Я в шестом классе, и это ужасно, ведь Элис только в пятом и всё ещё ходит в нашу старую начальную школу, поэтому мне не с кем проводить время во время перемен и обедать. Мой переход в средние классы хорош только тем, что теперь мы учимся в одной школе с Эдвардом. Но я почти не вижу его, потому что он восьмиклассник, а перемены в восьмом классе позже, чем наши, и ланч у нас тоже в разное время.
Никто из моих одноклассников не хочет общаться со мной, и я знаю, что это имеет отношение к моей маме. Она часто появляется в школе и скандалит с учителями, и даже они закатывают на неё глаза. Я прошу её держаться подальше, но она никогда не слушает, и из-за этого я чувствую себя очень плохо, потому что, хотя она моя мама, в такие моменты я ненавижу её, так как мне очень стыдно.
А ещё у нас нет денег на хорошую одежду, поэтому, когда я прошу маму купить мне пару комбинезонов как у всех, она говорит, что это нам не по карману, но можно сходить в Армию Спасения, чтобы поискать там поношенные. Это последнее, что мне хочется делать, ведь очевидно, что комбинезоны там не такие и потом все будут высмеивать меня ещё сильнее. Я не рассказываю маме, как одноклассники дразнят меня, потому что если она узнает, то начнёт приходить в школу ещё чаще, а от этого всё станет только хуже. Поэтому я просто помалкиваю и терплю, даже когда дела идут очень плохо.
В шестом классе есть компания девочек, они настоящие грубиянки, а хуже всех – Джессика Стенли. Она их лидер, а Лорен Мэллори – её подпевала. Все мальчишки любят их – белокурых и голубоглазых. Остальные девочки в нашем классе не такие грубые, но всё равно не разговаривают со мной, потому что я не нравлюсь Джессике и Лорен, а если кто-то нарушит это правило, то тоже станет изгоем.
Обычно я пытаюсь избегать их, но в свободное время это трудно, потому что они, похоже, специально меня ищут. Чаще всего я беру книгу, которую читаю, и сижу под трибунами в дальнем конце стадиона до самого звонка. Мне очень нравится читать, а моя любимая книга – «Энн из Зелёных Мезонинов»**. Эсме подарила мне её в сентябре на моё одиннадцатилетие, и с тех пор я прочитала эту книжку уже три раза. Я не рыжая, как Энн, но понимаю, как она себя чувствует – популярные девочки тоже вначале не любят её, пока она не встречает Диану. Они становятся лучшими подругами. Мне нравится, как Энн называет Диану своей «родственной душой», это наводит меня на раздумья о том, кто мы с Элис друг для друга. И ещё, разумеется, там есть Гилберт Блайт. Вначале он не нравится Энн, так как дразнит её, но он делает это потому, что неравнодушен к ней. Почему-то когда я читаю эту историю, то в роли Гилберта представляю себе Эдварда.
Все учителя хвалят меня за хорошую учёбу, и я получаю чистые «А» по всем предметам, кроме математики. Другие боятся времени выдачи табелей, а я никогда, потому что мои хорошие оценки – единственное, чем я очень горжусь. И ещё одна причина того, что меня не любят Джессика и Лорен. Они учатся неважно и говорят мне, что старательно заниматься – это для неудачниц. Я не обращаю на них внимания, так как знаю, что, хотя я не дружу ни с кем из одноклассниц, у меня по-прежнему есть Элис.
Сейчас февраль, прошло пять месяцев с тех пор, как я впервые заметила, что мама снова заболевает. Когда Эдвард спрашивает меня, как она, я держу рот на замке, но он наверняка догадывается, что дела неважные. Так трудно его обманывать.
Мы с ним толком не разговаривали с той ночи, когда он пришёл к моему дому. Я по-прежнему бываю у Калленов, но Эдвард обычно не один, а с другом, которого зовут Джеймс. Мне он не нравится – я считаю, что именно из-за него Эдвард начал курить.
Как-то осенью я шла домой и увидела, как они вдвоём украдкой шмыгнули в лес за школой. Я решила пойти за ними, чтобы посмотреть, что они собираются делать. Мне было немного не по себе, но меня очень интересовал новый друг Эдварда. Не желая, чтобы они меня увидели, я кралась за ними, а потом спряталась за деревом. Джеймс достал пачку сигарет и дал одну Эдварду. Я была достаточно близко, чтобы слышать, как Джеймс говорит, что раздобудет для Эдварда ещё одну пачку из запасов своего отца. Так вот откуда у Эдварда сигареты!
Я поняла, что застряла за этим деревом, ведь стоило мне пошевелиться и они увидели бы меня, поэтому нужно было оставаться там, по крайней мере, пока они не уйдут. Мои ноги начали уставать, и я, соскользнув вдоль ствола и пытаясь не слишком шуметь, устроилась на сухих листьях. Голос у Джеймса очень громкий, и я слышала, как он говорит о девочке по имени Виктория, которая, по его словам, была его подружкой. Я знала эту кудрявую рыжую семиклассницу, которая слишком часто ввязывалась в драки, поэтому ей пришлось перейти в другую школу, для детей с проблемами. Джеймс смеялся, а потом сказал, что Виктория разрешает ему смотреть на свои сиськи и трогать их! Я не слышала слов Эдварда, но то, что добавил Джеймс, просто потрясло меня. Он пообещал, что, если Эдвард захочет, Джеймс может заставить Викторию показать сиськи и Эдварду тоже и, возможно, дать их потрогать.
Я напрягла слух, чтобы услышать ответ Эдварда, но он говорил гораздо тише Джеймса и я не разобрала, что он сказал. Мысль об Эдварде, делающем это с Викторией, вызвала у меня тошноту, и внезапно мне расхотелось сидеть под деревом. Подобрав свою сумку, я убежала, не беспокоясь больше, увидят они меня или нет.
Похоже, они увидели, потому что я услышала за спиной чьи-то шаги, но не остановилась и не оглянулась.
- Белла! – звал меня Эдвард, но я бежала очень быстро и уже сильно опередила его. Вскоре я выскочила из леса на дорожку. Я слышала, как Джеймс кричит что-то Эдварду, но продолжала бежать. Примерно через милю я почувствовала, что мои лёгкие готовы разорваться, поэтому замедлила шаг, чтобы отдышаться, и наконец оглянулась. Сзади никого не было.
С того дня я не знаю, что сказать Эдварду, когда вижу его. Я чувствую неловкость, а ещё расстраиваюсь, думая о том, делал ли он с Викторией то, что обещал ему Джеймс. К тому же я жалею, что вообще начала следить за ним, ведь иначе ничего не случилось бы. Мне не хватает игр с Эдвардом и разговоров с ним, особенно потому, что он единственный, кто знает о болезни моей мамы. Хотя мне стыдно и я всё равно не хочу рассказывать об этом, но как-то спокойнее знать, что он понимает.
В феврале в Элджине очень холодно, и во время перемены я стою, одетая в самый нелепый наряд – старое синее пальто и не гармонирующие с ним по цвету шарф и перчатки. У всех остальных девочек новые пальто из дорогих магазинов. Самое странное, что на самом деле меня не слишком волнует одежда – я просто не хочу отличаться от других.
Не то чтобы я девчонка-сорванец или что-нибудь такое… У меня длинные волосы, о которых Эсме как-то сказала мне, что они цвета красного дерева, а это очень редкий и дорогой сорт древесины. И даже если я не совсем поверила Эдварду, но всё же он говорил, что в белом платье Эсме я выглядела красивой. Однако я совершенно уверена, что не выгляжу красивой сейчас, в этом поношенном пальто.
Земля покрыта снегом, поэтому я не могу пойти на своё обычное место под трибунами и бесцельно слоняюсь по площадке, стараясь не привлекать к себе внимания.
Джессика одета в розовую куртку с капюшоном, отороченным белым мехом, и подобранные по цвету розовые перчатки с маленькими помпонами. На её белокурую голову уютно натянута розовая пушистая шапка. На мне вообще нет шапки, и мои уши мёрзнут. Я надеюсь, что Джессика не заметит меня, но как раз это и происходит.
- Эй, Белла, - говорит она, повысив голос и разглядывая меня. – Где ты взяла это пальто? Оно такооое красивое. Я хочу раздобыть себе точно такое же.
Пытаясь игнорировать её, я поворачиваю в другую сторону, но, разумеется, она идёт за мной, а оглянувшись, я замечаю рядом с ней и Лорен.
- Да, Белла. Мне и твой шарф очень нравится, - захихикав, вступает в разговор Лорен. Я смотрю вниз на свой красно-оранжевый шарф – он весь в катышках из-за слишком большого количества стирок. – Секонд-хенд – мой любииимый магазин.
- Может быть, в следующий раз мы сходим за покупками вместе… это будет так весело, правда, Белла? – добавляет Джессика со смехом.
- Нет, - тихо отвечаю я.
Джессика зло смотрит на меня и делает шаг вперёд:
- Что ты сказала?
- Я сказала «нет», - повторяю я, на этот раз немного громче.
- Тебе лучше бы следить за тем, что ты говоришь мне, - во весь голос произносит Джессика прямо мне в лицо. Остальные замечают нас и собираются вокруг. Я отступаю от неё на шаг, но теперь позади меня Лорен. Неожиданно она толкает меня в спину, и я едва не врезаюсь в Джессику.
- Смотри, куда идёшь! – злобно говорит она. Я не объясняю, что меня толкнула Лорен, потому что это просто часть их игры и Джессика прекрасно всё знает сама. Я пытаюсь свернуть в сторону, но Джессика успевает пихнуть меня так сильно, что я оступаюсь на снегу и падаю, уронив книгу. Я пытаюсь схватить её, но Лорен пинком отправляет её подальше. Теперь Джессика и Лорен нависают надо мной, а я пригибаюсь, и тогда одна из них кидает мне на голову кучку снега, часть которого попадает мне за шиворот. Я чувствую, как одежда намокает от тающего снега.
- Отвалите от неё! – слышу я над собой сердитый голос – голос, который мне хорошо знаком. Я поднимаю глаза, стряхивая снег с головы.
Эдвард. На его лице ярость – я никогда ещё не видела, чтобы он так злился, и девчонки медленно пятятся, глядя то на меня, то на него, то опять на меня.
В следующий миг он оказывается рядом со мной, поднимает меня на ноги и встаёт между мной и Джессикой с Лорен. Он держит меня за руку, а я стою у него за спиной и смаргиваю слёзы: я так счастлива, что он здесь.
- Тронете её ещё раз – пожалеете, - его тихий голос больше похож на рычание. Эти девочки отходят подальше от нас, а Эдвард плюёт им под ноги. Я знаю, что они боятся его, ведь он в восьмом классе, а они только в шестом.
Школьники, собравшиеся вокруг нас, начинают расходиться, и вскоре мы остаёмся там только вдвоём с Эдвардом.
- Ты в порядке? – спрашивает он, следя взглядом за отступающей толпой.
- Да, - я отряхиваю одежду и чувствую себя ужасно смущённой.
- Уверена? – он серьёзно смотрит на меня, но я не могу встретиться с ним взглядом. Я думаю о том, трогал ли он Викторию.
- Да. Спасибо, - говорю я и наклоняюсь, чтобы подобрать свою книжку. Это «Энн из Зелёных Мезонинов». Страницы влажные и уже начали скручиваться. Эсме подарила мне её. Это мой подарок, и он уничтожен. Чувствую, как на глазах появляются слёзы, несмотря на мои старания сдержать их. Я словно потеряла друга.
Эдвард стоит, уставившись на книгу в моих руках, на его лице странное выражение. Внезапно я слышу со стороны школы крик мистера Бенсона. Он зовёт Эдварда, потому что у восьмого класса ещё не наступило время ланча, а Эдвард здесь, во дворе. У него будут неприятности.
- Я должен идти, - говорит он с огорчённым видом. – Подождёшь меня после школы?
Я киваю. Он поворачивается и почти бежит к открытой двери. Я вижу, как мистер Бенсон что-то сердито говорит ему.
Эдвард никогда раньше не просил меня подождать его. Я всё ещё злюсь из-за Лорен и Джессики, но теперь ещё и радуюсь тому, что пойду домой с Эдвардом. Они пытаются приставать ко мне, но я не обращаю внимания. Испанский – один из моих любимых уроков, и мне нравится миз Мартин, несмотря на то, что у неё выпадают волосы и остальные ребята смеются над её проплешиной. Я считаю её забавной, и у неё симпатичный акцент. Она из Сальвадора.
Когда наконец-то раздаётся звонок, я беру сумку и домашнее задание из своего шкафчика и иду по коридору к выходу. У шестого класса шкафчики красные, а у восьмого – синие. Возле шкафчика с номером 202 Эдварда нет, и я догадываюсь, что он, возможно, снаружи, потому что он не уточнил, где мы должны будем встретиться. Как только моё лицо обжигает холодный воздух, я вижу Эдварда, стоящего перед школой.
Но он не один. С ним Джеймс.
Я смущённо подхожу к ним, потому что с того дня, за школой, ещё ни разу не встречалась с Джеймсом, а ведь ему известно, что я шпионила за ними, и я это знаю.
Никто не говорит ни слова. Краем глаза я замечаю, что Эдвард выглядит напряжённым, словно не хочет здесь находиться. Я медленно переставляю ноги и мямлю что-то насчёт того, что мне нужно вернуться домой вовремя. И начинаю пятиться. Джеймс странно смотрит на меня и что-то шепчет Эдварду на ухо – явно не желая, чтобы я это слышала. Он ухмыляется и делает жест, которого я не понимаю, но, судя по реакции Эдварда, догадываюсь, что это что-то грубое и имеет отношение ко мне. Эдвард отталкивает руку Джеймса и что-то отвечает ему, но я не слышу, что именно, потому что к этому времени уже иду прочь от них. Я чувствую себя обиженной и глупой, так как с самой перемены с нетерпением ждала этой прогулки с Эдвардом, а теперь понимаю, что радоваться было нечему.
Я пытаюсь сосредоточиться на скрипе снега под ногами. Тротуары вокруг школы довольно хорошо расчищены, но иногда на них всё-таки попадаются островки наледи, и последнее, чего я хочу, это плюхнуться на задницу на глазах у Эдварда и Джеймса. Мне очень не нравится, что Эдвард дружит с Джеймсом. Что он курит и, возможно, делает что-то с девочками, и всё это из-за Джеймса.
- Белла, подожди! – слышу я позади его голос и хмурюсь, не замедляя шага. Я не убегаю, но чувствую себя лишней и не хочу, чтобы он шёл со мной из жалости.
Однако Эдвард быстрее меня, и вскоре, поравнявшись со мной, хватает меня за руку.
- Чёрт, можешь ты подождать секунду?
Я сердито фыркаю, поворачиваясь к нему лицом:
- Чего ты хочешь? – мой тон так же холоден, как земля у нас под ногами.
- Я же сказал, что пойду с тобой, и как раз это и делаю, разве нет?
- Ну, если ты предпочитаешь идти с Джеймсом, всё в порядке. Я могу добраться до дому и сама, Эдвард.
- Чёрт побери, Белла, я знаю, что ты можешь. Слушай, извини за Джеймса. Он хороший парень, но иногда может быть придурком. Он ничего такого не имеет в виду.
- О, да? Отлично! – я пытаюсь игнорировать его, однако это довольно затруднительно.
- Извини, Белла. Ты прощаешь меня? – Эдвард идёт передо мной спиной вперёд, и, когда улыбка озаряет его лицо, я почти сдаюсь. Но я упряма и не позволяю себе так легко простить его.
- Не знаю. Что ты мне дашь за это?
- Горячий шоколад?
- С зефиром?
- Хмм… похоже, это будет трудновато.
- Ну что ж, тогда ничего не выйдет.
Эдвард всё ещё идёт спиной вперёд, улыбаясь мне. Его волосы растрёпаны и торчат во все стороны, щёки порозовели от холода. Я вижу, как при дыхании из его рта вылетают облачка пара. Но он не смотрит, куда идёт, и когда мы достигаем угла улицы, не замечает бордюра тротуара и с размаха садится в сугроб на обочине дороги. Паническое выражение его лица в момент падения и то, как он размахивает руками, ужасно забавно. Всегда грациозный, Эдвард в этот момент выглядит неуклюжим… и смущённым. Бормоча что-то, он целую секунду сидит в сугробе, а я не могу удержаться от смеха. Вначале это просто хихиканье, но когда он сердито смотрит на меня, я начинаю смеяться громче.
Он быстро встаёт, стряхивает снег с брюк, а когда поворачивается, я вижу, что его задница намокла, на чёрных джинсах красуется влажное пятно. Это лишь заставляет меня засмеяться ещё сильнее.
- Спасибо тебе большое.
- Прости… я… - я пытаюсь отдышаться. – Я просто удивилась. Никогда ещё не видела, чтобы ты делал что-нибудь подобное.
- Что именно? Падал на задницу?
- Да, - фыркаю я.
- Ну, по крайней мере, ты снова улыбаешься, - его улыбка вернулась, и я втягиваю щёки, чтобы сдержать свою собственную. Но я не умею долго злиться на Эдварда.
- Ты всё ещё должен мне горячий шоколад.
- Хорошо, а ты сможешь зайти к нам? – нерешительно спрашивает он. Поведение моей матери стало совсем непредсказуемым – иногда она позволяет мне в пятницу ночевать у Калленов, но всё чаще заставляет оставаться дома. Сегодня я не удосужилась спросить её, смогу ли пойти к ним. Элис всё равно на гимнастике до пяти, и я думала, что вполне успею заглянуть домой. Но Эдвард, кажется, хочет, чтобы я пошла к ним прямо сейчас.
- Не знаю. Мне нужно спросить у мамы.
Эдвард серьёзно кивает, и мы целую минуту идём молча. До нашего квартала уже недалеко. Когда мы оказываемся перед моим домом, Эдвард выжидающе останавливается, не вынимая рук из карманов.
Рене работает в прачечной-автомате, но недавно ей снова сократили рабочее время. Мне кажется, они понимают, что с ней что-то не так, и просто реже вызывают её. Её машина припаркована на подъездной дорожке, а это означает, что она сегодня совсем не работала и поэтому наверняка в плохом настроении. Я никогда не могу предугадать, какой она будет в этот день. Иногда она вообще ведёт себя хорошо.
- Э… наверное, я пойду спрошу её. Ты собираешься ждать здесь? – я молча молюсь, чтобы он пошёл домой и я могла встретиться с ним там.
- Думаю, я могу зайти: возможно, мне удастся помочь уговорить её, если она не будет тебя отпускать.
- Эдвард, мне кажется, это не лучшая идея, - моё сердце бьётся так громко, что я почти слышу его: я терпеть не могу, когда кто-нибудь приходит ко мне домой. Хотя Эдвард уже видел, что там, мне все равно каждый раз стыдно. Словно я смотрю на всё его глазами и представляю, что он должен чувствовать – жалость, отвращение.
Он качает головой:
- Это хорошая идея. Пошли, - он подталкивает меня вперёд, и я нехотя подчиняюсь. Будет только хуже, если я начну скандалить. Я снова поднимаю свою сумку.
Мы поднимаемся по потёртым деревянным ступеням и открываем входную дверь. С кухни доносится странный запах, и я понимаю: Рене готовит. Она ужасный повар, и мы с Эдвардом одновременно морщим носы. Это было бы смешно, если бы не пополняло список того, чего я стыжусь.
Услышав, что открылась дверь, Рене выходит к нам, вытирая руки о фартук, о существовании которого у неё я даже не подозревала. К моему изумлению, она широко улыбается – этого я точно не ожидала!
- Белла! Ты дома! Я тут готовлю, солнышко. И Эдвард, пожалуйста, входи. Вы, ребята, должно быть, замёрзли, - губы мамы по-прежнему растянуты в улыбке, но она продолжает вытирать руки о свой фартук движением, которое становится всё настойчивее и заметнее.
- Э… Мам, я зашла узнать, можно ли мне ненадолго к Калленам.
Её лицо тут же вытягивается:
- Но я весь день готовила, детка. Ожидала тебя к ужину. Эдвард тоже может остаться, разумеется. Всё будет на столе примерно через час.
Внутренне я кричу: «Нет!» Мне совершенно не хочется, чтобы Эдвард остался у нас ужинать с моей непредсказуемой матерью. Сейчас она ведёт себя довольно нормально, но я чувствую, что в любой момент это может измениться. Она всё ещё вытирает руки, но если Эдвард и замечает это, то не подаёт виду.
- С удовольствием, миссис Свон.
Не так я хотела провести этот вечер. Я толкаю Эдварда, стараясь действовать незаметно, но он продолжает молча улыбаться, не обращая на меня внимания.
- Ну и хорошо, - весело говорит мама. – Тогда вы идите поиграйте, а я скоро вас позову.
«Идите поиграйте». Фуу. Она думает, что мне всё ещё пять лет. Мама уходит, а я вздыхаю и поворачиваюсь к Эдварду, изо всех сил желая, чтобы он не присматривался к тому, что его окружает – отставшим обоям, паутине, дрожащей между щербатыми перилами лестницы. Я хочу настоять, чтобы он сейчас же ушёл к себе домой.
- Что ты делаешь, Эдвард? – шепчу я. – Ты не можешь остаться на ужин.
- Почему?
- Потому что… - потому что мне так стыдно. Потому что я не хочу, чтобы ты пробовал то, что наверняка окажется несъедобным. Потому что я боюсь того, что может сделать мама.
Потому что я не хочу, чтобы ты видел, как я живу. Но ничего из этого я не говорю.
- Значит, нипочему. Я просто должен позвонить своей маме.
Я киваю, не в силах придумать причину, которая не выдавала бы моих истинных чувств.
После его звонка Эсме мы поднимаемся в мою комнату. Я пытаюсь не смотреть на обшарпанный ковёр на лестнице, на опасно ржавые гвозди, которые удерживают его на месте, и безо всяких оснований надеюсь, что Эдвард тоже не обратит на это внимания.
Когда мы оказываемся в моей комнате, я щёлкаю выключателем. Ещё только четыре часа, но зимой в это время уже темнеет. Тусклый свет заливает моё жилище, и я внезапно смущаюсь. Я никогда не приводила ни Эдварда, ни какого-нибудь другого мальчика в свою комнату, и теперь смотрю на него, чтобы понять его реакцию. К счастью, мы с Элис убрали со стен все постеры для малышей, которые висели там до прошлого лета, и заменили их на более взрослые. Постер с оптической иллюзией особенно крут – если расфокусировать глаза, почти скосить их, можно увидеть фигуры и фотографии. В данном случае это лев, но только если как следует приглядеться.
Из мебели в моей комнате только кровать, комод, а ещё маленький стол, за которым я готовлю уроки. Эдвард плюхается на мою кровать с фамильярностью, которая и радует, и пугает меня.
- Аххх… - выдыхает он, закрывая глаза и вытягивая руки над головой. Он лежит, не сняв ботинок, и, как ни странно, мне всё равно. – Чёрт, я выдохся!
- Почему ты такой усталый? – спрашиваю я, осторожно садясь на край кровати у ног Эдварда.
- Ох, знаешь, мало сплю.
У меня такое ощущение, что это имеет отношение к Джеймсу.
- Часто сбегаешь из дома?
- Иногда.
- И прошлой ночью?
- Да.
- Куда вы ходите?
- Не знаю, повсюду. – Он явно не хочет говорить мне, и я нахожу это очень раздражающим.
- Зачем тебе это, не скажешь?
- Ты не поймёшь, Белла.
Он прав. Мне не понять, почему кто-то из такой замечательной семьи вообще может захотеть убегать тайком из дома и делать то, из-за чего наверняка попадёт в беду.
- А ты попробуй.
- Возможно, причины вообще нет. Возможно, мне просто нравится это ощущение. Волнение, - он запускает руки в волосы и приподнимается, чтобы видеть меня.
- Мне это кажется довольно глупым, - говорю я. – Ты уверен, что нет другой причины?
- Что это должно означать?
- Не знаю. Может быть, ты ходишь к кому-то.
- К кому? – теперь в его тоне слышится любопытство, он дразнит меня.
- Не знаю, Эдвард, - ворчу я.
- У тебя определённо есть какое-то предположение, или ты не сказала бы так, - говорит он, вызывая меня на откровенность.
Я НЕ собираюсь говорить вслух то, что у меня на уме. Что, возможно, Эдвард ходит к Виктории. Но я краснею, думая об этом. Я не очень хорошо осведомлена о том, что происходит между мальчиками и девочками, но и не совсем невежественна. В школе я слышала достаточно, чтобы понять основное, – взрослые были бы потрясены, если бы узнали, как много нам известно. У меня нет никакого личного опыта, но я слышала разговоры старших – девочек, у которых он есть. Некоторые из них – одноклассницы Эдварда – даже позволяли мальчикам трогать себя под одеждой. Такая мысль казалась мне странной. Но всё равно мне не нравилось думать, что Эдвард делает что-то такое с кем бы то ни было.
Я решаю, что стоит сменить тему, но не знаю, что сказать. Эдвард, похоже, настроен подразнить меня. Вдруг он встаёт и идёт к моей книжной полке. У меня много книг для более старшего возраста, и я очень горжусь своей библиотекой. Он берёт одну из книг и осторожно держит в руках. Это «Дневник Анны Франк»***.
- Мы читаем эту книгу на уроках, - говорит он мне. – Она наводит настоящую тоску.
- Да, знаю, - отвечаю я. Он листает страницы.
- Ты можешь себе представить, что должна прятаться вот так? Я имею в виду… со всей семьёй… и каждый день бояться того, что именно сегодня нацисты найдут тебя.
Я вздрагиваю, думая о том, как это было бы страшно. Внезапно моя жизнь начинает мне казаться не такой уж плохой.
- Это было бы ужасно… не верится, что всё это произошло на самом деле.
Эдвард задумчиво кивает.
- У тебя много книг, Белла.
- Я люблю читать.
- Эта книжка, которую ты уронила сегодня, она испорчена? – не успеваю я ответить, как он идёт к моей сумке, расстёгивает её и ищет, пока не достаёт оттуда «Энн». Да, она испорчена, страницы уже высохли и слиплись. Видя его с этой книгой в руках, я почему-то чуть не плачу, но сдерживаюсь.
- Наверное.
- Это моя мама подарила тебе её. Тебе действительно нравится эта книга? – он смотрит на неё, словно пытается найти ответ на какую-то тайную загадку.
Я киваю:
- А ты любишь читать?
- Да. Не такие книги, но люблю. И писать своё мне тоже нравится.
- Правда? – я впечатлена. Понятия не имела, что Эдвард писатель. – И что ты пишешь?
Он пожимает плечами и снова садится на кровать:
- Истории. Ничего особенно захватывающего. Но это забавно.
Внезапно мне очень хочется прочитать что-нибудь из написанного Эдвардом.
- Ты покажешь мне?
- Возможно… Не знаю. Вообще-то, я никому ещё не показывал. Вероятно, они ужасны.
- Сомневаюсь, - говорю я. – Ты не обязан, но я с удовольствием прочитаю твои истории, если ты захочешь.
Он широко улыбается:
- Круто. Ладно, может быть, когда-нибудь, - на минуту воцаряется молчание, и я не знаю, о чём думает Эдвард.
Наконец он поворачивается ко мне:
- Белла, а с твоей мамой всё в порядке? Я имею в виду – как вообще дела?
Это как раз тот разговор, которого я сейчас совсем не хочу. Я прикусываю губу и отворачиваюсь, надеясь, что он поймёт. Он всё ещё держит в руке изувеченную книжку.
- Почему ты позволяешь этим девчонкам издеваться над тобой? Почему не постоишь за себя?
- Зачем все эти вопросы? – я неожиданно раздражаюсь – ведь не то чтобы я разрешала им делать что-нибудь. Он ничего не понимает. Я пытаюсь сопротивляться, но от этого только хуже. Так я ему и говорю.
- Те девицы – просто стервы, Белла. Они ничего не значат. Ты лучше, чем они, и они завидуют.
Я смеюсь:
- Что? Завидуют? Ты с ума сошёл. Почему бы им завидовать мне?
Он на минуту задумывается, сидя на краю кровати. Потом начинает говорить, глядя в пол:
- Ну, ты умная, это раз. Я знаю, у тебя хорошие оценки. Джессика и Лорен тупые, как кирпичи.
- Кому до этого есть дело? Быть умной не круто – а если им так сильно хотелось быть умными, разве это не считалось бы крутым?
- Нет, если они не умные – тогда умными быть не круто, потому что именно они устанавливают правила.
Я пожимаю плечами. Всё равно.
- Но ты больше чем просто умная. Ты забавная. И милая. И… - Эдвард замолкает. Я хочу знать, что он собирался сказать, но вдруг замечаю, что он краснеет. Это вызывает у меня странное чувство, и я отворачиваюсь. В этот момент входит моя мать, и я вижу, что она больше не улыбается.
- Эдварду нужно уходить, Белла. Ужин испорчен, - говорит она мне, хотя он сидит прямо перед ней.
- Что случилось? – я чувствую облегчение, так как это значит, что Эдварду не придётся остаться на ужин, который наверняка был бы ужасен. Но одновременно меня тревожит рассеянное выражение её лица. Потом я улавливаю через открытую дверь запах… пахнет горелым.
- Хм, не знаю, - она глядит на Эдварда, потом снова на меня, и я просто знаю, что она вот-вот скажет что-нибудь странное. Эдварду явно неловко, поэтому я быстро встаю и беру его за руку. Рене отходит в сторону, пропуская нас.
Но Эдвард удивляет меня, остановившись возле неё.
- Миссис Свон, можно Белла поужинает у нас? Раз уж у вас нет ужина. – он широко улыбается, и всё его лицо озаряется. Она, кажется, реагирует на это, улыбаясь в ответ.
- А твоя мама согласится?
- Разумеется, ей это доставит удовольствие, - он крепче сжимает мою руку.
Рене нерешительно оглядывает меня:
- Хорошо… - потом отрывает меня от Эдварда. Крепко обнимая, шепчет мне на ухо: - Кто-то сжёг ужин, Белла. Извини.
Когда она отпускает меня, я смотрю на Эдварда, пытаясь догадаться, слышал он или нет. По его лицу ничего не понять.
- Ладно, Белла, - говорит он. – Пошли.
И внезапно всё, что только минуту назад казалось плохим, снова становится таким, как надо. Из-за Эдварда.
POV Эдвард
Незадолго до ланча я сижу в комнате для самостоятельных занятий, умирая от скуки. В комнате жарко, а я уже закончил свою работу и поэтому просто смотрю в окно, выходящее на спортивную площадку. Там гуляют шестой и седьмой классы, за ними довольно-таки весело наблюдать – ей богу, эта малышня ведёт себя так нелепо! Особенно девчонки, которые бегают взад-вперёд, пытаясь привлечь к себе внимание парней. Ну и противные они, почти все! Я рад, что слишком взрослый для подобной ерунды.
Мой взгляд скользит, словно я ищу что-то, хотя толком не знаю, что или кого, пока наконец не замечаю её. Белла прогуливается по стадиону в своём потрёпанном синем пальтишке, держась в отдалении от остальных ребят. Даже если бы я не узнал её по одежде, то её выдали бы длинные волосы. Мне нравится, как они лежат у неё на спине, вроде как волнами. И всегда приятно пахнут.
На таком расстоянии я не могу разглядеть выражения её лица, но догадываюсь, что сейчас оно, должно быть, несчастное. Терпеть не могу, что она такая застенчивая, однако ей и правда тяжело приходится, когда эти стервы, Лорен и Джессика, изводят её. Я уже видел, как они к ней приставали, но она никогда не жалуется на это. Она вообще никогда ни на что не жалуется. А в последнее время что-то совсем притихла. Расстроена какими-то домашними проблемами или на меня злится? По ней не поймёшь, но я ужасно хочу узнать, в чём дело.
Время от времени мистер Бенсон смотрит в мою сторону, и я опускаю голову, прикидываясь ужасно занятым. Вот и сейчас он уставился, а на физиономии прямо-таки написано желание заявить, что он видит меня насквозь, поэтому я наклоняюсь над тетрадкой и жду, пока он не отвлечётся на кого-нибудь другого. Только что законченная домашняя работа была проще пареной репы. Жаль, что у меня нет с собой блокнота, тогда можно было бы весь остаток урока сочинять. Делать что-нибудь полезное вместо того, чтобы таращиться в окно на девочку, которая считается подругой моей сестры… моей подругой. Она ведь моя подруга, правильно? И я могу смотреть, если мне хочется. Что тут такого!
Через пару минут я снова бросаю взгляд в окно – и вижу то, что бесит меня до чёртиков. Лорен и Джессика наседают на Беллу, а несколько человек остановились и смотрят.
Неожиданно для самого себя я вскакиваю и выбегаю из класса, прежде чем Бенсон успевает меня остановить. Мчусь по коридору к задней двери и, распугивая ребят, которые как раз входят в здание, вылетаю на спортплощадку. Набираю предельную скорость, потому что уже слышу, как Джессика верещит: «Смотри, куда идёшь!» - и понимаю, что опоздал. А потом она толкает Беллу так сильно, что та падает в снег и роняет книгу, которую Лорен тут же пинком отбрасывает в сторону, не давая Белле дотянуться, а Джессика ещё и кидает здоровенный ком мокрого снега на непокрытую голову Беллы. Никогда в жизни не чувствовал такой ненависти, и слова вырываются у меня с каким-то чёртовым рычанием:
- Отвалите от неё!
Я говорю это убийственным тоном, и Лорен с Джессикой тут же теряют интерес к Белле. Испуганно вылупив голубые глаза, непонимающе вертят белобрысыми головами, и мне приходится изо всех сил сдерживаться, чтобы тоже не повалить этих девиц в снег или не сделать чего похуже.
Но сейчас я больше всего беспокоюсь за Беллу. Она покраснела, и я вижу слёзы на её лице, когда, помогая подняться, беру её за холодную мокрую ладошку.
- Тронете её ещё раз – пожалеете, - я сплёвываю на землю, вставая между Беллой и этими тупыми курицами, которые считают, что они лучше неё. И я не шучу. Безмозглые блондинки снова крутят головами и отступают вместе с большинством идиотов-зрителей – слишком трусливых, эгоистичных или подлых, чтобы сделать что-нибудь, и способных только наблюдать.
Я опять поворачиваюсь к Белле и отпускаю её руку. Она отряхивается, а лицо у неё всё ещё красное – от смущения?
- Ты в порядке?
- Да, - бормочет она, но, похоже, не слишком в этом убеждена. И на меня не смотрит.
- Уверена?
- Да. Спасибо, - она наклоняется, чтобы поднять свою безнадёжно промокшую от талого снега книгу. Мне она знакома. Мама при мне покупала её, чтобы подарить Белле на день рождения. Это «Энн из Зелёных Мезонинов». Знаю, для Беллы этот подарок много значит, и теперь, когда он испорчен, мне ужасно хочется найти ту злобную парочку и отлупить. Ну да, я в курсе, что бить девочек нехорошо, но, чёрт возьми, эти заслужили!
Тут я слышу голос Бенсона и понимаю, что надо бы вернуться, ведь мне наверняка уже обеспечены неприятности за уход из класса без разрешения. Но я не хочу оставить Беллу вот так… когда она смотрит на меня и её глаза… они просто неописуемые. И наполнены такой грустью. Просто стёр бы в порошок того, кто в этом виноват.
- Я должен идти, - говорю я, жалея, что не умею выражать сочувствие. Внезапно меня осеняет, и я улыбаюсь: - Подождёшь меня после школы?
Глаза Беллы расширяются, она кивает, и я даже, кажется, вижу намёк на улыбку. Теперь Бенсон орёт уже непрерывно. Ещё раз поглядев на неё, я поворачиваюсь и быстро иду к школе, думая, что, если даже схлопочу задержание, оно того стоило.
- Мистер Каллен! Как, по-вашему, это называется, ради всего святого? – на побагровевшем лице Бенсона вроде даже пульсирует какая-то жилка.
- Помощь подруге, - отвечаю я, изо всех сил удерживаясь от язвительного замечания, которое так и вертится на языке. Я понимаю, что, дав волю словам, точно схлопочу задержание, и тогда мне не удастся пойти домой вместе с Беллой.
Ему явно нечего сказать на это, и я догадываюсь, что он, наверное, был свидетелем всей этой сцены. Хорошо, что я здесь – буду начеку, если уж учителя в нашей школе так откровенно бездействуют.
- Ну что ж, считайте это предупреждением. Выкинете ещё раз что-нибудь подобное – будете оставлены после уроков.
Я ухмыляюсь. И не даю никаких обещаний.
* Бе́нджамин Дизраэ́ли (англ. Benjamin Disraeli, 1804 - 1881) — английский государственный деятель Консервативной партии Великобритании, 40-й и 42-й премьер-министр Великобритании, член палаты лордов, писатель, один из представителей «социального романа»;
** «Anne of Green Gables» - первый и один из самых известных романов канадской писательницы Люси Мод Монтгомери, опубликованный в 1908 году в Канаде;
*** «Дневник Анны Франк» - записи, которые вела еврейская девочка Анна Франк (впоследствии погибшая, как и почти вся её семья, в немецком концлагере) с 12 июня 1942 по 1 августа 1944 года в период нацистской оккупации Нидерландов. 
...что в 
... что можете заказать обложку к своей истории в 
0
, да?
