься?

Грейс оглянулась по сторонам, чтобы убедиться, что никто не подслушает то, о чем она собиралась сказать отцу, и увидела тихо стоявшую и слушавшую их Беллу.

– О, мама! – радостно позвала Грейс и протянула руки.

Белла подошла к ним и спросила:
– Грейси, ты не возражаешь, если я к вам присоединюсь?

– Нет, мама. Пожалуйста, садись со мной. – Грейс передвинулась, чтобы Белла могла устроиться рядом с ней. – Мама, можно рассказать папе о секретном гредиенте в галете?

Белла улыбнулась, подмигнула Эдварду и сказала:
– Папа – лучший хранитель секретов, Грейс. Ему можно сказать.

Девочка наклонилась над столом и торжественно прошептала отцу:
– Секретный гредиент – любовь, папа. Я положила в галету много любви. Это делает ее самой лучшей в мире.

Глаза Эдварда заблестели:
– Это действительно самая вкусная галета, которую я когда-либо ел, Грейси. Я благодарю за то, столько любви ты в нее вложила. Я чувствую ее в каждом кусочке.

В душе мужчины установился благостный покой. Все его дети усилили счастье в жизни, принесенное Беллой, когда она согласилась выйти за него замуж. Его благодать действительно была утрясена, нагнетена и переполнена, как и обещала Библия¹. Он посмотрел на свою прекрасную невесту и увидел на ее глазах слезы.

– Белла, ты счастлива? – спросил он, думая, что знал причину их появления.

– Ох, Эдвард, я целиком и полностью блаженствую. Ты подарил мне такую хорошую жизнь.

Он потянулся через стол, накрыл ее ладонь своей и сказал:
– Только что я то же самое думал о тебе, любовь моя.

Грейс перевела взгляд с одного родителя на другого и произнесла:
– Мама и папа, вы должны сохранить любовь для галет!



Наконец на ранчо «Медвежья долина» наступил День Благодарения. Столы накрыли в обеденном зале, так что все гости могли сидеть в одной комнате и наслаждаться благословением и обществом других. Маккарти привезли со своими пятью детьми дополнительные стулья. Присутствовали Кроули и сестры Лорен с семьями. Сегодня в этот особый день празднования благословения и благодарности Эрнандесы и их дети находились в столовой, а не на кухне. Работники ранчо привели себя в порядок, нарядились в лучшие одежды и с нетерпением ожидали предстоящего праздника. Конечно же, присутствовали все Каллены, а также с десяток членов племени Юта. В общей сложности на ранчо «Медвежья долина» собралось более шестидесяти человек, чтобы вместе отпраздновать День Благодарения.

Столы ломились от десятка жареных индеек, четырех запеченных окороков, благодаря любезности Майкла, всевозможных жареных овощей, дичи, гор картофеля, тарелок любовных галет, как их называла Грейси, всех видов пирогов, соусов и начинок, сладкого картофеля и прочих вкусностей.

Несмотря на ворчание Хуана Карлоса по поводу своей кухни, приготовлением пищи занимались в основном дамы. Они сидели во всем великолепии: наряженные по этому случаю, и Белла специально надела синюю с бахромой шаль матери. Дети принесли украшения в виде сосновых веток, тыкв и разноцветных листьев. Это по-праздничному украсило зал, и все ожидали замечательной трапезы.

Майкл с Беллой сидели рядышком, наслаждаясь своим единением. За последние дни жизнь Майкла изменилась: Джесс решила попытать удачи в Калифорнии. Одна. Она уехала накануне на поезде, направлявшемся в Сан-Франциско, увозя с собой позолоченную птичью клетку. Майкл выделил ей значительную сумму, пока она не встанет на ноги. Удивительно, но он чувствовал, словно с плеч упала тяжелая ноша. Он желал жене добра, но хотел, чтобы она уехала.

Джесс пришла в замешательство, поняв, что все сказанное мужем оказалось правдой. Ей было слишком стыдно говорить с Эдвардом, и даже с Беллой она вела себя сдержанно. Единственное, что понимала: ей придется как можно скорее покинуть ранчо, «Медвежью долину» и Колорадо.

Она не говорила Майклу, но первое, что сделает в Калифорнии, будет добиваться развода. По ее мнению, замужество стало самой большой ошибкой в жизни. Из-за эгоизма она не видела, что на самом деле правда заключалась в обратном: Майклу не следовало жениться на ней.

Белла с Эдвардом с радостью предложили мистеру Свону жить с ними, но, хотя он и хотел остаться рядом, желал для себя новой жизни. Некоторое время назад мужчина выяснил, что способен к рисованию, и, выручив достаточно денег от продажи своего имущества в Вирджинии, подумал, что сможет открыть в городе магазин и развивать свой талант. Его возможности были безграничны. Он впервые за многие годы с надеждой и ожиданием смотрел в будущее.

Эдвард довольно оглядел свою семью, разместившуюся вокруг стола, наблюдая, как беседовали родители, как невестка Элис вытирала рот своему младшему ребенку, которого держал Джаспер. Он улыбнулся, когда его дочь Джой хихикала с братом Чарли. Хотя их старшего сына и назвали в честь отца Беллы, мальчик был вылитым Карлайлом. Маленькая Грейси играла в «ку-ку» с младшим братом, который сидел на коленях у матери.

А потом его Белла. Сердце ёкнуло, когда Эдвард с любовью посмотрел на нее. Она стала источником всего его счастья, фонтаном его удовлетворенности, единственным облегчением его желания, его вечной любовью.

Жена, словно чувствовав на себе взгляд, подняла голову и встретилась с ним глазами. Шум переполненной комнаты исчез для нее, для обоих. Единственное, что в тот момент они знали: их души наполнила любовь, которую они разделяли. Это самая определяющая величина в их жизни, и они были признательны и благодарны за все многочисленные благословения, которые от нее произошли.

Откашлявшись, Элис наклонилась и сказала Эдварду:
– Пора.

Он отвел взгляд от Беллы, кивнул невестке и встал с места.

Повысив голос, чтобы все услышали, попросил:
– Давайте склоним головы в молитве.

Все замолчали, склонили головы, и Эдвард приступил:

Дорогой Отец наш Небесный,
Мы благодарим тебя за множество благословений, которыми ты даровал нас в виде здоровья, благополучия, хороших друзей и дорогих семей. Мы благодарим тебя за пищу, которая украшает этот стол, и любящие руки, приготовившие ее.
Мы молимся, чтобы ты всегда благословлял нас. Мы – твои покорные слуги, семья и друзья ранчо «Медвежья долина».

Аминь.

---

Примечание переводчика:

¹ «утрясена, нагнетена и переполнена» – слова из Библии, Евангелие от Луки, 6.37-38: «Не судите, и не будете судимы; не осуждайте, и не будете осуждены; прощайте, и прощены будете; давайте, и дастся вам: мерою доброю, утрясенною, нагнетенною и переполненною отсыплют вам в лоно ваше; ибо, какою мерою мерите, такою же отмерится и вам».

Конец 26 главы

Автор: Mrs. Brownloe
Перевод: Lelishna
Бета: LanaLuna11
Почтовый голубь: Black_Crow