Дано: 1) водопад, 2) газовое освещение В первый день летних каникул я проспала хорошо за полдень. Тщательное планирование зарплаты в течение учебного года позволило мне проводить свое свободное время, не беспокоясь о платежеспособности. Я вяло зашла в кухню и включила кофейник. Пока раздумывала, чем же позавтракать, айфон прощебетал о входящем сообщении от Эдварда:
Встретимся в художественном музее в четыре. Буду на нашей скамейке.
Это давало мне как раз достаточно времени, чтобы принять душ, одеться и добраться до места. Еда могла и подождать. Я залпом выпила кофе и побежала наверх собираться.
Закончив все дела в ванной, я в оцепенении стояла перед шкафом. Мой модный кризис был нелеп: мне не требовалось производить на него впечатление. Это не свидание, да если и было бы, я никогда не тратила ни секунды на мысли о выборе одежды. Остановилась на белом жакете с черной трапециевидной юбкой до колен. Это сочетание выставляло напоказ кусочек тела между жакетом и поясом юбки. То, что этот наряд был несколько многообещающим, не помешало мне остановиться именно на нём. Собрав волосы в небрежный пучок, я надела вьетнамки, взяла сумку и отправилась в город на ближайшей электричке.
Казалось, добраться до крыла с произведениями европейского искусства заняло больше времени, чем обычно, и волнение из-за предстоящей встречи с Эдвардом только подпитывало мое нетерпение. Я завернула за угол к нашей скамейке и обнаружила, что он ждет меня, одетый в темные джинсы и белую футболку, выглядя слишком заманчиво – себе во вред.
Увидев меня, Эдвард поднялся.
– Пройдем туда? – спросил он, указывая на выставочный зал.
Мы шли по галереям, непринужденно беседуя.
– Каково это – быть выпускником школы? – поинтересовалась я.
– Честно? Чувствую, словно только что получил условно-досрочное освобождение.
Я усмехнулась.
– Нет, серьезно. Это замечательно.
– И ты решил провести свой первый свободный день с Дега? – указала я на бронзовую скульптуру перед нами.
– А ты бы поступила иначе? – Мы завернули за угол, прежде чем он снова заговорил, на этот раз уже серьезным тоном. – Нет, сегодня я приехал сюда не поэтому. Захотел провести некоторое время с тобой и подумал, что художественный музей – мой лучший шанс.
– Ах, отговорки, – поддразнила я.
Миновав несколько картин Моне и Ренуара, он снова заговорил.
– Планируешь что-нибудь на лето?
– Совершенно ничего. Мои планы – не иметь никаких планов. Моя лучшая подруга, Элис, в сентябре выходит замуж и уже находится на грани психоза со всеми свадебными делами, уверена – она будет держать меня занятой. А еще нужно заняться своим домом и хотелось бы сходить на пляж, когда будет возможность. Даже без школы ближайшие два месяца, вероятно, пролетят незаметно.
– Откуда ты?
– И когда же мы начали играть в двадцать вопросов?
Он засмеялся над моей уклончивостью; я же решила, что люблю его смех.
– Ты упомянула, что собираешься «на пляж». Никто в округе не использует это выражение. Мы бы сказали «сходить на берег». Это дало мне понять, что ты не только не из Филадельфии, но и прожила здесь недолго. Просторечия, как правило, заразны.
Остановившись, я изучала его лицо: никогда не встречала кого-то, кто замечал так много мелких деталей.
– Я из маленького городка в штате Вашингтон, недалеко от Олимпийского полуострова.
– Твоя семья все еще там?
– Отец – да. Думаю, моя мать – во Флориде.
– Ты не близка с ними.
– Нет, они поженились в восемнадцать, и вскоре после этого родилась я. Мать сбежала, когда я была маленькой. Отец – полицейский и работает по ночам, я же обычно оставалась с соседкой.
– Мне жаль.
– Не стоит, все нормально.
– Нет, это не так. Семейная поддержка предоставляет большие возможности. Мне грустно, что так мало людей испытывают ее. – Он, должно быть, почувствовал мой дискомфорт, потому что быстро сменил тему: – Что привело тебя в Филадельфию?
– Я училась в колледже в штате Огайо. Могла бы сказать его название, но сомневаюсь, что ты слышал о нем. Они предложили полную стипендию, и я увидела в этом возможность начать жить на собственных условиях. Впервые ступить на кампус – это самое замечательное чувство в мире, уверяю тебя, и осознание того, что нет никаких связей с домом – по-своему придавало мне сил. В первый же год я познакомилась с Элис, и мы мгновенно подружились. После окончания мы вместе переехали в Филадельфию, чтобы быть ближе к ее жениху, Джасперу, который находился в Пенсильвании. Мы жили в центре города, пока в декабре она не переехала к нему, а в начале этого года я переселилась в Джерси.
– И это все? – он казался удивленным. – Никаких мужей? Детей? Сталкеров?
– Нет, – смеясь, подтвердила я.
– Никаких парней?
Ох. Я должна была знать, что Эдвард не ограничится светской беседой.
– Ни одного, кого стоило бы упомянуть.
– Никого? – его голос чуточку дрогнул.
– Нет.
Он, казалось, расслабился, и следующие несколько минут мы делали вид, что сосредоточены на произведениях искусства, пока Эдвард не нарушил молчание.
– У тебя есть планы на следующую субботу?
Я покачала головой:
– Что ты задумал?
– Мне хотелось бы удивить тебя.
– Ненавижу сюрпризы.
– Все?
– Да, все.
– У тебя никогда не было хорошего сюрприза?
– Нет, – заверила я. – По крайней мере, не могу такого вспомнить.
Мы дошли до тускло освещенного дверного проема в дальнем конце выставки современного искусства, который по моим представлениям был служебный входом. Я повернулась, думая, что мы пойдем назад.
– Куда ты собираешься? – спросил он.
– В этой галерее мы уже все посмотрели.
Он взял меня за руки и потянул в темноту. Когда глаза привыкли, я поняла, что мы находились в небольшой комнате. В стене напротив нас был ряд деревянных дверей с двумя маленькими отверстиями, представляющими собой глазки. Он погладил костяшки моих пальцев и повел к дверям.
– Ты никогда не бывала здесь?
Я покачала головой: усилия, которые приходилось прикладывать для игнорирования реакции своего тела на его прикосновения, не позволяли мне говорить.
– Вперед, – сказал он, отступая в сторону. – Посмотри.
Я отпустила его руки и заглянула в глазки. На ложе из веток возлежала обнаженная женщина с раздвинутыми ногами, ее наиболее укромное местечко демонстрировалось всем для обзора. Ахнув, я поднялась на цыпочки, чтобы получше рассмотреть.
Потом почувствовала это – руки Эдварда, расположившиеся на моих бедрах, а к спине прижалась его грудь.
– Удивлена? – когда он заговорил, его дыхание дразнило мое ухо.
– Да, – прошептала я.
– Считаешь ли ты это... неприятным? – его тон был потрясающе двусмысленным.
– Нет.
Немного надавив на одно из моих бедер, он повернул меня к себе лицом. Удерживая одной рукой за талию, провел другой по боку. Старательно избегая груди, его пальцы скользили по моей грудной клетке, плечу и шее. Он убрал выпавшую прядь волос за ухо, затем повернул мое лицо к своему. Подушечка его большого пальца слегка касалась моей щеки, прошлась от скулы ко рту, где слабо надавила на центр нижней губы. К моменту, когда мой разум осознал, что происходит, парень опустил руки и отошел.
Я смотрела на него с чувством, которое могла описать только как изумление.
– Ты не сердишься на меня?
Я покачала головой.
– Изабелла, пожалуйста, скажи что-нибудь.
Использование моего полного имени отрезвило:
– Белла. Я предпочитаю вариант Белла.
– Белла, – повторил он с торжествующей улыбкой. – Ты сегодня вечером встречаешься с друзьями?
Я кивнула.
– Тогда тебе пора идти.
Я все еще пребывала в оцепенении, когда мы покинули музей.
– Насчет следующей субботы, – сказал он. – Можешь быть готовой к шести?
Подождите. Разве я действительно согласилась пойти на свидание с мальчиком, который меньше суток назад еще учился в школе? К счастью, я смогла вернуть разборчивую речь.
– Не помню, чтобы соглашалась.
– Белла, – смеясь, сказал он, – мы оба знаем, что у тебя нет намерения отказывать мне.
Он открыл дверь ожидающего такси и жестом пригласил меня внутрь.
– Тогда до субботы.
– До субботы. – Он дождался, когда я устроюсь внутри, и закрыл дверь.
Когда автомобиль пришел в движение, я мысленно воспроизвела последние пару часов. Не уверена, что именно находила более удивительным – тот факт, что Эдвард был достаточно нагл, чтобы почти поцеловать меня, или собственное разочарование, что он все же не осмелился.
Прибыв в «McGillin's», я с облегчением обнаружила сидящую в одиночестве Роуз.
– Белла! Я так рада, что ты появилась. Позвонила Элис: Джаспер с Эмметом опаздывают, и она ждет их. Так что здесь только мы примерно на час или около того. Я заказала кувшинчик пива.
– Я так вляпалась. – Я опустилась на стул и рассказала ей все с самого начала.
Она внимательно слушала, прервав лишь раз, чтобы повторить заказ.
– Семнадцать? Ладно, я должна спросить, и не психуй. Так все дело в сексе?
– Мы даже не целовались.
– Знаю. А, кроме того, календарный возраст как таковой – не показатель сексуального опыта. Есть семнадцатилетние, у которых уже было больше сексуальных партнеров, чем у Элис обуви. У Эдварда, однако, как мне кажется, опыта нет вообще. Я бы не удивилась, если небольшой инцидент, только что случившийся с вами в Художественном музее, – первый раз, когда он прикасался к женщине, кроме своей матери. Если трахнешь его, он будет в восторге и очень захочет угодить. Сможешь научить его делать все так, как тебе нравится.
Я закатила глаза.
– Что? – спросила она.
– Это не приходило мне в голову.
– Ты только что сказала, что малыш едва коснулся твоего лица, и ты захотела сорвать с себя одежду.
– В том-то и дело – я хочу гораздо большего. Он великолепен. Не хочется даже думать о том, чтобы опошлять его незатейливым трахом.
– Он собирается в колледж осенью. Понимаешь же, что это значит.
– Понимаю, – вздохнув, сказала я. – Наркотики, выпивка и случайный секс.
– Независимо от твоего решения, все это просто вопрос времени. Представляешь хотя бы, куда он ведет тебя в субботу?
– Ну, он слишком молод, чтобы забронировать номер в отеле.
– Он хочет тебя, но я подозреваю, что это выходит за рамки физиологии – для вас обоих. – Она побарабанила указательным пальцем по столу, а затем сделала глоток пива. – И что теперь?
– Мне нужно заняться этим.
Впервые после встречи с Эдвардом я была полностью честна сама с собой.
– Хорошо, – сказала она. – Ты знаешь ситуацию лучше кого бы то ни было. Но не говори Элис. Знаю, что вы уже вечность дружите, и могли бы также быть и семьей. Думаешь, она будет любить тебя, несмотря ни на что. Поверь мне: не будет. Она никогда не смирится с его возрастом, и что он учился в твоей школе – даже если ты и не знала этого, когда вы познакомились. Если и есть единственное, чего тебе не нужно, так это ее дерьмового урагана вины, обрушивающегося на тебя, пока пытаешься разобраться с этим. Думаю, нам надо оставить это между нами, по крайней мере, сейчас.
– Спасибо.
– Надеюсь, мы ничего не прервали, – удивил меня голос Джаспера. – Вы выглядели довольно серьезными.
Элис вопросительно посмотрела на меня, когда Джаспер с Эмметом присоединились к нам за столом.
– Конечно, мы серьезны, – заявила Роуз. – У нас был очень серьезный разговор о характерных признаках тиснения бумажной продукции, отличающих этот метод от более дешевых способов печати. Я объясняла Белле, что множество чванливых сук ощупывают оборотную сторону приглашений, проверяя, были ли они как следует выгравированы.
– Как моя мать! – сказала Элис, скользнув за столик. – Видишь, Джаз, люди, безусловно, замечают подобное.
Вскоре напряженность растворилась в дешевом пиве и гадком пении.
Перевод: Lelishna Редактура: Aelitka
Дорогие читатели! На форуме перевода организована
ВИКТОРИНА! Эта глава подкинула один вопрос, ответ на который мы хотели бы узнать от вас.
Правильно и в установленный срок ответив на вопрос викторины, вы получаете в личное сообщение на несколько дней раньше публикации часть главы с описываемым событием, а также несколько наград, обычно от 3 до 5.