Она была уже на восьмом месяце и чувствовала себя намного массивнее, чем когда-либо.

Ей приходилось тяжело. Она всегда легко утомлялась. Она постоянно спала долго днем, что становилось проблемой, так как она не могла спать по ночам из-за этого. Она всегда чувствовала неудобство, и ее груди настолько набухли, что соперничали с ее гигантским животом.

Ее муж, совершенно неожиданно, делал многое намного легче.

Она действительно не могла понять его.

Он был более непредсказуемым, чем сама погода. По крайней мере, она могла посмотреть ночью вверх, увидеть, как сверкают там звезды, и быть уверенной, что не будет дождя.

Но с Драко не было ничего известного или поддающегося предвидению.

Он никогда не говорил, что жалеет о том, что случилось несколько месяцев назад; о том, как он сделал ее объектом насмешек и улыбок для своих друзей. Но он и не жаловался по поводу уродливого синяка, что получил от нее.

Она подумала, что он может потерять контроль над собой после того, как она противостояла его друзьям. Он казался очень злым, выкрикивая ее имя, пока она убегала.

Она была готова на все из-за его неизбежной ярости, из-за его действий, когда он придет в комнату. Она, конечно, будет сражаться в ответ. Она не боялась его. Она просто боялась за своего ребенка.

Но то, что произошло, когда он вошел в их комнату, сильно удивило ее.

У него был ужасный синяк на левой щеке. Но он вел себя так, словно его и не было. Он вел себя так, словно ничего не произошло. Выражение его лица было точно таким же, как и каждый вечер, когда он возвращался домой.

Он взял ее за руку и нежно исцелил ее. После этого крепко уснул, поцеловав ее и собственнически обнимая ее, словно она была его сломанной куклой.

У маленького Драко был плюшевый мишка. Гермиона помнила его любимца. Он называл его Мистер Медведь. Она смеялась над этим именем в детстве, потому что всегда давала своим куклам достаточно необычные имена, вроде Принцессы Вероники . Он считал, что еще слишком маленький, чтобы самому давать кому-нибудь имя. Она поцеловала Мистера Медведя, прежде чем сказать, что ей жаль, видя, как больно сделала ему ее улыбка. Просто она понимала, как много это значит для него.

Он был порванным и потертым теперь, с оторванными глазами и слепым взглядом. Его конечности были готовы отвалиться из-за перенапряжения, но все еще оставались здесь.

Все его старые игрушки выбросили, но Мистер Медведь все еще находился здесь. Гермиона заметила его однажды, когда искала черновики одной из порученных ему разведывательных миссий.

По некоторой болезненной, неправдоподобной и страшной причине она сравнивала себя с бедной, использованной игрушкой. Драко любил своего мишку, и он же погубил его.

Драко любил ее, тем самым уничтожая ее.

Но на самом деле она не была уверена, делал ли он это намеренно или просто из-за того, что точно так же разрушался из-за нее.

Но прежде всего он мог дать ей все, в чем она нуждалась во время беременности.

Однажды, на ранних сроках беременности, он обезумел от действий ее служанок, которые не могли подать ей то блюдо, что она хотела. Она ненавидела, когда он кричал и делал выговоры ее служанкам ради нее же, но не могла контролировать свой аппетит и жажду.

Они подали ей обычный суп из бычьих хвостов, но она просто не смогла проглотить его. Гермиона пожелала именно его и попросила служанок приготовить, но, когда они закончили сервировать стол, запах стал для нее просто ужасным, и она не могла понять, почему. Последнее, что она помнила – как ее рвало и она почти потеряла сознание.

Драко разозлился. Он стал почти мертвецки бледен. Он призвал служанок Гермионы вместе с домовыми эльфами, что работали на кухне, и приказал наказать их соответствующим образом.

Гермиона хотела остановить его, но не могла, так как содержимое ее желудка поднималось по пищеводу. Ей дали успокаивающее зелье от целителя семьи Малфоев, а так же несколько зелий для устранения ее аномального рвотного рефлекса.

Когда она успокоилась, Драко остался вместе с ней, нежно потирая спину, пока она лежала на его груди. Она не могла ничего делать, только опираться на него. Она была не одна, в конце концов. Он сделал все возможное для этого.

Это был его запах, запах сосен и зимней свежести, который успокаивал ее. Он поцеловал ее висок и шептал успокаивающие слова на ее ухо, пока она не заснула.

Он проверял каждый вечер, приходя домой, что о ней прекрасно заботились и давали все, в чем она нуждалась. Гермиона замечала, как много сил уходило у Драко на миссии, больше, чем когда-либо, как много брала война сейчас у него сил, но он все равно возвращался домой. Выглядя при этом очень измотанным, он по-прежнему проверял ее и целовал на ночь.

Она по-прежнему не хотела разговаривать с ним, но, совершенно очевидно, он был нужен ей, и он знал это. Он слишком сильно баловал ее, настолько, что она была не в состоянии делать некоторые вещи без него. У нее были проблемы со сном из-за ее состояния, и он делал ей массаж ног, чтобы помочь расслабиться. Его тепло и успокаивающий запах стали такими привычными, что она просто не могла уже спать без него.

Он принялся ухаживать за ней, когда она болела, относил ее в ванную, если у нее слишком сильно кружилась голова, чтобы ходить. Во время первых недель он держал ее волосы, пока ее тошнило, контролировал все, что она ела, и проверял каждое зелье их семейного целителя, что давалось ей, убедившись, что оно безопасно.

В первый раз она почувствовала, как пинается их ребенок, на пятом месяце; для Драко касаться ее живота стало манией. Он полюбил то, какими большими стали ее груди, казалось, они могли выскочить из-под одежды. Он любил их трогать и был помешан на этом. Но, когда их ребенок стал двигаться, он стал так же одержим ее животом. Иногда, перед сном, он целовал ее живот и прижимался к нему, словно маленький ребенок.

В Драко словно существовало две личности, она знала это. Он был преступником. Он был жестким человеком, лидером сильнейшей группы молодых приверженцев Волан-де-Морта, соперничающей с безумной шайкой Грейбака, и даже сильнее, чем Люциус Малфой и старые приспешники. Драко был сильным и всегда находил то, чем можно похвастаться, с чистой наглостью обходя команду, демонстрируя им тем самым, насколько он выше их и может убить всех одним щелчком пальцев.

Но наедине с ней появлялся другой Драко. Она даже не была достаточно уверена, он ли это. Он был слишком непредсказуемым. Он мог стать снова тем доминирующим существом, а в следующий момент - вновь тем маленьким мальчиком. Иногда он был спокойным и тихим, как она хотела. Иногда он начинал контролировать ее и запирать в их комнате каждый раз, когда она была непослушна. Но иногда он вообще ничего для нее не делал.

На ранних сроках он достаточно хорошо ухаживал за ней из-за ее гормонов. Иногда, когда ей хотелось секса с ним, все, что она должна была сделать - так это начать целовать его. Он обеспечивал удовольствие ей и ее яростно бушующим гормонам. Это было весьма странно, так как она по-прежнему не разговаривала с ним, но по-прежнему получала отличный секс от него.

Временами она чувствовала, что использует его тело. После ее освобождения, она возвращалась обратно в то состояние, в котором не произносила ему ни единого слова. Но не он не жаловался на это, точно так же используя ее тело.

Без разговоров их физические отношения, казалось, стали еще сильнее. Каждое прикосновение, каждое действие, каждый жест казался более громким, чем любое сказанное слово.

Иногда Гермиона думала, что эта холодная война с ним привела к противоположной развязке.

Они были подобны отрицательному и положительному электрическому заряду, так отличающиеся друг от друга, весьма непохожие во всех отношениях. Но соблазн и искушение оказаться ближе друг к другу, тяга прикосновений – чувство, которое нельзя было отрицать. Это походило на закон магнетизма. Один положительный, один отрицательный заряд, не существующие друг без друга. Неоспоримое стремление разделиться только сильнее сближало их.

Их никогда не покидал определенный уровень чувственности.

И чем дольше они оставались вместе, тем выше он становился. Чем дольше они пытались оставаться вдали друг от друга, тем сильнее становился их магнетизм. Не было выхода. Все шло из рук вон плохо.

Он был ее, и она была его.

Они переплелись вместе. Она думала снова и снова, что теперь это казалось нормальным. Неважно, как сильно они использовали друг друга, все было потому, что они не могли выжить один без другого.

Это было похоже на паразитизм. Они оба были одновременно паразитом и хозяином. Это причиняло боль каждому из них, но уйти означало смерть.

Это было похоже на узкую тропу, ведущую к безумию.

Гермиона потерла выпирающий живот и вздохнула в сотый раз за ночь.

Драко опаздывал.

Он и раньше опаздывал домой каждый вечер, но до сих пор еще никогда не приходил так поздно.

Было уже три часа утра, и она просто не могла уснуть без его прикосновений к ее волосам или поглаживания ее живота. Она нуждалась в его теплом присутствии рядом больше, чем когда-либо. Может быть, так думал ребенок, а может быть, она сама.

Она так боялась все время.

Она заметила, что война горела сильнее, чем когда-либо, и притягивала ее мужа все сильнее. Что-то определенно надвигалось. Что-то, что ждал Драко.

Однажды она проснулась в середине ночи. Драко не было в постели рядом с ней, но он сидел на диване поблизости, ничего не делая и лишь потягивая свой виски, задумчиво смотря на нее.

Все выглядело так, словно он старался заморозить момент, когда она была здесь, когда она была рядом с ним.

Все выглядело так, словно он был обеспокоен или напуган, но она не могла сказать точно.

Он был мастером, когда дело касалось маскировки его эмоций, но иногда, когда он не догадывался, что на него смотрят, в его глазах отражался страх. Это постоянно тревожило ее, но она просто не могла заставить себя заговорить с ним. Он никогда не говорил ей, что сожалеет, так что и она не жалела его.

Он был весьма напряжен в последние месяцы, но не только потому, что она была в положении, но и от его поисков.

Он часто запирался в кабинете, сверяя данные. Она не знала, что происходит, и никто ничего не говорил ей об этом.

Иногда она стояла возле двери его кабинета и просто смотрела на него, ничего не делая. Он был не против этого. Он просто позволял ей делать все, что ей хотелось. Но он надевал свою обычную маску каждый раз, когда она была с ним там.

Вязание, по крайней мере, уводило ее разум в другое направление, подальше от непонятного поведения Драко за последние месяцы.

Гермиона принялась вязать без магии, прочитала почти все книги в библиотеке и хотела попробовать что-то новенькое. Она уже сделала пару носочков и шапочек для своего ребенка. Гермиона пока еще не знала пол своего ребенка, так что выбрала универсальный цвет. Она, как правило, начинала вязать у камина, а после просыпалась в своей кровати. Драко всегда переносил ее из одного места в другое, не потревожив ее сон. Она не знала, как он это делал, но предположила, что ей было слишком комфортно рядом с его теплым телом, чтобы просыпаться, или, возможно, ее собственное тело слишком уставало каждый день.

После прихода Тео миссии Драко стали сложнее. Все стало не таким, как прежде, когда он почти достиг победы. После некоторых больших миссий он давал бал-другой. Но сейчас все поменялось.

Иногда она слышала его споры с Блейзом и Монтегью, двумя его доверенными лицами, иногда с самим Тео.

У Гермионы было сильное подозрение, что Тео стоял за всем этим, фактически, она была уверена в этом. Один раз он умудрился испортить Драко планы, но потом все равно смог получить его доверие.

Миссии ее мужа и местонахождение Темного Лорда так же ускользали. Все в некотором смысле распадалось на части, и ее муж понимал это. Это была, пожалуй, самая главная причина, по которой ее муж каждый раз возвращался домой напряженным и усталым.

В любом случае, то, что планировал и делал Тео, было весьма опасным занятием.

Но что он планировал?

Почему он не хотел говорить ей?

Она знала, что он все еще был зол из-за ее беременности, но как она могла все ему объяснить, когда он холодно себя с ней вел?

Снейп был бесполезен.

Он ничего не рассказывал ей. Она умоляла позволить ей вернуться в Орден, но он ничего не разрешил ей, говоря, что для ее же блага лучше остаться,. Он даже пригрозил, что расскажет Драко о ее планах побега, если она продолжит умолять его. Он сказал, что ее присутствие здесь необходимо, хотела она этого или нет. Он сказал, что ей нужно остаться, иначе она просто все испортит.

В его словах, казалось, есть смысл, но в действительности она ничего не могла понять.

Она понимала, что Снейп заботится о Драко, потому что тот его крестник, но иногда чувствовала, что его забота гораздо больше, чем нужно было для Ордена. При этом всем она никак не могла понять, на чьей стороне он был на самом деле.

Честно, она не знала, кому еще может доверять.

Она отвлеклась от своих мыслей, когда ощутила, как ее ребенок пинается. Лицо окрасила небольшая улыбка, сменившаяся гримаской, когда она потерла свой живот.

Она знала, что ребенок хотел показать ей, что она не одна, что, несмотря ни на что, у нее есть кто-то, кто будет рядом с ней.

Этот поступок ангела заставил ее немного улыбнуться.

Она потерла свой огромный живот еще раз прежде, чем встать и посмотреть на дверь. В течение минуты она ничего не делала – просто смотрела на нее.

Уже без четверти четыре, а Драко еще нет.

Она почувствовала небольшое опасение, нарастающее в ее груди. Даже ее ребенок ощутил это, не переставая толкаться ножками.

- Малыш, пожалуйста, перестань сейчас же. Мама слишком устала, - она поморщилась, когда успокаивающе потерла свой круглый живот. Она не спала всю ночь, и теперь в ее голове стучало точно так же, как и билось ее сердце.

Почему Драко так опаздывает? Она же не может засыпать без него. Он должен был быть здесь уже несколько часов назад.

А потом, через несколько секунд, на ее вопросы были даны ответы.

Она вздрогнула, когда дверь их спальни резко распахнулась… и крестный внес на руках ее сильно окровавленного, почти мертвого мужа. Семейный доктор и служанки торопились за ними.

- Скорее! У нас нет времени! Он потерял слишком много крови, - кричал Снейп, положив его на кровать и произнося заклинания, чтобы исцелить умирающего человека перед собой.

Гермиона не знала, что делать. Ее оттеснили в сторону, глаза расширились от шока при виде ее мужа. Он был бледен как приведение, из ран лилась кровь; казалось, его пытали и убили.

Если бы она не видела, как вздымается его грудь, то могла бы с уверенностью сказать, что он на самом деле умер.

Гермиона попятилась назад, прижав одну руку к груди, а другую - к выпуклому животу.

Потому что прямо сейчас, при виде собственного мужа в таком состоянии, практически… мертвым, все отвращение, которое она испытывала к нему, пропадало, оставляя единственную эмоцию.

Печаль… невероятная, болезненная, мучительная печаль и тоска. Это было похоже на черную дыру. И в ней не было ничего, кроме глубокой, темной печали.

Прежде, будучи в гневе, она могла пожелать ему смерти или просто быть убитым, или просто исчезнуть. Но сейчас, смотря на него в эту секунду, она поняла, как неправильно поступала на самом деле.

Каждый человек в комнате старался помочь ему вернуться к жизни, дать ему возможность выжить. Даже Снейп выглядел встревоженным, произнося странные заклинания, чтобы закрыть его бездонно глубокие, смертельные раны. Его губы быстро двигались, как если бы он пел колыбельную со странными, чужими словами. Руки Профессора немного тряслись, и Гермиона поняла: что бы ни случилось с Драко, это могло серьезно забрать его жизнь.

Но она ничего не делала.

Она не могла.

Она просто стояла там, а глаза были готовы выскочить из орбит от страха. Она чувствовала онемение и притупление. Она даже не могла понять, почему вода течет вниз по ее лицу. Она не могла понять, откуда она взялась, наверное, из ее глаз, но ничего больше не чувствовала.

Потребовалось около получаса, чтобы вернуть его в стабильное состояние и облегчить спазмы его тела.

Когда его раны закрылись, семейный целитель бросился к нему, чтобы перевязать некоторые из них и предложить ему крововосстанавливающее зелье, чтобы уменьшить нанесенный урон.

Он потерял слишком много крови и мог умереть в любую минуту, если не принять зелье сейчас же.

Совершенно неожиданно Драко оттолкнул от себя целителя прочь. Спазмы прошли, но его дыхание оставалось все еще частым, а глаза казались скошенными. Он пытался оставаться в сознании, но все в комнате знали, что это продлится недолго, потому что его раны пока не закрыты, а он еще не выпил зелье, которое спасет его жизнь.

- Оставайся на месте, мальчик! Ты должен выпить это. Ты должен послушать целителя сейчас же! – Снейп становился все более и более нервным. Все это было так на него не похоже, знак того, насколько все серьезно.

Но Драко не слушал его. Он продолжал ерзать, отталкивая целителя и служанок подальше. Даже Снейп не мог подойти к нему, пока он лихорадочно дергался. Кровь растекалась по простыням, новые раны открывались в процессе.

- Открыть бутылку, я буду держать его, - строго приказал целителю Снейп. – У нас нет времени. Мы должны заставить его. Он должен…

- Гермиона… Гермиона, прошу…

Все мгновенно остановились и затихли, всеобщее внимание сразу же обратилось к дрожащей девушке, что стояла у стены.

- Гермиона… Гермиона… Моя принцесса…

Гермиона не знала, что делать. На самом деле она вообще ничего не могла. Она даже двигаться не могла.

- Исцели его, - нарушил молчание Снейп, смотря на трясущуюся девушку и протягивая ей свою палочку. Снейп никогда никому не разрешал трогать свою волшебную палочку. Этот необычный жест буквально кричал о том, как жизненно важно для него было состояние Драко.

Гермиона ощутила, как ее рука начала двигаться, чтобы дотянуться и принять палочку.

Когда Снейп вложил палочку ей в руку, она едва не задохнулась. Знакомое покалывание магии на ее коже, струившееся по ее венам, было слишком чудесным.

Она в течение целого года ни разу не держала в руках палочку, и сейчас это чувствовалось так… волшебно, она не смогла бы этого объяснить. Это было похоже на первое знакомство с магией.

В этот момент она осознала, что на самом деле держит палочку.

Это был ее шанс. Она могла выбраться отсюда! Она могла найти дорогу отсюда, попасть в фойе, идущим в сторону сада Малфоя, а потом просто аппарировать обратно в Орден. Она могла…

- Гермиона… Принцесса…

- Драко…

Он звал ее по имени.

- Исцели его, девочка, - тихо произнес Снейп. Она никогда не слышала, чтобы он говорил таким образом. – Он хочет, чтобы ты помогла ему. Он не хочет никого больше.

Он не принуждал ее. Он просто разговаривал с ней.

Он давал ей выбор.

Это был, пожалуй, единственный шанс, благодаря которому она смогла бы выбраться из этого места, из этого ада.

…

- Д-Драко?

- Насколько верно все это?

- Что ты хочешь сказать этим? Это моя жизнь, Драко. Это реальная я.

- Что за дурацкая правда?

- Это я, Драко. Это мой дом. Это моя мама. Она дантист, так же, как и мой папа. Он пока не дома, но скоро придет, как только разберется со своими расписанием на день. Они лечат зубы, это маггловская профессия. Они магглы, и они любят меня. Я магглорожденная, Драко. Но я это я. Я по-прежнему Гермиона. И я останусь ей.¹

...

...

- Что за гребаный ад, Грейнджер! Твою мать!²

...

...

- Не смей подходить ко мне!

- Я могу делать все, что хочу! Я могу гулять везде, где я хочу! Ты не можешь приказывать мне или говорить о том, могу ли делать это или нет!

- Как ты могла флиртовать с другими парнями? Ты шлюха!³

...

...

- Что это? Это твой подарок? Еще одна шлюха? Ты бесполезен!

- Драко, послушай меня. Это…

- Что ты хочешь от меня? Трахнуть ее и простить тебя? Ты и Блейз так похожи! Вы оба бесполезны! Но я хотя бы смог себя немного развеселить.

- Подожди, не причиняй ей боль, мальчик. Ее цепи…

- Ее цепи что? Ты отправил ее к ее же гибели, и теперь тебя это волнует? Возможно, ты уже трахал ее, прежде чем отдать мне. Ты мог бы сделать это в любом случае. Ты эгоистичный старик, пытающийся украсть мою славу, не так ли? Что ж, я сожалею, но теперь я – правая рука Темного Лорда.⁴

...

...

- Сколько раз ты трахнул ее за день, Малфой?

- Столько, сколько она захотела, она такая неисправимая.

- Она просит тебя об этом, Малфой?

- Да. Она постоянно просит меня об этом.⁵

...

...

Много зловещего смеха. Очень-очень много.

Если бы она решила остаться, то стала бы самым величайшим, самым глупым мазохистом во всем мире.

Если бы она решила остаться, она бы навсегда забыла о своем достоинстве и гордости. Она бы просто выбросила прочь уважение к самой себе, которое когда-то имела.

Если бы она решила остаться, она бы стала очень хорошей куклой, без души и выбора.

Ей оставался всего один шаг до двери.

Но потом…

- Гермиона… Гермиона… Принцесса…

- Он умирает, - спокойно прошептал Снейп рядом с ней.

Она не смогла сделать это.

Она просто не смогла.

Она не смогла покинуть его.

...

- Ш-ш… Все хорошо, Миона. Все в порядке. Я здесь. С тобой все будет хорошо. Я сожалею, что накричал на тебя. Ты же должна понимать, что я сделал это потому, что очень беспокоился о тебе? Тихо, прошу, перестань плакать. Хватит. Давай уйдем отсюда вместе.⁶

...

...

- Прошу, останься, Драко. Я очень боюсь спать одна. Ты же знаешь, что я на самом деле не хочу тайком прокрадываться сюда. Я просто была просто немного зла на тебя. Но потом я поняла, что причин злиться на тебя у меня не было. Я хотела сказать: все, что ты делал когда-то и сейчас, это же часть твоего прошлого, правда ведь?

- Я знаю это! Я же сказал тебе, что больше не злюсь, Гермиона.

- И я очень извиняюсь за все это.

- Я же говорил тебе, что все хорошо, принцесса. А теперь иди спать. Я не хочу снова слышать о том, что ты сожалеешь об этом, ладно?⁷

...

...

- Кто я для тебя, Драко? Скажи мне, что я на самом деле для тебя значу.

- Ты – все для меня. Я люблю тебя сейчас, и я буду любить тебя вечно, несмотря ни на что. Я обещаю. Никогда не забывай этого.⁸

...

...

- Что случится со мной без тебя?

- Ты никогда не узнаешь, потому я никогда не оставлю тебя. Я никогда не позволю этому случиться. Я скорее умру первым, чем позволю этому случиться.

- Обещай мне, что мы останемся вместе, Драко. Обещай мне, что ничего не изменится. Обещай навсегда.

- Я клянусь тебе. Я подарю тебе мир, Гермиона. Ты навсегда останешься моей принцессой. Я не позволю ничего плохому случиться с тобой. Ты моя, и моей же и останешься. Ты всегда будешь только моей.⁹

...

...

- Ты раньше точно так же обнимал меня.

- Я всегда обнимал тебя крепко, потому что боялся, что наши руки могли выскользнуть.

- Наши руки тогда были очень потными.

- Я не то хотел сказать. Я больше боялся того, что ты уйдешь от меня.¹⁰

...

...

- Как фея, – сказал Грехэм, имея в виду слабости Малфоя, хотя на самом деле он не говорил мне этого. Так что я прочитала об этом и нашла правду о слабости фейри. Это все из-за разбитого сердца. В фольклоре часто говорится, что фейри влюбляются в смертных, тех, кто не их рода. Они умирают от разбитого сердца. Ты увидишь это в их душах. Когда они умирают, то место, где находится сердце, становится черным, так же, как и окружающие его вены, они умирают с горем в преданных глазах, и в них навсегда остаются слезы. Слезы никогда не иссякают. И они просто умирают, прямо там. Несмотря на всю свою власть и превосходство, они просто умирают… как простые смертные.¹¹

...

- Нет.

Она не могла бросить его одного умирать.

Она не могла оставить его после всего, что было между ними

И она сдалась. Она подбежала к нему, истерически плача в неверии, и упала на колени, желая обнять его.

- С тобой все будет хорошо. Все хорошо, Драко. Ты только дыши со мной, ладно? – она плакала, при этом касаясь его покрытых потом волос.

Его глаза были плотно закрыты, но веки дрогнули, когда он почувствовал ее.

Его лихорадило, голова металась от боли. Но он дышал с ней, впуская в себя воздух, словно вся его жизнь зависела от этой маленькой просьбы.

- Гермиона, не надо… Пожалуйста, нет.

- Пожалуйста, что, Драко?

- Не оставляй меня. Прошу…

Он выглядел как ребенок, словно он вернулся в прошлое и оказался маленьким мальчиком у пруда. – Прошу, Гермиона… Не оставляй меня. Умоляю…

- Тшш, все хорошо. Я здесь. Я собираюсь исцелить тебя. Ты должен выпить зелье, Драко, - она умоляла его, держа флакон в руках и прикладывая пузырек к его губам.

Несмотря на боль, Гермиона могла видеть его усилия, как он мучительно открыл рот для нее, чтобы позволить влить содержимое флакона, отчаянно держался за подол ее ночной рубашки, словно испуганный маленький мальчик умолял ее остаться с ним. Это заставило ее еще сильнее плакать.

Прямо в этот момент она поняла, что совершенно неважно, что он ей сделал. Даже если бы он разбивал ей сердце снова и снова, она бы осталась и продолжала любить его.

Она бы просто не смогла поступить иначе.

Он целовал ее более жестко, чем она могла выдержать; он обнимал ее так сильно, что это причиняло боль.

Но после всего этого она пришла к выводу, что, несмотря ни на что, согласится на эту боль, лишь бы получить поцелуй.

Она бы плакала, чтобы увидеть его улыбку. Она бы кричала, чтобы услышать его шепот. Она бы закрыла свои глаза, чтобы он мог увидеть свет.

Она бы перестала дышать, чтобы дать ему жить.

Она бы горела, лишь бы не потерять это чувство.

С Драко это было всем.

И после всего она поняла, что была готова стать плохой, лишь бы сохранить добро.

Люди могли назвать ее глупой, но они не понимали ее, потому что с ними никогда такого не случалось, а она будет держаться за это, обхватит руками и никогда не отпустит его.

Даже если все это будет причинять ей боль, она никогда не отступит.

^1-11 Выделенные курсивом кусочки - фрагменты из глав, переведенных членами команды переводчиков фанфика "Almost Perfect, Almost Yours/Почти идеальна, почти твоя".

Перевод Элен159
Редактура amberit