- Я тоже по тебе скучаю.
- Да, дела идут неплохо, особенно после того как в эти выходные город наводнила толпа отдыхающих.
- Отель плотно забронирован до Дня Труда
1, и мы получили несколько заказов на поставки для вечеринок.
- Ага.
- В основном свадьбы… о, и ещё заказ на двухдневное обслуживание поминальной церемонии.
- Не знаю, по какой-то важной персоне, у которой, вероятно, больше знакомых, чем у Бога.
- Эээ, кажется её фамилия Харрингтон? Я почти уверен, что так.
- Да, и ещё одна огромная оргия назначена на уикенд перед 4 июля
2 по случаю помолвки.
- Не знаю… какой-то везунчик, заполучивший милую девушку…
- Да, может быть, ты их знаешь.
- Ха-ха-ха. Согласен, но я же твой недотёпа, и ты любишь меня.
- Эй, ты же сказала «да». Теперь ты моя!
- Знаю… я просто шучу. Я тоже по тебе скучаю. Поговорим снова через пару дней, когда ты вернёшься в город, где работает сотовая связь.
- Я тоже тебя люблю. Пока, детка!
Тори.
Моя невеста. Жду не дождусь, когда она вернётся сюда, в Нью-Джерси, и в мои объятия. Мне очень не нравится, что она должна блуждать по всему земному шару из-за натурных съёмок. Но я знал, во что ввязываюсь, когда начал встречаться со стилистом «подающей надежды» Лорен Мэллори. Милая девушка, неплохая актриса, очень привлекательная, но, к сожалению, глупа как пробка. Совершенно не в состоянии поддерживать разговор, если перед ней нет сценария. Хорошо, конечно, что Лорен сейчас в моде в Голливуде. Студии наперебой предлагают ей контракты на разные фильмы, и, следовательно, моя девушка тоже не сидит без работы. Но зато мы с ней разлучены большую часть года. А это отстой.
Я очень рассчитываю, что после нашей свадьбы Тори обдумает возможность открытия на острове своего собственного магазина. Она уже обсуждала со мной эту свою идею, которая привела меня в восторг. Не люблю, когда она уезжает так далеко и надолго. Нам приходится поддерживать отношения с помощью телефонных разговоров и её визитов от случая к случаю - не чаще раза в месяц. От встречи до встречи мне остаётся надеяться, что наша связь ещё существует… Иногда я в этом сомневаюсь. Трудно понять по телефонным разговорам, всё ли у нас в порядке.
Но сейчас, летом, нам удастся побыть вместе только во время праздничного уикенда, примыкающего к 4 июля, а потом ещё раз – после Дня Труда, по окончании съёмок этого фильма. Не знаю, как или когда мы смогли бы спланировать все детали нашей свадьбы, но, к счастью, за это отвечает мама Тори. Просто выдайте мне мой смокинг и скажите, где я должен быть семнадцатого декабря. Подробности не слишком важны для меня – мне нужен конечный результат.
Я был всецело за то, чтобы запрыгнуть в самолёт и сбежать в Вегас, но мама Тори пришла в ярость от этого предложения, так что вот они мы. Через пять недель мы устроим вечеринку в честь помолвки, а в октябре что-то под названием «Джек и Джил»… понятия не имею, что это, чёрт возьми, такое. Как объяснила Тори, это что-то вроде девичника, только и для парней, и для девушек… короче, не знаю.
Да какая разница?
Как я уже говорил, просто скажите, где мне быть, и я там буду. Я и так разрываюсь между «Четырьмя морями», отелем и «Последним Шансом».
Немногие могут похвастаться тем, что ежедневно приближаются к своей мечте, но я определённо вхожу в их число. Я знал, что хочу управлять собственным рестораном, с момента, когда пятнадцатилетним подростком начал эту отвратительную летнюю подработку в Оушен Сити. Благодаря этой работе я получил практические навыки в разных службах гостиничного бизнеса, и это пригодилось теперь, когда мы с моим младшим братом Джеймсом владеем отелем «Сёрф-Сити», баром «Последний Шанс» и кейтеринговой компанией.
Все полтора года с момента приобретения отеля, дела там идут очень хорошо, и всё-таки это масштабное предприятие. Конечно, там лишь двенадцать номеров, однако отелю принадлежат ресторан и бар, и всё это хозяйство держится исключительно на нас с Джеймсом. Штат у нас небольшой, двадцать пять человек, да и то только летом, в сезон. Так что работой мы с братом обеспечены от зари до зари все три месяца без единого выходного… но я живу этим. Сколько себя помню, я всегда хотел заниматься именно этим. На время со Дня Труда до Дня Поминовения
3 нам приходится вдвое сокращать персонал, но и отель, и ресторан с баром работают круглый год.
К сожалению, Фландерс-отель теперь уже совсем не такой, каким я его помню. Говорят, его превратили в кондоминиумы. Целых пять летних сезонов я рвал задницу в Оушен-Сити для своего босса, но ещё больше для посетителей. Я начинал как временный помощник официанта на неполный рабочий день, а по совместительству работал служителем в бассейне. Правда, мне пришлось потратить на это только одно лето, потому что на следующий год представился шанс получить работу в пляжных коттеджах и я ухватился за него.
В пляжных коттеджах Фландерс-отеля проводили время самые богатые семьи, снимавшие их на уикенд или на неделю, а иногда и на всё лето. В функции «коттеджных мальчиков» входило буквально всё, что могло сделать жизнь наших клиентов счастливой. Мы с Майком и Тайлером втроём обслуживали все пятнадцать домиков, которые почти всегда были заняты, так что у каждого из нас была возможность быстро заработать порядочную сумму.
В Оушен-Сити тогда, как и сейчас, действовал «сухой закон», поэтому в отеле не было бара, куда нас гоняли бы за выпивкой, но, невзирая на это, некоторые постояльцы совали нам огромные суммы наличными, требуя готовить им напитки из их собственных запасов спиртного. Чёрт, именно там я приобрёл навыки бармена, научившись ещё в нежном шестнадцатилетнем возрасте смешивать отличный Манхэттен или Мохито.
Я проработал «коттеджным мальчиком» целых четыре года, потому что это место было чересчур хлебным, чтобы бросить его. Сливки общества из Филадельфии, Черри Хилла, Мурстауна, а иногда даже из самого Нью-Йорка проводили свои летние отпуска во Фландерсе, и чаще всего именно эти семьи арендовали
пляжные коттеджи – расположенные вне отеля небольшие домики 18х18 футов
4, оборудованные миниатюрной кухней, круглым столиком на одной ножке и стульями, угловым диваном, телевизором и двумя потолочными вентиляторами, которые приводили в движение горячий и влажный летний воздух. К каждому коттеджу примыкал отдельный санузел с раковиной, туалетом и душевой кабиной. Три стены основного помещения были постоянными, а передняя – раздвижной, но в закрытом положении она имела настоящую входную дверь. В девяти случаях из десяти переднюю стену держали раздвинутой, чтобы полнее наслаждаться погодой, нашим плавательным бассейном олимпийских размеров
5, дощатым настилом и, конечно же, пляжем. Вид был действительно фантастический, и арендаторы этих коттеджей получали от жизни всё.
К сожалению, некоторые из них были чертовски заносчивыми, и это делало работу на них практически невозможной… но практически, а не совершенно. Как я уже говорил, за то, что ты был в их полном распоряжении, платили огромные, ОГРОМНЫЕ суммы наличными. А иногда у тебя просто не было выбора.
Мне всё ещё не верится, что эта Свон появилась в пабе в пятницу вечером. Я не видел её уже… сколько?.. лет пять, наверное.
И что она вообще, чёрт бы её побрал, делает в трущобах Сёрф-Сити? Конечно, Оушен-Сити никогда не был величайшей базой высшего света, но я думал, что теперь, когда Фландерс-отель больше не принимает постояльцев, эти сливки общества потащат свои чванливые задницы в Кэйп-Мэй, Стоун-Харбор, Авалон, чёрт, даже… стоп… о Боже, а что если её семья облюбовала для себя этот остров?
Твою. Мать.
То есть вдруг они живут здесь, но дальше к северу, в Харви-Седарс или Лавледисе?
Дерьмо. Тьфу. Пожалуйста, Господи, НЕ заставляй меня больше иметь с ней дело. Даже одной случайной встречи в прошедший уикенд для меня было более чем достаточно. Чёрт, четырёх лет, которые я провёл в качестве «коттеджного мальчика» семейства Свон, уже хватило бы мне на ближайшее столетие.
Отец Изабеллы, Чарльз, насколько я помню, был неплохим человеком. Но её мать, Рене, и она сама были ужасны. Такие буйные чванливые суки… противно смотреть. Изабелла была ошеломляюще красивой, но мгновенно теряла весь блеск, стоило ей открыть рот и заговорить этим гнусным тоном со мной, или с её друзьями, или с матерью - с кем угодно. Она родилась с чёртовой серебряной ложкой во рту и знала это. Я наблюдал за ней. Наблюдал все четыре летних сезона. Фу. Даже воспоминание об этом времени чертовски раздражает.
«Ээээээдвааааааард! Ээээдвааард, где ты? Мне нужны ещё полотенца! Алллоооо?»
Боже правый, я слышал её вопли всю дорогу до коттеджа. Убейте меня кто-нибудь, а? Тем летом она стала ещё хуже, хоть я и считал, что это не в человеческих силах, после предыдущего сезона, когда мне казалось, что её чёртова демонская голова вот-вот закрутится на плечах и изрыгнёт зелёную жижу на мои белые пляжные шорты. Мне не верилось, что это всего лишь середина июля. Я не надеялся протянуть ещё шесть недель. Чёрт! Я не рассчитывал, что ОНА протянет эти шесть недель, потому что готов был задушить её собственными руками.
«Господи! Наконец-то! Где тебя носило, чёрт побери?»
«Прошу прощения, мне пришлось сбегать обратно и пополнить запасы павильона. И у меня ушло несколько минут на то, чтобы подняться по лестнице до служебного помещения, а потом снова спуститься», - задыхаясь, объяснил я.
«Ладно, всё равно. Я не просила тебя выдавать целый трактат, мне просто нужно было чёртово полотенце. Теперь на моём замшевом купальнике останутся неустранимые пятна от воды».
Ха! Неустранимые пятна от воды. Что за?.. Если она продолжит разгуливать в таком виде, на ней самой появятся неустранимые пятна спермы. Каждый, и я имею в виду КАЖДЫЙ парень сегодня изо всех сил старается хоть краем глаза увидеть её в этом коттедже. И я знаю, что если бы её родители проводили уикенд здесь, у её отца наверняка случился бы чёртов удар при виде её крошечного купальника. Она просто напрашивается на неприятности.
То есть да, она чертовски хороша. Волосы цвета шоколада, доходящие до лопаток, безупречная кожа, идеально загоревшая за шесть недель солнечных ванн. Тонкая длинная шея, изящные руки, совершенной формы грудь, подтянутый живот с лёгкими женственными округлостями и длинные, стройные, чертовски сексуальные ноги. Было просто больно смотреть, как эффектно она выглядит… и знать, что её человеческие качества полностью сводят для меня к нулю её красоту.
Некоторых парней совершенно не волновали такие мелочи. Я слышал их разговоры. Если бы они смогли подобраться к ней достаточно близко, чтобы переспать, им было бы плевать на то, что она говорит. Но я так не могу. Я никогда не умел (и не думаю, что когда-нибудь сумею) игнорировать порочность натуры. Даже если в комплекте с ней идёт потрясающее тело, которое просто кричит о способности выдавать оргазм за оргазмом – бесконечно, пока ты не позабудешь своё имя.
Кажется, я говорю это с горечью. Ничего не поделаешь. Так действует на парней отказ. И даже не отказ… больше подойдут слова «уму непостижимая неблагодарная стервозность»! «ЧЁРТ!» - ору я что есть мочи.
Почему я вообще вспоминаю об этой девчонке? Это дерьмо случилось несколько лет назад, и я поклялся, что никогда не позволю себе снова думать о ней. В то последнее лето она предельно ясно дала понять, что я для неё не более чем обслуга.
Даже после того, как я помог ей…
Господи, да что там, СПАС её той ночью… её взгляд остался совершенно пустым, равнодушным. Словно моё существование не имело для неё никакого значения.
Я думал, что давным-давно сумел позабыть это, но недавняя встреча с ней разбудила все эти нелепые воспоминания. Я изо всех сил пытаюсь избавиться от них... но её лицо тем пятничным вечером казалось таким растерянным. Тот факт, что она не вспомнила меня, вполне соответствует личным качествам, которыми она всегда обладала. Эта принцесса была настолько поглощена собой, что никогда, НИКОГДА не давала себе труда выглянуть из своего идеального мира. Она общалась со своими родителями, новыми друзьями – и всё. Все работники отеля, включая меня, были существами второго сорта, к которым она не испытывала ни малейшего интереса, пока ей не требовалась какая-нибудь услуга.
Но в этот раз её взгляд был совсем другим. Он совершенно не подходил той, кем она была несколько лет назад. Тогда она даже не подняла бы глаз от меню и не прервала бы разговор, чтобы сделать заказ. В пятницу же её взгляд свидетельствовал о тихом нраве, а её застенчивое поведение я никак не мог сопоставить с девушкой, которую знал в те годы. Я как будто обнаружил какую-то надежду в её растерянности. Словно она отчаянно пыталась понять, откуда я знаю её и то, что она не пьёт крепкий алкоголь, предпочитая «Ширли Темпл» с тремя дополнительными вишенками. Сказать, что она онемела от изумления, было бы некоторым преуменьшением. И снова – прежняя Изабелла Свон ни за что не промолчала бы. Она моментально выдала бы какой-нибудь язвительный комментарий насчёт того, что я, вероятно, преследую её или сохну по ней – и именно поэтому знаю заранее, что она закажет.
«Чёррррт!»
Какое мне вообще до неё дело? Никакого!
Мне нет никакого дела до того, что я спас её той ночью, а она проигнорировала меня, словно с ней всё было бы в порядке и без меня.
Мне нет никакого дела до того, что она внезапно появилась в моём пабе в пятницу вечером и была ещё красивее, чем в тот день, когда я в последний раз её видел.
Мне нет никакого дела до того, что она не вспомнила меня, и уж точно нет никакого дела до того, что моя четырёхлетняя безответная влюблённость в неё, не дававшая о себе знать почти пять лет, внезапно проявилась так, словно закончилась всего полчаса назад.
И мне определённо нет никакого дела до того, что во время телефонного разговора с невестой в моей голове не раз промелькнул непрошеный образ некой брюнетки в крошечном замшевом купальнике.
Мне действительно, ДЕЙСТВИТЕЛЬНО нет до этого никакого грёбаного дела.
Но, похоже, всё-таки есть. «ЧЁРРРРРРРРРРРРРТ!»
...что вы можете заказать в нашей Студии Звукозаписи в 
0
