Лежать я, вообще-то, и так не собирался – хватит, належался уже. На месяц вперёд, а то и больше. Дрей, кстати, меня сразу понял, и даже спорить не пытался. Уж он-то понимал, что я, с моим неугомонным характером, всё равно не смог бы оставаться в постели, когда неизвестно, что случилось с моей девушкой. Даже если бы я на самом деле чувствовал себя плохо и вставать мне было категорически запрещено – это бы меня не остановило.
Ну, правда, решить оказалось легче, чем осуществить. Подняться-то с кровати я поднялся – а вот дальше… Стараясь ступать осторожно, я на дрожащих ногах проковылял в душ, надеясь, что хотя бы с такой короткой прогулочкой-то я смогу справится. Как бы не так! Уже на полпути я запнулся о складку старенького вытертого ковра и, если бы Драко и Альтаир, следовавшие по пятам, меня не подхватили, то непременно пропахал бы носом пол. Опираясь на парней, я кое-как доплёлся до двери и, намертво вцепившись в косяк, исподлобья взглянул на них. На лице Ветронога была сочувственно-подбадривающая усмешка, от которой мне захотелось спрятаться… или хотя бы отвернуться. Вьюжник, в отличие от него, был сама невинность, и, если бы не мысленная связь, я бы даже в это поверил.
- Если вы пойдёте за мной в душ, я за себя не отвечаю, – прошипел я. Чувствовал я себя так, словно только что пробежал десятимильный кросс вокруг Хогвартса. Причём с Хагридом на закорках. Но сдаваться я всё равно не собирался.
- Хм, как двусмысленно звучит, – ухмыльнулся Альтаир. – Знаешь, если вдуматься, твою формулировку можно истолковать так по-разному… Скажем, к примеру – «за себя не отвечаю, ответственность не несу, не понимаю, что делаю, так что давайте попробуем…»
- Молчать, поручик, – «грозно» сказал Драко, впрочем, трясясь от смеха. – За такие слова и на дуэль можно вызвать!
- А что, неплохая идея! – Альтаир скорчил физиономию и загнусавил, надменно уставясь в пространство: – Сэр, я вызываю вас на дуэль – до первого фингала, разумеется!
Я, не в силах дальше сдерживаться, расхохотался. Два весёлых гуся!
- Ладно, иди, Гарри, – всё ещё улыбаясь, махнул рукой Малфой, осторожно отступая в сторону и кивая Блэку. – Если вдруг тебе станет плохо – я узнаю об этом первый. Так что будь спокоен.
Благодарно кивнув Дрею, я с достоинством шагнул в ванную комнату и закрыл за собой дверь. Задвижку я запирать не стал – всё-таки, мало ли что… Никогда в жизни ещё столь простые действия, как утренние банные процедуры, не казались мне такими трудными. На то чтобы почистить зубы, ушло, наверное, минут двадцать, бритьё заняло с полчаса, а на то чтобы помыться, я потратил, кажется, и вовсе не меньше часа. Бутылка шампуня казалась неподъёмной, как какая-нибудь полновесная канистра. Мочалка словно весила целую тонну, и скользила в моих ещё слабых пальцах так, словно была живой и изо всех сил старалась вырваться. И всё-таки чувствовать на своем теле тёплые водяные струйки было невероятно приятно, а когда я смыл мыльную пену с волос и кожи, ощущение чистоты заставило меня улыбаться так, словно со мной произошло что-то по-настоящему хорошее. Удовлетворённо вздохнув, я напоследок ополоснулся прохладной водой, закрутил кран и потянулся за полотенцем.
Когда я наконец вывалился из ванной, чувствуя себя хоть и утомлённым, но зато значительно посвежевшим, а заодно ещё и зверски голодным, за окном уже окончательно рассвело. Гермионы в комнате не было, как и Невилла с Симусом. Дрей, Алси, Рон и Джинни, рассевшись кто где, казалось бы, непринуждённо болтали между собой. Джин устроилась в единственном кресле, Рон стоял возле письменного стола, опираясь на него пятой точкой, а Малфой с Блэком беззастенчиво оккупировали уже заправленную кровать – Драко подобрал под себя одну ногу и облокотился спиной о столбик балдахина, Альтаир и вовсе разлёгся поперёк кровати, сложив руки на груди и свесив ноги на пол. То, что непринуждённость их болтовни была деланной, видно было в основном по Джинни. На Малфоя она почему-то смотреть избегала – или это Дрей избегал смотреть на неё? Мне не удавалось разобраться в его ощущениях по её поводу – слизеринец слишком хорошо владел собой. Нет, я решительно не понимал поведения этих двоих. Особенно после всего, что с ними произошло… Впрочем, раздумывать над тем, какая МакГонагалл между ними проскочила, у меня сейчас времени не было.
Прищурившись, чтобы снова не запнуться о какую-нибудь складку ковра по пути, я – уже, кстати, твёрже держась на ногах, – доковылял до кровати и плюхнулся на неё рядом с Драко.
- Кто-нибудь знает, где мои очки? – требовательно спросил я. Меня до смерти достало щуриться и приглядываться. Дрей и Джинни синхронно захихикали.
- Два сапога пара… – философски вздохнул Рон, смерив их обоих взглядом. – Вон твои очки, Гарри, на тумбочке лежат, возле кровати.
- Спасибо, Рон, ты настоящий друг, – с облегчением отозвался я, нашарив требуемый предмет и наконец-то водрузив очки на их законное место. И заморгал, пытаясь стряхнуть слёзы, навернувшиеся на глаза, когда зрение прояснилось. – Ну вот, другое дело. А куда исчезла Гермиона?
- Сейчас придёт, – отозвался Малфой. – Я попросил её принести Карту.
Гермиона и правда скоро вернулась, держа в руках подозрительно знакомый кусок пергамента. Одарив меня ободряющей улыбкой, девушка уселась на кровать возле меня, по другую сторону от Малфоя, и развернула Карту Мародёров полностью.
- Торжественно клянусь, что замышляю только шалость, – сказала она, ткнув в неё палочкой. Как-то странно было слышать это от неё, ведь из нашей троицы Гермиона меньше всех одобряла Карту. Я невольно хмыкнул – но в следующее мгновение и думать забыл об этом, нашарив глазами область подземелий и с замиранием сердца скользнул взглядом к комнате девушек седьмого курса.

Облегчение, которое я испытал, увидев точку, отмеченную надписью «Блейз Забини», оказалось таким сильным, что, будь я на ногах, попросту бы стёк на пол по ближайшей стеночке, – но сейчас вместо этого я просто откинулся назад на постель и закрыл глаза. По мысленной связи от Драко доносилась словно бы эхо моих собственных чувств, слегка сдобренное чувством вины и радостью, что всё обошлось.
- Даже не верится, – пробормотал я.
- М-да, после всего, что случилось, мне так и кажется, что сейчас обнаружится какой-нибудь подвох, – «обнадёжил» меня Малфой. – Ладно. Наверное, нужно сходить посмотреть, как она?
- Я… – я приподнялся, полный решимости добраться до места, но хватило лёгкого тычка в плечо от Гермионы, чтобы я опрокинулся назад.
- Побудь-ка ты здесь, – рассудительно сказала моя лучшая подруга. – Мы с Джинни сходим, проверим, как она, и побудем с нею. Тебя ещё ждет встреча с Дамблдором, забыл? Уверена, директор вот-вот прибудет.
- Но я… – попытался было возразить я, но даже Драко на сей раз не поддержал меня.
- Ты куда-то сильно торопишься? – осведомился Дрей. – Гарри, у вас с Блейз теперь вся жизнь впереди. Ты забыл, да?
- Нет, – отозвался я и слабо улыбнулся ему. – Просто… Я слишком привык к мысли, что для меня всё может закончиться битвой с Волдемортом. Трудновато даже поверить, что она уже позади. А уж привыкнуть…
- Ничего, теперь у тебя для этого полно времени, – проговорила Гермиона и мягко погладила меня по плечу. Я ответил на её улыбку, а потом снова посмотрел на Малфоя.
- Ладно, если вы закончили… Гарри, пока мы с Гермионой не ушли, тебе бы не помешало начать действительно восстанавливать силы, вместо того чтобы просто болтать об этом, – нарочито бодрым тоном сказала Джинни, поднимаясь с кресла. – Пока ты был в душе, мы попросили домовиков приготовить для тебя самое действенное восстанавливающее зелье в мире. Думаю, оно вот-вот будет готово.
- Самое действенное в мире? – я непонимающе заморгал, в памяти замелькали обрывки рецептов из «Курса продвинутого зельеварения». Всё-таки Снейп был неправ – кое-что из его науки я всё же усвоил. Некоторые зелья действительно обладали поистине чудодейственной силой и ставили человека на ноги буквально в считанные минуты – но расплачиваться за это порой приходилось слишком дорого. Да и эффект их был недолговечен. Подобные зелья хороши, когда надо быстро встать на ноги и сделать что-нибудь этакое… героическое – а потом можно поваляться пару недель или даже месяцев в больнице со спокойной душой. Сейчас же мне требовалось как раз обратное – встать на ноги так, чтобы больше не возвращаться на больничную койку. Ну, хотя бы в ближайшее время.
- Эээ… Джин, я очень благодарен вам за заботу, правда, – проговорил я, слегка смешавшись, – но ты уверена, что мне нужно что-то настолько радикальное?
- Совершенно уверена. И потом, это зелье абсолютно безопасно. Его даже магглам можно, – бескомпромиссно ответила девушка, и все остальные дружно закивали. Джинни решительно направилась к двери. – Я пойду, узнаю, готово ли, – сказала она, покидая комнату.
Я пожал плечами, всё ещё не совсем уверенный в том, что мне это нужно... и нахмурился. До меня не сразу дошло, в чём дело – но теперь я осознал, что Драко, даже не скрываясь от меня и не приглушая мысленную связь, откровенно веселится. Так это что – розыгрыш? Я хмыкнул, мигом успокоившись и даже посмеявшись над собственными сомнениями. У меня точно ещё не включилась голова, раз я решил, что мне предложат что-нибудь опасное!
- Ну ладно, – беззаботно сказал я, по примеру Альтаира опрокидываясь спиной на постель и закидывая руки за голову. – Валяйте своё зелье, так уж и быть. Согласен стать подопытным кроликом…
- Это ты, типа того, намекнул, что весь такой белый и пушистый? – фыркнул Драко.
- Нет, эта роль уже занята, – отбрил я, поднося к голове ладони наподобие лисьих ушей и усердно шевеля ими. Перед глазами мелькнули вороной конь, белый лис и пятнистая рысь, стоящие посреди Чертога Собраний. Вьюжник весело фыркнул и одарил меня задорным взглядом. В серо-серебристых глазах плясали смешинки.
- Покусаю, – прокомментировал он. – А ещё гриффиндорец… Учти, Поттер, – я злой, и память у меня плохая. Отомщу, забуду, и опять отомщу.
- По-моему, это старая шутка, – хмыкнул я.
- Зато правдивая! – парировал Драко, поиграв бровями и сделав страшные глаза.
- О-о-о-о-о, я уже боюсь! – протянул я, строя в ответ испуганную рожицу.
Зелье, которым мне угрожали эти бессовестные интриганы, именующие себя моими друзьями, оказалось не чем иным, как… обыкновенным куриным бульоном. После трёх недель вынужденного, хоть и неосознанного голодания, он показался мне просто невероятно вкусным! Я бы мог залпом выпить всю объёмную пузатую кружку, принесённую Джинни, если бы бульон не был таким обжигающе горячим, что прежде, чем сделать глоток, на него надо было подолгу дуть. Приходилось пить маленькими глотками, чуть обжигая язык и губы – и всё-таки я не остановился, пока кружка не опустела. Только тогда я поставил её на прикроватную тумбочку и снова откинулся на кровать с блаженной улыбкой на лице. Я наконец-то согрелся, и от приятного, разливающегося по телу ленивого тепла слегка покалывало пальцы и даже кончик носа. Дрей и Алси, остававшиеся со мной, обменялись понимающими взглядами, которые я заметил из-под полуприкрытых век – но мне было слишком хорошо, чтобы ввязываться опять в перепалку, пусть и шуточную.
Конечно, я понимал, что расслабляться сейчас не стоит. Потянувшись несколько раз, я повел плечами и с кряхтением поднялся. Если я хочу побыстрее научиться заново двигаться – надо заставить тело работать над этим.
К тому времени, как наконец появился Дамблдор, я уже чувствовал себя намного лучше. Бульон действительно подействовал не хуже доброго укрепляющего зелья, придав мне сил и наполнив тело энергией. Когда директор быстрым шагом, необычным для его немалого возраста, вошел в комнату Рона, которую я занимал, я уже запросто мог пройти, не спотыкаясь, от двери ванной до кровати. Правда, потом мне требовалась передышка, и по лицу градом катился пот – но всё-таки по сравнению с тем, что было утром, это был несомненный прогресс.
- Гарри… – Дамблдор подошёл ко мне и, взяв меня за плечи, внимательно и испытующе заглянул в глаза. Я не сомневался, что он использует легилименцию, чтобы прочесть моё сознание. Что, интересно, он думает там найти? Следы безумия? Печать смерти? Дух Волдеморта? От нелепости последней мысли я фыркнул, но ничего не сказал. Скрывать мне было нечего, так что защититься я даже не пытался – да и действовал Дамблдор не в пример деликатнее, чем Лорд или хотя бы тот же Снейп.
- Сэр? – поинтересовался я, когда понял, что молчание затягивается. Директор покачал головой и, наконец, отступил, глубоко вздыхая и с облегчением улыбаясь.
- Ты цел и невредим. Твоё состояние могло привести к непредсказуемым последствиям, Гарри, – серьёзно сказал он. – Но, похоже, твоя удача по-прежнему при тебе.
- Оу, ну… Похоже на то, сэр, – я чуть смущённо пожал плечами. – Я в порядке, правда.
- Вижу, – мягко согласился Дамблдор. – Нет слов, как я рад этому.
Я слегка поёжился, но остался стоять. Я действительно чувствовал себя гораздо лучше, чем даже после душа – головокружение отступило, да и ноги больше не подкашивались от слабости. Не могу сказать, что готов был бегать или драться – но этого, дай-то Мерлин, от меня теперь ещё долго не потребуется.
- Профессор Дамблдор? – обратился я к директору, вспомнив давешний разговор со Снейпом и совет зельевара расспросить директора. – Сэр, а как всё произошло? Я ведь не видел окончания битвы. Ну, правда, ребята рассказали мне, что случилось, но я хотел бы понять – как это стало возможно? Ведь пророчество гласило, что только я могу убить Волдеморта – а, получилось, он пал от вашей руки…
- Батюшки, Гарри, да ты, никак, расстроен этим? – мягко улыбнулся Дамблдор. Я помотал головой.
- Нет! Я просто… Я не понимаю. И… Я всё время думал, что обречён или убить, или умереть от руки убийцы, а тут…
- Ох… – Дамблдор вздохнул и серьёзно, без тени прежнего лукавства посмотрел на меня, а потом обвёл взглядом присутствующих. Наверное, отчасти Снейп был прав, подумалось мне вдруг. Если бы мог, директор бы постарался уйти от ответа, – но не сейчас, когда на него с жадным любопытством смотрели шесть пар глаз. Каждый из нас собственной кровью и болью заплатил за право знать правду, и отказать старый маг не мог.
- Да, полагаю, что так, – сказал Дамблдор после некоторого молчания, – сказал, ни к кому не обращаясь, просто так, словно заканчивал вслух нелёгкий спор с самим собой. – Ну что ж, Гарри, давай для начала присядем. Я, увы, уже не так молод, чтобы вести подобные беседы на ногах.
Кивнув, я опустился на край кровати, где по-прежнему сидели Альтаир и Драко. Директор занял кресло, в котором до этого сидела Джинни.
- Пророчество – любое пророчество, – вещь зыбкая и крайне неточная, – заговорил Дамблдор, устроившись в кресле. – Будущее постоянно находится в движении, оно меняется в зависимости от многих факторов. От поступков людей, поведения животных и даже от явлений природы. Кто знает, к примеру, как сложилась бы последняя встреча Гарри и лорда Волдеморта, если бы рядом не было кого-то из вас? Например, если бы ты, Драко, не пришёл ко мне в конце пятого курса – а вы все по-прежнему считали бы его врагом? Или если бы ты, Рональд, не сумел перебороть своей неприязни к факультету Слизерин и принять присутствие Драко и Блейз в жизни Гарри? Или если бы Блейз уехала в Малфой-Манор вместе с младшими курсами?
- Ну, если бы Блейз уехала с ними, как её просили, она бы не попала Лорду в руки! – сердито возразил я, вздрогнув от одного воспоминания.
- Верно. И ты мог бы искать его по всему замку гораздо дольше, пока силы не покинули бы тебя окончательно, – рассудительно сказал директор. Я застыл. А ведь он прав. Пока Лорд сам не позвал меня, пригрозив смертью Блейз, я понятия не имел, где его искать.
- Кроме того, без неё я погиб бы при обрушении больничного крыла и не смог бы прийти к тебе на помощь в конце, – продолжал Дамблдор, испытующе посматривая на меня, и я невольно стушевался.
- При всём уважении, сэр, но то, что вы сейчас говорите – прописные истины, – бесстрастным тоном, до боли напомнившим прежнего Слизеринского Принца, проговорил Драко. – До них и додуматься не так уж сложно. Может, можно уже перейти поближе к делу?
Бесцеремонность Малфоя меня слегка покоробила, однако я не мог не признавать, что в его словах был смысл. Я с любопытством посмотрел на Дамблдора. Старик ответил Драко спокойным взглядом, без тени раздражения или сожаления, и снова понимающе хмыкнул себе в бороду.
- Да, полагаю, это верно, – сказал он. – Просто это вступление было необходимо, чтобы я мог объяснять дальше. Итак. Пророчества, как вы знаете, не всегда исполняются. Они не определяют судьбу, а лишь немного приоткрывают завесу тайны над нею. Представьте себе, например, что вы смотрите на картину, где изображены волны, омывающие морской берег. Представьте теперь, что это волшебная картина, и волны движутся по-настоящему – так, что вы можете уловить все их переливы и завихрения. А теперь представьте себе, что вы в действительности попадаете в то место, что изображено на картине. Будут ли волны теми же – или они окажутся всего лишь похожи? А ведь может статься, что с течением времени рисунок берега изменится настолько, что вы и вовсе не узнаете пейзаж. Так же и с пророчествами. Они – как нарисованные волны. Перемены в будущем могут быть незначительны, и содержание пророчества останется ясным и понятным. Но волны и перемены будущего могут так изменить его, что само по себе осуществление пророчества окажется невозможным.
- Я думал, сэр, что это верно в отношении пророчеств, которые от момента своего исполнения отстоят на очень большой промежуток времени? – медленно спросил Рон. Взгляд его стал задумчивым. – Но ведь пророчество о Гарри и Волдеморте уже начало осуществляться – значит, не могло оно просто остановиться! Раз уж пророчество начало исполняться – оно должно осуществиться до конца! Я не блистал на уроках прорицания, но такую малость из теории всё-таки помню!
- Всё верно, Рональд, – подтвердил директор. – Но я и не говорил, что это наш случай. Имейте терпение.
- О. Да, простите, сэр… – смутился Рон.
- Так вот, как я и сказал – будущее постоянно в движении. А значит, пророчества не могут быть однозначными. Они способны изворачиваться и приспосабливаться. Именно поэтому их формулировки так неточны. Даже самые мудрые из магов и талантливые из прорицателей часто неспособны предугадать, как повернутся события. В нашем случае… Полагаю, участия Гарри в поединке самого по себе могло быть довольно, чтобы победить.
- А как насчёт той части, где «один должен убить другого»? – поинтересовался я. – Уж её-то иначе не истолкуешь. Или он меня, или я его. Но я его не достал, это сделали вы.
- У меня бы это не вышло, если бы его не ослабил наш общий удар, – возразил Дамблдор. – Прости, Гарри, но что я пытаюсь объяснить – так это то, что у меня нет чёткого и ясного ответа. Увы, но я вынужден признать, что это так. Я не могу с полной уверенностью объяснить, как и почему Лорд Волдеморт пал не от твоей руки, а от моей.
- Но ведь он точно мёртв, да, директор? – с надеждой и тщательно скрытым беспокойством в голосе спросил Рон.
- Полагаю, что в этом сомнений нет, – ответил Дамблдор. – Его тело, когда его обнаружили после сражения, было в ужасном состоянии. Как оказалось, то, что происходило с его лицом, было лишь, что называется, верхушкой айсберга. Тело подверглось бесчисленному количеству чар самого разного рода. Кажется, после своего возвращения Тёмный Лорд не прекратил ставить эксперименты на самом себе. Хотя непонятно, чего он пытался добиться. Бессмертия он уже достиг…
- Тело его не устраивало. Он хотел вернуть себе прежний человеческий облик, или хотя бы поддержать себя в том состоянии, в котором вернулся, – чуть хрипло вставил Драко, и впервые за всё время в его сознании ясно и чётко всплыл образ Джин. – Именно за тем же ему нужен был и ритуал, для которого он хотел использовать нас с Джинни. А потом и Гарри с Блейз. Он хотел получить новое тело, раз со старым вышла неувязочка.
- Что ж, возможно, – чуть поразмыслив, согласился Дамблдор. – Как бы там ни было, я был среди тех, кто осматривал тело Волдеморта после его смерти. Это странно, но он… находился в состоянии крайнего истощения. Словно ничего не ел вот уже не один месяц.
- Кажется, Лавуазье упоминал что-то о том, что тело Лорда больше не переносит человеческую пищу, – нахмурившись, точно воспоминания приходили с трудом, проговорил Дрей. – Он говорил, что варит какие-то специальные зелья по собственным разработкам, чтобы поддерживать физические силы Лорда. Правда, не знаю, что могло бы входить в состав… Могу предположить, но далеко не точно…
- Фу, Малфой! – поморщился Рон. – Даже думать противно, какой гадостью мог накачиваться Сами-Знаете-Кто!
- Сэр, а ведь если он мёртв, разве его имя не должно уже теперь быть не под запретом? – спросил я. – Ну, то есть, я помню, вы говорили, что его боялись произносить из страха перед тем, кому оно принадлежало, но… Если он мёртв, то и бояться вроде как больше некого?
Дамблдор покачал головой.
- Имя Волдеморта никогда не было запрещено каким-то видом магии, или чем-то вроде этого, – подтвердил он. – Однако избавиться от страха многим из нас не так-то просто. Даже после того, как шестнадцать лет назад Тёмный Лорд исчез после нападения на твою семью, люди всё равно остерегались называть его имя. То же самое, думаю, происходит и теперь – и будет происходить до тех пор, пока страх не угаснет, а память о Тёмном Лорде Волдеморте окончательно не изгладится.
Я кивнул в знак того, что понимаю. Хотя я и не боялся называть Лорда по имени даже при его жизни, чувство было мне, пожалуй, отчасти знакомо. Наверное, это было сродни тому, как в тот момент я и сам ещё не осознавал окончательно, что всё действительно закончилось. Я всё ждал какого-то подвоха, подсознательно готов был к тому, что вот-вот Дамблдор вздохнёт, посмотрит на меня с сочувствием и выдаст очередную гибельную тайну, которая свяжет меня узами Предназначения ещё крепче. Ну, то есть, умом-то я вроде воспринимал всё то, что мне рассказали – но принять факты и поверить в них сердцем ещё не мог, отсюда и все мои сомнения. Впрочем, судя по состоянию Драко, в этом я был не одинок – да и остальные, судя по оговорке Джинни, чувствовали то же самое. Да и вообще, как они рассказывали, послевоенные недели выдались нелёгкими, так что возможности в полной мере почувствовать вкус победы ни у кого из них не было.

Разговор с директором, по большому счёту, не принёс особенной ясности в положение дел – и, тем не менее, у меня как-то полегчало на душе. Ну, может быть, отчасти причина была и в том, что я чувствовал себя всё лучше и лучше. Моё тело понемногу оправлялось – да и пострадал я не так уж сильно, если честно. Конечно, в маггловском мире на то, чтобы восстановиться, ушло бы значительно больше времени, так что я мог считать, что мне повезло.
Я ещё не успел задать Дамблдору все вопросы, которые хотел, когда в школу прибыл Джаред Поттер – взволнованный и довольный моим пробуждением. Не могу сказать, чтобы наша встреча была очень уж тёплой – всё-таки мы с дедом не успели как следует привыкнуть друг к другу. Нет, конечно, понимать, что он заботится обо мне, было приятно, да я и сам о нём беспокоился. Однако он тут же уверил меня, что его ранения были неопасны, целители справились с ними в два счёта, и он быстро вернулся к своим обязанностям.
С его приходом разговор с Дамблдором сам собой свернулся, и директор ушёл к себе, «вспомнив», что с собирался связаться с начальником отдела Магического Хозяйства. Джаред задержался не очень надолго – только чтобы сообщить мне, что, как его наследник, я могу считать Даррен-Холл своим домом, и приходить и уходить, когда мне вздумается. Правда, насчёт гостей он попросил предупреждать заранее, чтобы успеть приготовить комнаты на всех.
Впрочем от него мы узнали и кое-какие новости из Министерства, – в разговоре с директором об этом речь зайти даже не успела. Ничего, впрочем, особенно существенного дед не сказал. Набор новых авроров шёл полным ходом, наскоро сформированные отряды вылавливали скрывающихся Упивающихся – из тех, кто не успел ещё покинуть страну. Впрочем, никакими особенно крупными победами новые блюстители закона похвастаться не могли: почти всем уцелевшим в битве членам Внутреннего Круга удалось уйти. Счастье ещё, что благодаря Альтаиру и его родителям можно было не опасаться хотя бы Антонина.

Сразу после его ухода я настоял, что уже достаточно оправился, чтобы хотя бы попробовать самостоятельно спуститься в гостиную. Ну, то есть как – самостоятельно… нет, шёл-то я сам, и ни на кого не опирался. Другое дело, что Драко и Альтаир следовали за мной по пятам, готовые в любой момент подхватить меня.
- М-да, Поттер, тебе бы ещё хромого фестрала в качестве скакуна и какую-нибудь ржавую железку в качестве меча – и получится настоящий принц сирых и нищих… – прокомментировал Дрей. – И ты в таком виде собирался бежать кого-то спасать? К тому времени, как ты доползёшь до подземелий, Блейз благополучно скончается от старости.
- Отвали, Малфой, – беззлобно отмахнулся я, отлепляясь от стены и снова ступая на лестницу. – Сам ведь видишь, мне намного лучше.
- Вижу, вижу, – согласился он. – Но должен же я поехидничать. Помилосердствуй, Гарри, у меня три недели не было подходящего объекта. Я думал, весь свой сарказм растеряю, пока дождусь, когда ты очухаешься.
- Бедный пупсик, – отозвался я, состроив жалостливую рожицу. Драко сверкнул глазами в притворном возмущении – причём не на меня, а на весело заржавшего Альтаира.
- У-у-у-у, змеёныш… – «пригрозил» он, переводя взгляд на меня. – И что только ты забыл на Гриффиндоре… Вот пожалуюсь на тебя Дамблдору, «да удлинится бесконечно его борода!» – Драко скорчил невыносимо постное лицо святоши, и я не удержался от смеха.
- Если его борода будет удлиняться бесконечно, он со временем сможет скроить себе из неё мантию, – заметил я сквозь смех.
- Ну вот, заодно и с одеждой проблем не будет, – невозмутимо хмыкнул Малфой. – А если повезёт, из остатков ещё и тёплые носки свяжет.
Рон, следующий прямо за нами, просто со смеху покатывался, слушая наш своеобразный диалог. За этой перепалкой я и не заметил, как добрался до самого низа лестницы, и опомнился, только уже привычно плюхнувшись на своё любимое место – на диван возле камина.
- Ну вот, Поттер, – довольным тоном констатировал Драко, бесцеремонно устроившись на подлокотнике кресла, которое обычно занимала Гермиона. – Смотрите, как бодренько добежал, а? А прикидывался немощным…
Я захлопал глазами. А ведь и правда, отвлекаясь на разговор, я не обращал внимания на то, сколько сил отнимают шаги – и устал гораздо меньше, чем ожидал. Если подумать, смысл в этом был – ведь в нормальном состоянии человек и не должен задумываться о такой ерунде, как спуститься из спальни в гостиную.
Пока я приходил в себя после спуска, портретный проём открылся и в гостиную вошла Гермиона – одна, без Джинни. Устало улыбнувшись нам с Драко, когда мы синхронно вздрогнули и подались вперёд при виде её, девушка подошла к Альтаиру, который устроился было на диване, но сразу же встрепенулся при виде её – и, опустившись рядом с ним, молча прижалась к нему, давая себя обнять. Вид у неё был довольно-таки вымотанный, а под глазами появились тёмные круги. Я мысленно дал себе подзатыльник за невнимательность. Ну конечно же, ведь она всю ночь провела на ногах, не имея ни возможности, ни желания отдохнуть! Да она сейчас с ног должна валиться! Не стоило отпускать её в подземелья – надо было всё-таки идти самому!
- «Угу. А то кроме тебя ж больше некому», – мрачно буркнул Дрей мысленно, уловив мои терзания и кинув на меня уничтожающий взгляд.
- Гермиона, как ты? – с неподдельной заботой спросил он уже вслух, переводя взгляд на неё. Я, стараясь не показать своего замешательства, тоже вопросительно посмотрел на подругу.
- Ничего страшного, – немного вяло улыбнулась она. – Нет, правда, со мной всё хорошо, просто устала очень… Ничего, посплю – пройдёт. Не обращайте внимания, – и она утомлённо снова опустила голову на грудь Альтаира. Тот осторожно развернулся, переходя в полусидячее-полулежачее положение, и нежно провёл рукой по волосам девушки.
- Так что там с Блейз? – не унимался Драко.
- Она в порядке. То есть, она пока спит, но диагностика, которую я наложила, не выявила никаких проблем. Думаю, она проснётся, самое большее, к вечеру. Джинни решила побыть с ней на всякий случай. А как ты, Гарри?
- Я? О, я просто прекрасно, – хмыкнул я. От её слов у меня полегчало на душе, хотя я понимал, что всё равно не успокоюсь, пока не увижу Блейз собственными глазами.
- Видишь, от спальни я уже сам спустился, – «похвастался» я. – Кстати, к нам Дамблдор приходил, – поспешно добавил я, чтобы отвлечь её внимание от своего состояния.
За пересказом разговора с директором и обсуждением того, что всё-таки произошло во время последнего сражения с Тёмным Лордом, прошло ещё не меньше часа и наступило время обеда. При мысли о еде я осознал, что у меня просыпается волчий аппетит. Правда, меня опять ждала всего лишь чашка бульона, но на сей раз я получил к ней ещё и пару кусочков подсушенного хлеба. С твёрдой пищей мне пока приходилось быть осторожным.
- Знаешь, Драко, я тут подумала… – задумчиво проговорила Гермиона, когда все более-менее поели. Ковыряя вилкой в тарелке с тушёными овощами, она задумчиво смотрела на свою порцию, от которой съела едва ли половину. – Ну, я размышляла о том, что сказала тебе… эээ… Аматисса – я правильно произношу? Я подумала… А что, если она права, и меч Гриффиндора может как нанести рану, так и взять её назад? Уверена, я тоже где-то читала о таком оружии. И думаю, что в том, что у этого клинка есть что-то вроде собственного разума, сомнений ни у кого уже нет.
- То есть ты думаешь, что можно попытаться доказать мечу, что Драко… эээ… гриффиндорец? – спросил я, вертя в руках пустую чашку из-под бульона и с большим сомнением глядя на лучшую подругу. – Без обид, Малфой, но я сильно сомневаюсь, что из этой затеи что-нибудь получится… – я покосился на Дрея. На лице парня играла едва заметная лукавая усмешка.
- Какие уж тут обиды. Ты прав, Поттер – гриффиндорец из меня никакой. Безрассудные поступки время от времени совершают все, и это не обязательно должно быть чертой характера, – заметил он, и в его голосе слышалась горькая ирония. Ею же полнилась и мысленная связь.
- Ох! – Гермиона раздраженно закатила глаза. – Я говорила вовсе не об этом! Вы можете помолчать хоть минутку, оба, и послушать? Я пытаюсь объяснить свою теорию вообще-то!
- Извини, извини, – я примирительно поднял руки. – Продолжай, пожалуйста.
- Меч ведь явился к тебе, Гарри, – тогда, в Тайной Комнате на втором курсе, – лекторским тоном проговорила девушка. – Ну и… я думаю, он связан с тобой сильнее, чем с кем бы то ни было из остальных, кто держал его в руках. Например, чем со мной, или с Роном, или даже с Дамблдором. Не говоря уже о Драко. Мне кажется, он признаёт тебя если не за хозяина, то… В общем, если уж меч и может прислушаться к чьему бы то ни было мнению, то это к твоему, – неловко закончила она, откидываясь назад, на спинку кресла, и сладко зевнула, прикрывая рот ладонью.
- Гермиона, может, тебе поспать? – спросил я. Вообще говоря, и не только ей – все те, кто провёл бессонную ночь в гостиной, ожидая меня, выглядели так, словно с удовольствием заснули бы прямо здесь, будь тут кровати или хотя бы диваны. Но Гермиона отмахнулась от моего предложения.
- Это я успею, времени у меня будет достаточно, – ответила она. – Я думаю вот о чём – что, если ТЫ возьмёшь меч и попросишь его не сердиться на Драко… ну, или что-то в этом роде? Или, например, вы возьмётесь за него оба? Мне кажется, стоит попробовать. Надо бы попросить Дамблдора…
- А если не получится? Я так могу вообще без рук остаться! – чуть дрогнувшим голосом проговорил Дрей.
Я вполне его понимал. Всё-таки Драко не каменный, и то, что творится с его руками, его пугает – как бы он ни хорохорился и не делал вид, что это не так, и что ему всё равно. Конечно, сейчас он не испытывал боли, – пока я мылся, Альтаир снова обеспечил его своим «чудо-эликсиром», а мадам Помфри перед уходом снова наложила на ладони парня повязки. Но это была временная мера, и мы все это понимали.
- Гермиона права, – возразил я, внимательно изучая взглядом лицо друга. – Надо попробовать. Я не знаю, действительно я могу повлиять на меч или нет, но, в любом случае, надо хотя бы поговорить об этом с директором. Если есть шанс, надо его использовать.
- Тебе легко говорить, – буркнул Малфой, кажется, отнюдь не убеждённый моими словами.
Не успел я ответить, как со стороны входа в гостиную, от проема с портретом донёсся какой-то шум. Кажется, кто-то ругался с Полной Дамой, пытаясь войти? Альтаир, Невилл, Рон, Симус и Гермиона, не сговариваясь, вытащили палочки и направили их на дверь. Я почувствовал, как Драко тоже мигом подобрался, готовый пустить в ход свою Родовую Силу, и последовал его примеру. Странное дело – я даже не задумался, что моя магия могла ещё не восстановиться после моих блужданий во тьме, или что я вообще мог, как и Блейз, временно лишиться её во время поединка с Волдемортом или позже.
- Может, открыть? – предложил Рон. – Справимся, если что… Ну, то есть, вряд ли сюда вломились Упивающиеся, верно же?
- А если это мои родители? – нервно отозвался Драко. – Я же сбежал, что, если они решили попытаться забрать меня ещё раз?
- Мы тебя не отдадим, – успокоил я его. Ну, то есть, попытался успокоить. Всё, чего я добился – это взгляд из серии «заткнись, Поттер».
- Открывайте, – решительно сказала Гермиона. – Всё равно отсюда нет другого выхода. Если это твои родители, Драко, тебе всё равно рано или поздно придётся иметь с ними дело.
- Ладно, – неохотно согласился тот.
- Давай, Рон – открывай, – махнул Альтаир, целясь в дверной проём.
- А почему я? – недовольно поинтересовался рыжий, всё же приближаясь к проходу.
- Твоя была идея, – объяснил Блэк.
Рон, бросив на него возмущённый взгляд, шагнул вперёд и осторожно толкнул дверь, бывшую обратной стороной портрета.
- Ну наконец-то! – воскликнул знакомый голос.
- Хулиган! Разбойник! – донеслись возмущённые крики Полной Дамы. – Я не забыла, как ты пытался войти без пароля в прошлый раз!
- Я уже извинился! – отмахнулся вновь прибывший и поспешно протиснулся через проем, на ходу пожимая руку Рону. Всё мысли об опасности при виде этого человека тут же вылетели у меня из головы, а на лице расплылась счастливая улыбка.
- Сириус! – воскликнул я, вскакивая на ноги, и тут же кинулся к крёстному на шею. Ну, если точнее – кинулся, насколько позволяли мои собственные силы, да и его пока ограниченные возможности. При мысли о том, что он мог погибнуть – по сути, Сириус был недалёк от этого, – у меня всё сжималось внутри. Его ответное объятье было долгим, но не очень сильным, а это говорило о многом. Как и я сам, Блэк ещё восстанавливал силы – его вообще отпустили из больницы святого Мунго только ненадолго, чтобы проведать меня.

Минувший день выдался для меня очень долгим. И дело было не только в том, что я очнулся ни свет ни заря, да вдобавок провёл его практически на ногах. Конечно, с непривычки я чувствовал себя выжатым, как лимон – но вместе с тем движение возвращало ослабевшим мышцам жизнь и силу, так что и восстановление шло прямо-таки семимильными шагами. Конечно, моё состояние было далеко от нормального, однако я не особенно заморачивался на этот счёт.
Сириус пробыл со мной несколько часов, однако, в конце концов, заметив, что крёстный явно чувствует себя не лучшим образом, я сам настоял, чтобы он отправлялся обратно в больницу. Альтаир вызвался его проводить – «так, на всякий случай», хотя я был уверен, что Блэк-младший просто хочет под удобным предлогом лишний часок поболтать с дядей. Что ж, я мог ему только позавидовать…
Малфои-старшие, к счастью, не появлялись. Вообще-то, если подумать, это было странно. Решиться на то, чтобы похитить собственного сына – и спустить всё на тормозах после того, как он сбежал? Драко, впрочем, считал, что тут не обошлось без вмешательства Снейпа, а то и самого Дамблдора. Директор, к слову, оставался в школе, но поговорить с ним мы пока не смогли – он был слишком занят, чтобы навещать меня ещё раз, а свой визит мы с Драко, посоветовавшись, решили отложить на завтра. Во-первых, к этому времени моё состояние будет значительно лучше, чем сейчас, что может оказаться немаловажным. Ну а во-вторых – Блейз должна была вот-вот проснуться, и я не хотел бы пропустить её пробуждение.
Один Мерлин знает, каких трудов мне стоило добраться до подземелий, чтобы оказаться рядом, когда она придёт в себя (ну, вообще-то, не только Мерлин, но ещё и Драко с Роном, которые поддерживали меня по дороге, но не стоит придираться к фигурам речи). Конечно, я не забыл, как язвил Снейп по поводу «принца, который на ногах не стоит», но не собирался из-за этого отсиживаться в башне до тех пор, пока не смогу бегать, прыгать и стоять на ушах. Впрочем, спуск утомил меня сильнее, чем я рассчитывал. К тому времени, как Драко, произнеся пароль, провёл меня в гостиную Слизерина, у меня уже в глазах темнело от усталости, и я тяжело опирался на плечи друзей. Малфой уже собирался «сгрузить» меня на ближайший же диван – но я, что было сил, вцепился пальцами в его мантию, комкая её на плече слизеринца, и отчаянно замотал головой.
- Отведи меня к ней, – пробормотал я, всей душой надеясь, что это не прозвучало со стороны так же жалобно, как казалось мне самому. – Дрей, если я сейчас сяду, я уже сегодня не встану больше.
- Окаянный упёртый грифф! – рыкнул Малфой, впрочем, без особой злости. Рон, поддерживающий меня с другой стороны, хмыкнул, заговорщически улыбнувшись Драко.
- А ты чего ожидал? – спросил он. – Такие уж мы, гриффиндорцы. Любим доводить дело до конца.
- Ты смотри, и сам примазался, – прокомментировал Драко, и я, не сдержавшись, засмеялся. Просто невероятно было наблюдать за осторожной и в то же время язвительной пикировкой этих двоих. Они вроде бы и боялись переступить черту между шуткой и оскорблением – и в то же время не могли удержаться от того, чтобы не надерзить друг другу. – Главное – вовремя подсуетиться, а, Уизли?
- Спалился, Рон, – согласился я, глубоко вздыхая, чтобы перестать ржать и собраться с силами. Я не знал, проснулась ли уже Блейз – но в любом случае не хотел, чтобы меня втаскивали в её комнату, как мешок картошки. Ну или не картошки, неважно. Дрей понял меня без слов, остановившись перед небольшой лесенкой, которая, видимо, вела к девчоночьим спальням, и давая мне возможность передохнуть.
- Малфой, а как мы туда зайдём? – полюбопытствовал Рон. Я мигом понял, что он имеет в виду – под ногами мальчишек лестница в девчоночьи спальни превращалась в гладкий скат. По крайней мере, так вела себя лестница в гриффиндорской башне.
- Ножками, Уизли, – дёрнул плечом Драко, очевидно, прочитав в моём сознании, что имеется в виду. – Наши слизеринские лестницы не такие психованные, как у вас.
- Блин, Драко, да вы счастливые люди! – восхищённо присвистнул Рон, ступая на первую ступеньку.
- Не то слово, – согласился я, стараясь не очень виснуть на парнях и не обращать внимания на головокружение. Подъём по лестнице, казалось, грозился окончательно лишить меня сил.
Наконец, когда мы оказались перед резной деревянной дверью, на которой красовалась табличка «7 курс, девушки», я отцепился от плеча Рона, а потом и от плеча Драко. Прислонившись к стене, я снова перевёл дух, собираясь для последнего рывка. Малфой окинул меня вопросительным взглядом, и я кивнул, давая понять, что всё хорошо. Кивнув в ответ, слизеринец поднял руку и легонько постучал. За дверью несколько секунд было тихо, но потом послышались шаги и она приоткрылась. В проёме показалась Джинни.
- О, это вы, – сказала она, одарив Драко и Рона одинаково безразличными взглядами. Даже я ощутил, как у Малфоя при этом болезненно сжалось сердце – хотя внешне он этого, конечно, не показал. На его лице не дрогнул ни единый мускул.
- Гарри, как ты? – спросила Джинни, и её взгляд, обратившись на меня, потеплел.
- Я в порядке, – отозвался я, не очень ещё понимая, стоит ли вмешиваться. Что бы ни происходило между этой парочкой, это их личное дело, в конце концов. Вздохнув, я напомнил себе, зачем мы здесь. – Как Блейз?
- Думаю, она уже скоро проснётся, – пожала плечами Джин. – По крайней мере, недавно начала ворочаться.
- Эээ… Ну, тогда мне, наверное, лучше зайти? – проговорил я, почему-то теряя уверенность в себе. Драко на мгновение закатил глаза.
- Тебя проводить до кроватки – или сам справишься? – спросил он, хмыкнув.
- Проводить до кроватки? – переспросил я. – Малфой, а как же постоять за честь сестры, и всё такое?
- Поздно, Поттер, махать клеткой, когда пикси разлетелись, – фыркнул он.
Я в ответ одарил слизеринца смущённым взглядом, не зная, что тут сказать, и, выпрямившись, шагнул к двери. Короткая передышка сделала своё дело, и я снова мог стоять и идти без посторонней помощи. Джинни, покосившись на меня с некоторым сомнением, тем не менее посторонилась.
- «Гарри», – остановил меня уже в дверях мысленный голос Драко.
- «Чего?» – спросил я, не оборачиваясь.
- «Просто имей в виду… Блейз плохо переносит снотворные зелья», – ответил он, и на сей раз в его тоне не было и тени насмешки. – «У неё после них всегда болит голова. У неё обычно на этот случай есть в запасе лекарства, но сейчас я за это не поручусь. И за то, что они подействуют – тоже. Но всё равно, просто на всякий случай – обезболивающее есть у меня, так что, если понадобится – дай знать».
Кивнув в знак благодарности, я вошел в комнату и прикрыл дверь за собой. Шагнув вперёд, я с любопытством огляделся. Кажется, за всё время, пока мы встречались, я впервые оказался в спальне Блейз. Планировка, благодаря Карте Мародёров, была мне знакома, но вот сам интерьер я видел впервые. Шторы на высоких зачарованных окнах – естественно, факультетского зелёного цвета с серебристой отделкой, – были лишь слегка откинуты, так что спальня была погружена в полумрак. Стараясь ступать потвёрже, я решительно направился к кровати Блейз – опять же, благодаря Карте, я знал, где она находится… Да и потом, сейчас это была единственная занятая кровать во всей спальне.
На тумбочке рядом слегка тлела лампа, освещая не столько кровать, сколько стоящее возле неё кресло и лежащую в нём книжку – очевидно, оставленную Джинни. Оценив его, я поморщился. Кресло было удобным для того, кто взялся просто дежурить у постели спящей, но не для меня. Я хотел не просто сидеть возле кровати – я хотел быть рядом с Блейз. К тому же, как бы я ни хорохорился, но всё-таки день у меня выдался утомительный, и силы меня понемногу оставляли. Я рисковал вживую осуществить ту неприятную картинку, которая возникла у меня в голове этим утром из-за комментария Снейпа. С другой стороны…
Прищурившись, я внимательно посмотрел на кровать. Она была чуточку пошире, чем те, что стояли в гриффиндорских спальнях – хотя, по большому счёту, всё равно оставалась маловата для двоих. Впрочем, с усмешкой подумал я, мы с Блейз, помнится, без проблем устраивались и на более узких койках – например, в комнатушке в «Трёх мётлах», не говоря уже об отдельной палате в больничном крыле. Скинув кроссовки, я стянул свои очки, приткнул их на тумбочку возле лампы и осторожно вытянулся рядом с Блейз, поверх одеяла. Счастье, что на таком расстоянии я и без очков вижу… Девушка, почувствовав сквозь сон, как прогнулся подо мной матрас, заворочалась, переворачиваясь на бок, лицом ко мне. Я, улыбнувшись, отвёл упавшую на её лицо прядь волос и погладил её нежную щеку. Блейз дёрнула плечом, всё ещё не просыпаясь, и я невольно хмыкнул.
Не знаю, сколько времени я провёл, просто лёжа рядом и рассматривая лицо Блейз в неярком свете лампы. Нежный румянец на щеках, тёмные тени, отбрасываемые её пушистыми ресницами, чуть припухшие со сна веки, приоткрытые розовые губы… Кажется, это было самое красивое зрелище в моей жизни. Мне одновременно хотелось и придвинуться, чтобы обнять её – и оставаться вот так подольше, чтобы просто смотреть на неё, ожидая пробуждения.
Честно говоря, я никогда в жизни не видел, чтобы люди просыпались так, как она. Мгновение назад девушка, кажется, ещё спала – и вдруг, резко дёрнувшись, распахнула глаза, отшатываясь назад так резко, что с неё соскользнуло одеяло. Я и сам невольно вздрогнул от её резкого движения, лишь краем сознания отметив, что ночная сорочка у неё не ожидаемая зелёная, а обыкновенная, белая, с каким-то кружевами и шитьем. Блейз замерла, словно боясь пошевелиться, и уставилась на меня таким взглядом, будто никак не могла решить, сон это или явь.
- Привет, – мягко сказал я, невольно улыбаясь – уж больно потрясённо-взъерошенный был у неё вид.
- Гарри? – медленно переспросила она таким тоном, как будто действительно сомневалась, не мерещится ли ей. Я улыбнулся – наверняка Блейз решила, что ещё не проснулась.
- Всё в порядке, это я, – отозвался я. – Живой и невредимый. И это уже не сон.
Покачав головой, Блейз медленно, словно преодолевая сопротивление, протянула руку и коснулась моей груди кончиками пальцев, как бы желая убедиться, что я материален. Я накрыл её ладошку своей, с удивлением отметив, что пальцы у неё просто ледяные. Она что, замёрзла? Блейз на несколько мгновений зажмурилась, пытаясь прогнать «видение». Вздохнув, я придвинулся немного и притянул девушку к себе.
- Я здесь, – настойчиво повторил я. – С тобой.
Блейз открыла глаза и взглянула прямо мне в лицо – словно пыталась проникнуть взглядом в моё сознание. Казалось, она изучала меня этим испытующим, пронзительным взглядом не меньше минуты – и только потом немного расслабилась, глубоко вздохнула… И вдруг прижалась ко мне – сразу и всем телом, уткнувшись лицом куда-то в изгиб шеи, обвивая руками, насколько могла это сделать в таком положении. Я, едва сдерживая дрожь облегчения, крепко обнял её, прижимая к себе, запутываясь пальцами в её спутанных волосах, устраивая её в своих объятьях так, словно собирался держать вечно. Блейз задрожала, и я вдруг ощутил горячую влагу на шее.
- Ну, не плачь, – шепнул я, почти касаясь губами её волос, но девушка лишь помотала головой, всё ещё дрожа.
Я скорее почувствовал, чем увидел, как шевелятся её губы, и только прислушавшись, понял, что она шепчет моё имя, повторяя его как заклинание. Крепче прижав её к себе, я снова поцеловал любимую в лоб.
- Чшшшш, всё в порядке, всё хорошо, – проговорил я, баюкая её в своих объятьях так, чтобы она постепенно расслабилась. Через некоторое время Блейз, наконец, перестала дрожать, а потом поёрзала, устраиваясь поудобнее.
- Ну как ты? – спросил я. Она фыркнула, уткнувшись носом мне в ключицу.
- По-моему, это моя реплика, – пробормотала девушка.
- Ничего подобного, – отозвался я. – Дрей сказал, ты плохо переносишь сонные зелья. Как твоя голова?
- Да ну, ерунда какая… – вздохнула Блейз. – Я об этом даже и не вспомнила. А ты? Откуда ты здесь взялся?
- Не поверишь – ножками пришёл, – хихикнул я.
- Да неужели… – иронически пробормотала моя слизеринка. – А если серьёзно, Гарри – как ты себя чувствуешь?
- Я в порядке. Ослаб немного, потому что долго не двигался, но это быстро пройдёт, если верить мадам Помфри, – отозвался я, слегка пожимая плечами.
- Когда ты очнулся?
- Сегодня утром. Точнее, можно даже сказать – ещё ночью.
- Сегодня… А какой день, вообще? Сколько я спала? Проклятье, в голове туман… Что вообще случилось?
- Это из-за снотворного, – объяснил я. – Тебя вместе с Драко усыпили.
- Арргх! Я должна была догадаться, что в приглашении Люциуса есть какой-то подвох, – прошипела Блейз и глухо рыкнула мне в грудь от разочарования собственной глупостью. – Я думала, всё дело только в уговорах. Надо было помнить, что Малфой-старший не так наивен… Какая же я дура!
- Ну, если тебя это утешит, Драко оказался не догадливее тебя, – как можно спокойнее сказал я. Блейз снова нахмурилась.
- Так он здесь? – спросила она и покачала головой. – Я не понимаю. Если Драко остался в Хогвартсе, какой смысл был во всей затее со снотворным? Заставить нас поспать? Я думала, всё было ради того, чтобы всё-таки увезти его на лечение во Францию?
- Так и было, – подтвердил я. – Только ты не хуже моего знаешь, насколько безнадёжная затея – пытаться удержать Драко против его воли.
Блейз тяжело вздохнула, едва ощутимо кивнув, и, снова уткнувшись лицом в моё плечо, какое-то время не двигалась.
- В чём было снотворное? – спросила она наконец. – Я не почувствовала в еде никакого странного привкуса…
- Дрей считает, что в ароматических свечах, – ответил я. Девушка понимающе кивнула.
- Сколько я спала? – повторила она вопрос, заданный ранее. Я пожал плечами.
- Вы с Драко ужинали с родителями вчера вечером – и сейчас тоже уже вечер. Ты проспала почти сутки. Снейп сказал, что это нормально из-за низкого уровня твоей магии., – пояснил я в ответ на её недоумевающий взгляд.
- Я думала, из-за этого зелья на меня, как раз, хуже действуют… – чуть нахмурилась она.
- К сожалению, только лекарственные. Снотворные и яды – наоборот.
- Понятно, – пробормотала она и опять надолго замолчала, крепче прижавшись ко мне.
Я уже начал думать, что Блейз снова задремала, но потом ощутил лёгкое, почти невесомое касание мягких губ на своей шее. Моё тело, в каком бы я ни был пока ещё плачевном состоянии, немедленно отреагировало на ласку. От пока только зарождающегося возбуждения по телу прокатилась лёгкая дрожь, а голова самую малость закружилась. Чуть повернувшись в моих руках, моя Слизеринская Принцесса подняла голову, чтобы заглянуть мне в глаза сияющим взглядом.
- Ты так и не ответил толком – как ты? – спросила она мягко. В ответ я потянулся к ней.
- Просто чудесно… – шепнул я прежде, чем накрыть её губы своими.
Блейз ответила на поцелуй сразу, словно только того и ждала, тут же прильнув ко мне ещё крепче. Её руки заскользили по моей спине, мои давно уже блуждали по её телу – пока от возбуждения не застучало в висках. На мне-то были джинсы и что-то вроде футболки и длинными рукавами, а вот Блейз была одета лишь в тонкую шёлковую ночную рубашку, которая совершенно ничего толком не скрывала и не мешала ощущениям. Я сомневался, правда, что был сейчас способен на что-то более серьёзное, чем поцелуи и ласки, но останавливаться не собирался. В конечном итоге, всё зависит только от степени возбуждения…
Мы целовались и целовались – пока хватало дыхания, пока не припухли губы, пока в ушах не зазвенело – а потом целовались ещё и ещё, позабыв обо всём на свете. В какой-то момент я приподнялся, оказываясь почти на ней и продолжая целовать её, не отпуская ни на миг. Одной рукой, оказавшейся просунутой под спину девушки, я удерживал её в своих объятьях – а второй накрыл её грудь через тонкий шелк ночной рубашки. Погладил, легонько сжал, потом нашарил и потеребил твердеющий сосок… Блейз застонала, сводя меня с ума. Я крепче прижал её к себе, лаская поцелуями шею, а потом снова вернулся к губам. Охнув, девушка дёрнула мою футболку вверх, задирая её на спине и проникая под неё уже согревшимися руками. Но даже несмотря на то, что ладошки были тёплыми, от её прикосновений к моей обнажённой коже я не сдержал дрожи возбуждения. Стоило мне забыться – и Блейз вдруг опрокинула меня обратно на спину, устраиваясь на моей груди и перехватывая инициативу. Её прикосновения стали дразнящими, она гладила мою грудь и плечи прямо через футболку, её язык хозяйничал у меня во рту – а я охотно млел под этими ласками, с готовностью отдаваясь на её милость. И всё же постепенно всё возрастающий жар в крови, казалось, достиг точки кипения – тогда я опять заключил её в кольцо своих рук, чтобы ещё раз перевернуться…
Да уж. Вот не стоило, пожалуй, настолько терять голову. Я совсем упустил из виду, насколько узкой была её кровать. Край оказался гораздо ближе, чем я рассчитывал. Блейз охнула, взвизгнула, я вскрикнул, понимая, что её тело увлекает меня за собой…На мгновение всё завертелось – и мы рухнули на пол, а в довершение следом свалилось и одеяло, укрыв нас обоих с головой. Фыркая и раздражённо рыча, я скинул его – и тут же осознал, что Блейз подо мной безудержно хохочет, обхватив меня за плечи и чуть ли не плача от смеха.
- Ох, Гарри! Нет, это точно уже вошло в привычку! – всхлипнула она, когда смогла говорить. – Ты посмотри – ты опять приземлился на меня! Нет, я должна была предвидеть, что так оно и будет, ещё с того раза в Лабиринте!
Её веселье было таким заразительным, что я тоже невольно засмеялся. В первый момент я, правда, испугался, что она могла удариться – но, кажется, девушка даже и не заметила этого. К счастью, как я осознал чуть позже, на полу лежал достаточно толстый ковёр – он-то и смягчил нам приземление. Смеясь, я уткнулся лбом в пол, рядом с её головой, и моё дыхание защекотало нежную кожу на шее Блейз. Та снова захихикала и попыталась отодвинуться. Это навело меня на новую мысль: подняв голову, я лукаво усмехнулся и стал щекотать её везде, куда мог дотянуться. Мои пальцы забегали по её нежным бокам, затанцевали на плоском животике, а когда Блейз, хохоча, вскинула в попытке защититься левую руку, я немедленно перехватил её – и, отведя в сторону, стал быстро шевелить самыми кончиками пальцев у неё в подмышке. Буквально завизжав от смеха, девушка заколотила свободным кулачком по моим плечам, извиваясь и всеми силами пытаясь избавиться от щекотки – но я и не думал прекращать. В своё время я где-то вычитал, что щекотка является мощнейшим афродизиаком – и как-то сразу решил, не откладывая, это проверить. Судя по всему, это было правдой – Блейз заливалась неудержимым хохотом, и при этом – хотя вряд ли сознательно – извивалась подо мной весьма возбуждающе, причём я чувствовал стремительно нарастающую, приятную тяжесть в паху уже от одного вида щекочимой девушки в сочетании с ощущением своих пальцев, лёгко, мимолётно и быстро касающихся её нежной кожи.
Спустя несколько минут, когда я чуть утихомирился, Блейз сильным рывком вырвалась из-под меня – и, ловко опрокинув меня на спину, вытянула мне руки за голову и уселась между ними, придавливая бёдрами мои руки к полу. Я машинально сглотнул – кажется, настал мой черёд извиваться и хохотать.
Щекотки я боялся ещё больше, чем Волдеморта и дементоров, вместе взятых, и, когда палец Блейз скользнул по моему животу, я изо всех сил втянул его, прикусывая губу в тщетной попытке не засмеяться. Склонившаяся надо мной девушка – её лицо я видел точно над своим – «зловеще» улыбнулась и добавила второй палец к первому. Я задрожал – казалось бы, ничего такого, просто неторопливо чертящие извилистые линии на моём животе два пальца! – но тем не менее от каждого движения меня просто пронзала помимо моей воли сбивчивая дрожь вперемешку с непреодолимым желанием расхохотаться.
- Ну что же ты, Гарри? – промурлыкала слизеринка, переводя пальцы на мои рёбра и начиная синхронно обводить их на обоих боках – каждое в отдельности. Я уже не только закусил губу, но и отчаянно зажмурил глаза. Противостоять щекотке было с каждой секундой всё трудней. Ещё немного – и я сдамся…
- Ну же, давай… – грудной, почти интимный шёпот Блейз раздался над самым моим лицом. Её рыжие пряди упали на мою грудь. Мою футболку девушка задрала мне на самые предплечья прямо перед тем, как усесться на них, так теперь её нежные волосы оказались ещё одним орудием щекотки. Едва они прикоснулись к моим соскам, как я судорожно вдохнул и выгнулся дугой – ещё немного, и с остатками самоконтроля придётся попрощаться окончательно. Одна радость – насчёт возбуждающего действия щекотки была написана чистая правда. Я прекрасно чувствовал, какое воздействие оказал прилив крови к моему паху – мой член стоял, как каменный, и подрагивал от новых толков крови с каждым новым дразнящим прикосновением рыжих волос к моим соскам.
Блейз явно догадалась, что со мной происходит, потому что, убрав от моих боков пальцы, она немедленно перехватила пару своих прядей, зажав их так, что кончики волос образовали подобие кисточек, и дразняще завибрировала ими прямо на моих сосках. Я снова выгнулся – но это ощущение было уже слабее, моё возбуждение никуда не девалось – совсем наоборот, а вот щекочущее ощущение ослабло. Я даже рискнул вздохнуть и немного расслабиться – и зря.
В следующее мгновение Блейз, выпустив свои волосы, набросилась на мои открытые и совершенно беззащитные подмышки. Все её десять пальцев зарылись в них, ожесточённо щекоча – справа напористо забираясь вглубь и шевелясь там, словно лапки какого-то крупного жука, а слева размашисто чиркая по всей поверхности подмышечной ямки, большую часть пути вообще касаясь кожи лишь самыми ноготками. Но, Мерлин великий, в одном разницы не было никакой – я просто взвыл от смеха!
- А-ха-ха-хаа… Бле-е-ехе-ейз, пре… ахахаха, прекрат…ти – аха, хо-хо-ха-ха-ха-а-а-а!
- Ну наконец-то! – поддразнила она меня, не переставая щекотать. – Наш храбрый олень так боится всего лишь… вот этого?
Её пальцы словно взметнулась надо мной – я мельком увидел это, дальше держать глаза закрытыми было невозможно – и затанцевали по всему моему телу. Живот, бока, грудь, подмышки, даже шея – я всю жизнь думал, что уж там-то щекотно быть не должно! Однако факт оставался фактом: я стонал, визжал, хохотал, умолял прекратить это жутковатое и одновременно невероятно возбуждающее ощущение сети щекотки, наброшенной на всё моё тело, – но Блейз прекратила меня щекотать только тогда, когда сама сочла, что мне уже хватит.
Я тяжело дышал, пытаясь более-менее восстановить ритм дыхания. Блейз, освободив, наконец, мои руки и окончательно сдёрнув с них футболку, вытянулась рядом, поглаживая меня по груди – хвала Мерлину, на этот раз всей ладошкой, а вовсе не щекочуще.
- Ты в порядке? – с некоторым волнением спросила она. – Извини, я, кажется… немного увлеклась. Знаешь, ты извивался и хохотал так… м-м…
- Возбуждающе? – предположил я. Дыхание успокаивалось быстро, но «боеготовность» никуда и не думала деваться, особенно если учесть, что я ощущал прижавшееся ко мне тело Блейз, отделённое от моего лишь тонкой тканью сорочки, всем боком.
- Ну… да, – немного смущённо отозвалась девушка. – Так хотелось продолжать щекотать тебя… И потом… ну…
- И потом, возбуждение было… сексуальным? – предположил я, поворачивая голову к ней. Блейз зарделась, отводя глаза в сторону, и кивнула. Впрочем, она могла бы этого и не делать – её соски нагло торчали так, что сорочка скрыть этого никак не могла – да не скрыла бы и плотная майка. Крупные, выступающие соски темновато-телесного цвета, с ореолами средних размеров…
- Ну… у меня тоже, – признался я. – Собственно, я где-то читал об этом, и…
- И решил попробовать? – возмущённо спросила Блейз, но это возмущение уравновешивалось смешинками, заплясавшими в её глазах. – Ну знаешь ли, Поттер! Ты счёл, что мне понравится, если ты прижмёшь меня к полу и примешься щекотать? Да как ты мог? Как тебе вообще подобное в голову пришло? Нет, а правда, как ты догадался?
Успев немного «прижать уши» в начала её тирады, я на несколько мгновений вошёл в ступор, услышав её завершение. Растерянно поморгав, я уставился на Блейз – а та прыснула при виде моего лица.
- Ой, Бемби, ты такой смешной! – воскликнула она, обвивая мою шею руками, прижимаясь ко мне всем телом ещё теснее и удовлетворённо вздыхая. – Представь себе, действительно понравилось. И, судя по твоему… хм, – она бросила красноречивый взгляд в сторону моих штанов, стоящих палаткой, – результату, тебе тоже?
- Да, – выдавил я, уже сам покраснев, как маков цвет.
- Ну что ж, надо будет запомнить это милое средство, – лукаво произнесла девушка. Её губы почти касались моей шеи. – Вообще-то, я страшно боюсь щекотки, но такое её использование… хм… Знаешь, Гарри, я, пожалуй – только чур, Дрею и Алси ни слова! – сделаю для тебя исключение. Тебе я разрешаю щекотать себя – но только при условии моего права в любой момент ответить тем же и при условии, – её голос резко сделался интимно-низким, – что это останется между нами… только для личного использования в ситуациях… подобных нынешней.
Она легонько лизнула мою шею, заставив меня хихикнуть.
- Договорились, – ответил я, поворачиваясь на бок, чтобы иметь возможность самому обнять её. Упс… и снова попал впросак. Моё возбуждение по-прежнему не ослабело ни на йоту, и, когда я принялся поворачиваться… хм, не смог проделать этого до конца, уперевшись в бедро Блейз самой возбуждённой частью тела.
Девушка снова прыснула при виде моего сконфуженного лица, но тут же притянула мою голову ближе и накрыла губы глубоким поцелуем, на который я с облегчением ответил.
- Знаешь, – прошептала она, оторвавшись от моих губ спустя минуту, – по-моему, это всё же удобней делать на кровати…
Я не покраснел ещё больше лишь потому, что не успел отойти от прошлой «волны». Что именно она имела в виду? Что на кровати удобнее целоваться, лёжа в обнимку… или же и всё остальное?
Впрочем, особо задумываться над этим было некогда. Мы кое-как поднялись с пола, подобрали злополучное одеяло и снова устроились на кровати. В подземельях действительно оказалось немного прохладнее, чем у нас в башне, но вдвоём мы могли не бояться замёрзнуть, так что я и не подумал поднимать с пола свою футболку. Блейз, хмыкнув, сорочку свою снимать не стала, но снова прижалась ко мне, с удобством устроив голову у меня на плече, и удовлетворённо вздохнула. Я сначала подумал, что, возможно, стоит поговорить… но не то что сосредоточиться на разговоре, а даже думать о чём-то другом, когда её тело так соблазнительно прижималось к моему, было… сложно. И это ещё мягко сказано. А в памяти волей-неволей всплывала данная себе после нашего первого раза клятва – во что бы то ни стало доставить ей удовольствие. Не то чтобы я знал, что именно для этого нужно… Ну, кроме того, чтобы сдерживаться самому и побольше думать о партнёрше.
Что ж, значит, придётся попытаться. В конце концов, подумал я со смешком, не оставлять же без разрядки и возбуждение Блейз, и своё собственное? К тому же, как это ни смешно, но именно сейчас, из-за того, что я ещё не оправился после своей «болезни», если моё состояние можно было так называть, мне было легче сохранять самообладание – некоторая слабость во всём теле в известной степени уравновешивала возбуждение. Я притянул к себе Блейз, обхватил её лицо ладонями, вынуждая поднять голову, и, прервав её на полуслове, запечатал рот девушки жадным поцелуем. Блейз в первый момент сдавленно охнула, – но тут же расслабилась и ответила на поцелуй, тоже обнимая меня. Когда поцелуй закончился, мы оба задыхались от бивших через край эмоций.
- А я-то думала, что ты ещё… – проговорила Блейз, переводя дыхание. Не знаю, как, но она почему-то безошибочно почувствовала, что этот поцелуй отличался от предыдущих. Он был не просто ознаменованием радости встречи, – он вёл к чему-то большему.
- А что, что-то не так? – отозвался я, слегка встревожившись. – Я слишком спешу? Ты не готова?
- Да нет, речь не обо мне, – ласково усмехнулась Блейз. – Я тебя имела в виду. Ты всего день как очнулся – ты в состоянии… Ну, я хочу сказать – это не опасно? Для тебя?
- Не думаю, – покачал головой я, снова легонько коснувшись её губ дразнящим поцелуем. Блейз инстинктивно потянулась за мной, когда я стал отстраняться, но я всё-таки прервал контакт наших губ.
- Ты ведь знаешь, опыта у меня мало, – проговорил я, внимательно глядя на девушку. Она вопросительно подняла брови, и я чуть смущённо улыбнулся. – Я очень хочу доставить тебе удовольствие, – шепнул я, снова целуя её. – Ты ведь скажешь, если я что-то буду делать не так, да?
- А ты всё делаешь правильно, – выдохнула она. – Главное, не останавливайся…
В ответ я прижался губами к её шее – туда, где под нежной кожей ощущалось биение пульса, и стал спускаться ниже, к ключице. Блейз возбуждённо и глубоко дышала, наклоняя голову так, чтобы мне было удобнее. Одной рукой я скользнул вниз, к подолу её сорочки, и стал медленно задирать его вверх, попутно касаясь бедра девушки. Позволив мягкой ткани складками собраться на талии Блейз, я приподнялся над ней и втиснул между её коленями своё, всё ещё обтянутое джинсами. Впрочем, я не торопился раздеваться сам – для этого время ещё не пришло. Я надеялся, что, если до поры до времени буду в одежде, это тоже поможет мне продержаться подольше.
Блейз, вовсе не собиравшаяся просто молча лежать и принимать мои ласки, нетерпеливо притянула меня к себе, и я волей-неволей лёг на неё, стараясь опереться о кровать локтями и коленями, чтобы облегчить свой вес. Едва кинув взгляд на её разрумянившееся лицо, я не смог удержаться и снова жадно поцеловал её, проникая языком к ней в рот и страстно лаская девушку. Блейз негромко застонала, охотно отвечая на поцелуй. Чуть шире раздвинув ноги, она прижалась ко мне и нетерпеливо поёрзала, чтобы найти удобное положение.
Как оказалось, я плохо помнил наш первый раз. Точнее, плохо помнил, что именно я тогда делал. В моей памяти остались ощущения – её нежная, гладкая кожа под пальцами, упругие холмики грудей, которые так удобно ложились в мои ладони, жар её поцелуев и влажная, горячая теснота её лона… И теперь я снова терял голову, понимая, что ощущения вернулись, и что в реальности они куда ярче и насыщеннее, чем даже самые прекрасные воспоминания. Я плохо отдавал себе отчёт в том, когда успел окончательно раздеть её – просто вдруг осознал, что целую её грудь, лаская языком затвердевший от возбуждения до каменного состояния сосок, и между нами уже нет ненадёжной шёлковой преграды её сорочки. Её вторую грудь я ласкал рукой, обхватывая пальцами нежное полушарие. Большим пальцем я теребил твёрдую, напрягшуюся горошину соска, с наслаждением ощущая дрожь возбуждения, прокатывающуюся по телу моей Принцессы волной за волной. Блейз, полузакрыв глаза, негромко постанывала. Её пальчики перебирали мои волосы, вторая рука поглаживала меня по плечам и спине, и я понимал, что, кажется, нахожусь на верном пути.
Признаться, раньше я не очень-то верил, что долгая прелюдия может приносить наслаждение обоим партнёрам (мне казалось, что это всё-таки в большей степени важно для девушек) – но теперь убедился, что это действительно так. Мне до умопомрачения нравилось целовать и ласкать её всюду, куда я только мог дотянуться – и я хорошо видел, что Блейз наслаждалась этим так же, как и я. Помня, что опыта у меня маловато, я старался быть осторожен, но кипящая в крови страсть почти свела все мои усилия на нет. Самое большее, на что хватало моего рассудка – это прислушиваться к её стонам, на случай, если вдруг нечаянно причиню ей боль, или ей отчего-то будет неприятно. Правда, страхи мои по большей части оказались напрасными.
Несмелые ответные ласки девушки казались мне почти робкими – но я был настолько возбуждён, что даже их мне порой становилось чересчур много. Я понимал, что, если не приторможу – сдерживаться дальше уже не смогу. Не знаю, сколько времени прошло, прежде чем я понял, что больше сдерживаться не смогу, – я всё равно старался всё-таки максимально оттянуть момент собственной капитуляции. Однако в конце концов я ощутил, что больше просто не выдержу.
- Блейз, я больше не могу… – почти простонал я, отрываясь от её шеи, которую в тот момент жадно целовал, и глядя на неё затуманенными, шальными от желания глазами. – Я сейчас… ммм… ох! Блейз… – я мог только надеяться, что это прозвучало не слишком жалко и умоляюще. Я приподнялся над ней, руки лихорадочно поглаживали её бедра, разводя их в стороны. Блейз, впрочем, кажется, тоже была не в том состоянии, чтобы верно оценивать мой тон. Она слабо кивнула в ответ на мою просьбу и сама потянулась к застёжке моих джинсов. Тонкие пальчики девушки дрожали от нетерпения, ей никак не удавалось справиться, так что я волей-неволей вынужден был прийти ей на помощь. Наконец нам совместными усилиями удалось кое-как избавиться от последних мешающих предметов одежды, сдёрнув следом за джинсами и боксёры – и я буквально задохнулся от её пристального взгляда. Несколько раз судорожно втянув в себя воздух, я почти инстинктивно передвинулся, снова оказываясь между её коленями, и опустился, накрывая собой её тело. Заключив любимую в объятья, я страстно поцеловал её в губы и проник языком ей в рот. Блейз горячо ответила мне, обвивая моё тело руками и подаваясь вперёд. Несколько минут мы жадно целовались, а потом я отстранился и чуть приподнялся, чтобы заглянуть ей в лицо. То, что я увидел, окончательно лишило меня остатков самообладания.
- Да… О, Мерлин! Гарри… не останавливайся! – бессвязно бормотала Блейз. Её щеки от желания разрумянились, затуманенные страстью глаза лихорадочно блестели, полные губы припухли от поцелуев, а нежные руки, гладящие мою спину, сделались неловкими от возбуждения. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, что её слова – это разрешение перейти к настоящей близости. Глубоко вздохнув, я закрыл глаза, чтобы самую малость унять возбуждение и не позволить всему закончиться слишком быстро. Стараясь не очень медлить, и в то же время сдерживаясь, чтобы не торопиться, я прижал любимую к себе и осторожно вошел в неё.
Однако, несмотря на весь наш пыл, первый стон, вырвавшийся у Блейз, когда я овладел её телом до конца, был стоном боли. Это несколько отрезвило нас обоих. Приподнявшись над ней, я заглянул в глаза любимой.
- Почему тебе снова больно? – спросил я. Блейз чуть поморщилась, пытаясь расслабиться, но получалось у неё плохо.
- Мы были вместе только раз, – пробормотала она, немного смущаясь. – И это было сравнительно давно. И плюс… Размер у тебя не маленький… – краска залила щёки девушки, что, учитывая положение, в котором мы находились, смотрелось самую чуточку забавно. Вот только мне было, конечно же, не до смеха.
Желая успокоить её, я наклонился и поцеловал любимую снова, почти не двигаясь в ней, чтобы она могла привыкнуть к ощущениям внутри себя. Сдерживаться дальше становилось труднее с каждой секундой. Поцелуи снова разожгли чуть утихшее возбуждение, и мне было невероятно трудно заставить себя оставаться неподвижным. Блейз, к моему удивлению, ответила на поцелуй, несмотря на боль. Я медленно, нарочито осторожно снова накрыл ладонью её грудь, надеясь, что это поможет мне снова «завести» её и облегчить ей боль. Поначалу девушка почти не отреагировала, но и не пыталась скинуть мою руку, так что я осмелел и стал покрывать нежными, нарочито неторопливыми поцелуями её шею и плечи, опять спускаясь к груди, и не забывая при этом гладить и ласкать её руками. Вскоре я был вознаграждён тем, что Блейз ощутимо расслабилась – и, судя по её участившемуся дыханию, заглушённое болью наслаждение вернулось. Не в силах больше сдерживаться, я обнял её, и сделал первое осторожное движение. Она беззвучно охнула, но когда я попытался отстраниться, крепче сцепила руки у меня за спиной и подалась всем телом вперёд, прижимаясь крепко, насколько могла. Потом нетерпеливо поёрзала – я, сам не знаю как, без слов понял её, и, сдвинувшись немного вниз, помог ей обхватить меня ногами за талию.
После первого же движения мы оба задохнулись, захлёбываясь стонами наслаждения. Ощущения в этом положении оказались гораздо острее. Лицо Блейз вспыхнуло румянцем желания, я хорошо видел, что боль её отступила, и девушка стонала теперь уже от удовольствия. Я старался двигаться неторопливо, растягивая наслаждение. Блейз в ответ на мои движения приподняла бёдра мне навстречу, так что я погрузился в неё глубже, чем когда-либо раньше. Это было выше моих сил. Я чувствовал, что долго не продержусь – всё-таки моя воля не безгранична, а юношеские гормоны вообще плохо поддаются контролю. Однако, на моё счастье, сдерживаться больше, кажется, и не требовалось. Судя по тому, с какой страстью Блейз вцепилась в меня, она и сама была уже на грани. Глаза девушки окончательно закрылись, а голова запрокинулась, когда я приподнял её плечи, крепче прижимая любимую к себе. Стоны, срывающиеся с её губ, уже нельзя было принять за крики боли, лицо пылало страстью на грани с чистым экстазом… Я ускорил движения, тоже уже не сдерживая стонов. Ещё… немного…
Блейз затрепетала в моих руках, выкрикивая моё имя, в первый момент стискивая мои плечи до синяков – а в следующий откидываясь назад и полностью расслабляясь. Жадная пульсация внутри неё, стоны и выражение невероятного наслаждения на её лице, волны дрожи, пробегающие по её телу – всё это мгновенно толкнуло меня за край, и я, отпустив себя, присоединился к ней всего лишь одним, последним движением. Кажется, я тоже простонал её имя – впрочем, я не отдавал себе в этом отчета. От острого, невероятно яркого удовольствия я чуть ли не задыхался, содрогаясь всем телом, судорожно прижимая свою любовницу к себе, изливаясь в её пульсирующее лоно, придавливая её к кровати весом своего тела. У меня потемнело в глазах, я дышал неравномерными, быстрыми рывками, всхлипывая от наслаждения. Краем сознания я понимал, что это – самое потрясающее ощущение в моей жизни.
Осознание реальности ко мне вернулось далеко не сразу. В глазах всё ещё мутилось, – да и вообще я ощущал такую слабость, словно в меня и не вливали весь день всевозможные зелья, бульоны и прочее. Не хотелось даже шевелиться. Впрочем, в отличие от утренней беспомощности, ощущение сейчас оставалось приятным. По телу разливалась истома, хотелось просто прижать к себе тёплое тело девушки и уснуть прямо так – не двигаясь и даже не переворачиваясь. Напомнив себе, что даже после вынужденной трехнедельной голодовки я не превратился в пушинку, я всё-таки сделал над собой усилие и поднял голову, чтобы заглянуть в лицо Блейз.
Девушка всё ещё не открывала глаз, и, кажется, тоже не шевелилась. Однако я с беспокойством заметил мокрую дорожку, бегущую по её виску от уголка глаза. Слёзы?
- Блейз? – осторожно позвал я, опасаясь пока делать преждевременные выводы.
Необходимость выяснить, что с ней, придала мне сил. Я опёрся локтями о матрас, приподнимаясь, чтобы облегчить свой вес – но она лишь подалась всем телом ближе ко мне, словно не желая отпускать. Я погладил её по щеке, стирая слезы.
- Как ты, родная? – спросил я. Глубоко вздохнув, девушка наконец открыла глаза и внимательно посмотрела на меня. Лучащийся счастьем взгляд любимой, казалось, мог унести меня прямиком на небеса. Я улыбнулся, и, склонившись, быстро коснулся губами её губ – распухших от моих жадных поцелуев, но всё таких же притягательных.
- Я люблю тебя, – выдохнула она, и вдруг лукаво усмехнулась. – Прозвучит очень пафосно, если я скажу, что ты был великолепен?
Я ощутил вполне обоснованный прилив самодовольства и невольно заулыбался ещё шире.
- Ну-у-у-у… Я даже не знаю… – протянул я. – А насколько именно великолепен?
- Королевски великолепен, Бемби, и ты это знаешь! – хихикнула она. Я снова быстро поцеловал её.
- Ты тоже, Пушистая, – шепнул я на ухо девушке. Несмотря на эйфорию, охватившую меня, я чувствовал, что накопившаяся за день усталость, вкупе с ещё не прошедшей слабостью после «болезни», всё сильнее дают знать о себе. Блейз, уж не знаю как, но тоже поняла это – наверное, по моему виду, а может, по выражению глаз…
- Ты почти засыпаешь, – проговорила она, снова перебирая пальчиками волосы у меня на затылке и, наконец, делая недвусмысленное движение, чтобы помочь мне перевернуться на спину. На сей раз мы, к счастью, умудрились не свалиться на пол. Улёгшись, я притянул любимую к себе, снова уютно устраивая в своих объятиях, и, одарив ещё одним быстрым поцелуем, уснул, едва успев пробормотать «спокойной ночи».

Pov Драко Малфоя.

Спустя две недели после пробуждения Поттера восстановительные работы в Большом зале закончились. Конечно, от прежних факультетских столов остались только воспоминания, как и от украшавших стены знамён и гобеленов с изображением гербов факультетов. Насколько я знал, Дамблдор уже озаботился заказом на мебель и драпировки, но доставить их должны были в лучшем случае к началу будущего учебного года.
Было решено, что, несмотря на ускоренные темпы строительства, школа всё-таки не будет заканчивать текущий учебный год. Курсы с первого по четвёртый и с ними заодно шестой, экзамены у которых были просто рядовые, итоговые, должны будут временно заниматься в будущем году по усиленной программе, чтобы нагнать то, что не успели доучить в этом. Для пятого курса, сдающего СОВ, Дамблдор организовал что-то вроде дополнительных занятий прямо в здании Министерства – впрочем, необязательных к посещению. Желающие вольны были заниматься дома. Экзамены перенесли на конец лета, и главное было суметь их сдать. То же самое касалось и седьмого курса, сдающего ЖАБА – хотя в живых из нас осталось лишь около двух третей… Однако большая часть семикурсников предпочла всё-таки вернуться в Хогвартс и помочь в его восстановлении. Никто из вернувшихся, если честно, не горел особым желанием учиться. Вообще-то, среди тех, кто оставался в замке, на учёбу рвалась одна только Гермиона – и то только тогда, когда ей удавалось уговорить Альтаира, который решительно предпочитал проводить время с ней… не на уроках. Нет, периодически мы наведывались на заклинания и зельварение – как ни странно, но именно в этих, практически не изменившихся, занятиях нам удавалось черпать некое… спокойствие. Я был прав, когда говорил, что прежнему уже не бывать – но, к счастью, «не бывать» далеко не всему. Многое из прошлого сумело благополучно перейти в настоящее – и, к счастью, в основном хорошее. По этой же причине не менее заманчивыми были и занятия в привычной школьной библиотеке, которая тоже в битве почти не пострадала.

Май и начало июня пролетели в этих хлопотах почти незаметно. Начало лета выдалось редкостно тёплым и погожим – будто природа решила хоть так вознаградить нас за невзгоды судьбы. Восстановительные работы, в которых могли бы принимать участие студенты, почти закончились – теперь дело было за профессионалами. Свободного времени у нас теперь выдавалось побольше, а учиться в такую погоду настроения не было даже у Гермионы. Тем более, что у неё появился отличный повод проводить в нашей компании ещё больше времени.
В конце мая ей удалось совершить первое превращение. Как и предполагалось, она стала ланью – на редкость красивой ланью с тёплыми карими глазами и шёрсткой каштанового цвета. Альтаир был в совершеннейшем восторге, да и все остальные – я, Блейз, Гарри – впечатлились, увидев её в анимагическом обличье. Сам Гарри тоже быстро двигался к первому превращению – спасибо профессору МакГонагалл, успевшей натаскать его до всей «заварушки», начашейся с моего похищения. Так что у нас были серьёзные основания предполагать, что следующее полнолуние, которое выпадало на десятое июня, мы проведём все вместе – в самом что ни на есть полном составе. Бродяга, Лунатик, Ветроног, Вьюжник, Пушистая, Бемби и Златоцветик… М-да, сопровождение оборотня как-то незаметно превратилось в игру в зоопарк. Что ж, зато Сириус и Ремус будут в восторге, увидев анимагическую форму Гарри. В том, что это будет благородный олень, никто из нас не сомневался.
И всё-таки, несмотря на тёплую погоду и на наличие свободного времени – как-то так получилось, что пятого июня, в свой день рождения, прогуляться я вышел в полном одиночестве. На вечер мы решили устроить небольшую вечеринку в Маноре – впервые праздник я организовывал не для всех подряд, а для узкого круга друзей, но тем ценнее он мне казался. Однако до него было ещё немало времени. Делать было нечего, остальные, занятые последними приготовлениями, составить компанию мне не желали (хотя, конечно, не то чтобы я напрашивался), и я решил подышать воздухом в одиночку. Правда, шататься по окрестностям мне скоро надоело, и я направился к озеру, где следов битвы было уже почти не заметно.
Сидя на камне у озера в полном одиночестве, я задумчиво кидал в воду мелкие камешки, горсть которых зачерпнул здесь же, на берегу, и пытался ни о чём особенном не думать. Собственно, это было и не сложно – последние дни последнего учебного года выдались для меня удачными. И сейчас, под ласковым солнцем начала лета, под лёгким ветерком, ерошившим волосы и морщившим рябь на воде, мысли легко текли сами собой…

Все мои проблемы – ну, точнее, большая их часть, – благополучно разрешились вообще вскоре после пробуждения Поттера. Гарри чувствовал себя прекрасно – а если честно, то уже на второе утро по нему было и не сказать, что он три недели пролежал почти что в коме. Хотя было бы странно, если бы после ночи с Блейз он не сиял, как новенький галлеон. Хорошо хоть я догадался приглушить связь между нами, когда понял, что между ними происходит. Идея «подержать свечку» меня, мягко говоря, не особенно привлекала – особенно когда речь шла о моей фактически сестре и о моём лучшем друге. Если подумать, мне, теоретически, полагалось возмущаться на весь Хогвартс и отстаивать «доброе имя» Блейз. Но я доверял Гарри, и пока счёл за лучшее не вмешиваться – ну, во всяком случае, пока. Посмотрю на его поведение, решил я с некоторой долей иронии.
По большому счёту, отношения с Блейз стали для Гарри настоящим спасением. Если бы не она, кровавый список жертв последней битвы долгой войны мог загнать Поттера в настоящую затяжную депрессию. Он и так несколько дней был сам не свой после посещения могил, и всё ещё время от времени замирал и опускал взгляд при неосторожно оброненной фразе, пробуждающей горькие воспоминания. Да и вряд ли от этого есть другое лекарство, кроме времени. Но всё-таки любовь поддерживала его, не давая окончательно предаться грусти и начать винить во всех смертях только себя – что для нашего дорогого героя было вполне характерно.
Уже на следующий день после того, как он очнулся, мы с ним и с увязавшимся с нами, едва он услышал цель визита к директору, Альтаиром наведались к Дамблдору и рассказали директору о предположении Аматиссы, что мои руки можно вылечить с помощью всё того же меча Гриффиндора. Дамблдор настроен был скорее скептически, однако возражать не стал – тем более что Гарри прямо-таки лучился энтузиазмом. Что касается меня – я и сам не мог сказать, чья точка зрения мне ближе. С одной стороны, я доверял опыту и мудрости директора, а с другой… Уверенность Поттера в том, что всё получится, была такой заразительной!
Честно говоря, у тому времени как Дамблдор вытащил меч Гриффиндора из стеклянного ящика, (который, как и директорский стол, уже восстановили после учиненного нами «погрома»), основным чувством, владевшим мной, был страх. Он тесно переплёлся с надеждой на исцеление и волнением, и пробирал до костей – неудивительно, что Гарри сочувственно посмотрел на меня и, положив руку мне на плечо, крепко сжал его на несколько секунд, чтобы поддержать. С другой стороны моё запястье коротко, но тепло пожал Альтаир. Я кивнул обоим друзьям, изо всех сил стараясь удержать на лице привычную бесстрастную маску, хотя и знал, что при Поттере, который чувствует меня почти как себя, это бесполезно. Просто мне не хотелось совсем уж терять лицо. Да, я не претендовал на гриффиндорское бесстрашие – но это не значило, что мог без стыда праздновать труса.
Выложив злополучный клинок на стол рукоятью к нам, Дамблдор уселся в своё напоминающее трон кресло, и, привычно сложив пальцы «домиком», посмотрел на нас поверх своих очков-половинок, сдвинутых на самый кончик носа. Мы остались стоять по другую сторону стола. Поттер вопросительно посмотрел на меня. Закусив губу, я глубоко вдохнул и кивнул, протягивая Альтаиру забинтованную ладонь.
- Помоги, – попросил я. Ветроног бережно развязал бинт и начал разматывать. Потом проделал то же самое со второй ладонью. Подняв руки, я чуть ли не впервые за всё это время внимательно посмотрел на свои раны. Красная, воспалённая плоть, бугрящаяся рубцами в тех местах, где соприкасалась с раскалённым металлом. Корочка рубцов во многих местах растрескалась, и в разломах влажно поблёскивала сукровица – ну или как там это называется… Я передёрнулся от отвращения, с трудом сдерживая тошноту. От прикосновения открытого воздуха к ожогам раны противно защипало – а может, это из-за потревоженных сдвинутыми бинтами рубцов?
Альтаир гневно раздул ноздри и уставился на меч Гриффиндора так, словно хотел взглядом пронзить его насквозь.
- Гарри, будешь с ним «общаться» – передай ему, что я его в Адовом Пламени расплавлю, если он не заберёт обратно то, что причинил! – сквозь зубы зарычал он, не отрывая взгляд от меча. – Всё равно уже крестражей нет, Волдеморта тоже, так что надобность в нём отпадает! Так и передай!
Гарри сумрачно хмыкнул, глядя на реликвию основателя своего факультета немногим приветливей слизеринца.
- Это я с радостью. Ещё и от себя добавлю!
- Э… Слушайте, вы думаете, что угрожать ему – это мудрое решение? – самую чуточку нервно хмыкнул я. Гарри слегка стушевался, но на меч всё равно поглядывал с некоторой злостью.
- А что он нам сделает? – фыркнул Альтаир.
- Я не думаю, что меч понимает, что сказано, – заметил Дамблдор, не отводя взгляда от нас. – В отличие от Распределяющей Шляпы, он не наделён собственным сознанием. Он мог впитать какие-то её свойства, вроде способности различать факультеты – но не способность к диалогу.
- Тем лучше, – отрезал Поттер. – Дрей, ты готов?
- Ну, не то чтобы… – я пожал плечами и вздохнул. – Но, скажем так, я вряд ли буду больше готов, чем сейчас.
- Тогда давай попробуем.
Взяв меня правой рукой за левую – осторожно, чтобы не потревожить рану, – Гарри свободной рукой потянулся к клинку – начищенному и сверкающему, словно его только что отполировали. Узкая, сильная ладонь Поттера легла на лезвие прямо под слегка дуговидной гардой. Подержав руку несколько секунд, он кивнул мне.
- «Сначала коснись только моей руки», – мысленно сказал Гарри, и в его голосе звучала такая уверенность, что я подчинился беспрекословно.
Накрыв своей изувеченной ладонью его кисть, я ощутил не боль, а лишь лёгкое покалывание, вроде такого, которое возникает в затёкшей конечности, когда к ней снова приливает кровь. Поттер шевельнул рукой, вытягивая руку из-под моей – и меня захлестнул приступ паники. Пальцы конвульсивно сжались, вцепляясь в его ладонь – единственное, что отделяло меня от сияющей гоблинской стали. Я почти чувствовал жар раскалённого металла – хотя на самом деле меч даже не нагрелся. Гарри сильнее сжал мою левую руку, усиливая ощущение поддержки. Я бросил на него неуверенный взгляд из-под упавшей на лоб чёлки.
- Не дрейфь, – спокойно сказал гриффиндорец, ободряюще пожимая мою ладонь, лежащую в его руке. – Давай попробуем сначала чуть-чуть. Ты ведь всегда можешь убрать руку, если что-то пойдёт не так.
- Хорошо, – неуверенно кивнул я.
Первое прикосновение – осторожно, кончиком пальца, – обожгло скорее страхом, чем болью. А в следующий момент Поттер выругался, – да так, что даже у меня заалели уши, – и шевельнул рукой, убирая мой палец с лезвия. Я отнял ладонь и бросил взгляд на свой палец – на самой подушечке красовался новый волдырь, уже наливающийся подкожной жидкостью. Альтаир, тоже употребив пару крепких словечек, схватился было за палочку, но сразу же отпустил её, с болью качая головой. Стиснув зубы, я с трудом подавил желание присоединиться к нему и Гарри в непечатных выражениях. Потом вздохнул. На душе было гадко – и вместе с тем я ощущал какое-то усталое опустошение. Не получилось. Не вышло. Да и на что я надеялся? У проклятой железяки нет мозгов, она не может судить поступки! Она просто по-идиотски чувствует факультетскую принадлежность!
- А ну-ка… – Гарри вдруг выпустил мою ладонь и схватил меч за рукоять. Я не успел ни понять, ни прочитать его намерение, как Поттер развернул клинок и с силой полоснул лезвием по своей ладони, рассекая кожу. Серебристое лезвие окрасилось алым. Гарри сжал пальцы в кулак, позволив ещё струйке крови стечь на лезвие.
- Ты что, спятил?! – завопил я. Не выпуская меч, гриффиндорец ухватил окровавленной рукой мою и развернул обожжённой ладонью верх. Мазнул своей кровью прямо по ране – и тут же дёрнул ближе к себе.
- Гарри, что ты делаешь?!
- Доверься мне, – проговорил он, почти уже прижимая лезвие к моей ладони.
Я сглотнул – и вдруг в одно мгновение успокоился. Я не то чтобы уверился в собственной безопасности, или в том, что всё получится – нет, все сомнения и страхи по-прежнему были при мне, но… Они уже не имели никакого значения. Окровавленное, бритвенно-острое лезвие вспороло мою обожжённую ладонь, ломая корки и рубцы, рассекая плоть и снова окрашиваясь алым. Кровь зашипела, смешиваясь на серебристо-белом металле, – и он вдруг засиял из-под неё, словно действительно был раскалён добела. Гарри развернул клинок плашмя, а я обхватил лезвие рукой, стараясь, чтобы ожог оказался прижат к окровавленному пятну. Боли почти и не было. Клинок завибрировал, отдаваясь в костях неприятным свербением. Я схватился за лезвие второй рукой, но пальцы плохо слушались и грозили вот-вот разжаться. Липкая от собственной крови ладонь Гарри уверенно легла поверх, накрывая мои кисти, стараясь дотянуться и обхватить их хотя бы пальцами. Его кровь потекла по моим рукам, а воздух вокруг нас уже прямо-таки потрескивал от собирающейся магической энергии.
От шока я плохо понимал, чем именно всё закончилось. В памяти отпечаталась ослепительная вспышка света – подобная удару молнии, ударившей над головой как раз в тот момент, когда вы неосторожно подняли глаза, чтобы взглянуть на небо. Я не знал, засиял ли это сам меч, или же это была вспышка магии, окружавшей нас. Мои пальцы, будто сами по себе, разжались – одновременно с пальцами Гарри. Меч Гриффиндора упал на пол с обычным металлическим лязгом. Ещё не смея ни поверить, ни даже надеяться, я медленно повернул руки ладонями вверх.
Кровь – наша общая кровь, моя и Гарри, – казалась неправдоподобно алой на моей белой коже. Мою левую ладонь наискось, через всю руку, пересекал длинный и глубокий порез. На правой красовалось несколько мелких, больше похожих на простые царапины. Как раз там, где начинаются пальцы. Никаких других повреждений больше не было. Ни рубцов, ожогов, сукровицы – от всего этого ужаса не осталось ни следа. Поттер улыбнулся – и вдруг накрыл мои руки своими.
- Асклепио, – прошептал он. Кожу самую малость защипало – как всегда под действием целительных чар. Его ладони перекрывали мне видимость, а чувствительность в свежеисцелённых руках ещё не вернулась до конца – но я всё равно ощущал, как под действием его чар порезы закрываются. Я посмотрел в сияющие зелёные глаза и улыбнулся.
- Асклепио, – эхом за гриффиндорцем повторил я. До сих пор мне ещё не приходилось использовать этих чар по-настоящему, хотя Гарри как-то учил меня применять их. Но сейчас я почему-то даже не сомневался в том, что они подействуют.
Как и следовало ожидать, мои руки далеко не сразу вернули чувствительность и подвижность, но это было вполне естественно. Нужно было время, чтобы ладони заново привыкли к нормальному состоянию.
- Оф-фигеть, – отмер Альтаир, до этого поражённо наблюдавший за действиями Гарри. – Вот это да!
Вздох, донёсшийся с противоположной стороны стола, окончательно вернул меня к реальности.
- Ваша связь возникла не просто так. Вы связаны самой судьбой, – негромко проговорил Дамблдор, про которого мы было и забыли.
- Вот как? – я выгнул бровь и заговорщически подмигнул Поттеру. — Я надеюсь, это не значит, что я, как честный человек, теперь обязан на нём жениться? – спросил я директора.
Гарри сдавленно фыркнул, поспешно выдернув руки из моих и изо всех сил стараясь не заржать на пару с Альтаиром. Профессор хмыкнул.
- Ну, только если тебе так хочется, Драко… – ответил он. Я снова поднял бровь и выразительно посмотрел на едва сдерживающего смех гриффиндорца.
- Поттер, несмотря на всю мою – безмерную! – тебе благодарность, знай: если ты согласишься выйти за меня замуж, я буду вынужден тебя убить, – честно предупредил его я.
- Оу, – Гарри ответил насмешливым взглядом и изобразил на лице трагическую мину. – Малфой, ты просто разбиваешь мне сердце.
- Тааааак, Поттер, не сметь ко мне клеиться! – «оскорбился» я. – Я знаю, что неотразим – но держи себя в руках. А то я тебя вызову на дуэль за честь сестры.
- Ээээ… – Гарри вдруг вспыхнул до корней волос и смущённо потупился, пробормотав что-то вроде «у меня честные намерения». Коснувшись его плеча, я ободряюще сжал его – точно так же, как он, когда мы только пришли сюда. Желание язвить и смеяться пропало, и я в сотый раз пожалел, что не мастак выражать настоящую благодарность. Холодно-учтивое «спасибо» я мог произнести с сотней разных интонаций – а вот поблагодарить по-настоящему… Эх, превратиться, что ли, в лиса и усердно завилять хвостом, свесив набок язык?
- «Не грузись, я же всё чувствую», – прервал мои размышления голос Гарри. – «И не стоит так уж сильно меня благодарить. Ты не заслуживал этих ран, и вообще… Что я был бы за друг, если бы не попытался тебя исцелить в любом случае? Даже если бы ты и был виноват?»

Вскоре после этого я сам связался с отцом, решив не дожидаться первого шага с его стороны. Разговор был нелёгким, и закончился ссорой – как, впрочем, и следовало ожидать. Люциус, невольно напоминая мне отца Альтаира сразу после битвы в Большом зале, не испытывал ни малейшего раскаяния – даже после того, как я объяснил, что моё отсутствие чуть не стоило Гарри жизни. Отец только пожал плечами и невозмутимо ответил, что это – проблемы Поттера, и его они не интересуют ни в малейшей степени. Не выдержав, я вспылил, он тоже в долгу не остался – слово за слово, и перепалка переросла в настоящую ссору. Уж не знаю, в результате её ли, или просто из соображений осторожности, но в конце концов родители решили пока не возвращаться в Англию, предоставив Манор и дела Малфоев исключительно моим заботам.

- Вьюжник! – голос Альтаира вырвал меня из воспоминаний, и я, заморгав, поднял голову. Золотое Трио Гриффиндора в полном составе, да ещё и вместе с Альтаиром и Джинни, обнаружило моё «место дислокации» и окружило меня. Поттер забрался с ногами на нагретый солнцем здоровенный камень, о который я облокачивался, и расположился на нём прямо за моей спиной. Алси, легко запрыгнув на него же, уселся рядом со мной и вытянул ноги, откидываясь назад и опираясь на заведённые за спину руки. Волосы лучшего друга трепал усилившийся ветерок, не иначе как обрадовавшийся новому и более просторному «полю деятельности».
- Вьюжник, ты тут медитируешь или просто загораешь? – поинтересовался Гарри.
- Совмещаю приятное с полезным, – в тон ему отозвался я. – Тепло, светло и мухи не кусают – что ещё для счастья надо?
- Хммм… – лукаво протянул Альтаир, глядя куда-то за мою спину. – Даже не знаю… Может быть, общество любимой девушки?
В тот же момент на меня повеяло знакомым цветочным ароматом, ветерок мазнул по лицу огненно-рыжей прядью, а за плечи обняли нежные руки. Я улыбнулся и, развернувшись, обнял Джинни в ответ. Ты прав, Ветроног. Больше, собственно, и ничего…

Проблемы с Джинни у меня начались практически сразу после ритуала, которому подвёрг нас Волдеморт. Она замкнулась и отдалилась от меня сразу, как только нас вызволили из его Ставки. В то суматошное время я старался не зацикливаться на её поведении – да и не до того было, честно говоря, – и надеялся, что со временем всё наладится. Наверное, мне всё же стоило обратить внимание, что Джинни старается держаться от меня подальше… Хотя после битвы, честно говоря, я и сам старался делать то же самое – держаться от неё подальше. По крайней мере, какое-то время. Видеть в её глазах жалость было невыносимо – но ещё хуже было отчуждение, которое за ней стояло. Меньше всего я хотел, чтобы мои раны повлияли на её решение быть со мной. В конце концов, Малфой я или нет?
Признаться, вызвать Джинни на откровенный разговор мне было немного страшновато. Не настолько, чтобы совсем отказаться от этого – но достаточно, чтобы протянуть несколько дней после того, как мои руки исцелились. Нет, конечно, я оправдывал отсрочку вполне понятными причинами – сначала необходимостью поговорить с отцом, потом тем, что мне нужно немного времени, чтобы отойти от ссоры с ним, потом считал себя обязанным поддержать Поттера, расстроенного после посещения могил погибших…
Я сдался, когда понял, что подыскиваю очередную причину отложить объяснение. Недостойно лорда Малфоя бегать от выяснения отношений и цепляться за иллюзии – а я, приходилось признать, именно этим и занимался. Эх, Поттер-Поттер, вот как бы мне изловчиться и позаимствовать у тебя толику твоей легендарной храбрости – ну хоть на время? Или уж, на худой конец, где взять метлу, чтоб помести по тайным уголкам своей души – как знать, вдруг и там найдётся немного отваги?
Конечно, в конце концов я всё-таки нашёл в себе достаточно сил, чтобы решиться поговорить с Джинни. Если уж посмотреть правде в глаза, вряд ли объяснение много бы изменило. Мы почти не общались в последнее время и едва перекидывались парой слов, даже оказавшись в одной компании. О том, чтобы обнять её или хотя бы взять за руку, я мог только мечтать: теперь уже не я, а она всё время старалась незаметно отодвинуться от меня подальше. Мне ничего другого не оставалось, кроме как подкараулить её в одном из восстановленных школьных переходов. Правда, Джинни снова была не одна, а в компании Гермионы и Блейз, но девушки быстро сообразили, в чём дело, едва завидев меня.
- Джинни, нам нужно поговорить, – твёрдо сказал я, не спуская с неё пристального взгляда.
- Мы, пожалуй, пойдём, – мигом отреагировала Блейз. – Джин, я думаю, он прав.
- Я тоже, – кивнула Гермиона. – Вам давно пора выяснить отношения.
Джинни на какой-то момент поджала губы, потом закрыла глаза, словно собираясь с духом, и неохотно кивнула.
- Ладно, – сказала она, но больше не произнесла ни звука и даже не пошевелилась, пока девушки не скрылись за поворотом в конце коридора. Я вообще-то думал, что мы прогуляемся, но девушка, кажется, намеревалась объясниться, не сходя с этого места.
- Джинни, – начал было я, но она быстро перебила меня, – так, словно боялась, что, если вдруг остановится или промедлит, то ей просто не хватит решимости.
- Драко, послушай, я приняла решение. Нам нужно расстаться, – она резко выдохнула и выжидательно уставилась на меня. А у меня перехватило дыхание от неожиданной и резкой боли. Нет, где-то там, в своей душе, я предполагал вариант услышать подобные слова – но всё-таки услышать их вот так вот, сходу, было больно. Я чудом сумел удержать себя в руках.
- Почему? – выдавил я наконец, с трудом узнавая собственный голос. – Почему, Джинни? Я обидел тебя чем-то, или, может…
- Нет, нет, не думай так, – покачала головой девушка. – Дело не в тебе.
- О, вот как… – резко выдохнул я. – Замечательно. Значит, очевидно, дело в тебе? И что же случилось? Что в тебе не так?
Наверное, тон, которым я это сказал, был грубоват – но я был почти не в состоянии себя контролировать. Казалось, ещё немного – и я начну умолять её не бросать меня! Собрав всю свою фамильную гордость, я вздёрнул подбородок, кутаясь в свою гордыню, как в броню. Джинни виновато опустила голову.
- Я не думаю, что дело только во мне, – тихо сказала она. – Нет какой-то одной причины, на самом деле. Дело в нас – нас обоих, Драко! И ещё – в обстоятельствах, в… в наших отношениях, и в Тёмном Лорде… Во всём!
- Я не понимаю, – я покачал головой, отпуская образ неприступного гордеца на волю. – Лорд мёртв, Джинни, он больше не сможет ни во что вмешаться! Отношения… да они будут такими, какими мы сами их сделаем! Это только от нас зависит! А обстоятельства… Да помилуй, Джин, ну что нам мешает?!
Я запнулся, понимая, что как никогда близок к мольбам. Джинни всё ещё не поднимала на меня взгляда.
- Прости, Дрей, но… Я не имею в виду что-то в отдельности, точнее, что-то конкретное, – сказала она так тихо, что я невольно шагнул ближе, чтобы расслышать её. – По замыслу Лорда, мы должны были создать семью – пусть всего на несколько часов, но всё-таки… мы должны были стать родителями! А ведь мы толком не закончили школу. Драко, мне ещё и семнадцати нет! Что я видела, кроме войны? А ты? Тебе вот-вот будет восемнадцать – всего лишь восемнадцать! Понимаешь? Перед тобой открыты все двери, свободны все пути, ты молод, красив, богат, ты можешь делать всё, что хочешь! И ты хочешь уже сейчас связать себя со мной, не увидев в жизни ничего другого?
- Ты так говоришь, как будто мы собираемся сию минуту пожениться, осесть где-нибудь в глухой деревне и не показывать оттуда носа в ближайшие двадцать лет! – возмутился я. Джин тяжело вздохнула.
- Мне ещё целый год учиться в школе, – сказала она. – Я просто не хочу в один прекрасный момент обнаружить, что тебя с души воротит считаться моим парнем, в то время как ты можешь видеть меня от силы пару раз в месяц – и то если очень повезёт. Я не хочу висеть мёртвым грузом на твоей совести, если ты вдруг встретишь другую девушку и окажешься к ней неравнодушен.
- Джинни!… – вздохнул я.
- Нет, подожди, дай мне договорить. Раз уж так… Я должна объяснить. Понимаешь… Ритуал напугал меня. И не потому, что я должна была погибнуть, или стать матерью величайшего зла в истории нашего мира… Сам процесс – когда мы были там, вместе, под их взглядами… Я чувствовала себя такой… грязной. Такой бесстыжей… Я ведь всё осознавала – и что Упивающиеся смотрят на нас, и как им нравится то, что они видят, и… Да всё, Мерлин великий! Но я не могла остановиться – потому что рядом был ты. Я хотела принадлежать тебе – несмотря ни на что. Мне было плевать, что они делают – лишь бы ты не останавливался…
- Джин, мы оба тогда выпили лошадиную дозу афродизиака. Мы бы физически не смогли остановиться, даже если бы захотели. Мы же не соображали ничего! – смягчившись, проговорил я, но девушка покачала головой.
- А я и не хотела остановиться, – сказала она. – Понимаешь? Я даже не попыталась! Хотя знала, к чему всё это приведет!
- Ты не виновата!
- Я знаю! – она вскинула на меня отчаянные, полные непролитых слёз глаза. – Но это всё равно пугает меня. Когда нас привезли сюда – я со стыда сгорала при одном воспоминании, но… но где-то в глубине души я всё ещё помню, как наслаждалась этим. Это ведь не любовь была, Драко – там, тогда, под афродизиаком, мы ведь просто… Мы были как животные. Не контролировали себя. Не понимали, что происходит вокруг… Но страшно не столько это, сколько… ты помнишь, как мы были вместе в квидичной раздевалке?
Я кивнул, сбитый с толку быстрой сменой темы. Джинни покачала головой.
- Скажи, так ли уж сильно отличалось то, что произошло тогда, от того, что было во время ритуала? – спросила она. Я заморгал.
- Конечно, отличалось! Джин, мы ведь были тогда вместе по своей воле, и вообще…
- По своей воле… – она горько хмыкнула. – Так ли уж сильно это отличалось? Мы с тобой едва бросили взгляд по сторонам, когда ввалились в раздевалку тогда. А если бы там кто-то был? Я не уверена, что мы бы заметили. А если б и заметили – не факт, что остановились бы.
- Что ты имеешь в виду? – я прищурился. Джинни снова вздохнула.
- Нас тянет друг к другу, это очевидно, – сказала она. – И… было бы глупо отрицать, что… – она покраснела, казалось, до корней волос. – Было бы глупо не признавать, что мне нравится заниматься с тобой любовью. Но… что, если нас связывает только это? Вспомни, сколько мы даже не общались, когда ты был загружен работой и обязанностями старосты? И первое, что мы сделали, когда встретились после этого перерыва – занялись сексом в квиддичной раздевалке. Мы не пошли прогуляться за ручку, не прожужжали друг другу все уши о том, как соскучились. Мы просто переспали – а потом разругались из-за Демельзы.
- Это… Это так плохо? – тихо спросил я, ощущая внутри нарастающее отчаяние. Я уже знал её ответ. Девушке её возраста не может не хотеться романтики, прогулок под луной и признаний в любви. Может, даже серенад под окном. Я же всего лишь несколько раз подарил ей цветы и сказал пару комплиментов…
- Это не плохо, Дрей – но этого недостаточно, – покачала головой Джинни. – Пойми, я не хочу всё усложнять. Я думаю, нам просто нужно… немного повзрослеть, обоим. Пожить свободной, своей жизнью. Мне – закончить школу. Тебе… осуществить свои мечты. Найти своё место в жизни… Что, если во время поиска ты встретишь другую девушку, к которой тебя потянет так же сильно, как ко мне? Что, если я встречу парня, к которому потянусь? – добавила она тише.
Я едва сдержал крик протеста при мысли о другом парне рядом с Джинни. Стоило мне хоть на одно мгновение представить это – и я до последнего волоска на голове почувствовал, как понимаю Альтаира, когда тот на третьем-четвёртом-пятом курсах только что Непростительные в соперника не кидал. Нет, конечно, я его и раньше понимал – но вот прочувствовал полностью впервые.
- И ты готова отказаться от всего лишь из опасений, что когда-нибудь мы можем встретить кого-то ещё? – спросил я. Она покачала головой.
- Это ведь не значит, что мы должны расстаться навсегда – я не говорю этого. Может быть, лет через пять-шесть мы встретимся снова и поймём, что чувство никуда не делось. Что мы жить друг без друга не можем, и всё такое прочее. Но, думаю, для этого нужно время…
- Джин… – я глубоко вздохнул и ласково посмотрел на неё. Она, вздрогнув, отвела взгляд – но я был намерен бороться до конца. Сделав шаг вперёд, я наклонил голову, ловя её взгляд снова – так, что теперь, чтобы снова разорвать глазной контакт, ей пришлось бы вообще повернуться ко мне спиной – а она была к этому, на моё счастье, ещё не готова. Пока не готова…
- Джинни, – произнёс я так нежно и с такой любовью, какую только смог вложить в свой голос. – Давай-ка проясним ситуацию. Так сказать, сведём всё в систему. Во-первых. Ты беспокоишься из-за того, что тебя ко мне тянет, что тебе нравится заниматься со мной любовью, причём настолько, что ты даже без всякого афродизиака готова забыть обо всём в моих объятиях.
Джинни сглотнула, но ничего не произнесла в ответ, лишь слегка задрожала.
- Во-вторых, – продолжил я. – Ты боишься, что за тот год, что мы не сможем видеться каждый день, мы охладеем друг к другу. Что я найду себе кого-то ещё, ты найдёшь себе кого-то ещё…
- Я так не сказала! – выдохнула Джин. – Только… предположила, что так может быть…
Отлично. Отлично!
- Хорошо, пусть будет так. Значит, ты это предположила – и теперь не хочешь, на случай, если такое случится, – как это ты сказала? Висеть на моей шее мёртвым грузом. Далее. Как я понимаю, главная суть твоих претензий – даже не ко мне, а ко всей ситуации в целом, – заключается в том, что ты боишься, что нас может связывать только любовная страсть, похожая на животную, и при первых же трудностях – или просто со временем – она распадётся, и нам придётся или быть вместе, не любя друг друга, или с горечью разбегаться в разные стороны. Я правильно тебя понял?
- Да, – еле слышно выдохнула Джинни и, зажмурившись, уже неприкрыто задрожала. Я вздохнул – и, сделав ещё один шаг, обнял её и прижал к себе. Она поначалу попыталась вырваться, но я лишь крепче сомкнул объятия, сам себе напоминая героя античной мифологии Пелея, примерно так же добывавшего себе невесту. Правда, его нимфа ещё и в разных чудовищ по ходу дела превращалась… Но одно у нас с ним сейчас было общее. Главное – не размыкать рук.
- Выслушай меня, – твёрдо сказал я. – Выслушай, что я тебе скажу, и, если сочтёшь, что мои слова не стоят того, чтобы к ним прислушаться – можешь идти, куда пожелаешь и на сколько пожелаешь. Удерживать тебя силой возле себя я никогда не стану – но сейчас я хочу одного. Чтобы ты как следует меня выслушала, а не убегала.
- Хо… Хорошо, – выдохнула Джинни, прекращая попытки вырываться. Её руки безвольно обвисли вдоль тела. – Говори.
Я набрал в грудь воздуха и пару секунд помедлил, сосредотачиваясь. Сейчас важно было подобрать каждое слово.
- Джинни… – медленно начал я. – В чём-то ты права. Наверное, я не идеальный парень. Я понимаю, что тебя тревожит – в самом деле, это может выглядеть несколько… странно, когда после долгого, вынужденного перерыва первое, что делают парень и девушка, едва встретившись, – бросаются заниматься сексом. Но ведь… Тогда нам это казалось вполне естественным. И знаешь, почему? Потому что то, как нас тянет друг к другу, то, как нам нравится быть вместе – Джин, я чуть ли не теряю голову, когда мы с тобой оказываемся… близки! – так вот, всё это – вовсе не признак того, что главное, что нас связывает – стремление получить удовольствие от телесной близости. Если бы это было так, ты бы не боялась до такой степени, что кто-то третий – или третья – может встать между нами. И уж тем более бы не предлагала разрыв на пять-шесть лет. Если бы нас с тобой связывал только секс – с лихвой хватило бы и следующего года, чтобы в этом убедиться. Мне, как ты верно заметила, вот-вот будет «всего лишь» восемнадцать.
Девушка в моих объятиях тяжело дышала, но по-прежнему не поднимала на меня глаза. Но зато она сделала то, от чего у меня, казалось, вдвое чаще забилось сердце – она прильнула ко мне и с тяжёлым вздохом положила мне голову на грудь. Её руки шевельнулись, точно желая ответить на мои объятия – но всё-таки остались на месте.
- Так что я хочу сказать, – продолжил я, с любовью и болью глядя на неё. Моя гриффиндорка. Моя дорогая лиса… – Я понимаю, что вёл себя… не лучшим образом. Тебе наверняка хотелось романтики, красивых свиданий, посиделок под луной – а я только и смог, что предоставить постельные утехи. Одна радость, что качественные.
Джин впервые за всё время нашего разговора хихикнула. Коротко и негромко, правда, но всё же…
- Но я прошу у тебя вот чего. Дай мне шанс, Джинни – всего один шанс. Позволь мне показать тебе, что я умею быть таким, каким ты хочешь – нежным, чутким, заботливым, внимательным. Зачем нам пять-шесть лет для окончательного выяснения отношений? Джин, это же треть от той жизни, что мы уже прожили. Почти вечность… Дай мне один год – следующий. Твой последний год в Хогвартсе. Ты говоришь, что мы сможем видеться от силы пару раз в месяц? Ну так, по-моему, это будет гораздо более надёжной проверкой, чем те годы, что предлагаешь ты – ведь там-то препятствий для меня уже не будет. Джинни, любовь моя… солнышко моё… Позволь показать тебе, что я тебя на самом деле люблю. Люблю тебя, а вовсе не секс с тобой. Хотя, конечно, и от него не откажусь.
Я машинально скорчил рожицу, а Джин, даже не видя её, рассмеялась – пусть тоже коротко, пусть слегка нервно, но рассмеялась! Её тело в моих руках расслабилось.
- Джинни… – я понимающе вздохнул и решительно закончил: – Разбежаться с тобой мы всегда успеем. Ломать – не строить. Но давай, прежде чем решаться на это – проверим до конца, так ли уж хрупок тот мост, на котором мы встречаемся. И так ли уж узок. Если ты сочтёшь, что я тебе не подхожу – расстаться мы сможем когда угодно. Обещаю, я не стану удерживать тебя силой. Если… – я сглотнул. – Если ты всё же сочтёшь, что я не подхожу тебе – ты будешь вольна, как ветер. Но если ты считаешь, что у нас может быть хотя бы один шанс из ста, если ты помнишь, что мы чувствовали друг к другу весь этот год, если ты любишь не только заниматься со мной любовью, но и тебе нравится просто быть со мной – Джинни! Прошу – нет, умоляю… Не торопись звать разлуку. Эта дама не задерживается в пути, когда в ней возникает нужда. Дай мне год – всего лишь один год. Дай мне возможность показать, что твои страхи не стоят того, чтобы причинять боль нам обоим. Позволь мне быть твоим парнем ещё год – и, если ты за это время сочтёшь… если твоё мнение, что нас связывает только секс, не изменится – обещаю, я уйду. Сам.
- Уйдёшь? – Джинни, наконец, подняла на меня глаза. Я сглотнул. Её лицо было так близко… – Уйдёшь сам? Даже если любишь меня?
- Поэтому и уйду – если ты меня не любишь, – возразил я. – Но мне кажется, что… Стоп. Джин, я дурак! Я совсем забыл ещё обо одном. Как ни крути, но Волдеморт был всё же не дураком, хотя и безумцем. Джинни, почему он выбрал для своего ритуала нас с тобой? Да потому что мы любим друг друга. Лорду в этом отношении уж точно можно доверять – причин льстить нам у него не было!
Я засмеялся – и Джинни наконец-то засмеялась вместе со мной. Её руки снова дёрнулись – а потом, словно решившись, всё-таки обвили мою спину и плечи. По правде говоря, я испугался, что упоминание об этом проклятом ритуале только причинит Джинни боль – но, видно, если и причинила, то не принципиальную. Моя гриффиндорка не из тех, кто любит упиваться минувшими бедами…
- Кто бы мог подумать, что даже от него будет польза! – вырвалось у неё, и в глазах девушки, направленных на меня, снова засиял тёплый огонёк. – Ты прав, Дрей. Об этом-то я и забыла. Значит… ты хочешь, чтобы я дала тебе шанс и позволила быть рядом со мной ещё один год?
- Один год, – подтвердил я. – Считай это чем-то вроде испытательного срока. Я покажу, что могу быть таким чутким и романтичным, как… как тебе и не снилось!
Джинни снова засмеялась. Её глаза не отрывались от моего лица, а правая ладонь, подрагивая, но уже явно не от страха, а от волнения, медленно зарылась в мои волосы на затылке.
- А ты уверен, что сможешь это вытерпеть? Учти, я не шутила, когда говорила о двух встречах в месяц. Больше вряд ли получится.
- Если я не сумею справиться с двухнедельной разлукой – то я первый скажу, что таким отношениям продолжаться ни к чему, – пожал я плечами. – И потом, я думаю, что смогу навещать тебя по крайней мере не дважды в месяц, а дважды в неделю.
- Это каким же образом? – в голосе девушки появилась заинтересованность. Я вздохнул и, прикрыв глаза, улыбнулся. В конце концов, рано или поздно я должен был открыться, не так ли?
- По методу моего дорогого дядюшки, – ответил я. – Смотри!
Я с огромной неохотой высвободился из её объятий и отступил на шаг. Секунда, и…
Джинни ахнула. Её потрясённый взгляд застыл на мне – крупном белом лисе, стоявшем прямо перед ней. Я завилял хвостом и растянулся в улыбке, отчаянно надеясь, что Джин не примет её за оскал.
Она не приняла. Вместо этого она сама улыбнулась – поначалу неловко, поражённо, но с каждым мгновением всё восхищённей. А потом медленно опустилась на колени и протянула руки ко мне. Я подался вперёд и положил ей голову на плечо, позволив обнять себя за шею и нежно провести пальцами по белоснежной шерсти.
- Вьюжник!… – послышался за ухом её потрясённый шёпот. – Так вот почему так тебя называют! Хотя… постой, а остальные – Альтаир, Блейз? Они что – тоже анимаги? Нет, не надо, не отвечай. Ни ты и никто из них на курсы анимагии у МакГонагалл не ходил, это я точно знаю. Значит… вы нелегальные анимаги, да? Как Мародёры?
Я вздохнул и кивнул.
- С ума сойти… – слегка покачала головой Джинни, слегка отодвигаясь и снова заглядывая мне в глаза. – Но зачем?
Я превратился обратно и притянул её к себе, даже не удосуживаясь встать с пола. Но на этот раз она и не думала сопротивляться.
- Да просто следуя традициям – если можно так выразиться, – ответил я. – Не захотели отставать от Мародёров, и потом, это классно само по себе. Мы начали обучение на третьем курсе. На четвёртом нам помог Сириус – консультациями. Ну, а в начале пятого мы впервые превратились. Альтаир – конь, Блейз – рысь.
- Ветроног и Пушистая… – медленно проговорила девушка, понимающе кивая. – С ума сойти… даже не знаю, что мне сказать – то ли отругать тебя за риск, то ли восхититься твоим талантом. Стать анимагом в пятнадцать лет, даже с посторонней помощью – это потрясающее достижение.
Я посмотрел ей в глаза, счастливо улыбнулся и поцеловал. В душе родилась твёрдая уверенность, что сейчас она меня не оттолкнёт. И я оказался прав – Джинни ответила. Ответила со всем пылом, который накопился у неё за все эти недели «держания дистанции». И я сделал то же самое.
- Так каков будет твой положительный ответ? – смеясь, спросил я, с бесконечной любовью глядя в такие родные голубые глаза девушки. Джинни засмеялась в ответ.
- Я согласна!
Мы снова слились в поцелуе, но на этот раз он был уже не таким страстным, сводящим с ума – скорее, он был чем-то вроде спокойной и уверенной подписи согласия.
- Ты прав, – вздохнула Джинни, неохотно отрываясь от моих губ и поудобнее устраиваясь в моих объятиях. – Я действительно… слишком напугалась и поторопилась. В самом деле – расстаться, если вдруг всё же придётся, мы всегда успеем. Ты просишь у меня год, Вьюжник? Хорошо, пусть будет так. Давай попробуем… нет, сделаем. Давай так и сделаем. И через год, я думаю… к твоему следующему дню рождения, я скажу тебе, каково будет моё окончательное решение. А пока – давай просто будем вместе, а там посмотрим.
- Если твоё решение будет в нашу пользу… – прошептал я, нежно поднимая к себе её лицо и касаясь губ гриффиндорки поцелуем, – то это будет лучший подарок ко дню рождения за всю мою жизнь.

Лёгкий толчок в бок от Альтаира снова вернул меня к реальности – к тёплому солнечному дню на берегу озера, и к обществу «Золотого Трио». Я посмотрел в его серые глаза, отливающие, как обычно, под солнцем морской синевой, и улыбнулся.
- Жизнь прекрасна, Ветроног, – безмятежно улыбнулся я и нежно коснулся губами виска Джинни. – Как считаешь?
- Согласен, – весело фыркнул он. – Учёба позади, весь мир впереди. Что ещё нужно для хорошего веселья?
- Тебе бы только веселиться, – с деланной суровостью сдвинула брови Гермиона, тоже забираясь на камень – к нему.
- Ну так это ведь ничему не мешает! – ответил Альтаир, обнимая её за плечи и вместе с ней откидываясь на нагретом на солнце тёплом камне во весь рост – благо размеры валуна позволяли это. – Мы можем делать, что захотим – и параллельно жить весело! Ведь весёлым при желании можно сделать любое занятие – была бы фантазия да капля решительности.
- Ну и какое же занятие ты решил делать весёлым? – с любопытством спросил Гарри. – В самом деле – мы уже сколько времени дружим, а я как-то так и не удосужился до сих пор спросить, чем ты планируешь заняться дальше.
- А я и сам точно не уверен, – отозвался Альтаир, прикрыв глаза. – Пока что думаю заняться профессиональным квиддичем. Подам заявку в «Сканторпские стрелы», добьюсь места в команде и посмотрю, понравится мне такая жизнь или нет. В любом случае, я там до старости сидеть не буду, но помочь нашим выиграть следующий чемпионат мира – по мне, это стоящая цель. А дальше… посмотрю. Может, в Министерство пойду карьеру делать, может даже, в Хогвартс вернусь… Профессор Блэк – звучит? Буду преподавать защиту – теперь, когда Лорда больше нет, и заклятие должно быть снято. А там, глядишь, лет эдак через пятьдесят и директором стану. А что? Был же уже здесь один директор из нашего Рода.
- А-а, Финеас Найджелус, – фыркнул Гарри. – Знаком, знаком – ну, не с ним самим, конечно, а с его портретом. Кстати, Сириус мне рассказывал, что этот твой… ммм… прапрапрадедушка, верно? В общем, что он был самым непопулярным директором Хогвартса.
- Ну ты сравнил, – расхохотался Альтаир. – А вот я, наоборот, буду самым популярным! Хочешь, поспорим?
- Алси, в тот год, когда ты станешь директором, нашу бедную школу придётся заново отстраивать, – прыснул Гарри. – Я уже представляю твоё первое выступление в роли директора… «Дорогие ученики! Добро пожаловать в Хогвартс, школу чародейства и волшебства! Хочу начать с приятной новости – Запретный лес больше не запретный! Также хочу сообщить основные правила школы, переписанные лично мной. Правило номер раз: если нельзя, но очень хочется, то можно! Правило номер два: не тот ученик хорош, кто не нарушал, а тот, кто не попадался! А теперь – начнём наш пир!»
Мы дружно покатились со смеху.
- Готов поспорить, что так и будет… – отсмеявшись, согласился Рон. – Слушай, Блэк – если ты и вправду станешь директором нашей школы, я ещё подумаю, стоит ли отправлять своих детей в Хогвартс!
- Скорее уж внуков, – уточнила Гермиона. – Хотя это уже сложно предсказывать.
- Тем более что и это тебя не спасёт, – «мечтательно» протянул Ветроног. – Потому что Драко будет директором Дурмстранга, а Блейз – Шармбатона!
- Кошмар! – Рон демонстративно затрясся, обхватив себя руками. – Стервятники атакуют!
Наш смех снова раскатился над озёрной гладью.
- А где, кстати, Блейз? – спросил я. В самом деле, что-то сестрёнки не видно…
- А, скоро придёт, – лениво откликнулся Альтаир. – Мать ей час назад прислала гневное письмо. Мол, как ты могла, так и не сообщить обо всём, что произошло, об этой битве, почему я всё узнаю от случайного заезжего из Англии… А то, что сама месяц не писала, это вроде как ничего, естественно. Так что сейчас Пушистая отписывается. Думаю, скоро будет.
- Ну что ж, потренироваться в составлении дипломатических писем ей будет полезно, – заметил я. – Раз уж она собирается заняться правовой стороной журналистики, чтобы прищучить Скитер и её единомышленников… Дипломатия тут никак не помешает. А если ещё учесть, что ты, Гарри, если моя память не спит с другим, собираешься податься в авроры…
- Ну… – Поттер смутился и опустил голову. – Знаешь, я уже не так уверен в том, что хочу быть аврором. По крайней мере – пока. Наверное, у меня действительно есть к этому способности, но вот на данный момент я навоевался, кажется, на всю оставшуюся жизнь. Может, через пару-тройку лет это и пройдёт, но пока что у меня нет никакого желания опять гоняться за вражескими Тёмными магами и распутывать заговоры и преступления.
- Что же ты тогда собираешься делать? – спросила Гермиона.
- Ну… – Гарри пожал плечами. – Тебе это не понравится, но… Вообще-то я тоже подумывал о том, чтобы попробовать профессионально поиграть в квиддич. Если меня возьмут в какую-нибудь команду, я смогу несколько лет позаниматься этим – ну а потом, если возникнет желание, подам заявление в аврорскую академию. Я узнавал у Грюма, он сказал, туда принимают всех моложе двадцати пяти. Ну, в смысле, всех, у кого подходящие баллы за ЖАБА, и кто не растерял свои знания после выпуска. Так вот, я и подумал – почему бы и нет? Знаю, ты не очень любишь квиддич, но играть у меня тоже получается хорошо, и…
- Нет, Гарри, это здорово! – улыбнулась Гермиона. – Я хочу сказать – я могу считать, что для ваших с Альтаиром талантов есть лучшее применение, но вы не должны оглядываться на меня. В конце концов, у тебя к этому действительно талант, и, если ты тоже всерьёз решил – то я за тебя рада.
- Спасибо, – ухмыльнулся Гарри, но по глазам я прекрасно видел, как много для Поттера значат слова поддержки от лучшей подруги.
- Пошли со мной, – предложил Альтаир. – Вместе играть будем, вместе и на чемпионат выйдем. Дамы и господа – для всех вас билеты бесплатные, лучшая ложа!
- Спасибо за щедрость, – прыснул Гарри. – Ладно, я подумаю – идея неплоха. Ну а ты, Дрей? Чем собрался заниматься ты? Финансами своего Рода? Или будешь, как твой отец, попечителем Хогвартса – чтобы вставлять Дамблдору палки в колёса?
- Чего куда вставлять? – притворно нахмурился я. – Всегда знал, Поттер, что ты извращенец. К кому, к кому, а к Дамблдору я и близко не подойду…
- Каждый понимает в меру своей испорченности, – вполголоса прокомментировала Гермиона. Я хихикнул.
- Даже не пытайся определить меру моей, – проговорил я.
- Ладно, а если без шуток? Чем ты будешь заниматься? – спросила она. Я ненадолго задумался – признаться или нет? А потом решил – а с чего, собственно, скрытничать? Тоже мне, нашёл великую тайну…
- Ну, если честно, я не так давно… в общем, мне захотелось стать Невыразимцем, – признался я. – Так что после школы хочу подать документы в Отдел Тайн. Буду заниматься разными исследованиями, изучать артефакты, изобретать зелья…
- Звучит неплохо, – улыбнулась Гермиона.
- Невыразимцем? – скептически спросил Альтаир. – Ну, не знаю… Оно, конечно, в каком-то смысле интересно, но… Ты в самом деле решил с самого начала похоронить себя в Отделе Тайн? Гарри не даст соврать – местечко не из тех, где комфортные и приятные условия для работы.
Гарри как-то неопределённо пожал плечами.
- Ну, весь Отдел мы тогда не видели, но, вообще-то… Если честно, я согласен с Альтаиром, – Поттер чуть смущённо опустил взгляд. – Просто… Не знаю, а тебе не кажется, что эта работа… как-то немного скучна?
- Скучна? – я заморгал. – Да она безумно интересна! Всякие опыты, эксперименты… мне это всегда нравилось! И вообще – голову лучше применять по прямому назначению, чем подставлять её под бладжеры! Хотя, ещё вопрос, у кого она для чего, конечно… – и я лукаво прищурился, глядя на лучшего друга.
Альтаир весело ухмыльнулся в ответ.
- Думать головой, сидя в уютном кабинете, кто угодно может. А вот делать то же самое, когда по ней стучат бладжеры – это занятие, достойное истинного гения!
- Гении вы наши, – фыркнул Гарри и беззаботно тряхнул головой. – Ладно, Дрей, может, ты и прав… Просто я не думал, что ты захочешь уже в восемнадцать лет зарыться в недра Министерства.
- Ну, я же не сказал, что побегу туда прямиком из школы, едва получив диплом, – я пожал плечами. – Знаешь, во многих чистокровных семьях, и в моей тоже, есть такая традиция – отправлять наследника в путешествие после получения образования. Ну, знаешь, чтобы он и мир посмотрел, и себя показал – ну и так далее. Думаю, я всё же последую этой традиции и на следующий год попутешествую, прежде чем задумываться о работе. Ну а как вернусь, подумаю, идти в Отдел Тайн или заняться чем-то ещё. А так… ну, у меня действительно в ближайшее время будут кое-какие неотложные дела и здесь. Так что, думаю, отправлюсь в путь на следующее лето.
- Вот это действительно звучит неплохо, – пробормотал Гарри с задумчивым видом. Я вопросительно приподнял бровь, глядя на него.
- Почему бы тебе и самому не поехать? – предложил я. – Ждать меня совсем не обязательно. Прихвати Блейз, – уверен, она не откажется, – и поезжайте. Навестите её матушку в Бразилии заодно. Наверняка она будет в восторге от знакомства с самим Гарри Поттером.
- Я… – Гарри слегка покраснел, но взгляд его был задумчивым. – Знаешь, я подумаю. Честно говоря, звучит действительно заманчиво. Я вдруг подумал – я с одиннадцати лет каждый год пытался спасти мир. Ну, не весь мир, но хотя бы ту его часть, которая имела для меня особое значение. А на самом деле – я ведь этот мир почти и не видел. Литтл-Уиннинг, Лондон и Хогвартс – вот и всё, где я был. Ну, ещё Нора. Наверное… наверное, я бы хотел побывать в других странах. Посмотреть жизнь, пожить самому… Это было бы здорово, – парень мечтательно улыбнулся, и я невольно ощутил прилив гордости, что подал идею, настолько захватившую его.
- Так в чём проблема? Поговори с дедом, уверен, он будет не против, – сказал я, пожимая плечами. – С его жизненным опытом, – я сделал большие глаза, выделив слова «жизненный опыт» таким тоном, что Гермиона и Джинни невольно хихикнули, – он тебе ещё и кучу советов надаёт… А в квиддич свой ты попробоваться всегда успеешь. Тем более что мы все знаем, как ты летаешь.
- Так ты признаёшь, что я хорошо летаю? – хмыкнув, спросил Поттер. Я тряхнул головой.
- Я был бы слепым идиотом, если бы не признавал этого, – сказал я немного раздражённо. Уизли удивленно вытаращился на меня.
- Кто ты, и что ты сделал с настоящим Малфоем? – спросил он. – Выходит, ты признаёшь, что Гарри летает лучше тебя?
- А вот этого я не говорил! – вскинулся я. – Ему просто везёт!
- Может, посоревнуемся? – с невинной улыбкой предложил Гарри. – Финального матча Гриффиндор – Слизерин так и не было, а теперь уже и не будет. Формально, по итогам всех наших матчей за годы учёбы, победа за вашей командой – но мы можем устроить личное состязание. Только ты, я, мётлы и снитч. Что скажешь?
- Хм, что-то вроде лебединой песни нашего школьного соревнования? – весело спросил я и, слегка прищурившись, посмотрел в чистое небо. По безмятежной лазури плыли лёгкие облачка, похожие на комочки раздёрганной и подсушенной на солнце ваты.
- Идея хороша, – вздохнул я с оттенком сожаления. – Но у меня больше нет метлы…
- Это что, проблема? – фыркнул Гарри. – Мы можем оба взять школьные мётлы, чтобы уравнять шансы. Или заказать тебе новую, чтобы всё было по-честному.
- Пока она ещё прибудет… – я пожал плечами. – Ладно, если ты так уж хочешь, я могу взять свой старый «Нимбус-2001», он тут остался где-то в слизеринском чулане. А ты можешь позаимствовать «Нимбус» Блейз, если так уж хочешь уравнять нас. Я уверен, она возражать не будет.
- Отлично! – У Поттера аж глаза загорелись в предвкушении полёта. В глубине души – я чувствовал это благодаря мысленной связи – он вообще-то предпочёл бы свою «Молнию», но вечное гриффиндорское стремление к справедливости заставляло его настаивать на равных шансах.
Свою затею мы решили осуществить прямо сейчас же, не откладывая в долгий ящик. Зрителей всё равно в школе маловато, да и потом, это всё равно не полноценная игра. Мы даже в квиддичную форму не стали переодеваться – просто ослабили галстуки и закатали рукава рубашек. Осмотревшись среди мётел в слизеринском хранилище, я вытащил свой старый верный «две тысячи первый» из дальнего угла, куда сам же его засунул «на всякий случай» после того, как купил себе «Молнию». Потом, более-менее правильно, как я надеялся, определив среди прочих метлу Блейз, я прихватил её с собой и вручил Поттеру, который ждал меня возле двери чулана.
- Вздумаешь поддаваться – убью, – предупредил я, прежде чем отпустить полированное древко из рук. Гарри заговорщически ухмыльнулся.
- Если бы я и попробовал, ты бы это сразу понял, ведь так? – спросил он. Я кивнул.
- Ты уверен, что хочешь такое разочарование в свой день рождения? – спросил Поттер так тихо, что в первый момент я подумал, что он говорит мысленно. Но нет, его губы всё-таки двигались. Я покачал головой.
- Я перестал бредить тем, чтобы победить тебя, – сказал я. – Хотя… если это всё-таки произойдет, мне будет приятно. Но только если это будет честно!
- Согласен, – хмыкнул он.
Пьянящее чувство полета оказалось ничуть не менее потрясающим, чем я помнил. Сначала мы немного полетали просто так, для разминки – ну и для того, чтобы привыкнуть к мётлам. Несмотря на то, что «Нимбус» Блейз для Гарри был непривычным, летал гриффиндорец всё равно как птица, так что я с некоторой опаской подумал о том, что мне до него всё-таки далеко. Но я не собирался из-за этого отступать.
По сигналу, поданному Гарри, Альтаир и Рон, судившие наше состязание, выпустили снитч. Да уж, игра получилась весёлой как никогда. Поначалу вредный золотой мячик никак не желал даваться нам в руки, просто-таки выскальзывая между пальцами, так что даже Поттер не мог удержать его. Потом устроил нам весёленькую гонку вокруг трибун и шестов – приходилось проявлять прямо-таки чудеса изворотливости, чтобы не врезаться в какое-нибудь перекрытие или вообще друг в друга. Мы оба выжимали всё, что только могли, из своих «Нимбусов», и я с десяток раз успел пожалеть, что не согласился заказать и подождать новую «Молнию». Но даже это оказался ещё не конец. В очередной раз вспышкой проскользнув между пальцами у Гарри, снитч, словно издеваясь, нырнул в узкий пролёт под верхним рядом трибун, куда ни одному из нас и без метлы-то было не пролезть.
- Как думаешь, а пешком его ловить разрешается? – спросил я, зависнув на метле возле деревянных перекрытий трибун.
- Да чтобы его оттуда вытащить, даже если оставить метлу и перебираться с балки на балку – всё равно надо будет творить чудеса акробатики! – фыркнул Гарри. Я пожал плечами.
- Чудеса акробатики-то творить не страшно. Главное – это чтобы после Альтаиру над тобой не пришлось творить чудеса некромантии, – отозвался я. Поттер захохотал.
- А что, из меня получится живенький инфернальчик, – заметил он, отсмеявшись. – Ладно, надо его оттуда выкуривать…
«Выкуривать» снитч из-под трибун нам, к счастью, не пришлось. Довольно скоро зловредная штуковина, видимо, и сама сообразила, что там, где она спряталась, её не поймать никакому ловцу, и выбралась на открытое пространство. Гонка возобновилась. Вообще-то это, конечно было далеко не то же самое, что настоящая игра – без других игроков, постоянно перекрывающих дорогу, без бладжеров, грозящих вот-вот сбить тебя с метлы, без комментаторских выкриков и шума зрителей – ну, если не считать поддерживающих возгласов Альтаира, Гермионы, Джинни и Рона. Однако это всё равно было здорово. Мы словно и не соревновались вовсе – мы летели вместе, как один, и не так уж было и важно теперь, кто именно поймает наш окаянный снитч!
Мы поймали его неожиданно, и, что ещё более удивительно – оба сразу. Словно сама судьба решила вопрепятствовать победе кого-то одного из нас. Когда мы, уже порядком утомлённые бесконечной гонкой, в очередной раз упустили снитч из виду и зависли на полем практически рядом друг с другом, мячик вдруг возник между нами, будто из ниоткуда – на равном расстоянии от меня и Гарри, и почти не двигался, поддразнивая нас трепещущими крылышками.
- По-моему, это судьба, – проговорил я, протягивая руку, но не торопясь сжать пальцы. – Поттер, предлагаю ничью.
По лицу гриффиндорца пробежала тень, он как-то подобрался, нахмурившись, – и я чётко увидел всплывшую у него в памяти картинку – стоящего перед ним Альтаира, чьё лицо наполовину озаряется синеватым отблеском кубка Трёх Волшебников, а наполовину тонет в тени. «Возьмём его вместе», – спокойно предлагает Блэк.
- Нет, – Гарри помотал головой, вскидывая на меня испуганный взгляд. – Нет, Дрей, давай ты. В конце концов, у тебя сегодня день рождения, и вообще…
- Поттер, какого… драного пикси! – разозлился я. – Мы не в поддавки с тобой играем! Нельзя жить прошлым, Гарри, очнись!
- Ты не понимаешь…
- Да всё я понимаю! Поттер, я не такой дурак, чтобы дать этому повториться, если что! И вообще, как ты думаешь, сколько шансов, что этот снитч – портал? – с раздражённой ехидцей сказал я.
- Я… – гриффиндорец самую чуточку расслабился и неуверенно потянулся к золотому мячику, даже и не думавшему никуда улетать.
Наши пальцы соприкоснулись – и резко сплелись, заключая золотой мячик в плен соединённых ладоней. В тот же момент я вскрикнул и рванулся вперёд, дёргая Гарри за собой. Поттер заорал, мы завертелись – и я выправил полёт метлы, заходясь в ржании Ветроногу на зависть.
- Пакость удалась! – выкрикнул я сквозь неудержимый смех. – Да здр-р-р-равствуют Стер-р-р-рвятники!
- Идиот! – завопил Гарри, осознав, что я всего лишь разыграл его, и дёрнул меня вниз, всё ещё не разжимая хватки. Мы почти спикировали на ровно подстриженный газон квиддичного поля, и едва коснувшись земли, гриффиндорец рванулся ко мне, хватая за воротник, толкая вниз, на траву и наваливаясь сверху.
- Малфой, придурок, болван, дебил, напугал меня до смерти! – выкрикивал он, встряхивая меня, как котёнка. А я даже сопротивляться не мог от скрутившего меня приступа неудержимого смеха. Выплеснув свой гнев, Гарри наконец выпустил мою рубашку. Моё веселье оказалось заразительным – губы Поттера уже подозрительно подрагивали от сдерживаемых смешинок. Фыркнув, он тряхнул головой, отбрасывая со лба волосы – и растянулся рядом, невозмутимо устроив голову у меня на животе. Я сдавленно пискнул.
- Эй! Раздавишь! – возмутился я.
- Да тебя за такие приколы вообще убить мало! Так что цыц, – припечатал гриффиндорец, впрочем, злости в его голосе уже не было. Вытащив снитч из клетки наших ладоней, он взял его двумя пальцами и повертел перед носом, разглядывая мячик – словно и правда надеялся разглядеть следы какого-нибудь колдовства.
- Кхм-кхм, мальчики, я вам не мешаю? – саркастично спросил где-то над головой знакомый голос. Я прищурился от солнца и вопросительно посмотрел на стоящую над нами Блейз. Та притворно нахмурилась и сложила руки на груди, как строгая учительница.
- Ну и кто из вас, оболтусов, стащил мою метлу? – поинтересовалась она. Мы с Гарри резко сели и переглянулись.
- Это он, – мигом ответил я, ткнув пальцем в гриффиндорца прежде, чем он успел открыть рот.
- Эй! – возмутился Поттер. – Это была его идея! – и кивнул в ответ на меня.
- Подумаешь, идея! – фыркнул я. – И вообще – тебе что, жалко? – я обвиняюще воззрился на сестрёнку. Та пожала плечами.
- Для Гарри мне ничего не жалко, – медовым голоском отозвалась она, плюхаясь на траву рядом со своим парнем. – А для тебя, милый, я ещё придумаю суровую кару! – она «сурово» сдвинула брови. Гарри рассмеялся и быстро поцеловал её. Я демонстративно закатил глаза и отвернулся.
- Что, если я взамен дам тебе прокатиться на моей «Молнии»? – предложил Поттер Блейз за моей спиной.
- Оооо, заманчивое предложение… А может, ты ещё и сам меня покатаешь? – промурлыкала она. Я поднялся на ноги, отряхивая штаны.
- Ладно, воркуйте тут, голубки. Я надеюсь, вы не забыли про вечеринку в честь моего дня рождения? Камин откроют в четыре, времени не так много.
Отвернувшись, я зашагал прочь, оставив свой «Нимбус» валяться там, где бросил. За спиной послышался вздох, потом какая-то возня – и, к моему удивлению, Гарри и Блейз догнали меня через пару шагов. Метла Блейз тоже осталась валяться на поле. Обернувшись, я неодобрительно покачал головой и, сделав движение ладонью, наложил Отталкивающие чары – как Манящие, только с противоположным действием. Конечно, долетев до места, мётлы свалятся как попало, но честно говоря, на бардак в чулане мне сейчас было глубоко и искренне наплевать.
Блейз, когда я повернулся обратно, бесцеремонно взяла меня под руку, подтаскивая к себе. С другой стороны она точно так же подцепила Гарри. Альтаир и Гермиона быстро шли нам навстречу от входа на трибуны, обгоняя их, ко мне с весёлым смехом метнулась Джинни… Посмотрев на них, я снова прищурился от солнца и, повернув голову, встретился с зелёными, как молодая листва, глазами сестры. В них плясали безудержные искры веселья. Блейз подмигнула мне, и я хмыкнул в ответ. Чуть подняв взгляд, я взглянул в ещё одни зелёные глаза, уже другого, изумрудного оттенка, отделённые от мира стёклами очков – глаза человека, которого ещё год назад и не предполагал когда-либо назвать другом. На лице Гарри играла умиротворённая полуулыбка, а в его взгляде отражались симпатия и понимание. Глубоко вдохнув прогретый солнцем воздух, наполненный ароматами скошенной травы и смазки для мётел, я почувствовал, что начинаю улыбаться и сам – по-настоящему, искренне.
Этот день рождения точно будет по-настоящему счастливым.