2024-4-23

16

0

0

Я не была так уж удивлена тем, что Эдвард обиделся из-за моего решения поехать в магазин только с его мамой. Что меня действительно удивило, так это то, как он вышел из комнаты. Понятно было, что он обиделся, но к тому, что он разозлится, я была совсем не готова.
Через несколько минут после того, как он кинулся из кухни в свои комнаты, он вернулся. Его волосы были еще в большем беспорядке, чем обычно, джинсы сидели еще ниже, лицо было еще более страдальческим, чем когда я в первый раз пришла в себя в больнице. Я знала, что это было из-за меня, и отчаянно хотела поговорить с ним о том, что не пригласила его ехать со мной по такому, казалось бы, обыденному делу, но он не дал мне такой возможности.
Он подошел прямо ко мне, когда я стояла у кухонного стола, убирая за собой после завтрака. Наклонился, поцеловал меня в висок, быстро поздоровался с Элизабет и тут же попрощался, а потом вышел в дверь, ведущую к гаражу. Напоследок он торопливо напомнил мне позвонить ему, когда я буду готова ехать в больницу.
Я долго-долго смотрела на разделившую нас дверь. Он был так зол. Так обижен.
Мое мнение по поводу поездки с ним в магазин совершенно не изменилось. Я не могла допустить, чтобы он был со мной во время покупки таких вещей, во всяком случае, пока. По словам Эсме, это было нормально для мужей и жен, возможно, и для пары, не связанной браком, - знать такие вещи друг о друге. И даже если мужчины покупают такие предметы для своих жен или подруг. Но я была не готова к этому. Мне пришлось задуматься, знал ли Эдвард, с какой проблемой я столкнулась этим утром, или он просто предположил, что больше мне не нужен, что я предпочла ехать в город не с ним, а с его матерью просто из прихоти.

Я попыталась не воспринимать это слишком остро. Приложила все усилия, чтобы подавить чувство вины из-за того, что так расстроила его.
Я знала, что это правильно для меня и что мне нужно было объяснить это Эдварду, но в то же время не хотела обсуждать причину того, что я еду в магазин только с его матерью, пока он был так рассержен.
Я не была готова говорить с ним о моем теле. Мне самой не нравилось думать о нем, и я знала, что пока просто не могла бы вынести такое обсуждение. Когда-нибудь мне придется это сделать, если я хочу быть с Эдвардом, и я действительно этого хотела, причем очень сильно. Когда-нибудь, но не сейчас.
Это был только один пункт из длинного списка того, о чем мне придется сегодня поговорить с Керри. У меня в кармане джинсов был клочок бумаги с записями, поэтому я взяла авторучку от списка покупок на холодильнике и дописала последний из своих грехов.
Эдвард сказал позвонить ему, когда мне нужно будет ехать в больницу на прием, но теперь это казалось мне пугающе трудной задачей. В любое другое время, когда он не был так сердит на меня, я могла бы с легкостью просто набрать его номер, и он бы приехал и забрал меня, я это знала. Но теперь?
Такой разговор мог стать натянутым, неловким и, вероятно, немногословным. Все это мне было пока не перенести. Только не с Эдвардом. Только не с тем, кто был единственной неизменной величиной для меня весь последний месяц. Он был таким спокойным, таким надежным. И вот теперь он сердился на меня, и, зная об этом, я не могла не тревожится.

- Готовы, девочки? – позвала меня Эсме с верхней лестничной площадки.
- Готовы, - откликнулась я как можно увереннее.
Однако я совсем не была уверенной. Когда мысль о том, чтобы поехать в город была просто неясной перспективой на послеобеденное время, я побаивалась, но допускала такую возможность. Я могла обдумать это позже. После моего занятия с Керри. Я бы вначале поговорила с ней, а потом уже отважилась бы на это предприятие. Но теперь обстоятельства изменились. Видя, что Эдвард рванул в клинику и мне нечем заняться до полудня, Эсме захотела ехать прямо сейчас.
Эсме вошла на кухню и открыла доску с ключами. Она выбрала связку ключей и положила их на стойку, пока я доставала Элизабет из ее креслица. Я положила свой бумажник, с деньгами Эдварда, в боковой карман сумки для бутылочек и изо всех сил постаралась успокоиться.
Эсме взяла со стойки список покупок и свою сумочку и кивнула в сторону ключей.
- Ты за рулем, - небрежно сказала она.
Мое сердце забилось чаще, и мне пришлось переложить Элизабет на другую руку, чтобы схватиться свободной рукой за стойку.
- Я не могу, - просипела я.
- Можешь, - сказала она с улыбкой. – Ведь у тебя же есть водительские права, разве нет? – Я кивнула. – И ты на самом деле умеешь водить, не так ли? – уточнила она, и я снова кивнула. – На этой связке ключей твое имя, так что тебя сдерживает?
Я посмотрела на ключи, потом снова на Эсме.
- Я не водила автомобиль уже больше года, - прошептала я, снова уставившись на блестящий ключ.
- Тем больше причин сделать это сейчас, как мне кажется.
- А что если я разобьюсь? С Элизабет в машине? Что если я поцарапаю, или помну, или изуродую машину Эдварда? – проскулила я.
- На это существует страховка. Что же касается того, что в машине будет Элизабет, так это даже хорошо. Как и все родители, ты будешь сверх-осторожна, когда она с тобой. Пошли, дорогая. Я все время буду рядом, - уверенно заявила она и направилась к дверям, которые, как я знала, вели в гараж.

Она остановилась, занеся руку над дверной ручкой, но я все еще не была уверена.
- Что если меня остановит Чарли?
- Он сделает то же самое, что и с нами. Проверит твои права и регистрацию транспортного средства. Заставит тебя выйти из машины и ждать, пока он передаст сведения о тебе в полицейский участок, а потом будет мерзким, пока мы не уедем, - сказала она, иронически улыбаясь. – У тебя есть запретительный судебный ордер, Белла, поэтому он ничего не может сделать. Если бы он не был начальником полиции, то вообще не мог бы разговаривать с тобой. Только его должность позволяет ему хотя бы говорить с тобой, и он знает это. Ты можешь с этим справиться. Мы это можем.
Я посмотрела на ключи, потом на Элизабет. Мне нужно было иметь возможность водить машину. Я знала это. Если что-нибудь случится с Элизабет, если ей станет плохо или я заболею, у меня должен быть способ помочь ей или себе. Эдвард предоставил мне доступ к своей машине, и хотя предположение, что я на самом деле сяду за руль его автомобиля, было пугающим, сама мысль о свободе, которую это могло мне дать, действительно воодушевляла.
Я схватила со стойки ключи и вошла в гараж вслед за Эсме.

- Что за…?! – пискнула я, впервые взглянув на то, что Эдвард назвал «красным седаном».
Эсме захихикала и пошла к автомобилю.
- Ммм, он любит эту машину. Ездит на ней нечасто, и я никогда не думала, что настанет день, когда он позволит водить ее кому-нибудь еще.
Она была крошечной. У нее было четыре двери, что, вероятно, давало основание считать ее седаном, но на этом сходство заканчивалось. И она действительно была красной, так что это его утверждение тоже не было ложью. Но это была не просто машина. Это была роскошная машина. Спортивный автомобиль. С такой низкой посадкой, что я сомневалась, что смогу выехать с подъездной дорожки, не задев дном что-нибудь, пока мы будем перебираться через ливневый желоб на асфальтовое покрытие.
- Что это? – спросила я.
- Кажется, «БМВ». Признаюсь, я не очень вникала, - засмеялась она и открыла заднюю пассажирскую дверь, чтобы перенести автокресло Элизабет из своего скромного «Крайслера» в это красное чудище. Прикрепив кресло и надежно пристегнув его на место, к специальному держателю на задней стенке, она отошла в сторону, и я уложила малышку на ее сиденье. Эсме взяла коляску из багажника своего автомобиля и затолкала ее в багажник красной «БМВ», или как ее там. Коляска еле поместилась.

Пока Эсме боролась с коляской, я крепко пристегнула малышку к креслу и глубоко вздохнула прежде чем опуститься на водительское сиденье. Я попыталась поближе познакомиться с приборной доской. Включила габаритные огни и посмотрела, как они осветили заднюю стену гаража. Включила «дворники», зная, что сегодня может пойти дождь. Отрегулировала зеркала, чтобы хорошо видеть то, что позади. Толкнула вперед свое сиденье и хихикнула, поняв, насколько ноги Эдварда длиннее моих. Эсме уселась на пассажирское сиденье и пристегнула ремень безопасности. Она явно полностью была уверена во мне, судя по ее радостной улыбке. Еще раз взглянув на Эсме, я повернула ключ в замке зажигания и завела двигатель.
Он взревел, и я, вздрогнув, немедленно заглушила мотор.
- Вау, - засмеялась я.
- Ммм, он и правда любит мощь, глупый мальчишка, - Эсме рассмеялась вместе со мной. – Ладно. Теперь, когда мы обе готовы к тому, что этот монстр оживет, давай попробуем еще раз.
Я захихикала над ее терминологией и снова повернула ключ. На этот раз звук не потряс меня и я сумела включить заднюю передачу, поставила ногу на тормоз, проверила зеркала, хотя и знала, что мы одни на парковке. Я так медленно отпускала педаль, что мы выползли из гаража со скоростью улитки. Эсме ничего не сказала, она просто предоставила мне действовать в моем собственном темпе, и я была благодарна ей за это.
Миновав строения и направив машину в нужном направлении, я так же медленно сняла ногу с тормоза. На малой скорости переезжая желоб, я ожидала скребущего звука, но его не последовало, и вот мы уже ехали по дороге.

- Я веду машину! – закричала я.
Эсме сияла.
- Конечно, ведешь. Теперь мы поедем в продовольственный магазин на Вуд Авеню, знаешь его? – спросила она, когда я приняла вправо и выехала на главную дорогу.
Машин было немного, потому что час пик уже прошел и это было дождливое ненастное утро понедельника.
- Знаю, - пробормотала я мрачно и подумала, сколько раз я страстно хотела поехать туда, когда была с Джейком. – У меня там был открыт счет.
- Ах, - сказала она, поняв, в чем дело, - Ну что ж, тебе будет приятно на самом деле зайти туда и лично выбрать то, что тебе понравится, разве нет?
Я вспомнила о деньгах в моем бумажнике, деньгах, которые Эдвард дал мне в больнице, и задумалась, на сколько их можно было бы растянуть. Мне придется быть умеренной в тратах, я не могла бы позволить себе какие-то безумства, но денег должно было хватить, чтобы приобрести все, что мне нужно, плюс еще немного сверх того, если мне захочется.
Я не знала, когда смогу иметь собственные деньги, и смогу ли вообще, поэтому мне нужно было беречь то, что у меня уже было. Глупое расточительство могло оставить меня ни с чем и столкнуть с неловкой необходимостью просить у Эдварда еще. Я поклялась, что ни за что и никогда не сделаю этого.

Свернув направо на Вуд Авеню, я заехала на этой эффектной машине на парковку позади небольшого супермаркета. Я задержалась на секунду, чтобы поблагодарить Эсме за то, что она настояла на том, чтобы я села за руль, и сказала ей, как приятно чувствовать, что я смогла это сделать.
Она улыбалась все время, пока мы перекладывали Элизабет в коляску и шли к магазину.
Главная торговая улица Форкса невелика и, к счастью, не слишком многолюдна. Но там все-таки были люди, которые шли в разных направлениях или сидели в кафе, выстроившихся вдоль тротуара, поэтому мне трудно было заставить себя пройти короткое расстояние от парковки до входа в магазин.
Я толкала перед собой коляску, но не могла защитить себя сзади. Эсме была рядом со мной, и я шла по внешней стороне тротуара, ближе к проезжей части. Я хотела поменяться с ней местами. Хотела идти ближе к витринам магазинов, чтобы иметь незащищенным только один бок, но так мы вышли с парковки, и казалось глупым просить ее идти с другой стороны от меня теперь, когда мы были уже так близко к входу в супермаркет.
При нашем приближении двери открылись, и Эсме взяла тележку из аккуратной колонны, стоявшей слева от двери. Она достала из сумки список покупок и двинулась по первому проходу.
Я глубоко вдохнула и осмотрелась вокруг. Пахло дезинфицирующим средством и фруктами. Было светло от ярко-белых люминесцентных потолочных ламп. И никто не смотрел на меня.
Я улыбнулась Эсме и сделала первый шаг в супермаркет, впервые за год.



После нескольких минут воинственного поиска недвижимости в Google, я понял, что не могу купить себе чертов дом и переехать туда, потому что не в состоянии пережить хоть одну ночь без нее, и осознал, что у нее пока нет намерения жить вдали от моей матери – и с этим ничего не поделаешь.
Я оказался в ловушке между молотом и… восхитительной женщиной, которой нужно, чтобы я был мужчиной.
В конце концов я закрыл крышку своего лэптопа и пошел в ванную. Я плеснул холодной водой себе в лицо и попытался задавить в себе чувство гнева и надвигающейся опасности. Белле не нужно видеть это от меня, и я не особенно хотел показывать ей, что она обидела меня чем-то таким простым, как поездка в город за тампонами.
Поэтому я быстро поздоровался и тут же попрощался с обеими моими девочками и убрался ко всем чертям из Доджа (прим.пер.: имеется в виду город Додж Сити, штат Канзас, излюбленное место действия вестернов. Эта фраза: «Get the hell out of Dodge» - «Убирайся ко всем чертям из Доджа» - часто употреблялась в сериале «Gunsmoke», где ее адресовали разным кинозлодеям).

Я был не в настроении для фокусов Чарли Свона, поэтому радовался, что не встретил его во время своего короткого путешествия в клинику этим утром. Меня наверняка уже посадили бы в камеру, если бы он воспользовался возможностью остановить меня сегодня. Я бы врезал мерзавцу без размышлений – в том настроении, в котором пребывал.
Как бы то ни было, я был краток с Гейл и резок с Кейт, когда встретился с ними обеими в комнате отдыха до открытия клиники. Никто из них не ожидал, конечно, моего прихода, поэтому мне следовало предвидеть шквал вопросов по поводу моего присутствия в клинике, но я не был к этому готов. Я вообще ни о чем толком не думал и действовал на автопилоте, подгоняемый почти исключительно гневом и разочарованием.
В итоге я спрятался у себя в кабинете. Я не хотел объяснять, почему я здесь, а не дома с Беллой, как собирался. Не хотел выслушивать слова сочувствия и объяснять, что меня променяли на мою мать, потому что знал, как чертовски эгоистично и по-детски это прозвучало бы. Но все оставалось по-прежнему. Я был обижен, зол и ревновал к своей собственной матери.

Целый час я упорно трудился над файлами пациентов и закончил оформление порядочной стопки их, когда в мою дверь впервые постучались. Я сказал тому, кто стоял за дверью, кем бы он ни был, чтобы он заходил, и улыбнулся, когда оказалось, что это Стив, который вошел, держа в руках чашку горячего кофе для меня.
- Подумал, что это может тебе пригодиться, - сказал он и поставил кофе передо мной на письменный стол.
Я оттолкнулся от стола и повернулся на кресле, чтобы оказаться лицом к нему, когда он сел в кресло для пациентов.
- Спасибо, - буркнул я.
- Что случилось? – спросил он, сделав большой глоток из своей чашки.
Я хохотнул.
- Это так заметно?
Он поднял брови и сделал глупое лицо.
- Приятель, в пятницу ты не мог дождаться, пока уйдешь отсюда, чтобы провести отпуск с Беллой и малышкой, и вот ты здесь – ни свет ни заря в понедельник утром. Какой отсюда вывод?
Я вздохнул.
- Если я расскажу, ты будешь называть меня трусом всю оставшуюся жизнь, поэтому давай остановимся на том, что идет процесс привыкания и что у меня не больно-то хорошо это получается, - засмеялся я.
Он откинулся на спинку кресла и скрестил ноги в лодыжках.
- Это не должно было пройти легко, но ты понимал это.
- Да, понимал, - признался я. – Столько всего происходит, и половину времени я не уверен, помогаю я или делаю все еще хуже.
- А что об этом говорит Белла? – рассудительно спросил он.
- Я не спрашивал, - снова признался я.
Он опять поднял брови.
- Тебе не кажется, что довольно глупо не спросить человека, которому ты пытаешься помогать, что он думает об этом? Нет способа узнать, как у тебя получается помогать, если ты не спрашиваешь, придурок.
- Хорошие слова от специалиста по вагинам, - поддразнил его я.
- Эй, я видел больше кисок, чем ты можешь надеяться увидеть за всю твою жизнь, парень, - немедленно отплатил он мне той же монетой.
- Я ни одной не вижу, - проворчал я и глотнул кофе из своей чашки. – Я ничего такого не имел в виду, - сказал я торопливо, когда осознал, что сказал.
- Да я понял. Знаю, что для тебя это не вопрос секса. Но ты разочарован, правильно? Тем, что она наконец-то в твоем доме и все равно недосягаема?
- Ты себе даже не представляешь, - простонал я.
- Но ты хотя бы говоришь с ней об этом?
- Не могу. Она не готова к этому, хоть и говорит, что готова, - я поставил чашку обратно на салфетку и задумался, можно ли мне обсуждать с ним проблемы сегодняшнего утра, не предав доверия Беллы или не нарушив их отношений врача с пациенткой. И решил, что можно. Он больше не ее гинеколог, его сменил Бен Чени, и Белла вообще-то не посвящала меня в то, что происходило утром – хотя я уже знал – поэтому здесь не могло быть никакого предательства. Кроме того, это же был Стив, кому он расскажет?
- У Беллы сегодня начались критические дни, и она разволновалась, - выпалил я.

Он тихо выругался и помедлил перед тем, как ответить.
- Так, - и он снова умолк. – Значит, Белла разволновалась, а что ты? Что сделал ты?
Я, как мог, подавил смешок:
- В том-то и дело. Она не сказала мне. Моя мама разбиралась с этим, и они не знают, что я знаю, но отец понял и подсказал мне. И теперь они едут в город покупать «женские припасы», а мне очень вежливо было сказано, что моя компания нежелательна.
Это прозвучало даже более глупо, когда я сказал это вслух, но Стив не засмеялся. Он кивал, как игрушечная собачка за стеклом автомобиля.
- И ты чувствуешь себя бесполезным и не посвященным, а?
- В яблочко, - сказал я ему.
Он глубоко вдохнул, и я ждал его мудрых слов.
- Хорошо, давай на минутку оставим в стороне тот факт, что тебе сказали не ездить с ними. Если бы Белла все-таки пришла к тебе и рассказала, что с ней происходит, что бы ты сделал?
Это был хороший вопрос, и у меня не было достойного ответа.
- Не знаю. У меня нет опыта со всем этим…
- Правильно, поэтому, если бы она набралась смелости сказать тебе, хотя мы оба знаем, что пока она этого не может, но если бы она действительно сообщила тебе, что у нее снова начался цикл, ты бы не сумел ни помочь ей, поскольку понятия не имеешь, что она чувствует, ни посочувствовать таким образом, чтобы тебя не обвинили в том, что ты глупый самец, ведь так?
Теперь была моя очередь поднимать брови.
- Так, - неохотно признался я.
- Следовательно, это выглядит так, как будто тебе удалось уклониться от пули. И ты сам сказал, что твоя мама разобралась с проблемой Беллы. Поэтому на самом деле здесь нет ровно никакой проблемы, кроме уязвленной гордости, и я совершенно уверен, что твое увесистое симпатичное мальчишеское эго вполне способно перенести этот легкий удар, - засмеялся он. Потом шутливо выпятил губы и прохныкал девчоночьим голосом: - Бедному маленькому Эдварду не разрешили поехать покупать тампоны с его мамочкой, ай-яй-яй.
Я стукнул его по плечу, и он вздрогнул.
- Заткнись, педик. Возвращайся к работе, а то запах тунца уже начал выдыхаться, лучше тебе пойти и восполнить его.
Он встал и разразился хохотом.
- Следует ли мне послать какую-нибудь старую леди сюда, чтобы ты мог лично выразить ей восхищение?
- Отвали, - был мой в высшей степени красноречивый ответ.
Он направился к двери, и только перед тем как закрыть ее за собой, снова стал тем серьезным парнем, который, как мне было известно, скрывался под его внешностью балагура:
- Эдвард, ты провел ее через физическое восстановление, теперь просто нужно продержаться, пока наступит психологическое. Ты просто молодец, поверь мне.
Я сказал ему спасибо и вернулся к своим файлам, чувствуя себя немного лучше, чем все это утро. Стив был прав, однако я медлил это признавать. Я не мог посочувствовать, не мог осознать, что значат для Беллы ее критические дни, и понимал, что моя мама могла. Правда, я мог выслушать. Возможно, я не мог дать какой-то практический совет или оказать помощь, но я, черт побери, мог ее выслушать. Она даже не дала мне такого шанса, не нашла времени, чтобы сказать мне, в чем заключается ее проблема, и хотя я понимал, что для Беллы как раз это и было значительной частью проблемы – то, что я узнал бы о ее кровотечении – мне не понравилось, что такая мелочь заставила ее отстраниться от меня.
Я достал из кармана джинсов мобильник и начал сочинять текстовое сообщение. Поменял несколько слов местами, переписал его не меньше трех раз и наконец нажал на «отправить». И будь что будет.



- Возьми хлеб, а я схожу за яйцами, - Эсме жестом показала мне в сторону хлебобулочного отдела и направилась налево от меня, туда, где аккуратными рядами тянулись упаковки яиц.
Я повезла Элизабет к прилавку с хлебом и выпечкой и взяла номерок. Я смотрела на все эти красивые торты и пирожные и мечтала попробовать что-нибудь. Глядя на мириады кондитерских изделий в холодильном прилавке, я почти ощущала вкус канноли, которыми Эсме снабжала меня, когда я лежала в больнице.
- Номер восемьдесят четыре, - объявила девушка за прилавком, и я подала свой билетик.
- Буханку ржаного, нарезанного толстыми ломтями для тостов, пожалуйста, - сказала я ей.
Она взяла хлеб с полки и направилась к хлеборезке.

- Белла? – услышала я свое имя и медленно обернулась, мое сердце успело тяжело забиться еще до того, как я поняла, что голос принадлежит женщине.
Это была Анджела Чени.
- Привет, - сказала я, когда она подошла ближе туда, где я стояла у прилавка. Продавщица подала мне хлеб, и я положила его сверху на коляску Элизабет.
- Очень приятно снова увидеть тебя так скоро, - прочувствованно сказала она. – Привет, маленькая мисс Элизабет, - проворковала она, а Элизабет подарила ей восхитительную улыбку. – О, Белла, она такая красивая. Как ты? – спросила она.
- Неплохо. Это моя первая поездка, - тихо призналась я.
Ее улыбка стала еще шире.
- Что ж, ты выглядишь фантастически. Ты здесь одна? Где Эдвард? – спросила она, как будто ей казалось странным, что я вышла из дома одна или, как минимум, без Эдварда.
Я попыталась не обидеться на то, что подразумевалась моя никчемность, и честно ответила:
- Эсме пошла за яйцами вон туда, а Эдвард на работе.
- Ох уж эти врачи, а? – хихикнула она.
- Да, - ответила я как можно небрежнее.
Я не привыкла быть с Эдвардом и вообще жить рядом с двумя врачами. Не привыкла, чтобы со мной разговаривали, чтобы на меня смотрели. Не привыкла к шопингу в настоящем магазине и к тому, что люди смотрят на Элизабет.
- Сегодня вечером к нам придут ужинать родители Бена, поэтому я здесь, пытаюсь найти вдохновение, - она тяжело вздохнула. – Я не очень хорошо готовлю, - призналась она тихо с легким смешком.
- Тогда не мудри. Не затевай то, чего ты никогда раньше не готовила, и ограничься ужином и десертом, ничего лишнего, - сказала я ей.
Ее глаза загорелись, когда она услышала мой совет. Совет, который на самом деле я не намеревалась ей давать. Обычно я неопределенно улыбалась, когда кто-то заговаривал со мной, но в этом вопросе я кое-что смыслила. За свою жизнь я прочитала множество кулинарных книг.
- Вау, спасибо, Белла! Это отличный совет, - сказала она, подавая свой номерок продавщице. Потом протянула мне визитную карточку, и я посмотрела на нее.
- Это мой домашний телефон, позвони мне, и мы выпьем кофе и обсудим вчерашнее, а?
Я пару секунд посмотрела на карточку, потом кивнула.
- Спасибо, с удовольствием, - сказала я и положила карточку в карман. Я увидела, что Эсме стоит возле холодильного шкафа с упаковкой яиц в руках, и поняла, что она ждет меня. – Эсме уже закончила, так что увидимся позже, хорошо?
- Замечательно, - сказала она. Пожалуйста, позвони, когда будешь готова, Белла, всем нужны друзья.
Я кивнула с улыбкой и поблагодарила ее, направившись к Эсме.

- Как прошло, дорогая? – поинтересовалась Эсме, когда я поставила коляску Элизабет рядом с тележкой.
Тут меня осенило, что она вовсе не ждала меня, а специально не подходила, пока я разговаривала с Анджелой. Она хотела, чтобы у меня была подруга. Это казалось предательством по отношению к семье, но я тоже этого хотела.
- Это было здорово, - честно сказала я. – Она такая милая.
- Да. И Бен тоже. Мало найдется таких хороших друзей, как доктор и миссис Чени, - многозначительно намекнула она.
- Да я это знаю, - пробормотала я.

- Ладно, с моим списком покончено, что насчет твоего, моя милая? – спросила Эсме, когда мы обогнули ряд с чистящими средствами и вошли в следующий проход.
Я взглянула на вывеску в начале прохода и увидела, что это отдел средств личной гигиены. Это была та часть, которая меня пугала. Не сама покупка тампонов и прокладок, так как я знала, что всем приходится их приобретать, но пребывание на людях в момент, когда я покупаю это. Любой, кто увидит, что я кладу эти средства в тележку, поймет, что у меня кровотечение. И будет знать, что я грязная изнутри.
Я не ответила Эсме, просто продолжала толкать впереди себя коляску, пока не оказалась перед нужной секцией. Когда Эсме подвезла ко мне тележку, я кинула туда две коробки с тампонами и пакет гигиенических салфеток. Эсме потянулась через меня, вытянула с верхней полки маленькую коробочку и положила ее мне в руки. На упаковке было написано, что это ароматизированные пакетики для использованных салфеток. Это показалось мне хорошей идеей, поэтому я бросила в тележку и эту коробочку.

- Тебе нужно еще что-нибудь, Белла? – заботливо спросила она. Я покачала головой. – Но, может быть, есть что-то, чего ты хочешь?
Я понимала разницу между желанием и необходимостью и все же снова отрицательно мотнула головой. Деньги, которые я собиралась потратить, не были моими, и хорошо, что Эдвард дал их мне тогда, в первый раз, так что я не намерена была промотать их на пустяки.
- Нет, все хорошо.
- Тогда давай выберемся отсюда и пойдем пить кофе, - сказала она, поворачивая тележку и направляясь к кассиру.
В тележке было не так уж много товаров, поэтому у девушки не ушло много времени на то, чтобы пропустить все покупки Эсме через сканнер.
- Это будет сорок семь двадцать три, миссис Каллен, – с улыбкой сказала кассир.
Стоило ли удивляться, что все знали Эсме Каллен. Ведь все знали Карлайла.
- На наш счет, пожалуйста, Хэзер, - вежливо попросила Эсме, и я увидела, как девушка набирает серии цифр на компьютерном терминале. Она распечатала квитанцию, а Эсми подписала ее и отдала обратно. Была напечатана еще одна квитанция, Эсме взяла копию и, сложив, сунула в кошелек.
Меня трясло от мысли, что у Эсме здесь открыт счет. У меня он тоже был когда-то. Но хотя они назывались одинаково: кредитные счета, – счет Эсме существовал для удобства, а мой – чтобы наказать меня, оставив без поездок в город.

Эсме перешла к концу стойки, а Хэзер пропустила через сканнер четыре моих покупки.
- Двенадцать восемьдесят, - сказала она мне так же вежливо, как до этого разговаривала с Эсме.
Я открыла свой бумажник и подала ей двадцатку. Было трудно отпустить банкноту. Это было вопросом защищенности – знать, что она есть в бумажнике, если понадобится. В конце концов, после неловкой паузы в пару секунд, которую кассир наверняка заметила, я все-таки выпустила банкноту. Девушка отсчитала мне сдачу, и я положила ее в отделение для мелочи – мне пришлось очень постараться, чтобы не пересчитать ее – затолкав туда банкноты так, чтобы они вставились в самую высокую часть. Потом взяла у кассира свой пакет и догнала Эсме у конца стойки.
Она улыбнулась и ободряюще похлопала меня по руке.
- Ты просто молодец, моя дорогая, - прошептала она, когда мы вышли из магазина и направились обратно к машине.
На сей раз я пристроилась с коляской с внутренней стороны тротуара, поэтому Эсме шла ближе к проезжей части, а я толкала коляску вдоль витрин. Я была защищена с трех сторон, и ко мне можно было подобраться только сзади.

Эсме рассеянно болтала о ценах на товары, о какой-то женщине в кафе, о каком-то мужчине в парикмахерской. Что до меня, то я старалась не крутить головой, оглядываясь вокруг. Два парня, стоявшие у автобусной остановки не обратили на меня ни малейшего внимания, но я наблюдала за ними, когда мы проходили мимо. Если бы они пошли на меня, у меня был путь для отступления и план побега. Громкий звук позади нас заставил меня подпрыгнуть и прижаться к витрине швейной мастерской, но Эсме быстро среагировала и заверила меня, что это всего лишь звук от падения на тротуар ящика, выроненного грузчиком за полквартала от нас. Я повернулась в ту сторону, куда мы направлялись, и повезла коляску дальше.
Эсме снова заговорила, и я старательно слушала, но если бы меня спросили, я не смогла бы повторить ни единого слова из того, что она сказала. Я почувствовала облегчение, наконец добравшись до относительной безопасности парковки, и бессильно привалилась к красивой красной машине, пока Эсме укладывала покупки в багажник.

- Кофе? – предложила она.
Я хотела отказаться. Хотела сказать, что теперь мне нужно домой. Что я не могу сделать это, что я не чувствую себя в безопасности, что каждый звук и движение пугают меня и я хочу только поехать домой в мои комнаты и остаться там навсегда… Но я не могла. Она потратила на меня так много времени и сил, что я не могла отказать ей в чем-то таком обыденном, таком простом, как посидеть в кафе и выпить с ней кофе, поэтому я кивнула и улыбнулась как можно убедительнее.
Когда мы пошли обратно по главной улице, она снова встала со стороны проезжей части, и я поняла, что она сделала это намеренно. Она знала, что я боюсь. Знала, что я опасаюсь каждого человека мужского пола, который был там, и пыталась облегчить мое состояние.
- Спасибо, - прошептала я так, чтобы только она услышала.
- Я прикрыла твою спину, крошка, - хихикнула она. Я не удержалась и захохотала, когда она так сказала. Это было так «молодо» для нее, так не вязалось с ее характером, что я не могла остановиться. – Что? – спросила она. – Я крута для своего возраста, разве нет? – и она засмеялась.
- О да, мама, ты наикрутейшая, - хихикала я, когда мы входили в кофейню.
Эсме тихонько фыркнула и шлепнула меня по руке за эту саркастическую реплику, а потом указала на столик в задней части кафе. Я осмотрела помещение и кивнула. Это было самое безопасное место для меня. Я могла поставить коляску с Элизабет прямо рядом со столиком, и она не оказалась бы на пути у кого-нибудь, к тому же никто не сумел бы подойти ко мне ни с одной стороны, так как столик был придвинут боком вплотную к одной стене, сзади была другая стена, а проход будет заблокирован коляской, и со своего места я смогу видеть все кафе.

Элизабет проголодалась, поэтому ожидая, пока Эсме вернется с нашим кофе, я взяла бутылочку из специальной сумки и, достав малышку из коляски, устроила ее у себя на коленях. Она глотала молочную смесь и пристально глядела на меня своими прекрасными большими карими глазами.
Мой мобильник просигналил о получении текстового сообщения, поэтому я зажала бутылочку под подбородком и достала телефон из бокового кармана детской сумки. После короткой борьбы я сумела нажать на нужную кнопку и увидела, что это от Эдварда. С бьющимся сердцем я открыла сообщение.
«Извини, пожалуйста. Я ревновал. Простишь меня? Наслаждайся шопингом с мамой, ты заслуживаешь этого. Я люблю тебя, детка. Э.»
Я набрала ответ, хотя до меня не вполне дошел смысл его послания. Кроме того, что касалось извинений и любви. Эту часть я поняла и сразу отправила свой ответ.
Я улыбнулась, когда Эсме села напротив меня и поставила между нами на стол две чашки с горячим капучино.
- Вот, наконец, и улыбка, которой я ждала все утро, - засмеялась она.
Я пожала плечами и приподняла свой мобильник.
- Эдвард извиняется за то, что ревновал, - сказала я, сведя брови, чтобы показать ей, что вообще не понимаю это сообщение.

Она отхлебнула из чашки и поставила ее обратно на столик.
- Я понимаю, почему он ревнует, Белла. Твой первый выход был в церковь с нами, этот, второй – со мной. Он чувствует себя не допущенным. Думаю, он считает, что ты должна была делать все это с ним – возможно, не конкретно это, но все, что делаешь впервые, полагаю. Он очень не уверен в себе.
Я уставилась на нее.
- Эдвард? Не уверен в себе? Это правда? – переспросила я.
Она тепло мне улыбнулась.
- Малышка уснула, - кивнула она на Элизабет, и я, посмотрев вниз, убедилась, что так оно и есть. Пока я укладывала спящую крошку обратно в коляску, Эсме объясняла: - Да, это правда, моя дорогая. Тебе он, возможно, кажется очень сдержанным, твердым, способным справиться со всем, что на него сваливается. Но это не так. Не совсем так. Однажды, я уверена, он станет таким, когда вы оба определитесь. Я очень горжусь тем, что его жизнь давалась ему легко – вообще-то, как и жизнь всех моих детей. Они без напряжения отучились в школе, приложив старание, получили хорошее образование и достойную работу. Двое остальных нашли себе спутников жизни и уже обзаводятся детьми, в точности как они хотели. Но Эдвард – другое дело. Он никогда не влюблялся, как это обычно бывает. Никогда не жил отдельно от нас, за исключением учебы в колледже, и до сих пор у него никогда не было никого, о ком он думал бы, кроме него самого. Это не то чтобы очень плохо, но в таких условиях он не мог научиться справляться с трудными ситуациями.
- Но он точно знал, что делать для меня и Элизабет, когда я пострадала, - я поняла, что защищаю Эдварда, хотя все, что она сказала о нем, было правдой.

- Знаю, моя дорогая девочка, и очень горжусь тем, как он справился со всем этим. Но теперь, теперь, когда ты дома, он, кажется, немного растерялся. Возможно, это даже хорошо. Тебе еще не очень комфортно, и ему тоже, поэтому вы будете учиться вместе. Но он должен учиться не совсем тому же самому, что и ты. Ты очень сильная, нет, не спорь, так оно и есть. Ты выжила, Белла. Для этого нужна была сила и храбрость. А теперь ты борешься за то, чего ты хочешь, и это требует твердости характера. Но Эдвард… что ж, он совсем другой. Ему придется научиться любить тебя и в то же время позволять тебе иметь твое собственное пространство. Ему нужно научиться тому, что хотя вы делаете что-то раздельно один от другого, в конце дня ты все равно будешь дома, когда он придет. Пока он в это не верит. И в этом нет твоей вины, пока ты не начнешь думать, что есть. В этом вообще нет ничьей вины. Просто так складываются обстоятельства. Его тревожит, что кто-то заберет у него вас обеих, что он потеряет шанс, который ты дала ему, не по своей вине. Но он потихоньку поймет: то, что вы живете в одном доме – это легкая часть. Понять, как быть вместе внутри этого дома – вот задача.
Все это звучало очень убедительно, и я начала задаваться вопросом, правильно ли поняла положение, в котором оказалась.



Мой мобильник прощебетал сигнал о получении ответного сообщения и в ту же секунду зазвонил телефон на моем письменном столе.
- В чем дело, Гейл? – спросил я, читая сообщение Беллы.
- Джейк Блэк хочет поговорить с вами, что ему сказать?
Это известие мгновенно стерло улыбку с моего лица. Я ответил, что встречусь с ним, но только до того, как направить ко мне мистера Блэка, нужно попросить Стива, чтобы он пришел в мой кабинет.
Стив пришел без промедления, и я быстро и тихо проинформировал его о ситуации. Он сказал, что будет присутствовать в качестве свидетеля того, что будет происходить, и соответствующим образом расположился, встав возле смотрового стола.

Джейк вошел в комнату и посмотрел вначале на Стива, потом на меня.
- Чем могу помочь, мистер Блэк? - спросил я как можно спокойнее.
Он уселся напротив меня, а я подтянул свое кресло, используя столешницу, и оказался прижатым к столу. Уперся коленями, чтобы сидеть неподвижно. Мы уже были здесь раньше, и на сей раз это нравилось мне ничуть не больше.
Я обхватил ладонью чашку с кофе, чтобы Джейк не заметил, что моя рука дрожит.
- Отзови своих братьев, - сказал он как о чем-то само собой разумеющемся.
Мое удивление было неподдельным, я понятия не имел, о чем он говорит.
- Я их не посылал, поэтому и отозвать их вряд ли смогу.
- Чушь собачья. Блондин вчера вечером зажал меня в угол в магазине видеопроката, а здоровяк врезал мне десять минут назад на автозаправке, - кипятился он.
Стив боролся, как мог, чтобы подавить смех.
- Довольно популярный парень, не так ли? – все-таки засмеялся он.
Джейк послал ему недобрый взгляд, но снова повернулся ко мне.
- И скажи им держать рот на замке. Мои парни из резервации знают все о том их визите.
Я хотел было сказать, что мне ничего не известно об их предыдущем посещении его квартиры, но это было бы ложью.
- Я не посылал их ни тогда, ни сейчас, - сказал я ему честно. – Что же касается рта на замке, скажи им об этом сам.
- Ага, как будто это когда-нибудь случится, - буркнул он и провел рукой по распухшей челюсти. – Кто-то рассказал моим парням, что меня отлупили в тот раз, и если это не я и не они, то кто же?
- Я, - ответил я просто.
- Чушь. Если бы ты появился поблизости от резервации, они бы съели тебя живьем, белый мальчик.
Я пожал плечами. Мне было наплевать на то, что он сказал, он не мог обидеть меня и не имел ни малейшего шанса подобраться к Белле достаточно близко, чтобы причинить ей боль.
- Рассею твои сомнения, а то ты ночью спать не будешь, - хохотнул я. – Я встретил кое-кого из твоих парней в их автомастерской, и они уже имели верное представление о том, что произошло.
- Ты был в их мастерской и ушел оттуда невредимым? – насмешливо переспросил он.
Я небрежно пожал плечами.
- Никаких проблем. Они хорошие ребята, - я откинулся на спинку кресла и быстро взглянул на Стива. Он ухмылялся, как Чеширский кот. – И, похоже, отлично разбираются в людях.
- Ага, они молодцы, - мрачно буркнул он. Я предположил, что, возможно, это именно Сет, Сэм и Пол только что задали ему взбучку. – Сет особенно, - прошипел он.
- Слушай, я не посылал братьев, а если у тебя проблемы с парнями из резервации, я здесь вообще ни при чем, - прямо сказал я.
- Сет, не закрывая рта, мелет всем и каждому, что каким-то образом собирается стать твоим приятелем. И прямо-таки горд тем, что будет дружить с большой шишкой доктором Калленом. О чем это он, мать его? Кто тебе Сет? – резко спросил он.
Я на секунду задумался. Сет, скорее всего, однажды станет моим шурином, но Джейку знать об этом не обязательно.
- Я впервые встретился с ним в тот день. Но не возражаю, если он хочет быть мне другом.

Он тоже ненадолго задумался, прежде чем снова заговорить. Его тон на этот раз был более сдержанным и потерял резкость.
- Так это правда? Гарри действительно ее отец?
Должно быть, я не смог скрыть удивления, потому что он выпрямился в своем кресле и глядел выжидающе. Я был искренне поражен тем, что он слышал об этом. Гарри не показался мне человеком, который кому-нибудь рассказывает о своих делах. Может быть, Сет?
- Это дело Беллы, - твердо сказал я. – Следующий вопрос. – Мне меньше, чем с кем бы то ни было, хотелось обсуждать это с Джейком Блэком.
Он перевел взгляд с меня на Стива и обратно.
- Ты отец Элизабет? Я знаю, ты скажешь, что это тоже дело Беллы, и это так, но мне просто нужно знать, ты ли это.
Ни отрицая это, ни подтверждая, я ничего не терял, поэтому сказал правду.
- Нет, не я.

Он запустил руку в волосы, а я впервые присмотрелся к синякам, которые покрывали его тело. Его руки были в гематомах, как будто его сбили с ног и избивали. Под глазом тоже красовался синяк, а губа была разбита, но уже заживала. Он выглядел изможденным и похудевшим и вел себя не так нагло, как при нашей прошлой встрече. Был похож на человека, смирившегося со своей судьбой.
- А ты знаешь, кто ее отец? – спросил он.
На сей раз я не задержался с ответом:
- Это дело Беллы.
Его рука безвольно упала, и он покорно вздохнул.
- Знаю, я и не собирался спрашивать, кто это, просто спросил, знаешь ли ты.
- Знаю, - признался я. Правда, меня не было ни малейшего желания сообщать об этом ему.

На некоторое время он затих, и я уже подумал, что он выдохся. Мне хотелось сказать ему, чтобы он убрался отсюда, чтобы просто ушел и больше не возвращался, но, казалось, он еще не был готов закончить разговор. Я дал ему еще немного времени. Я ненавидел его за все, что он сделал, но не хотел быть тем, кто причинит ему вред. Мои братья отделали его на совесть, и, судя по тому, как он сейчас выглядел, кто-то еще дождался своей очереди, но я не собирался быть третьим или, возможно, четвертым. Хотя мысленно я говорил себе, что хочу убить этого человека за то, что он сделал с Беллой, но знал, что не способен на это. Он получит то, что ему причитается по закону, и этого будет для меня достаточно.
- Знаешь, вначале я любил ее, - прошептал он. Я ничего не ответил. Мне было все равно, продолжит он или уйдет. – Мне жаль, что я так поступал с ней и с ребенком, никто из них на самом деле не заслужил этого.
Он опустил голову и закрыл лицо руками, а я изо всех сил пытался не чувствовать жалости к нему. Передо мной был лживый подлый сукин сын, и он не стоил моей жалости, как и моего времени.
- Нет, они не заслужили.
- Я не буду оспаривать развод, - пробормотал он. – Не встану у нее на пути, не хочу навредить ей больше, чем уже успел. Но ты должен сделать что-нибудь с Чарли Своном.
Я вздрогнул, как и Стив. Кажется, теперь, когда враждебность Джейка исчезла, Стив чувствовал некоторую неловкость. Моя просьба к нему побыть здесь была мерой предосторожности, на случай если Джейк затеет драку, но теперь все стало серьезнее, разговор приобрел более личный характер, и, похоже, Стив хотел бы уйти.
- Я сейчас приду, спасибо, Стив, - сказал я ему.
Он кивнул и, бросив еще раз взгляд на Джейка, направился к двери.
- Я буду снаружи, просто крикни, если что, - он приподнял брови, глядя на меня, и я кивнул и поблагодарил его.

Я не знал, что сказать. Мне хотелось, чтобы Джейк ушел, но необходимо было выяснить, может ли он рассказать что-то, о чем мне еще не известно. Если есть способ припереть к стенке Чарли Свона, я хотел узнать об этом.
- Что ты имеешь в виду? – спросил я как можно равнодушнее.
- Он обижал ее все время, с самого раннего детства. Знаю, я не имею права чувствовать отвращение, и все-таки чувствую. Я бы никогда не обидел ребенка. Не ударил бы. Я никогда не хотел превратиться в него… Я любил ее, - прошептал он. – Слушай, я знаю, меня посадят за то, что я сделал с ней, но Чарли уйдет безнаказанным, если не предпринять что-нибудь.
- Мы стараемся, но это не так легко доказать, - сказал я.
- Думаю, возможно, он отец Элизабет, - пробормотал он почти неразборчиво.
Я сжался, но попытался не показать панику, которую почувствовал.
- Это довольно тяжелое обвинение.
- Знаю, к тому же у меня нет доказательств, но, думаю, я прав. Вначале я был уверен, что это ты. Было очевидно с самого начала, что ей был нужен не я, но я хотел ее и считал, что достаточно того, что я ее любил. Но ей был нужен ты. С тех пор как я узнал о ребенке, я всегда думал, что он твой, но Белла никогда мне этого не говорила. Я думал, ты узнал о ребенке и бросил ее... думал, что если ты узнал и не захотел никого из них, ей придется довольствоваться мной. Если ты говоришь, что не ты отец девочки, тогда это не иначе как Чарли. Знаешь, он никогда не отпускал ее от себя, даже когда она стала достаточно взрослой для этого, - он пожал плечами, и я представил себе эту картину. – Я никогда не видел ее с кем-нибудь еще; она была или дома, с ним, или в резервации. Я решил, что она смогла как-то ускользнуть, чтобы быть с тобой, но после того как она ушла, я как следует обдумал это, прикинул сроки и понял, что это, вероятно, все-таки не ты. Это гребаный Чарли Свон, и он не должен гулять на свободе.

Мне не хотелось признаваться, что я знаю об этом, но нельзя было позволить ему уйти – а вдруг ему известно что-то, что могло бы помочь? Я был в нерешительности. Никогда бы не подумал, что буду вести с ним такой разговор. Я ненавидел его, сколько могу припомнить, и хотя моя враждебность к нему за все, что он сделал Белле и Элизабет, никогда не уменьшится, мне нужна была информация, которая могла быть у этого засранца.
- Я не хочу, чтобы он ускользнул, но никто ничего не сможет сделать без доказательств, - уклончиво ответил я. У меня были кое-какие доказательства – два теста ДНК и заявление Беллы, Гарри, а теперь, вероятно, еще дюжины людей - но если ему было известно что-то, что могло бы помочь запереть Чарли за все, что он сделал, я хотел это знать.
Он запустил руку в волосы, точно так же, как делал я, когда был расстроен, а потом тяжело вздохнул.
- Я знаю только то, что видел, - пробормотал он.
- Этого недостаточно, - сурово сказал я. – Она никогда не попадала из-за него в больницу и никогда не жаловалась на него. Здесь никто ничего не может сделать, слишком поздно.
- Не может быть слишком поздно, он должен заплатить! – закричал он.
Еще до того, как Джейк закончил свою громогласную тираду, Стив вернулся в кабинет и теперь переводил взгляд с меня на него и обратно.
- Все в порядке, Стив, спасибо, - я махнул ему рукой, и он снова вышел.
- Сколько народу прикрывает тебя, - пробормотал этот поганец.
- И Беллу тоже, - предупредил я.
Он кивнул. Понял, что я имел в виду. Он уже сказал, что не будет препятствовать разводу и не появится рядом с моими девочками, но я ни на грош не поверил этому подонку.

- Скажешь ей, что я прошу прощения? – тоскливо спросил он.
- Можешь сам сделать это, в суде, - мрачно буркнул я.
- Ладно, - сказал он, вставая. – Не знаю, что можно предпринять, чтобы исправить что-то, но если ты что-нибудь надумаешь, дай мне знать. Я сделаю это. Я никогда не хотел, чтобы что-нибудь из этого случилось.
Он и впрямь был не робкого десятка, если решился протянуть мне руку через стол. Я не собирался ее пожимать, и он знал это. Еще раз кивнув, он вышел из комнаты. Я остался сидеть за столом, уставившись на блокнот и размышляя, что же, черт побери, все это значило.
Я смотрел на свои каракули и думал, что сейчас нужно сделать. Он не сказал мне ничего заслуживающего внимания, но все-таки я чувствовал необходимость связаться с детективами из Порт-Анджелеса. Я поднял трубку и набрал номер, все еще размышляя, какого хрена я мог бы сделать с Чарли Своном.
В трубке раздались только первые гудки, когда Джейк вернулся в кабинет. Я положил трубку и молча уставился на него.
Он неловко потоптался, глубоко засунув руки в карманы.
- Кажется, я знаю, как смогу помочь посадить Чарли Свона, - тихо сказал он.



- Кажется, я хочу съездить в клинику, - пробормотала я, наполовину надеясь, что Эсме не услышит и я смогу отказаться от необдуманного намерения.
Но она прекрасно все расслышала.
- О, дорогая, это прекрасная идея. Эдвард будет в восторге. Только завези меня и наши покупки домой, и я уложу Элизабет в постель, а ты сможешь поехать повидаться с Эдвардом.
Я не подумала об этом. Я не была уверена, что смогу сделать это. Совсем. Я надеялась, что если Эсме сочтет мою мысль приемлемой, мы просто заедем в клинику по дороге из магазина. Она могла остаться со мной, и мы наскоро поздоровались бы с Эдвардом, а потом поехали бы домой. Но теперь… теперь моя скромная затея превратилась в самостоятельную поездку в клинику, чтобы встретиться с Эдвардом. Мне придется ехать туда и обратно самостоятельно. Выйти из машины, не имея никого, кто прикрыл бы мою спину. Спрашивать об Эдварде у людей, которых я не знаю. В приемной могут быть пациенты – возможно, мужчины. У меня даже не будет с собой Элизабет. Столько всего могло пойти ужасающе неправильно, и я тут же изменила намерение.
- Съезжу как-нибудь в другой раз, - сказала я ей, поворачивая на нашу улицу.
- Останови, милая девочка, прямо здесь, на обочине.
Я выполнила ее просьбу, но была не в настроении для выслушивания нравоучений, поэтому, даже полностью остановив машину, я продолжала держаться за руль, как ребенок.
- Посмотри на меня, дорогая, - мягко сказала она, и я послушалась. – Это простое дело для тебя. То, что ты можешь сделать самостоятельно. Оставить меня и спящую малышку дома и съездить к Эдварду. Я позвоню ему, и он будет ждать снаружи, так что тебе не нужно опасаться, что придется одной идти в клинику. Он может проводить тебя внутрь – в свой кабинет или в комнату отдыха, и тебе не нужно будет беспокоиться о пациентах, ждущих приема. Он может сделать то же самое на обратном пути и проводить тебя до машины. Ты можешь сделать это. Сегодня у тебя все так хорошо получается, и я знаю, что ты можешь сделать это тоже.
Я не ожидала, что Эсме будет рассуждать так спокойно и здраво, и ее слова пробили тонкую оболочку моего раздражения. Я действительно хотела увидеть Эдварда. Исправить то, что случилось этим утром. Я не была полностью убеждена, что это хорошая мысль – поехать туда самостоятельно, но если мы позвоним ему и он сделает то, что сказала Эсме… кажется, я могла бы справиться с этим.
- Ладно, - пробормотала я. – Но только если ты позвонишь ему и договоришься, чтобы все было так, как ты сказала.
- Хорошая девочка, - сказала она ласково и набрала номер. Нажала на кнопку громкой связи и вставила телефон в держатель на консоли.
- Что случилось? – голос Эдварда прозвучал громко и отчетливо.
- Ничего, дорогой. Слушай, Белла хочет заехать к тебе в клинику, можешь встретить ее на парковке через пять минут? – спросила Эсме.
- Нет! Не пускай ее сюда! Ей нельзя сюда приезжать! – закричал он.
И почти сразу же отключился, а я потрясенно уставилась на Эсме. Потом завела двигатель и поехала к дому.
- Не принимай это на свой счет, Белла, дорогая, очень тебя прошу, - пыталась успокоить меня Эсме, но я уже горько плакала. – Не знаю, с чем это связано, однако, очевидно, там происходит что-то такое, чему Эдвард не хочет тебя подвергать. Просто отвези нас домой, и мы с этим разберемся.
Я вела машину, как сумасшедшая, и въехала на подъездную дорожку к дому Калленов через рекордно короткое время. Я так неистово вытаскивала Элизабет из ее автокресла, что она тоже начала плакать. Эсме старалась успокоить меня, но я могла думать только о том, что Эдвард сердится, и была напугана.

Я прижала Элизабет к груди и побежала вверх по ступенькам крыльца. Эсме открыла входную дверь, и я впервые поняла, что мне не дали ключа. Они не доверили мне ключ!
Я заплакала еще сильнее и, вбежав в свои комнаты, громко хлопнула дверью, из-за чего Элизабет просто завопила. Откинув покрывало на кровати, я заползла под него с малышкой на руках. Перекатилась на бок и похлопывала ее, пока она снова не уснула.
Эдвард в ярости и не хочет, чтобы я приезжала.
Я не могла приходить и уходить, не зная, будет ли кто-нибудь дома, чтобы впустить меня.
Низ живота свело болезненным спазмом. Я безутешно плакала, когда Эсме тихонько стучалась ко мне и когда она шепотом уговаривала меня открыть дверь. Я не хотела ее видеть. Я не хотела видеть его. Я не хотела здесь больше находиться.