2024-4-18

16

0

0

Вдохнув, я ощутила слабый, но очень приятный запах мужского одеколона. Неожиданный аромат для раннего утра, но, тем не менее, доставляющий удовольствие. Мне было тепло, несмотря на то, что я лежала поверх одеяла. Я снова вдохнула, и, конечно же, запах одеколона Эдварда всё ещё чувствовался.

В моей памяти всплыли события предыдущего дня, и я резко открыла глаза, обнаружив, что лежу лицом к лицу с Эдвардом Мэйсеном. Его тёмно-рыжие волосы упали ему на глаза, а призрачно-бледное лицо показалось мне ангельским и умиротворённым. Я лежала в его крепких объятьях, тесно прижатая к его груди, а его прохладное дыхание щекотало мою макушку. А потом на меня словно налетел товарный поезд.

Элизабет Мэйсен умирает.

Я с трудом поборола подступающие слёзы и погладила Эдварда по скуле. Его кожа была нежной и гладкой… Длинные чёрные ресницы дрогнули. Лицо Эдварда исказилось болью. Даже во сне он выглядел страдающим. Подождите… Что?..

Эдвард спит?

Когда он уснул? Он спал, его руки обнимали меня за талию, его лицо не уступало лицу архангела. Трудно в это поверить, но я была в восторге. Я ожидала, что сейчас, когда над ним нависла приближающаяся смерть матери, он вообще перестанет спать. Как получилось, что он спит? Действие лекарств? Я наклонилась к нему и снова вдохнула. Потом, не удержавшись, потрогала его шёлковые волосы, снова погладила лицо, молясь о скорейшем исцелении Эдварда. А после этого попробовала освободиться, чтобы пойти принять душ. Как только я попыталась выскользнуть из его объятий, глаза Эдварда резко открылись и наши взгляды встретились. Его хватка тут же усилилась, он посмотрел на меня с острой тоской.

- Нет, - прошептал он. Его обычно бархатный голос сейчас был хриплым. Мы долго глядели друг на друга. Тоска так и не покинула его глаза. Не желая нарушать молчания, я одним взглядом попыталась дать ему понять, что ухожу ненадолго и сразу же вернусь. Казалось, он понял. Его хватка ослабла, глаза закрылись. Я встала и потянулась, унимая боль в мышцах. Что это было? Эдвард не хотел меня отпускать? Эдвард, держащий меня за руку, постоянно находящийся возле меня, улыбающийся?.. Это происходило со мной наяву или просто приснилось? Я посмотрела в маленькое окно и увидела, что солнце только что выглянуло из-за деревьев. Небо было бледно-оранжевым. Электронные часы Розали показывали чуть больше половины шестого. Эдвард выскользнул из нашей комнаты, стараясь не разбудить Розали. Мне тоже меньше всего хотелось, чтобы она нас увидела. Я взяла одежду, которую собиралась надеть сегодня, несессер с туалетными принадлежностями и направилась по коридору в ванную. Горячий душ успокоит мои нервы и поможет справиться с последним горестным событием.

Казалось, каждый день приносит мне новую причину для слёз.

Было ли это мучительной дорогой к выздоровлению? Если нет, то мне требовалось немедленное возмещение. Мои глаза теперь почти всё время были покрасневшими… депрессия усилилась как никогда. Я постоянно плакала над чужими проблемами, а на оплакивание своих собственных у меня почти не оставалось времени. Подставив спину горячим струям, я разрешила себе пролить несколько слезинок о своих родителях. Теперь смотреть в глаза Эдварда было всё равно что смотреть в зеркало. Та же злость на весь мир и на себя самого.

После душа я почистила зубы и привела в порядок спутанные влажные волосы. Я не стала сушить их феном, а просто скрутила в пучок, позволив нескольким прядям упасть на лицо. Потом надела чёрный свитер, джинсы и чёрные кроссовки. Подходящая одежда в этих ужасных обстоятельствах.

Вернувшись к своей спальне, я увидела, что Эдвард стоит, прислонившись к закрытой двери – с закрытыми глазами и усталым лицом. Его волосы были влажными, он переоделся – видимо, только что вышел из душа. Я чувствовала запах мыла, исходивший от его белоснежной кожи. Казалось, он даже не заметил, что я стою перед ним в ожидании.

- Она всегда ведёт себя храбрее, чем она есть на самом деле, - сказал он. Значит, всё-таки заметил меня. – Всегда сильная внешне, даже если внутри разваливается на части, как карточный домик. – Я не знала, что сказать. Да и ждёт ли он моих слов, может быть, хочет, чтобы я просто молчала и слушала? – Мне хочется наорать на неё, но это не приведёт ни к чему хорошему. Она всегда была такой… и она всё равно умрёт.

- Не сдавайся. Ещё остаётся шанс, что рак перейдёт в ремиссию.

Смех Эдварда был хриплым и горьким.
- Нет, Белла. Это неизлечимо. Если он действительно замедлит течение, это только продлит её умирание. Оно неизбежно.

Я шмыгнула носом. Возможно, это простуда.
- Но ты должен надеяться…

Он раздражённо вздохнул:
- Зачем? – тон его был резким. Я на мгновение отвела взгляд. Его глаза были всё ещё закрыты, брови нахмурены.

- Потому что она будет просто убита, если увидит тебя таким, как сейчас. Ведь она явно настроена оптимистично, несмотря ни на что. И ты должен вести себя так же. Ей будет больно понять, что ты так легко сдался. – Он сунул руки в карманы и открыл глаза. – И мне тоже мучительно видеть тебя таким, - я не хотела плакать с самого раннего утра, поэтому заставила себя ничего не чувствовать, пока волны боли проходили через меня. Я жалела, что здесь нет моей мамы. Она умела утешить, сказав буквально несколько простых слов. Она сама была простой, и часто это помогало ей глубже всех вникнуть в проблему. Её незамутнённое видение мира могло исцелить от депрессии любого.

- Прости, если я причинил тебе боль, - сказал Эдвард. Я вернулась в себя и посмотрела на него.

- Это не из-за тебя, - солгала я. – Мне просто так грустно, что твоя мама… - Он протянул мне руку, и я приняла её. Мы пошли по коридору. – Куда мы идём?

- Представь себе, кафетерий уже открыт. – Я усмехнулась. – Мы будем завтракать вдвоём.

Я заволновалась:
- А что будет, когда проснутся остальные?

- Сейчас это не имеет значения. У каждого из них кто-то есть, - он слегка качнул нашими сомкнутыми руками, и на губах его появилась едва заметная усмешка: - Я заметил, что этой ночью ты спала без света.

Я почувствовала, что мои щёки стали горячими.
- А я заметила, что ты просто спал.

Он хохотнул.
- Да. Кажется, мы гасим фобии друг друга.

- Какая полезная информация, - пробормотала я.

Он посмотрел на меня и тепло улыбнулся:
- Похоже, мне придётся всё время быть рядом с тобой.

- Взаимно, - я слегка толкнула его локтем в руку.

Тишину нарушали лишь наши шаги.

- Знаешь… ведь сегодня ровно неделя с того дня, когда ты попала сюда.

- Действительно! – мои глаза изумлённо расширились. Казалось, что с моего поступления сюда прошло уже больше месяца - и я чувствовала себя постаревшей. Так много всего произошло, с таким количеством дел нужно разобраться...

Он покачал головой:
- Видимо, только я здесь слежу за временем.

- Зачем тебе это?

Он открыл дверь кафетерия, оставив мой вопрос без ответа. Конечно же, официантки и повара хлопотали за стойкой и писали что-то на грифельной доске для меню. Мы сели рядом с самым большим окном. Свет, падавший из него, был туманным, как луч фар во время дождя. Я натянула рукава свитера на ладони.

- Что ты хочешь на завтрак?

Я прикусила губу и решила ограничиться самым простым блюдом:

- Порцию хлопьев. Овсяных, если у них есть.

Он встал и ушёл, оставив меня смотреть в окно. Я словно погрузилась в транс и с грустью поняла, что даже не распаковала ещё фотографию родителей. Раньше это было слишком мучительно, но сейчас мне необходимо было видеть их улыбающиеся лица. Я решила поставить фото на свою тумбочку.

Эдвард вернулся с двумя тарелками хлопьев.

- Спасибо, - сказала я и сразу же начала есть. Эдвард усмехнулся. – Поделишься шуткой? – спросила я.

- Похоже, официантки наслаждаются нашим утренним свиданием больше, чем мы сами. – Мысленно взвизгнув при слове «свидание», я оглянулась и засмеялась, увидев, что официантки улыбаются и подмигивают мне. Они явно болели за меня. – А одна из них хочет, чтобы я тебя поцеловал.

Я резко обернулась к нему:
- Что? – и покраснела, не успев проглотить свои хлопья. – Откуда ты знаешь?

- У меня это хорошо получается. По-моему, мысли написаны у всех на лицах.

Я снова оглянулась, отыскивая взглядом ту женщину, о которой он говорил, но не разглядела ни малейшего признака, по которому могла бы её узнать. Он съел ещё ложку хлопьев, а потом подвинул тарелку на мою сторону стола. Я открыла рот, чтобы спросить его, зачем он это сделал, но он уже взял стул и переставил его, чтобы сесть рядом со мной. Я залилась румянцем из-за его близости и не отрывала взгляда от своей тарелки. Мы молча ели, не обращая внимания на перешёптывание официанток. Я слишком нервничала, чтобы ещё что-нибудь сказать. Эдвард время от времени пристально смотрел на меня, не пытаясь этого скрыть, и улыбался, когда я набиралась храбрости взглянуть на него. Он доел свою порцию раньше меня, а потом наблюдал, как я тороплюсь, чтобы догнать его.

- Могу я задать тебе вопрос? – спросила я.

- Ты уже задала его, дорогая.

- Ха-ха.

Он засмеялся:
- Продолжай. Спрашивай.

Но он был сейчас в таком хорошем настроении. Мне очень не хотелось омрачать его, однако Эдвард уже смотрел выжидательно.

- Твоя… - я на секунду остановилась. – Твоя сомнифобия вызвана тем, что твой отец умер во сне? – Его улыбка померкла, и я немедленно пожалела о своих словах. Он не ответил, а я быстро извинилась: - Прости, мне не следовало…

- Всё в порядке. – Я машинально сунула в рот ложку хлопьев. – Ответ: «да», - говоря это, он смотрел на подслушивающих официанток. – Я трус. Частично из-за этого я так сильно ненавижу свою фобию.

- Не понимаю.

- Врач сказал, что отца убила наследственная болезнь. Я боюсь, что если усну, то не проснусь.

- Но ты уже много раз засыпал – и не умер.

Он улыбнулся и придвинулся ко мне:

- Но разве не факт, что каждый раз, когда я засыпал, ты имела к этому непосредственное отношение? – Я кивнула, а он усмехнулся. – Сегодня ночью, когда ты уснула в моих объятиях… - Я застыла и посмотрела на него. Теперь он хмурился. – Я смотрел на тебя и понимал, почему негодовал на своего отца за то, что он умер. Меня приводило в ярость то, что он не подумал обо мне, о том, что я рядом и жду его пробуждения. – Я всё поняла. Эдвард – его сын. Его отец должен был проснуться, чтобы осознать, что его сын боготворит его... нуждается в нем… - Этой ночью я уснул, потому что знал – у меня есть то, для чего я обязан проснуться. Это ты. И моя мать. И Эммет, Джаспер, Элис, Эсме, Карлайл… и может быть, даже Розали. Если бы мой отец посмотрел на меня перед тем, как уснуть, мне кажется, всё пошло бы по-другому. Он боролся бы, чтобы не оставить меня. Он был бойцом.

Я доела свои хлопья, и он отдал наши тарелки официанткам. Когда Эдвард снова сел рядом со мной, меня вдруг осенило, и я немедленно выпалила ещё один вопрос:

- Почему ты сказал, что никто не ходит в бассейн?

- Прости, что?

- Неделю назад, когда я только приехала сюда. Ты сказал что-то о том, что никому не позволено пользоваться бассейном. Почему?

Он рассмеялся так громко, что одна из официанток уронила свой поднос с печеньем.

- Извини, я соврал тебе.

Я изумлённо уставилась на него.

- Ты врал?

- Да.

- Но зачем?

Он снова засмеялся, и я сердито посмотрела на него.

- Потому что… я пришёл в ужас при мысли о том, что ты действительно пойдёшь в бассейн поплавать. Зная теперь, какая ты неуклюжая, я не удивился бы, если бы ты споткнулась и упала с бортика.

Я всё ещё смотрела на него с негодованием.

- Я тебе не верю, - скептически сказала я.

- Ну, Форкс в любом случае не лучшее место для купания. Ты могла сильно простудиться.

Я покачала головой и скрестила руки на груди.

- Вероятно, я должна сделать это теперь просто из духа противоречия, - предположила я с самодовольной улыбкой.

Последовал ещё один смешок:
- Как будто я тебе это позволю, Белла.

Я приподняла бровь и толкнула его локтем:
- Я взрослая. Ты не имеешь права указывать, что мне делать.

Его улыбка погасла.
- Как бы не так! – он встал и потянулся. – Я собираюсь на утренний заплыв, - сказал он с саркастической усмешкой. – Присоединишься?

- Это не смешно, Эдвард!

- А по-моему, совсем наоборот, дорогая, - помедлив, он протянул мне руку. – Мой отец был бы в восторге от тебя, Белла Свон, - сжав мою ладонь, он потянул меня к себе, помогая встать на ноги. – Я от тебя в восторге.