Форма входа

Категории раздела
Творчество по Сумеречной саге [264]
Общее [1686]
Из жизни актеров [1640]
Мини-фанфики [2734]
Кроссовер [702]
Конкурсные работы [0]
Конкурсные работы (НЦ) [0]
Свободное творчество [4826]
Продолжение по Сумеречной саге [1266]
Стихи [2405]
Все люди [15365]
Отдельные персонажи [1455]
Наши переводы [14628]
Альтернатива [9233]
Рецензии [155]
Литературные дуэли [105]
Литературные дуэли (НЦ) [4]
Фанфики по другим произведениям [4317]
Правописание [3]
Реклама в мини-чате [2]
Горячие новости
Top Latest News
Галерея
Фотография 1
Фотография 2
Фотография 3
Фотография 4
Фотография 5
Фотография 6
Фотография 7
Фотография 8
Фотография 9

Набор в команду сайта
Наши конкурсы
Конкурсные фанфики

Важно
Фанфикшн

Новинки фанфикшена


Топ новых глав лето

Обсуждаемое сейчас
Поиск
 


Мини-чат
Просьбы об активации глав в мини-чате запрещены!
Реклама фиков

Пожалуйста, можно остаться?
Последняя проверка. Если Кеннет пройдёт её, Байер позволит ему остаться.
НЦ-17

Четыре июльских дня
Изабелла в одиночестве остается на ферме отца в Геттисберге, когда война вспыхивает буквально на заднем дворе ее дома. Как она поведет себя, когда на ее ферме появится раненый солдат?
Победитель исторического конкурса.

Только один раз
Неужели Эдвард и Белла действительно надеются, что их случайная встреча в Рождество закончится одной совместно проведенной ночью?

Сборник стихов
Позабыты прошлые ошибки -
Значит, сможем новых понаставить.
Синяки и раны, и ушибы,
Будто жизнь чему-то научила.

На чужих ошибках не построить
Ни судьбы своей, ни назначенья,
Только лишь свои изгваздав ноги,
Сможем мы понять, чего хотели.

Похищенные
Привычная жизнь Изабеллы Свон круто меняется, когда однажды она просыпается не дома. Кто её таинственный и жестокий похититель? И найдётся ли тот, кто сумеет спасти?
Победитель конкурса "Сумерки: перезагрузка"

Упавшая звезда
Загадывая желание на падающую звезду, не отказывайся потом от ее помощи.

Не делай этого...
Принимая внезапно свалившееся наследство, будь готов сжечь его...

Санктум (или Ангелы-Хранители существуют)
Белле Свон тридцать один год. Она незамужняя, состоявшаяся женщина. Живет в Сиэтле, работает в библиотеке. Но она не такая тихоня, какой кажется. Она увлекается экстремальными видами спорта, связанными с риском. Скажете, что она неуклюжая? Да, но ведь у нее же есть свой личный Ангел-Хранитель!



А вы знаете?

...что, можете прорекламировать свой фанфик за баллы в слайдере на главной странице фанфикшена или баннером на форуме?
Заявки оставляем в этом разделе.

... что попросить о повторной активации главы, закреплении шапки или переносе темы фанфика в раздел "Завершенные" можно в ЭТОЙ теме?




Рекомендуем прочитать


Наш опрос
На каком дизайне вы сидите?
1. Gotic Style
2. Breaking Dawn-2 Style
3. Summer Style
4. Breaking Dawn Style
5. Twilight Style
6. New Moon Style
7. Eclipse Style
8. Winter Style
Всего ответов: 1921
Мы в социальных сетях
Мы в Контакте Мы на Twitter Мы на odnoklassniki.ru
Группы пользователей

Администраторы ~ Модераторы
Кураторы разделов ~ Закаленные
Журналисты ~ Переводчики
Обозреватели ~ Художники
Sound & Video ~ Elite Translators
РедКоллегия ~ Write-up
PR campaign ~ Delivery
Проверенные ~ Пользователи
Новички

Онлайн всего: 110
Гостей: 108
Пользователей: 2
anzelikaee, marisha1738
QR-код PDA-версии



Хостинг изображений



Главная » Статьи » Фанфикшн » Фанфики по другим произведениям

The Second Thing. Глава 12. Дорога домой

2024-3-29
47
0
0
Глава 12
Дорога домой


…есть, люди как дом, в который
всегда приятно вернуться. Есть люди, как
волны – глубокие и необычайно сильные
люди, с которыми ты чувствуешь себя в
безопасности. Есть люди, как воздух, без
которых тяжело дышать. Есть люди, как
кусочки души, без которых ты уже не ты…

Команда мечты


Волны с шумом накатывали на берег, сглаживая её следы, отбирая их у неё, стирая с карты этого пустынного пляжа, так словно её никогда и не существовало, одна за другой они тихо подкрадывались сзади и забирали любое доказательство её присутствия, унося и пряча в глубине своих вод. Она не помнила, как оказалась здесь, в этой тихой затерянной на краю мира бухте, но впервые за долгое время ей было так уютно и спокойно в этой тишине, нарушаемой лишь биением волн о далекие скалы.
Ей было хорошо.
С океана дул ветер, ероша её волосы, бросая на глаза светлые пряди и заставляя плотнее кутаться в огромную, не подходящую по размеру зеленую куртку, она не помнила, откуда она у неё, не помнила её прошлого владельца, но отчего-то по телу разливалось тепло, стоило подумать о нём, пусть он и оставался лишь размытым образом в глубине её воспоминаний.
Ей нравилось вдыхать тяжелый морской воздух и слышать, как переговариваются друг с другом волны, слушать их низкий раскатистый гул.
- Фелисити, - разбивалось о скалы имя, и ей нравилось, как оно звучит, нравилось, как волны шепчут его, ласкают и словно шепот передают ветру, который уносит его вдаль.
Далеко за серые скалы, туда, где оно, пролетев над зеленой травой, вдруг превратится в песню соловья. И тогда, вернувшийся однажды ветер, донесет до неё это совсем иначе звучащее имя – Фелисити.
Ей нравилось бродить по побережью утром.
Следить, как солнце медленно поднималось над горизонтом, расцвечивая золотом синюю воду, заставляя её играть новыми красками, и вдруг на мгновение становиться светлее, практически сравнявшись отблесками голубизны с утренним небом. Ей нравилось смотреть на океан, нравилось гадать, что же скрывается в его глубине, за всей этой мощью, которая теперь с такой нежностью ласкала её босые ноги. Океан манил, притягивал к себе, приглашая отдаться на милость волнам и раствориться став пеной.
- Фелисити, - словно песня Сирены, доносился из глубин его голос.
- Вернись ко мне, Фелисити, - мелодия, ставшая отзвуком этого застывшего во времени утра, тихий шепот, принесенный из-за скал, окутывающий её, как и зеленая материя, заставляя улыбаться и чувствовать на щеках горячие слезы.
Ей нравилось это имя «Фелисити», и она хотела, чтобы её звали так же.
Ведь Фелисити означает счастливая.


Тихое пиликанье приборов и тиканье разбитых часов, что теперь стояли на прикроватной тумбочке, покалеченные и увечные. Так похожие на человека, застывшего в неудобном больничном кресле и словно мантру повторяющего одно и то же имя: «Фелисити». Человека, неотрывно глядящего на бледное лицо девушки, скрытое от него кучей трубок и медицинских бинтов, в надежде, что она откроет глаза. Человека в отчаянье молящего небеса вернуть ему ту, которая стала его душой.
Оливер не знал, сколько прошло времени, или сколько дней осталось позади, или сколько он не спал. Он не бывал дома, не следил за календарем, ел лишь, когда сестра силком вытаскивала его из этого кресла, и все же ему казалось, что он недостаточно старается, прикладывает не достаточно усилий. Оливер все еще не мог простить себе, что оставил её тогда в больнице одну, выпустил её руку, не был рядом, когда её увезли в операционную, хотя разумом и понимал, что другого выбора у него тогда не было. Вот только сердцу от этого было не легче.
Стрела, появившийся тем серым промозглым утром на пороге отделения неотложной помощи с девушкой на руках и, словно раненый зверь, мечущийся и рычащий на всех и каждого, кто смел подступиться к нему. Стрела, вгоняющий в ужас медсестер своими криками и лицом, теперь скрытым еще и её кровью. Стрела, что, казалось, сам умирал в этом заполненным людьми и болью помещении.
Он все еще был Стрелой, и этого было достаточно, чтобы кто-то вызвал полицию и прессу. Им нужно было уходить, и Диггл это понимал. Понимал за них двоих, потому что Куину сейчас было не до этого. Весь его мир был сосредоточен лишь на Фелисити, которую он словно хрупкое сокровище не выпускал из рук, пока вызванный по громкоговорителю доктор Стоун не появился перед ним и не приказал опустить девушку на больничную каталку. А стоило Оливеру бережно положить покалеченное тело на белые простыни, все тем же не терпящим возражения голосом врач приказал им убираться из больницы. И после этого, не смотря на сопротивление друга, Джон буквально выволок Оливера на улицу, пресекая его сопротивление и слушая его крики, больше похожие на рычание, видя, как за маской глаза его друга наполняются слезами.
Оливеру казалось, он умирает, отдаляясь от неё, так словно у него из груди вырывают сердце, стальными канатами связанное с хрупким девичьим телом, оставшимся за автоматическими дверьми неотложки. В тот момент он думал, что это были самые невыносимые полчаса в его жизни, когда он был вдалеке от неё, не зная даже дышит она еще или нет, но потом полчаса превратились в час, за стеклянной перегородкой, что закрывала вход в операционную, а потом и в день, проведенный в неизвестности, который плавно перетек в вечер, а потом он перестал считать. Солнце восходило и заходило за горизонт, менялись медсестры, приходящие снимать показания с приборов, приходила и уходила Тея, Рой и Джон попеременно дежурили вместе с ним у её кровати, единственное что не менялось – закрытые глаза и холодные пальцы её руки, что безвольно лежали в его ладони. А еще тупое чувство собственного бессилия, и невозможность ничего поправить, от которых хотелось выть словно раненому волку. Стрелы больше не было, не было сильного воина, единственной целью, которого было спасать город, остался лишь человек, жалкий и слабый, не способный спасти единственное, что было целью его существования.
Спроси его кто-то сейчас, готов ли он повернуть время вспять и убить того парня сразу, если бы это спасло её жизнь, он бы сказал: «Да». Он был готов на все, если бы это могло вернуть ему её.
«Я хотела вернуть тебя,» - звучал в его мыслях её звенящий от боли и слез голос, заставляя сердце бешено колотиться о клетку из ребер.
Теперь он это понимал. Теперь, когда было уже слишком поздно, когда все, что он мог - это сидеть рядом с её кроватью и смотреть как на приборах слабо бьется её сердце, моля Господа бога, чтобы этот тихий звук не затихал. Боль меняет людей, ему ли было этого не знать, боль толкает на самые жестокие поступки, не давая даже времени на раздумья. Теперь он это вспомнил, хотя желал бы забыть навсегда.
Но время не поворачивается вспять и все, что он мог, лишь сидеть здесь, охраняя её сон, и не давая смерти подступиться даже на шаг ближе.

- Мисс Куин? – прикосновение теплой ладони и тихий голос врача выдернули Тею из короткого забытья. Она и сама не заметила, как отключилась среди всего этого непрестанного шума, что царил в больничном коридоре, но, видимо, усталость брала свое.
- Да, я, это я, - еще не совсем проснувшись пробормотала девушка, а потом натолкнулась на добрый взгляд карих глаз, - доктор Стоун, доброе утро.
- Уже скорее день, мисс Куин, - мягко улыбнулся мужчина, - сколько вы уже не спали нормально?
- Не знаю, день, два, может, три, - ответила Тея, и взгляд тут же метнулся к открытой двери палаты, - я не могу оставить брата
За то время, что она провела в объятьях Морфея, ничего не изменилось: белые стены, на которых теперь плясали едва заметные тени, бледное лицо Фелисити, скрытое за бинтами и кучей трубок, поддерживающих жизнь в искалеченном теле, и Оливер, что сидя рядом с кроватью, сжимал длинные тонкие пальцы и пристально вглядывался в лицо девушки.
- Но вы ведь не за этим подошли, верно? – вновь переведя взгляд на врача, сказала Тея.
- Да, - доктор Стоун замялся, - я хотел узнать, есть ли у мисс Смоук какие-либо родственники.
- Что с ней? – сердце в груди пропустило удар. Единственной известной Тее причиной поиска близких родственников пострадавшего была необходимость подписания документов на отказ от лечения, но ведь было еще слишком рано, всего неделя прошла… Мысли в голове метались как мотыльки в стеклянной банке, отталкиваясь от стен черепной коробки и вызывая звон в ушах…Что она скажет брату? Даже сейчас, глядя на него и видя, как он мучается, Тея была готова расплакаться. Да она голоса его не слышала уже больше недели, о том, чтобы увезти его домой и уговорить выспаться и речи быть не могло, единственное, что ей еще удавалось это заставить его поесть, быстрый перекус, не больше пяти минут и все время, держа в поле зрения больничную палату. А если ей придется сообщить ему о…. нет, нет, нет…
- Нет, я не могу ему об этом сказать, нет, - умоляюще глядя в глаза врача и крепко вцепившись в его руку, шептала девушка, - не надо, она еще выкарабкается, нет, пожалуйста.
- Мисс Куин, тише, тише, - поняв, о чем она подумала, доктор Стоун мягко усадил Тею обратно в больничное кресло и сам сел рядом. – С мисс Смоук все в порядке, с точки зрения медицины, она идет на поправку, и если показатели и дальше будут стабильными, мы хотим отключить её от аппарата искусственной вентиляции лёгких и дать возможность дышать самостоятельно. Думаю, она уже сможет с этим справиться.
- Но… почему тогда? Зачем вы спрашивали о родственниках? – резко выдохнув от облегчения, непонимающе взглянула на врача девушка, в глазах все еще стояли слезы.
- Ну, во-первых, я думаю, что они имеют право знать, о том, что приключилось с мисс Смоук, - серьезно и с неким упреком в голосе ответил Стоун.
- А во-вторых?
- А во-вторых, думаю, обстоятельства, вследствие которых мисс Смоук получила ранения и попала в нашу больницу, могли повредить не только её тело, но и заставить её разум закрыться тоже, – аккуратно, тщательно подбирая слова, пытался объяснить все доктор. - Я имею в виду, что, возможно, мисс Смоук все еще считает, что возвращение в реальный мир будет означать для неё угрозу.
- То есть вы хотите сказать, она сама не хочет возвращаться к реальности? – чтобы убедиться, что все правильно поняла, переспросила Тея.
- Да, так предположил доктор Уокер.
- Но ведь доктор Уокер психолог, как он…
- Это я просил его о консультации, и я считаю, что он прав. Поэтому и решил спросить вас о родственниках мисс Смоук, возможно, их присутствие могло бы ей помочь.
- Я… простите, но на самом деле я не знаю, есть ли у Фелисити другие родственники. Мой брат, он…не особо распространялся по этому поводу, а теперь… - Тея указала кивком на дверь, другие объяснения были лишними. – Я не думаю, что… как же быть? Что же нам делать?
- Не беспокойтесь так, мисс Куин, - еще одна теплая улыбка, которая словно солнце согрела её душу, придавая уверенности, - мы что-нибудь придумаем. Подруга вашего брата сильная девушка. Я видел, как она боролась тогда, лежа на операционном столе. Она не сдалась, мисс Куин, нет. Мисс Смоук просто потерялась и все, что нужно нам, это лишь помочь ей найти её путь домой.

В её мире всегда царило утро. Она не понимала, почему это так, но была вовсе непротив. Утро ей нравилось, оно словно будило в ней что-то, какое-то воспоминание, что теперь стало лишь отблеском чувства, ощущением, щемящей нежностью отдающимся где-то в груди. Ей нравилось наблюдать за появляющимся на горизонте солнцем, и чувствовать, как его лучи, нежно касаясь лица, согревают её. Нравилось смотреть на небо, что подобно расплескавшейся краске перетекало от бледного нежно-голубого к почти сапфировому. «Быть может когда-то это значило для неё что-то еще», от этой мысли внутри словно вспышка мелькнуло давно забытое чувство, но потом вновь погасло, так быстро, что она едва его заметила. В её мире царило спокойствие, без тревог и печалей, он был словно её собственный Неверленд, вот только без пиратов и потерянных мальчишек.
Мальчишек… её мальчишек, она сама не поняла, откуда на её глазах вдруг появились слезы, туманя горизонт и превращая воду и небеса в одну слитную, нерушимую стену. И теперь ей казалось, что она окружена этими стенами: небо, море, песчаный берег и скалы, что укрывали её, оберегая, и заключая в клетку из которой ей необходимо вырваться.
Но зачем…ведь здесь было так чудесно, и хотя кому-то это вечное однообразное утро могло наскучить, для неё каждый миг здесь был особенным, наполненным новой мелодией, даже шум волн, всегда шепчущих одно и то же, все равно звучал по-разному. А потом ветер, вернувшись из-за скал, донес до неё давно знакомое имя, на этот раз звучащее иначе.
- Фелисити, - просвистел в ушах его шепот, вновь разметав длинные светлые пряди, набросив их словно вуаль на бледное лицо, мешая наслаждаться видом размывающихся от слез границ её тихого мира.
- Фелисити, - приветствуя, ответил ветру шепот волн, подхватывая новое звучание, и увлекая его в свои глубины.
- Фелисити, - и теплые руки, коснувшись её щек, заправили все еще треплемые ветром светлые локоны, открывая ей вид на небеса. Вот только небеса теперь были заключены в глазах глядящего на неё мужчины, таких голубых, до синевы, и их свет согревал её сильнее, чем солнечные лучи.
- Фелисити, - прошептали его губы, и его голос был приятнее шепота волн и свиста ветра.
- Кто ты, - спросила она, но видение лишь качнуло головой, все так же удерживая в ладонях её пылающее лицо.
- Ты должна вспомнить, Фе-ли-си-ти, - ответил он, награждая её именем, словно заслуженным подарком. И она почувствовала, как его губы легко коснулись её лба в нежном поцелуе, а пальцы ласково погладили щеку, и она невольно прижалась к его ладони, словно котенок, требующий ласки, не желая, чтобы это когда-нибудь кончалось.
– Ты должна вспомнить и вернуться ко мне, Фелисити.
И в его шепоте она слышала и биение волн о скалы, и порывистость ветра, что облетев весь свет, вернулся к ней за одно короткое утро, длинною в бесконечность.
- Пожалуйста, Фелисити, - молил он и она, закрыв глаза, сделал шаг вперед, расправив руки словно крылья, шаг за шагом приближаясь к волнам, следуя его зову, она хотела взлететь, хотела парить над волнами в пропахшем солью и пустыми надеждами воздухе. Следуя лишь направлению ветра, продолжавшему шептать её новое имя.
Ведь Фелисити означает Счастливая.


Она пришла в себя спустя неделю, ставшую для других целой вечностью, а для неё лишь кратким моментом зарождающегося утра. И впервые, за бесконечность, оказавшуюся лишь сном, открыв глаза, она не увидела солнечного света, не услышала шелеста ветра и тихого биения волн о скалы. Вместо этого лишь ноющая боль во всем теле, тусклый вечерний свет, освещающий больничную палату и тишина, разбавляемая далеким гулом голосов доносящихся из-за дверей, вот и весь реальный мир: болезненный и одинокий. Открыв глаза она не застыла в неизвестности, уставившись в серый потолок и пытаясь понять где находится, нет, пиликанье светящихся во тьме приборов, глядящих на неё своими потусторонними глазами и провода, словно паутина обхватывающие все её тело, мешая двигаться, заставили её почувствовать лишь страх.
- Оливер, - хриплый шепот, словно наждачной бумагой проскользнувший по её горлу, причиняя боль, он вырвался из потрескавшихся губ и растворился в тишине.
- Оливер, - еще раз прошептала она и сама не услышала своего голоса, слабая и ни на что неспособная, застывшая в серых тусклых сумерках, когда от боли начинала кружиться голова, или, быть может, от страха.
Как же он был нужен ей сейчас, словно воздух, потому что легкие разрывались от боли, и в груди словно кто-то сдавливал её сердце, мешая ему сокращаться, разгоняя по её венам кровь. А потом она почувствовала его, даже прежде, чем сумела разглядеть в полумраке, спящего, положив голову на край её кровати, и крепко держащего её за руку, одного из её потерянных мальчишек, и сердце забилось быстрее, заставляя громче пищать приборы.
- Оливер, - произнесла она одними губами и слегка улыбнулась.
Тонкие пальцы ослабевшей руки покинули теплые объятья его ладони и легко коснулись его лица, пытаясь разгладить складочку, что теперь пролегала между нахмуренных бровей, ласково облетели знакомые черты и остановились на горячей щеке, вызывая сонную улыбку на четко очерченных губах.
Фелисити Смоук ошиблась, когда думала, что потеряла его, ошиблась, думая, что его так просто потерять, и он в который раз доказал ей это.
Когда на пороге палаты, закрывая свет тусклых ламп, появилась тучная медсестра, Фелисити даже не заметила её, все еще вглядываясь в родные черты, и потому первым, что она увидела после того, как проснулась, было то, как просыпается он, и как в голубых глазах загорается неверие и надежда, смешанные с такой всепоглощающей любовью, что на мгновение ей показалось, что она вновь оказалась на том заброшенном пляже.
- Фелисити, - голос, что шептал её имя, тот, что построил для неё целый мир, а потом привел обратно.
- Я скучала, - прошептала она все ещё не слушающимся голосом, пытаясь одной фразой рассказать не только о времени, что провела в своих снах, но и о тех неделях, когда он исчез, растворившись во тьме и холоде Нанда Парбата, а потом вернувшись, оставил её на растерзание холодным ветрам.
– Я скучала, Оливер.
И его губы коснулись её руки у запястья, чувствуя быстрый пульс и давая ему проникнуть внутрь, заставляя сердца забиться в унисон. Она очнулась, она вернулась к нему, его сильная смелая девочка.
- Я люблю тебя, Фелисити, - прошептал он, видя отражение своего чувства в её глазах.
Довольно с них было секретов и недоговоренностей, что подобно крепостным стенам отделяли их друг от друга, не давая пробиться к сердцу. Оливер поднимал белый флаг и опускал мост, отзывал полки своих демонов, открывая ей путь к его душе, которой она уже итак всецело владела. Он больше не хотел сопротивляться, причиняя страдания им обоим, не хотел терять её даже на секунду, довольно с него было потерь.
Все это время, все эти недели, он никак не мог понять, что имел в виду Масео, говоря, что он имеет право стать тем, кем захочет, что у него есть выбор, кого спасти - Стрелу или Оливера Куина. И мечась между двумя своими личностями, раздираемый этим выбором, он совсем забыл о третьем, дающим ему свободу от обоих или примиряющих их внутри него. Но теперь сидя здесь и видя её глаза, чувствуя ладонь своей сестры у себя на плече и слыша радостные восклицания Роя, он понимал, кем хочет быть. Тем, кто никогда не теряет тех, кого любит. И не важно, как будут звать его - Оливером или Стрелой, он всегда будет оставаться собой, и всегда будет охранять их.

Автор: Rakel
Бета: looking3237

Категория: Фанфики по другим произведениям | Добавил: Tesoro (09.08.2015) | Автор: Rakel
Просмотров: 824 | Комментарии: 1


Процитировать текст статьи: выделите текст для цитаты и нажмите сюда: ЦИТАТА






Всего комментариев: 1
0
1 ♥Ianomania♥   (10.08.2015 21:37) [Материал]
Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло happy



Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]